И в дальнейших поступках Лиджа-Иясу также трудно усмотреть политическое благоразумие. Не считаясь с реальной расстановкой политических сил в стране, он отдалил свою жену-христианку Роман, вступил в связь с дочерью мусульманского правителя Аусы Мухаммеда-Абу-Бэкра и окружил себя наложницами. С течением времени Лидж-Иясу все более строго стал соблюдать мусульманские обычаи. Мусульманские сановники из восточных районов Эфиопии получили большое влияние при его дворе. Лидж-Иясу стал возводить в разных городах мечети. Рассказывают даже, что он приказал составить свое генеалогическое древо, по которому якобы вел свой род от пророка Магомета. Даже император, пользующийся самым большим авторитетом, не смог бы безнаказанно так поступать в христианской Эфиопии. Таким образом, уже очень скоро, на рубеже 1915-1916 гг., против Лиджа-Иясу составилась сильная политическая оппозиция из шоанских феодалов и духовенства. Эфиопская церковь, господствующим позициям которой в государстве стали угрожать действия молодого императора, быстро забыла о завещании Менелика и стала беспощадным врагом Лиджа-Иясу. Положение императора ухудшалось еще тем, {427} что его промусульманские симпатии нашли выражение и во внешней политике Эфиопии. Лидж-Иясу начал, хотя и незначительно, сближаться с союзником Германии - Турцией. Это, конечно, вызвало энергичное противодействие со стороны Англии и Франции, участвовавших в это время в войне.
   Беспокойство Великобритании было понятно. Возможное сближение Эфиопии с Германией могло создать серьезную угрозу для английских позиций в Восточной Африке, в Египте и Судане. Угроза эта могла тем более казаться реальной, что в Восточной Африке еще находились немецкие войска во главе с генералом Паулем фон Леттов-Форбек. Ничего удивительного, что в этой ситуации французы и англичане мобилизовали все силы, какими располагали в Эфиопии, для борьбы против Лиджа-Иясу. К этим действиям присоединилась также Италия. Видимо, в кампании, направленной против Лиджа-Иясу, принимала непосредственное участие и английская разведка. Выдвигаются предположения, что в 1916 г. в Аддис-Абебу прибыл с тайной миссией и полковник Лауренс, однако доказательств, подтверждающих это, нет. Во всяком случае, часть памфлетов, высмеивающих Лиджа-Иясу и обвиняющих его в желании установить гегемонию ислама в Эфиопии и даже в преследовании христианской религии, была напечатана в Хартуме, находившемся тогда в английских руках.
   Следует отметить, что отрицательная оценка внешней политики Лиджа-Иясу в эфиопской литературе слишком поспешна и основывается на результатах первой мировой войны, которые, конечно, Лидж-Иясу в 1915 г. не мог предвидеть. С точки зрения интересов государства связь с лагерем, боровшимся со странами, имевшими колонии вокруг всей Эфиопии, вовсе не была такой уж неразумной, и в случае иного исхода войны в Европе это могло бы укрепить международное положение Эфиопии. Можно было бы здесь только поставить вопрос, на который, быть может, будущее даст ответ: была ли эта внешняя политика следствием широких и далеко идущих политических концепций молодого императора или же только - что тоже возможно - результатом его узких прому-{428}сульманских симпатий. Разрешение этой проблемы может иметь принципиальное значение для полной оценки роли Лиджа-Иясу в истории Эфиопии в период первой мировой войны.
   ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ
   В сентябре 1916 г. войска шоанских феодалов, решивших свергнуть Лиджа-Иясу, заняли Аддис-Абебу. Император в это время находился в Харэре. Руководители мятежа, среди которых наибольшую активность проявляли лиуль рас Каса-Хайлу, рас Уольдэ-Гийоргис, бэджыронд Тэкле-Хауарьят, кэнтиба Гэбру и нэгадрас Гэбрэ-Хыйуот-Байкэдань, явились к абунэ и сделали следующее заявление: "Освободи нас от присяги верности. Никогда мы не уступим исламу. Мы не хотим, чтобы наша страна подчинилась иностранцам из-за вредной политики Лиджа-Иясу, ведущего страну к гибели. Мы не позволим, чтобы нами руководил правитель, изменивший своей вере". Абунэ, до этого не выступавший официально против Лиджа-Иясу, опасаясь мести армии раса Микаэля, сейчас, под защитой шоанских войск, согласился открыто стать на сторону оппозиции. 27 сентября 1916 года глава эфиопской церкви огласил торжественное обращение ко всему народу, в котором объявил о низложении Лиджа-Иясу и провозгласил императрицей дочь Менелика - Зоудиту. Одновременно в нем сообщалось, что наследником трона, соправителем Зоудиту и регентом страны будет сын раса Мэконнына, правнук ныгусэ Сахле-Сылласе, дэджазмач Тэфэри-Мэконнын, получивший звание раса. Обращение призывало всех к лояльности и послушанию новым властям. Абунэ закончил обращение предупреждением, что тот, кто не подчинится ему, будет отлучен от церкви.
   Государственный переворот произошел собственно без крови, так как верные Лиджу-Иясу войска находились вне столицы; раса Микаэля также не было в Аддис-Абебе. С одной стороны, это облегчило заговорщикам их действия, но с другой - оставшиеся войска, верные Лиджу-Иясу, представляли угрозу гражданской войны. {429}
   День 27 сентября 1916 г. открыл очередную страницу в политической истории Эфиопии. Несмотря на то что руководителей государственного переворота ждала еще трудная борьба с силами, поддерживавшими Лиджа-Иясу, события этого дня положили начало важному историческому периоду, в который произошли существенные внутренние изменения в стране. {430}
   Глава XXV
   ИМПЕРАТРИЦА ЗОУДИТУ
   И РАС ТЭФЭРИ
   ПОБЕДА ШОАНСКИХ ФЕОДАЛОВ
   Разгоревшаяся в последние годы правления Менелика борьба за власть в империи не закончилась после воцарения Лиджа-Иясу. В продолжение всего трехлетнего правления этого императора политическое положение в стране оставалось напряженным и нарастал мощный внутренний конфликт. На этот раз в политической борьбе участвовали уже только две группировки - крупные феодалы из Шоа, поддерживаемые высшими церковными сановниками, и сторонники Лиджа-Иясу и раса Микаэля. Политическое значение Тайту, которая еще недавно наравие с ними претендовала на власть в стране, уже совсем упало. Теперь старую императрицу сближала с шоанским лагерем ненависть к Лиджу-Иясу, поэтому Тайту поддержала в сентябре 1916 г. государственный переворот.
   Одержавшая победу группировка выдвинула вперед две фигуры, которые по замыслам руководителей переворота должны были сыграть чисто символическую роль. Это были Зоудиту и дэджазмач Тэфэри-Мэконнын. Будущее, однако, показало, что рас Тэфэри и не думал играть роль подставного лица.
   В первое время, несомненно, самую сильную позицию в Аддис-Абебе занимал фитаурари Хабтэ-Гийоргис. Значительное влияние имел также рас Уольдэ-Гийоргис. Большие политические амбиции были и у других сановников. Однако ни один из них не был настолько силен, чтобы смог самостоятельно захватить власть в государстве. В этой ситуации на первый план были выдвинуты лица, которым мог достаться престол из-за родства с Ме-{431}неликом II. Хабтэ-Гийоргис и другие крупные феодалы полагали, что будут иметь в своих руках фактическую власть, тогда как Зоудиту, не имеющая никакого политического опыта и до этого времени совсем не причастная к государственным делам, а также молодой рас Тэфэри ограничатся только ролями марионеточных правителей.
   Судьба Зоудиту была весьма удивительной. Она была второй дочерью Менелика после принцессы Шоуарэг. Родилась она 29 апреля 1876 г. в Ыноуари. В 1882 г. семилетним ребенком она была выдана замуж Менеликом II за раса Арая, сына императора Йоханныса IV. После смерти раса Арая Зоудиту была вторично выдана замуж за дэджазмача Уыбе, а затем за раса Гугсу-Уоле. Во время болезни императора она приехала в Аддис-Абебу и находилась при отце. После его смерти по приказу Лиджа-Иясу она вынуждена была покинуть столицу и поехать в Фале, где находилась до сентября 1916 г. В Аддис-Абебу она вернулась по приглашению заговорщиков за несколько дней до переворота. Можно утверждать, что только счастливое стечение обстоятельств выдвинуло ее на императорский трон. Решающим оказался в этом случае факт, что она была дочерью Менелика, ее личные качества не играли здесь роли.
   РАС ТЭФЭРИ-МЭКОННЫН
   Совершенно иначе сложился жизненный путь молодого регента, раса Тэфэри, сына раса Мэконнына. Рас Тэфэри родился 23 июля 1892 г. в провинции Харэр, в местности Эджэрса-Горо. Принцесса Йеши-Ыммэбет была его матерью. 19 ноября 1905 г. Тэфэри-Мэконнын от своего отца получил титул дэджазмача и назначение губернатором округа Гара-Мулета. После смерти раса Мэконнына в 1906 г. Тэфэри-Мэконнын был вызван Менеликом в Аддис-Абебу, где император утвердил его титул дэджазмача и одновременно дал ему в управление провинцию Сэлале. Молодой дэджазмач послал в пожалованную ему провинцию своего заместителя, а сам остался на некоторое время при императорском дворе, где имел возможность познакомиться с политической жизнью страны. В это время он часто находился в обществе Лиджа-Иясу. {432} Некоторые источники утверждают, что уже тогда происходили конфликты между двумя молодыми принцами. В 1907 г. Тэфэри-Мэконнын получил округ Бассо, а в следующем году был назначен уже губернатором провинции Сидамо. Наконец, в 1911 г. он получил провинцию Харэр, управляемую прежде его отцом. Таким образом, к 1916 г. Тэфэри-Мэконнын накопил уже значительный политический опыт. Лидж-Иясу знал об этом и опасался, как бы Тэфэри-Мэконнын, опираясь на крупную провинцию Харэр, в которой он пользовался большим влиянием прежде всего благодаря авторитету отца, не стал бы его конкурентом на императорский престол. Поэтому в 1916 г. он отстранил его от должности губернатора этой провинции и отправил губернатором провинции Кэфа, расположенной далеко на юге. Лидж-Иясу считал Тэфэри-Мэконнына грозным противником и на всякий случай предпочитал держать подальше от столицы. Отозванный из Харэра, рас Тэфэри прибыл в Аддис-Абебу. Однако ехать в Кэфу он медлил и задержался в столице вплоть до государственного переворота.
   БИТВА ПОД СЭГЭЛЕ
   Заговорщики обдуманно выбрали время для переворота. Лидж-Иясу в этот момент находился в провинции Харэр. Его отец ныгусэ Микаэль пребывал тогда в Дэссе, столице провинции Уолло. Когда он узнал о детронизации своего сына, то начал готовиться к войне. В Аддис-Абебе стали беспокоиться. Снова могли начаться серьезные конфликты между центральными провинциями, в основном Шоа, и землями, расположенными на востоке и северо-востоке, где проживали преимущественно мусульмане. С тревогой вспоминали жившую еще в народной памяти угрозу времен нашествия Граня. Собрав армию, насчитывающую около 60 тыс. человек, ныгусэ Микаэль двинулся на Шоа. В это же время Лидж-Иясу пытался найти поддержку в стране Ауса.
   Первое серьезное сопротивление армия Микаэля встретила лишь вблизи Анкобэра, в местности Тора-Мэск, расположенной к северу от этого города. Рас Луль-Сэгэд и дэджазмач Тэсэмма-Гэзму, стоявшие во главе армии, {433} насчитывавшей лишь несколько тысяч человек, пытались здесь оказать сопротивление. Битва у Тора-Мэск 17 октября 1916 г. закончилась полным поражением шоанских войск. Рас Луль-Сэгэд и дэджазмач Тэсэмма-Гэзму погибли. На помощь Аддис-Абебе шли еще войска фитаурари Хабтэ-Гийоргиса и войска раса Дэмса. Это были серьезные силы, однако уступавшие по численности армии раса Микаэля. Но Хабтэ-Гийоргис опасался не столько численного преимущества противника, сколько атаки непобедимых в борьбе конных отрядов из Уолло, известных своей храбростью и военным мастерством. Еще ранее Хабтэ-Гийоргис заказал в Джибути партию пулеметов. По его замыслам, это оружие должно было сыграть главную роль в битве, поэтому он не хотел вступать в решающее сражение до прихода транспорта из Джибути. Чтобы протянуть время, он начал переговоры с ныгусэ Микаэлем, послав ему письмо, в котором писал, что ему трудно даже представить, чтобы могла произойти битва между двумя старыми полководцами Менелика. Ныгусэ Микаэль надеялся, что ему удастся перетянуть Хабтэ-Гийоргиса на сторону Лиджа-Иясу, тем более что он знал о намечающемся уже конфликте между полководцем шоанской армии и расом Тэфэри. Поэтому он пошел на переговоры. Хитрый план Хабтэ-Гийоргиса удался, и генеральное сражение было отсрочено на несколько дней. Тем временем прибыли ожидаемые пулеметы, которые должны были уничтожить конницу из Уолло. В следующем письме Микаэлю Хабтэ-Гийоргис уже призвал его к повиновению расу Тэфэри и утверждал, что Лидж-Иясу окончательно скомпрометирован. Ныгусэ Микаэль понял, что был обманут, и немедленно дал приказ атаковать шоанские войска. Обе вражеские армии встретились под Сэгэле. В шоанский лагерь уже прибыл новый регент рас Тэфэри-Мэконнын. 27 октября 1916 г. началась битва под Сэгэле, прочно вписавшая название этой небольшой местности в историю Эфиопии. Битва началась стремительной атакой конницы ныгусэ Микаэля. Вероятно, она сумела бы прорвать позиции шоанских войск, если бы не неожиданный для нее пулеметный огонь, который сломил линию атакующих и нанес жестокий урон конным отрядам Уолло. Однако борьба была очень упорной и лишь спустя {434} несколько часов закончилась окончательной победой шоанской армии. Ныгусэ Микаэль не пытался бежать, как советовало ему ближайшее окружение, и, до конца сражаясь в окружении своей гвардии, был взят в плен. Многие его известные полководцы погибли или были заключены в тюрьму. Шедший ему на помощь Лидж-Иясу не успел прибыть вовремя под Сэгэле и вместе с остатками разбитой армии ныгусэ Микаэля отступил в Уолло, чтобы там продолжать сопротивление.
   Битва под Сэгэле принадлежит к ключевым, переломным событиям в новейшей истории Эфиопии. Она явилась поворотным моментом в истории Эфиопии и утвердила возвращение политической гегемонии в государстве в руки шоанских феодалов и находящихся в союзе с ними представителей церковной верхушки.
   31 октября 1916 г. рас Тэфэри-Мэконнын триумфально вступил во главе победоносных войск в Аддис-Абебу, ведя с собой множество пленных. Несмотря на то что не был взят в плен еще Лидж-Иясу, в Аддис-Абебе отдавали отчет в том, что борьба за власть была решена под Сэгэле. Взятие в плен ныгусэ Микаэля лишило Лиджа-Иясу союзника, с помощью которого он мог бы реально думать о возвращении престола. В данный момент ему оставалась только возможность партизанской борьбы, которая, затягивая военный конфликт, не сулила ему, однако, надежды на серьезный успех.
   КОРОНАЦИЯ ИМПЕРАТРИЦЫ ЗОУДИТУ
   И ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ РАСА ТЭФЭРИ-МЭКОННЫНА РЕГЕНТОМ
   В атмосфере огромного упоения после победы под Сэгэле шоанские феодалы готовились праздновать коронацию Зоудиту. 11 февраля 1917 г. произошла коронация императрицы в соборе св. Георгия в Аддис-Абебе. Для придания пышности этим торжествам в момент, когда Зоудиту направилась на коронацию, электрический свет, до этого освещавший только императорский дворец, засверкал на всем пути ее проезда от императорского дворца к собору. В этот же день был коронован и рас Тэфэри-Мэконнын как наследник императорского престола. Спустя несколько дней императрица Зоудиту совершила {435} торжественную коронацию раса Уольдэ-Гийоргиса ныгусэ Годжама. Титул ныгусэ Уольдэ-Гийоргис получил при поддержке Тэфэри-Мэконнына, желавшего таким образом уравновесить влияние Хабтэ-Гийоргиса для того, чтобы легче проводить собственную политику.
   Уже в начале 1917 г. внутри победоносного шоанского лагеря образовались два основных политических направления, выдвигавших различные концепции как внутренней, так и внешней политики. Во главе одного стоял фитаурари Хабтэ-Гийоргис, имевший уже тогда звание дэджазмача, но традиционно употреблявший только титул фитаурари. Хабтэ-Гийоргис представлял наиболее консервативное крыло шоанских феодалов. Он был противником каких-либо политических или социально-экономических реформ. Он отбрасывал всякую мысль о необходимости оживления контактов Эфиопии с внешним миром, поддерживая политику изоляционизма. Он был противником введения в Эфиопии и европейских технических изобретений. Имея огромные земельные владения, данные ему еще Менеликом II, и пользуясь огромным авторитетом полководца великого императора, фитаурари Хабтэ-Гийоргис представлял значительную политическую силу. Поддерживая кандидатуру Зоудиту на императорский престол и Тэфэри-Мэконнына как регента и наследника престола, Хабтэ-Гийоргис надеялся, что после свержения Лиджа-Иясу именно он сосредоточит в своих руках фактическую власть в стране.
   Создание системы двоевластия должно было облегчить ему достижение этой цели. Ведь формально императрица и регент должны были совместно править страной. Можно было надеяться, что такая ситуация ослабит позиции каждого из них и позволит Хабтэ-Гийоргису в своих целях противопоставлять их друг другу.
   ПОЛИТИКА РАСА ТЭФЭРИ
   Действительность показала, что расчеты эти были обманчивы. Правда, Зоудиту многократно помогала Хабтэ-Гийоргису, однако это не ослабляло в серьезной степени позиций раса Тэфэри. Этот энергичный и очень способный политик, несмотря на молодой возраст умеющий уже {436} прекрасно использовать противоречия между крупными феодалами для осуществления своих целей, стал во главе группировки, придерживавшейся другой политической линии в области внешней и внутренней политики, чем Хабтэ-Гийоргис. Как мы уже сказали, Тэфэри-Мэконнын и до регентства уже имел значительный политический опыт. Он понимал, что, не считаясь с реальным соотношением сил, существенным фактором которого была консервативная группировка Хабтэ-Гийоргиса, ему не удастся сразу ни завоевать полной власти, ни осуществить преобразования Эфиопии в современное государство, о чем он уже тогда мечтал. Поэтому Тэфэри-Мэконнын пытался не допустить, чтобы нарастающие между ним и Хабтэ-Гийоргисом трения переродились в открытый конфликт.
   Поводом для обострения отношений между этими двумя государственными деятелями были попытки Хабтэ-Гийоргиса полностью подчинить себе Тэфэри-Мэконнына, чего последний не позволил сделать, став фактическим, а не формальным регентом. Хабтэ-Гийоргис был также противником программы, выдвинутой Тэфэри-Мэконныном и поддерживаемой его группировкой. Важнейшим в программе было стремление ликвидировать феодальную раздробленность и сепаратистские тенденции, укрепить и централизовать государственную власть. Для этого требовалось реорганизовать администрацию и судопроизводство, ввести европейские технические изобретения в производство, развивать просвещение и образование, строить новые дороги, развивать транспорт, торговлю и промышленность; окончательно ликвидировать рабство и укрепить позиции Эфиопии на международной арене. Одним из наиболее существенных пунктов этой программы было создание постоянной, подчиненной только императору и хорошо обученной армии. В лагере раса Тэфэри-Мэконнына оказалась значительная группа личных врагов Хабтэ-Гийоргиса и - что имело решающее значение - часть наиболее просвещенных крупных шоанских и харэрских феодалов, а также значительное число сановников из других провинций, понимавших, что будущее Эфиопии зависит от того, в какой степени и как быстро удастся провести централизацию государственной власти и укрепить страну в экономическом и военном отношении. Наиболее выдаю-{437}щимися лицами в группировке раса Тэфэри-Мэконнына были следующие: блаттенгета Хыруй-Уольдэ-Сылласе, лидж Таккэле-Уольдэ-Хауарьят, аззаж Уоркнэх (в Европе известный под именем доктор С. Мартин), лиуль рас Каса-Хайлу, кэннязмач Ымру, дэджазмач Йигэзу, нэгадрас Гэбрэ-Хыйуот-Байкэдань.
   Перед тем как приступить к осуществлению намеченных реформ, рас Тэфэри-Мэконнын должен был прежде всего укрепить и увеличить собственные вооруженные силы и окончательно победить находившегося на севере Лиджа-Иясу. Регент старался в первую очередь вооружить новым европейским оружием отряды, находившиеся под его непосредственным контролем. Это мероприятие позволило ему позднее иметь военное преимущество над всеми противниками. Другая задача также была не из легких: хотя Лидж-Иясу и не располагал значительными силами, но бывшего императора поддерживала часть населения Уолло. На счастье для Тэфэри-Мэконнына, против Лиджа-Иясу выступал также Хабтэ-Гийоргис. Стычки с отрядами Лиджа-Иясу длились несколько лет. Многие еще продолжали считать императором бывшего правителя.
   Только пленение Лиджа-Иясу могло покончить с подобным положением, создающим потенциально грозную политическую опасность для новых властей. Переломным моментом в этой войне была битва в Уолло, в которой встретились войска Лиджа-Иясу с армией Хабтэ-Гийоргиса и оказывавшими ей помощь отрядами раса Абатэ, раса Дэмса, дэджазмача Кэббэдэ и дэджазмача Уольдэ-Цадыка. Войска Лиджа-Иясу были полностью разбиты. С этого времени события развивались уже быстро и продолжавшаяся 5 лет война подошла к концу. Лидж-Иясу пытался скрыться в Мэкдэле, затем в диких, ненаселенных местностях и наконец в 1921 г. оказался в тигрейском монастыре Гыбцыя. Здесь он был арестован по приказу раса Гугсы-Араи, одного из известных тигрейских сановников, и переправлен в Аддис-Абебу. Позднее он был отдан под стражу лиуль раса Каса-Хайлу, заключившего его в тюрьму в Сэлале-Фыче, в местности, расположенной более чем в 100 км к северу от Аддис-Абебы.
   Арест Лиджа-Иясу, с одной стороны, укрепил позицию регента, но с другой - дал Хабтэ-Гийоргису также {438} бoльшую свободу действий. Если к этому добавить, что в 20-х годах императрица Зоудиту все чаще оказывалась на стороне фитаурари Хабтэ-Гийоргиса, то нетрудно понять, что внутренние реформы, предлагаемые группой Тэфэри-Мэконнына, можно было проводить только с самой большой осторожностью и очень медленно. Тем более что последовательное, хотя и медленное укрепление центральной власти встретило отпор со стороны крупных феодалов, в том числе таких, как лиуль рас Хайлу-Тэкле-Хайманот, правитель большой, известной своими сепаратистскими устремлениями провинции Годжам, и дэджазмач Бальча, губернатор провинции Сидамо. Положение раса Тэфэри было тем более сложным, что наряду с трудностями внутри страны начиная с 1919 г. Эфиопии все более стала угрожать опасность извне. Это была одна из основных причин, из-за которой регент старался быстрее наращивать силы своей армии. Извне, так же как и в XIX в., снова угрожала Италия. Эта угроза висела над Эфиопией в течение более десяти лет, чтобы в 1935 г. перерасти в войну, спустя несколько месяцев закончившуюся пятилетней итальянской оккупацией. Внешние факторы сыграли такую значительную роль в истории Эфиопии между первой и второй мировыми войнами, что нам представляется правильным уделить им такое же внимание, как и анализу внутренних событий.
   В межвоенный период политика европейских держав в Северо-Восточной Африке определялась во многом экспансионистскими устремлениями Италии и, в некоторые моменты, Великобритании. Во всяком случае, эфиопская проблема в 1919-1934 гг. находилась исключительно в орбите колониальной политики трех государств: Италии, Великобритании и Франции. Лишь в последние два года перед итальянской агрессией эфиопской стороне удалось прорвать кольцо блокады этих трех стран, за которое не могла выйти до этого времени ни одна дипломатическая инициатива со стороны Эфиопии.
   Уже в 1919 г. итальянское правительство обратилось с требованием к Лондону, чтобы Великобритания оказала давление на Аддис-Абебу и склонила эфиопское правительство предоставить Италии ряд концессий. Это должно было стать частью компенсации, какую требовала Италия {439} за свое участие в войне на стороне союзников. Свои требования итальянское правительство основывало на статье 13 "Межсоюзного трактата по территориальным вопросам" от 26 апреля 1915 г., подписанного между Италией и Антантой, в котором говорилось: "В том случае, если Англия и Франция увеличат за счет германской территории свои колониальные владения в Африке, обе эти державы принципиально согласны, что Италия также должна получить соответствующую компенсацию. Особенно это относится к расширению границ итальянских колоний в Эритрее, Сомали и Ливии, а также и к некоторым прилегающим к ним колониям, принадлежащим сейчас Франции и Великобритании". Италия полагала, что этот договор поможет ей также укрепить свои позиции в Северо-Восточной Африке за счет Эфиопии. В 1919 г. она предложила английскому правительству предпринять совместные действия для получения на территории Эфиопии обеими колониальными странами экономических концессий. Для себя итальянцы требовали прежде всего концессии на строительство железной дороги от границы Эритреи и до границы Итальянского Сомали. Это в огромной степени облегчило бы Италии, как правильно полагали в Риме, дальнейшее подчинение Эфиопии. Инициатива Рима не встретила в то время доброжелательного приема в Лондоне, который, уже после окончания войны, не был склонен к каким-либо уступкам Эфиопии в пользу Италии. Владея Египтом и Суданом, англичане очень подозрительно и неохотно относились к итальянским экспансионистским планам в отношении Эфиопии, осуществление которых могло бы отдать в руки Италии контроль над озером Тана, а следовательно, и рекой Аббай. Англия отдавала себе отчет в том, что тот, кто владеет рекой Аббай, имеет большие возможности влиять на судьбы Египта и Судана.
   ПРИНЯТИЕ ЭФИОПИИ В ЛИГУ НАЦИЙ.
   МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЭФИОПИИ В 20-Х ГОДАХ
   Тем временем рас Тэфэри, опасаясь того, что Эфиопия, последнее свободное государство Африки, может вскоре стать жертвой открытой агрессии со стороны ко-{440}лониальных держав, настойчиво пытался укрепить позиции на международной арене. Его усилия закончились большой победой. 28 сентября 1923 г. Эфиопия была принята в Лигу наций. Хотя Англия решительно протестовала против этого, однако при поддержке Франции, которая, эксплуатируя железную дорогу Джибути - Аддис-Абеба, была заинтересована в сохранении выгодного для нее статус-кво, усилия раса Тэфэри увенчались успехом. Протесты Англии против решения о принятии Эфиопии в Лигу наций исходили прежде всего из того, что Великобритания опасалась, с одной стороны, усиления французского влияния в Аддис-Абебе, с другой - не хотела создавать себе препятствий в возможном расширении своих владений в Судане за счет присоединения территорий, прилегающих к озеру Тана. Принятие Эфиопии в Лигу наций могло бы положить конец этим расчетам, учитывая, что эта страна имела бы в Лиге поддержку Франции. После дискуссии, продолжавшейся несколько дней, во время которой английская делегация пыталась демагогически обосновать свое отрицательное отношение к решению по вопросу принятия Эфиопии в Лигу наций существованием рабства на территории этой страны, французская позиция взяла верх. Мало кто тогда мог предположить, что этот формальный акт сыграет решающую роль в истории Эфиопии и будет служить в будущем различным тенденциям в международной политике, становясь либо камуфляжем для защиты колониальных интересов Великобритании, либо сигналом для начала огромной политической баталии в защиту Пакта Лиги наций, проводимой СССР и другими государствами, стоявшими за осуществление принципов коллективной безопасности.