---------------------------------------------------------------
Constructing a Science Fiction Novel", 1984)
Origin: HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
Дополненния: Castlevania
---------------------------------------------------------------
Сильвия Бюрак попросила меня об эссе для The Writer, и я написал
следующий текст. Большая его часть посвящена соображениям, возникшим при
создании моего романа "Глаз Кота". Я не думаю, что я смог бы записать все
столь подробно когда-либо ранее или потом. Итак, вот этот небольшой текст и
я включаю его в этот сборник для тех из вас, кто интересуется подобными
вещами.
Покойного Джеймса Блиша однажды спросили, где он находит идеи для своих
научно-фантастических рассказов. Он ответил так же, как отвечаем все мы: "Из
наблюдений, из прочитанного, из жизненного опыта и так далее". Тогда его
спросили, а что он делает, если во всем этом ему не удается найти новой
идеи. Он сразу же ответил: "Я занимаюсь самоплагиатом"
Конечно, он имел в виду, что он просматривает свои прежние работы для
того, чтобы обнаружить неразработанные линии, доверяясь устойчивости
интересов и обновлению старых прелестей для того, чтобы появились новые
мысли. И это работает. Время от времени я делаю то же самое, и обычно это
дает много новых идей.
Но я пишу уже более двадцати лет и кое-что знаю о том, как работает мой
мозг, когда я подыскиваю историю или рассказываю ее. Я не всегда знал то,
что знаю теперь, и в большинстве моих ранних вещей я двигался наугад,
определяя темы, нащупывая характеры и мысли. В результате большинство из
моих концепций доведены до конца и для меня теперь намного легче рассказать
новую историю, чем прежде. Это может быть более поздняя модель, но
управление похоже на предыдущую, и если я берусь за рычаг механизма, я знаю,
что с ним делать.
Например: Окружающая обстановка. С моей точки зрения, научная
фантастика всегда рациональна -- распространение в будущее или чуждое
окружение того, что известно теперь, в то время как фэнтези представляет
иррациональное внесение неизвестного, обычно в непривычное окружение.
Временами различия не слишком выражены, а иногда даже смешно проводить их.
Однако на практическом, рабочем уровне, именно по этому принципу я их
различаю.
Некоторые рассказы (я никогда не устаю это повторять) требуют того же,
что и обычная фантастика, с добавлением экзотического окружения. Из трех
базовых элементов фантастики -- сюжета, героев и окружающей обстановки,
именно окружающая обстановка требует усиленного внимания в научной
фантастике и фэнтези. Здесь, как нигде более, вы балансируете между
сверхобъяснением и сверхпредположением, между возможностью утомить читателя
излишними деталями и потерять его, не дав достаточных объяснений.
Первой я обнаружил именно эту трудность. Я познакомился с ней, стараясь
экономить описания, стремясь сделать движение рассказа более быстрым и затем
постепенно вводя задний план.
Где-то на этом пути я осознал, что делая это должным образом, можно
решить две проблемы: простое представление материала, подаваемое точно
отмеренными дозами, приобретает добавочное значение при удержании
читательского интереса. Я использовал этот прием в начале моего рассказа
"Вариации Единорога", в котором я откладывал на несколько страниц описание
необычных созданий .
"Причудливость огней, средоточие света, оно двигалось с ловкостью,
почти изысканно осмотрительной, колеблясь между видимым и невидимым
существованием как проблески света в штормовой вечер; или, вероятно, темнота
между вспышками более соответствовала его истинной сущности; водоворот
черных останков, собранных в надменный ритм низких звуков ветра пустыни на
просторах за строениями как пустота уже наполненная, как страницы
непрочитанной книги или тишина между звуками песни."
Как вы видите, я сказал достаточно, чтобы удержать читательское
любопытство. К тому времени, когда станет ясно, что это единорог в
призрачном городе Нью Мехико, я уже ввел другого героя и конфликт.
Действующие лица представляют для меня меньшую трудность, чем
окружение. Люди обычно остаются людьми в среде научной фантастики. Главные
герои являются мне почти полностью определенными, а второстепенные не
требуют много работы. Что касается описания их внешности, на первых порах
легко перебрать. Но сколько действительно нужно читателю? Как много может
усвоить мозг за один раз? Я решил иметь полное представление о герое, но
отмечать только три черты. Затем прекратить описание и продолжать рассказ.
Если четвертая характеристика проглатывается легко, прекрасно. Но оставить
ее в начальном состоянии. Не более. Поверьте, что остальные особенности
будут появляться по мере надобности. "Он был стройный краснолицый парень, у
которого одно плечо было ниже другого". Будь он стройный краснолицый парень
со светло-голубыми глазами (или с большими руками или веснушками на щеках) с
одним плечом выше другого, он скорее ускользнет от мысленного взора, нежели
станет яснее перед нами. Слишком много деталей создают перегрузку ощущений,
ослабляя способность читателя к воображению. Если эти добавочные детали
действительно необходимы для дальнейшего повествования, лучше ввести
следующую дозу позднее, дав время для того, чтобы первые впечатления
усвоились. "Ага," ответил он, и его голубые глаза вспыхнули.
Я отметил окружающую обстановку и героев как типичные примеры развития
писательских навыков, так как навыки -- это такой сорт работы, который
приходит с практикой, и потом, по прошествии некоторого времени, может стать
второй натурой, на которую не обращают внимания. Для этого существует
тренировка, при помощи которой каждый, приложив определенные усилия, может
овладеть некоторыми приемами. Но я чувствую, что это не исчерпывает
писательское мастерство.
Для меня важным является развитие и и уточнение взглядов на мир,
экспериментирование с точками зрения. Это составляет сущность процесса
рассказа истории и здесь все выученные механические методы становятся не
более чем инструментами. Это составляет авторский подход к материалу,
который делает рассказ уникальным.
Например, я живу на Юго-Западе уже почти десять лет. По некоторым
причинам я стал интересоваться индейцами. Я начал посещать праздники и
танцы, читать антропологическую литературу, посещать лекции и музеи. Я
познакомился с индейцами. Вначале мой интерес направлялся только желанием
узнать больше, чем я уже знаю. Позднее я стал чувствовать, что в моем
подсознании начинает оформляться история. Я ждал. Я продолжал приобретать
информацию и впечатления в этой области.
В один прекрасный день мое внимание заострилось на Навахо.
Позднее я понял, что если я смогу определить, почему мой интерес
внезапно повернулся в этом направлении, я смогу получить историю. Это
произошло, когда я обнаружил тот факт, что Навахо придумали свои собственные
слова, около сотни, для названия различных частей двигателя внутреннего
сгорания. Другие индейские племена, которые я знаю, не сделали ничего
подобного. Ознакомившись с автомобилями, они стали просто употреблять
английские термины для карбюратора, зажигания, свечей и т.д. Но Навахо
придумали свои собственные слова для этих вещей -- знак, свидетельствующий,
как об их независимости, так и о присобляемости.
Я стал смотреть глубже. Индейцы Хопис и Пуэбло, родственные Навахо,
среди своих ритуалов имеют танцы дождя. Навахо не тратят больших усилий,
чтобы управлять погодой таким способом.
Вместо этого они приспосабливаются к дождю или засухе.
Приспосабляемость. Именно это. Это стало темой моего романа.
Предположим, задал я себе вопрос, я мог бы взять современного индейца и при
помощи эффекта расширения времени, обусловленной движением в пространстве со
скоростью света, показать его в добром здравии, скажем, через сто семдесят
лет? Здесь был бы, по необходимости, перерыв в его истории на то время, пока
он отсутствовал, период, в течение которого на Земле произошло бы множество
изменений. Именно так идея "Глаза Кота" пришла ко мне.
Однако идея еще не научно-фантастический роман. Каким образом можно
сделать это?
Я спросил себя, почему в его исчезновении не было ничего необычного?
Предположим, что он действительно был прекрасным следопытом и охотником? Я
задумался. Таким образом он логически становился охотником за экземплярами
внеземной жизни. Это звучало правдоподобно, и я это принял. Проблема злобных
внеземных существ могла быть оправданием того, что мой герой Навахо не
удалился от дел и служить основой конфликта.
Мне также хотелось бы иметь что-нибудь, дающее представление о его
прошлом и традициях Навахо, что-нибудь большее, чем его способности
существования в дикой местности, что-нибудь, что могло бы рассказать о его
внутренней жизни. Я взял из легенд Навахо "чинди", злого духа. Затем мне
стало ясно, что этот злой дух может быть соотнесен с одним необычным
созданием, которое он сам принес на Землю много лет назад.
Такова была идея в общих чертах. Хотя здесь нет всего сюжета целиком,
это может показать, как рассказ обретает форму, начинаясь с простого
наблюдения и приводя к созданию героев и ситуаций. Этот маленький сегмент
истории мог возникнуть под действием "вдохновения"; большинство из того, что
остается, может быть дополнено воображением.
Это требует некоторой сноровки. Я твердо уверен, что я мог бы написать
один и тот же рассказ дюжиной различных способов: как комедию, как трагедию,
как нечто среднее между ними; с точки зрения второстепенного персонажа, в
первом лице, в третьем лице, в различном времени и так далее. Но я также
уверен, что для настоящих фантастических романов существует лишь один
предпочтительный способ воплощения. Я чувствую, что материал может диктовать
форму. Точное следование этому представляет для меня наиболее трудную и
стоящую часть процесса написания истории. Это находится вне всяких навыков,
в области эстетики.
Итак, я должен определить, какой подход мог бы наилучшим образом
соответствовать тому впечатлению, которого я хотел бы достигнуть. Это,
конечно, требует прояснения моих собственных впечатлений.
Мой главный герой, Билли Зингер Черный Конь, хотя и родился в условиях,
близких к первобытным, позднее получил высшее образование. Этого одного
достаточно, чтобы создать внутри него некоторые конфликты. На его месте
можно было бы отвергнуть свое прошлое или попытаться приспособиться к нему.
Билл отверг совсем немного. Он был очень способным человеком, но он был
побежден. Я решил дать ему возможность прийти к соглашению со всем в его
жизни.
Я сказал, что это все задумывалось как роман о герое. Показ героя во
всей сложности требовал какого-то действия. Его жизнь включала мифы,
легенды, шаманство его народа и так как этот фон составляет неотъемлемый
элемент этого героя, я попытался показать это, перемежая свое повествование
пересказами различных отрывков мифов Навахо и других подходящих материалов
легенд. Я решил передать некоторые из них как стихи, другие оставил в
первозданном виде, третьи лишь отдаленно связаны с традицией. Это, как я
надеялся, придаст книге особый интерес и поможет лучше обрисовать героя.
Возникла проблема, как ввести фон будущего, так как я уже достаточно
обременил повествование вставками фолклорного материала. Мне нужно было
найти способ отделить и сократить это вставки, поэтому я украл прием из
трилогии Дос Пасоса. Я ввел раздел "Диск", аналогичные его "Новостям" и
"Фотоснимку", -- несколько страниц, разбросанных там и сям, составленные из
ведущих направлений повествования, новостей, отрывков популярных песен,
чтобы придать повествованию аромат времени.
Этот прием позволил ввести множество примет фона без замедления
повествования и его необычный формат почти наверняка был достаточно
интересен визуально для того, чтобы усилить любопытство читателей.
Развитие сюжета потребовало введения полудюжины второстепенных героев
-- и ни одного такого, которого я мог бы ввести без подробного описания.
Остановки для того, чтобы сделать полнокровный портрет каждого из них --
скажем, путем длинных описаний, могли оказаться смертельными для романа,
однако они появлялись по мере требования повествования. Таким образом, я
использовал случай и нарушил главное правило писания. Почти в каждой книге о
писательском ремесле вы можете прочитать "Показывай. Не рассказывай." Это
означает, что вы не просто рассказываете читателю, каков герой; вы
показываете его, так как рассказ обычно производит отдаленное воздействие и
усиливает впечатление затянутости.
Я решил, что я не только расскажу читателям, что собой представляет
каждый герой, я попытаюсь сделать это в интересной читателю манере.
Действительно, я сделал это.
Если вы собираетесь нарушить правило, извлекайте из этого пользу.
Сделайте это большим. Эксплуатируйте это. Превратите это в достоинство.
Я назвал разделы по имени каждого героя, поставил после имени запятую и
написал одно длинное, сложное, описательное предложение, помещая его
различные пункты и придаточные предложения на отдельные строки таким
образом, что создавалась видимость стиха. Что касается моего раздела "Диск",
я хотел сделать его достаточно интересным зрительно, чтобы провести читателя
через то, что действительно было видимостью.
Следующая проблема в книге возникла, когда множество телепатов
использовали свои способности для формирования составного мозга. Были
причины, по которым я должен был показать этот мозг в действии. "Поминки по
Финнегану "послужили мне хорошей моделью для потока сознания , который я
хотел использовать для этого. И "Joysprick" Энтони Берджеса, который я
недавно прочитал, содержит раздел, который может быть взят в качестве
примера для творчества в этой манере. Я последовал ему.
Затем, чтобы достичь правдоподобия, я путешествовал по Каньону Челли с
путеводителем Навахо. Когда я писал кусок с действием, происходящим в
Каньоне, передо мной была карта, мои фотографии и археологические описания
маршрута, по которому следовал Билл. Я надеялся, что такое использование
реалистических деталей может помочь достигнуть некоторого равновесия между
импрессионизмом и тем основным способом изложения, который я использовал.
Таковы некоторые из проблем, с которыми я столкнулся при написании
"Глаза Кота" и некоторые способы решения их. Вообще говоря, большинство из
вопросов, которые я задавал себе и многие мысли, которые я обсуждал,
возникали все время; только технические решения и конец истории на этот раз
отличались. В этом отношении, я все еще занимаюсь самоплагиатом, используя
свои ранние идеи. Ничего плохого в этом нет, если это приводит в
конце-концов к росту мастерства.
Из всего того, что я сказал, может показаться, что роман был в высшей
степени новаторский. Он не был таким. Основной темой был сдвиг во времени --
соображения об изменении и приспособлении, росте. В то время как научная
фантастика часто имеет дело с будущим и рядится в экзотические костюмы, ее
действительная, глубинная сущность включает человеческую природу, которая
остается одинаковой в течение уже длительного времени, и которая, я надеюсь,
останется такой еще долгое время. Поэтому в известном смысле мы постоянно
ищем новые способы для высказывания старых истин. Но человеческая природа --
это неопределенность. Изменяется и адаптируется индивидуум, и это применимо
как к писателю, так и к героям. И именно эти изменения -- в самопознании,
ощущении, чувствительности -- лежат в основе наиболее сильных и
жизнеспособных историй, какой бы способ их изложения ни был бы использован.
Изменен: 12.07.99
Constructing a Science Fiction Novel", 1984)
Origin: HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
Дополненния: Castlevania
---------------------------------------------------------------
Сильвия Бюрак попросила меня об эссе для The Writer, и я написал
следующий текст. Большая его часть посвящена соображениям, возникшим при
создании моего романа "Глаз Кота". Я не думаю, что я смог бы записать все
столь подробно когда-либо ранее или потом. Итак, вот этот небольшой текст и
я включаю его в этот сборник для тех из вас, кто интересуется подобными
вещами.
Покойного Джеймса Блиша однажды спросили, где он находит идеи для своих
научно-фантастических рассказов. Он ответил так же, как отвечаем все мы: "Из
наблюдений, из прочитанного, из жизненного опыта и так далее". Тогда его
спросили, а что он делает, если во всем этом ему не удается найти новой
идеи. Он сразу же ответил: "Я занимаюсь самоплагиатом"
Конечно, он имел в виду, что он просматривает свои прежние работы для
того, чтобы обнаружить неразработанные линии, доверяясь устойчивости
интересов и обновлению старых прелестей для того, чтобы появились новые
мысли. И это работает. Время от времени я делаю то же самое, и обычно это
дает много новых идей.
Но я пишу уже более двадцати лет и кое-что знаю о том, как работает мой
мозг, когда я подыскиваю историю или рассказываю ее. Я не всегда знал то,
что знаю теперь, и в большинстве моих ранних вещей я двигался наугад,
определяя темы, нащупывая характеры и мысли. В результате большинство из
моих концепций доведены до конца и для меня теперь намного легче рассказать
новую историю, чем прежде. Это может быть более поздняя модель, но
управление похоже на предыдущую, и если я берусь за рычаг механизма, я знаю,
что с ним делать.
Например: Окружающая обстановка. С моей точки зрения, научная
фантастика всегда рациональна -- распространение в будущее или чуждое
окружение того, что известно теперь, в то время как фэнтези представляет
иррациональное внесение неизвестного, обычно в непривычное окружение.
Временами различия не слишком выражены, а иногда даже смешно проводить их.
Однако на практическом, рабочем уровне, именно по этому принципу я их
различаю.
Некоторые рассказы (я никогда не устаю это повторять) требуют того же,
что и обычная фантастика, с добавлением экзотического окружения. Из трех
базовых элементов фантастики -- сюжета, героев и окружающей обстановки,
именно окружающая обстановка требует усиленного внимания в научной
фантастике и фэнтези. Здесь, как нигде более, вы балансируете между
сверхобъяснением и сверхпредположением, между возможностью утомить читателя
излишними деталями и потерять его, не дав достаточных объяснений.
Первой я обнаружил именно эту трудность. Я познакомился с ней, стараясь
экономить описания, стремясь сделать движение рассказа более быстрым и затем
постепенно вводя задний план.
Где-то на этом пути я осознал, что делая это должным образом, можно
решить две проблемы: простое представление материала, подаваемое точно
отмеренными дозами, приобретает добавочное значение при удержании
читательского интереса. Я использовал этот прием в начале моего рассказа
"Вариации Единорога", в котором я откладывал на несколько страниц описание
необычных созданий .
"Причудливость огней, средоточие света, оно двигалось с ловкостью,
почти изысканно осмотрительной, колеблясь между видимым и невидимым
существованием как проблески света в штормовой вечер; или, вероятно, темнота
между вспышками более соответствовала его истинной сущности; водоворот
черных останков, собранных в надменный ритм низких звуков ветра пустыни на
просторах за строениями как пустота уже наполненная, как страницы
непрочитанной книги или тишина между звуками песни."
Как вы видите, я сказал достаточно, чтобы удержать читательское
любопытство. К тому времени, когда станет ясно, что это единорог в
призрачном городе Нью Мехико, я уже ввел другого героя и конфликт.
Действующие лица представляют для меня меньшую трудность, чем
окружение. Люди обычно остаются людьми в среде научной фантастики. Главные
герои являются мне почти полностью определенными, а второстепенные не
требуют много работы. Что касается описания их внешности, на первых порах
легко перебрать. Но сколько действительно нужно читателю? Как много может
усвоить мозг за один раз? Я решил иметь полное представление о герое, но
отмечать только три черты. Затем прекратить описание и продолжать рассказ.
Если четвертая характеристика проглатывается легко, прекрасно. Но оставить
ее в начальном состоянии. Не более. Поверьте, что остальные особенности
будут появляться по мере надобности. "Он был стройный краснолицый парень, у
которого одно плечо было ниже другого". Будь он стройный краснолицый парень
со светло-голубыми глазами (или с большими руками или веснушками на щеках) с
одним плечом выше другого, он скорее ускользнет от мысленного взора, нежели
станет яснее перед нами. Слишком много деталей создают перегрузку ощущений,
ослабляя способность читателя к воображению. Если эти добавочные детали
действительно необходимы для дальнейшего повествования, лучше ввести
следующую дозу позднее, дав время для того, чтобы первые впечатления
усвоились. "Ага," ответил он, и его голубые глаза вспыхнули.
Я отметил окружающую обстановку и героев как типичные примеры развития
писательских навыков, так как навыки -- это такой сорт работы, который
приходит с практикой, и потом, по прошествии некоторого времени, может стать
второй натурой, на которую не обращают внимания. Для этого существует
тренировка, при помощи которой каждый, приложив определенные усилия, может
овладеть некоторыми приемами. Но я чувствую, что это не исчерпывает
писательское мастерство.
Для меня важным является развитие и и уточнение взглядов на мир,
экспериментирование с точками зрения. Это составляет сущность процесса
рассказа истории и здесь все выученные механические методы становятся не
более чем инструментами. Это составляет авторский подход к материалу,
который делает рассказ уникальным.
Например, я живу на Юго-Западе уже почти десять лет. По некоторым
причинам я стал интересоваться индейцами. Я начал посещать праздники и
танцы, читать антропологическую литературу, посещать лекции и музеи. Я
познакомился с индейцами. Вначале мой интерес направлялся только желанием
узнать больше, чем я уже знаю. Позднее я стал чувствовать, что в моем
подсознании начинает оформляться история. Я ждал. Я продолжал приобретать
информацию и впечатления в этой области.
В один прекрасный день мое внимание заострилось на Навахо.
Позднее я понял, что если я смогу определить, почему мой интерес
внезапно повернулся в этом направлении, я смогу получить историю. Это
произошло, когда я обнаружил тот факт, что Навахо придумали свои собственные
слова, около сотни, для названия различных частей двигателя внутреннего
сгорания. Другие индейские племена, которые я знаю, не сделали ничего
подобного. Ознакомившись с автомобилями, они стали просто употреблять
английские термины для карбюратора, зажигания, свечей и т.д. Но Навахо
придумали свои собственные слова для этих вещей -- знак, свидетельствующий,
как об их независимости, так и о присобляемости.
Я стал смотреть глубже. Индейцы Хопис и Пуэбло, родственные Навахо,
среди своих ритуалов имеют танцы дождя. Навахо не тратят больших усилий,
чтобы управлять погодой таким способом.
Вместо этого они приспосабливаются к дождю или засухе.
Приспосабляемость. Именно это. Это стало темой моего романа.
Предположим, задал я себе вопрос, я мог бы взять современного индейца и при
помощи эффекта расширения времени, обусловленной движением в пространстве со
скоростью света, показать его в добром здравии, скажем, через сто семдесят
лет? Здесь был бы, по необходимости, перерыв в его истории на то время, пока
он отсутствовал, период, в течение которого на Земле произошло бы множество
изменений. Именно так идея "Глаза Кота" пришла ко мне.
Однако идея еще не научно-фантастический роман. Каким образом можно
сделать это?
Я спросил себя, почему в его исчезновении не было ничего необычного?
Предположим, что он действительно был прекрасным следопытом и охотником? Я
задумался. Таким образом он логически становился охотником за экземплярами
внеземной жизни. Это звучало правдоподобно, и я это принял. Проблема злобных
внеземных существ могла быть оправданием того, что мой герой Навахо не
удалился от дел и служить основой конфликта.
Мне также хотелось бы иметь что-нибудь, дающее представление о его
прошлом и традициях Навахо, что-нибудь большее, чем его способности
существования в дикой местности, что-нибудь, что могло бы рассказать о его
внутренней жизни. Я взял из легенд Навахо "чинди", злого духа. Затем мне
стало ясно, что этот злой дух может быть соотнесен с одним необычным
созданием, которое он сам принес на Землю много лет назад.
Такова была идея в общих чертах. Хотя здесь нет всего сюжета целиком,
это может показать, как рассказ обретает форму, начинаясь с простого
наблюдения и приводя к созданию героев и ситуаций. Этот маленький сегмент
истории мог возникнуть под действием "вдохновения"; большинство из того, что
остается, может быть дополнено воображением.
Это требует некоторой сноровки. Я твердо уверен, что я мог бы написать
один и тот же рассказ дюжиной различных способов: как комедию, как трагедию,
как нечто среднее между ними; с точки зрения второстепенного персонажа, в
первом лице, в третьем лице, в различном времени и так далее. Но я также
уверен, что для настоящих фантастических романов существует лишь один
предпочтительный способ воплощения. Я чувствую, что материал может диктовать
форму. Точное следование этому представляет для меня наиболее трудную и
стоящую часть процесса написания истории. Это находится вне всяких навыков,
в области эстетики.
Итак, я должен определить, какой подход мог бы наилучшим образом
соответствовать тому впечатлению, которого я хотел бы достигнуть. Это,
конечно, требует прояснения моих собственных впечатлений.
Мой главный герой, Билли Зингер Черный Конь, хотя и родился в условиях,
близких к первобытным, позднее получил высшее образование. Этого одного
достаточно, чтобы создать внутри него некоторые конфликты. На его месте
можно было бы отвергнуть свое прошлое или попытаться приспособиться к нему.
Билл отверг совсем немного. Он был очень способным человеком, но он был
побежден. Я решил дать ему возможность прийти к соглашению со всем в его
жизни.
Я сказал, что это все задумывалось как роман о герое. Показ героя во
всей сложности требовал какого-то действия. Его жизнь включала мифы,
легенды, шаманство его народа и так как этот фон составляет неотъемлемый
элемент этого героя, я попытался показать это, перемежая свое повествование
пересказами различных отрывков мифов Навахо и других подходящих материалов
легенд. Я решил передать некоторые из них как стихи, другие оставил в
первозданном виде, третьи лишь отдаленно связаны с традицией. Это, как я
надеялся, придаст книге особый интерес и поможет лучше обрисовать героя.
Возникла проблема, как ввести фон будущего, так как я уже достаточно
обременил повествование вставками фолклорного материала. Мне нужно было
найти способ отделить и сократить это вставки, поэтому я украл прием из
трилогии Дос Пасоса. Я ввел раздел "Диск", аналогичные его "Новостям" и
"Фотоснимку", -- несколько страниц, разбросанных там и сям, составленные из
ведущих направлений повествования, новостей, отрывков популярных песен,
чтобы придать повествованию аромат времени.
Этот прием позволил ввести множество примет фона без замедления
повествования и его необычный формат почти наверняка был достаточно
интересен визуально для того, чтобы усилить любопытство читателей.
Развитие сюжета потребовало введения полудюжины второстепенных героев
-- и ни одного такого, которого я мог бы ввести без подробного описания.
Остановки для того, чтобы сделать полнокровный портрет каждого из них --
скажем, путем длинных описаний, могли оказаться смертельными для романа,
однако они появлялись по мере требования повествования. Таким образом, я
использовал случай и нарушил главное правило писания. Почти в каждой книге о
писательском ремесле вы можете прочитать "Показывай. Не рассказывай." Это
означает, что вы не просто рассказываете читателю, каков герой; вы
показываете его, так как рассказ обычно производит отдаленное воздействие и
усиливает впечатление затянутости.
Я решил, что я не только расскажу читателям, что собой представляет
каждый герой, я попытаюсь сделать это в интересной читателю манере.
Действительно, я сделал это.
Если вы собираетесь нарушить правило, извлекайте из этого пользу.
Сделайте это большим. Эксплуатируйте это. Превратите это в достоинство.
Я назвал разделы по имени каждого героя, поставил после имени запятую и
написал одно длинное, сложное, описательное предложение, помещая его
различные пункты и придаточные предложения на отдельные строки таким
образом, что создавалась видимость стиха. Что касается моего раздела "Диск",
я хотел сделать его достаточно интересным зрительно, чтобы провести читателя
через то, что действительно было видимостью.
Следующая проблема в книге возникла, когда множество телепатов
использовали свои способности для формирования составного мозга. Были
причины, по которым я должен был показать этот мозг в действии. "Поминки по
Финнегану "послужили мне хорошей моделью для потока сознания , который я
хотел использовать для этого. И "Joysprick" Энтони Берджеса, который я
недавно прочитал, содержит раздел, который может быть взят в качестве
примера для творчества в этой манере. Я последовал ему.
Затем, чтобы достичь правдоподобия, я путешествовал по Каньону Челли с
путеводителем Навахо. Когда я писал кусок с действием, происходящим в
Каньоне, передо мной была карта, мои фотографии и археологические описания
маршрута, по которому следовал Билл. Я надеялся, что такое использование
реалистических деталей может помочь достигнуть некоторого равновесия между
импрессионизмом и тем основным способом изложения, который я использовал.
Таковы некоторые из проблем, с которыми я столкнулся при написании
"Глаза Кота" и некоторые способы решения их. Вообще говоря, большинство из
вопросов, которые я задавал себе и многие мысли, которые я обсуждал,
возникали все время; только технические решения и конец истории на этот раз
отличались. В этом отношении, я все еще занимаюсь самоплагиатом, используя
свои ранние идеи. Ничего плохого в этом нет, если это приводит в
конце-концов к росту мастерства.
Из всего того, что я сказал, может показаться, что роман был в высшей
степени новаторский. Он не был таким. Основной темой был сдвиг во времени --
соображения об изменении и приспособлении, росте. В то время как научная
фантастика часто имеет дело с будущим и рядится в экзотические костюмы, ее
действительная, глубинная сущность включает человеческую природу, которая
остается одинаковой в течение уже длительного времени, и которая, я надеюсь,
останется такой еще долгое время. Поэтому в известном смысле мы постоянно
ищем новые способы для высказывания старых истин. Но человеческая природа --
это неопределенность. Изменяется и адаптируется индивидуум, и это применимо
как к писателю, так и к героям. И именно эти изменения -- в самопознании,
ощущении, чувствительности -- лежат в основе наиболее сильных и
жизнеспособных историй, какой бы способ их изложения ни был бы использован.
Изменен: 12.07.99