Альварес Альберто. Дикая роза

   — Дезинфицировать будете? — беспечно предположила Роза.
   Он объяснил ей ситуацию, в какую попала их семья в результате махинаций покойного лиценциата Роблеса. Рассказал и о том, что для спасения дома нужен миллиард, тогда как у них нет и четверти этой суммы.
   — Да-а, — задумалась Роза. — Вот уж Дульсина попалась так попалась!..
   Этот трактир на окраине посещали люди, у которых были сложные отношения с законом. Полиция сюда заглядывать не любила, храня память о некоторых своих служащих, для которых посещение этой забегаловки стало последним делом в их жизни.
   Агустин был человеком пунктуальным и не любил, когда это качество отсутствовало у других. Поэтому он встретил подошедшую через некоторое время к его столику женщину с изможденным лицом так неприветливо.
   — Опаздываешь…
   Она виновато объяснила, что — прямо из больницы: с дочерью плохо, скорее всего, она потеряет ребенка.
   — Значит, деньги тем более понадобятся, — сказал он. Она села. Он стал негромко объяснять ей, в чем должна состоять ее работа.
   Она должна будет находиться при одной женщине. Потом приедет сеньора. Их надо будет оставить наедине. Вот, собственно, и все. Он вынул несколько купюр и положил на стол.
   — Это задаток.
   Она взяла деньги, скомкав их в кулаке, и поднялась.
   — И без фокусов, понятно? — сказал он ей вслед.
   Возвратившись домой от Рохелио, Роза зашла в комнату матери.
   — Где задержалась? — спросила Паулетта, поцеловав ее.
   — Была у Рохелио.
   — В доме Линаресов?
   Роза ответила, что Рохелио живет сейчас в своей квартире. А с домом Линаресов плохи дела.
   И она рассказала матери все, что знала о печальном итоге роблесовских авантюр.
   При этом вид у Розы был странно задумчивым. Паулетта понимала, что ее дочь занимает какая-то, видимо, неотвязная мысль. Когда она осторожно спросила Розу, о чем та все время думает, Роза посмотрела на Паулетту виноватым и одновременно умоляющим взглядом.
   — Мамочка, я понимаю, что это, наверно, невозможно, что это очень большие деньги, но… но не могла бы ты купить этот дом для меня?
   Роза, похоже, сама испугалась того, что сказала.
   — Купить для тебя дом Линаресов? — задумчиво повторила Паулетта. — Дело не в том, что это очень большие деньги. Дело в том, что ты была несчастлива в этом доме. Зачем он тебе? Чтобы мстить?
   Роза удивленно посмотрела на мать. Видно, что эта мысль даже и не приходила ей в голову.
   — Зачем? — спросила она. — Дульсина стояла передо мной на коленях. Чего уж там… А жаба и так скоро оттуда съедет… Просто хочется, чтобы у нас был этот дом: для тебя, для Томасы, для моего ребеночка…
   Паулетта внимательно смотрела на нее:
   — И еще для кого? Роза замялась.
   — И для Рохелио. Он жениться надумал, а на ранчо они жить не смогут.
   — Понятно, значит, для Рохелио, — усмехнулась Паулетта.
   Пошарив в кармане, рука его нашла несколько автоматных жетонов. Он вытащил их и пересчитал на ладони.
   Телефоны-автоматы в этом трущобном районе работали плохо, глотая никелевые кругляшки без счета. Но этих жетонов ему должно был хватить. Ему и нужно-то было сделать всего два звонка, но таких, для которых лучше всего пользоваться телефоном-автоматом.
   Агустин посмотрел направо, налево. Наискосок от него находилась телефонная будка, откуда удобно было разговаривать, потому что никто не мог подойти к нему незамеченным.
   Сначала он позвонил сеньоре Дульсине. Он сообщил ей, что интересующую ее особу он достаточно заинтриговал и осталось только пригласить ее на свидание. Договорились на завтра, на пять часов вечера. Агустин напомнил о деньгах. Деньги завтра же, успокоила его сеньора. Предупредив, что, окончательно договорившись с Розой, он еще раз перезвонит, Агустин повесил трубку.
   Со вторым звонком он решил пока подождать. Ему нужно было прежде удостовериться, что женщина, с которой он накануне договорился, готова работать завтра в пять.
   В назначенный срок она пришла. Но смотреть на нее было страшно. Оказалось, что она только что потеряла дочь, скончавшуюся во время родов. Это было плохо. Агустин предпочитал работать с людьми, у которых душа на месте. А то хлопот не оберешься…
   Обливающаяся слезами помощница в таком деле, какое у них задумано, — это, конечно, не лучший вариант.
   Но менять что-либо было поздно. Да и деньги ей нужны сейчас больше, чем когда-либо. Авось сработает как надо… Теперь следовало сделать второй звонок. Роза была дома.
   — Ну как, хочешь поглядеть на факты, удостовериться, что Паулетта Мендисанбаль не твоя мать? — спросил он, на всякий случай зажав нос, как делал всегда, когда звонил ей.
   — Отчего ж не поглядеть? — сказала она.
   По ее голосу он понял, что она у него на крючке и не сорвется. Он чуть помолчал.
   — А где? — снова спросила она.
   Он напомнил ей, чтобы она — никому ни слова. Потом назвал время: завтра в половине четвертого. Потом строго-настрого предупредил, чтобы она была без провожатых, и только потом велел записать адрес.
   Утром у Дульсины произошел неприятный разговор со старшей служанкой. Леопольдина вбила себе в голову, что должна обязательно присутствовать при расправе над дикаркой. Дульсина была категорически против и даже рассердилась на свою сообщницу: тоже нашла себе развлечение! Леопольдина обиженно сказала, что за долгие годы своей службы она стала все равно что еще одна из Линаресов…
   — Это украшает тебя, — ответила Дульсина с едва заметной усмешкой. — Но я хочу побыть с дикаркой с глазу на глаз.
   Леопольдина ушла, оскорбленно поджав губы, а Дульсина стала дожидаться Агустина.
   …Кампос уже успел отвести свою помощницу на место, где должно было разыграться преступление. Она со страхом и неприязнью осмотрела трущобу. Он усмехнулся.
   — Конечно, это не отель пять звездочек, но квартиросъемщице жить здесь от силы несколько часов.
   — Не люблю я крови, Агустин, — сказала, сморщившись, словно от кислого, женщина.
   Из глаз ее почти не переставая текли слезы. «Может, это еще и лучше, — подумал он. — Страдание вызывает доверие».
   — Тут тюрьмой пахнет! — пожаловалась Агустину спутница.
   — Тут большими деньгами пахнет! — рассердился он. — И не трясись. Мы с тобой сами никого мочить не будем. Этим займется другая особа. Он помолчал. — А через пару деньков я заказчицу так прижму! Денежки из нее так и потекут!..
   Дверь Агустину открыл тот самый спортивный молодой человек, который с такой неприязнью смотрел на него в прошлое посещении им особняка Линаресов. Он и сейчас был ничуть не более дружелюбен.
   — Мне сеньору Дульсину, — сказал Агустин.
   — А что вам от нее надо?
   — Тут дело частное.
   — Этой мой дом. И если вы не скажете, зачем понадобилась вам моя сестра, я вас не впущу.
   Хорошо, что в это самое время сама Дульсина вышла в прихожую.
   — Это и мой дом, Рикардо. Сеньор помогает мне уладить кое-какие дела, — сказала она.
   Рикардо сурово посмотрел на нее.
   — Ты хорошо продумала свои действия?
   — Я всегда знаю, что делаю, — надменно произнесла Дульсина, будто это не из-за нее дом Линаресов вот-вот должен был перейти в чужие руки.
   Вместе с Агустином Дульсина отправилась по лестнице в кабинет.
   Рикардо схватил Леопольдину, наблюдавшую со ступенек эту сцену за руку:
   — Что вы знаете об этом человеке?
   — Чужая жизнь меня не интересует! — гордо ответила старшая служанка…
   Войдя в кабинет, Дульсина открыла ящик стола и, вынув оттуда пакет с деньгами, вручила Кампосу.
   — Не люблю платить вперед, да уж ладно.
   — А я только вперед и беру. Все будет тип-топ, хозяйка. Я пошел в хоромы. Как птичка залетит — сообщу.
   Узнав, что во второй половине дня Роза собирается уйти из дома, Паулетта встревожилась: ей не давали покоя странные телефонные звонки.
   — Я только навещу Линду, — успокаивала ее Роза.
   Но Паулетта хотела пойти вместе с ней. Или, в крайнем случае, послать с ней Себастьяна, который уже выздоровел, напугав своей болезнью весь дом, и спокойно работал в саду.
   Роза согласилась взять с собой Себастьяна. По дороге они, по ее просьбе, зашли в лавку, где продавались семена для садоводов.
   Роза дала Себастьяну деньги, чтобы он купил все, что ему приглянется. Глаза у садовника разбежались. Пока он выбирал семена, Роза незаметно выскользнула из лавки. Когда Себастьян, сделав все покупки, обнаружил, что Розы нет, он сразу понял, что дело неладно и бросился назад.
   Узнав, что произошло, Паулетта в панике кинулась к Роке.
   — Роза, Роза пропала! — кричала она. — Надо звонить в полицию!..
   Он стал успокаивать ее, говоря, что не стоит преувеличивать опасность. Они ведь знают, что Роза собирается навестить друзей. Но Паулетта предполагала похищение. Она сразу вспомнила обо всех этих странных звонках.
   Леонела не находила себе места. Одно дело планировать преступление на бумаге или в уме — это все равно что сочинять детектив. Другое дело — знать, что именно в эту минуту или через пару часов твоя жертва будет лежать в крови, лишенная тобой жизни, отнимать которую вправе лишь тот, кто дал ее, — Бог.
   — Дульсина, я боюсь, — прошептала Леонела, входя в комнату к соучастнице.
   — Я тоже, — ответила та. Но таким тоном, что Леонела спросила:
   — Чего?
   — Промахнуться, — холбдно уточнила Дульсина.
   Леонеле стало так страшно, что она под предлогом головной боли тотчас вышла и чуть не бегом поспешила в комнату Рохелио, где теперь обитал Рикардо.
   Рикардо отозвался на ее торопливый стук.
   — Я должна срочно поговорить с тобой, — сказала Леонела входя.

НАПАДЕНИЕ

   Ну и дыра! Роза, спотыкаясь о кривые ступени, вошла в комнату.
   — Есть тут кто? — спросила она, оглядываясь.
   — А как же? — ответили ей.
   Она обернулась. Человек с чулком с прорезями для глаз и рта на голове бросился к ней. Из другого угла на нее кинулась женщина.
   — На помощь! — успела крикнуть Роза, прежде чем ей зажали рот…
   Рикардо не понимал, зачем Леонела пришла к нему и почему она так взволнована.
   Леонела вдруг объявила ему, что он может тратить по своему усмотрению все имеющиеся у нее деньги. Он сдержанно поблагодарил, понимая, что вряд ли именно эта проблема привела ее к нему.
   Потом она завела разговор о разводе. Леонела якобы не понимала, почему Рикардо молчит о нем. Может быть, он раздумал?
   Нет, он не раздумал. Более того, ему трудно, просто невыносимо жить с ней под одной крышей, зная, что их узы фактически порваны.
   — Хочешь вернуться к своей дикарке? Пожалуйста. Но не думай, что я стану облегчать тебе возникающие в связи с этим проблемы. Официально я остаюсь твоей женой. А она пусть существует на вторых ролях.
   Он сердито посмотрел на нее:
   — Роза для меня больше не существует. Оставь ее в покое. И меня тоже.
   Она пошла к дверям.
   — Никогда я не оставлю тебя в покое, чтобы ты мог жениться на дикарке, — сказала она, обернувшись.
   Не успела она выйти, как Леопольдина позвала его к телефону в гостиную. Звонил Рохелио. Он сообщил Рикардо, что случилось нечто ужасное — исчезла Роза Гарсиа.
   — Кто вы такие и что вам от меня надо?
   — Потерпи, скоро узнаешь, — ответил Агустин.
   Хотя он и говорил по телефону, стараясь изменить голос, но манера говорить, выдававшая в нем южанина, позволяла Розе узнать в нем обладателя гнусавого голоса, звонившего ей по телефону.
   — Я вас узнала, — сказала она. — Где же обещанные бумаги?
   — Бумаги, детка, — это наживка.
   — Стало быть, вы меня обманули. Он пожал плечами.
   — Половина человечества обманывает другую половину. Дураков всегда хватает.
   Разговаривая с ней, они продолжали держать ее за руки.
   — Отпустите меня, — крикнула она.
   — Заткнись! — скомандовал он.
   Она внезапно рванулась, и ей удалось освободиться из их рук. Женщина, отпрянув, испуганно вскрикнула. Агустин резко выкинул руку, и Роза без звука повалилась на пол.
   Если бы кто-нибудь сказал, что две молодые дамы, сидящие в уютно освещенной комнате за кофе, — участницы и организаторы преступления, которому предстоит быть кровавым, — вряд ли ему поверили бы. Тем не менее это было так.
   — Ничего я не желаю больше, чем ее смерти! — нервно произнесла Леонела.
   Дульсина была спокойна.
   — Придумано как нельзя лучше. Мертвую дикарку найдут в квартире старого дома, снятой человеком с вымышленной фамилией.
   Она рассмеялась. Прибежала Леопольдина. Она тоже была очень оживленна и весела. Она рассказала, что только что Рохелио сообщил брату, что Роза Гарсиа пропала! Никто о ней ничего не знает. Рикардо тут же умчался из дома.
   — Дикарку побежал искать, — зло откомментировала это известие Леонела.
   — Живой он ее уже не увидит, — меланхолично заметила Дульсина.
   Сообщница Агустина смотрела на лежащую перед ними девушку странным взглядом.
   — Ты уж слишком сильно ее ударил, — сказала она.
   — Сама вынудила, — буркнул Агустин. — А что это ты на нее так смотришь?
   Женщина всхлипнула.
   — На дочь мою покойную чем-то похожа… Видно, ты ее убил.
   Агустин наклонился к Розе, взял безжизненную руку и пощупал пульс.
   — Какое там! Жива-живехонька!
   Он поднял Розу и отнес в соседнюю комнату, где положил ее на топчан. Вернувшись, он сказал:
   — Что ж ей валяться-то, молодой да красивой… Жалко ее… Жить-то ей осталось час-другой…
   Когда Рикардо вошел в гостиную дома Мендисанбалей, там в тревожном молчании неподвижно сидели Паулетта, Роке, Томаса и Эдувигес.
   Роке и Рикардо отошли к окну.
   — Брат рассказал мне о случившемся. Есть какие-нибудь новости? — спросил Рикардо.
   — Пока никаких. Рикардо помялся.
   — Если мое присутствие здесь неуместно, скажите мне прямо, и я уйду.
   Но Роке успокоил его на этот счет, сказав, что сейчас не имеет никакого значения, что произошло между Рикардо и Розой.
   Паулетта, видимо, поняв, что беспокоит Рикардо, встала и подошла к ним.
   — Этот дом всегда ваш дом, — сказала она ему.
   Он благодарно поцеловал ей руку. Некоторое время все в гостиной молчали. Потом как-то все сразу решили, что пора обращаться в полицию.
   Гробовая тишина длилась уже довольно долго. Агустин сказал:
   — Пойди взгляни, не пришла она в себя? Женщина пошла и, вернувшись, отрицательно покачала головой.
   — Ты ее слишком сильно ударил… Что теперь будем делать?
   Он встал.
   — Пойду позвоню сеньоре. Ты за нее отвечаешь, — он кивнул в сторону комнаты, где лежала Роза.
   — Мне очень деньги нужны были! — вдруг быстро заговорила женщина. — А так бы я ни за что не согласилась! Сохрани меня Бог, когда-нибудь еще иметь с тобой дело. Он пожал плечами.
   — Вот работу закончим — и разбежимся…
   Он порылся в кармане, вытащил пару жетонов для телефона-автомата и ушел звонить.
   В комнате Дульсины теперь тоже царило молчание. Дульсина и Леонела напряженно ждали сообщений от Агустина. Наконец телефон зазвонил. Выслушав краткий отчет Кампоса, Дульсина спросила:
   — А она не сбежит, пока мы с вами разговариваем?
   — При ней женщина, — ответил он. — Она достаточно крепкая, чтобы удержать девчонку.
   — В пять я буду на месте, — сказала Дульсина. — До встречи…
   Леонела смотрела на подругу с завистью и уважением.
   — Тебе не страшно идти в такое место?
   — Что-нибудь одно: или мстить, или бояться… Я помню ее глаза, когда она предложила мне встать перед ней на, колени. Она смотрела тогда с вызовом и насмешкой. Интересно, как она будет смотреть на меня теперь…
   Леонела нервно хихикнула. Дульсина задумчиво посмотрела на нее.
   — Ты знаешь, я еще никогда не видела страха в глазах дикарки. Я надеюсь увидеть его перед тем, как ее глаза закроются навсегда.
   Роза еле заметно пошевелилась. Женщина, сидящая около нее, чуть покачав головой, пробормотала про себя:
   — И за что ее?..
   Эта девушка и впрямь напоминала ей ее дочь. У нее перед глазами стояло лицо умирающей и думающей только о спасении своего младенца дочери. «Мама, — кричала та перед смертью, — мой ребенок, мама!..»
   Роза открыла глаза и застонала.
   — Пожалуйста, помогите мне!..
   — Перебьешься, — грубо сказала женщина. — Отсюда не выберешься. Дверь заперта.
   — Дай попить…
   Эту фразу умершая дочь тоже произнесла несколько раз перед смертью.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина. Роза показала на подвздошье:
   — Вот здесь болит… Почему вы меня здесь держите?
   — Не задавай вопросов — все равно ответов не будет. Роза заплакала.
   — Что, больно? — спросила женщина, глядя, как Роза осторожно положила руки на живот.
   — Я боюсь за моего ребеночка… Женщина поднялась с места.
   — Ты что, беременна? Роза кивнула.
   — На каком месяце?
   — На третьем.
   Женщина пересела к ней на топчан.
   — А муж у тебя есть?
   — Был, — ответила Роза. Женщина покачала головой.
   — Бросил, значит… Как мою дочь… Она тоже беременная была. Молодая, красивая, как ты… Из-за него и умерла…
   Она вдруг протянула руку и, прежде чем Роза успела отшатнуться, погладила ее по волосам.
   Никогда в жизни Дульсина еще не испытывала такого чувства.
   Не когда-нибудь, а сейчас, через несколько минут, не в мечтах, а наяву она встретится со своим самым заклятым врагом, посмевшим унизить ее! Встретится, и этот враг окажется в полной ее власти! И будет повержен…
   Чуть не сломав ногу на темной лестнице (этого только ей сейчас и не хватало!), она поднялась к наружной двери и постучала условным стуком: дважды и еще один раз.
   Ей открыла незнакомая женщина.
   — Она в той комнате. Я оставлю вас с ней. Агустин сказал, что вы хотите, чтобы никого при этом не было.
   Дульсина кивнула:
   — Он не ошибся.
   Женщина быстро ушла. Дульсина достала из сумочки пистолет и осторожно направилась в другую комнату.
   Роза лежала на топчане, в углу комнаты, накрывшись с головой грязным одеялом. Слабый вечерний свет, проникавший сквозь узкое, годами не мытое да еще и полузакрытое какой-то тряпкой окно, не достигал топчана, и Дульсина подумала, что она, пожалуй, не разглядит лицо дикарки и не сможет в полной мере насладиться ужасом, который надеется увидеть в ее глазах.
   Это не устраивало ее. Надо было отвести Розу в ту комнату: там горела лампочка и было намного светлее.
   — Эй ты, голодранка паршивая, ну-ка вставай! — громко сказала Дульсина.
   Роза не шевельнулась. Дульсина повторила приказание с прежним результатом. На всякий случай держа пистолет наготове, Дульсина приблизилась к топчану и резким движением сорвала с Розы одеяло.
   Перед ней лежало несколько небольших подушек, имитировавших человеческое тело…
   — Будь ты проклята! — испуганно закричала Дульсина, вертя головой во все стороны и пытаясь определить, где же дикарка.
   Но уже через несколько мгновений ей стало ясно, что ее надули.

ВОЗВРАЩЕНИЕ РОЗЫ

   Не было никакой охоты работать. Эту девчонку ему и впрямь было жалко. Почему — Агустин сам не мог понять.
   Хорошо еще, что не самому пришлось ее «мочить». Он вообще не представлял себе, зачем этой злобной дамочке понадобился человек его «профессии». Дешевле было нанять какую-нибудь шпану, которая за гроши притащила бы девчонку куда надо, раз дамочка сама склонна «мочить» своих врагов.
   Похлебка в этой харчевне на вкус южанина была недостаточно острой, и Агустин обернулся, чтобы попросить у хозяина перец.
   Он увидал, что от дверей трактира к нему идет его сообщница.
   — Я знала, что ты здесь, — сказала она, садясь рядом с ним на деревянный табурет.
   — А я всегда здесь. Надеюсь, ты не за деньгами пришла? Мы в расчете.
   — Не нужны мне твои грязные деньги.
   — Грязные, не грязные, а на что бы ты без них дочь хоронила?.. Зачем пришла?
   Она сказала, что хочет рассказать ему, как все произошло.
   — Ну, валяй, — согласился он.
   И она сообщила ему, что, когда сеньора пришла, они перекинулись двумя словами.
   — И я тут же смылась…
   — Так и договаривались, — кивнул он.
   — Но до этого смылась девчонка… Он бросил ложку на стол.
   — Как это «смылась девчонка»?
   Она вызывающе посмотрела на него:
   — А так!.. Я ее отпустила.
   Он уставился ей в глаза тяжелым взглядом:
   — Тебе за что было заплачено? Она не испугалась.
   — Не ори. Тебе это не на пользу.
   Он растерянно оглянулся. «Ну и сука! — подумал он. — Сердце как чуяло…»
   — Я бы объяснила, да тебе не понять, — продолжала она. — Я в ней дочь свою увидела. Лупиту тоже муж бросил. И она тоже беременная была… Потому я девчонку и отпустила.
   Он сидел с отвалившейся челюстью, будто его хватил удар.
   — Я, может, этим отмылась от всей дряни, которую в жизни сделала, — сказала женщина.
   Он наконец обрел способность говорить.
   — Да ты понимаешь, что я собирался из этой дамочки сок выжимать? А ты мне — поперек дороги, со своим романом про бедную дочь! Ты мне дикобраза под ноги кинула! Подножку мне сделала!
   — Меня твои делишки не интересуют, — сказала она. — Меня моя душа интересует.
   В ней в самом деле появилось что-то такое, что мешало ему властвовать над ней как прежде.
   — Ну да!.. — беспомощно кивнул он. — Дочь твоя теперь с ангелами в одной хевре и оттуда маманей гордится…
   — Надеюсь, что так, — серьезно ответила она.
   Он не знал, как отомстить ей: не «мочить» же эту жалкую чадолюбивую суку — и сказал только:
   — Ага! Сейчас! Пустили ее, твою дочь шалавую, к ангелам! — Он не успел перехватить ее руку и получил крепкую пощечину.
   Это становилось смешным.
   — Пошла вон отсюда, дура безмозглая!.. Чтоб я тебя больше не видел!..
   — Нужен ты мне! — огрызнулась она и ушла.
   Как все быстро меняется… Какой сильной, уверенной в себе уходила из своего бывшего дома Дульсина! И какой слабой, разбитой, растерянной возвращается в него.
   — Неудача, — коротко ответила она на горящий любопытством взгляд Леопольдины.
   — Как — неудача?! — ахнула та. — Дикарка не явилась? Дульсина прошла в свою комнату, сопровождаемая ничего не понимающей старшей служанкой. И только здесь стала рассказывать, что произошло.
   — Этот аферист остался с моими деньгами, — заключила она свой рассказа, имея в виду Агустина Кампоса, — а проклятая дикарка избежала смерти!..
   Не выдержав напряжения дня, она расплакалась.
   — У этой дикарки, как у кошки, семь жизней, — удрученно решила Леопольдина.
   Первым человеком, встретившим Розу на подходе к дому Мендисанбалей, был Рикардо Линарес.
   Она еле шла. В двух шагах от него она покачнулась и упала бы, если бы он не подхватил ее на руки. Он вошел в дом, неся ее на руках. В гостиной было множество народа. Паулетта, которую била нервная дрожь, сидела на диване, а Роке пытался согреть ее ладони в своих.
   Херман Лаприда, склонив ухо к Себастьяну, в который раз слушал его рассказ о странном исчезновении Розы из лавки, где продают цветочные семена.
   Два полицейских агента с непроницаемым видом безо всякого дела, но в полной готовности кинуться выполнять задание, ожидали распоряжений неизвестно от кого.
   Первой о появлении Розы сообщила Эдувигес. И тут же вошел Рикардо с Розой на руках. Все кинулись к ним. Паулетта молча судорожно обнимала дочь, которую чуть было не потеряла. Лаприда пытался добиться от Розы, что с ней приключилось. Рикардо твердил, что, главное, Роза жива и невредима, а расскажет все потом.
   Но Роза нашла в себе силы не откладывать своего рассказа. Сбивчиво изложив все, что с ней произошло, она упала в объятия Паулетты.
   — Они врали мне, что ты не моя мама! Но это была просто ловушка… Потому что ты — моя мама! Мама!
   Ее с трудом успокоили. Женщины ушли, сопровождая Розу в ее комнату. А мужчины занялись анализом сведений, которые успела сообщить Роза.
   Кое-какие из этих сведений были очень полезны. Один из полицейских агентов удовлетворенно заметил, что потерпевшая запомнила адрес квартиры, куда ее заманили.
   — Надо как можно скорее выяснить, кто ее владелец, — сказал Рикардо.
   С ним согласились. Роке обратил внимание на тот странный факт, что женщина, сторожившая Розу, позволила ей уйти.
   А Херман советовал не упускать из виду одну деталь: рассказывая, Роза упомянула фразу, которую человек в маске сказал той женщине. Вот эта фраза: «Пойду сообщу сеньоре». Кто эта сеньора?
   Это соображение Хермана Лаприды вызвало внезапную задумчивость Рикардо. Становилось ясно, что мужчина в маске и женщина, отпустившая Розу, — лишь соучастники главной преступницы, этой самой таинственной сеньоры.
   На ее розыске и следовало сосредоточить внимание. Полицейские агенты что-то записали, обменялись многозначительными взглядами и откланялись, заверив, что будут держать присутствующих в курсе своих розысков.
   В комнате Розы к этому времени остались только мать и дочь.
   Роза рассказала Паулетте, что у отпустившей ее женщины недавно умерла дочь с нерожденным младенцем. Она потому и Розу отпустила, когда узнала, что та беременна.
   — Почему же ты не сказала об этом факте полицейским? — спросила Паулетта.
   Роза укоризненно посмотрела на нее.
   — Мамочка, ведь там Рикардо. Он ни о чем не должен знать. Паулетта призналась, что забыла об этом. Она помолчала.
   Потом снова заговорила, предположив, что Рикардо здесь потому, что Роза все еще интересует его.
   — Тем хуже для него, — отозвалась Роза. И добавила — Я не полюблю больше ни одного мужчину. Я всю душу отдам тебе и моему крошке.