— Что тебя конкретно интересует? — поинтересовался опер, записав номера.
   — Кому принадлежат эти машины. И, если возможно, информация об этих людях.
   — Зачем тебе все это?
   — Журналистское расследование. О питерских борделях и их посетителях, — соврала зачем-то Ира, вспомнив о «Факеле».
   — Понятно. Если тебя грохнут — я не виноват, — отозвался оперативник. — И на меня не ссылаться ни в коем случае. Даже в частных разговорах.
   — Ты меня знаешь.
   Опер из ГУВД знал Иру достаточно хорошо — иначе бы он даже пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь. А он пошевелил и уже через два часа перезвонил Ирине, чтобы выложить добытую информацию.
   — «Тойота» числится за фирмой «Плутон». Что за фирма — выясняй без меня, это нетрудно…
   — И так знаю, — прервала его Ира. — Две другие?
   — «Мерседес» принадлежит Баеву Константину Сергеевичу, проспект Маршала Жукова, дом 14, квартира 24. Он бизнесмен, владелец туристической фирмы. Хозяин БМВ — Томилин Олег Алексеевич, Профессора Попова, 12, квартира 1. Без подробностей. Участкового нет на месте, а другими источниками информации я не располагаю. Могу выяснить насчет судимостей и прочих столкновений с законом, но это потребует времени.
   — Выясни, пожалуйста. А я тебя за это поцелую.
   — Всю жизнь мечтал, — буркнул опер и отключился.
   А Ира снова принялась нажимать кнопки новомодного телефона-трубки. На улице профессора Попова и как раз в доме 12 (только не в первой, а в тринадцатой квартире) жил ее бывший любовник, навсегда сохранивший воспоминания о тех наполненных любовью и солнцем днях, когда они вместе ездили в Сухуми, а там совсем некстати именно в это время началась война.

Инфант террибль

   Так часто бывает — человек, который держит в узде множество подчиненных, заставляя их ходить по струнке и опасаться любого недоброго взгляда, в то же время не может справиться с собственным чадом.
   У Варяга была как раз та самая ситуация. Он железной рукой управлял мощной преступной группировкой, а его дочь — избалованная до крайности девчонка девятнадцати лет — ежедневно заставляла папочку без пользы терять нервные клетки.
   Авторитет Варяга в городе был достаточно высок, чтобы не опасаться, что какие-то конкуренты вздумают использовать его дочку в грязной игре. Кому надо, те знали, что за Марину Варяг будет грызть глотки врагов зубами и не успокоится, пока все обидчики не умрут в страшных мучениях.
   Проблема заключалась в другом. В тех местах, где Марина имела привычку отдыхать и развлекаться, мало кто знал, что она дочь мафиозного босса. Девчонка любила напускать туману и мистифицировать окружающих разными версиями своего происхождения, а если люди Варяга открывали кое-кому глаза на истинное положение вещей, то Марина непременно устраивала папочке грандиозный скандал. И при этом, между прочим, угрожала уйти из дома насовсем. Неуверенные отцовские реплики на тему: «А кто тебя тогда кормить будет?» в этом состоянии на нее не действовали.
   Поэтому люди Варяга старались пасти ее незаметно и вмешиваться только в случае крайней необходимости, а это случалось не так уж часто.
   Пару раз Марина даже спала со своими телохранителями, не зная, кто они такие. Варяг не возражал и требовал только, чтобы они ни с кем не трепались о сексуальных пристрастиях девчонки.
   Зная, что дочь находится под надежной охраной, Варяг думал о ней лишь время от времени, мельком и в одном определенном ключе: «Главное, чтобы не села на иглу». На этот счет охране были даны самые строгие указания.
   В отношении всех прочих молодых людей обоего пола у Варяга были прямо противоположные желания — посадить на иглу как можно больше народу.
   А главное — вывезти из Штатов этот злополучный груз, который должен был путешествовать в сумке Густова.
   Повторять попытку с гимнастами нельзя. Они уже засвечены, и менты вполне могут наблюдать за ними со всей тщательностью — особенно когда команда полетит в Америку и будет возвращаться оттуда.
   Нужен другой вариант.
   Ну да ладно, придумается как-нибудь. Специалисты уже прорабатывают разные схемы.
   Груз новый, никем в мире не изученный, собачки унюхать его не должны, приборы тоже. Главное — от людей спрятать понадежнее. И самим обезопаситься на случай прокола.
   А все-таки жаль — Густов на роль курьера подходил идеально. Если бы его взяли на таможне, то нити от него в лучшем случае не пошли бы никуда, а в худшем задали бы ментам такой объем работы, с каким они не справятся во веки веков. Щукин под серьезное подозрение даже не попадет — ведь сначала станут искать криминальные связи самого Густова, а у него их и в помине нет.
   Но теперь Густов — труп, а другие варианты транспортировки сопряжены с более серьезной опасностью. Вариантов этих несколько, и нужно выбрать самый надежный.
   Мафиози, известный и бандитам, и милиции под именем Варяг, напряженно думал обо все этом и о беспутной дочери почти не вспоминал.

Допрос без пристрастия

   День у Светы Корольковой выдался явно неудачный. Посудите сами. С утра звонит следователь Протопопов и вежливо так говорит:
   — Не могли бы вы сегодня зайти в прокуратуру часиков в двенадцать. Надо кое-что уточнить.
   — Но я уже все сказала в милиции, — отвечает, естественно, Света. — Неужели нельзя как-нибудь обойтись без меня? Разве я виновата, что Вадима убили, а Гена сбежал?
   «Все может быть», — подумал следователь, но вслух сказал совсем другое:
   — А вы все-таки загляните ко мне, в 21-й кабинет. Тут открылись некоторые факты, и вы, возможно, сумеете их объяснить.
   — Какие еще факты?! — спросила Света не слишком вежливо. Ей вовсе не улыбалось лишний раз беседовать ни с милицией, ни со следователями — недолюбливала она их, уж Бог знает, за что.
   Разговор и дальше продолжался в том же духе, но следователь все-таки сломил сопротивление бывшей любовницы Вересова и Густова, сказав:
   — Ведь вы не хотите, чтобы мы заподозрили, будто вы что-то скрываете.
   После этих слов Светлана согласилась прийти к следователю через два часа и стала потихоньку собираться.
   За этим делом ее застал частный детектив Введенский. Едва он заикнулся на тему: «Друзья Вадима попросили меня помочь найти его убийцу», — как Светлана сорвалась. Слова и выражения, которые она выкрикивала, не часто услышишь даже от пьяного грузчика с незаконченным начальным образованием, и Введенский быстро понял, что толку от Светланы сейчас не добьешься. Правда, когда девушка попыталась вытолкать его из квартиры силой (хотя он уже был готов уйти сам), между ними возник физический контакт — ситуация, которой тентаи так хорошо умеют пользоваться.
   Введенский ткнул кончиками пальцев Светлане под мышки, отчего руки ее тотчас же опустились — а потом прижал ее к себе и поцеловал.
   В первые три секунды Света испытывала отвращение — бородатые волосатые хиппари никогда не представляли для нее сексуального интереса — но в последующие полминуты ее отношение к ситуации резко переменилось. Когда руки ее снова обрели способность двигаться, она обвила ими шею гостя и к концу поцелуя уже была готова на что угодно — в том числе отдаться гостю немедленно. И это при том, что Введенский не достиг степени посвященного тентая и являлся всего лишь вечным учеником шестнадцатой ступени, а значит — не прошел школу высшего наслаждения, которая вплетена в ткань уроков тентай-де с 33-го по 48-й.
   Однако следующий его жест был чисто тентайским. Вместо того, чтобы воспользоваться прекращением истерики и благорасположением девушки, Введенский молча вышел за дверь, и когда Света босая выбежала следом на лестничную клетку, чтобы его остановить, Введенского уже и след простыл.
   В прокуратуру Светлана отправилась в состоянии крайне странном. Мысли ее занимал только Введенский, и на остальные проблемы Светлане было совершенно наплевать.
   В кабинете следователя ее ждал сюрприз. Там находился не только Протопопов, но и трое оперов из угрозыска. Более того — они не просто присутствовали, а наехали на нее по полной программе. И если бы не поцелуй Введенского, то Светлана наверняка показала бы сотрудникам правоохранительных органов, где зимуют раки и кто такая Кузькина мать.
   Однако после этого поцелуя она вообще не думала, о чем ее спрашивают, зачем им это знать, и чем это грозит ей лично. Отвечала «от фонаря» — как Бог на душу положит.
   — Вы совершенно уверены, что Вересов не содействовал вашему знакомству с Густовым?
   — Вы что, смеетесь? Геночка узнал про Вадима, только когда я его на три буквы послала. Геночку, имеется в виду. Он ревновал, как… Ну я не знаю, как кто. Как Отелло.
   — Следует ли понимать так, что он мог убить из ревности?
   — Как хотите, так и понимайте. Я так была уверена, что он никого не может убить — разве что комара. Муху и то побоится. А он, дурак, пошел Ваде морду бить. Я так удивилась!
   — Однако оружия вы у него не видели?
   — Зачем спрашивать по десять раз? Набейте у себя в протоколе хоть целую страницу: не видела, не видела, не видела. Я вообще сомневаюсь, что он знает, с какой стороны у оружия дуло, а с какой — приклад.
   — Густова убили из пистолета. У пистолетов нет приклада.
   — Не всегда…
   И Светлана зачем-то начинает популярную лекцию об автоматических пистолетах и кобурах-прикладах, и допрашивающие выслушивают все это в немом изумлении. Только минут через пять до них доходит, что разговор зашел куда-то не туда.
   — Откуда вы все это знаете? — удивленно спрашивает Максимов.
   — Вадим очень интересовался оружием.
   — У него было оружие? — одновременно вскрикивают трое из четырех допрашивающих. Ни дома, ни на даче никакого оружия не было, хотя в книжном шкафу имели место издания на эту тему — рядом с пособиями по рукопашному бою и технике современного секса.
   — Нет. Не было, — говорит Светлана, — Он интересовался им платонически.
   Иногда богатый словарный запас, не подкрепленный столь же богатой эрудицией, может порождать довольно остроумные выражения. Многие интеллигентные люди с правильной речью даже не подозревают, что можно платонически интересоваться оружием.
   Но платонический интерес к оружию — тоже повод для подозрений.
   А допрос идет своим чередом, и все яснее становится, что либо Вересов не подкладывал Светлану в постель Густова, чтобы выведать у него секреты, из-за которых его потом убили, — либо Светлана гениальная актриса.
   Связи Вересова с мафией показаниями Светланы никак не подтверждались, несмотря на все старания допрашивающих. Насчет Вадима она тоже не сказала ничего нового. Никого из знакомых Густова, кроме тех, кто был упомянут в его записных книжках, Света не знала, а на лобовой вопрос — не имеет ли кто-нибудь из этих упомянутых, по ее сведениям, отношения к организованной преступности — она ответила так:
   — Вам лучше знать. Вы — милиция
   Реплика была резонной, тем более, что бандиты даже в наше безумное время и в нашей насквозь криминализованной стране отнюдь не всегда представляются бандитами. Некоторые из них с гордостью носят звание бизнесменов, а то и народных депутатов, а которые помельче — довольствуются званием частных детективов и охранников. Откуда же бедной девушке знать, кто есть кто на самом деле.
   Однако на то, чтобы разгрести громадные залежи имен и адресов, которыми располагал Густов, а тем более чтобы проверить досконально каждое имя, не хватило бы всей Питерской милиции, даже если бы она на год забросила все остальные дела.
   Допрос Светы Корольковой оказался пустой тратой времени. Он дал почву для новых подозрений, но никакой конкретной информации не добавил. Надежды, которые розыскники возлагали на этот допрос, не оправдались.
   Приходилось довольствоваться тем, что есть. К примеру, наводкой на черный БМВ. Мышкин как раз ждал сведений по всем таким машинам в Питере. Гаишники не торопились, и Мышкин решил напомнить им о своем запросе.
   Он позвонил в ГАИ из кабинета Протопопова сразу же после ухода Светланы.
   Человек на другом конце провода сказал, что материалы еще не готовы, но при этом добавил:
   — Тут одним таким БМВ ваши «старшие братья» интересовались. Сорокин из главка. Может, это ваша тачка? х315АР, хозяин — некто Томилин, Олег Алексеевич, 75-го года рождения, улица профессора Попова, дом 12, квартира 1.
   — Что ж, и на том спасибо, — сказал Мышкин. — Проверим. Но я жду полный список.
   Он положил трубку и обвел многозначительным взглядом остальных присутствующих. Они все с удовольствием спихнули бы дело Густова главку и даже пытались это сделать — но ни городской угрозыск, ни РУОП не сочли это дело настолько важным, чтобы забрать его себе. Однако интерес к черному БМВ со стороны оперов из главного управления мог в корне изменить ситуацию.

Похищение сабинянки

   — Вот она, — сказал Олег Томилин. — Классная девка, правда?
   «Классная девка» была одета в нечто умопомрачительное. Это нечто сверкало и переливалось, отражая огни цветомузыки и разбивая их на спектральные составляющие. Серьги в ушах девушки были размером с компакт-диск и только чуть-чуть не доставали до плеч. Обильный макияж выглядел экстравагантно, но не вульгарно.
   — О! Олежек пришел, — пьяно завопила она, кидаясь Олегу на шею. — Ты прокатишь меня на мотоцикле?
   — В другой раз, — ответил Олег. — Сегодня у нас есть кое-что покруче. Как ты относишься к БМВ?
   Девушка очень хорошо относилась к БМВ. К тому же она была пьяна и возбуждена, так что, выйдя из душного зала дискотеки на свежий воздух, проявила намерение немедленно отдаться на капоте БМВ всем желающим. Это ей, впрочем, не удалось. Олег и Сережа благоразумно затолкали девицу в салон.
   — А ты что, уже катал ее на мотоцикле? — тихо спросил у Олега Сергей.
   — Нет, только хвастался, — ответил Олег и сел за руль.
   Девица именовала себя Малгожатой, и в ее речи проскальзывали польские обороты типа «проше пана» и «пшепрашем пани». Настоящие поляки, разумеется, легко разоблачили бы подделку, но для русских ее манера речи выглядела вполне натурально.
   Сергей не сразу понял, почему Олег вдруг стал петлять по темным переулкам Петроградской стороны. Он оживленно болтал с Малгожатой и не слишком сопротивлялся ее попыткам немедленно приступить к сексу.
   Но Олег вскоре нарушил веселье на заднем сиденье.
   — Серый, похоже, у нас неприятности, — сказал он.
   — Что такое? — спросил Сергей, нехотя отрываясь от губ «классной девки».
   — Хвост, — коротко ответил Олег и добавил. — Гаси девчонку.
   Сергей послушно полез в карман за ингалятором и сунул его под нос Малгожате прежде, чем она поняла, что дело принимает плохой оборот.
   — Этих придется мочить, — заметил Олег, имея в виду пассажиров «Форда», намертво приклеившегося к БМВ. — Они видели наши номера.
   — Может, выкинем девчонку и поищем другую, — предложил Сергей. — На хрена нам такие игры.
   — Поздно. Если у девчонки есть крыша, то они все равно нас найдут. Давно говорил тебе — поменяй номера и документы.
   Олегу почему-то не пришло в голову, что люди в машине, ведущей слежку, еще не знают, что это похищение, и думают, что девчонка просто катается с какими-то новыми знакомыми на крутой тачке. Так что если ее сейчас выпустить, то никто этот БМВ искать не будет, и даже сама Малгожата ничего не заподозрит — решит, что просто уснула спьяну.
   Олег об этом не подумал, и в результате они с Сергеем вляпались в гораздо большее дерьмо, чем могли бы предполагать.
   Наращивая скорость, Олег гнал машину к северным окраинам, где полно лесопарков и прочих укромных мест.
   — Нет, и надо мочить, — приговаривал он по пути. — Даст бог, крыша не особо крутая, и они никому не сообщат наш номер по радио.
   — А если сообщат?
   — Тогда молись, больше ничего не остается. А вернее, придется зависнуть на базе и сидеть там безвылазно, пока все не утрясется. Шеф будет очень недоволен.
   — Это была твоя идея — взять эту девку.
   — Кто же знал, что у нее крыша?! Она говорит — приехала из Польши, никаких родных и знакомых. Думал, все будет чисто — никто ее даже не хватится.
   На пустынной дороге, ведущей через лесопарк, они притормозили. «Форд» тоже сбавил скорость.
   Олег и Сергей выскочили из машины одновременно, быстро стреляя по ветровому стеклу «Форда». Его пассажиры не успели даже достать свое оружие. Водитель был убит сразу, а его напарник замешкался, и вместо того, чтобы упасть на пол, попытался выползти наружу, где и схлопотал пулю.
   — Кранты, — сказал Олег, заметив в руке одного из убитых работающую рацию. — Сваливаем быстро.
   Сергей бросился к БМВ, а Олег слил немного бензина из бака «Форда» и, отбежав, выстрелил прямо в эту лужицу.
   — Что будем делать с девчонкой? — спросил Сергей.
   — Отвезем на базу, — ответил Олег.
   — Может, лучше грохнуть?
   — Зачем? Там она будет все равно что мертвая. Молись, чтобы нас не остановили по дороге.
   Олег выжал газ.
   — Охранное агентство «Рюрик», — прочитал Сергей в удостоверении одного из убитых.
   — Опять же молись, чтобы их нанял просто ревнивый трахаль, — сказал Олег.
   Руки его судорожно сжимали руль и слегка дрожали.

Разбор полетов

   — Похоже, они нас засекли. Пробуют оторваться.
   — Помощь нужна?
   — Обойдемся. Маринка решила поиграть в шпионов…
   — Доиграется когда-нибудь.
   — Да брось ты. Кому придет в голову ее похищать? Варяг живьем шкуру спустит.
   — С нас в первую очередь.
   — Да нет, это не тот случай. Она сама с ними в машину села, на ходу целоваться лезла… Пробей на всякий случай номер: х315АР, черный БМВ.
   Варяг слушал запись с абсолютно неподвижным лицом. Охранники из «Рюрика» испортили все, что могли. Ребята в «Форде» даже ни разу не уточнили, где они находятся — полагались на радиомаяк. А дежурный забыл переключить индикатор маяка на запись. Сам маяк погиб в огне, и «Форд» пришлось искать на довольно большой территории. Только после того, как его нашли, «рюриковцы» позвонили в милицию и сразу же дали наводку на черный БМВ х315АР. Однако милиция и не подумала объявлять тревогу по какому-то телефонному звонку. Сначала они прислали опергруппу на место происшествия, и опергруппа еще минут пятнадцать расспрашивала «рюриковцев» (в которых она не без основания заподозрила обыкновенных бандитов), откуда у них сведения насчет этого БМВ. Охранники писали кипятком, но ничего не могли поделать.
   Что бы ни говорили о могуществе мафии в нашей стране, а все-таки преступная группировка, даже такая мощная, как у Варяга, не в состоянии перекрыть все выезды из города так быстро и эффективно, как органы внутренних дел. И в милицию «рюриковцы» позвонили в расчете на то, что органы не откажутся от соблазна взять тепленькими парочку бандитов с дымящимся оружием и похищенной девушкой на руках.
   Но милиция решила действовать обстоятельно и фундаментально. В результате ориентировка всем постам ушла в эфир лишь тогда, когда БМВ с номером х315АР находился уже в тех местах, где нет никаких постов.
   Непрофессионализм бандитов наложился на непрофессионализм милиции, и машина с двумя убийцами и похищенной девушкой без проблем покинула город. Ни «Рюрик», ни милиция об этом не знали и пытались искать БМВ на улицах Питера — с нулевым, естественно, результатом.
   Варяг с каменным лицом дослушал запись радиопереговоров до конца, выслушал оправдания директора «Рюрика» и его подчиненных, а потом сказал:
   — Даю три дня. Если через три дня Марина не будет дома целая и невредимая, начну наказывать.
   От этих слов все вздрогнули. Подручные Варяга прекрасно знали, что босс признает только два вида наказания — простое и строгое. Простым наказанием считалась быстрая смерть от пули.

Укрощение строптивой

   Сонный газ из ингалятора действует не так долго, как инъекция снотворного, а после стрельбы в лесопарке Олегу и Сергею было не до уколов. Будь в машине народу побольше, как несколько дней назад, то кто-нибудь, может, и позаботился бы об этом, но сейчас похитители управлялись вдвоем, причем в крайне нервной обстановке.
   Малгожата, она же Марина Варварина, очнулась в тот момент, когда БМВ мчался по шоссе, и до поворота к «Бригантине» было еще довольно далеко.
   Сначала она ничего не могла понять, а когда сознание вернулось к ней в полной мере, пробормотала только:
   — Ну и надралась же я.
   Олег и Сергей поняли, что проблем с Малгожатой в ближайшие минуты не предвидится — девчонка явно забыла, что ее усыпили насильно, а следовательно, она до сих пор не в курсе, что ее похищают.
   — А куда мы едем? — равнодушно поинтересовалась она.
   — Да есть тут одно местечко, — ответил Олег. — Тебе понравится.
   — Мне уже нравится, — заявила Марина и полезла к Сереже целоваться. — Вы оба такие интересные мужчины.
   Последнюю фразу она произнесла голосом куклы Барби, если бы та умела говорить.
   Сергей, только что убивший как минимум одного человека, пребывал в состоянии перманентного мандража в сочетании с тяжелыми мыслями по поводу того, кто бы мог нанять частных сыщиков и главное, зачем — то ли просто следить за ней неизвестно по какой причине, то ли охранять ее (что совсем плохо). Так что сексуального возбуждения Сергей отнюдь не испытывал. Однако виду не показал, поцелуям не сопротивлялся и даже принялся по ходу дела раздевать Малгожату, чтобы у «приемной комиссии» на базе было поменьше забот.
   Лифчика Марина не носила. Впрочем, этим летом отсутствие данной детали костюма у девушек нового поколения, которое, как известно, выбирает «Пепси» было чуть ли не общепринятой нормой.
   Порадовало Сергея другое. Грудь Малгожаты оказалась покрыта точно таким же золотистым загаром, как и все остальное тело. А это уже случалось нечасто. Хотя мода на монокини дошла и до наших берегов, широкого распространения она в России не получила, и тела большинства девчонок уродовали белые полосы незагорелой кожи на груди.
   Впрочем, Сергею пришла в голову и другая мысль. Что, если у Малгожаты дома есть солярий или у ее родителей (а то и у нее самой) имеется большая дача с высоким забором, где можно загорать нагишом, не опасаясь чужих глаз. В таком случае она должна быть очень богата, а следовательно, в сожженном «Форде» вполне могла ехать охрана, и дело принимает особенно скверный оборот.
   Про польский акцент девушка совсем забыла, и это подтвердило предположения похитителей о том, что к Польше она не имеет ни малейшего отношения. Предположения эти возникли еще когда Олег пытался сбросить «хвост», но тогда еще была надежда, что Малгожата — богатая и эксцентричная полька, которая сама наняла людей из «Рюрика» для своей охраны. Но теперь эта версия трещала по швам. Во-первых, Малгожата не испытывала никакого беспокойства по поводу исчезновения «хвоста», а во-вторых, польский акцент испарился напрочь.
   Сергей раздевал и ласкал Малгожату с автоматизмом робота, думая о вещах, не имеющих отношения к сексу, а девчонка тем временем распалилась до такой степени, что собственноручно разорвала свои дорогие шелковые трусики.
   К «Бригантине» они подъехали в разгар полового акта. Сергей кончил как раз на въезде в гараж.
   Первое, что он сделал, когда машина остановилась — сбросил Малгожату с колен, забрал ее сногсшибательное платье и молча вышел из автомобиля.
   — Эй, я так не играю, — крикнула девчонка ему вслед все тем же голосом куклы Барби.
   — А мы и не играем, — сообщил Олег и тоже ушел, оставив обнаженную Марину в машине одну.
   Человек в кимоно и маске, на этот раз безбородый, подошел к БМВ и постучал по крыше рукояткой хлыста.
   — Выходи, — приказал он.
   — Мы так не договаривались! — уже нормальным голосом с нотками возмущения заявила Марина. — Отдайте мое платье и отвезите меня обратно.
   — Посмотри направо, — не повышая голоса, сказал человек в маске, и Марина невольно повиновалась.
   Сквозь тонированное стекло она увидела другого молодого человека в таком же одеянии. Он встал на одно колено и, держа пистолет двумя руками, целился прямо в голову девушки.
   — Теперь выходи, — все так же холодно и равнодушно сказал первый «масочник».
   — Э! Вы с ума сошли, да? Вы чокнулись? Да мой отец с вами знаете что сделает… — только теперь Марина занервничала по-настоящему.
   — Ты будешь наказана, — сообщил человек с хлыстом.
   Двери БМВ открылись с обеих сторон. Марина почувствовала прикосновение холодного пистолетного ствола к шее и услышала шепот:
   — А мы ведь не шутим. Выходи.
   Она вышла крича:
   — Отец вас живьем зажарит! Вы что, еще не поняли? Я — дочь Варяга. Он — хозяин этого города.
   Парень с пистолетом отошел в сторону.
   — Подними руки, — сказал тот, что с хлыстом.
   — Первый выстрел — в ногу, — добавил второй, видя, что Марина не спешит повиноваться. — Очень больно.
   Тон был такой, что Марина мгновенно поверила, прервала поток угроз и подняла руки.
   Бич просвистел в воздухе и обжег ее тело под грудью, обвил девушку кольцом, а потом медленно опал к ее ногам.
   Марина вскрикнула, схватилась за обожженное бичом место руками и, плача, опустилась на корточки.
   — Сними обувь, — услышала она через секунду.