Адлер Элизабет. Летучие образы

   Спустя неделю Гала сидела в приемной агентства Клайна по найму моделей, отделанной хромированной сталью и стеклом в стиле тридцатых годов и расположенной на Олд Бромптон-роуд, сдерживая желание встать из глубокого кресла и убежать прочь. Вместо этого она выпрямила спину, напрягая позвоночник, и высоко подняла голову. Прошло уже сорок пять минут после того, как она назвала секретарше свое имя, и ее попросили подождать, пока секретарша выяснит, сможет ли Барри ее принять. Барри Клайн возглавлял агентство. Это был большой любитель вечеринок, плейбой и обладатель черного автомобиля «ламборджини».
   Агентство «Клайн моделз» было лучшим в Лондоне. Оно имело филиалы в Париже и Нью-Йорке. Одни только названия этих далеких городов заставляли Галу мысленно представить известных французских кутюрье в элегантных серо-голубых салонах на Правом берегу и в небоскребах Манхэттена, олицетворявших собой успех.
   У нее ушла целая неделя только на то, чтобы набраться мужества и прийти сюда. Каждый день она находила какой-нибудь предлог, чтобы не делать этого. То у нее вскочил прыщик на щеке, то она простудилась и у нее болела голова и покраснели глаза, то она потеряла сережки с жемчужинами, единственные, которые подходили к ее новому костюму. Но сейчас, когда она наконец пришла сюда, она вновь почувствовала себя незаметной.
   Сдерживая нетерпение и продолжая сидеть в мягком кресле, обитом черной кожей, Гала смотрела, как входили и выходили манекенщицы с большими сумками в руках, бросая «привет» занятой секретарше и проходя внутрь помещения, где, как понимала Гала, и находился Барри. Время от времени, когда дверь открывалась, она слышала его голос, разговаривающий по телефону, или его смех, когда очередная манекенщица весело приветствовала его, отпуская при этом шутки. Гала нервно кусала губы, чувствуя себя неловко, почти жалея, что пришла сюда. Но как иначе она могла начать свою карьеру? Она снова взглянула на часы. Прошел час с четвертью.
   Сделав глубокий вдох, она освободилась от кресла и подошла к столу секретарши.
   – Извините, пожалуйста, – начала она. – Мистер Клайн еще не освободился?
   Красивая негритянка, которая могла бы с успехом работать моделью у Сен-Лорана, подняла на нее удивленные глаза:
   – О, вы еще здесь? Извините, я совсем забыла. Мистер Клайн сказал, что сегодня очень занят и никого не принимает. Не могли бы вы оставить для него свои фотографии?
   – Фотографии?
   – Ну да, ваш альбом и карту манекенщицы… Вы работали где-нибудь раньше?
   – Нет, нет! Я новенькая. Я только что приехала из Йоркшира…
   – Таких много, – вздохнула секретарша. – Хорошо. Запомните, что вы никуда не попадете без фотографий. Вы должны их сделать. – Она с любопытством взглянула на Галу. – Разрешите дать вам один совет: не надевайте этот костюм.
   Гала наклонила голову и посмотрела на свой новый наряд, купленный после отчаянных хождений по магазинам Лидза за большие деньги, спрашивая себя, чем он был плох. Он показался ей таким красивым в магазине, а на высоких каблуках и в светлой соломенной шляпке с широкими полями и перчатках в цвет она чувствовала себя просто элегантной.
   – Поинтересуйтесь у других манекенщиц, где можно сняться, – посоветовала красивая секретарша, поворачиваясь к телефону. – Они вам скажут, куда обратиться.
   Беда была в том, что Гала не знала ни одной манекенщицы. Ее однокомнатная квартирка с голыми стенами и маленьким горшочком с фиалкой, а также с розовой атласной подушкой с вышитым на ней лиловыми нитками ее именем, подарком Дебби, стала для нее и пристанищем, и тюрьмой. Несколько недель она засиживалась по ночам одна, чувствуя странное одиночество, когда снаружи била ключом кипучая жизнь Лондона, тревожась из-за своей одежды, прически и фотографий. Она не знала, откуда взять достаточно сил, чтобы обратиться в очередное агентство. Она могла заставить себя посетить только одно агентство в день. Это был ее предел. Но Гала продолжала свои обходы и просматривала все объявления в газетах и таких журналах, как «Досуг» и «Культурная жизнь Лондона». Она одиноко бродила по улицам в своей серой юбке и свитере, чувствуя себя безликой. Иногда она позволяла себе роскошь перекусить в «Макдоналдсе», но в основном экономила деньги, питаясь зеленым салатом с помидорами и тунцом или фасолью с поджаренными хлебцами.
   Она подолгу просиживала в приемных агентств, дрожа под недружелюбными взглядами манекенщиц, которые без макияжа с взъерошенными волосами казались ей очень длинноногими в своих широких брюках, сапогах и мешковатых свитерах. Создавалось впечатление, что они всех знали по имени и, останавливаясь около стола секретарши, чтобы позвонить, важно набирали номера телефонов и перекидывались между собой только им понятными шуточками. В нарядном костюме и тщательно подобранной в тон шелковой блузке, в новеньких туфлях на низком каблуке она вполне могла бы участвовать в демонстрации одежды в каком-нибудь провинциальном универмаге. Здесь же Гала чувствовала себя не к месту, как будто только что прилетела с другой планеты. Гартвейт оказался гораздо более захолустным городишкой, чем она думала.
   После того как прошел месяц и она обошла с десяток агентств, Гала сняла наконец свой красивый дорогой костюм, отказалась от макияжа и купила себе свободный свитер и широкие брюки-плиссе в магазине на Кингс-роуд. Она приобрела ботинки со шнурками, которые были дешевой копией ботинок, которые она видела в витринах дорогих магазинов на Бонд-стрит. Когда она делала покупки на Эрл Корт-роуд, какая-то девушка сунула ей в руку рекламный проспект с прическами, и Гала заметила, что у молоденьких манекенщиц, которых она достаточно насмотрелась в разных агентствах, были именно такие стрижки.
   Набравшись мужества и захватив деньги, Гала отправилась в парикмахерскую, где все время звучал джаз и где под оживленную беседу и такты музыки ее быстро подстригли под мальчика.
   – Ну вот, взгляните, дорогуша, – сказал Нико, молодой мастер по модельной стрижке, стряхивая полотенце, которым была обвязана ее шея, и держа зеркало так, чтобы она могла увидеть свой затылок. – Неплохо получилось, как вы думаете?
   Гала подавленно смотрела на себя. С короткими волосами ее челюсть казалась широкой, глаза стали больше, а ее аккуратные уши, которые, как ей казалось, всегда были прижаты, сейчас стояли торчком. Она стала похожей на худенького, молоденького мальчугана и совершенно себя не узнавала. Нико озабоченно взглянул на нее:
   – Сейчас уже немного поздно, дорогая, решать, нравится вам стрижка или нет. Вы сами этого хотели, ведь правда? Кроме того, это самая модная стрижка… Просто нужно время, чтобы к ней привыкнуть, особенно если до этого вы носили длинные волосы.
   Он отошел назад, чтобы взглянуть на Галу со стороны.
   – Вот что я вам скажу, дорогая, вы просто могли бы стать моделью с такой прической. Она изменила весь ваш облик.
   Лицо Галы просветлело, когда она встретилась в зеркале со взглядом Нико.
   – Но я и есть манекенщица, во всяком случае, училась на нее, но работать еще не пришлось.
   – Училась? – Нико откинул назад голову и рассмеялся. – Ни одна из манекенщиц, которых я знаю, не училась. Они просто получали приглашения на эту работу – где-нибудь на автобусной остановке на Кингс-роуд или в магазинах на Хайпер-Хайпер. Если говорить серьезно, дорогая, у вас совсем другая внешность, но именно это может сыграть роль в вашем успехе.
   Он помог ей встать и подвел к большому зеркалу.
   – В вас есть что-то мальчишеское. Это должно понравиться, если, конечно, вы удачно сфотографируетесь. Вы должны сделать новые фотографии и разнести их по всем агентствам. Готов поспорить, вас сразу же возьмут на работу.
   Гала вздохнула. Все опять упиралось в фотографии.
   Подавив в себе страх и застенчивость, она снова отправилась в агентства, обнаружив на этот раз, что манекенщицы, которых она считала такими недоступными, оказались совсем другими – просто жизнь у них была до отказа заполнена работой и им было не до нее. Однако одна из манекенщиц все-таки снизошла, чтобы дать ей пару советов.
   – Конечно, фотографии тебе очень нужны, если ты действительно хочешь попасть куда-то, – сказала она. – Но будь осторожна. Не ходи в те места, которые рекламируются. Они там обдерут тебя как липку, и ты никогда больше не увидишь ни фотографий, ни денег.
   Она рассказала Гале, что иногда фотографы разрешают своим ассистентам практиковать в студии после работы. Надо было только найти такого парня, который бы мог воспользоваться студией вечером. Гала могла бы бесплатно позировать для него, а взамен получила бы от него несколько фотографий.
   – Тебе придется заплатить только за пленку и проявку, но… – она подмигнула Гале, – всегда есть способы избежать даже этих расходов…
   Гала с открытым ртом смотрела на нее – она-то думала, что такими вещами могут заниматься только начинающие артистки в Голливуде! Однако натянув на себя широкие плиссированные брюки и свитер, без грима, похудевшая еще больше, она отправилась искать фотографа. После долгих скитаний в «Марлее» Гала встретила Кэма.
   Камерон Мейс работал ассистентом у Дино Марлея уже год и быстро делал успехи. Ему было двадцать два года. Это был сообразительный, с хорошим глазом парень, умевший заговорить людей до смерти. Кэм мог предугадать желания Дино, прежде чем тот сам об этом догадывался. Сейчас он уже делал за Дино все предварительные снимки, чтобы проверить освещение, расстояние и угол съемки, а Дино позволял ему оставаться в студии по вечерам и заниматься фотографией, когда студия была пуста. Время, когда появилась эта девушка с необычной внешностью, было выбрано удачно.
   Подружка Кэма, художница по гриму, которая иногда позировала ему, позвонила днем и сказала, что надолго задержится на работе. Он был ужасно расстроен, потому что студия была в его распоряжении на всю ночь. Он надеялся, что сначала они сделают несколько фотографий, а потом у них останется немного времени, чтобы приятно провести остаток вечера с бутылочкой вина из запасов Дино.
   Кэм молча обошел Галу, стоявшую у двери со сжатым в руке списком фотостудий. «Марлей» была пятой по счету, в которые она заходила в тот день, и она с волнением следила за Кэмом. Он был очень симпатичным и похожим на грубоватого сельского парня – загорелый и с сильными мускулистыми руками; она совсем не так представляла фотографов. Хорошо, что он был молод, уже немного легче, но все равно чувствовать на себе такие взгляды было неприятно.
   – Повторите ваше имя, – попросил Кэм, закуривая и глядя на нее прищуренными глазами. Определенно в ней что-то было. Это лицо с широкими скулами и волосами под ежик… Глаза очень красивые, а шея длинная и нежная… Что же, хоть будет чем заняться вечером.
   – Гала-Роза? Необычное имя, как, впрочем, и вы сами. О'кей, давайте начнем, Гала.
   – Вы имеете в виду, прямо сейчас? – Она изумленно взглянула не него.
   – Ну конечно. Когда же еще? – С сигаретой во рту он начал расставлять софиты по местам.
   – А как же грим… И я ничего с собой не захватила… одежду, в которой…
   – Забудь об этом! Гала-Роза, подойдет то, в чем ты сейчас. Иди и садись там, за рамой, и немного расслабься, пока я готовлюсь.
   Усевшись позади белой рамы из пенопласта, через которую были видны ее голова и плечи, Гала зажмурилась под ослепительным светом, почувствовав себя лежащей на операционном столе, а не претенденткой на модель номер один. Сквозь яркий свет софитов она пыталась разглядеть Кэма, занятого светом, жалея, что не догадалась захватить с собой косметику. Наконец-то она получит свои драгоценные фото, но то, чему она научилась в школе манекенщиц, сейчас ей не пригодится. Пошарив в сумочке рукой, она вытащила черную тушь и розовый блеск для губ. Она нанесла немного блеска на веки, немного на щеки, куда будет падать свет и подкрасила ресницы.
   – О'кей, Гала-Роза, смотри в камеру, пожалуйста. – Гала серьезно уставилась на него, когда он делал снимок. Встряхнув снимок, сделанный «Полароидом», чтобы он поскорее высох, Кэм критически изучил его. Девушка была похожа на испуганного зайца с красными глазами и бледными ушами. – Господи Иисусе! Вот что я скажу, Гала-Роза, – улыбнувшись, обратился он к ней, стараясь ободрить. – Давай попробуем снова, но на этот раз помни о губах. Расслабь их немного. Подумай о том, что тебе нравится… О щенке, например, о друге или о холодном шоколадном мороженом…
   Гала рассмеялась, думая о мороженом, и Кэм быстро сделал снимок. На этот раз он получился лучше, во всяком случае, ее лицо было оживленным, а не застывшим пятном.
   – Идем дальше, – сказал он. – Помни о мороженом, как приятно оно тает у тебя во рту.
   Поправив свет, чтобы появилось больше теней на лице Галы, он взял фотокамеру и начал снимать.
   Опустив плечи и подняв голову, Гала с волнением смотрела в объектив, отчаянно пытаясь думать о щенках и мороженом, но от щелканья фотоаппарата разволновалась еще больше, беспокоясь, как она выглядит, отчего слегка нахмурила брови.
   Через десять минут, израсходовав две черно-белые пленки, Кэм понял, что у него ничего не выходит. Девушка была напряжена, как пружина, но, черт возьми, должен же он воспользоваться тем, что в его распоряжении студия. Гала-Роза как бы бросала вызов ему, его мастерству. У нее была необычная внешность, и если бы он только смог заставить ее расслабиться, он бы поймал в ней то, что ему хотелось.
   – Отлично, Гала, – подбодрил он ее, улыбаясь. – Просто отлично! Ты очень фотогенична. Иди сюда и отдохни немного, пока я подумаю, что мы будем делать дальше.
   Она покраснела от удовольствия, услышав комплимент. Выйдя из-за рамы, она села на диван, а Кэм тем временем открыл бутылку белого вина и наполнил два бокала.
   – Вот, детка, – ласково сказал он, – ты заработала глоток вина. Наверное, трудновато пришлось на первый раз?
   Гала с опаской взяла бокал в руки. До сих пор она никогда не пила ни вина, ни других алкогольных напитков, но светлая жидкость казалась освежающей и безобидной, как лимонад, и, кроме того, ей не хотелось показаться простушкой.
   – Расскажи мне о себе, Гала, – попросил Кэм, усаживаясь на стул напротив нее и потягивая вино. «Какая она необычная, – думал он. – И вот сейчас, повернув голову, ее шея такая грациозная… а овал лица просто прекрасен…»
   – Я из Гартвейта, шахтерского городишки около Лидза. Работала там в спортивном салоне.
   – Вот откуда у тебя такая хорошая фигура, – подбодрил он ее.
   Улыбнувшись ему, она сделала глоток вина и через минуту уже рассказывала ему о своей матери и ее новом муже, детских мечтах, о Джесси-Энн Паркер и как в Лондоне все ее попытки стать моделью не увенчались успехом.
   – Если ты добьешься хотя бы половины того, чего добилась Джесси-Энн, это будет прекрасно, – сказал Кэм, беря камеру в руки и наводя фокус на ее глаза – они были чисто-серого цвета и такие большие, что доминировали на лице, создавая какой-то неуловимый дисбаланс. Он добавил: – Особенно сейчас, когда она вышла замуж за одного из самых богатых людей Америки.
   Образ прекрасной Джесси-Энн в соболях и бриллиантах, а все вокруг поворачивают головы в ее направлении, когда она выходит из шикарного ресторана под руку с ее красивым мужем, возник перед глазами Галы в то время, как Кэм деловито работал с фотокамерой. «Счастливая, ой, какая счастливая Джесси-Энн! Как хорошо никогда не смущаться и не нервничать, как хорошо быть такой красивой и уверенной в себе, как чудесно быть такой знаменитой. И как хорошо еще и встретить настоящую любовь и выйти замуж за богатого, красивого человека». Гала ни на минуту не сомневалась, что муж Джесси-Энн был очень красивым. Она сделала еще один глоток вина, продолжая думать о Джесси-Энн.
   Отложив камеру, Кэм снова наполнил бокалы и закурил. «В ней какой-то секрет, в этой маленькой чаровнице из Йоркшира». Она казалась то красивой, а то вдруг выглядела некормленым ребенком-переростком. «Если бы только мне удалось поймать мгновения, когда она не думала о том, что делала, когда ее напряжение и скованность исчезают. Тогда я чего-то добьюсь».
   – А как ты устроилась в Лондоне, Гала? – спросил он, усаживаясь рядом с ней на диване и обнимая ее за плечи. – У тебя есть друзья?
   – Еще нет, – откровенно ответила она. – Но как только я начну работать, думаю, что познакомлюсь со многими людьми.
   Одиночество промелькнуло в ее глазах, когда она взглянула на него поверх бокала с вином. Кэм сжал ей плечо с сочувствием.
   – Такая красивая девушка, как ты, должна иметь много друзей. Я имею в виду, что ты здесь сейчас и мы уже друзья, верно?
   «Правда ли это? Действительно ли он стал другом? – подумала она. – Наверное, так и есть. Он ведь старается помочь, фотографирует меня, говорит, что я красивая… Никто до него не говорил мне этого. Может, Кэм с его наметанным глазом художника и камерой в руках увидел во мне то, что я сама не замечала в себе, смотрясь в зеркало?..»
   – Гала, послушай! Я знаю многих, у нас часто бывают вечеринки. Я тебе позвоню, когда устрою небольшую вечеринку для нескольких друзей. Тебе понравится. Будет немного вина, еды, музыки, будем танцевать… Уверен, что ты отлично танцуешь, у тебя фигура создана для танцев.
   Она снова улыбнулась Кэму, польщенная его словами. Он был очень привлекательным, настоящий мужчина… Она не помнила слова, чтобы поточнее выразить его мужское начало. У него были густые темные волосы и карие глаза, а на щеках проступала щетина, которую нужно было бы сбрить…
   Кэм нагнулся к ней и чмокнул в щеку.
   – Ну, что скажешь? Попытаемся еще раз?
   На этот раз дело пошло. Она смотрела в объектив, потягивая вино, меняя положение по его просьбе и улыбаясь ему. Однако она помнила, что нельзя опускать подбородок, держала спину прямо и оглядывалась через плечо так, как ее учили в школе манекенщиц…
   «Господи, не получается, – думал Кэм. – Я так и не могу добиться того, что хочу. Но я совершенно уверен, что в ней была эта изюминка, – он знал это. – Если бы только она не была такой скованной, такой зажатой. Если бы она перестала улыбаться так жеманно…» Он хотел от Галы-Розы одного – выразить ее внутренний мир, ее невинность, которая таилась где-то глубоко в ее широко раскрытых ясных глазах…
   – Иди сюда, Гала, – позвал он. – Сделаем еще один перерыв, а потом снова займемся делом.
   Гала спустилась со, своей высокой табуретки, моргая от яркого света и поводя плечами, распрямляя затекшее тело. Спина болела от долгого напряженного сидения, а ноги чуть-чуть дрожали. Голова у нее немного кружилась, и она была слегка пьяна.
   Кэм выключил большие лампы, оставив одну над столом. Налив вина, он протянул ей бокал и сел рядом с ней на бархатный диван.
   – Возьми, детка. – Она покорно взяла бокал. – Как ты себя чувствуешь сейчас?
   – О, гораздо лучше, гораздо лучше, спасибо. У меня получается?
   – Отлично! – Его рука незаметно оказалась на ее плечах, и Гала прижалась к нему, отдыхая. Неожиданно она почувствовала себя просто прекрасно, она была свободна и полна уверенности в себе. Кэм просто какой-то гений… Она удивленно взглянула на него, когда он осторожно взял бокал с вином у нее из руки и поставил его на стол рядом. А потом его губы прикоснулись к ее губам, и он стал целовать ее. Это было чудесно, просто замечательно, ласково и нежно, как если бы происходящее было самым естественным в мире делом.
   Ее губы раскрылись, и она чувствовала его поцелуи с винным привкусом, а его рука ласкала ее короткостриженый затылок, а потом он стал целовать ее шею. Гала едва не задохнулась, когда он медленно начал целовать ее грудь, соски, вызвав в ней целое море неизвестных эмоций. Она не двигалась, с дрожью ожидая, что он будет делать дальше, желая продолжения и боясь, что он… Она испытывала томление от его сильных мужских рук, ласкающих ее под юбкой, его нежных поцелуев, которые обжигали ей губы. Голова у нее пошла кругом от вина и эротических чувств, когда Кэм неожиданно отодвинулся от нее.
   – Все хорошо, Гала, давай сделаем несколько снимков такой красивой девочки, прекрасной, чудесной Галы…
   Фотографии? Она совсем о них забыла, потеряв голову от его волшебных ласк…
   Гала оцепенело смотрела, как Кэм медленно расстегнул ее голубую трикотажную блузку. Руки и ноги у нее были тяжелыми и непослушными, как будто она оказалась под водой. Она не могла остановить его, даже если бы очень захотела…
   – Так, – шепнул он, снимая блузку с ее плеч, – вот что нам надо от тебя, Гала. Вот такая ты настоящая. И ты очень, очень красивая.
   Кэм с восхищением смотрел на ее обнаженные груди, и, как в замедленном фильме, она наблюдала, как его голова наклоняется к ней, и чувствуя необыкновенное блаженство, когда его губы касаются ее маленьких розовых сосков, а его сильная рука ласкает ее.
   С сожалением Кэм поднял голову:
   – Прекрасная Гала, ты прекрасна. А сейчас – за работу! Обняв ее, он помог ей сесть на табурет напротив камеры.
   – Так, оберни блузку вокруг себя, – сказал он. – Я хочу, чтобы у тебя были открыты шея и плечи. Вот так, Гала, отлично.
   Гала спокойно сидела и наблюдала за его действиями. Ее шея немного ослабла, рот был слегка приоткрыт, глаза ленивы и полны томления. Вот какое выражение ее глаз он хотел поймать. Это и хрупкие, стройные плечи, короткостриженую голову и длинную, беззащитную шею… Гала была сейчас похожа на молоденькую невесту, страждущую узнать тайну… Ева, перед тем как вкусить запретный плод…
   Резкий телефонный звонок порвал связь между ее взглядом и объективом фотокамеры, и, чертыхаясь, Кэм прошел по студии, чтобы взять трубку.
   – Привет, Кэм. Это я, Линди. Я освободилась раньше, чем думала. Сейчас поймаю такси и буду у тебя через пятнадцать минут.
   Кэм положил трубку, чувствуя Сожаление. Но, подумал он, на сегодня с него хватит. Сейчас нужно поскорее отправить девушку домой, прежде чем приедет Линди. Хватит и секунды, чтобы она поняла, что происходит.
   – Извини, Гала, – окликнул он ее, спеша к ней через студию. – Я должен идти… срочный звонок от… моей матери. Я… э-э-э… нужен дома.
   Избегая смотреть в ее испуганные глаза, он накинул голубую блузку ей на плечи, заталкивая ее худые руки в рукава, как будто одевал ребенка.
   – Все великолепно, детка, – сказал он. – Ты была неотразима. – Протянув ей пальто, он торопливо повел ее к двери. – Я поймаю тебе такси, – добавил он, обгоняя ее и выходя на оживленную улицу.
   – Такси? А как же… я хочу сказать… когда я снова увижу вас? – спросила Гала, следуя за ним и прижимая свое пальто к внезапно замерзшей груди.
   – Позвони мне, детка, и мы подумаем о предстоящей вечеринке.
   Такси, заметив настойчивые сигналы Кэма, остановилось. Открыв дверцу, он втолкнул ее в машину.
   – А как же мои фотографии?.. – вскрикнула Гала, когда он захлопнул дверцу. – Мои фотографии…
   – Позвони мне, – крикнул он вслед, – через пару дней… Гала ошеломленно смотрела в заднее окошко, как он удалялся по аллее.
   – Куда вас везти, мисс? – спросил шофер.
   Куда? Куда она ехала? Она не могла сразу сосредоточиться…
   От выпитого вина у нее кружилась голова, она дрожала от переполнявших ее чувств и волнения… Очевидно, она ехала домой… Но ее домом была лишь одна комната в Эрл Корт. Одинокая, пустая комната. С грустью она назвала свой адрес шоферу, и снова ушла в себя, вспоминая поцелуи Кэма, прикосновение его рук к своей груди, свои собственные чувства, когда он фотографировал ее. Глядя в объектив, она как бы смотрела в его глаза, казавшиеся ей хорошо знакомыми и притягивающими… Поежившись, она поплотнее закуталась в пальто, улыбаясь своим мыслям.
   Через несколько дней она увидит его снова. И через несколько дней у нее будут наконец свои фотографии. Чувствуя себя уже опытной манекенщицей, Гала откинулась на ободранное кожаное сиденье черного лондонского такси, направляясь домой и мечтая о Кэме.
   Дино Марлей наблюдал за тем, что происходило у стола его секретарши, где девушка с необычной внешностью, одетая в выходное платье и пиджак, с короткострижеными волосами, разговаривала с секретаршей. Манекенщица, с которой он сейчас работал, никак не могла закончить гримироваться, и ему нечего было делать. Нервно затягиваясь сигаретой, он прислушивался к их беседе, лениво интересуясь, что хотела эта девушка. Она показалась ему знакомой…
   – Кэм оставил для вас это, – Талия, секретарша агентства, протянула девушке большой коричневый конверт. – Он просил передать вам, чтобы вы оставили свой номер телефона и что он сам с вами свяжется.
   «Ах, да, – подумал Дино, – это пассия Кэма, та, которая заявилась к нему прямо с улицы». Когда Кэм показывал ему снимки, он еще подумал, что у нее хорошие глаза, особенно на тех снимках, где она лениво глядела в объектив, а ее тонкая, длинная шея, казалось, едва удерживала круглое детское лицо. В изгибе ее губ легко угадывалась чувственность, в широко раскрытых глазах было необыкновенное очарование… Может, ему нужно присмотреться к ней, попробовать ее в том новом каталоге женского белья?
   – Я готова, Дино, – позвала его манекенщица.
   – Отлично. – Он вернулся в студию. «Талия сейчас записывает телефон девушки. Я смогу связаться с ней тоже».
   Секретарша старательно записала телефон Галы.