- Тебя-то чем так этот случай заинтересовал? Кроме того, что рядом гром прогремел?
- Видишь ли, подобным методом Вячек и Альдо не одного конкурента в преисподнюю авангардом отрядили. Чем черт не шутит, может, этот взрыв - их или их подельников рук дело.
Росс улыбнулся: - Может. Правда, один шанс из миллиарда... - Пусть, упрямо сдвинул брови Джэк О'Двайер. - И одного шанса не упущу! Они в прошлом году моего лучшего друга таким вот взрывом на кусочки разнесли в Париже. Я их все равно достану. Даже на Целебесе, Тасмании или Стюарте.
После ланча - салаты, копченый угорь, тушеная говядина - которым О'Двайер любезно угостил гостя, Иван позвонил в американское посольство. "Вас слушают," - любезно отозвалась телефонистка. "Я хотел бы поговорить с господином Биллом Кохеном". "Могу я узнать, кто спрашивает?" "Мистер Росс". В трубку хлынул энергичный мотивчик. Он звучал полминуты. Потом раздался щелчок и Росс услышал знакомый голос:
- Иван? Привет. Какими судьбами?
- Привет, Билл. С детства люблю страны Балтии. Уверен - как и вы.
- Угадал.
- Хотелось бы повидаться, Билл.
- С величайшим удовольствием. Как насчет пяти часов здесь, под Звездно-Полосатым?
- Договорились.
Распростившись с гостеприимным ирландцем, Росс на такси объехал несколько магазинов и купил минимальный набор вещей первой необходимости. "Кто его знает, возможно, со слов служащей фирмы по аренде автомобилей полиция изготовила фоторобот. Естественно, никаких доказательств, что я Стиг Йонсен, кроме отпечатков пальцев в пансионате и возможных показаний его владельца, быть не может. И само по себе это - о чем все это может свидетельствовать? Только о том, что я путешествовал по чужому паспорту. Главное - не сам же я организовал охоту на самого себя! Как бы там ни было, но если начнется разбирательство, это будет означать потерю времени, темпа, остановку, неприятную и вынужденную, в Таллине. Так что со всех точек зрения лучше отправиться в пасть ЦРУ, наверняка - по данным Уно - Кохен тоже окажется на борту "Эстонии". Лучшего эскорта не придумаешь". И ровно в пять он, обменявшись любезными приветствиями с картинным морским пехотинцем, вошел в вестибюль посольства США, где его по-братски обнял жизнерадостный Билл.
- Как это говорится по-русски? Ага, вот: "На ловчего и зверюга спешит". Так? Нет, вы скажите - так?
- Так, так, - засмеялся Росс.
- Нет, в самом деле, Иван - вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
"Который ты сам и устроил", - подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
- Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
- О, привет комиссару! - легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой "Комиссар". И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
- Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. - Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
- Бомбей - сказочная феерия, - поддержал его Росс. - Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики...
- Кстати, у меня приятель - начальник Таллинского порта, - Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. - Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров "Эстонии". Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. "Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. - Вопрос - с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?"
- Для меня это новость, - наконец, сказал он.
- Надеюсь, приятная? - осклабился "Синоптик".
- Не то слово! - кивнул Росс. - Тем более, что у меня просьба - не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
- У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: "Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда "Комиссара". Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали".
- А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? - простодушно спросил Коллинс. - Такой взрыв мощный был.
- Я сплю как убитый, - так же простодушно ответил Росс. - Вы имеете в виду несчастный "фольксваген"?
- А что, ещё что-нибудь подорвали? - заинтересовался "Синоптик".
- Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
- Это другое, - вздохнул Кохен. - Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые - Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин - иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом ("бадвайзер", "куэрс") и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на "Эстонию" и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию "V.I.P", возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта "Эстонии" не проронили ни слова.
"Квалифицированную вздрючку получил "Синоптик", - без злорадства заключил Росс. - Даже жаль сердешного."
Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.
На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."
- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.
- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.
- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.
- Тогда что же?
- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.
- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...
- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.
Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"
Когда они одевались к ужину, Росс спросил:
- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?
- Милый, до загадок ли мне сейчас. Впрочем, если ты хочешь...
- Не в моем хотении дело. Ты должна это знать. Итак, кто довез меня до порта и сейчас располагается в своих каютах?
- Туше.
- Кохен. И Коллинс, твой бомбейский партнер по танцам.
Сальме оторвалась от зеркала, удивление на её лице сменилось тревогой?
- Что им надо, Росс, как ты полагаешь?
- Кохена я знаю давно. Это классный разведчик. Коварный, базжалостный. Несколько дней назад он был в Москве. Зачем? Не знаю. Сейчас он в связке в Коллинсом. Значит, наркотики. Идут по маршруту - значит, операция "Джони Уокер". Неясно главное - их цель.
- Их цель? - она нахмурилась и на мгновение Росс увидел легендарную гонконгскую Читу. - Сдать товар и людей шведам. Глупцы! Как все янки самонадеянны, предельно влюблены в себя. В Швеции нет такой силы, которая остановила бы "Джони Уокер". Их же доллар ломает любой закон.
"Есть такая сила, - подумал Росс. - Есть. Надо рассказать ей о моем факсе омбудсмену. Ладно, сделаю это позднее, когда вернемся. Не стоит отравлять ей вечер".
- Моцарт не объявлялся?
- Нет, - буркнула она сумрачно. - Машины на автопалубе я видела. А его нет даже в списке пассажиров.
- Трейлеры тоже там, "мерседесы"?
- Там. Новехонькие. Сверкающие.
В списке пассажиров Моцарта и не могло быть. В соответствии с легендой он превратился в Карла Кулласеппа, скромного строительного подрядчика из Ванкувера.
Хосе Бланко же, превратившийся в Янара Леппа, с помощью Кайдо Силласте был зачислен в штат команды и определен матросом автопалубы. Все пять машин пригнали люди Томаса Крэгера (владелицей была объявлена госпожа Сальме Пихт) и, пока они не прошли таможенный досмотр, Моцарт - Карл Кулласепп, внимательно следивший за этим со стороны, заметно нервничал. Проявлялось это в том, что он поминутно то сцеплял руки за спиной, то складывал их на груди. И часто шмыгал носом. Знал, что осложнения исключены напрочь, но ничего не мог с собой поделать. Как только вышли в море, Хосе Бланко - Янар Лепп поставил знатную выпивку - белый явайский ром и Смирновскую водку, настоенную на клюкве, - всей своей вахте, включая механика. "Вступительный магарыч" удался на славу. Новичок на ломаном английском с примесью испанских крепких выражений и соленых словечек уже поведал о том, что его родители из Пярну бежали от большевистских палачей в Финляндию, перекочевали в Аргентину, где он и появился на свет Божий; что он удрал от назойливой родительской опеки в Боливию, юнгой болтался по Южным морям, а став матросом обогнул в своих бурных океанских плаваниях с портовыми драками и жаркими ласками неприступных красоток трижды по экватору земной шарик. И в это время появился адмирал в сопровождении Кайдо Силласте. Все встали, в кубрике наступила тишина.
- Иво, - обратился офицер к механику, - господин Луиджи Торини хотел бы ознакомиться с работой автомобильной палубы.
- Это можно, - помедлив с ответом, пробасил тот. "Вечно это начальство врывается не во время", - подумал он, бросая прощальный взгляд на довольно ещё обильный стол. - Сейчас?
- Сейчас, сейчас, - подтвердил Силласте. - Покажи все, начиная от крепежных устройств и кончая пультом управления носовым люком, "атлан-тическим замком", визиром и прочим.
Пропустив к выходу адмирала, он наклонился к уху приземистого механика, прошептал внушительно: "Учти, это гость капитана, "V.I.P."
- Усек, - так же шепотом ответил механик, посмотрев теперь на спину адмирала уважительно.
- Новичок Янар Лепп, тебе тоже полезно будет пройтись с нами, - не то приказал, не то попросил механик.
- Да, сэр, - бодро ответил тот и, опорожнив кружку и запихнув в рот большой кусок карбоната и вареный картофель, поспешил к двери. Хосе Бланко заочно знал руководство своего главного конкурента - гонконгской Триады, и почти мгновенно понял, что встретился с легендарным адмиралом Чан Дуном. "Ну и рандеву! - поразился он. - Гроза как раз тех самых Южных морей. А вдруг он меня признает?" Но это не был страх. Это чувство вообще не было известно Хосе Бланко. Ощущение опасности лишь разжигало его азарт, заставляло сжаться пружиной, мобилизовать все внутренние ресурсы. "Далеко заплыл адмирал. Всегда ему удача посылает девять футов под килем. Самое время его на риф посадить. Пора!"
- Ты как относишься к "шведскому столу?" - ожидая ответа Сальме, Росс снял телефонную трубку.
- Поскольку мы на пути в Швецию - положительно.
- Алло, - вкрадчиво произнес он, набрав номер. - Ресторан "Посей-дон"? У вас много посетителей?
- Пока места есть.
- Зарезервируйте столик на двоих для мистера и миссис Росс.
- Сожалею, остались только четырехместные.
- Мы согласны с кем угодно, кроме занудных и угрюмых.
- Не беспокойтесь, сэр. Подберем достойных.
Пожилой метрдотель, близоруко щурясь и потирая левую щеку, провел Сальме и Росса к столику, за которым уже сидели молодой мужчина и девушка. Они громко смеялись, как обычно смеются люди беззаботные и вполне довольные жизнью.
- Поделитесь с нами вашей радостью, - предложила по-эстонски Сальме, обращаясь к девушке.
- Извините, - смущенно ответила та на великолепном английском, - я почти не знаю вашего музыкального, так приятно звучащего языка. Мы, Альфред и я - шведы.
- Вы знаете... - Сальме замешкалась и девушка поняла причину этого и тут же подсказала: - Кристина.
- Спасибо, я - Сальме, а мой спутник - Росс. Так вот, Кристина, в далеком 1936 году в Италии проводился международный конкурс именно на самое красивое и мелодичное звучание языка.
- И, конечно, эстонский... - притворно-торжественно начал Иван.
- Да, ты прав, - со скрытым раздражением прервала его Сальме. Эстонский язык занял почетное, я это так понимаю - весьма почетное второе место. Ибо первое было присуждено, кажется, итальянскому.
- Браво! - захлопал Альфред. - Ай да эстонцы! Браво!
- Интересно, каков же был критерий, которым руководствовалось почетное жюри? - не унимался Росс.
- Разумный и безошибочный, - Сальме сделала вид, что не замечает его подтрунивающего тона. - Все участвовавшие в конкурсе языки представляли одно осмысленное и законченное предложение.
- Какое было предложение на эстонском? - нетерпеливо воскликнула Кристина. Сальме встала и с чувством продекламировала, дирижируя в такт слогам рукой:
- S(itis vanker (le silla.
- Браво! - теперь хлопали и Альфред, и Кристина.
- И что означает в переводе сия безупречная гармония звуков? - на сей раз заинтересованно спросил Росс.
- Перевод звучит предельно обыденно: "Ехала телега через мост".
- И все?
- И все. Никакой сверхидеи от предложения не требовалось. Только смысл и завершенность.
- А как насчет того, чтобы поделиться вашей радостью? - напомнил Иван, когда все четверо вернулись за столик, наполнив свои тарелки с ломившихся от изобилия яств полок и столов, уставленных блюдами, противнями, соусницами.
- У нашего любвеобильного босса родилась дочка, - ответил Альфред. И вновь он и Кристина залились громким сердечным смехом.
- И что - виноват в этом сосед? - сделал догадку Иван.
- Что вы! - ужаснулась Кристина. - Более набожной женщины я не встречала. Просто она очень ждала мальчика.
- Ну, это дело поправимое, - заверил её Росс.
- Если бы, - сквозь смех возразила девушка. - Это же у них шестая девица.
- Ситуация, - покачал головой Росс. - Выход один - идти до конца.
- А вы сами посоветуйте ему это. Вон он сидит за большим столом, мрачный как туча, принимает поздравления. Телеграмма пришла уже на борт "Эстонии" пять минут назад.
- Простите, это вон тот с седыми усами и в форме лейтенанта полиции? удивлению Сальме не было предела. - Он ваш босс?!
- Да, - ущемленная недоумением Сальме отвечала девушка. - Мы члены делегации шведской полиции, которую он возглавляет.
Переглянувшись, Иван и Сальме какое-то время молча сосредоточились на содержимом своих тарелок. Альфред остановил пробегавшего мимо официанта и тот наполнил высокие узкие бокалы золотистым игристым.
- И слишком сладкое, и не в меру шипучее, и букет жидковат, - словно извиняясь сказал он. - Итальянское шампанское! Но именно им бесплатно угощает капитан. Поэтому грех не напиться. Ура нашему лейтенанту, верному слуге короля и последовательному пособнику феминисток всего мира!
- Ну и как вам служба? - спросил Росс, вернувшись с полной тарелкой от рыбного стола.
- Наша работа особо привлекательна и интересна. Меня и Кристину недавно перевели в отдел по борьбе с наркотиками.
Росс посмотрел на Сальме. Она сделала вид, что поглощена беседой со шведкой о последних ролях Ингрид Бергман, но он понял - она слышала ответ Альфреда. "Любопытно, - думал Росс, - они нас ни о чем не расспрашивают. Беспечность молодости, раскованность нахождения вне службы или... Постой, постой, Иван, так ведь можно и манией преследования заболеть. Достаточно убедить себя, что и за одним столиком нас всех свели умышленно. А на самом-то деле эти милые дети и знать не знают, и ведать не ведают, кто мы такие".
- Неужели и в Швецию проникают контрабандные наркотики? - услышал он голос Сальме и подивился, каким наивным, каким бесхитростно наивным мог он быть.
- Увы, ещё как, - помрачнел Альфред. - Слава Богу, Стокгольм не Амстердам по безумной вседозволенности.
- Да, - подхватила Кристина, - нам больше по душе американская воспретительная демократия.
- Как-как? - заинтересовался Росс.
- Полная свобода личности, - пояснила девушка, - но в жестких рамках христианской морали.
- Как же в эти рамки вписывается открытое пиршество сексуальных меньшинств? Вакханалия богопротивных сект? Педофилия? Рэкет?
- Наше дело - блюсти закон, - вмешался Альфред, - и только закон. Все остальное является прерогативой политиков.
- Которые кладут на алтарь Отечества все, даже жизнь, - Кристина отодвинула тарелку и бокал, опустила глаза. - Наш незабвенный Улоф Пальме... как мы его любили...
Она отвернулась, вытирая глаза маленьким батистовым платком.
- Убийца до сих пор не найден, - Альфред развел руками, словно извиняясь за всю шведскую полицию.
- Тебе не кажется, что качка усиливается, - спросила Сальме Росса и поморщилась, словно от внезапной боли.
- Мы в открытом море, - ответил он. - В твоем море.
- Пожалуй, я вернусь в каюту, - она поднялась, прощаясь со шведами. А ты потанцуй, если хочешь. Развейся.
- Танцевать вроде особо не с кем, - Росс обвел глазами зал. - Говорят, обычно много молодежи бывает. А сегодняшний контингент в возрасте.
- Мы идем в клуб "Эстония", - Альфред галантно помог встать Кристине. - Там дискотека.
- Буду рада подарить вам танец-другой, - вежливо улыбнулась шведка.
- Ловлю вас на слове, - так же вежливо ответил Росс. Из ресторана он выходил в потоке пожилых мужчин и женщин. Многие оставляли еду в своих тарелках, едва тронутой. Люди спешили обмануть качку в постели...
Если бы Росс задержался у рыбного стола на несколько секунд, он столкнулся бы лицом к лицу с Хосе Бланко...
Тогда, много лет назад, Хосе не был ещё одним из наркобаронов, тогда он был помощником министра юстиции, тогда он лихорадочно обзаводился связями и искал надежные выходы на королей порно и наркобизнеса. Иван и Хосе встречались на официальных раутах и вечерах, и только однажды на приеме в советском посольстве Россу удалось его разговорить. Удивила хвастливая амбициозность молодого колумбийца. И хотя он был изрядно пьян, его заявление: "Наступит время и я буду править этой страной", заставило Ивана внимательнее к нему присмотреться. К нему, к его окружению, к его реальным перспективам. И первую развернутую объективку на Хосе Бланко составил Иван Росс. Кстати, не будучи ясновидящим, но обладая цепким аналитическим умом, он предсказал - этот колумбиец, в силу доминирующих черт характера, воспитания, влияния кумиров склонен к карьере главаря уголовного мира. Но присматривался не только Иван к Бланко. Присматривался и Хосе к Россу. Особого компромата он не нашел, хотя однажды встретил русского в модном борделе. По его меркам это было не компроматом, а достоинством. Хотя о моральном кодексе строителей коммунизма он знал. Была и ещё существенная мелочь - после одного приема Росс на скорости ударил своей машиной джип влиятельного генерала и скрылся. Бланко держал в памяти и в картотеке эти факты - так, на всякий случай. Знакомство с Россом не афишировал. И Даггерти сказал, что лично с ним не сталкивался. Почему? Он полагал - и не без оснований - что жизнь складывается иногда так непредсказуемо, так причудливо, что надо иметь про запас все, что может вдруг пригодиться. Особенно данные об агентах такой разведки, как американская, русская, английская. Чем черт не шутит.
В Таллине Хосе Бланко встретился с Биллом Кохеном за три дня до отплытия "Эстонии". Кохену была неприятна мысль о том, что Даггерти прислал контролера операции, которая доверена ему, опытному сотруднику с безупречной репутацией. И кого? Какого-то безвестного колумбийца. Однако, вида не подал, кто его знает, что и кто за ним стоит; напротив, оказал ему радушный прием, посвятил, разумеется, в самой минимальной степени, в детали и обстоятельства операции. Бланко внешне держался подчеркнуто уважительно, хотя в глубине души презирал Кохена как неудачника, как посредственность. По его мнению, если человек к сорока годам продолжал таскать каштаны из огня для других, а не для себя, он был несомненно посредственностью. Притом весьма опасной - по досье, имевшемуся в его организации на Билла Кохена, он был мстителен, при любой возможности проявлял себя как извращенный садист. И, как многие голубые, был откровенно брезгливым женоненавистником. Знал Хосе и то, что многое к удивлению сослуживцев сходило Кохену с рук по деликатной причине - когда-то Билл покорно делил с Уинстоном ложе любви. Благодарным Даггерти быть умел.
"Прежде всего следует перепроверить достоверность беспрепятственного прохождения груза через эстонскую таможню, - решил Бланко, слушая краткий и точный рассказ Кохена о состоянии дел на час их встречи. - Учитывая, что тут транзит. Если героин идет транзитом". И он задал этот вопрос американцу.
- Пытаемся выяснить, - недовольно ответил Кохен. Колумбиец задавал неприятные вопросы, на которые у него не было ответов. Он, видите ли, хотел бы знать, на кого работает этот русский - Иван Росс, только на ИНТЕРПОЛ, или на Дракона тоже. Билл сам хотел бы это знать. Когда он несколько дней назад был в Москве, на этот вопрос не мог ответить ни Драчун, ни Скупой, ни Кормчий. Ни даже Кузен. Об этом ему сообщил советник шведского посольства Карл Юхансен, школьный приятель Ёне Стромберга, которого завербовали ловцы перспективных душ из Лэнгли, когда Карл учился в Принстонском университете в Нью-Джерси.
Через день Хосе Бланко вызвал на встречу Яаака Риита, которого в качестве особо надежного источника информации предложил ему Даггерти. Он проходил под кличкой "Рысь" и впрямь был похож на большую кошку - глаза зеленые, ресницы белесые, усы в растопырку, походка мягкая, бесшумная, движения в зависимости от обстоятельств либо замедленные, сомнамбулические, либо молниеносные. "Клички дают мастерски, - подивился Хосе. - Какая у меня?" Узнай её, он едва ли бы заплясал от восторга: "Кондор". Точнее не придумаешь - нос, взгляд, повадки.
Яаак Риит по натуре был парень свой в доску. Легок на подъем, скор на выпивку и закусь, охоч до коротких веселых связей с женщинами - без взаимных претензий и обязательств. Потому и знакомства у него были широчайшие, и врагов и даже просто недоброжелателей не нажил себе Яаак за все свои пятьдесят с лишком лет. Правда, с женой разошелся и сына видел раз в месяц-два. Зато на работе - а был он чиновником средней руки в мэрии Таллина - души в нем не чаяли и прощали и частые опоздания, и далеко не всегда точное выполнение поручений. Угодить выше и нижестоящим по служебной лестнице, срочно заменить кого-нибудь на дежурстве, организовать вечеринку вскладчину по поводу и без оного - одним словом, любые, даже самые неудобные задания он готов был взять на себя по первой же просьбе. Таков был двойной агент по кличке "Рысь", данной ему в Вашингтоне, и числившийся в Москве просто под номером 78/211. Хосе пришел ко входу в церковь Нигулисте, где предстоял концерт органной музыки, в без четверти семь. И тут же к нему плавно подошел круглолицый веселый человек с белой гвоздикой в петлице темного костюма и со свернутым в трубку журналом в руке.
- Надо же, мы не виделись с прошлого сентября! - воскликнул он, ласково щуря зеленые рысьи глаза.
- Не с сентября, а с июля, мой друг, - отвечал Бланко, обнимая Риита. - Хорошо хоть музыкой тебя соблазнил.
И они вошли в церковь. Весь концерт отсидели молча, старательно внимая божественным фугам. Незаметно обменялись программками. В той, которую получил Бланко, была сложенная вдвое страничка с набранным на компьютере текстом. После концерта зашли в кафе, заказали по рюмке коньяку, бутылку "Вярской", сыр, жареную рыбу, кофе. Яаак без умолку говорил, сообщая последние городские новости, околоправительственные сплетни и пересуды, передавал подробности финансовых скандалов, факты коррупционных разоблачений. Все это перемежалось более менее сносными анекдотами откровенно старыми и бородатыми, но перелицованными на современный лад. Со стороны это выглядело, как встреча старых друзей, один из которых долго отсутствовал, а другой старается ввести его в курс событий. Однако, из этого казалось бы такого сумбурного словесного потока Бланко умело вылавливал крупицы нужной ему и ловко завуалированной информации: министр Кыйвсаар принимал двух курьеров - мужчину (видимо, немца) и женщину (зарубежную эстонку), с которой даже ужинал и от которой получил баснословно дорогой подарок; груз на трех легковых машинах и двух трейлерах идет транзитом (нет, он не ошибся - именно три легковушки и два больших трейлера); Ёне Стромберг недавно был здесь, пытался выяснить, откуда произошла утечка информации об операции "Джони Уокер", за ним, Яааком Риитом, несколько дней шел плотный хвост парней Томаса Крэгера и слава Богу это не профессионалы сыска, а уголовники, настырные, старательные, неутомимые, но всего лишь бандиты.
- Видишь ли, подобным методом Вячек и Альдо не одного конкурента в преисподнюю авангардом отрядили. Чем черт не шутит, может, этот взрыв - их или их подельников рук дело.
Росс улыбнулся: - Может. Правда, один шанс из миллиарда... - Пусть, упрямо сдвинул брови Джэк О'Двайер. - И одного шанса не упущу! Они в прошлом году моего лучшего друга таким вот взрывом на кусочки разнесли в Париже. Я их все равно достану. Даже на Целебесе, Тасмании или Стюарте.
После ланча - салаты, копченый угорь, тушеная говядина - которым О'Двайер любезно угостил гостя, Иван позвонил в американское посольство. "Вас слушают," - любезно отозвалась телефонистка. "Я хотел бы поговорить с господином Биллом Кохеном". "Могу я узнать, кто спрашивает?" "Мистер Росс". В трубку хлынул энергичный мотивчик. Он звучал полминуты. Потом раздался щелчок и Росс услышал знакомый голос:
- Иван? Привет. Какими судьбами?
- Привет, Билл. С детства люблю страны Балтии. Уверен - как и вы.
- Угадал.
- Хотелось бы повидаться, Билл.
- С величайшим удовольствием. Как насчет пяти часов здесь, под Звездно-Полосатым?
- Договорились.
Распростившись с гостеприимным ирландцем, Росс на такси объехал несколько магазинов и купил минимальный набор вещей первой необходимости. "Кто его знает, возможно, со слов служащей фирмы по аренде автомобилей полиция изготовила фоторобот. Естественно, никаких доказательств, что я Стиг Йонсен, кроме отпечатков пальцев в пансионате и возможных показаний его владельца, быть не может. И само по себе это - о чем все это может свидетельствовать? Только о том, что я путешествовал по чужому паспорту. Главное - не сам же я организовал охоту на самого себя! Как бы там ни было, но если начнется разбирательство, это будет означать потерю времени, темпа, остановку, неприятную и вынужденную, в Таллине. Так что со всех точек зрения лучше отправиться в пасть ЦРУ, наверняка - по данным Уно - Кохен тоже окажется на борту "Эстонии". Лучшего эскорта не придумаешь". И ровно в пять он, обменявшись любезными приветствиями с картинным морским пехотинцем, вошел в вестибюль посольства США, где его по-братски обнял жизнерадостный Билл.
- Как это говорится по-русски? Ага, вот: "На ловчего и зверюга спешит". Так? Нет, вы скажите - так?
- Так, так, - засмеялся Росс.
- Нет, в самом деле, Иван - вы позволите мне так вас называть? Как и прежде? Спасибо! Так вот, в самом деле я очень, очень хотел вас повидать. После того ужасного инцидента в Тадж Махале! Какой ужас!
"Который ты сам и устроил", - подумал Росс, дружелюбно глядя на американца.
- Нет, вы, Иван, вы несомненно родились, как считаем мы, англоговорящая часть человечества, с серебряной ложкой во рту. Да-да!
И обхватив Росса за талию, повел его в малый конференц-зал. Там за овальным столом сидел Лесли Коллинс.
- О, привет комиссару! - легко поднялся он со стула и с жаром потряс руку Росса. Иван не заметил, каким злым взглядом полоснул Кохен Коллинса под большим подпитием Билл как-то рассказал Лесли, что по картотеке ЦРУ Росс проходит под кличкой "Комиссар". И, хотя русский вряд ли мог об этом знать (а именно так оно и было), вслух и при нем этого слова не следовало произносить ни при каких обстоятельствах. Лесли и сам теперь осознал это и осекся.
- Я подумал, вам будет приятно вновь пообщаться со стариной Лесли, сказал Кохен. - Вспомнить очаровательный вечер в Бомбее.
- Бомбей - сказочная феерия, - поддержал его Росс. - Океан, пещеры, пальмы, девочки. И мальчики...
- Кстати, у меня приятель - начальник Таллинского порта, - Коллинс поднял со стола несколько сшитых степлером листов. - Он по моей просьбе любезно подослал список сегодняшних пассажиров "Эстонии". Выходит, мы вновь соберемся вчетвером под одной крышей: вы, Билл, я и очаровательная мисс Сальме Пихт. "Логично, ЦРУ и Бюро по наркотикам объединяют усилия. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - Росс разглядывал список, словно искал в нем нечто весьма важное. - Вопрос - с какой целью? Три дня назад Кохен был в Москве. Хотел бы я знать, с кем он встречался? И что обсуждал?"
- Для меня это новость, - наконец, сказал он.
- Надеюсь, приятная? - осклабился "Синоптик".
- Не то слово! - кивнул Росс. - Тем более, что у меня просьба - не могли бы вы меня выручить?
Кохен посерьезнел, молча ждал, что скажет Росс. Коллинс неопределенно улыбался.
- У меня случились непредвиденные расходы и мне позарез нужны 500 долларов.
Не говоря ни слова, Кохен достал из заднего кармана брюк сложенный вдвое кошелек, отсчитал пять сотенных купюр. Подумал при этом: "Руку отдал бы на отсечение, чтобы выяснить истинную причину прихода сюда "Комиссара". Денег у него самого, как они говорят, куры не клевали".
- А вас сегодня ночью взрыв не разбудил? - простодушно спросил Коллинс. - Такой взрыв мощный был.
- Я сплю как убитый, - так же простодушно ответил Росс. - Вы имеете в виду несчастный "фольксваген"?
- А что, ещё что-нибудь подорвали? - заинтересовался "Синоптик".
- Магазин в Бейруте и жилой дом в Иерусалиме.
- Это другое, - вздохнул Кохен. - Это вечно саднящие раны человечества.
Разговор перешел на темы обоюдоострые - Вьетнам и Афганистан, Северная и Южная Кореи, центробежные и центростремительные силы и их роль в распаде мировых империй. И в связи с СССР дилемма: Горбачев и Ельцин - иуды или герои? Нелицеприятный и вместе с тем вполне корректный обмен мнениями. Он сдабривался скверным американским пивом ("бадвайзер", "куэрс") и орешками кэшью. Незаметно пролетел час. Стали собираться, чтобы ехать в порт. И тут Кохена вызвал посол. Отсутствовал он довольно долго и Коллинс вынужден был позвонить на "Эстонию" и сообщить, что три пассажира, подпадающие под категорию "V.I.P", возможно прибудут в последнюю минуту. Появился Кохен, лицо в красных пятнах, глаза встревоженные. До борта "Эстонии" не проронили ни слова.
"Квалифицированную вздрючку получил "Синоптик", - без злорадства заключил Росс. - Даже жаль сердешного."
Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:
- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.
На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."
- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.
- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.
- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.
- Тогда что же?
- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.
- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...
- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.
Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"
Когда они одевались к ужину, Росс спросил:
- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?
- Милый, до загадок ли мне сейчас. Впрочем, если ты хочешь...
- Не в моем хотении дело. Ты должна это знать. Итак, кто довез меня до порта и сейчас располагается в своих каютах?
- Туше.
- Кохен. И Коллинс, твой бомбейский партнер по танцам.
Сальме оторвалась от зеркала, удивление на её лице сменилось тревогой?
- Что им надо, Росс, как ты полагаешь?
- Кохена я знаю давно. Это классный разведчик. Коварный, базжалостный. Несколько дней назад он был в Москве. Зачем? Не знаю. Сейчас он в связке в Коллинсом. Значит, наркотики. Идут по маршруту - значит, операция "Джони Уокер". Неясно главное - их цель.
- Их цель? - она нахмурилась и на мгновение Росс увидел легендарную гонконгскую Читу. - Сдать товар и людей шведам. Глупцы! Как все янки самонадеянны, предельно влюблены в себя. В Швеции нет такой силы, которая остановила бы "Джони Уокер". Их же доллар ломает любой закон.
"Есть такая сила, - подумал Росс. - Есть. Надо рассказать ей о моем факсе омбудсмену. Ладно, сделаю это позднее, когда вернемся. Не стоит отравлять ей вечер".
- Моцарт не объявлялся?
- Нет, - буркнула она сумрачно. - Машины на автопалубе я видела. А его нет даже в списке пассажиров.
- Трейлеры тоже там, "мерседесы"?
- Там. Новехонькие. Сверкающие.
В списке пассажиров Моцарта и не могло быть. В соответствии с легендой он превратился в Карла Кулласеппа, скромного строительного подрядчика из Ванкувера.
Хосе Бланко же, превратившийся в Янара Леппа, с помощью Кайдо Силласте был зачислен в штат команды и определен матросом автопалубы. Все пять машин пригнали люди Томаса Крэгера (владелицей была объявлена госпожа Сальме Пихт) и, пока они не прошли таможенный досмотр, Моцарт - Карл Кулласепп, внимательно следивший за этим со стороны, заметно нервничал. Проявлялось это в том, что он поминутно то сцеплял руки за спиной, то складывал их на груди. И часто шмыгал носом. Знал, что осложнения исключены напрочь, но ничего не мог с собой поделать. Как только вышли в море, Хосе Бланко - Янар Лепп поставил знатную выпивку - белый явайский ром и Смирновскую водку, настоенную на клюкве, - всей своей вахте, включая механика. "Вступительный магарыч" удался на славу. Новичок на ломаном английском с примесью испанских крепких выражений и соленых словечек уже поведал о том, что его родители из Пярну бежали от большевистских палачей в Финляндию, перекочевали в Аргентину, где он и появился на свет Божий; что он удрал от назойливой родительской опеки в Боливию, юнгой болтался по Южным морям, а став матросом обогнул в своих бурных океанских плаваниях с портовыми драками и жаркими ласками неприступных красоток трижды по экватору земной шарик. И в это время появился адмирал в сопровождении Кайдо Силласте. Все встали, в кубрике наступила тишина.
- Иво, - обратился офицер к механику, - господин Луиджи Торини хотел бы ознакомиться с работой автомобильной палубы.
- Это можно, - помедлив с ответом, пробасил тот. "Вечно это начальство врывается не во время", - подумал он, бросая прощальный взгляд на довольно ещё обильный стол. - Сейчас?
- Сейчас, сейчас, - подтвердил Силласте. - Покажи все, начиная от крепежных устройств и кончая пультом управления носовым люком, "атлан-тическим замком", визиром и прочим.
Пропустив к выходу адмирала, он наклонился к уху приземистого механика, прошептал внушительно: "Учти, это гость капитана, "V.I.P."
- Усек, - так же шепотом ответил механик, посмотрев теперь на спину адмирала уважительно.
- Новичок Янар Лепп, тебе тоже полезно будет пройтись с нами, - не то приказал, не то попросил механик.
- Да, сэр, - бодро ответил тот и, опорожнив кружку и запихнув в рот большой кусок карбоната и вареный картофель, поспешил к двери. Хосе Бланко заочно знал руководство своего главного конкурента - гонконгской Триады, и почти мгновенно понял, что встретился с легендарным адмиралом Чан Дуном. "Ну и рандеву! - поразился он. - Гроза как раз тех самых Южных морей. А вдруг он меня признает?" Но это не был страх. Это чувство вообще не было известно Хосе Бланко. Ощущение опасности лишь разжигало его азарт, заставляло сжаться пружиной, мобилизовать все внутренние ресурсы. "Далеко заплыл адмирал. Всегда ему удача посылает девять футов под килем. Самое время его на риф посадить. Пора!"
- Ты как относишься к "шведскому столу?" - ожидая ответа Сальме, Росс снял телефонную трубку.
- Поскольку мы на пути в Швецию - положительно.
- Алло, - вкрадчиво произнес он, набрав номер. - Ресторан "Посей-дон"? У вас много посетителей?
- Пока места есть.
- Зарезервируйте столик на двоих для мистера и миссис Росс.
- Сожалею, остались только четырехместные.
- Мы согласны с кем угодно, кроме занудных и угрюмых.
- Не беспокойтесь, сэр. Подберем достойных.
Пожилой метрдотель, близоруко щурясь и потирая левую щеку, провел Сальме и Росса к столику, за которым уже сидели молодой мужчина и девушка. Они громко смеялись, как обычно смеются люди беззаботные и вполне довольные жизнью.
- Поделитесь с нами вашей радостью, - предложила по-эстонски Сальме, обращаясь к девушке.
- Извините, - смущенно ответила та на великолепном английском, - я почти не знаю вашего музыкального, так приятно звучащего языка. Мы, Альфред и я - шведы.
- Вы знаете... - Сальме замешкалась и девушка поняла причину этого и тут же подсказала: - Кристина.
- Спасибо, я - Сальме, а мой спутник - Росс. Так вот, Кристина, в далеком 1936 году в Италии проводился международный конкурс именно на самое красивое и мелодичное звучание языка.
- И, конечно, эстонский... - притворно-торжественно начал Иван.
- Да, ты прав, - со скрытым раздражением прервала его Сальме. Эстонский язык занял почетное, я это так понимаю - весьма почетное второе место. Ибо первое было присуждено, кажется, итальянскому.
- Браво! - захлопал Альфред. - Ай да эстонцы! Браво!
- Интересно, каков же был критерий, которым руководствовалось почетное жюри? - не унимался Росс.
- Разумный и безошибочный, - Сальме сделала вид, что не замечает его подтрунивающего тона. - Все участвовавшие в конкурсе языки представляли одно осмысленное и законченное предложение.
- Какое было предложение на эстонском? - нетерпеливо воскликнула Кристина. Сальме встала и с чувством продекламировала, дирижируя в такт слогам рукой:
- S(itis vanker (le silla.
- Браво! - теперь хлопали и Альфред, и Кристина.
- И что означает в переводе сия безупречная гармония звуков? - на сей раз заинтересованно спросил Росс.
- Перевод звучит предельно обыденно: "Ехала телега через мост".
- И все?
- И все. Никакой сверхидеи от предложения не требовалось. Только смысл и завершенность.
- А как насчет того, чтобы поделиться вашей радостью? - напомнил Иван, когда все четверо вернулись за столик, наполнив свои тарелки с ломившихся от изобилия яств полок и столов, уставленных блюдами, противнями, соусницами.
- У нашего любвеобильного босса родилась дочка, - ответил Альфред. И вновь он и Кристина залились громким сердечным смехом.
- И что - виноват в этом сосед? - сделал догадку Иван.
- Что вы! - ужаснулась Кристина. - Более набожной женщины я не встречала. Просто она очень ждала мальчика.
- Ну, это дело поправимое, - заверил её Росс.
- Если бы, - сквозь смех возразила девушка. - Это же у них шестая девица.
- Ситуация, - покачал головой Росс. - Выход один - идти до конца.
- А вы сами посоветуйте ему это. Вон он сидит за большим столом, мрачный как туча, принимает поздравления. Телеграмма пришла уже на борт "Эстонии" пять минут назад.
- Простите, это вон тот с седыми усами и в форме лейтенанта полиции? удивлению Сальме не было предела. - Он ваш босс?!
- Да, - ущемленная недоумением Сальме отвечала девушка. - Мы члены делегации шведской полиции, которую он возглавляет.
Переглянувшись, Иван и Сальме какое-то время молча сосредоточились на содержимом своих тарелок. Альфред остановил пробегавшего мимо официанта и тот наполнил высокие узкие бокалы золотистым игристым.
- И слишком сладкое, и не в меру шипучее, и букет жидковат, - словно извиняясь сказал он. - Итальянское шампанское! Но именно им бесплатно угощает капитан. Поэтому грех не напиться. Ура нашему лейтенанту, верному слуге короля и последовательному пособнику феминисток всего мира!
- Ну и как вам служба? - спросил Росс, вернувшись с полной тарелкой от рыбного стола.
- Наша работа особо привлекательна и интересна. Меня и Кристину недавно перевели в отдел по борьбе с наркотиками.
Росс посмотрел на Сальме. Она сделала вид, что поглощена беседой со шведкой о последних ролях Ингрид Бергман, но он понял - она слышала ответ Альфреда. "Любопытно, - думал Росс, - они нас ни о чем не расспрашивают. Беспечность молодости, раскованность нахождения вне службы или... Постой, постой, Иван, так ведь можно и манией преследования заболеть. Достаточно убедить себя, что и за одним столиком нас всех свели умышленно. А на самом-то деле эти милые дети и знать не знают, и ведать не ведают, кто мы такие".
- Неужели и в Швецию проникают контрабандные наркотики? - услышал он голос Сальме и подивился, каким наивным, каким бесхитростно наивным мог он быть.
- Увы, ещё как, - помрачнел Альфред. - Слава Богу, Стокгольм не Амстердам по безумной вседозволенности.
- Да, - подхватила Кристина, - нам больше по душе американская воспретительная демократия.
- Как-как? - заинтересовался Росс.
- Полная свобода личности, - пояснила девушка, - но в жестких рамках христианской морали.
- Как же в эти рамки вписывается открытое пиршество сексуальных меньшинств? Вакханалия богопротивных сект? Педофилия? Рэкет?
- Наше дело - блюсти закон, - вмешался Альфред, - и только закон. Все остальное является прерогативой политиков.
- Которые кладут на алтарь Отечества все, даже жизнь, - Кристина отодвинула тарелку и бокал, опустила глаза. - Наш незабвенный Улоф Пальме... как мы его любили...
Она отвернулась, вытирая глаза маленьким батистовым платком.
- Убийца до сих пор не найден, - Альфред развел руками, словно извиняясь за всю шведскую полицию.
- Тебе не кажется, что качка усиливается, - спросила Сальме Росса и поморщилась, словно от внезапной боли.
- Мы в открытом море, - ответил он. - В твоем море.
- Пожалуй, я вернусь в каюту, - она поднялась, прощаясь со шведами. А ты потанцуй, если хочешь. Развейся.
- Танцевать вроде особо не с кем, - Росс обвел глазами зал. - Говорят, обычно много молодежи бывает. А сегодняшний контингент в возрасте.
- Мы идем в клуб "Эстония", - Альфред галантно помог встать Кристине. - Там дискотека.
- Буду рада подарить вам танец-другой, - вежливо улыбнулась шведка.
- Ловлю вас на слове, - так же вежливо ответил Росс. Из ресторана он выходил в потоке пожилых мужчин и женщин. Многие оставляли еду в своих тарелках, едва тронутой. Люди спешили обмануть качку в постели...
Если бы Росс задержался у рыбного стола на несколько секунд, он столкнулся бы лицом к лицу с Хосе Бланко...
Тогда, много лет назад, Хосе не был ещё одним из наркобаронов, тогда он был помощником министра юстиции, тогда он лихорадочно обзаводился связями и искал надежные выходы на королей порно и наркобизнеса. Иван и Хосе встречались на официальных раутах и вечерах, и только однажды на приеме в советском посольстве Россу удалось его разговорить. Удивила хвастливая амбициозность молодого колумбийца. И хотя он был изрядно пьян, его заявление: "Наступит время и я буду править этой страной", заставило Ивана внимательнее к нему присмотреться. К нему, к его окружению, к его реальным перспективам. И первую развернутую объективку на Хосе Бланко составил Иван Росс. Кстати, не будучи ясновидящим, но обладая цепким аналитическим умом, он предсказал - этот колумбиец, в силу доминирующих черт характера, воспитания, влияния кумиров склонен к карьере главаря уголовного мира. Но присматривался не только Иван к Бланко. Присматривался и Хосе к Россу. Особого компромата он не нашел, хотя однажды встретил русского в модном борделе. По его меркам это было не компроматом, а достоинством. Хотя о моральном кодексе строителей коммунизма он знал. Была и ещё существенная мелочь - после одного приема Росс на скорости ударил своей машиной джип влиятельного генерала и скрылся. Бланко держал в памяти и в картотеке эти факты - так, на всякий случай. Знакомство с Россом не афишировал. И Даггерти сказал, что лично с ним не сталкивался. Почему? Он полагал - и не без оснований - что жизнь складывается иногда так непредсказуемо, так причудливо, что надо иметь про запас все, что может вдруг пригодиться. Особенно данные об агентах такой разведки, как американская, русская, английская. Чем черт не шутит.
В Таллине Хосе Бланко встретился с Биллом Кохеном за три дня до отплытия "Эстонии". Кохену была неприятна мысль о том, что Даггерти прислал контролера операции, которая доверена ему, опытному сотруднику с безупречной репутацией. И кого? Какого-то безвестного колумбийца. Однако, вида не подал, кто его знает, что и кто за ним стоит; напротив, оказал ему радушный прием, посвятил, разумеется, в самой минимальной степени, в детали и обстоятельства операции. Бланко внешне держался подчеркнуто уважительно, хотя в глубине души презирал Кохена как неудачника, как посредственность. По его мнению, если человек к сорока годам продолжал таскать каштаны из огня для других, а не для себя, он был несомненно посредственностью. Притом весьма опасной - по досье, имевшемуся в его организации на Билла Кохена, он был мстителен, при любой возможности проявлял себя как извращенный садист. И, как многие голубые, был откровенно брезгливым женоненавистником. Знал Хосе и то, что многое к удивлению сослуживцев сходило Кохену с рук по деликатной причине - когда-то Билл покорно делил с Уинстоном ложе любви. Благодарным Даггерти быть умел.
"Прежде всего следует перепроверить достоверность беспрепятственного прохождения груза через эстонскую таможню, - решил Бланко, слушая краткий и точный рассказ Кохена о состоянии дел на час их встречи. - Учитывая, что тут транзит. Если героин идет транзитом". И он задал этот вопрос американцу.
- Пытаемся выяснить, - недовольно ответил Кохен. Колумбиец задавал неприятные вопросы, на которые у него не было ответов. Он, видите ли, хотел бы знать, на кого работает этот русский - Иван Росс, только на ИНТЕРПОЛ, или на Дракона тоже. Билл сам хотел бы это знать. Когда он несколько дней назад был в Москве, на этот вопрос не мог ответить ни Драчун, ни Скупой, ни Кормчий. Ни даже Кузен. Об этом ему сообщил советник шведского посольства Карл Юхансен, школьный приятель Ёне Стромберга, которого завербовали ловцы перспективных душ из Лэнгли, когда Карл учился в Принстонском университете в Нью-Джерси.
Через день Хосе Бланко вызвал на встречу Яаака Риита, которого в качестве особо надежного источника информации предложил ему Даггерти. Он проходил под кличкой "Рысь" и впрямь был похож на большую кошку - глаза зеленые, ресницы белесые, усы в растопырку, походка мягкая, бесшумная, движения в зависимости от обстоятельств либо замедленные, сомнамбулические, либо молниеносные. "Клички дают мастерски, - подивился Хосе. - Какая у меня?" Узнай её, он едва ли бы заплясал от восторга: "Кондор". Точнее не придумаешь - нос, взгляд, повадки.
Яаак Риит по натуре был парень свой в доску. Легок на подъем, скор на выпивку и закусь, охоч до коротких веселых связей с женщинами - без взаимных претензий и обязательств. Потому и знакомства у него были широчайшие, и врагов и даже просто недоброжелателей не нажил себе Яаак за все свои пятьдесят с лишком лет. Правда, с женой разошелся и сына видел раз в месяц-два. Зато на работе - а был он чиновником средней руки в мэрии Таллина - души в нем не чаяли и прощали и частые опоздания, и далеко не всегда точное выполнение поручений. Угодить выше и нижестоящим по служебной лестнице, срочно заменить кого-нибудь на дежурстве, организовать вечеринку вскладчину по поводу и без оного - одним словом, любые, даже самые неудобные задания он готов был взять на себя по первой же просьбе. Таков был двойной агент по кличке "Рысь", данной ему в Вашингтоне, и числившийся в Москве просто под номером 78/211. Хосе пришел ко входу в церковь Нигулисте, где предстоял концерт органной музыки, в без четверти семь. И тут же к нему плавно подошел круглолицый веселый человек с белой гвоздикой в петлице темного костюма и со свернутым в трубку журналом в руке.
- Надо же, мы не виделись с прошлого сентября! - воскликнул он, ласково щуря зеленые рысьи глаза.
- Не с сентября, а с июля, мой друг, - отвечал Бланко, обнимая Риита. - Хорошо хоть музыкой тебя соблазнил.
И они вошли в церковь. Весь концерт отсидели молча, старательно внимая божественным фугам. Незаметно обменялись программками. В той, которую получил Бланко, была сложенная вдвое страничка с набранным на компьютере текстом. После концерта зашли в кафе, заказали по рюмке коньяку, бутылку "Вярской", сыр, жареную рыбу, кофе. Яаак без умолку говорил, сообщая последние городские новости, околоправительственные сплетни и пересуды, передавал подробности финансовых скандалов, факты коррупционных разоблачений. Все это перемежалось более менее сносными анекдотами откровенно старыми и бородатыми, но перелицованными на современный лад. Со стороны это выглядело, как встреча старых друзей, один из которых долго отсутствовал, а другой старается ввести его в курс событий. Однако, из этого казалось бы такого сумбурного словесного потока Бланко умело вылавливал крупицы нужной ему и ловко завуалированной информации: министр Кыйвсаар принимал двух курьеров - мужчину (видимо, немца) и женщину (зарубежную эстонку), с которой даже ужинал и от которой получил баснословно дорогой подарок; груз на трех легковых машинах и двух трейлерах идет транзитом (нет, он не ошибся - именно три легковушки и два больших трейлера); Ёне Стромберг недавно был здесь, пытался выяснить, откуда произошла утечка информации об операции "Джони Уокер", за ним, Яааком Риитом, несколько дней шел плотный хвост парней Томаса Крэгера и слава Богу это не профессионалы сыска, а уголовники, настырные, старательные, неутомимые, но всего лишь бандиты.