Страница:
Все юниоры, сидевшие вокруг Джейн на песке, дружно поддержали эту хрупкую девчушку. Белобрысый крепкий и плечистый паренёк, сидевший рядом с юной индусочкой и державший руку на её талии, как-то неловко чмокнул девушку в пунцовую щеку и воскликнул срывающимся баском:
– Парви права, Тари! Это не дело, отдавать нашу главную привилегию гражданским. Уж если я возьму след, то меня уже ничто не остановит и кем бы не был человек, совершивший преступление, он обязательно предстанет перед судом. Слава Великому Космосу, что сейчас, благодаря Хитрюге Мерку, мы можем выбирать, отдавать преступника этим хитромудрым планетарникам или сдавать их Суду Хьюма. В любом случае это мне решать, кто влепит ему срок.
Тут Джейн допустила грубую ошибку. Вместо того, чтобы промолчать, она ехидно поинтересовалась:
– Ох, Эрик, как же у тебя всё просто получается, а как ты поведешь себя, если какой-нибудь тип предложит тебе не просто взятку, а по настоящему большие деньги за свою свободу? Что ты сделаешь тогда?
Глаза Эрика Юхансона остекленели и он так густо залился краской, что весь побагровел. Да, и остальные юниоры так и замерли в каком-то непритворном ужасе, а Эрик прохрипел, судорожно сглотнув слюну и внезапно перейдя на вы:
– Но, Тарат Зурбин, почему? Разве я дал вам какой-то повод подозревать меня в этом? Ведь вы совсем не знаете меня!
На помощь Джейн немедленно пришел Уголёк, который сердито рыкнул на паренька:
– Вакса, заткнись! Старушка Тари хочет только одного, убедиться в том, что Гнилой Погреб свято чтит её заветы. Ты же знаешь, балбес, что за всю историю Тарат Зурбин не было случая, чтобы зантар взял деньги от преступника и освободил его от ответственности за преступление, зато в далёком прошлом в Генеральной прокуратуре частенько встречались такие типы. Ну-ка вспомни, Вакса, сколько лет нашу контору называют Гнилым Погребом и с каких это пор хантеры стали метить друг друга бластером с бионасадкой?
Эрик прежде, чем ответить на этот вопрос, смущённо опустил глаза, а потом поднял их на Джейн и сказал ей сокрушенным голосом, приложив руку к сердцу:
– Старушка Тари, прости меня за мою глупость. Я совсем не подумал о том, что тебе нужно сначала испытать нас, а уж потом решить, достойны ли мы все твоего общества. – Повернувшись к Угольку Уди, он добавил – Босс, мы сгноили последнего коррупционера в темпоральном карцере двести тридцать семь тысяч семьсот сорок три года тому назад, после чего смогли сказать себе: – "Пусть уж лучше все преступники галактики называют нашу контору Гнилым Погребом, чем с Лекса Пятого вновь потянет тухлятиной". В тот же памятный нам всем год премьер-хантер Иван Рында на планете Рось пометил бластером себя и сорок девять парней и девчонок из своей группы, а через три года уже все хантеры и очень многие прокуроры шкурой чувствовали, что рядом с ними стоит в доску свой человек. – Улыбнувшись же Джейн, он сказал ей твёрдым голосом – Тари, мы все ждём только того дня, когда кто-либо из наших старших товарищей пригласит каждого из нас в каптерку, навинтит на ствол своего бластера бионасадку и прикажет оголить левое плечо. Ради этого я готов выйти один хоть против сотни головорезов.
Джейн улыбнулась и сказала:
– Вы все будете очень хорошими зантарами, ребята, и уж если разговор пошел начистоту, то запомните, мои дорогие мальчики и девочки, мы все Тарат Зурбин, та самая сила, которая цементирует сообщество людей, разделенных черной бездной космоса, но не мы создаем это сообщество. Квадриллионы простых тружеников, вот главное действующее лицо обитаемой галактики человечества, те самые гражданские люди, которым мы все служим. Мне не хочется сейчас рассуждать на тему, правильно ли написан тот закон, который предписывает всем нам вставать перед преступником и предъявлять ему обвинение, но в том, что на Интайре это возлагалось на гражданских администраторов, был заключен очень глубокий смысл. Хантеры нынешнего времени, на мой взгляд, слишком уж озабочены поиском и делают свою работу с несколько излишней страстью. Возможно, я не права, ребята, но когда я была зантарой, главным в моей работе были анализ, интуиция, наблюдательность, холодный, отстраненный и рассудочный взгляд на вещи и абсолютная бесстрастность. Понимаете, милые мои, мне было совершенно плевать на то, кто возьмет преступника за задницу, я или какой-нибудь мудрый гражданский администратор, на которого возлагалась самая тяжелая обязанность, сообщить преступнику о том, что Тарат Зурбин изобличил его и приговорил к суровому наказанию. Так решил народ Интайра и сами администраторы, которым он доверил власть. И мы, зантары Гегемонии Интайра, и вы, хантеры Галактического Союза, делаем одно и то же, исполняем закон, но ни в коем случае не тешим свое самолюбие погоней и не утоляем свою страсть охотника на дикого зверя.
В их разговор снова вмешался Уголек Уди, воскликнув:
– Тари, милая, но ведь Неистовая Парвати вовсе не говорила о том, что работа хантера это спорт! Всё, что она сказала, следует понимать лишь как метафору, ведь твои определения смысла работы зантара, сведенные воедино, как раз и дают нам, в итоге, главное определение смысл работы и жизни хантера, – страсть в самом высоком смысле этого слова. И уж ты поверь мне, Тари, на этом острове собрались самые лучшие курсанты из нескольких сотен академий, которые делом доказали свое право быть представленным тебе в этот великий день. Я, честно говоря, даже не знаю кому посчастливилось больше, нашим хантерам, которые дважды видели Радугу Тифлиды, или этим юным оболтусам, коих ты удостоила своего поцелуя. Как только Хитрюга Мерк сообщил нам о том, что ты, возможно, вернёшься к нам, Гнилой Погреб несколько месяцев жил одним только ожиданием этого дня. Я уже было хотел брать Антал приступом, чтобы взять это дело под свой контроль, да, слишком уж много у него развелось приверженцев.
Джейн нахмурилась и сказала ему в ответ:
– Уголек, стыдись, Хитрюга твой Регент, а ты, вдруг, говоришь такие слова. К тому же он поручил это дело Чокнутому, а этот тип так ловко подъехал ко мне, что я сразу же отказалась от мысли забиться в какую-нибудь щелочку и жить там тихо и незаметно. Самое смешное заключается в том, ребята, что этот хитрый хельхорец ни единым словом не обмолвился о том, что вы все ждете свою Старушку Тари. Ох, и стыдно же мне было потом за свою минутную слабость.
Юниоры дружно загалдели, а Чистюля Вилли, улыбнувшись ей, радостным голосом гаркнул:
– Зато теперь в Гнилом Погребе, наконец, есть такой человек, который будет снимать стружку с Хантеров, прокуроров и регентов. Да, к тому же такой, перед которым уже никто не сможет покрывать вас, прохвосты. Боже праведный, как же долго я ждал этого дня. Тари, ты даже не представляешь себе, на какие только ухищрения не идут эти типы, лишь бы обвести Аудитора вокруг пальца. Вот это действительно главная страсть всех регентов и прокуроров и уж ты поверь мне, нигде ты не найдешь такой мощной и слаженной круговой поруки, как в этом чертовом Звёздном Антале. – Хитро ухмыльнувшись, он добавил – Ну, разве что в моём собственном будущем Регентстве. Извини, Тари, но уж я-то точно костьми лягу, лишь бы не позволить твоей банде дрючить своих хантеров. Так что тебе следует принять это во внимание завтра, когда я буду сдавать тебе дела. Впрочем, у меня и дел-то никаких нет, если не считать того, что на Саламе недавно один досужий малый умудрился затолкать боевой крейсер Погреба прямиком в жерло действующего вулкана. Хорошо уже то, что это тебе, а не мне придется решать, с кого взыскивать стоимость крейсера. С тех идиотов, которые решили устроить ограбление банка под прикрытием извержения вулкана, с правительства Салама или с этого обормота, вздумавшего таким образом утихомирить этот дурацкий вулкан.
Слова Вилли вызвали такой громкий хохот юниоров, что Джейн невольно задумалась о том, в какой классной команде ей придется отныне работать. Глядя на то, какими глазами на неё смотрят юноши и девушки, она миролюбиво сказала:
– Вилли, мне кажется, что будет гораздо проще попросить варкенцев достать этот крейсер из вулкана. Это ведь была оперативная необходимость, а в Погребе для подобных случаев обязательно должен быть специальный фонд. Меня, как Главного Аудитора, будут волновать не эти мелочи, а кое что другое. Например то, что некоторые планетарные прокуроры воротят нос от Гнилого Погреба. Вот это я считаю совершенно недопустимым. Наша контора должна быть монолитной, парень, и если мне не удалось сделать этого на Терре, то здесь, на Лексе Пятом, я своего шанса точно не упущу.
Судя по тому, как взглянул на неё Уголек, Джейн поняла, что это было для него той самой занозой, которая не давала ему сидеть спокойно. Ей всё больше хотелось поскорее погрузиться в пучину всех тех бесконечных хлопот, которые раньше удручали её и, порой, заставляли буквально рычать от бессильной злобы. Теперь она смотрела на всё иначе и мечтала сделать так, чтобы хантерам стало жить и работать легче, а вот у всякого отребья только добавилось головной боли из-за того, что судьба дала ей второй шанс.
Глава ВТОРАЯ
Веридор Мерк давно уже обратил внимание на то, что все неприятности валятся на его голову, как правило, по понедельникам. То, что случилось с ним в понедельник шестого декабря, лишь подтвердило это наблюдение и доказало лишний раз, что понедельник день тяжелый. И самое главное, что с вечера ничто не предвещало ему никаких хлопот. Весь понедельник, как, впрочем, и ближайшие несколько месяцев, был заранее расписан для него строгим министром двора, графиней Аполинарией ант-Винкло или попросту малышкой Полли, буквально по часам и минутам, а потому для него стало полной неожиданностью, что Калвин, вдруг, не с того, не с сего разбудил его своей телепатеммой в половине четвертого утра.
Мало того, что его друг сделал это таким экстраординарным образом, ведь между ними была договоренность о том, что телепатию они будут пускать в ход только тогда, когда речь будет идти, как минимум, о большой войне или, не приведи Великая Мать Льдов, о его внезапной ссоре с женой. Видимо, повод был очень серьезным, раз Калвин разбудил правителя Антала и самым жестким тоном потребовал срочно принять его в своем дворце. Веридор так и не смог добиться от него, за каким чертом его нужно было будить посреди ночи, а потому, закипая от злости, послал телепатемму Полли и замкнул этого типа на неё, чтобы впредь тому было неповадно влезать в его сон яркой вспышкой и ещё орать на него, вдобавок. После этого он тихонько выскользнул из постели жены и приготовился к самой суровой взбучке, которая не заставила его долго ждать.
Малышка Полли, отослав регента императрицы Лариты Первой к супервизору прежде, чем уделить тому несколько минут, обрушила на Звездного князя весь свой гнев за то, что тот опять позволяет кому ни попадя ездить у него на шее. Высказав ему все, что она думает о методах его правления, а также о его варкенских друзьях, о Варкене и обо всех прочих таких же союзниках Антала, эта юная злючка велела ему двигать в свой парадный кабинет и ждать её там, пообещав, напоследок, объяснить ему, что такое придворный этикет и как ему следует вести себя. Поэтому Веридору было вовсе не до веселья, когда он сел за свой рабочий стол и принялся ждать Полли.
В принципе он понимал с чем была связана эта неурочная телепатемма. Звездное Княжество жило по стандартному времени, а Варкен, в силу упрямства лордов-хранителей, по своему планетарному и в Рунитандейре, новой столице Большого Антала, сейчас было уже десять часов утра. Правда, оставалось невыясненным то обстоятельство, какая муха укусила Калвина, раз он решил воспользоваться постоянным телепатическим каналом, поддерживаемым между Звездным Анталом и Варкеном. Не прошло и четверти часа, как Полли, явившаяся в его кабинет одетая в домашний долгополый халат, да ещё с какими-то бигудями на голове, явно, накрученными в спешке и на сухие волосы, свалила ему на стол громадную стопку дворянских патентов, каких-то указов и прочих бумаг, после чего, притворно зевая, капризным тоном сказала ему:
– Князь, ваш друг Калвин совсем сбрендил. Мало того, что он разбудил вас и меня в такую рань, так он еще вознамерился притащить сюда Марцио Зардана. Я велела им ждать в приемной и уж что бы вы мне не говорили, но сначала им придется выслушать маленькую лекцию о культуре поведения, а уж потом вы сможете беседовать о всякой ерунде.
Полли, продолжая зевать, направилась к дверям и Веридор терпеливо дождался того момента, когда она удалится от его кабинета на приличное расстояние, а уж только потом громко расхохотался. То, что эта девица не стала его воспитывать в столь ранний час, он счел самым великим благом, а смех его разобрал потому, что ему было хорошо известно о том, что такое воспитательные лекции этой юной особы. Мало того, что при необходимости Полли не очень-то стеснялась в выражениях, она прекрасно знала всё то, чем можно лучше всего уесть любого варкенца, да, к тому же, что было самым обидным, всегда была права и обижаться на неё мог разве что только самый последний кретин. Но самое главное заключалось в том, что Полли дружила с очень многими варкенками, прекрасно знала обычаи Варкена и уже только этим была смертельно опасна для каждого архо, позволившего себе расслабиться вдали от дома.
В том, что Калвину и Марцио предстояло выслушать в свой адрес несколько дюжин обидных слов и эпитетов на отличном варкенском, он не видел ничего плохого. Будут впредь более осмотрительными. Ему лишь было жаль, что сон Полли был прерван их внезапным вторжением. О том, чтобы не известить своего министра двора об их визите, Веридор Мерк даже и не помышлял, так как ему было строго-настрого запрещено заниматься какой-либо самодеятельностью. Именно такую клятву взяла с него, тогда ещё Бэкси, которая прежде, чем сложить с себя обязанности доброй мамочки и закрутить бурный роман с Заком Лугаршем, приставила к нему эту милую, весёлую и умную девушку. Если бы не Полли, то Веридор Мерк, скорее всего, уже выпил бы полведра крейга, лишь бы от него отвязались все эти бесконечные визитеры.
Только с её приходом во дворец он снова узнал о том, что такое восьмичасовой рабочий день, выходные дни, праздники и даже не только получил, но и смог полностью отгулять вместе с Рунитой трехнедельный отпуск, в течение которого его никто не разу не побеспокоил. Эта девушка была для него доброй феей, но для очень многих вздорных типов она стала настоящим Цербером и была очень довольна, что те дали ей такое прозвище. Зато все те антальцы, которые были близки к двору, души в ней не чаяли. Впрочем, к двору были близки практически все антальцы. Но больше всех Полли любили Звёздные Князья, которые, в свою очередь, были обласканы ею сверх всякой меры и потому она была желанной гостьей в каждом из Звёздных Княжеств, вставших в дрейф вблизи темпорального коллапсора. Вот такой министр двора имелся в Звёздном Антале.
Пока Полли занималась политико-воспитательной работой, Веридор успел подписать едва ли не треть бумаг, все то, что его двор наработал за пятницу. Большинство документов он подмахивал не глядя, так как знал, что все они составлены исключительно по делу. В Антале все было построено исключительно на доверии и Звёздному Князю никогда и в голову не приходило заявиться в какое-нибудь ведомство с внезапной проверкой. Он только в общих чертах знал о том, сколько у него подданных и чем они занимаются, зато был полностью уверен в том, что ни одно обращение к нему является глупым и никчемным. Его беспокоили только по самым важным и неотложным делам и делалось это, опять-таки, исключительно с санкции Полли. Зато уж если она, вдруг, отменяла его встречу с какой-нибудь важной шишкой и извещала его о том, что в такое-то время у него состоится разговор с каким-либо а-парнем, то речь действительно шла о чём-то важном.
Со всякими пустяками типа строительства нового замка или приглашения в Антал на постоянное место жительства своего старого друга, антальцы обычно обращались в районные магистратуры. Дела поважнее, такие, как посылка посольства в какой-нибудь мир, находились в ведении владетельных графов и лишь только вопросы связанные с отправкой экспедиционного корпуса на помощь кому-либо решал непосредственно Веридор Мерк. После Бидрупа Антал уже принял самое непосредственное участие в полутора дюжинах военных конфликтов и во всех он вышел победителем, хотя и не всегда на стороне того, кто обращался к нему за военной помощью и при этом ни разу боевые крейсера Звёздного Княжества не сделали ни единого выстрела. Дядюшка Улле и папаша Рендлю всякий раз умудрялись одержать победу не вступая в бой, столь велика была военная мощь Звездного Антала и это только прибавило ему симпатий и новых союзников.
Ну, а после того, как полтора месяца назад по всей галактике стали гулять слухи о Радуге Тифлиды и возвращении в неё какого-то легендарного военного отряда древности, обладающего ещё более невероятной мощью, политики всех уровней сосредоточенно чесали свои репы и дружно гадали, чтобы это всё значило. Многие правители федерального уровня, порой, столкнувшись с какой-нибудь неразрешимой проблемой военного характера и не получив сколько-нибудь толкового совета от своих военных министров, на полном серьёзе вопрошали, а не обратиться ли им за помощью к Анталу. Более того, некоторые именно так делали.
С одной стороны это тешило самолюбие Веридора Мерка, а с другой, порой, заставляло нервничать. Он вовсе не считал, что настало время подергать Лекс за усы и посмотреть на то, каким будет после этого его оскал. Поэтому, в подобных ситуациях Звёздный Князь был предельно осторожен и поручал такие дела не Железному Рену Калвишу, а Ратмиру, у которого для этого теперь имелась под рукой почти сотня архангелов, полевых суперагентов. Хотя эти люди и числились в простых хантерах, они решали задачи, воистину, галактического масштаба и если бы не то обстоятельство, что Анталу принадлежала самая мощная и широко разветвленная разведывательно-диверсионная сеть, да, плюс к тому колоссальные финансовые ресурсы, им ни за что на свете не удалось бы привлечь этих головастых ребят на свою сторону. Ну, и ещё тут сыграло свою роль то, что старый, ворчливый хрыч Мстислав Крон перебрался в Антал, распахал полгектара земли в графстве Равалтана Макса и теперь выращивал на своём огороде капусту.
Именно полковника Крона архангелы считали патриархом своего цеха и зорко следили за всеми его перемещениями по галактике. То, что этот старый черт добрых два часа о чем-то калякал с Малышом Ракки, после чего тот недели две ходил сам не свой, послужило сигналом едва ли не для трети всех архангелов галактики и они чуть ли не строем вошли в тот самый кабинет, в котором Веридор бойко ставил свою витиеватую подпись на плотных листах настоящего пергамента. И вот что удивительно, практически все эти мужчины и женщины, некоторые из которых были даже постарше Харди Виррова, хотя среди них были и совсем молодые люди, более всего тянулись к садоводству и огородничеству. Эд Бартон прозвал их всех пейзанами и им это нравилось.
Веридор частенько сиживал с ними за столом, вел с ними спокойные и неторопливые беседы, но никогда не расспрашивал их о том, как они, практически в одиночку, умудрялись решать те задачи, для которых папаше Рендлю требовались десятки тысяч сенсетив-коммандос. Его куда больше интересовали они сами, нежели их тайны и лишь один только Мстислав Крон, порой, делился с ним секретами своей профессии, ведь он прибыл в Антал только за тем, чтобы действительно выращивать на своём огороде капусту и угощать ею своих соседей. Именно он и сказал ему и Руните, как-то за ужином: – "Ах, дети мои, какое же это для меня счастье видеть, что судьба свела вас вместе ещё при моей жизни. Вот вы смотрите на меня и улыбаетесь, думая, что я хочу просто польстить вам, а ведь вы только для того и были рождены, мои дорогие, чтобы изменить существующее положение вещей не только в этой галактике, но и во многих других галактиках. Уж я-то хорошо знаю, о чём говорю".
Веридор Мерк часто задумывался, почему старый руссиец сказал им это. Какое-то время он даже думал о том, что этого старика зовут на самом деле не Мстислав, а Эмиил, но потом, глядя на то, как он собачится с Ратмиром, понял что он точно не его отец. Узнал он и о том, почему архангелы пришли в Антал и стали звёздными дворянами. Этому было весьма простое объяснение, они куда лучше других понимали, что с приходом Сорквика в галактике начнется время больших перемен, а потому решили заранее принять его сторону. Веридор прекрасно отдавал себе отчёт в том, что все они уже очень скоро переберутся на Галан, чтобы начать оттуда свою борьбу с Лексом, от политики которого их всех просто тошнило. Он, в свою очередь, стал исподволь втолковывать им, что его тесть и сам фрукт ещё тот и что он, скорее всего, будет создавать свою империю куда более тонкими методами, чем хитроумные заговоры. Эти гении тайных операций схватывали всё на лету и быстро дали ему понять, что они умеют не только разрушать, но и строить.
В любом случае он был очень доволен, что на прошлой неделе в Антал пришло ещё четверо мужчин и одна женщина, о которых смело можно было сказать, что каждый из них стоит целой армии. Подписывая их дворянские патенты и наградные листы, Веридор Мерк думал ещё и о том, как им всем сделать так, чтобы эти люди, живя в Звёздном Княжестве, чувствовали себя в полной безопасности, ведь у кого-кого, а у них врагов было предостаточно. К тому же он поражался их беспечности и пофигизму. Он уже подписал почти две трети бумаг, а Калвин и Марцио что-то задерживались. Ему даже стало жалко их и он взял было в руки гравифон, чтобы попросить Полли прекратить свои издевательства, но как раз в этот момент Бластер Мун, который тоже поднялся в эту рань только, чтобы лично приветствовать гостей с Варкена и сопроводить их в кабинет Звёздного Князя, известил его, что они находятся уже рядом.
Для Марцио Зардана явилось полным откровением, что в мире есть девушка, которой не было никакого дела до того, что он отец-хранитель клана Зарданов Гордых и ей было плевать на то, что он является главной подпоркой Большой Семерки. Хотя его клансмены, которые вели разведку на Бидрупе, рассказывали ему об остром язычке юной Поли Винкло, он лишь посмеивался над всеми их страхами, считая всё пустой болтовней. В это же утро ему на собственной шкуре пришлось испытать, что такое хлесткие словесные розги этой рассерженной девицы. Не обрадовало его и то, что Полли думает о его хмурой, озабоченной физиономии, так похожей на голову того животного, которое было тотемом их чокнутого клана, а точнее самого тупого скального прыгуна. Когда же она прошлась по другим его качествам, особенно торопливости и зазнайству, бедному Марцио Зардану показалось, будто ледяное крошево взорвалось и из него восстали против него сразу все снежные дьяволы. Поэтому, влетев в кабинет Веридора Мерка, он, вместо приветствия, громко выпалил:
– Великие Льды Варкена, Веридор, кто эта разъяренная снежная пантера? Клянусь поясом Великой Матери Льдов, уж лучше мне было бы столкнуться нос к носу со всеми ледовыми крысами Варкена, чем с этим вулканом в юбке.
Насмешливо взглянув на своих гостей, Веридор Мерк сказал язвительным тоном:
– Ничего, ребята, это будет вам обоим впредь наука. Будете теперь знать, как беспокоить Полли посреди ночи. А то будто бы вы не знали, что у нас в Звёздном Антале действуют строгие правила. Ну, ладно, парни, пойдемте к таламану, я угощу вас кихой-ро и талой ледниковой водой, чтобы у вас руки не тряслись. Лично мне это всегда помогает успокоиться.
Веридор Мерк встал из-за стола и провел гостей в дальний угол своего парадного кабинета, в котором можно было запросто устраивать рыцарские турниры, к таламану, – небольшому уголку дикой природы, где он обычно беседовал с самыми важными персонами, прибывавшими в Антал. Его основу составляла здоровенная, голубоватая глыба льда, метров пяти в высоту и семи в ширину, доставленная в Звёздное Княжество из Большого Антала и водруженная на плоскую плиту темно-фиолетового нефрита, поднимавшую на полметра от пола, покрытого полированными лазуритовыми плитами. Этот массивный фундамент, как бы представлял из себя большой стол с вытянутым, неглубоким бассейном неправильной формы посередине, в который стекала талая вода. На этом низком каменном столе, которого почти не коснулась рука камнереза, стояли на нескольких черно-лаковых подносах традиционные варкенские наборы для кихой-ро, искусно вырезанные из винного агата, золотистого топаза и аметиста, а также лежал серебряный ковшик с длинной, витой ручкой.
Справа и слева от ледяной глыбы прямо из полированных лазуритовых плит, словно сквозь лёд, проросли семь коренастых ледовых кипарисов, на толстых, витых и корявых стволах которых висели тотемы кланов из Большой Семерки. Марцио Зардана совершенно не оскорбляло то, что в таламане Веридора Мерка не было восьмого кипариса, ведь вороненый стальной тотем его клана с серебряным скальным прыгуном, висел на синеватой глыбе льда, поднятой с глубины одного из самых древних ледников Варкена. Прежде, чем сесть на широкий, удобный диван, покрытый живым варкенским мхом, он подошел к тому месту, где талая вода струйкой стекала в отверстие, проделанное в полу и забранное серебром, чтобы плеснуть себе в лицо несколько пригоршней холодной влаги.
– Парви права, Тари! Это не дело, отдавать нашу главную привилегию гражданским. Уж если я возьму след, то меня уже ничто не остановит и кем бы не был человек, совершивший преступление, он обязательно предстанет перед судом. Слава Великому Космосу, что сейчас, благодаря Хитрюге Мерку, мы можем выбирать, отдавать преступника этим хитромудрым планетарникам или сдавать их Суду Хьюма. В любом случае это мне решать, кто влепит ему срок.
Тут Джейн допустила грубую ошибку. Вместо того, чтобы промолчать, она ехидно поинтересовалась:
– Ох, Эрик, как же у тебя всё просто получается, а как ты поведешь себя, если какой-нибудь тип предложит тебе не просто взятку, а по настоящему большие деньги за свою свободу? Что ты сделаешь тогда?
Глаза Эрика Юхансона остекленели и он так густо залился краской, что весь побагровел. Да, и остальные юниоры так и замерли в каком-то непритворном ужасе, а Эрик прохрипел, судорожно сглотнув слюну и внезапно перейдя на вы:
– Но, Тарат Зурбин, почему? Разве я дал вам какой-то повод подозревать меня в этом? Ведь вы совсем не знаете меня!
На помощь Джейн немедленно пришел Уголёк, который сердито рыкнул на паренька:
– Вакса, заткнись! Старушка Тари хочет только одного, убедиться в том, что Гнилой Погреб свято чтит её заветы. Ты же знаешь, балбес, что за всю историю Тарат Зурбин не было случая, чтобы зантар взял деньги от преступника и освободил его от ответственности за преступление, зато в далёком прошлом в Генеральной прокуратуре частенько встречались такие типы. Ну-ка вспомни, Вакса, сколько лет нашу контору называют Гнилым Погребом и с каких это пор хантеры стали метить друг друга бластером с бионасадкой?
Эрик прежде, чем ответить на этот вопрос, смущённо опустил глаза, а потом поднял их на Джейн и сказал ей сокрушенным голосом, приложив руку к сердцу:
– Старушка Тари, прости меня за мою глупость. Я совсем не подумал о том, что тебе нужно сначала испытать нас, а уж потом решить, достойны ли мы все твоего общества. – Повернувшись к Угольку Уди, он добавил – Босс, мы сгноили последнего коррупционера в темпоральном карцере двести тридцать семь тысяч семьсот сорок три года тому назад, после чего смогли сказать себе: – "Пусть уж лучше все преступники галактики называют нашу контору Гнилым Погребом, чем с Лекса Пятого вновь потянет тухлятиной". В тот же памятный нам всем год премьер-хантер Иван Рында на планете Рось пометил бластером себя и сорок девять парней и девчонок из своей группы, а через три года уже все хантеры и очень многие прокуроры шкурой чувствовали, что рядом с ними стоит в доску свой человек. – Улыбнувшись же Джейн, он сказал ей твёрдым голосом – Тари, мы все ждём только того дня, когда кто-либо из наших старших товарищей пригласит каждого из нас в каптерку, навинтит на ствол своего бластера бионасадку и прикажет оголить левое плечо. Ради этого я готов выйти один хоть против сотни головорезов.
Джейн улыбнулась и сказала:
– Вы все будете очень хорошими зантарами, ребята, и уж если разговор пошел начистоту, то запомните, мои дорогие мальчики и девочки, мы все Тарат Зурбин, та самая сила, которая цементирует сообщество людей, разделенных черной бездной космоса, но не мы создаем это сообщество. Квадриллионы простых тружеников, вот главное действующее лицо обитаемой галактики человечества, те самые гражданские люди, которым мы все служим. Мне не хочется сейчас рассуждать на тему, правильно ли написан тот закон, который предписывает всем нам вставать перед преступником и предъявлять ему обвинение, но в том, что на Интайре это возлагалось на гражданских администраторов, был заключен очень глубокий смысл. Хантеры нынешнего времени, на мой взгляд, слишком уж озабочены поиском и делают свою работу с несколько излишней страстью. Возможно, я не права, ребята, но когда я была зантарой, главным в моей работе были анализ, интуиция, наблюдательность, холодный, отстраненный и рассудочный взгляд на вещи и абсолютная бесстрастность. Понимаете, милые мои, мне было совершенно плевать на то, кто возьмет преступника за задницу, я или какой-нибудь мудрый гражданский администратор, на которого возлагалась самая тяжелая обязанность, сообщить преступнику о том, что Тарат Зурбин изобличил его и приговорил к суровому наказанию. Так решил народ Интайра и сами администраторы, которым он доверил власть. И мы, зантары Гегемонии Интайра, и вы, хантеры Галактического Союза, делаем одно и то же, исполняем закон, но ни в коем случае не тешим свое самолюбие погоней и не утоляем свою страсть охотника на дикого зверя.
В их разговор снова вмешался Уголек Уди, воскликнув:
– Тари, милая, но ведь Неистовая Парвати вовсе не говорила о том, что работа хантера это спорт! Всё, что она сказала, следует понимать лишь как метафору, ведь твои определения смысла работы зантара, сведенные воедино, как раз и дают нам, в итоге, главное определение смысл работы и жизни хантера, – страсть в самом высоком смысле этого слова. И уж ты поверь мне, Тари, на этом острове собрались самые лучшие курсанты из нескольких сотен академий, которые делом доказали свое право быть представленным тебе в этот великий день. Я, честно говоря, даже не знаю кому посчастливилось больше, нашим хантерам, которые дважды видели Радугу Тифлиды, или этим юным оболтусам, коих ты удостоила своего поцелуя. Как только Хитрюга Мерк сообщил нам о том, что ты, возможно, вернёшься к нам, Гнилой Погреб несколько месяцев жил одним только ожиданием этого дня. Я уже было хотел брать Антал приступом, чтобы взять это дело под свой контроль, да, слишком уж много у него развелось приверженцев.
Джейн нахмурилась и сказала ему в ответ:
– Уголек, стыдись, Хитрюга твой Регент, а ты, вдруг, говоришь такие слова. К тому же он поручил это дело Чокнутому, а этот тип так ловко подъехал ко мне, что я сразу же отказалась от мысли забиться в какую-нибудь щелочку и жить там тихо и незаметно. Самое смешное заключается в том, ребята, что этот хитрый хельхорец ни единым словом не обмолвился о том, что вы все ждете свою Старушку Тари. Ох, и стыдно же мне было потом за свою минутную слабость.
Юниоры дружно загалдели, а Чистюля Вилли, улыбнувшись ей, радостным голосом гаркнул:
– Зато теперь в Гнилом Погребе, наконец, есть такой человек, который будет снимать стружку с Хантеров, прокуроров и регентов. Да, к тому же такой, перед которым уже никто не сможет покрывать вас, прохвосты. Боже праведный, как же долго я ждал этого дня. Тари, ты даже не представляешь себе, на какие только ухищрения не идут эти типы, лишь бы обвести Аудитора вокруг пальца. Вот это действительно главная страсть всех регентов и прокуроров и уж ты поверь мне, нигде ты не найдешь такой мощной и слаженной круговой поруки, как в этом чертовом Звёздном Антале. – Хитро ухмыльнувшись, он добавил – Ну, разве что в моём собственном будущем Регентстве. Извини, Тари, но уж я-то точно костьми лягу, лишь бы не позволить твоей банде дрючить своих хантеров. Так что тебе следует принять это во внимание завтра, когда я буду сдавать тебе дела. Впрочем, у меня и дел-то никаких нет, если не считать того, что на Саламе недавно один досужий малый умудрился затолкать боевой крейсер Погреба прямиком в жерло действующего вулкана. Хорошо уже то, что это тебе, а не мне придется решать, с кого взыскивать стоимость крейсера. С тех идиотов, которые решили устроить ограбление банка под прикрытием извержения вулкана, с правительства Салама или с этого обормота, вздумавшего таким образом утихомирить этот дурацкий вулкан.
Слова Вилли вызвали такой громкий хохот юниоров, что Джейн невольно задумалась о том, в какой классной команде ей придется отныне работать. Глядя на то, какими глазами на неё смотрят юноши и девушки, она миролюбиво сказала:
– Вилли, мне кажется, что будет гораздо проще попросить варкенцев достать этот крейсер из вулкана. Это ведь была оперативная необходимость, а в Погребе для подобных случаев обязательно должен быть специальный фонд. Меня, как Главного Аудитора, будут волновать не эти мелочи, а кое что другое. Например то, что некоторые планетарные прокуроры воротят нос от Гнилого Погреба. Вот это я считаю совершенно недопустимым. Наша контора должна быть монолитной, парень, и если мне не удалось сделать этого на Терре, то здесь, на Лексе Пятом, я своего шанса точно не упущу.
Судя по тому, как взглянул на неё Уголек, Джейн поняла, что это было для него той самой занозой, которая не давала ему сидеть спокойно. Ей всё больше хотелось поскорее погрузиться в пучину всех тех бесконечных хлопот, которые раньше удручали её и, порой, заставляли буквально рычать от бессильной злобы. Теперь она смотрела на всё иначе и мечтала сделать так, чтобы хантерам стало жить и работать легче, а вот у всякого отребья только добавилось головной боли из-за того, что судьба дала ей второй шанс.
Глава ВТОРАЯ
Веридор Мерк давно уже обратил внимание на то, что все неприятности валятся на его голову, как правило, по понедельникам. То, что случилось с ним в понедельник шестого декабря, лишь подтвердило это наблюдение и доказало лишний раз, что понедельник день тяжелый. И самое главное, что с вечера ничто не предвещало ему никаких хлопот. Весь понедельник, как, впрочем, и ближайшие несколько месяцев, был заранее расписан для него строгим министром двора, графиней Аполинарией ант-Винкло или попросту малышкой Полли, буквально по часам и минутам, а потому для него стало полной неожиданностью, что Калвин, вдруг, не с того, не с сего разбудил его своей телепатеммой в половине четвертого утра.
Мало того, что его друг сделал это таким экстраординарным образом, ведь между ними была договоренность о том, что телепатию они будут пускать в ход только тогда, когда речь будет идти, как минимум, о большой войне или, не приведи Великая Мать Льдов, о его внезапной ссоре с женой. Видимо, повод был очень серьезным, раз Калвин разбудил правителя Антала и самым жестким тоном потребовал срочно принять его в своем дворце. Веридор так и не смог добиться от него, за каким чертом его нужно было будить посреди ночи, а потому, закипая от злости, послал телепатемму Полли и замкнул этого типа на неё, чтобы впредь тому было неповадно влезать в его сон яркой вспышкой и ещё орать на него, вдобавок. После этого он тихонько выскользнул из постели жены и приготовился к самой суровой взбучке, которая не заставила его долго ждать.
Малышка Полли, отослав регента императрицы Лариты Первой к супервизору прежде, чем уделить тому несколько минут, обрушила на Звездного князя весь свой гнев за то, что тот опять позволяет кому ни попадя ездить у него на шее. Высказав ему все, что она думает о методах его правления, а также о его варкенских друзьях, о Варкене и обо всех прочих таких же союзниках Антала, эта юная злючка велела ему двигать в свой парадный кабинет и ждать её там, пообещав, напоследок, объяснить ему, что такое придворный этикет и как ему следует вести себя. Поэтому Веридору было вовсе не до веселья, когда он сел за свой рабочий стол и принялся ждать Полли.
В принципе он понимал с чем была связана эта неурочная телепатемма. Звездное Княжество жило по стандартному времени, а Варкен, в силу упрямства лордов-хранителей, по своему планетарному и в Рунитандейре, новой столице Большого Антала, сейчас было уже десять часов утра. Правда, оставалось невыясненным то обстоятельство, какая муха укусила Калвина, раз он решил воспользоваться постоянным телепатическим каналом, поддерживаемым между Звездным Анталом и Варкеном. Не прошло и четверти часа, как Полли, явившаяся в его кабинет одетая в домашний долгополый халат, да ещё с какими-то бигудями на голове, явно, накрученными в спешке и на сухие волосы, свалила ему на стол громадную стопку дворянских патентов, каких-то указов и прочих бумаг, после чего, притворно зевая, капризным тоном сказала ему:
– Князь, ваш друг Калвин совсем сбрендил. Мало того, что он разбудил вас и меня в такую рань, так он еще вознамерился притащить сюда Марцио Зардана. Я велела им ждать в приемной и уж что бы вы мне не говорили, но сначала им придется выслушать маленькую лекцию о культуре поведения, а уж потом вы сможете беседовать о всякой ерунде.
Полли, продолжая зевать, направилась к дверям и Веридор терпеливо дождался того момента, когда она удалится от его кабинета на приличное расстояние, а уж только потом громко расхохотался. То, что эта девица не стала его воспитывать в столь ранний час, он счел самым великим благом, а смех его разобрал потому, что ему было хорошо известно о том, что такое воспитательные лекции этой юной особы. Мало того, что при необходимости Полли не очень-то стеснялась в выражениях, она прекрасно знала всё то, чем можно лучше всего уесть любого варкенца, да, к тому же, что было самым обидным, всегда была права и обижаться на неё мог разве что только самый последний кретин. Но самое главное заключалось в том, что Полли дружила с очень многими варкенками, прекрасно знала обычаи Варкена и уже только этим была смертельно опасна для каждого архо, позволившего себе расслабиться вдали от дома.
В том, что Калвину и Марцио предстояло выслушать в свой адрес несколько дюжин обидных слов и эпитетов на отличном варкенском, он не видел ничего плохого. Будут впредь более осмотрительными. Ему лишь было жаль, что сон Полли был прерван их внезапным вторжением. О том, чтобы не известить своего министра двора об их визите, Веридор Мерк даже и не помышлял, так как ему было строго-настрого запрещено заниматься какой-либо самодеятельностью. Именно такую клятву взяла с него, тогда ещё Бэкси, которая прежде, чем сложить с себя обязанности доброй мамочки и закрутить бурный роман с Заком Лугаршем, приставила к нему эту милую, весёлую и умную девушку. Если бы не Полли, то Веридор Мерк, скорее всего, уже выпил бы полведра крейга, лишь бы от него отвязались все эти бесконечные визитеры.
Только с её приходом во дворец он снова узнал о том, что такое восьмичасовой рабочий день, выходные дни, праздники и даже не только получил, но и смог полностью отгулять вместе с Рунитой трехнедельный отпуск, в течение которого его никто не разу не побеспокоил. Эта девушка была для него доброй феей, но для очень многих вздорных типов она стала настоящим Цербером и была очень довольна, что те дали ей такое прозвище. Зато все те антальцы, которые были близки к двору, души в ней не чаяли. Впрочем, к двору были близки практически все антальцы. Но больше всех Полли любили Звёздные Князья, которые, в свою очередь, были обласканы ею сверх всякой меры и потому она была желанной гостьей в каждом из Звёздных Княжеств, вставших в дрейф вблизи темпорального коллапсора. Вот такой министр двора имелся в Звёздном Антале.
Пока Полли занималась политико-воспитательной работой, Веридор успел подписать едва ли не треть бумаг, все то, что его двор наработал за пятницу. Большинство документов он подмахивал не глядя, так как знал, что все они составлены исключительно по делу. В Антале все было построено исключительно на доверии и Звёздному Князю никогда и в голову не приходило заявиться в какое-нибудь ведомство с внезапной проверкой. Он только в общих чертах знал о том, сколько у него подданных и чем они занимаются, зато был полностью уверен в том, что ни одно обращение к нему является глупым и никчемным. Его беспокоили только по самым важным и неотложным делам и делалось это, опять-таки, исключительно с санкции Полли. Зато уж если она, вдруг, отменяла его встречу с какой-нибудь важной шишкой и извещала его о том, что в такое-то время у него состоится разговор с каким-либо а-парнем, то речь действительно шла о чём-то важном.
Со всякими пустяками типа строительства нового замка или приглашения в Антал на постоянное место жительства своего старого друга, антальцы обычно обращались в районные магистратуры. Дела поважнее, такие, как посылка посольства в какой-нибудь мир, находились в ведении владетельных графов и лишь только вопросы связанные с отправкой экспедиционного корпуса на помощь кому-либо решал непосредственно Веридор Мерк. После Бидрупа Антал уже принял самое непосредственное участие в полутора дюжинах военных конфликтов и во всех он вышел победителем, хотя и не всегда на стороне того, кто обращался к нему за военной помощью и при этом ни разу боевые крейсера Звёздного Княжества не сделали ни единого выстрела. Дядюшка Улле и папаша Рендлю всякий раз умудрялись одержать победу не вступая в бой, столь велика была военная мощь Звездного Антала и это только прибавило ему симпатий и новых союзников.
Ну, а после того, как полтора месяца назад по всей галактике стали гулять слухи о Радуге Тифлиды и возвращении в неё какого-то легендарного военного отряда древности, обладающего ещё более невероятной мощью, политики всех уровней сосредоточенно чесали свои репы и дружно гадали, чтобы это всё значило. Многие правители федерального уровня, порой, столкнувшись с какой-нибудь неразрешимой проблемой военного характера и не получив сколько-нибудь толкового совета от своих военных министров, на полном серьёзе вопрошали, а не обратиться ли им за помощью к Анталу. Более того, некоторые именно так делали.
С одной стороны это тешило самолюбие Веридора Мерка, а с другой, порой, заставляло нервничать. Он вовсе не считал, что настало время подергать Лекс за усы и посмотреть на то, каким будет после этого его оскал. Поэтому, в подобных ситуациях Звёздный Князь был предельно осторожен и поручал такие дела не Железному Рену Калвишу, а Ратмиру, у которого для этого теперь имелась под рукой почти сотня архангелов, полевых суперагентов. Хотя эти люди и числились в простых хантерах, они решали задачи, воистину, галактического масштаба и если бы не то обстоятельство, что Анталу принадлежала самая мощная и широко разветвленная разведывательно-диверсионная сеть, да, плюс к тому колоссальные финансовые ресурсы, им ни за что на свете не удалось бы привлечь этих головастых ребят на свою сторону. Ну, и ещё тут сыграло свою роль то, что старый, ворчливый хрыч Мстислав Крон перебрался в Антал, распахал полгектара земли в графстве Равалтана Макса и теперь выращивал на своём огороде капусту.
Именно полковника Крона архангелы считали патриархом своего цеха и зорко следили за всеми его перемещениями по галактике. То, что этот старый черт добрых два часа о чем-то калякал с Малышом Ракки, после чего тот недели две ходил сам не свой, послужило сигналом едва ли не для трети всех архангелов галактики и они чуть ли не строем вошли в тот самый кабинет, в котором Веридор бойко ставил свою витиеватую подпись на плотных листах настоящего пергамента. И вот что удивительно, практически все эти мужчины и женщины, некоторые из которых были даже постарше Харди Виррова, хотя среди них были и совсем молодые люди, более всего тянулись к садоводству и огородничеству. Эд Бартон прозвал их всех пейзанами и им это нравилось.
Веридор частенько сиживал с ними за столом, вел с ними спокойные и неторопливые беседы, но никогда не расспрашивал их о том, как они, практически в одиночку, умудрялись решать те задачи, для которых папаше Рендлю требовались десятки тысяч сенсетив-коммандос. Его куда больше интересовали они сами, нежели их тайны и лишь один только Мстислав Крон, порой, делился с ним секретами своей профессии, ведь он прибыл в Антал только за тем, чтобы действительно выращивать на своём огороде капусту и угощать ею своих соседей. Именно он и сказал ему и Руните, как-то за ужином: – "Ах, дети мои, какое же это для меня счастье видеть, что судьба свела вас вместе ещё при моей жизни. Вот вы смотрите на меня и улыбаетесь, думая, что я хочу просто польстить вам, а ведь вы только для того и были рождены, мои дорогие, чтобы изменить существующее положение вещей не только в этой галактике, но и во многих других галактиках. Уж я-то хорошо знаю, о чём говорю".
Веридор Мерк часто задумывался, почему старый руссиец сказал им это. Какое-то время он даже думал о том, что этого старика зовут на самом деле не Мстислав, а Эмиил, но потом, глядя на то, как он собачится с Ратмиром, понял что он точно не его отец. Узнал он и о том, почему архангелы пришли в Антал и стали звёздными дворянами. Этому было весьма простое объяснение, они куда лучше других понимали, что с приходом Сорквика в галактике начнется время больших перемен, а потому решили заранее принять его сторону. Веридор прекрасно отдавал себе отчёт в том, что все они уже очень скоро переберутся на Галан, чтобы начать оттуда свою борьбу с Лексом, от политики которого их всех просто тошнило. Он, в свою очередь, стал исподволь втолковывать им, что его тесть и сам фрукт ещё тот и что он, скорее всего, будет создавать свою империю куда более тонкими методами, чем хитроумные заговоры. Эти гении тайных операций схватывали всё на лету и быстро дали ему понять, что они умеют не только разрушать, но и строить.
В любом случае он был очень доволен, что на прошлой неделе в Антал пришло ещё четверо мужчин и одна женщина, о которых смело можно было сказать, что каждый из них стоит целой армии. Подписывая их дворянские патенты и наградные листы, Веридор Мерк думал ещё и о том, как им всем сделать так, чтобы эти люди, живя в Звёздном Княжестве, чувствовали себя в полной безопасности, ведь у кого-кого, а у них врагов было предостаточно. К тому же он поражался их беспечности и пофигизму. Он уже подписал почти две трети бумаг, а Калвин и Марцио что-то задерживались. Ему даже стало жалко их и он взял было в руки гравифон, чтобы попросить Полли прекратить свои издевательства, но как раз в этот момент Бластер Мун, который тоже поднялся в эту рань только, чтобы лично приветствовать гостей с Варкена и сопроводить их в кабинет Звёздного Князя, известил его, что они находятся уже рядом.
Для Марцио Зардана явилось полным откровением, что в мире есть девушка, которой не было никакого дела до того, что он отец-хранитель клана Зарданов Гордых и ей было плевать на то, что он является главной подпоркой Большой Семерки. Хотя его клансмены, которые вели разведку на Бидрупе, рассказывали ему об остром язычке юной Поли Винкло, он лишь посмеивался над всеми их страхами, считая всё пустой болтовней. В это же утро ему на собственной шкуре пришлось испытать, что такое хлесткие словесные розги этой рассерженной девицы. Не обрадовало его и то, что Полли думает о его хмурой, озабоченной физиономии, так похожей на голову того животного, которое было тотемом их чокнутого клана, а точнее самого тупого скального прыгуна. Когда же она прошлась по другим его качествам, особенно торопливости и зазнайству, бедному Марцио Зардану показалось, будто ледяное крошево взорвалось и из него восстали против него сразу все снежные дьяволы. Поэтому, влетев в кабинет Веридора Мерка, он, вместо приветствия, громко выпалил:
– Великие Льды Варкена, Веридор, кто эта разъяренная снежная пантера? Клянусь поясом Великой Матери Льдов, уж лучше мне было бы столкнуться нос к носу со всеми ледовыми крысами Варкена, чем с этим вулканом в юбке.
Насмешливо взглянув на своих гостей, Веридор Мерк сказал язвительным тоном:
– Ничего, ребята, это будет вам обоим впредь наука. Будете теперь знать, как беспокоить Полли посреди ночи. А то будто бы вы не знали, что у нас в Звёздном Антале действуют строгие правила. Ну, ладно, парни, пойдемте к таламану, я угощу вас кихой-ро и талой ледниковой водой, чтобы у вас руки не тряслись. Лично мне это всегда помогает успокоиться.
Веридор Мерк встал из-за стола и провел гостей в дальний угол своего парадного кабинета, в котором можно было запросто устраивать рыцарские турниры, к таламану, – небольшому уголку дикой природы, где он обычно беседовал с самыми важными персонами, прибывавшими в Антал. Его основу составляла здоровенная, голубоватая глыба льда, метров пяти в высоту и семи в ширину, доставленная в Звёздное Княжество из Большого Антала и водруженная на плоскую плиту темно-фиолетового нефрита, поднимавшую на полметра от пола, покрытого полированными лазуритовыми плитами. Этот массивный фундамент, как бы представлял из себя большой стол с вытянутым, неглубоким бассейном неправильной формы посередине, в который стекала талая вода. На этом низком каменном столе, которого почти не коснулась рука камнереза, стояли на нескольких черно-лаковых подносах традиционные варкенские наборы для кихой-ро, искусно вырезанные из винного агата, золотистого топаза и аметиста, а также лежал серебряный ковшик с длинной, витой ручкой.
Справа и слева от ледяной глыбы прямо из полированных лазуритовых плит, словно сквозь лёд, проросли семь коренастых ледовых кипарисов, на толстых, витых и корявых стволах которых висели тотемы кланов из Большой Семерки. Марцио Зардана совершенно не оскорбляло то, что в таламане Веридора Мерка не было восьмого кипариса, ведь вороненый стальной тотем его клана с серебряным скальным прыгуном, висел на синеватой глыбе льда, поднятой с глубины одного из самых древних ледников Варкена. Прежде, чем сесть на широкий, удобный диван, покрытый живым варкенским мхом, он подошел к тому месту, где талая вода струйкой стекала в отверстие, проделанное в полу и забранное серебром, чтобы плеснуть себе в лицо несколько пригоршней холодной влаги.