---------------------------------------------------------------
© Copyright Лоренс Блок
© Copyright перевод Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
---------------------------------------------------------------
Поначалу коп не присматривался к застывшему на середине моста
автомобилю. Машины частенько останавливались там, особенно ночью, когда
транспортный поток ослабевал и остановка не вызывала шквала сердитых гудков
водителей, едущих следом. Мост грациозной параболой изгибался над широкой
рекой, делившей город надвое, и с самой высокой точки моста открывался
великолепный вид: старые дома, сгрудившиеся слева от реки, водяные мельницы,
построенные на правом берегу, бездонное небо, парящие над водой чайки.
Второй такой обзорной площадки не было. Подростки мост не жаловали: слишком
людно. Они отдавали предпочтение автостоянкам, автомобильным кинотеатрам да
пустынной дороге вдоль северного берега, туристы часто наведывались на мост,
любовались панорамой и ехали дальше.
У самоубийц мост тоже пользовался популярностью. Коп вспомнил об этом
не сразу, лишь когда увидел темную фигуру, отделившуюся от автомобиля.
Человек поднялся на узкую пешеходную дорожку, проложенную у самого
ограждения, взялся за поручень. Что=то мрачное почудилось копу в этой
одинокой фигуре, замершей на мосту, в тумане, поднимающемся с реки, в серой
мгле ночи, подсвеченной фонарями. Коп выругался, гадая, успеет ли он прийти
вовремя.
И зашагал к мужчине, стоявшему на пешеходной дорожке, наклонившемуся
над ограждением. Он не стал кричать или свистеть, зная, что резкий звук
может побудить потенциального самоубийцу к решительным действиям. В какой=то
момент увидел, как напряглись руки, сжимающие поручень, как мужчина поднялся
на цыпочки. Вот тут он едва не закричал и не пустился бегом, но мужчина
опустился на всю ступню, руки ослабили хватку, разжались, он достал сигарету
и закурил. Теперь уж коп знал, что время у него есть. Они всегда выкуривали
последнюю сигарету, прежде чем переваливались через ограждение.
Когда их разделяло меньше десяти ярдов, мужчина внезапно повернулся,
вздрогнул от удивления, кивнул, словно смирившись с неизбежным. Высокий, лет
тридцати пяти, с длинным узким лицом, глубоко посаженными глазами,
прячущимися под черными кустистыми бровями.
- Чудная ночь,- начал разговор коп.
- Да.
- Решили посмотреть на город.
- Верно.
- Я вас увидел, вот и и решил подойти, поговорить. Одиноко здесь в
столь поздний час,- коп похлопал себя по карманам в поисках курева.- Не
найдется сигареты? Мои закончились.
Мужчина дал ему сигарету. С фильтром. Обычно коп курил сигареты без
фильтра, но тут ничего говорить не стал. Не тот случай. Поблагодарил
мужчину, прикурил от его зажигалки и встал рядом, положив руки на поручень,
чуть наклонившись над водой, обозревая реку и город.
- Красиво тут.
- Вы так считаете?
- Конечно. Душа обретает покой.
- Не могу с вами согласиться. Я вот думал об одном из способов
покончить с этим миром. И обрести покой не для души, а для тела.
- Мне представляется, что при любых обстоятельствах не следует сводить
счеты с жизнью,- заметил коп.- В конце концов все образуется, так или иначе.
Иногда бывает очень тяжко, но надо помнить, что это не навсегда, черная
полоса не бесконечна и наверняка сменится белой.
- Вы действительно в это верите?
- Естественно.
- При всем том, с чем вам приходится сталкиваться по службе?
- Да,- кивнул коп.- Мир наш жестокий, но едва ли кто об этом не знает.
Да только лучшего нет. И уж наверняка вы не найдете такового на дне реки.
Мужчина долго молчал, потом бросил окурок в реку. Он и коп проводили
взглядом маленькую искорку, до них донеслось тихое шипение: окурок упал в
воду.
- И никаких брызг,- вздохнул мужчина.
- Никаких,- согласился коп.
- От таких, как мы, полетели бы,- мужчина помолчал, повернулся к копу.-
Меня зовут Эдвард Райт,- представился и коп.- Не думаю, чтобы я на это
решился. Во всяком случае, сегодня.
- Нет смысла рисковать, не так ли?
- Похоже, что нет.
- А вот вы рискнули. Приехали сюда, встали на краю, все обдумали. Если
человек стоит здесь слишком долго, он начинает нервничать и прыгает вниз. Он
этого не хочет, начинает жалеть о случившемся еще уже в полете, но поздно.
Он переступил черту и обратного хода для него нет. Нельзя слишком уж
искушать судьбу, она отыграется на тебе.
- Полагаю, вы правы.
- У вас что=то случилось?
- Да нет... во всяком случае, ничего особенного.
- Вы были у врача?
- Не один раз.
- Они могут помочь, знаете ли.
- Они говорят то же самое.
- Может, чашечку кофе?
Мужчина открыл рот, хотел что=то сказать, передумал. Закурил, выдохнул
струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее.
- Теперь я в порядке.
- Вы уверены?
- Да. Поеду домой, отосплюсь. Не могу выспаться с тех пор, как моя
жена...
- Продолжайте,- кивнул коп.
- Она умерла. Я так ее любил, а она умерла.
Коп положил руку на плечо мужчины.
- Вы это переживете, мистер Райт. Постарайтесь не сдаться, и ничего
больше. Вы выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется,
что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но...
- Я знаю.
- Так как насчет кофе?
- Нет, я лучше поеду домой. Извините, что доставил столько хлопот. Я
постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке.
Коп наблюдал за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему
отвести мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина даже не пытался
совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом. Однако, если отводить в
участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места
для настоящих преступников.
Он зашагал к берегу. Войдя в свою будочку, решил все=таки отметить это
происшествие. Достал ручку, маленький блокнот, записал: "Эдвард Райт". И
добавил, чтобы потом вспомнить, что означают эти имя и фамилия: "Кустистые
брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста".
Психоаналитик погладил остренькую бородку и посмотрел на лежащего на
кушетке пациента. Важность бороды и кушетки состояла в том, о чем он
неоднократно говорил жене, что они являлись непременными атрибутами
профессии, а не индивидуума, тем самым помогая пациенту открыть все шлюзы
свободному потоку сознания. Бородку жена его ненавидела и подозревала, что
он использует кушетку для своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна,
его пухленькая светловолосая секретарь, несколько раз занимали кушетку
вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания.
С неохотой он заставил себя вернуться к проблемам пациента.
- ... я больше не вижу смысла в жизни,- говорил мужчина.- Я жду не
дождусь, пока пройдет день, и со страхом жду следующего.
- Многие из нас живут одним днем.
- Но все ли видят в этом обузу?
- Нет.
- Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не
прыгнул с моста Морриси.
- И что?
- Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул.
- Почему?
- Не знаю.
Разговор продолжался, бесконечный диалог пациента и доктора. Иногда
доктор мог целый час не думать о пациенте, вставляя автоматические реплики,
реагируя, как всегда, не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова.
Интересно, думал он, приношу ли я этим людям пользу? Может, им просто
хочется поговорить и им необходим иллюзиорный слушатель. Может, весь
психоанализ не более, чем игра в доверие для интеллектуалов. Будь я
священником, я бы мог пойти к моему епископу и признаться, что моя вера
ослабла, но у психоаналитиков нет епископов. Беда нашей профессии -
отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна
быть столь демократична.
Теперь ему рассказывали о сне. Практически все его пациенты
пересказывали ему свои сны, раздражая этим психоаналитика, потому что ему
никогда ничего не снилось. Время от времени ему приходила мысль о том, что
все это - колоссальное надувательство, и никаких снов они не видят.
Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело
поглядывая на часы. Скорей бы прошли эти пятьдесят минут. Этот сон
свидетельствовал об ослаблении воли к жизни, усилении желания покончить с
собой, которому пока противостояли страх и установившиеся моральные нормы.
Он задался вопросом, сколько еще времени протянет его пациент, прежде чем
наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась
к худшему.
Опять сон. Психоаналитик закрыл глаза, вздохнул и перестал слушать.
Осталось пять минут, напомнил он себе. Пять минут, и этот идиот уйдет, а
потом он, возможно, сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну на еще
один эксперимент.
Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови,
глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх.
- Мне надо промыть желудок, доктор. ВЫ можете сделать это здесь или
надо ехать в больницу?
- А в чем дело?
- Таблетки.
- Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках?
- Да.
- Какие именно? Сколько вы приняли?
Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук.
- Десять - смертельная доза,- сообщил ему врач.- Давно вы их приняли?
- Полчаса тому назад. Нет, меньше. Минут двадцать.
- А потом решили, что пора прекратить дурить? Удивительно, что вы не
заснули. Двадцать минут? Чего вы столько ждали?
- Пытался вызвать рвоту.
- И не получилось? Ладно, попробуем промыть желудок насосом.
Процесс этот не оставил пациенту удовольствия и занял достаточно много
времени. Таблетки, однако еще не рассосались и их содержимое не попало в
кровь.
- Будете жить,- уверенно заявил врач.
- Спасибо вам, доктор.
- Не надо меня благодарить. Я должен сообщить об этом в полицию, знаете
ли.
- Я бы хотел без этого обойтись. Я... я хожу к психоаналитику. Это
скорее случайность, ничего больше.
- Двадцать=то таблеток?- врач пожал плечами.- Расплатитесь со мной
прямо сейчас. Я не хочу посылать счет потенциальному самоубийце. Слишком
рисковано.
- За такую цену это превосходное ружье,- суетился вокруг него
продавец.- Но у нас есть более дальнобойные и точные ружья. А стоят всего на
несколько долларов дороже...
- Нет, это подойдет. И я возьму коробку патронов.
Продавец положил коробку на прилавок.
- Три коробки обойдутся вам всего...
- Одной хватит.
- Как скажете,- продавец достал из=под прилавка регистрационную книгу,
раскрыл ее, положил на прилавок.- Вам надо здесь расписаться. Таков
порядок,- он подождал, пока мужчина распишется.- А теперь я должен взглянуть
на какой=нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, мистер Райт.
Водительского удостоверения вполне достаточно,- он взял удостоверение,
сравнил подписи, переписал номер удостоверения и, покончив с формальностями,
удовлетворенно кивнул.
- Спасибо вам,- мужчина получил сдачу, забрал покупку.- Большое вам
спасибо.
- Вам спасибо, мистер Райт. Я думаю, охота будет удачной.
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
В девять вечера Эдвард Райт услышал звонок двери черного хода. Он
спустился на первый этаж, со стаканом в руке, допил то, что в нем
оставалось, подошел к двери. Высокий мужчина, с глубоко посаженными глазами
под черными кустистыми бровями. Он посмотрел в глазок, узнал стоящего за
дверью и, после мгновенного колебания, открыл ее.
Гость наставил ружье на живот Эдварда Райта.
- Марк...
- Пригласи меня в дом,- приказал мужчина.- Тут холодно.
- Марк, я не...
- В дом!
В гостиной Эдвард Райт смотрел в дуло ружья, понимая, что пришла его
смерть.
- Ты убил ее, Эд,- говорил гость.- Она собиралась с тобой развестись, а
ты и слышать об этом не хотел, не так ли?Я убеждал ее ничего тебе не
говорить. Говорил ей, что это опасно, что ты - просто животное, не
понимающее слов. Просил ее убежать со мной и забыть о твоем существовании.
Но она хотела соблюсти приличия, и ты ее убил.
- Ты сумасшедший!
- Ты все обставил, как надо, не так ли? Несчастный случай. Как тебе это
удалось? Лучше расскажи мне, а не то я выстрелю.
- Я ее ударил.
- Ударил и убил? Только и всего?
Райт шумно сглотнул слюну. Посмотрел на ружье, на мужчину.
- Я ударил ее несколько раз. Всего несколько. А потом сбросил вниз по
лестнице в подвал. В полицию можешь не ходить. Доказать это невозможно, тебе
они не поверят.
- Разберемся без полиции. Я с самого начала не обратился к ним, не так
ли? Они же не знали, что у тебя был мотив для убийства. Я мог бы им сказать,
но не пошел к ним, Эдвард. Сядь за стол. Быстро. Хорошо. Достань лист бумаги
и ручку. Делай, что я говорю, Эдвард. Я хочу, чтобы ты кое=что написал.
- Ты не...
- Пиши. "Я не могу этого вынести. На этот раз все получится". И
распишись.
- Не буду писать.
- Напишешь, Эдвард,- он приставил дуло к затылку
Эдварда Райта.
- Ты этого не сделаешь,- прошептал Райт.
- Еще как сделаю.
- Тебе это с рук не сойдет, Марк. Тебя поймают.
- Все спишут на самоубийство, Эдвард.
- Никто не поверит, что я покончил с собой. С запиской или без.
- Напиши ее, Эдвард. А потом я отдам тебе ружье и оставлю тебя наедине
с твоей совестью. Я хочу пройти с тобой первый этап, записку, а потом
оставлю тебя.
Не то, чтобы Райт поверил ему, но дуло ружья, упирающееся ему в
затылок, не оставляло выбора. Он все написал, расписался.
- Обернись, Эдвард.
Он обернулся и его брови изумленно взлетели вверх.
Перед ним стоял другой человек. В парике, с накладными бровями,
запавшими глазами.
- Ты знаешь, на кого я теперь похож?
- Нет.
- На тебя, Эдвард. Разумеется, полного сходства нет.
Мне не провести тех, кто тебя знает, но мы с тобой одного роста,
одинакового телосложения. Добавь характерные приметы: прическа, кустистые
брови, запавшие глаза. Да еще если этот человек представляется Эдвардом
Райтом и показывает документы, выписанные Эдварду Райту. Что у нас
получится? Твой двойник, Эдвард.
- Ты выдавал себя за меня?
- Да, Эдвард.
- Зачем?
- Готовил почву для твоего самоубийства. Ты вот не относишь себя к тем,
кто может покончить с собой, и говоришь, что в твое самоубийство никто не
поверит. Однако, ты бы удивился, узнав, чем ты занимался в последнее время.
Полицейскому пришлось отговаривать тебя от прыжка с моста Морриси.
Психоаналитик лечит тебе от суицидальной депрессии с классическими снами и
фантазиями. А есть еще и доктор, который только сегодня промывал тебе
желудок,- он ткнул дулом в живот Эдварда.
- Промывал мой...
- Да, да, твой желудок. Очень неприятная процедура, Эдвард. Видишь, что
мне пришлось пережить ради тебя? Настоящая пытка. Я даже опасался, что по
ходу у меня слетит парик, но эти новые эпоксидные смолы - просто чудо.
Говорят, в таких париках можно плавать и мыться под душем,- он потер
накладную бровь пальцем.- Видишь, не отваливается. И похожа на твои, не так
ли?
Эдвард молчал.
- Вот такое ты творишь, Эдвард. Странно, что ничего в памяти ничего не
остается. А ведь ты еще купил и это ружье, Эдвард?
- Я...
- Купил, купил. И часа не прошло, как ты заглянул в магазин и купил
ружье и коробку патронов. Тебе пришлось расписаться в регистрационной книге.
Предъявить водительское удостоверение.
- Как ты раздобыл мое удостоверение?
- Зачем оно мне? Я изготовил новое,- мужчина хохотнул.- Полицейский
сразу бы заметил, что это подделка, но полицейские никогда его не увидят. А
вот продавец ничего не заподозрил. Аккуратно переписал номер в
регистрационную книгу. Так что ты все=таки купил это ружье, Эдвард.
Мужчина пробежался пальцами по парику.
- Волосы - как настоящие. Если я облысею, обязательно куплю себе
такой,- он рассмеялся.- Ты, значит, не из тех, кто может наложить на себя
руки, Эдвард? Да на прошлой неделе ты всем своим видом показывал, что
думаешь только о самоубийстве. Свидетелей тому, хоть пруд пруди.
- А мои друзья? Сослуживцы?
- Они нам только помогут. Когда человек кончает с собой, его друзья
начинают вспоминать, что в последнее время он ходил больно уж мрачным. Тут
каждый внесет свою лепку. Благо, после ее смерти ты наверняка старался
казаться подавленным и печальным. Не мог же ты радоваться тому, что остался
вдовцом? Не следовало тебе ее убивать, Эдвард. Я ее любил, в отличии от
тебя, Эдвард. Напрасно ты ее не отпустил.
Райт покрылся холодным потом.
- Ты же сказал, что не собираешься убивать меня.
Сказал, что оставишь меня с ружьем и...
- Не стоит верить всему, что тебе говорят,- мужчина быстро и ловко
вогнал ствол в рот Райта и нажал на спусковой крючок. Потом снял с Райта
один ботинок, поставил ружье так, чтобы со стороны могло показаться, что он
нажал на спусковой крючок большим пальцем ноги. Стер с ружья отпечатки своих
пальцев, позаботился о том, чтобы на нем остались отпечатки пальцев убитого.
Предсмертную записку оставил на столе. Визитную карточку психоаналитика
вложил в бумажник Райта, чек из оружейного магазина засунул в карман
пиджака.
- Не следовало тебе убивать ее,- повторил он трупу.
Улыбаясь чему=то своему, выскользнул из двери черного хода, притворив
ее за собой, и растворился в ночи.
Перевел с английского Дмитрий Вебер
© Copyright Лоренс Блок
© Copyright перевод Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
---------------------------------------------------------------
Поначалу коп не присматривался к застывшему на середине моста
автомобилю. Машины частенько останавливались там, особенно ночью, когда
транспортный поток ослабевал и остановка не вызывала шквала сердитых гудков
водителей, едущих следом. Мост грациозной параболой изгибался над широкой
рекой, делившей город надвое, и с самой высокой точки моста открывался
великолепный вид: старые дома, сгрудившиеся слева от реки, водяные мельницы,
построенные на правом берегу, бездонное небо, парящие над водой чайки.
Второй такой обзорной площадки не было. Подростки мост не жаловали: слишком
людно. Они отдавали предпочтение автостоянкам, автомобильным кинотеатрам да
пустынной дороге вдоль северного берега, туристы часто наведывались на мост,
любовались панорамой и ехали дальше.
У самоубийц мост тоже пользовался популярностью. Коп вспомнил об этом
не сразу, лишь когда увидел темную фигуру, отделившуюся от автомобиля.
Человек поднялся на узкую пешеходную дорожку, проложенную у самого
ограждения, взялся за поручень. Что=то мрачное почудилось копу в этой
одинокой фигуре, замершей на мосту, в тумане, поднимающемся с реки, в серой
мгле ночи, подсвеченной фонарями. Коп выругался, гадая, успеет ли он прийти
вовремя.
И зашагал к мужчине, стоявшему на пешеходной дорожке, наклонившемуся
над ограждением. Он не стал кричать или свистеть, зная, что резкий звук
может побудить потенциального самоубийцу к решительным действиям. В какой=то
момент увидел, как напряглись руки, сжимающие поручень, как мужчина поднялся
на цыпочки. Вот тут он едва не закричал и не пустился бегом, но мужчина
опустился на всю ступню, руки ослабили хватку, разжались, он достал сигарету
и закурил. Теперь уж коп знал, что время у него есть. Они всегда выкуривали
последнюю сигарету, прежде чем переваливались через ограждение.
Когда их разделяло меньше десяти ярдов, мужчина внезапно повернулся,
вздрогнул от удивления, кивнул, словно смирившись с неизбежным. Высокий, лет
тридцати пяти, с длинным узким лицом, глубоко посаженными глазами,
прячущимися под черными кустистыми бровями.
- Чудная ночь,- начал разговор коп.
- Да.
- Решили посмотреть на город.
- Верно.
- Я вас увидел, вот и и решил подойти, поговорить. Одиноко здесь в
столь поздний час,- коп похлопал себя по карманам в поисках курева.- Не
найдется сигареты? Мои закончились.
Мужчина дал ему сигарету. С фильтром. Обычно коп курил сигареты без
фильтра, но тут ничего говорить не стал. Не тот случай. Поблагодарил
мужчину, прикурил от его зажигалки и встал рядом, положив руки на поручень,
чуть наклонившись над водой, обозревая реку и город.
- Красиво тут.
- Вы так считаете?
- Конечно. Душа обретает покой.
- Не могу с вами согласиться. Я вот думал об одном из способов
покончить с этим миром. И обрести покой не для души, а для тела.
- Мне представляется, что при любых обстоятельствах не следует сводить
счеты с жизнью,- заметил коп.- В конце концов все образуется, так или иначе.
Иногда бывает очень тяжко, но надо помнить, что это не навсегда, черная
полоса не бесконечна и наверняка сменится белой.
- Вы действительно в это верите?
- Естественно.
- При всем том, с чем вам приходится сталкиваться по службе?
- Да,- кивнул коп.- Мир наш жестокий, но едва ли кто об этом не знает.
Да только лучшего нет. И уж наверняка вы не найдете такового на дне реки.
Мужчина долго молчал, потом бросил окурок в реку. Он и коп проводили
взглядом маленькую искорку, до них донеслось тихое шипение: окурок упал в
воду.
- И никаких брызг,- вздохнул мужчина.
- Никаких,- согласился коп.
- От таких, как мы, полетели бы,- мужчина помолчал, повернулся к копу.-
Меня зовут Эдвард Райт,- представился и коп.- Не думаю, чтобы я на это
решился. Во всяком случае, сегодня.
- Нет смысла рисковать, не так ли?
- Похоже, что нет.
- А вот вы рискнули. Приехали сюда, встали на краю, все обдумали. Если
человек стоит здесь слишком долго, он начинает нервничать и прыгает вниз. Он
этого не хочет, начинает жалеть о случившемся еще уже в полете, но поздно.
Он переступил черту и обратного хода для него нет. Нельзя слишком уж
искушать судьбу, она отыграется на тебе.
- Полагаю, вы правы.
- У вас что=то случилось?
- Да нет... во всяком случае, ничего особенного.
- Вы были у врача?
- Не один раз.
- Они могут помочь, знаете ли.
- Они говорят то же самое.
- Может, чашечку кофе?
Мужчина открыл рот, хотел что=то сказать, передумал. Закурил, выдохнул
струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее.
- Теперь я в порядке.
- Вы уверены?
- Да. Поеду домой, отосплюсь. Не могу выспаться с тех пор, как моя
жена...
- Продолжайте,- кивнул коп.
- Она умерла. Я так ее любил, а она умерла.
Коп положил руку на плечо мужчины.
- Вы это переживете, мистер Райт. Постарайтесь не сдаться, и ничего
больше. Вы выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется,
что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но...
- Я знаю.
- Так как насчет кофе?
- Нет, я лучше поеду домой. Извините, что доставил столько хлопот. Я
постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке.
Коп наблюдал за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему
отвести мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина даже не пытался
совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом. Однако, если отводить в
участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места
для настоящих преступников.
Он зашагал к берегу. Войдя в свою будочку, решил все=таки отметить это
происшествие. Достал ручку, маленький блокнот, записал: "Эдвард Райт". И
добавил, чтобы потом вспомнить, что означают эти имя и фамилия: "Кустистые
брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста".
Психоаналитик погладил остренькую бородку и посмотрел на лежащего на
кушетке пациента. Важность бороды и кушетки состояла в том, о чем он
неоднократно говорил жене, что они являлись непременными атрибутами
профессии, а не индивидуума, тем самым помогая пациенту открыть все шлюзы
свободному потоку сознания. Бородку жена его ненавидела и подозревала, что
он использует кушетку для своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна,
его пухленькая светловолосая секретарь, несколько раз занимали кушетку
вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания.
С неохотой он заставил себя вернуться к проблемам пациента.
- ... я больше не вижу смысла в жизни,- говорил мужчина.- Я жду не
дождусь, пока пройдет день, и со страхом жду следующего.
- Многие из нас живут одним днем.
- Но все ли видят в этом обузу?
- Нет.
- Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не
прыгнул с моста Морриси.
- И что?
- Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул.
- Почему?
- Не знаю.
Разговор продолжался, бесконечный диалог пациента и доктора. Иногда
доктор мог целый час не думать о пациенте, вставляя автоматические реплики,
реагируя, как всегда, не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова.
Интересно, думал он, приношу ли я этим людям пользу? Может, им просто
хочется поговорить и им необходим иллюзиорный слушатель. Может, весь
психоанализ не более, чем игра в доверие для интеллектуалов. Будь я
священником, я бы мог пойти к моему епископу и признаться, что моя вера
ослабла, но у психоаналитиков нет епископов. Беда нашей профессии -
отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна
быть столь демократична.
Теперь ему рассказывали о сне. Практически все его пациенты
пересказывали ему свои сны, раздражая этим психоаналитика, потому что ему
никогда ничего не снилось. Время от времени ему приходила мысль о том, что
все это - колоссальное надувательство, и никаких снов они не видят.
Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело
поглядывая на часы. Скорей бы прошли эти пятьдесят минут. Этот сон
свидетельствовал об ослаблении воли к жизни, усилении желания покончить с
собой, которому пока противостояли страх и установившиеся моральные нормы.
Он задался вопросом, сколько еще времени протянет его пациент, прежде чем
наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась
к худшему.
Опять сон. Психоаналитик закрыл глаза, вздохнул и перестал слушать.
Осталось пять минут, напомнил он себе. Пять минут, и этот идиот уйдет, а
потом он, возможно, сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну на еще
один эксперимент.
Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови,
глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх.
- Мне надо промыть желудок, доктор. ВЫ можете сделать это здесь или
надо ехать в больницу?
- А в чем дело?
- Таблетки.
- Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках?
- Да.
- Какие именно? Сколько вы приняли?
Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук.
- Десять - смертельная доза,- сообщил ему врач.- Давно вы их приняли?
- Полчаса тому назад. Нет, меньше. Минут двадцать.
- А потом решили, что пора прекратить дурить? Удивительно, что вы не
заснули. Двадцать минут? Чего вы столько ждали?
- Пытался вызвать рвоту.
- И не получилось? Ладно, попробуем промыть желудок насосом.
Процесс этот не оставил пациенту удовольствия и занял достаточно много
времени. Таблетки, однако еще не рассосались и их содержимое не попало в
кровь.
- Будете жить,- уверенно заявил врач.
- Спасибо вам, доктор.
- Не надо меня благодарить. Я должен сообщить об этом в полицию, знаете
ли.
- Я бы хотел без этого обойтись. Я... я хожу к психоаналитику. Это
скорее случайность, ничего больше.
- Двадцать=то таблеток?- врач пожал плечами.- Расплатитесь со мной
прямо сейчас. Я не хочу посылать счет потенциальному самоубийце. Слишком
рисковано.
- За такую цену это превосходное ружье,- суетился вокруг него
продавец.- Но у нас есть более дальнобойные и точные ружья. А стоят всего на
несколько долларов дороже...
- Нет, это подойдет. И я возьму коробку патронов.
Продавец положил коробку на прилавок.
- Три коробки обойдутся вам всего...
- Одной хватит.
- Как скажете,- продавец достал из=под прилавка регистрационную книгу,
раскрыл ее, положил на прилавок.- Вам надо здесь расписаться. Таков
порядок,- он подождал, пока мужчина распишется.- А теперь я должен взглянуть
на какой=нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, мистер Райт.
Водительского удостоверения вполне достаточно,- он взял удостоверение,
сравнил подписи, переписал номер удостоверения и, покончив с формальностями,
удовлетворенно кивнул.
- Спасибо вам,- мужчина получил сдачу, забрал покупку.- Большое вам
спасибо.
- Вам спасибо, мистер Райт. Я думаю, охота будет удачной.
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
В девять вечера Эдвард Райт услышал звонок двери черного хода. Он
спустился на первый этаж, со стаканом в руке, допил то, что в нем
оставалось, подошел к двери. Высокий мужчина, с глубоко посаженными глазами
под черными кустистыми бровями. Он посмотрел в глазок, узнал стоящего за
дверью и, после мгновенного колебания, открыл ее.
Гость наставил ружье на живот Эдварда Райта.
- Марк...
- Пригласи меня в дом,- приказал мужчина.- Тут холодно.
- Марк, я не...
- В дом!
В гостиной Эдвард Райт смотрел в дуло ружья, понимая, что пришла его
смерть.
- Ты убил ее, Эд,- говорил гость.- Она собиралась с тобой развестись, а
ты и слышать об этом не хотел, не так ли?Я убеждал ее ничего тебе не
говорить. Говорил ей, что это опасно, что ты - просто животное, не
понимающее слов. Просил ее убежать со мной и забыть о твоем существовании.
Но она хотела соблюсти приличия, и ты ее убил.
- Ты сумасшедший!
- Ты все обставил, как надо, не так ли? Несчастный случай. Как тебе это
удалось? Лучше расскажи мне, а не то я выстрелю.
- Я ее ударил.
- Ударил и убил? Только и всего?
Райт шумно сглотнул слюну. Посмотрел на ружье, на мужчину.
- Я ударил ее несколько раз. Всего несколько. А потом сбросил вниз по
лестнице в подвал. В полицию можешь не ходить. Доказать это невозможно, тебе
они не поверят.
- Разберемся без полиции. Я с самого начала не обратился к ним, не так
ли? Они же не знали, что у тебя был мотив для убийства. Я мог бы им сказать,
но не пошел к ним, Эдвард. Сядь за стол. Быстро. Хорошо. Достань лист бумаги
и ручку. Делай, что я говорю, Эдвард. Я хочу, чтобы ты кое=что написал.
- Ты не...
- Пиши. "Я не могу этого вынести. На этот раз все получится". И
распишись.
- Не буду писать.
- Напишешь, Эдвард,- он приставил дуло к затылку
Эдварда Райта.
- Ты этого не сделаешь,- прошептал Райт.
- Еще как сделаю.
- Тебе это с рук не сойдет, Марк. Тебя поймают.
- Все спишут на самоубийство, Эдвард.
- Никто не поверит, что я покончил с собой. С запиской или без.
- Напиши ее, Эдвард. А потом я отдам тебе ружье и оставлю тебя наедине
с твоей совестью. Я хочу пройти с тобой первый этап, записку, а потом
оставлю тебя.
Не то, чтобы Райт поверил ему, но дуло ружья, упирающееся ему в
затылок, не оставляло выбора. Он все написал, расписался.
- Обернись, Эдвард.
Он обернулся и его брови изумленно взлетели вверх.
Перед ним стоял другой человек. В парике, с накладными бровями,
запавшими глазами.
- Ты знаешь, на кого я теперь похож?
- Нет.
- На тебя, Эдвард. Разумеется, полного сходства нет.
Мне не провести тех, кто тебя знает, но мы с тобой одного роста,
одинакового телосложения. Добавь характерные приметы: прическа, кустистые
брови, запавшие глаза. Да еще если этот человек представляется Эдвардом
Райтом и показывает документы, выписанные Эдварду Райту. Что у нас
получится? Твой двойник, Эдвард.
- Ты выдавал себя за меня?
- Да, Эдвард.
- Зачем?
- Готовил почву для твоего самоубийства. Ты вот не относишь себя к тем,
кто может покончить с собой, и говоришь, что в твое самоубийство никто не
поверит. Однако, ты бы удивился, узнав, чем ты занимался в последнее время.
Полицейскому пришлось отговаривать тебя от прыжка с моста Морриси.
Психоаналитик лечит тебе от суицидальной депрессии с классическими снами и
фантазиями. А есть еще и доктор, который только сегодня промывал тебе
желудок,- он ткнул дулом в живот Эдварда.
- Промывал мой...
- Да, да, твой желудок. Очень неприятная процедура, Эдвард. Видишь, что
мне пришлось пережить ради тебя? Настоящая пытка. Я даже опасался, что по
ходу у меня слетит парик, но эти новые эпоксидные смолы - просто чудо.
Говорят, в таких париках можно плавать и мыться под душем,- он потер
накладную бровь пальцем.- Видишь, не отваливается. И похожа на твои, не так
ли?
Эдвард молчал.
- Вот такое ты творишь, Эдвард. Странно, что ничего в памяти ничего не
остается. А ведь ты еще купил и это ружье, Эдвард?
- Я...
- Купил, купил. И часа не прошло, как ты заглянул в магазин и купил
ружье и коробку патронов. Тебе пришлось расписаться в регистрационной книге.
Предъявить водительское удостоверение.
- Как ты раздобыл мое удостоверение?
- Зачем оно мне? Я изготовил новое,- мужчина хохотнул.- Полицейский
сразу бы заметил, что это подделка, но полицейские никогда его не увидят. А
вот продавец ничего не заподозрил. Аккуратно переписал номер в
регистрационную книгу. Так что ты все=таки купил это ружье, Эдвард.
Мужчина пробежался пальцами по парику.
- Волосы - как настоящие. Если я облысею, обязательно куплю себе
такой,- он рассмеялся.- Ты, значит, не из тех, кто может наложить на себя
руки, Эдвард? Да на прошлой неделе ты всем своим видом показывал, что
думаешь только о самоубийстве. Свидетелей тому, хоть пруд пруди.
- А мои друзья? Сослуживцы?
- Они нам только помогут. Когда человек кончает с собой, его друзья
начинают вспоминать, что в последнее время он ходил больно уж мрачным. Тут
каждый внесет свою лепку. Благо, после ее смерти ты наверняка старался
казаться подавленным и печальным. Не мог же ты радоваться тому, что остался
вдовцом? Не следовало тебе ее убивать, Эдвард. Я ее любил, в отличии от
тебя, Эдвард. Напрасно ты ее не отпустил.
Райт покрылся холодным потом.
- Ты же сказал, что не собираешься убивать меня.
Сказал, что оставишь меня с ружьем и...
- Не стоит верить всему, что тебе говорят,- мужчина быстро и ловко
вогнал ствол в рот Райта и нажал на спусковой крючок. Потом снял с Райта
один ботинок, поставил ружье так, чтобы со стороны могло показаться, что он
нажал на спусковой крючок большим пальцем ноги. Стер с ружья отпечатки своих
пальцев, позаботился о том, чтобы на нем остались отпечатки пальцев убитого.
Предсмертную записку оставил на столе. Визитную карточку психоаналитика
вложил в бумажник Райта, чек из оружейного магазина засунул в карман
пиджака.
- Не следовало тебе убивать ее,- повторил он трупу.
Улыбаясь чему=то своему, выскользнул из двери черного хода, притворив
ее за собой, и растворился в ночи.
Перевел с английского Дмитрий Вебер