Ахманов Михаил. Недруги по разуму

лица, что один раз взглянешь, второй не захочется.
Однако он смотрел, чувствуя, как его душа будто раздвоилась, породив на
свет пару Язонов динАльтов. Первый был галактическим бродягой, видевшим
сотни обитаемых миров и привычным ко всякому; гордыня и склонность к
авантюрам не лишали его терпения, любопытства и той широты взглядов, которая
свойственна людям неординарным и наделенным к тому же тягой к необычному.
Второй -- его близнец -- являлся более поздним творением Пирра, усвоившим,
что все необычное таит опасность и подлежит уничтожению; эта вторая ипостась
была подозрительной, недоверчивой, жестокой.
"Вглядись, -- советовал первый динАльт, -- пойми, что перед тобою не
монстры, а существа, похожие на нас!"
"Уже понял, -- мрачно усмехался второй. -- Но мне приятней было бы
глядеть на них, держа на мушке пистолета".
"Нет у тебя пистолета, -- напоминал первый динАльт".
"Верно, нет", -- со вздохом соглашался второй.
Один из чужаков пошевелился, и две ипостаси Язона тут же насторожились
и прекратили спор. Шагнув, чужой придвинулся поближе к пленнику, и тот
увидел, как над широким жабьим ртом подрагивает кожистая складка. Рот
существа был неподвижен, но складка заколыхалась, приподнялась, открыв
подобие ноздри, и сразу появился звук. Вернее, звуки -- членораздельные, то
резкие, отрывистые, то удивительно протяжные: п'а -- та-а-а -- рр'и... Имя,
понял Язон; его -- нет, ее! -- имя. Что-то подсказывало ему, что это
создание -- самка, женщина, хотя, возможно, не совсем -- ее половая
самоидентификация была нечеткой, как у двухлетней девочки.
Язон сосредоточился, вдруг ощутив, как разгорается огонь его
телепатического дара. Очень кстати! Конечно, он не поймет ни слов, ни
мыслей, но если уловить эмоции... те эмоции, что подсказали: это, кажется,
женщина... и, кажется, она назвала свое имя...
-- Ди-и -- кл'о! Му-у -- зз'анг! -- раздались новые звуки, сначала
протяжные, но кончавшиеся резким хрипловатым взвизгом.
"Ну и глотка!" -- промелькнуло у Язона в голове. При всей способности к
инопланетным языкам он знал, что не сумеет повторить подобные рулады, хрипы
и визжание.
Этого, похоже, от него не требовали, но хотели, чтобы он заговорил.
Ощущение, родившееся у Язона, подкрепили пронзительные возгласы -- казалось,
что над его головой вопит птица-пила, прикидывая, куда запустить зубчатый
клюв, чтоб выдрать кусочек повкуснее. Он приподнялся на локте, ткнул пальцем
в грудь и произнес:
-- Язон! Язон с планеты Пирр, дамы и господа! А вы откуда свалились?
Гори я в плазме! Может, я и правда сгорел и очутился в преисподней?
Едва он произнес первое слово, как потолочный купол засветился ярче, в
нем замелькали огоньки, и в воздухе пахнуло свежестью. Существо, стоявшее
перед Язоном, коснулось шестипалой ладонью кожистой складки над безгубым
ртом, вытянуло руку вверх и испустило долгое шипенье. "Говори!" -- понял он.
Затем все трое повернулись и зашагали к раздавшейся стене, нечеловечески
резко дергая конечностями.
Но не странная пластика движений поразила Язона -- он, будто
зачарованный, глядел им в спины. Сзади их одеяния не поднимались выше пояса,
являя взгляду вертикальную щель -- примерно в том месте, что лежит у
человека между лопаток. Щель открывалась и закрывалась в мерном ритме
дыхания, и было ясно, что ноздря и жабий рот в этот процесс не включены.
-- Творец всемогущий! -- пробормотал Язон. -- Да вы, ребята,
спиногрызы!
Вверху полыхнули огни, стена сомкнулась за тройкой чужаков, и тут же
ткань, державшая его в плену, исчезла. Язон сполз на пол, озираясь по
сторонам. Голова у него еще кружилась, ноги дрожали, и, чтоб не упасть, он
ухватился за край широкой полки, торчавшей перпендикулярно стене. На
амортизационное ложе или хотя бы кровать эта конструкция не походила --
просто ровная поверхность метра три длиной и полтора шириной. В дальнем ее
конце лежали комбинезон, белье и башмаки. И никакого признака других его
вещей -- скафандра с переговорным устройством, боевого пояса, оружия,
аптечки. Не было даже часов.
Бормоча проклятья, Язон оделся. Потолок вспыхивал в такт его словам, но
едва он смолк, мерцание прекратилось, и разноцветные огни погасли. Он
находился в полусферическом отсеке диаметром в десять или более метров,
стерильно чистом и абсолютно пустом, если не считать длинного ложа, которое
скорее походило на лабораторный стол или на прилавок для потрошения бараньих
туш. Конечно, вреда ему не причинили, но то, что он был цел и относительно
здоров, служило слабым утешением.
Пленник! Беспомощный пленник! У тварей с жабьей пастью, руками шимпанзе
и дышащих спиной... "Вряд ли в этом спинном отверстии имеются челюсти", --
подумалось ему, -- "так что они не спиногрызы, а, скорей, бритбаки [Бритбак
-- от английских слов "breath" -- "дышать" и "back" -- "спина"]... Дело,
впрочем, не в названии, есть вопросы посерьезней! Например, такой: что с
Керком? Возможно, сидит по соседству в такой же камере? Или..."
При мысли, что Керк погиб, Язона пробрала холодная дрожь. По-настоящему
близких людей было у него немного -- Керк да Мета, друг и возлюбленная.
Больше не нажил за всю свою жизнь, но и это хорошо -- почти семья! Только б
не лишиться ее половины...
Он заметался по камере, стискивая в бессилии кулаки, пытаясь проникнуть
внутренним зрением за стены, но паника и страх снижали ментальную
восприимчивость. Повсюду -- холод, пустота и гулкое эхо собственных
мыслей... Они душили, стискивали грудь, будто ветви хищных пиррянских
деревьев, и мнилось, что от них темнеет в глазах.
Нет, не мнилось! Люминесценция стен и потолка стала заметно слабее, а
атмосфера -- душной, будто в ней с каждой секундой исчезал кислород.
-- Что за дьявольщина! -- произнес Язон, жадно втягивая воздух. --
Задушить хотите? Почему? Если я вам не нужен, можно придумать что-то другое,
пооригинальней... Скажем, заспиртовать живьем или чучело набить для
украшения кают-компании...
Купол тут же замерцал радужными огнями, и в камере посвежело.
Определенно так! Будто распахнули окно, впустив прохладный, пахнущий озоном
ветерок.
Язон смолк, прислушиваясь к своим ощущениям. Люминесценция потолка
медленно угасала, и, повинуясь умирающему свету, воздух начал густеть,
вливаясь в легкие не животворным потоком, а душными вязкими струйками.
"Процентов пятнадцать кислорода", -- подумал он, вспоминая знаки леди с
жабьей пастью и мысленный ее приказ: "говори!"
Что ж, поговорим!
-- Пирр -- планета смерти. -- Громкий голос Язона вновь пробудил пляску
разноцветных огоньков. -- Тяготение -- вдвое больше нормального, температура
за день меняется от арктической до тропической, ось планеты наклонена под
углом сорок два градуса, и потому ледяной покров нестабилен, а сезонные
изменения напоминают катастрофу. Кроме того, океаны! Чудовищные испарения,
жуткие ветры и приливные волны в тридцать метров высотой... Но это еще не
все, дамы и господа! Землетрясения, вулканы и нестабильные элементы в
планетарной коре -- в общем, не планета, а кипящий котел! Но самое приятное
-- живые твари. Зубастые, клыкастые, летающие, прыгающие, плюющиеся ядом...
Видели вы когда-нибудь шипокрыла? Или рогатого дьявола? Или дерево с
дюймовыми когтями? -- Он сделал паузу, принюхался к воздуху и закончил: --
Пирр и человек -- понятия несовместимые. Но люди живут в этом проклятом
месте триста лет, роют шахты, добывают руду и кое-как справляются с
шипокрылами и рогоносами... А это значит, что человек сильнее Пирра!
Воздух стал упоительно свежим, огни на потолке слились мерцающей
радугой. Компьютер, решил Язон. Его поместили в отсек с панелью гигантского
компьютера, и сейчас машина анализирует его речь. Чем больше сказано, тем
эффективней будет программа перевода... А чтобы он сказал достаточно, его
подгоняют и поощряют... Хочешь дышать -- говори! Весьма подходящий метод для
изучения языков!
Огоньки померкли, и воздух снова стал душноватым.
-- Желаете, чтобы я продолжил лекцию? -- поинтересовался Язон. -- Ну,
что ж...
На миг задумавшись, он выбрал самую безопасную тему -- события
последних дней. Ничего секретного в них не имелось, равным образом и
относящегося к обороне Пирра или сведениям о галактическом человечестве,
количестве заселенных миров, их производственном потенциале, технологических
достижениях, их армиях, флотах, союзах, войнах и тому подобном. Очень
подходящая история, чтобы поведать ее пришельцам, цели которых неясны, а
внешность и способ действий внушают подозрения.
В этот раз Язон оказался на Пирре ввиду причин технического свойства.
Его корабль, крейсер "Арго", нуждался в профилактическом осмотре и
дополнительном вооружении, и эти работы, производившиеся в космических доках
Дархана, одной из ближайших к Пирру индустриальных планет, грозили
затянуться не меньше, чем на четыре месяца. Дархан, мир высокоразвитый,
обжитой и пуритански-целомудренный, был дьявольски тосклив, ибо на нем
запрещались все удовольствия, без коих жизнь скучна: табак и алкоголь,
азартные игры и наркотики, громкое пение и перестрелки, а также проституция
всех видов, уличные шествия и плевки в общественных местах. К тому же на
Дархане было очень жарко, а на соседней Кассилии Язон появляться не рисковал
-- во всяком случае, без веских поводов. Его следы в столичном кассилийском
казино еще не поросли травой забвения и вряд ли когда-нибудь порастут, если
припомнить кровопускание в три миллиарда кредитов...
Оставив Мету и двух специалистов следить за дарханскими ремонтниками,
он возвратился на Пирр со своим экипажем, благо и повод нашелся: доставить
кое-какие товары для города и общин корчевщиков. С этой целью был арендован
транспорт одной из торговых компаний Дархана; доставив груз лекарств,
горнопроходческие комбайны и оружие, корабль высадил пиррян и упорхнул с
таким проворством, будто под дюзы ему подложили атомный заряд. Впрочем,
дарханцев можно было понять: Пирр -- не месте для приятного отдыха.
Язон, как полагалось, прошел недельный курс адаптации, после чего
навестил Наксу, приятеля из корчевщиков, полюбовался его полями и стадами, а
затем отправился с отрядом спасателей на юг, к экологам Сирианской
Конфедерации. Их лагерь был залит потоками лавы, трое спаслись и были
найдены в лесу, а трупы остальных пришлось выкапывать из вулканического
пепла, грузить в контейнеры и отправлять на Сириус приличное случаю
соболезнование. Впрочем, сей эпизод не уменьшал оплаты, взимаемой Пирром за
проводимые на его территории зоологические и ботанические изыскания.
Невероятная и смертоносная биосфера планеты притягивала
специалистов-самоубийц со всей обитаемой части Галактики, но за исследования
полагалось платить, каким бы ни оказался результат. Он, к сожалению, был
большей частью одинаков: трупы и помешавшиеся от ужаса ученые. Пирр чужаков
не любил и не миловал.
Разобравшись с сирианами, Язон погрузился в трясину скуки. До
завершения работ на крейсере "Арго" оставалось не меньше трех месяцев, и
потратить это время с толком было неразрешимой задачей. Конечно, он мог
дежурить на космодроме или у огнеметов периметра, бродить среди унылых
городских казарм или снова отправиться к корчевщикам, но человека
энергичного и непоседливого такие занятия не привлекали. К счастью, он
вспомнил об острове и, посовещавшись сам с собой, решил, что небольшая
вылазка в те отдаленные края ему не повредит.
Остров, до сих пор безымянный, принадлежал к архипелагу в восточном
океане Пирра. Эти скалистые клочки суши являлись последним напоминанием о
затонувшем в древности материке, и здесь сохранились остатки загадочной
фауны и флоры, особо чувствительной к ментальным излучениям, что в свое
время привело к трагедии. Еще в первые месяцы пребывания на Пирре Язон
собрал телепатический детектор и выяснил, что на одном из островов поле
аномально велико; казалось, там расположен некий "мыслительный центр",
задача коего -- натравливать пиррянских чудищ на людей. Это было ошибкой,
стоившей жизни двадцати пяти бойцам -- отряду, вооруженному бомбами и
огнеметами, который Керк повел на остров. Люди проникли в лабиринт пещер,
где обитал таинственный монстр, полурастение, полуживотное, существовавшее в
симбиозе с более мелкими, но смертоносными тварями, и из этого похода
возвратились трое -- Керк, Мета и сам Язон. Все остальные погибли от клыков
чудовищ, от яда и неожиданных обвалов, но кто-то из пиррян добрался до самой
глубокой пещеры и активировал ядерный заряд. Теперь этот остров в восточном
океане напоминал атолл: бесплодное кольцо камней вокруг затопленного
кратера, выбитого взрывом в базальтовой тверди.
Но, быть может, что-то сохранилось? Если не на поверхности, то в
глубине? Пиррянские организмы были невероятно живучими, и ядерный взрыв мог
уничтожить ментальную тварь или с равным успехом способствовать ее мутации.
Очень опасной, ибо когти, зубы, шипы и яд в сравнении с телепатическим даром
казались детскими игрушками.
Эта последняя мысль убедила Керка, главу управления координации, и он
согласился, что осторожная разведка окажется вполне уместной. Он знал, что
идеям Язона стоит доверять -- само собой, в определенных границах, что
отделяли реальность от вымысла. Правда, Язоновы фантазии часто были столь же
реальными, как яд на когтях шипокрыла.
Керк решил, что сам отправится на остров и проследит, чтоб его
подопечный не сгинул в кратере, не утонул в океане и не попал в желудок
какой-нибудь клыкастой твари. Транспортных средств, у пиррян, как всегда, не
хватало, и скиммер, выделенный экспедиции, был слишком мал: в нем
поместились лишь пилот, ящики с оборудованием да Керк с Язоном.
Предполагалось, что они развернут лагерь, установят датчики и камеры
слежения, а также спустят в кратер миниатюрный робот-батискаф; затем через
несколько дней на остров отправится Бруччо с тремя помощниками и запасом
продовольствия. Но, как говорится, человек предполагает, а бог
располагает...
Изложив эту историю, Язон призадумался, глядя в меркнущий потолок,
затем, напрягая память, стал декламировать "Балладу Редингской тюрьмы". С
этим шедевром он познакомился в одном из исправительных заведений Кассиопеи,
директор коего считал, что чтение поэтов древности столь же благотворно для
воров и мошенников, как и работа на лесоповале. Кроме Оскара Уайльда, в
тюремной библиотеке содержались под стражей Киплинг, Байрон, Данте и
Шекспир, а также иные легендарные персоны, и посему Язон, тогда еще совсем
мальчишка, смог пополнить свое образование.
Баллада закончилась, и некоторое время он колебался между Мильтоном и
Шекспиром, но вскоре припомнил песню кочевников с планеты Счастье; ее
достоинством являлись простота, непритязательность и бесконечность. Усевшись
на пол, Язон затянул:

Свободные, как ветер,
Свободные, как равнины,
По которым мы бродим,
Не зная другого дома,
Кроме наших шатров.
Наши друзья моропы
Несут нас в битвы,
Разрушая здания тех,
Кто нас предал...
[Цитируется по собранию сочинений Гарри Гаррисона,
том 1, роман "Мир Смерти" (изд-во "Полярис", 1991 г.)]

Прошло с полчаса, когда его заунывный напев прервал сухой металлический
голос на межязыке:
-- Ты, хадрати... Прекратить! Сбор информации кончать есть.
Язон смолк и поднялся на ноги. Кажется, проблема интеллектуального
контакта была разрешена -- по крайней мере частично.
Стенка его узилища раздалась, и он увидел коридор с глубокими нишами по
обе стороны, тянувшийся, как мнилось, в бесконечность. В коридоре стояло
существо -- предположительно женщина с именем П'а-та-а-а-рр'и, -- а при ней
четверо в желтом, с увесистыми цилиндрами в шестипалых конечностях. Из
цилиндров торчали зловещего вида стволы, так что в их назначении не
приходилось сомневаться.
-- Ты, хадрати, идти, -- провещал голос с потолка. -- Идти, иначе --
смерть!
-- Спасибо, я тоже тебя люблю, -- отозвался Язон, вышел в коридор и
уставился на женщину. -- Ты -- Патари? П'та-а-р'и? Знаете, милая леди, такое
мне не выговорить. Может, сойдемся на Патриции? Или просто Пат?
-- П'ат, -- произнесла она с чудовищным акцентом, коснувшись ладонью
пряжки комбинезона. Затем повторила приказ компьютера: -- Идти, хадрати.
-- У меня ведь тоже имя есть, -- пробормотал Язон, но двое охранников
схватили его под локти и молча запихнули в нишу.
Это был лифт, перемещавшийся в невесомости. Первое обстоятельство Язона
не удивило, но от второго он чуть не задохнулся, придя в неописуемый
восторг. Управляемая гравитация! Кажется, эти бритбаки продвинулись дальше
людей в познании тайн природы -- во всяком случае, в данной конкретной
области! В Галактике распространялась молва, что компенсаторы тяготения уже
существуют, но эти устройства, вероятно, были слишком громоздкими, чтоб
устанавливать их на кораблях. А здесь...
Чувство падения исчезло, и они шагнули в зал, наполненный непонятными
приборами. Матово блестели странные конструкции, что-то щелкало и жужжало,
скрипело и попискивало, а над головой переливался огнями сферический купол,
похожий на тот, что в покинутой камере, но раза в три просторнее. Терминал
компьютера, мелькнула мысль у Язона. Он остановился, чтоб разглядеть получше
все эти чудеса, но пара стволов тут же уперлась ему в спину.
-- Идти! -- раздался с потолка металлический голос, и Пат, дернув
прикрывавшим ноздрю клапаном, повторила:
-- Идти!
Язона толкнули в коридор, который открылся в переборке. Одна из
коридорных стен была прозрачной, и там сидели в клетках пиррянские твари --
шипокрыл, птица-пила и злобно скаливший зубы рогонос. Это зрелище его
ужаснуло; он вдруг подумал, что окажется в такой же клетке, по соседству с
рогатым дьяволом, и будет часами и днями взирать на гнусную тварь.
Но его повели дальше, к открытой двери в самом конце коридора. Здесь
находилась камера, похожая на прежнюю, однако размером поменьше; в ней тоже
были светящийся потолок и полка, а над полкой -- какой-то агрегат с довольно
глубокой выемкой и дюжиной отверстий. В отверстиях по временам вспыхивали
разноцветные огни, но не такие яркие, как на потолочном куполе.
Пат разразилась свистящими и шипящими фразами. Они, очевидно, не
предназначались пленнику, ибо откликнулся компьютер; минуту-другую женщина,
энергично дергая клапаном, вела диалог с машиной, и в сухом металлическом
голосе Язон уловил несколько знакомых слов.
Наконец она повернулась к нему.
-- Это -- для спать, -- шестипалая ладонь легла на полку. -- Это для
говорить, -- ее рука поднялась к мерцавшим вверху огням, -- а это -- для
есть. Пища для хадрати!
Женщина сунула палец в отверстие прибора, висевшего над полкой, и в
выемку тут же упал маленький голубоватый диск. Затем раскрылась ротовая
щель, и таблетка, подброшенная вверх, исчезла в ней, как пуля, поразившая
мишень.
"Ну и пасть!" -- подумал Язон. А вслух промолвил:
-- Это все, прекрасная леди?
С потолка донесся резкий визг, потом -- нечто протяжное и плавное.
Ответ Патриции был кратким.
Компьютер перевел:
-- Все!
-- Так дело не пойдет. Мне нужны удобства.
Новый каскад взвизгов, шипения, скрежета и протяжных трелей.
-- Какие удобства?
-- Большой сосуд, в котором циркулирует вода, соединенный с корабельной
системой очистки.
-- Зачем?
-- Для удаления отходов жизнедеятельности.
-- Что это такое? Продемонстрировать!
-- Боюсь, что демонстрация вам не понравится, -- сказал Язон,
переминаясь с ноги на ногу. -- Поверьте, такой сосуд мне жизненно необходим,
и поскорей! Не меньше, чем сон и пища.
Пат поглядела на него, сузив глаза в вертикальные щелки. Возможно, то
была гримаса презрения или недоумения, о чем Язон гадать сейчас не
собирался; он чувствовал, что мочевой пузырь вот-вот лопнет. Наконец его
пленительница отвернулась и что-то произнесла, довольно длинную фразу, но
компьютер отозвался кратким: "Ждать!"
Через недолгое время за спинами стражей, стоявших у входа в камеру,
возникла новая фигура: такой же бритбак-спиногрыз, но облаченный в зеленое и
с отливающей зеленью кожей. Он тащил овальный сплюснутый контейнер размером
с башню бронетранспортера и, повинуясь жесту Пат, водрузил его перед Язоном,
а после вытянулся будто новобранец в ожидании приказов. Послышался щелчок, и
в верхней части контейнера медленно разошлись лепестки диафрагмы.
-- Утилизатор! Автономное устройство для уничтожать отходы, -- раздался
громоподобный голос компьютера. -- Уничтожать все, что попадать внутрь.
Хадрати быть осторожный!
-- Я всегда осторожен, -- сообщил Язон. -- Может быть, леди покинет
помещение?
С потолка обрушился шквал свиста, шелеста и скрежета. Пат повернулась и
вышла; за ней исчез бритбак в зеленой униформе, и стена сомкнулась.
Оставшись в одиночестве, Язон с минуту глядел в бездонное нутро устройства
для уничтожения отходов, потом воспользовался им и облегченно перевел дух.
Лепестки диафрагмы плавно сошлись, что-то загудело, и в камере повеяло
грозовым воздухом.
-- Надеюсь, я смогу открыть эту штуку, когда понадобится, -- произнес
он.
-- Глядеть: отверстие рядом с запирающим механизмом, -- сообщил
компьютер. -- Вложить часть верхней конечности, называемой палец.
-- Благодарю. -- Голова Язона запрокинулась, взгляд скользнул к
потолку. -- Теперь объясни мне, что случилось. Зачем я здесь? Что нужно
твоим хозяевам? Желают воевать с людьми или вступить в союз? Откуда вы
пришли и с какой целью?
-- Информация не давать.
-- Почему?
-- Две причины. Первая: это терминал ограниченного доступа. Вторая:
данный искусственный интеллект иметь высокий уровень. Слишком высокий, чтобы
общаться с хадрати.
-- С кем же мне тогда общаться?
-- С мрин, -- последовал загадочный ответ, и компьютер замолчал.
-- Ты, я вижу, сноб, -- скривился Язон, опускаясь на пол.
Он сел, скрестив ноги, подпер подбородок кулаком и задумался.
Итак, его похитили инопланетяне... Высокоразвитый народ, проникший в
тайны тяготения и звездных перелетов... Странные твари, которые дышат спиной
и разговаривают носом или тем, что у них вместо носа... Похитили! И что же
дальше?

Интерлюдия. Пирр, остров в восточном океане
Огромный человек, лежавший у подножия валуна, рядом со штабелем
металлических ящиков, пошевелился и протяжно застонал. Веки его дрогнули,
глаза раскрылись; они смотрели в небо, на россыпь ярких звезд и луны,
мелькающие в облаках, но взгляд оставался бессмысленным, словно человек не
понимал, где очутился, почему и для чего. В тусклом свете, изливавшемся с
небес, лицо его было похоже на каменную маску: плоскогорья лба и щек, хребты
надбровных выступов над кратерами глазниц, каньон полуоткрытого рта и
задранный вверх утес-подбородок. Дыхание со свистом вырывалось из его груди.
Внезапно он прищурился, подтянул ноги и вскочил, но тут же, бормоча
проклятия, оперся о скалу -- его пошатывало. Затем голова на мощной шее
повернулась точно боевая башня крейсера, зрачки-стволы уставились в темноту,
и хриплый рык перекрыл шелест волн, набегавших на берег.
-- Какого дьявола!
Он вскинул руку, грохнули выстрелы, пули защелкали по камням, выбивая
мелкую крошку и искры. Человек стрелял, и от секунды к секунде его черты
теряли сходство с гранитным изваянием; казалось, знакомый грохот и треск
вернули ему жизнь, и каждое нажатие курка вливает в его мышцы энергию и
силу. Уже не шатаясь, он отодвинулся от валуна, расправил плечи, ощупал
пальцами левой руки патронташ. Стая пуль еще жужжала и посвистывала в
воздухе, когда он с привычной сноровкой перезарядил оружие и замер,
вслушиваясь в темноту.
-- Кто здесь? Что за поганая тварь? Вылезай!
Рокот валов в прибрежных камнях был ему ответом. Остров, затерянный в
океане, молчал; безмолвствовали рваные черные глыбы и темная вода в
центральном кратере, не доносилось ни шепота, ни звука с ночных небес, от
звезд и облаков, и даже шелестевший над скалами ветер стих, будто испуганный
громом выстрелов.
Не опуская пистолета, человек поднес пальцы ко лбу, потер висок. Лицо
его напряглось, он что-то вспоминал с мучительным усилием.
-- Это Пирр... Пирр... Я -- Керк... и я -- на острове... -- Брови его
сошлись у переносицы. -- Зачем я здесь? -- С минуту он размышлял, осматривая
контейнеры с приборами, водой и пищевым рационом, каменную стену, что
окружала площадку у валуна, и бесшумно вращавшуюся антенну сторожевого
локатора. Потом стукнул кулаком о ладонь: -- Остров, дьявол меня добери!
Остров! Я здесь один? Нет? Не могу вспомнить... Почему?
Он склонил голову и снова огляделся, напоминая повадкой гигантского
пса, забывшего, где спрятаны с вечера кости. Вид пустого пространства у
штабеля ящиков заставил его поморщиться, но тут же его лицо прояснилось;
согнув руку, он послал пистолет в кобуру, затем усмехнулся, расставил
рупором широкие ладони и гаркнул:
-- Язон! Где ты, Язон динАльт?
Тишина. Слышен лишь шелест волн да робкий посвист ветра.
-- Прячешься? Опять твои проклятые шуточки, инопланетник? Ну, так я с
тобою шутить не намерен!
Голос ветра окреп; теперь в нем чудилась насмешка.
-- Будет лучше, если ты выйдешь, -- с угрозой произнес человек. --
Вылезай! Найду -- переломаю ребра!
Ветер свистнул, будто издеваясь.
-- Ну, погоди! Погоди!
Человек раздраженно сплюнул, включил фонарь, перелез через каменную