Артюшенко Сергей
Если змею не трогать
Сергей Артюшенко
Если змею не трогать...
Луковицы глубоко сидели в каменистом склоне горы. Чтобы извлечь их, приходилось долго бить киркой по гранитным обломкам.
Солнце уже начало клониться к невидимому горизонту, а я ещё не добыл и десятка драгоценных луковиц тюльпана Юлия.
От крутизны склона и от тяжёлой кирки горели руки, ныла спина, ног я совсем не чувствовал.
А луковицы прятались в камнях, от которых с бессильным звоном отскакивала кирка.
Измучившись вконец, я прилёг отдохнуть у небольшой арчи.
Косые лучи били мне в лицо; я лежал с закрытыми глазами, ощущая на веках солнечное тепло. Не хотелось даже шевелиться. Усталость словно пригвоздила меня к земле. Было такое ощущение, что мне никогда уже не подняться.
Я пролежал так довольно долго. Пора было приниматься за работу. Я поднял голову, чтобы взглянуть на часы, и... встретился с устремлённым на меня холодным взглядом.
Армянская гадюка лежала буквально под боком и, не отрываясь, смотрела на меня. Её немигающие глаза были так близко, что я видел даже тени от надбровных дуг, придающих змее угрюмое выражение.
Несколько мгновений, когда мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, показались мне вечностью. У меня не было желания проверить на себе силу змеиного гипноза, и я отвёл глаза, продолжая однако внимательно следить за змеей.
Положение было не из завидных. Любое движение могло привести к скверным последствиям.
Оставалось самое неприятное - ждать!
Сознание того, что мне самому приходится проверять своё правило: "Не тронь змею - и она не тронет тебя", - нисколько не воодушевляло. На ум приходили разные случаи, когда люди оказывались один на один со змеями. Но почти всегда у человека была возможность двигаться и действовать.
А здесь я лежал, словно парализованный, и полностью зависел от того, что взбредёт в плоскую голову этой армянской "красавицы". Моё тело и ноги были слегка согнуты, а обе руки покоились под головой. Змея уютно устроилась в двадцати сантиметрах от моего живота. Я был лишён всякой возможности быстро вскочить, отбросить змею или схватить её за шею. Нужно было внимательно следить за ней и быть готовым ко всему.
Гадюка лежала, аккуратно свернувшись в ровные кольца, на которых покоилась её страшная голова.
Время от времени бесшумно мелькал раздвоенный чёрный язычок, и тогда мне казалось, что змея вот-вот подползёт ещё ближе.
Сколько прошло времени - не знаю: оно шло в новом измерении. Моё тело так сильно затекло, а острые камни так впились в бок, что трудно было терпеть. Я решил действовать.
План был прост. Нужно перевернуться на спину и быстро вскочить или откатиться.
Легко сказать! Но как это сделать под пристальным взглядом грозного стража?
Другого выхода все равно не было, и я начал медленно разгибаться. Наконец дрожащие ноги кое-как выпрямились.
Несколько раз змея приподнимала и поворачивала голову. Тогда я замирал и даже закрывал глаза.
Теперь оставалось развернуться на спину...
И тут-то змея зашевелилась. С лёгким шуршанием она стала распутывать свои кольца и приблизилась к моему животу.
Живот сам по себе втянулся до самого позвоночника, и змея быстрым язычком исследовала свободно свисавшую рубаху. Но когда она обратила свою грозную голову к моему лицу, я весь сжался и чуть не потерял самообладание.
Она была так близко, что я не видел её. Я только ощущал лёгкое прикосновение её язычка на шее.
В следующее мгновение сквозь холодный пот, заливающий глаза, я увидел, как гадюка опустилась на камни и решительно поползла вниз по склону.
Если змею не трогать...
Луковицы глубоко сидели в каменистом склоне горы. Чтобы извлечь их, приходилось долго бить киркой по гранитным обломкам.
Солнце уже начало клониться к невидимому горизонту, а я ещё не добыл и десятка драгоценных луковиц тюльпана Юлия.
От крутизны склона и от тяжёлой кирки горели руки, ныла спина, ног я совсем не чувствовал.
А луковицы прятались в камнях, от которых с бессильным звоном отскакивала кирка.
Измучившись вконец, я прилёг отдохнуть у небольшой арчи.
Косые лучи били мне в лицо; я лежал с закрытыми глазами, ощущая на веках солнечное тепло. Не хотелось даже шевелиться. Усталость словно пригвоздила меня к земле. Было такое ощущение, что мне никогда уже не подняться.
Я пролежал так довольно долго. Пора было приниматься за работу. Я поднял голову, чтобы взглянуть на часы, и... встретился с устремлённым на меня холодным взглядом.
Армянская гадюка лежала буквально под боком и, не отрываясь, смотрела на меня. Её немигающие глаза были так близко, что я видел даже тени от надбровных дуг, придающих змее угрюмое выражение.
Несколько мгновений, когда мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, показались мне вечностью. У меня не было желания проверить на себе силу змеиного гипноза, и я отвёл глаза, продолжая однако внимательно следить за змеей.
Положение было не из завидных. Любое движение могло привести к скверным последствиям.
Оставалось самое неприятное - ждать!
Сознание того, что мне самому приходится проверять своё правило: "Не тронь змею - и она не тронет тебя", - нисколько не воодушевляло. На ум приходили разные случаи, когда люди оказывались один на один со змеями. Но почти всегда у человека была возможность двигаться и действовать.
А здесь я лежал, словно парализованный, и полностью зависел от того, что взбредёт в плоскую голову этой армянской "красавицы". Моё тело и ноги были слегка согнуты, а обе руки покоились под головой. Змея уютно устроилась в двадцати сантиметрах от моего живота. Я был лишён всякой возможности быстро вскочить, отбросить змею или схватить её за шею. Нужно было внимательно следить за ней и быть готовым ко всему.
Гадюка лежала, аккуратно свернувшись в ровные кольца, на которых покоилась её страшная голова.
Время от времени бесшумно мелькал раздвоенный чёрный язычок, и тогда мне казалось, что змея вот-вот подползёт ещё ближе.
Сколько прошло времени - не знаю: оно шло в новом измерении. Моё тело так сильно затекло, а острые камни так впились в бок, что трудно было терпеть. Я решил действовать.
План был прост. Нужно перевернуться на спину и быстро вскочить или откатиться.
Легко сказать! Но как это сделать под пристальным взглядом грозного стража?
Другого выхода все равно не было, и я начал медленно разгибаться. Наконец дрожащие ноги кое-как выпрямились.
Несколько раз змея приподнимала и поворачивала голову. Тогда я замирал и даже закрывал глаза.
Теперь оставалось развернуться на спину...
И тут-то змея зашевелилась. С лёгким шуршанием она стала распутывать свои кольца и приблизилась к моему животу.
Живот сам по себе втянулся до самого позвоночника, и змея быстрым язычком исследовала свободно свисавшую рубаху. Но когда она обратила свою грозную голову к моему лицу, я весь сжался и чуть не потерял самообладание.
Она была так близко, что я не видел её. Я только ощущал лёгкое прикосновение её язычка на шее.
В следующее мгновение сквозь холодный пот, заливающий глаза, я увидел, как гадюка опустилась на камни и решительно поползла вниз по склону.