Бабкин Михаил Александрович. Слимперия

   – Придется, – без энтузиазма согласился Семен. – Олия, поднимаемся на этаж к князю и ищем медальон, других вариантов нету, – воры-домушники направились к лестнице, оставив мифологическую шушеру на произвол судьбы, что, впрочем, той шушере ничуть не повредило, им и так было хорошо. Даже очень.
   Возможно, гости князя будут с упоением вспоминать невероятный случай, приключившийся с ними в день рождения хозяина дома, еще и внукам рассказывать станут. А, может, и не станут, будут молчать до самого конца, кто знает? Правитель, одержимый демоном – это, знаете ли... Подчиненные могут и взбунтоваться, на всякий случай. Во избежание.
   Покои князя на втором этаже, разумеется, никем не охранялись.
   Дверь оказалась не заперта, у нее вообще замка не было: либо князь доверял своим людям во всем, либо был лют на расправу и в его комнаты никто не смел войти, даже в его отсутствие – второй вариант больше походил на правду.
   Комнаты шли анфиладой, но почти в каждой было несколько дверей, которые вели в соседние помещения: Семен и Олия не стали обыскивать их все подряд, а двинулись сразу на поиски рабочего кабинета – ведь должен же здесь быть кабинет? Место уединения и обдумывания важных государственных дел. Вот его-то в первую очередь и надо было осмотреть, потом спальню, а после, если не повезет, и все остальное.
   Обособленная комната, возможный рабочий кабинет, напоминала банкетный зал после выноса тел последних гостей: заваленная пустыми бутылками, с грязными тарелками и стаканами на стульях, с каким-то пыльным тряпьем по углам – комната вызвала у Семена раздражение и отвращение. В центре рабочего кабинета стоял добротный письменный стол с грудами официальных бумаг, с опрокинутой сухой чернильницей и поломанным гусиным пером в ней... Похоже, князь малость недолюбливал канцелярскую работу.
   Семен осмотрел стол, повыдвигал все ящики, но ничего, кроме пустых бутылок и драных носков, там не обнаружил. Оставаться в рабочем кабинете и рыться в бутылочных завалах ни Семену, ни тем более Олии не хотелось: они пошли искать спальню князя. И довольно скоро ее нашли.
   Спальня отличалась чистотой и ухоженностью, не в пример комнаты для подписания указов: стены и потолок спальни были задрапированы алым шелком, пол закрывал мягкий ковер с ворсом по щиколотку; высокие серебряные зеркала в виде дополнительных фальшивых окон создавали иллюзию необъятности помещения; несколько пуфов с бархатными сиденьями и золоченые тумбочки под зеркальными окнами завершали убранство спальни. Впрочем, нет: еще в спальне было полным-полно оружия! Как ни странно, повсюду висели сабли – на стенах, в несколько рядов, и даже в изголовье необъятной кровати, крест-накрест; кровать была настолько велика, что на ней запросто могло разместиться с десяток влюбленных пар. А ежели потесниться, то и вся дюжина, если, конечно, пары не шибко толстые попадутся.
   Чувствовалось, что спальня – любимое и ценимое место отдыха князя, что она ему дорога и рваных носков тут ни за что не найти. Как и пустых бутылок. Но есть ли здесь медальон, Семен не знал; надо было приниматься за поиски.
   Для начала перешерстили кровать, как наиболее подходящее место для тайного хранения медальона – вряд ли кто посмеет тронуть святое святых без разрешения и присутствия князя: смотрели под подушками, под одеялами, даже матрас попытались приподнять, но не тут-то было! Семен не поленился, залез под кровать, вдруг там ларец какой запрятан? Под кроватью было пусто, только пыль, да и той не много; Олия тем временем принялась за тумбочки: вытаскивала из них ящички и высыпала содержимое на пол, так было удобнее. Семен вылез из-под кровати, мимоходом перевернув несколько пуфов, стряхнул с себя пыль и присоединился к девушке – тумбочек было много, ящичков в них тоже хватало, и каждый был забит разнообразным барахлом, характеризующим князя как весьма большого затейника и оригинала по части любовных утех. Разве что хлыстов в тех ящиках не было, да и то лишь потому, что не влезли бы они туда! Или не додумались в этом мире до развлечений маркиза Де Сада, не доросли еще...
   За всей этой возней ни Семен, ни Олия, ни даже Мар не услышали, как издалека, постепенно, приблизилось к спальне неуверенное постукивание копыт и жеманное хихиканье; последний ящичек лишился своего содержимого – на вершине очередной горки лежал медальон. Тот самый, размером с донышко консервной банки: железный, слегка поржавевший диск с выгравированными на нем мелкими значками и с крепкой железной цепочкой. Медальон незадачливого маго-историка, демона, убитого и утопленного в болоте...
   – Вот он, – Олия подхватила тяжелый кружок. – Симеон, уходим!
   – Это еще что такое?! – донеслось от двери: Семен и Олия разом обернулись. В дверях спальни возвышался князь-сатир, громадный, чуть ли не упирающийся макушкой в высокую притолоку; из-за спины князя выглядывала носатая ведьма в розовом – она бессмысленно хихикала, то и дело норовя запустить руку под набедренную повязку милого пусика. Князь обвел спальню пылающим взором, гневно раздул ноздри:
   – Кто перевернул мои пуфы? – горестно вопросил он у спальни; Семен пододвинулся к Олии поближе, приложил палец к губам, мол, ни звука! Олия кивнула.
   – Кто валялся в моей кровати? – еще более горестно спросил князь; Семен шепнул Мару: «Чуть что, уходим через местное перемещение, в пентаграмму.»
   – И кто, наконец, лазил в моих шкафах? – зарычал князь, хватая со стены ближайшую саблю. – Воры! У меня в спальне гнусные воры! Убью! – опасно размахивая клинком и топоча копытами, князь-сатир кинулся на поиски неведомых разорителей, по пути от избытка чувств круша что ни попадя; ведьма вприпрыжку бежала за ним, застряв рукой в набедренной повязке.
   – Уходим, – приказал Семен, крепко беря Олию за руку, чтобы она в пути снова не потерялась. – Хорошего понемножку.
   Княжеская спальня исчезла: гнусные, но довольные успехом воры стояли в знакомой Семену пентаграмме – здесь все было по-прежнему: все так же тлели жаровни на остриях лучей колдовской ловушки – видимо, Подайла свежего уголька подбросил, не забыл; все так же пробирал озноб от сырого холода. Мага Подайлы в подвале не было, где-то шлялся по своим мусорным делам, в предвкушении демонского всевластия. Или пил табачное вино с друзьями-алкоголиками. С коллективом матерых отшельников.
   Хайк лежал на диване, укрывшись теплым одеялом, и спал.
   – Подъем! – зычно крикнул Семен, – спасательная команда прибыла! Сейчас кандидат в диктаторы припрется, узнавать, кто к нему в пентухраму опять угодил. Встретим же нашего освободителя достойно, громко славя его милость и щедрость! Только чур, после нашего освобождения гражданина Подайлу не бить, – предупредил Семен черепахового бойца, – он мне живым нужен! Мертвого дурака не проучишь...
   – Ну наконец-то! – радостно воскликнул Хайк, отбрасывая одеяло и вскакивая с дивана. – Симеон! Олия! Я уже за вас беспокоиться начал, – черепаховый боец крепко обнял сперва друга Симеона, потом Олию: Семен ревновать не стал, поди, не каждый день разлученные друзья встречаются.
   – Хайк, я твой шар предсказаний разбила, – пожаловалась Олия, едва черепаховый боец выпустил ее из своих объятий, – По голове стражника сумкой лупила, вот он и треснул. Ты извини, если сможешь...
   – Да пропади он пропадом, тот шар, – отмахнулся Хайк, – подумаешь! Обойдемся мы и без шара... Что?!
   – Дошло, – ехидно заметил Мар. – Реакция явно замедленная, сообразительность низкая... Нет, Семен, одиночное заключение штука вредная, утомительная, от него дичают и заметно тупеют. А если бы мы неделю за княжеским сувениром бегали? Бедный заложник тогда бы нас вообще не узнал, да-с. Знаем, сидели мы в одиночках... – Семен не стал отвечать на колкость, времени не было:
   – Мар, не болтай ерунды! Пока не притопал заказчик, проверь-ка украденный медальон и вытащи из него все, кроме заклинаний перемещений, усек? Кстати, а ты справишься с запертым медальоном-то? Он вроде бы как заговорен от постороннего вмешательства...
   – Никаких проблем, – заверил Семена крупный специалист по взломным делам. – Эта железка заперта голосовым паролем от рядовых пользователей, от дураков вроде Подайлы, чтобы они теми заклинаниями не смогли воспользоваться. А я-то не рядовой, особый я! Давай медальон, потрошить его буду, – кровожадно сказал Мар. – Люблю, знаешь ли, в чужих заклинаниях ковыряться! Порой та-а-акое откопаешь, чего и представить себе не мог... – Семен взял у Олии тяжелый медальон, приложил его к Мару: судя по тому, как стал нагреваться специалист по взлому, процесс пошел.
   Девушка достала из сумки шар предсказаний и Хайк, озабоченно цокая языком, принялся осматривать свое бесценное сокровище; все, кроме Олии, были заняты. Потому-то Подайлу, главного мага Гиблого Места, умельца по строительству зловредных «пентухрам», первой увидела Олия.
   – Подайла! – испуганно воскликнула девушка. – Вооруженный...
   Семен поднял взгляд: будущий повелитель демонов шел к пентаграмме, нехорошо улыбаясь и держа в одной руке факел, а в другой опущенный вниз арбалет. Воткнув факел в кольцо на стене, Подайла развернулся к Семену и навел на него оружие.
   В свете факела Семен увидел, что арбалет заряжен и взведен.

Глава 13
Сильная Личность – Ити Б. Р. В., Маршал Перекрестка

   – Приветствую вас, маг Подайла! – крикнул Семен, старательно изображая радостную улыбку. – А вот и мы, с заказанным медальоном, – Семен поднял над головой сильно похолодевший железный кругляш: Мар, небось, выкачал из него все подчистую, как Семен и просил... Лишь бы Мар не перестарался, не вытянул заодно и транспортные заклинания! Для Семена, да и для всех остальных это было важно.
   – Вижу, – коротко сказал Подайла, однако арбалет не убрал. – Вижу, что обмануть меня хотел, гнусный воровской демон! Украсть-то украл, сумел, заодно подружку свою нашел и сразу в бега наладился, да? И родственничка своего не пожалел, бросить хотел, вот она, демонская дружба, нда-а... – маг Подайла криво усмехнулся. – А моя звездовая ловушка опять тебя поймала, и демонеску твою заодно... Нет веры людям, а уж демонам и подавно! Все, лишаю тебя орденов, медалей, своей ласки и росту по службе. Гони медальон, зараза! Кидай его сюда!
   – Круто, – оценил заявление мусорного колдуна потяжелевший и нагревшийся от работы Мар. – Знавал я многих дураков, обыкновенных, но с таким впервые сталкиваюсь! Как бы мне его классифицировать?.. М-м, что-то типа: «Дурак отстойный, вконец зачморенный, нафиг бескомпромиссный...» Ты, урод! Чтоб у тебя менталитет на лбу вырос! – Семен, не ожидавший подобных слов, расхохотался.
   – Он еще и смеется, – изумился отстойный Подайла, – каков наглец! – мусорный колдун озадаченно нахмурился. Судя по его виду, Подайле пришла в голову некая идея, мысль о том, что демон-вор смеется не просто так! Что у него имеется в запасе нечто эдакое, чего он, умный Подайла, не учел.
   – Требую объяснить причину неуместного веселья, – сухо приказал маг Подайла. – И не вздумай врать! Застрелю, – он демонстративно прицелился в Семена из арбалета: оружие было заряжено остро заточенным куском строительной арматурины.
   – Семен, пусть пальнет, – обрадовано воскликнул Мар, – преподнесем ему маленький урок! Я заточку сожгу, а ты объясни Подайле, что пентаграмма, хоть нас не выпускает, но и сюда тоже ничего постороннего не впустит! Заставь дурака поверить, что вы оказались в патовой ситуации, тогда он и говорить с нами иначе будет, спокойнее. Давай-давай, – подбодрил Семена медальон. – Дразни его, дразни!
   – Ни хрена ты мне не сделаешь, кретин, – Семен выставил ногу вперед, упер руки в бока и спесиво выпятил нижнюю губу. – Мы в твоей пентаграмме под надежным прикрытием! Она же нас и защищает, недоумок! Тоже мне, знаток магии, состряпал колдовскую звезду, а как она работает, толком и сам не знает. Неуч ты, а еще в диктаторы намылился, – Семен подумал, не слишком ли он зарвался, но отступать было некуда. – Стреляй же в честного демона, убедись, что он неуязвим, – Семен выпятил грудь.
   – Стрельну ведь, – неуверенно предупредил Подайла, – допросишься ты у меня, – но арбалет продолжал держать твердо, видать, имелся опыт.
   – Стреляй же, гад! – Семен обвинительно ткнул рукой в сторону мага, – увидь, насколько ты глуп и мерзок в своем неведении. Из-за таких, как ты, все беды на свете! От идиотов с гонором, клепающих невесть что, а потом удивляющихся хреновым последствиям сделанного! Ты, блин, палка в колесе мирового прогрес... – Подайла резко перевел арбалет на Олию и выстрелил, Олия даже среагировать не успела: арматурина ударилась в видимую лишь для Семена бирюзовую стену пентаграммы и рассыпалась электросварочными искрами.
   – Опс, – убито сказал Мар, – ни фига себе...
   – Видишь, – Семен с удовольствием показал магу Подайле кукиш, – я ж тебя предупреждал! И с медальоном то же самое случилось бы, кинь я его тебе.
   – А вот я сейчас слово заветное скажу, – предупредил Семена насупившийся арбалетчик, – и перемолотит вас моя звездочка ясная! В фарш, в труху! Что, съел?
   – И медальон заодно перемолотит, – напомнил Семен. – Дырка тебе от бублика станется, а не диктаторство!
   – Ну ладно, – с неохотой согласился Подайла, – убедил, – он отбросил в сторону бесполезный арбалет. – И чего делать будем?
   – Говорить будем, – предложил Семен. – Хочешь, я тебе расскажу как мы украли медальон и почему снова очутились в твоей ловушке?
   – Говори, – с кислым видом согласился Подайла, – но ведь соврешь все одно... Правдивый демон, ха! Все равно что неподкупный стражник, сплошная небывальщина. Брехня.
   – Мои слова ты можешь запросто проверить, – заверил Подайлу Семен, – это очень легко сделать, особенно до заката. Пойдешь в город, к дворцу князя, в толпе покрутишься – тебе все-все расскажут. Только о налогах не заикайся, бока намнут!
   – Это да, – согласился заинтригованный Подайла, – намнут. Но я ж не такой тупой, чтобы о налогах в толпе беседовать... Давай, рассказывай!
   Семен уселся на диван, закинув ногу на ногу; Хайк и Олия пристроились рядом. Подайла, видя, что рассказ может затянуться, приволок откуда-то пару запасных факелов и толстенный чурбак, на который и взгромоздился возле ближайшей жаровни, чтобы не замерзнуть.
   Помня, что излишних подробностей для достоверности повествования не бывает, Семен рассказывал красочно, словно роман читал, но некоторые детали все же опускал за ненадобностью. Например, откуда прилетел невидимый дракон, или как Олия добралась до города. Или откуда взялся карнавальный порошок.
   Впрочем, Подайла и не спрашивал – демоны, они и есть демоны, что им стоит дракона к себе призвать или из густого леса выбраться! Пустяки, одно слово... Когда Семен добрался до случая во дворце князя, описал его подругу и то, во что они превратились, Подайла принялся гоготать как сумасшедший, словно тоже веселого порошку попробовал.
   – Это ж Нинетка была, – утирая слезы, пояснил маг, – известная певичка из лесного города, любовница барона Тризи... Ох и ведьма! Значит, на обоих управителей глаз положила? С нее станется, это она запросто, пля... – Семен умолк на то время, покуда сведущий Подайла высказывал все, что он думает об актрисках, об управителях городами и об их вольном образе жизни – причем высказывал громко, авторитетно и от души. Слушать Подайлу было любопытно, Семен и не подозревал, насколько сложен и многообразен здешний мат; когда знаток светской жизни выдохся, Семен коротко сообщил ему о том, где был спрятан медальон и почему демонам-ворам пришлось удирать назад, в пентаграмму.
   – Может быть, ты и не соврал, – рассудительно сказал Подайла, дослушав Семена. – Но все же надо сходить, проверить. Убедиться надо! – Подайла вынул факел из кольца и направился к выходу.
   – Эй! Ты же сам говорил, что тебе нынче в город хода нету, – напомнил ему Семен. – Забыл, что ли?
   – Сейчас можно, – обернувшись, через плечо ухмыльнулся Подайла. – Пока князь Бифан козлом по спальне скачет, а его знатная стража от зевак обороняется и невидимых драконов в небе выглядывает – то можно! Да и не через главные городские ворота я пойду, понятное дело, – с этими словами колдун Гиблого Места вышел из подвала.
   – Хм, и как долго нам его ждать придется? – озаботился Хайк. – Далеко ли до города?
   – Не очень, до города часа полтора ходу, – медленно ответил Семен, о чем-то задумавшись, – да к княжескому дому сходить, в толпе потусоваться, да назад... Часов через пять-шесть вернется, не раньше.
   – Тогда я посплю, – решила Олия, – вы, ребята, не против? Устала я что-то, еще и перенервничала: страшно, когда в тебя из арбалета в упор стреляют! – Хайк и Семен поспешно встали с дивана и девушка, свернувшись калачиком, почти сразу уснула; Семен заботливо укрыл Олию одеялом.
   – Я, пожалуй, шаром займусь, – черепаховый боец осторожно взял с дивана забытый им шар предсказаний. – Надеюсь, он не совсем испорчен. – Хайк уселся на ящик с консервами, уткнулся в слабо мерцающий шар: на поверхности чернела длинная косая трещина и одна половинка шара светилась несколько тусклее другой. Но светилась.
   – А я кой с кем поговорю, – угрожающе сказал Семен. – Ну-ка, Мар, поясни, что означало твое «Опс!» Или я чего-то не понял, или ты едва успел воспользоваться своей защитой, так? И Олия могла погибнуть...
   – Нет, – с досадой ответил медальон, – ты прям как мракобес Подайла: делаешь окончательные выводы, не зная истинных причин... Защита у меня была подготовлена для всех троих и никакая заточка ее не пробила бы! Гадский Подайла быстро сориентировался, типа попробовал убедиться в искренности твоих слов насчет пентаграммы, но решил стрелять в кого другого – вдруг ты врешь про защиту? Ему-то убивать тебя не резон, ты у него за главного демона идешь... за бригадира, несомненно. Вот и стрельнул Подайла в Олию, что ему до нее?
   Меня другое расстроило – стены у пентаграммы действительноничего не пропускают внутрь нее. Понимаешь, о чем я?
   – Не очень, – покачал головой Семен.
   – Жутко мощная пентаграмма, – вздохнул Мар. – И какое бы транспортное заклинание я не применил, когда мы из нее выберемся, то все одно будем вновь и вновь возвращаться в эту хренову ловушку! Получается, Семен, что убраться из этого Мира нам, увы, не суждено. И останемся мы здесь навсегда, до конца света... В обществе местных помойных придурков.
   – А-а, – успокоился Семен. – Всего-то! А я, ей-ей, решил, что ты маху дал... Не переживай, у меня все продумано. Вернется наш славный мерзавец Подайла, выпустит нас – куда ж ему деваться! – получит свой медальон «всевластия» и ты сам увидишь, что тогда случится.
   – Эге! – обрадовался Мар. – Ну-ка, ну-ка, жду с нетерпением. И ничего мне заранее не объясняй, обожаю сюрпризы!
   ...Подайла вернулся, как и предполагал Семен, не скоро.
   Окошки-пробоины под высоким потолком давно уже потемнели, слились со стенами; жаровни погасли, уголь в них выгорел дотла; в громадном черном подвале было темно и жутковато. Мар выдал из своих запасов упаковку свечей – не от комаров и вампиров, как случалось когда-то, а самых обычных, парафиновых, – и попросил использовать их крайне экономно, мол, больше нету. Свечи расставили внутри пентаграммы где только можно было, и, не обращая внимания на причитания Мара, экономно зажгли сразу все: колдовская звезда стала напоминать громадный юбилейный торт. Не хватало лишь самого юбиляра.
   Юбиляр, если можно его так назвать, пришел когда троица внутри пентаграммы села ужинать тушенкой: скаредный медальон категорически отказался выдавать что-либо еще, сказав, что надо рачительно лопать то, что уже имеется в наличии, не запихивать же ему эти консервы в себя обратно! Тем более, что у него этой тушенки завались, надо ж ее куда-то девать.
   Подайла был возбужден: рассказ старшего демона, то есть Семена, подтвердился полностью – замок князя до сих пор оцеплен, а слухи в толпе один другого страшнее! В основном говорили о разноцветных чертях в лакейских одеждах, заполонивших все этажи замка, от подвала до чердака. О чертях, съевших иноземного доктора вместе с его учеником живьем и без соли, потому как соли те черти боятся, от нее у нечисти рога и хвосты отваливаются. "Лекари, наверное, постарались, " – понял Семен, – «кто ж еще?»
   – Раз ты убедился в моей правоте, – назидательно сказал Семен, – тогда давай, выпускай нас! Отдаю тебе медальон и мы расходимся чин-чинарем. Про арбалет забудь, – быстро добавил Семен, видя, что Подайла косится на забытое им в подвале оружие. – Ни к чему нам новые проблемы! Я тебя клятвенно заверяю: никто тебе ничего плохого не сделает, ни я, ни мои друзья!
   – Ни магией, ни рукой, ни ногой, – уточнил Подайла. – Ни в мыслях, ни действием. Клянитесь страшной клятвой и целуйте в подтверждение свои медальоны!
   – Чтоб я демоном перестал быть, – воодушевлено поклялся Семен. – Чтоб вовек мне демонского мира не видать! – Он показно, как в мелодраме, приложил медальон к губам, а потом незаметно сплюнул в сторонку.
   – Вот такое отношение ко мне правильное, – похвалил Семена Мар, – только плеваться не надо! Не надо, понимаешь, момент портить, а то впечатление смазанное остается... – и замурлыкал что-то лирическое, душевное.
   Олия и Хайк тоже поклялись страшной необязательной клятвой и быть бы вскоре знатоку демонов всенепременно битым, а то и более, если бы Семен заранее не предупредил друзей.
   Подайла, стоя под воткнутым в кольцо факелом, заглянул в книжку-монографию, громко произнес нужное заклинание и махнул в сторону пентаграммы рукой: фиолетовые молнии перед Семеном знакомо расступились. Но выходить первым Семен не стал – сначала из колдовской звезды вышла Олия, за ней Хайк, а уж после и Семен, мало ли что у Подайлы на уме! Выпустит одного лишь демона-бригадира, а остальных законопатит за ненадобностью, с него станется...
   – Я свое слово сдержал, – не отводя глаз от железного кругляша в руке демона-бригадира, сказал Подайла. – Теперь и ты... Дай медальон! Дай!!! – лицо Подайлы от волнения пошло багровыми пятнами, видимыми даже в неверном свете факела; Семен поспешил отдать ржавый амулет новому владельцу, не то прихватит того нервный карачун и ничего из задуманного не выйдет...
   Подайла трясущимися руками нацепил на себя медальон и, трепетно поглаживая вычищенную от лишней магии железяку, перевел дух. Семен ждал, что же будет дальше; ждала Олия, глядя на Подайлу и слегка улыбаясь; ждал Мар, весь в предвкушении обещанного сюрприза. А Хайк ничего особенного не ждал – он смотрел на мага Гиблого Места как каратист-инструктор на пьяного хулигана, пока что тихого, не буйного: ты, дружок, только дай мне повод, а дальше я сам! И разминал пальцы.
   – Сбылась моя мечта! – торжественно провозгласил Подайла, воздев руки к невидимому в темноте потолку, – и отныне весь мир у моих ног! Трепещите же, несчастные! Вы, кстати, тоже трепещите, освобожденные из пентухрамы, не стесняйтесь... Ваш правитель идет к вам, о мои демоны! – Подайла поднес к лицу тяжелый медальон, шепнул что-то: внутри железной бляхи слегка щелкнуло, словно тепловое реле у холодильника сработало.
   – Старье, – с пренебрежением сказал Мар. – Магоприводная часть ни к хренам собачьим. Сундук-раритет... Самое место на свалке! Где он и находится.
   – Неси же меня, о мой талисман, в страну демонов, в золотые королевские чертоги, – приказал Подайла и трижды стукнул по медальону пальцем. Но ничего не произошло: новоявленный властелин мира никуда не исчез и стоял с видом ребенка, у которого только что отобрали мороженое и лопнули гвоздиком воздушный шарик – ни тебе желанного перемещения, ни золотых чертогов...
   – А чего он другого хотел-то? – посмеиваясь, заметил Мар. – Попасть в несуществующее место, ха! Семен, поясни убогому, но аккуратненько, доступно... Пусть другой адрес загадает, из реальных.
   – Эй, маг Подайла, – Семен с трудом подавил смешок. – Для того, чтобы перенестись куда-то, надо давать точные координаты, а не вольное описание места прибытия! Скажи: «Хочу попасть в такой-то, конкретный Мир», тогда лишь медальон и сработает. А уж на месте разберешься, чертоги там или не чертоги...
   – И как именно называется твой конкретный Мир? – наивно спросил Подайла. – Я ж не знаю!
   – Много их, Миров-то, – уклончиво ответил Семен. – Тебе в который надо?
   – В демонский, самый главный, – уверенно ответил владелец ржавой побрякушки, – в наиглавнейший! Что мне в отсталых Мирах делать? Мне они без надобности, вот еще!
   – Рекомендую Перекресток, – серьезно посоветовал Семен. – Это самый крутой из всех известных мне Миров. Там и чертоги есть, и дворцов навалом, сколько хочешь...
   – Разберусь, – отрезал Подайла. – Хочу в Мир Перекрестка! – и трижды стукнул по медальону костяшкой пальца.