Беверли Джо. Лорд полуночи

   — Позвольте мне проводить вас в дом, миледи.
   — Не беспокойтесь, я не заблужусь, — ответила она.
   Ренальд тем не менее ее проводил, хотя ни разу не притронулся к ней.
   — Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, когда вы станете моей, — сказал он ей на пороге, ласково проводя кончиками пальцев по ее щеке.
   С нетерпением! Клэр мучительно подыскивала слова, чтобы дать ему отпор, чтобы осадить его и таким образом порвать ту загадочную сеть, которой он ее опутал. Но вместо этого лишь беспомощно улыбнулась и убежала к себе в комнату. На ее щеке еще долго горел след его прикосновения.
   Заперев за собой дверь, девушка стала переодеваться к ужину. Ощущение было такое, что все ее попытки вырваться из лап этого хищного зверя напрасны.

Глава 8

   Нильс встретил лорда Ренальда у лестницы, краем глаза заметив, как леди Клэр взбежала вверх по ступенькам, словно спасаясь от погони. Неужели господин грубо обращается со своей невестой?
   — Милорд?
   Лорд Ренальд обернулся к нему и недовольно поморщился, увидев в руках у монаха пергамент.
   — Опять документы?
   — Невозможно управлять поместьем без документов, милорд.
   — Это я уже понял. Пойдемте.
   — Леди Клэр вас чем-то рассердила? — спросил Нильс, следуя за ним в кабинет.
   — Вовсе нет.
   Нильс почувствовал нежелание говорить на эту тему в тоне Ренальда, но продолжал настаивать. Леди казалась ему доброй девушкой, милой и ласковой, трудолюбивой и справедливой. Люди любили ее, чего о лорде Ренальде не скажешь…
   — Мне кажется, вы раздосадованы, милорд. Это потому, что леди все еще противится браку?
   — Это потому, что она больше не противится ему. Ну-с, брат Нильс, — Ренальд опустился в кресло, — что у вас за дело?
   Нильс тотчас подумал о том, что это кресло отца леди — человека, которого Ренальд убил и собственностью которого завладел. Монах никому в Саммербурне не рассказывал о том, как погиб лорд Кларенс. Но что случится, когда леди Клэр узнает правду? Он то и дело порывался посвятить ее в эту тайну, но не решался, тем более что ничего от этого не изменится. Их брак с Ренальдом все равно состоится.
   — Нильс? Что вы хотели? — нахмурился Ренальд.
   — Рентный доход с соляной варницы, милорд, — сказал Нильс, но из головы у него не шла Клэр. — Вы считаете ее своенравной?
   — Кого? Клэр? Конечно, нет. Вы с Джошем так о ней беспокоитесь, словно я собираюсь навредить ей.
   — Вы ведь не сделаете этого, милорд?
   — Нет, — усмехнулся Ренальд. — Но наш брак состоится, и ни вы, ни я — никто не в силах что-либо изменить! А теперь рассказывайте насчет соляной варницы.
   По резкому тону лорда де Лисла Нильс догадался, что перешел границы дозволенного, и пустился в объяснения.
 
   Клэр предпочла бы остаться в своей комнате, но чувство долга влекло ее в зал, где ждал ужин. Она должна была приглядывать за слугами и играть ненавистную ей роль невесты. Клэр ощущала на себе взгляды родственников и слуг. Все завидовали девушке и радовались тому, что ей удалось смягчить жестокий нрав кровожадного волка.
   Стараясь избежать встречи с де Лислом, она вошла в зал и наткнулась на брата.
   — Я слышал, ты прогуливалась с ним по саду?
   — Томас!
   — Влюбилась в него, да? — закричал он, привлекая внимание слуг. — Влюбилась в человека, который отобрал у меня замок!
   — Нет! — Она оттащила его в угол. — Томас, я не хочу выходить за него замуж. Я делаю это ради тебя, ради мамы и бабушки — ради всех. У меня нет выбора.
   Томас не спускал с нее пылающих ненавистью глаз, и Клэр понимала, что душа брата разрывается от боли.
   — Будь послушным и терпеливым. Я позабочусь о тебе, как только представится возможность. А пока постарайся не раздражать его.
   — Он пришел сюда, чтобы все разрушить…
   — Нет. Король передал собственность нашего отца лорду Ренальду. Де Лисл ни в чем не виноват, так что надо радоваться — вдруг бы на его месте оказался кто-нибудь похуже? Вспомни Болдуина из Биггина!
   Томас молча насупился, и Клэр взъерошила его вихры.
   — Ну же, принимайся за дело и выбрось все это из головы.
   Томас нехотя послушался.
   — Клэр!
   Она обернулась и увидела, что к ней, сияя от счастья, направлялась мать.
   — Говорят, ты прогуливалась с ним по саду? Вот и хорошо! ― Леди Мюриэль воодушевленно сжала руку дочери.
   Клэр захотелось застонать от боли. Их прогулка состоялась лишь потому, что Ренальд де Лисл решил следить за ней. Она и шага не могла ступить без его надзора.
   — Мы просто разговаривали, вот и все, — солгала Клэр, хотя, по сути, не кривила душой.
   — Уверена, ты убедилась наконец, что он совсем не так уж страшен.
   — Я подчинилась неизбежности, мама. Разве этого недостаточно?
   — Почему с тобой всегда так трудно? — Мать побледнела, губы у нее затряслись. — Я просто хочу, чтобы мои дети были счастливы.
   — Прости меня, мама, — ответила Клэр, обнимая ее за плечи. — Ты права: он не так уж плох. Но, пожалуйста, не пытайся видеть в нас влюбленных голубков.
   — Но я хочу, чтобы вы полюбили друг друга! — Глаза леди Мюриэль увлажнились. — Я желаю тебе счастья.
   Слова матери тяжестью легли на сердце Клэр, но она постаралась не подать виду.
   — Со временем я наверняка буду счастлива с ним. Он действительно неплохой человек. Но чтобы полюбить, нужно время, мама. Ты ведь понимаешь.
   Де Лисл появился в зале вместе со своим писарем. Он быстро огляделся по сторонам и остановил задумчивый взгляд на Клэр и ее матери.
   Клэр казалось, что все присутствующие внимательно наблюдают за тем, как они с Ренальдом смотрят друг на друга. Внутренне она приготовилась к тому, чтобы сыграть свою роль — роль безропотной невесты, — и направилась к своему месту во главе обеденного стола.
   Леди Агнес уже сидела за столом. Она приветствовала внучку радостной улыбкой:
   — Я слышала, что у вас наконец-то все пошло на лад? Самое время.
   — Есть в Саммербурне у кого-нибудь другие дела, кроме того, чтобы следить за мной?
   — В твоих руках наша судьба, детка. Разумеется, нас интересует, что нам уготовано.
   В углу с миской воды и полотенцем стоял Томас. Лицо его было хмурым. Клэр заметила, что ее деланная радость приводила к тому, что брат становился все несчастнее и несчастнее.
   Де Лисл, обойдя вокруг стола, занял свое место рядом с Клэр. Джош подтолкнул Томаса к столу — хозяин с невестой должны были вымыть руки. Брат выполнил свои обязанности безукоризненно, но не поднимая глаз и обиженно поджав губы.
   Клэр принялась за еду, радуясь, что Ренальд не вовлекает ее в светскую беседу и лишь изредка обращается к ней. Однако по окончании ужина он поднялся и решительно взял ее за руку.
   — Останьтесь, Клэр, — тем не менее мягко сказал лорд. — Видите ли, прибыли музыканты и актеры и хотят показать нам свое мастерство перед завтрашним праздником.
   — Я не в настроении развлекаться, милорд, — ответила она, взглянув на жонглеров, которые толпились у двери.
   — Наши люди заслуживают того, чтобы отдохнуть после рабочего дня. Завтра у них тоже будет много хлопот.
   — Разве нам обязательно присутствовать? — спросила Клэр, весьма удивившись, что Ренальд проявляет заботу об «их» людях. — Мне хочется побыть в тишине.
   — Это не займет много времени.
   Еще одна тягостная обязанность! Клэр села на место и даже постаралась выжать из себя улыбку.
   Ренальд улыбался и аплодировал актерам, но Клэр казалось, что он получает от их игры не больше удовольствия, чем она сама. Впрочем, едва зазвучала веселая мелодия, как он стал отбивать такт ладонью по столу.
   — Я понимаю, что вам нелегко, Клэр. Но король повелел, чтобы помолвка состоялась как можно быстрее.
   Клэр вспомнила о том, что в каком-то смысле Ренальд такая же жертва обстоятельств, как и она сама. Кроме того — это ей пришло в голову впервые, — он мог быть влюблен в другую женщину, от которой ему пришлось отказаться, чтобы выполнить приказ короля и вступить во владение Саммербурном. Возможно, поэтому он предоставил право выбора ей с тетками самим. И не его вина в том, что Фелиция и Эмис сбежали.
   — Я понимаю, милорд. У меня нет возражений.
   Они молча наблюдали за танцорами, и молчание становилось тягостным. И о чем они могут говорить с Ренальдом, чтобы не чувствовать себя неловко? Когда танец закончился, Клэр сказала:
   — Расскажите мне о той суровой стране, которую вы считаете своей родиной, милорд.
   Ренальд внимательно посмотрел на нее, размышляя, нет ли в ее вопросе какого-либо подвоха.
   — Мой отец не принадлежал к знати. Он был рыцарем, это правда, и все его богатство состояло в великолепном боевом коне. Что же касается остального, то он владел лишь небольшим домом, зажатым в теснине между высокими холмами.
   Ясно, что стать хозяином Саммербурна для Ренальда — большой скачок вверх, и он честно это признает. Впрочем, Клэр не была на него за это в обиде.
   — Я никогда не бывала в холмистой местности. Мне бы там понравилось?
   — Наверное, нет. Это суровый край, в котором рождаются суровые люди.
   — Вы мне не кажетесь суровым, — из вежливости возразила Клэр, но тут же поняла, что так оно и есть. Ренальд — сильный человек, но совсем не суровый. Немного равнодушный, холодный, во многом непонятный и загадочный, но не суровый, нет.
   — Вы еще недостаточно хорошо меня знаете, — сказал он. Отрицать сказанное было бы смешно. Они знакомы всего день, говорили друг с другом лишь несколько минут. Откуда ей знать?
   Клэр невольно вздрогнула.
   — Вы говорите так, словно стремитесь казаться не тем, кто вы есть на самом деле.
   Ренальд удивленно взглянул на нее и вдруг словно замкнулся:
   — Все мы в какой-то мере хотим казаться другими.
   Клэр тотчас сосредоточила свое внимание на фокуснике, стараясь не выказать своей реакции. Значит, он действительно притворяется, желая что-то утаить. Но что?
   Первое, что пришло ей в голову, — он самозванец. Никакой он не Ренальд де Лисл. Или документы, подтверждающие его права на Саммербурн, — фальшивые. А может быть, он уже женат…
   Клэр постаралась успокоиться. Просто смешно! Жизнь трудна и без тех безумных фантазий, которые порождает ее воображение. Надо продолжить разговор, обратись к какой-нибудь безобидной теме.
   — Значит, вы младший сын в семье? Иначе вы унаследовали бы имущество отца.
   Ренальд поднял кубок и сделал глоток, разглядывая акробатку, которая крутила сальто.
   — Никто из нас не унаследовал его имущество. Мой отец впал в немилость, и нас изгнали из собственного дома.
   — Так же, как и нас, — вздохнула Клэр, пораженная сходством их судьбы. — Сколько вам тогда было?
   — Десять.
   — Вы поэтому так великодушны с Томасом?
   — Отчасти. Но в основном потому, что хочу понравиться своей невесте.
   Может, поверить в это прямодушное заявление? Клэр тут же поблагодарила его, как того требовала вежливость, и добавила:
   — Я постараюсь сделать так, чтобы Томас правильно относился к своему нынешнему положению и обязанностям. — Клэр бросила взгляд на брата, который хмуро, но с интересом наблюдал за актерами. — Он все еще надеется, что жизнь вернется на круги своя.
   — Понятно. — Ренальд мрачно пригубил эль.
   — Вероятно, жизнь мужчины движется вперед кругами, — задумчиво вымолвила Клэр, наблюдая за акробаткой, которая колесом ходила по залу.
   — Но никогда не поворачивает вспять, как это бывает у акробатов. Прошлое мертво, Клэр, и с этим ничего не поделаешь, как бы нам ни хотелось. Великое колесо судьбы крутится только в одну сторону — в будущее. И нам самим выбирать свое будущее.
   По сути, Ренальд был прав. Ее отец мертв. Саммербурн потерян для ее семьи навсегда. Но в глубине души Клэр, так же как Томас, верила в чудо, которое вернет все на свои места, заставит жестокую реальность отступить, избавит ее от ненавистного брака и возвратит счастливые времена, когда отец был жив.
   — Клэр, — мягко вымолвил Ренальд, накрыв своей огромной ладонью ее руку. — С Божьей помощью и собственными усилиями мы укротим свою судьбу. Постарайтесь убедить в этом брата.
   Клэр обернулась и взглянула на Томаса.
   — Он может быть чудовищно упрямым.
   — Придется измениться к тому времени, когда он отправится ко двору.
   Клэр встревожилась за Томаса, представив, как тяжело ему будет одному в придворном мире, полном зависти и интриг.
   — Здесь ему будет лучше.
   — Хотите отдать его мне на милость? — Он слегка сжал ее руку. — Или надеетесь научиться управлять мной?
   Клэр быстро взглянула на него, потому что он снова угадал ход ее мыслей.
   — Жена, безусловно, имеет право ходатайствовать о…
   — Обо всем, кроме того, что невозможно или опасно.
   — В том, чтобы Томас остался здесь на некоторое время, нет ничего опасного.
   — Опасно идти против воли короля.
   — Но…
   — Нет.
   Беспрекословный хозяйский приказ!
   — Я не привыкла к слепому повиновению, милорд! — сказала Клэр и отдернула руку.
   — Тогда советую привыкнуть, пока не поздно.
   — Вы намерены бить меня, чтобы научить покорности?
   — Если будет необходимо, да, — ответил Ренальд, но приподнял при этом бровь, словно удивился ее вопросу.
   Клэр поймала себя на том, что ее ладони невольно сжались в кулаки. Маленькие трогательные кулачки рядом с его огромными руками.
   — Мы все покорно исполняем королевскую волю. Всегда, — продолжил он.
   — А что, если его воля несправедлива?
   — Бог — судья королю.
   — Для тех, кто умеет думать, королевская воля всего лишь руководство к действию, а не приказ.
   — Вы имеете в виду своего отца? Умение думать, как вы сами видите, не всегда приводит к добру.
   — В рай приводит по крайней мере! — злобно выпалила Клэр.
   — В таком случае мне вы предрекаете ад?
   — Вы говорили, что на вас была наложена епитимья. — Она сознательно избежала прямого ответа, который прозвучал бы не по-христиански.
   — Я говорил, что она могла бы быть наложена.
   — Это непременно нужно сделать. Любые грехи могут быть прощены, если раскаяние искренне. Даже ваши.
   — Вы меня утешили, миледи, — сдержанно отозвался он.
   На середину зала вышел коротконогий и толстый человечек средних лет и поднял руку, прося тишины. Клэр обрадовалась возможности прекратить этот тягостный, готовый в любую минуту перерасти в ссору разговор. Но что, если Ренальд не раскаялся в своих грехах? Что, если он не чувствует вины за то, что лишил жизни стольких людей? Как же они смогут тогда строить свое будущее?
   Клэр совсем загрустила, едва она поняла, что коротышка — не сказочник, а рассказчик загадок. Она не была готова к тому, чтобы слушать загадки в доме отца — человека, который считался признанным виртуозом этого жанра. Клэр поудобнее уселась в кресле и одобрительно улыбнулась, но поспешила сделать большой глоток эля, чтобы успокоиться.
   Однако выступление круглолицего мастера загадок оказалось совсем недурным. И хотя Клэр находила разгадки быстро, ей нравилась его манера. Хотя, конечно, мало общего с тем, что делал отец: коротышка слишком сильно размахивал руками, суетился, бегал взад-вперед по залу, стремясь привлечь внимание аудитории. Кроме того, он имел склонность к двусмысленным шуткам, которых отец всегда избегал.
   — Эта загадка для вас, сэр! — воскликнул он, останавливаясь перед Джошем, которого окружали служанки. Оруженосец сел прямо и, часто моргая от смущения, уставился на артиста. Судя по всему, он не был любителем загадок, и кое-кто из девушек захихикали.
   — Я поднимаюсь и наливаюсь соком, становлюсь крепким и твердым, но снизу, у основания, я покрыт волосами… — начал рассказчик с лукавой улыбкой.
   Веснушчатое лицо Джоша стало пунцовым, девушки вокруг него расхохотались. Клэр видела, что оруженосец никогда раньше не слышал этой загадки, и, наклонившись к Ренальду, спросила:
   — Лорд Ренальд, не считаете ли вы, что?..
   — Жизнь преподносит нам и не такие загадки, — равнодушно отозвался он.
   — Я доставляю удовольствие женщинам, — продолжал рассказчик. — Некоторые из них считают, что без меня жизнь пресна. Те, что посмелее, хватают меня и прячут в темные места, чтобы получить наслаждение. Но я беру над женщинами реванш, когда заставляю молоденьких служанок плакать. Что же я такое, сэр?
   Джош огляделся, растерянно пряча глаза. Присси, которая знала разгадку, посмеивалась. Мария же залилась густой краской, как и Джош.
   — Ну, что скажешь, Джош? — спросил Ренальд. — Настоящий воин не должен мыслить поверхностно. А от того, о чем ты думаешь, девушки не плачут. Скорее наоборот.
   Слова Ренальда вернули Джошу самообладание. Его румянец потускнел, а лоб сосредоточенно нахмурился. И вдруг он рассмеялся:
   — Я догадался! Это лук, сэр рассказчик!
   — Прекрасно, юноша! — воскликнул тот и зааплодировал. — Ваш мудрый господин сказал очень верно: почаще изменяйте точку зрения. Искусство мастера загадок и заключается в том, чтобы заставить людей смотреть в корень. — Он с гордым видом поклонился, уступив место менестрелю.
   Мудрый господин! Клэр никогда не думала о Ренальде, как о человеке мудром.
   — Вы слышали эту загадку раньше, милорд? Или вы привыкли зрить в корень?
   — И то и другое. — Он поднялся и подал ей руку. — Полагаю, теперь мы можем удалиться. — С этими словами он повел ее к лестнице наверх, но у кабинета отца задержался. — Вы не хотите взять часть книг отсюда к себе в комнату?
   — Благодарю вас, милорд, — ответила пораженная его великодушным жестом Клэр. — Но сейчас уже слишком темно, чтобы читать. К тому же я устала.
   — Брат Нильс говорит, что среди бумаг вашего отца есть разрозненные записи: сказки и иллюстрации, — продолжил Ренальд, прислонившись к стене плечом. Он тоже выглядел уставшим. — Хотите, я прикажу переплести их?
   — Это моя работа, — отозвалась Клэр, и не предполагая, что у нее снова появится возможность заняться этим. — Отец был прекрасным рассказчиком, но у него не хватало терпения записывать свои истории и не было таланта, чтобы иллюстрировать их. Мы вместе составляли коллекцию сказок и загадок.
   — Понятно.
   — Вы хотите, чтобы я перестала этим заниматься? — спросила она, пытаясь прочитать ответ на его мрачном лице.
   — Нет. Разумеется, нет. Брат Нильс показывал мне иллюстрации. Они очень талантливы. Вы можете закончить их. — Клэр открыла было рот, чтобы от всей души поблагодарить его, но тут Ренальд добавил: — Мы переплетем их и отправим копию в подарок королю.
   — Ни за что! Генри Боклерк не заслуживает…
   — Следите за речью, — прошептал он, отбросив ее к стене и зажав ей рот ладонью.
   — Неужели даже вы боитесь его? — удивленно спросила Клэр, когда он отнял руку.
   — Каждый разумный человек боится короля. А у вас нет оснований быть неблагодарной ему.
   ― У меня нет оснований?! — возмущенно воскликнула Клэр. — Король клялся в дружбе моему отцу, но не сделал ничего, чтобы спасти его. Ничего! А потом отобрал Саммербурн у моего брата и отдал его вам.
   — Имущество изменника всегда отторгается в пользу королевской казны.
   — Мой отец не был изменником! — Она ударила кулаком в его каменную грудь.
   — Клэр, он примкнул к восстанию против короля! — Он старался удержать ее за руки.
   — Значит, восстание было справедливым, — смело взглянула ему в глаза Клэр, несмотря на то что едва могла пошевелиться в его объятиях.
   Ренальд молча посмотрел на нее, и ей стало ясно, что она зашла слишком далеко.
   — Отправляйтесь к себе в комнату и выбросьте из головы все эти глупости! — произнес он, отстраняясь.
   Клэр вспыхнула, как нашкодивший ребенок, которого взрослые отсылают в детскую, но была рада остаться в одиночестве. Однако в душе она не отказалась от бунта. Отец был прав. Генри Боклерк убил своего брата и узурпировал трон.
   И как только Ренальд де Лисл осмеливается возвеличивать короля в ее глазах? Как ему в голову пришло отправить работу отца человеку, в котором кроется причина его гибели? Да она скорее сожжет все до последней страницы!
   Вместо того чтобы разрешить горничным приготовить себе постель, Клэр стала бродить по комнате из угла в угол, размазывая по щекам горькие слезы. Какая же она дура!
   Как она могла расположиться к захватчику, зная, что он преданный слуга короля? Ее отец жизнь положил за право открыто заявить, что Генри Боклерк — узурпатор и убийца, а она размякла, как масло на солнце, перед фаворитом этого узурпатора!
   Конечно, не женское дело вмешиваться. Женщины клянутся в верности только своим мужьям. Но таким образом они разделяют позицию мужей.
   И завтра ей предстоит поклясться в верности Ренальду де Лислу, а значит, и Генри Боклерку!
   Клэр остолбенела. Есть ли у нее выбор? Она потерла пульсирующий висок. Если она откажется, ее семью изгонят из собственного дома, а ее брат будет влачить жалкое существование лакея. Но разве может она лгать, принося клятву?
   — Я пойду помолюсь на могиле отца, — сказала она горничным и сняла с крючка плащ.
   Быстро сбежав по лестнице, Клэр выскользнула на улицу, радуясь, что избежала встречи со своим врагом — будущим мужем.
   Цветы, которые она принесла днем на могилу отца, уже завяли. Слезы выступили у нее на глазах. Как глупо было оставлять их без воды! Она совершила бессмысленное убийство, а разве цветы не заслуживают такого же обращения, как животные и люди? Люди могут погибать, но их смерть должна быть оправданна.
   При свете луны Клэр выкопала в саду несколько цветков, посадила их на могилу и полила, чтобы они прижились.
   — Не была ли твоя смерть напрасной, отец? — прошептала она. — Генри Боклерк по-прежнему на троне, а граф Роберт бежал в Нормандию. Неужели восстание оказалось бессмысленным?
   Ответа не последовало. Из истории Клэр знала, что не каждое восстание венчается успехом и что зачастую многочисленные жертвы лишь приближают отдаленную победу, а не добиваются ее. В любой битве есть победители и побежденные. Успех или поражение относительны. Честь прежде всего. Прежде всего вера в то, что правда на твоей стороне.
   — Правильно ли я поступаю, отец? — снова прошептала она. — Я выхожу замуж, чтобы спасти семью и наш дом. Но он — слуга Генри Боклерка, а ты считал, что у того нет права на трон. — Она опустилась на колени. — Похоже, у меня нет выбора. Ты вряд ли захотел бы, чтобы мы все пали жертвой узурпатора.
   И снова тишина.
   Ветерок шелестел в кронах деревьев, с заднего двора доносились крики слуг. Где-то хлопнула дверь. Залаяла собака. От порыва легкого бриза увядшие лепестки цветов скатились с могильного холма. Все погрузилось в безмолвие.
   Подняв с земли увядшие фиалки, Клэр вдохнула их аромат, уже еле различимый.
   — Из его слов я поняла, что вы с ним встречались. Интересно, когда и при каких обстоятельствах?
   Запрокинув голову, она посмотрела на небо, думая о душе.
   Ее внимание привлекла одинокая звездочка, которая тускло мерцала в темном небе. Клэр представила себе, что это ее отец, который летает среди ангелов и обозревает землю сверху. Он всегда любил смотреть на небо. Ему было интересно, на что похожа Луна, какова природа звезд и созвездий.
   Возвращаясь домой, Клэр думала о тех соратниках отца, которые вовремя спохватились, принесли присягу королю Генри и сохранили свою жизнь, положение и имущество. Может быть, они поступили правильно?
   Огромная тень надвинулась на нее.
   Клэр отшатнулась и вскрикнула, не сразу узнав Ренальда де Лисла:
   — Вы напугали меня!
   — Зачем вы вышли из дома?
   — Вы все еще думаете, что я сбегу? — рассердилась Клэр.
   — Я предпринял меры, чтобы лишить вас такой возможности.
   — Меры, меры!.. — Ренальд казался лишь тенью рядом с ней. Клэр не видела его лица, возможно, поэтому осмелела настолько, что решилась бросить ему вызов. — Я предпочла бы, чтобы вы верили моему слову, милорд.
   — Вы не давали мне никакого слова, кроме того, что обещали не покидать замка прошлой ночью и оставаться в нем до сегодняшнего утра.
   Клэр признала, что он прав. Ее раздражали его недоверие и подозрительность, но она понимала, что Ренальд опасается ее побега в Сент-Фрайдсвайд. Вопрос в том, сбежала бы она, будь у нее такая возможность?
   Нет. Если Ренальд свято чтит свой долг перед королем, то у нее был долг перед семьей.
   — Даю слово, милорд, завтра я принесу вам клятву в супружеской верности, — сказала она.
   — Благодарю вас, — отозвался де Лисл, взял ее руку и поднес к губам. Клэр ощутила его теплое, дразнящее прикосновение и испугалась — ей вдруг понравилась такая его ласка.
   — Милорд… — Она почувствовала необходимость воспротивиться ему.
   Ренальд перевернул ее руку и поцеловал в середину ладони. Клэр попыталась вырваться, но он крепко держал ее. И вдруг уткнулся носом ей в ладонь и глубоко вдохнул.
   — Фиалки, — пробормотал он. — Сначала ваши пальцы пахли корицей, теперь цветами. Вы владеете мощным оружием, миледи Клэр.
   — Я просто ухаживала за могилой отца.
   Ренальд слегка сжал ее руку, но так, что она едва почувствовала. Впрочем, от нее не ускользнули напряжение и внезапная скованность, охватившие его.
   — Я понимаю, что отец лежит между нами…
   — Не вполне удачный образ, миледи.
   — Вы пошлы! — Клэр выдернула руку из его ладони. — Я имею в виду, что обстоятельства, при которых вы появились здесь, создают сложности в наших отношениях. Недавняя смерть отца отнимает у меня радость жизни. Ваша преданность Генри Боклерку огорчает меня. Тем не менее я готова простить и забыть все дурное, но забыть отца я не в силах! Я стану ухаживать за его могилой и сохраню любовь к нему до конца дней!