Стивен Браст
Дракон
Когда все в гармонии, армия может выдержать атаки естественного противника, а также и того, что кажется сверхъестественным.
Сунь-Цзы. Искусство войны
ГЛАВА 1. ПАМЯТЬ ПОХОЖА НА…
Ничего себе… куда меня занесло… Нас уже столько раз разбивали, что мы больше не могли держать строй, а враг постоянно получал подкрепление. Я, как и весь наш отряд, ужасно устал, блеск проносящихся рядом клинков и «вжики» самых разных заклинаний над головой приводили меня в ужас — а может быть, наоборот. На земле корчились и стонали мертвецы, раненые лежали неподвижно. Почти наверняка я что-то путаю — но передаю вам содержание картин, оставшихся в моей памяти, хотя мне хорошо известно, насколько часто она обманывает.
Чуть позже я продолжу.
Но прежде я должен принести вам извинения за то, что начал с середины, впрочем, иначе невозможно.
Я оказался в самой гуще крупной битвы, то есть в том месте, куда ни один уважающий себя наемный убийца попадать не должен. Мало того, у меня практически не оставалось сомнений в том, что мы терпим поражение, во всяком случае, на том участке, где находился я. Я стоял на холме Дориан, за моей спиной на расстоянии двухсот ярдов протянулась Стена. Склеп же располагался примерно в четверти мили слева. Я хотел телепортироваться или хотя бы убежать, но не мог — потому что ну не мог, и все.
У меня имелась шпага и столько разного оружия, что его хватило бы на половину роты Кроппера (моей роты, ура, ура!). Перед нами были враги, которые подходили все ближе и ближе; создавалось впечатление, что на сей раз они не отступят. Их оказалось так много, что в голове у меня осталась только одна мысль: «Если им так нужен наш холм, пускай они его получат», но я знал, что ошибаюсь. К тому же мои товарищи по несчастью едва ли со мной согласились бы; некоторое время назад мы потратили немало сил, чтобы захватить эту высоту. И нас тогда разбили. Почему же сейчас мы занимаем холм? Не знаю; подобные вещи не объясняют простым пехотинцам.
Затем, словно уже имевшихся неприятностей было недостаточно, послышался бой барабанов, которые заиграли «время быть живым» — сигнал к наступлению. Наш капитан, подумалось мне, видимо, решил, что мы больше не в силах защищать позиции, или захотел погибнуть, купаясь в лучах славы. Не знаю: мне казалось, что позиция на холме имеет свои преимущества — зачем же терять их, спускаясь вниз? Я был готов назвать его идиотом, но понимал, что мое суждение вряд ли справедливо.
Я слегка ослабил хватку на эфесе шпаги и сделал Три Необходимых Вдоха, когда наш капитан остановился напротив. Оказалось, что рядом со мной Данн, знаменосец-дублер, что незначительно увеличивало продолжительность моей жизни по сравнению с ним — а у него шансов оставалось чуть больше, чем у знаменосца, для которого вероятность выжить стремилась к нулю. Ну, они оба этого хотели; теперь у них появлялась возможность насладиться происходящим в полной мере.
На сей раз капитан не стал произносить речей; наверное, за последние дни успел сказать нам все, что хотел. Он просто подал сигнал, и мы пошли вперед.
Как и прежде, я обнаружил, что двигаюсь, хотя и не помнил, что принимал это решение; уже не в первый раз возник вопрос: а нет ли здесь какого-нибудь волшебства? Нет, пожалуй, нет. Я вспомнил, что на самом деле мне ужасно хотелось сбежать, но, как и прежде, я не мог, поэтому сделал единственное, что оставалось: начал молиться. Однако с раскаяньем я сильно запоздал, и мои молитвы не возымели действия.
Впрочем, тут я не уверен.
О да, я намеревался поговорить о памяти. Может быть, все началось именно с нее? Трудно сказать, с чего началось; вот почему я и веду мои записки — в надежде разобраться в случившемся. Конечно, золотые слитки во многом объясняют, почему я делал то, что делал. Так о чем это я? Правильно, о памяти.
Однажды утром я проснулся и вспомнил то, что забыл вчера. Я вел односторонний разговор с металлическим ящиком, почти как сейчас, в обмен на крупную сумму золотом и множество полезных безделушек и диковин, и у меня возникло ощущение, что я выполнил свою часть сделки. Но потом, на следующее утро, я понял, что забыл кое-какие подробности. У меня даже возникло подозрение, что кто-то воздействует на мою память. И тогда я обещал себе, что этот кто-то обязательно пожалеет о содеянном. Потом я стал думать о том, кем этот человек может быть. От таких размышлений мне стало не по себе, и я окончательно проснулся, что привело к возникновению неприятного вопроса: «Какая часть из этого мне приснилась?» Через несколько минут я сумел привести мысли в порядок и решил, что пора вставать.
Одновременно проснулся Лойош. Он лениво расправил свои крылья летучей мыши, сонно зашипел на меня и поинтересовался:
— Как насчет завтрака?
Как и всегда, он обращался ко мне псионически.
— Ты помнишь Водопады Смерти? — спросил я.
— Нет. Я слишком стар. Конечно, помню…
— Ты помнишь большую статую перед Водопадами?
— Да, босс. Именно там Маролан совершил тот трудный ритуал. А почему ты спрашиваешь?
— Не важно.
Верно. Ритуал. О нем я тоже забыл. Не люблю думать о неприятном перед завтраком. Перед завтраком я вообще ни о чем не склонен думать.
— Это важно, босс?
— Пойдем, Лойош.
Вот вам прекрасный пример причудливого устройства памяти: я забыл нечто важное, случившееся несколько дней назад, однако теперь, более трех лет спустя, вспомнил, как проснулся и разговаривал с Лойошом. Любопытно, не правда ли?
Ну, так вот, я оставил тебя, хитрое сверкающее приспособление, предположительно имеющее уши с двух сторон и ты не знаешь, кто я есть и о чем рассказываю. Ладно. Пусть сомнения не покидают тебя еще некоторое время, а если ты не веришь, что я сумею все разъяснить, что ж, можешь повеситься. Мне заплатили.
Я приготовил омлет, съел его и вымыл посуду, размышляя о том, кому поведать о необъяснимых пробелах в моей памяти. Недавно у меня появилось двое новых знакомых которые могли бы пролить свет на данный вопрос, но обращаться к ним не хотелось — наверное, я боялся показаться им слабым. Однако я продолжал испытывать тревогу. Я все еще обдумывал странности своей памяти, когда закончил облачаться в цвета джарегов (серое и черное, если вы не забыли) и тщательно проверил, на месте ли оружие; затем вышел на улицу, которой практически владел.
Обычно я не пользуюсь услугами телохранителей. Во-первых, трудно найти такого, который успеет предупредить об опасности раньше Лойоша; во-вторых, я не настолько крупная фигура, чтобы помешать кому-нибудь всерьез; и, в-третьих, мне это было бы неприятно. Мне известно, что для некоторых членов Организации число телохранителей обозначает статус, но меня их присутствие только раздражало бы.
Я не похож на остальных. Я не родился членом Организации. И не принадлежал к Дому Джарега изначально. Более того, я даже не являюсь гражданином; я человек. А они — нет. Достаточно существенная разница, которая объясняет все остальное.
Поэтому вы можете посмотреть на мир моими глазами. Увидеть текл, снующих вокруг и похожих на маленьких грызунов, в честь которых они названы. Теклы занимаются важными делами — выбирают фрукты на лотках или куски ткани в лавках, делают ставки у местных букмекеров, спешат на работу в саду или бакалейной лавке, — и все они, прямо или косвенно, меня кормят. Или взглянуть на креоту или джагала, имеющих дворянские титулы, но живущих жизнью буржуа — они продают ткани или фрукты, покупают наркотики или торгуются из-за аренды — они также, тем или иным образом, кормят меня. И самые редкие птицы — благородное дворянство, — разгуливающие с важным видом, словно исола весной, раздающие медные монетки нищим, посылающие слуг покупать дорогие вина и еще более экзотические наркотики, тем самым, так или иначе, кормят меня.
Удивительно, что я до сих пор такой худой.
Никто из них не обращал на меня внимания, когда я, не торопясь, прогуливался, намереваясь в очередной раз получить от них все, что положено. Мне нравится моя жизнь.
Прогулка от дома до офиса занимала совсем мало времени, однако обычно его хватало, чтобы оценить обстановку в моем районе; в тот день не произошло ничего, достойного внимания. Вспоминаю, что я довольно рано пришел в офис. Джареги работают весь день, но настоящие дела начинаются вечером; я редко появлялся в своей конторе до полудня. В тот день я добрался туда даже раньше своего секретаря, повесил плащ на вешалку, прислонил рапиру к стене и уселся за письменный стол, чтобы просмотреть бумаги, пришедшие с утра.
Я нашел там только один документ: дорогой пергамент лежал в самом центре стола; на нем аккуратным, изящным почерком написано: «В. Талтошу, баронету». Я взял пергамент и внимательно его осмотрел. Печать Дома Дракона.
Я положил пергамент на стол и задумался. Возможно, я испытывал страх. Да, я и в самом деле боялся того, что там может быть написано. Наконец, я взял письмо и сломал печать, не дожидаясь, пока Лойош начнет надо мной потешаться.
Баронет!
Встреча с вами доставила бы мне огромное удовольствие. Не исключено, что вам удастся извлечь из нее выгоду. Если потребуется помощь для телепортации, можете обратиться к барону Локрану э Териксу из Дома Дракона. Навестите его сегодня между полуднем и десятым часом, и я смогу немедленно вас принять.
Остаюсь, мой дорогой сэр,
Искренне ваш,
Маролан э 'Дриен.
Р.S. Вы говорили, что предпочитаете формальное приглашение — то, как мы в прошлый раз обратились к вам, вас не устроило; надеюсь, теперь вы останетесь довольны.
М.
Я положил письмо на стол и подумал о множестве разных вещей.
Как и всегда, когда я имею дело с Мароланом, я не знаю как к нему относиться. Он называет свой дом Черным Замком, что либо претенциозно до глупости, либо является безусловным утверждением его могущества; выбирайте сами. Маролан очень необычен, возможно, уникален — будучи драгейрианином и драконлордом, он тем не менее занимается изучением восточного колдовства. Такое странное увлечение или показывает, что Маролан не разделяет отношения своих соплеменников к людям, или свидетельствует о таком презрении к нам, что он между делом решил выучить наше тайное искусство. Как вам больше понравится. Предыдущее его предложение о сотрудничестве привело к тому, что мы с ним едва не прикончили друг друга, поэтому упоминание о нем в письме можно расценивать как издевку или считать предложением мира; на ваш вкус.
Впрочем, мне даже в голову не пришло, что я могу отказаться принять его приглашение.
— Мы отправляемся в Черный Замок, Лойош.
— Жду с нетерпением, босс. Когда?
Я псионически связался с Имперской Державой. До полудня оставалось меньше часа.
— Прямо сейчас , — ответил я.
И пристегнул рапиру, но ее вес не придал мне необходимой уверенности. Мелестав, мой секретарь, как раз входил в офис. Казалось, его удивило мое раннее появление.
— Я получил заказ. Если ты больше никогда меня не увидишь, вина ляжет на Маролана э'Дриена из Дома Дракона. До встречи.
Затем я вышел на улицу, сделав первые шаги по тому пути, который приведет меня к войне и смерти. Не пожелав идти пешком, я нанял кабриолет. Я не обратил внимания на кучера, но щедро с ним расплатился. Наверное, здесь можно отыскать какой-то тайный смысл.
Дом Дракона расположен напротив Императорского дворца, чуть к западу от его северного крыла. Возле него возвышается статуя Кайрана Завоевателя высотой в сорок футов, который в одной руке держит меч, направленный на восток. Стоит мне посмотреть на него — и моя собственная рука становится тяжелой. Мне трудно различить выражение лица Кайрана, во всяком случае снизу.
Мне пришлось подняться по лестнице из семнадцати (кто бы мог подумать?) ступенек; дверь оказалась открытой. До полудня оставалось всего несколько минут.
Войдя в Дом Дракона, вы попадаете в Большой зал, огромное впечатляющее помещение с фресками, изображающими бесчисленные сражения; узкие окна дают мало света, едва освещая очень широкую лестницу, начинающуюся в середине зала и уходящую к самому потолку в обрамлении крошечных светильников — там от них мало проку, к тому же, чтобы их обслуживать, требуется искусство левитации. И все же света хватало, чтобы разглядеть фрески, значит, светильники справлялись со своей задачей.
Однако меня не слишком занимали проблемы интерьера.
Я не бывал в окружении такого количества драконлордов с тех самых пор, как попал под стражу после смерти моего предыдущего босса, — мне понравилось не больше, чем в тот раз. Они стояли группами, и все были вооружены. Наверное, драконлорды беседовали между собой вполголоса, но эхо наполняло зал шумом. Я заметил, что в некоторых местах стены обтянуты серым материалом, значит, кто-то недавно умер. Довольно долго (наверное, с полминуты) я стоял посреди зала как последний идиот, с Лойошом на плече, но потом заметил пару часовых, замерших по разные стороны от двери — то есть от меня, — которые весьма недружелюбно на меня взирали. Мне сразу же стало легче, я всегда предпочитал ненависть равнодушию.
Я направился к мужчине, поскольку мои глаза оказались бы на одном уровне с грудью женщины, момент для этого был не очень подходящий. И постарался добавить своей походке упругости, зная, что драконлорды, как и многие дикие животные, умеют чуять страх. Он взглянул на меня сверху вниз (мои глаза находились на уровне его ключицы) и постарался не видеть Лойоша; вероятно, не хотел показывать мне что его беспокоит сидящий у меня на плече джарег, и был совершенно прав.
— Я ищу барона Локрана, — сказал я.
Драконлорд сглотнул и, сжав зубы, процедил:
— Кто вы такой?
Не устроить ли ему представление за этот вопрос, подумалось мне, но я не знал протокола, поэтому спокойно ответил:
— Владимир Талтош из Дома Джарега, с поручением от лорда Маролана э'Дриена. — Последнее имя должно было заставить его воздержаться от комментариев.
Так и произошло.
— Вверх по лестнице, прямо, последняя дверь слева.
Я коротко поклонился, с трудом заставив себя воздержаться от излишних проявлений вежливости.
— Чего ты боишься, босс? — спросил Лойош.
— Заткнись, Лойош.
Ступени оказались для меня слишком высокими, поэтому пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не дать повода для насмешек — оба драконлорда угрюмо смотрели мне в спину. Я справился с этой задачей. Мои шаги эхом разносились по всему залу, лестница казалась невероятно длинной. Поднявшись наверх, я прошел до конца коридора, дорогу мне преградила огромная дверь. Однако меня интересовала другая дверь — слева. Постучавшись один раз, я вошел.
Локран повернулся ко мне; очевидно, он смотрел в окно. Он был молод, с блестящими глазами, над бровью я заметил бледный шрам — вероятно, связанный с какими-то сентиментальными воспоминаниями, в противном случае он бы давно от него избавился. Его темные, прямые волосы были зачесаны назад — прическа напоминала стиль джарегов. Пальцы обеих рук украшали кольца с крупными самоцветами. В комнате стояли четыре мягких кресла, диван, письменного стола я не заметил; за окном развевалось серое знамя. У стены стояли несколько черных посохов и тяжелая шпага в черных ножнах.
Его глаза слегка сузились, когда я вошел. После чего он спросил:
— Талтош? — Он правильно произнес мое имя.
Я поклонился и ответил:
— Локран?
Он кивнул.
— Подойдите немного ближе.
Я молча повиновался.
Он сделал небрежный жест в моем направлении, словно отмахнулся от назойливого насекомого, в животе у меня что-то сжалось, и в следующее мгновение я уже стоял во дворе Черного Замка. Под ногами твердая, хотя и совершенно прозрачная поверхность. Вот так, сразу. Мог бы предупредить.
Я много думал над тем, почему телепортация оказывает такое пагубное действие на мой желудок; почему она влияет на людей с Востока, но не вызывает неприятных ощущений у драгейриан? Между телепортациями я часто прихожу к выводу, что дело в воображении людей с Востока, но непосредственно сразу после переноса такой ответ меня не удовлетворяет. Сейчас, когда я стоял во дворе замка Маролана, в окружении его стен, башен и стражников, мне пришло в голову, что телепортация оказывает на желудок драгейриан такое же воздействие, только они в этом не признаются; разве безумные пляски твоих внутренностей могут не вызвать отвратительной тошноты? Неужели все дело в естественном отборе? Нет, не верю; не могу согласиться, что природа разрешила человеку мгновенно переноситься из одного места в другое, не потребовав от него за это платы.
Должен пояснить, что подобные мысли занимали меня, пока я ждал, когда мой желудок немного успокоится. Был и еще один способ побыстрее отвлечься от неприятных ощущений — я посмотрел на стражников, которые без особого удивления наблюдали за мной. Что ж, меня здесь ждали. Над одной из башен развевался серый флаг.
Наконец я рискнул посмотреть вниз. Подо мной виднелись деревья, больше похожие на маленькие кустики, две дороги и река — коричневые и синие ленты пересекались, а дальше шли почти параллельно, как на картинке, и если бы я немного напрягся, то мог бы представить, что они изображают знак рунического алфавита. Может быть, даже некий символ, который говорил замку: «Не падай». Эта мысль успокаивала.
Я поправил плащ, провел рукой по волосам и подошел к двойным дверям Черного Замка. При моем приближении они распахнулись, чего следовало бы ожидать, поскольку в прошлый раз все произошло точно так же. Я беззвучно выругался, но мне удалось сохранить улыбку на лице и не сбиться с шага — драконлорды продолжали наблюдать за мной.
В прошлый раз я не обратил на это внимания, но встреча с леди Телдрой получалась тем более эффектной, так как после того, как двери распахивались, ты видел только ее — за спиной у леди Телдры зиял мрак, казалось, тебе предстоит войти в пустоту царства мертвых. (Впрочем, следует отметить, что царство мертвых не является пустотой — оно представляет собой кое-что похуже. Но это не так уж важно.)
— Милорд Талтош, — сказала Телдра. — Благодарю вас за то, что согласились украсить своим присутствием наш дом. Лорд вас ждет. Пожалуйста, входите и добро пожаловать.
Я почувствовал себя желанным гостем, хотя циничная сторона моей натуры прошептала: «В самом деле?»
Я переступил порог. На сей раз леди Телдра не предложила взять мой плащ. Она провела меня по великолепному коридору, вдоль которого висели бесчисленные картины, мы поднялись по широкой изогнутой лестнице и вскоре оказались в библиотеке. В просторном помещении находилось множество мягких кресел и толстых книг; три громадных фолианта в переплетах, инкрустированных самоцветами, лежали прямо у входа, причем каждый был прикован цепью к специальному пьедесталу; мне стало любопытно, но я решил воздержаться от вопросов. Как только я вошел, Маролан отложил в сторону книгу, которую держал в руках, и коротко мне поклонился.
Он открыл рот, чтобы сказать нечто ироническое — по контрасту с искренним приветствием леди Телдры, но я его опередил, спросив напрямик:
— Кто умер?
Маролан закрыл рот, посмотрел на Лойоша и кивнул в сторону стоящего напротив него кресла. Я сел.
— Барит.
— Ах вот оно что.
Казалось, Маролан хотел, чтобы я еще что-нибудь сказал, поэтому после небольшой паузы я произнес:
— Вы знаете, когда я познакомился с ним, у меня возникло ощущение, что он не будет…
— Не нужно шутить, Влад.
— Хорошо. Что вы хотите услышать? У меня не сложилось впечатления, что Барит принадлежал к числу ваших друзей.
— Не принадлежал.
— Ну и?..
Появилась леди Телдра с освежающими напитками — белым вином, которое было бы слишком сладким, если бы не подавалось со льдом. В прошлый раз я из вежливости сделал пару глотков и обнаружил, что оно мне нравится. Исола выплыла из комнаты. Я не нашел стола, чтобы поставить бокал, однако у кресел оказались широкие подлокотники. Очень удобно.
— Ну? — повторил я.
— Во-вторых, он был значительным человеком, — ответил Маролан. — А во-первых…
— Драконом, — закончил за него я. — Да, знаю.
Маролан кивнул. Я отпил немного вина, ощущение холода компенсировало излишнюю приторность. Могу спорить, что вы такого не пробовали.
— Так что же произошло с несчастным ублюдком?
Маролан собрался ответить, но потом передумал.
— Не имеет значения.
— Ладно, — я не стал с ним спорить, — мне не слишком интересно. — Я встречал Барита, точнее, его тень на Дорогах Мертвых. Он сразу же невзлюбил Маролана, поскольку Маролан продемонстрировал дурной вкус, путешествуя вместе со мной, из чего нетрудно догадаться о том, какие отношения сложились у нас с Баритом.
— Насколько я понимаю, вы пригласили меня вовсе не изъявления соболезнований, — заявил я.
— Совершенно верно.
— Тогда зачем?
Он наклонил голову к плечу и вопросительно на меня посмотрел.
— Что вы мне дали, Влад?
Я рассмеялся.
— Так, значит, все дело в этом? Причина кроется здесь?
— На самом деле нет. Мне просто любопытно.
— Ах вот оно что. Тогда пусть любопытство останется при вас.
Я дал ему кровь богини по причинам слишком сложным, чтобы их сейчас объяснять, к тому же в тот момент я не мог открыть ему правду.
— Как пожелаете. Барит, как известно, мертв. Изучая его наследство…
— Как? Уже? Он даже не успел добраться до Врат Смерти.
— И что из того?
— Ну, вы действуете слишком быстро для живущих так долго существ.
— На то есть причины.
— Маролан, вам не кажется, что вы просто кладезь информации?
— Если бы я решил посвятить вас в тонкости внутренней политики Дома Дракона, то лишь утомил бы вас. А потом мне пришлось бы вас убить — вы узнали бы слишком много. Поэтому я посчитал возможным обойтись без лишних объяснений.
— Хорошая мысль, — проворчал я.
Лойош зашевелился у меня на плече, очевидно, его охватила тревога.
— Как я уже упомянул ранее, я изучал наследство Барита. И мне удалось кое-что обнаружить.
Маролан замолчал. Я ждал. Он возобновил свой рассказ:
— Барит собрал коллекцию оружия Морганти. Большую коллекцию. Сотни клинков.
Я с трудом сдержал дрожь.
— Полагаю, что причины, по которым он собирал ее, меня не касаются.
— Вы правы. Впрочем, мне они тоже неизвестны.
— В таком случае почему о ней зашла речь?
— Вчера я почти целый день провел, изучая коллекцию. Меня занимают подобные вещи.
— Представляю себе.
На мгновение его глаза сузились, но потом он решил пропустить реплику мимо ушей.
— Такое оружие, — продолжал Маролан, — есть элемент власти. Некоторые жаждут власти, другие опасаются тех, кто стремится к ней.
— И к какой категории относитесь вы?
— К последней.
— Я так и думал, — заметил я. — Вот только не ожидал, что вы в этом признаетесь.
— Почему нет?
Я не мог дать ответ на его вопрос, поэтому сказал:
— Продолжайте. Кто же враг?
— Вы проницательны.
— Верно, но мой лекарь утверждает, что у меня еще есть шанс.
— Он имеет в виду, что ты понятливый, босс.
— Я знаю, Лойош.
— Да, — сказал Маролан. — Я подозреваю, что у меня может возникнуть конфликт из-за обладания арсеналом Барита.
— И кто же может быть в нем замешан?
— Я не знаю. Существует несколько кандидатов. Самый вероятный… его имя не имеет значения.
— Исчерпывающая информация.
— Вам его знать ни к чему.
— Как приятно слышать. Так чего же вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы за украденным оружием проследили.
— Оружие уже украдено?
— Еще нет, — заявил Маролан.
— Понятно. А насколько вы уверены, что это произойдет?
— У меня есть основания так думать.
— Какие?
— Это также не имеет значения. Я буду охранять коллекцию, как и многие другие. Тот, кто пожелает украсть один или несколько клинков, будет вынужден нанять квалифицированного вора, значит, речь пойдет о джареге, из чего следует…
— Что я сумею выяснить дальнейшую судьбу оружия. Понятно.
— Босс, у тебя могут возникнуть неприятности.
— Я знаю.
Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на Маролана. Он не отвел глаз. После паузы я произнес:
— Я не силен в подобного рода вещах, Маролан. И, откровенно говоря, даже если я сумею найти оружие — сомневаюсь, что смогу передать вам нужные сведения. Тут будут замешаны джареги — вы меня понимаете?
— Пожалуй, да. — Он нахмурился и погрузился в размышления. — С другой стороны, если я правильно понимаю, как вы… иными словами, как джареги работают, вор будет не более чем инструментом, нанятым кем-то другим, не так ли?
— Да, — ответил я, не слишком довольный тем, какое направление принимает разговор.
— Ну, тогда не могли бы вы выяснить…
— Может быть, — проговорил я.
— И что для этого потребуется?
— Деньги. Много.
— У меня есть деньги.
— Видите ли, я бы хотел еще раз обдумать ваше дело. Я рискую оказаться в весьма неприятном положении.
— Я понимаю. Обдумайте все как следует. Я могу предложить вам…
— Не говорите. Я бы не хотел, чтобы сумма повлияла на мое решение. Я дам вам знать.
Маролан кивнул и не стал настаивать, что принесло ему пару лишних очков.
— Есть еще один вопрос, — сказал он.
Чуть позже я продолжу.
Но прежде я должен принести вам извинения за то, что начал с середины, впрочем, иначе невозможно.
Я оказался в самой гуще крупной битвы, то есть в том месте, куда ни один уважающий себя наемный убийца попадать не должен. Мало того, у меня практически не оставалось сомнений в том, что мы терпим поражение, во всяком случае, на том участке, где находился я. Я стоял на холме Дориан, за моей спиной на расстоянии двухсот ярдов протянулась Стена. Склеп же располагался примерно в четверти мили слева. Я хотел телепортироваться или хотя бы убежать, но не мог — потому что ну не мог, и все.
У меня имелась шпага и столько разного оружия, что его хватило бы на половину роты Кроппера (моей роты, ура, ура!). Перед нами были враги, которые подходили все ближе и ближе; создавалось впечатление, что на сей раз они не отступят. Их оказалось так много, что в голове у меня осталась только одна мысль: «Если им так нужен наш холм, пускай они его получат», но я знал, что ошибаюсь. К тому же мои товарищи по несчастью едва ли со мной согласились бы; некоторое время назад мы потратили немало сил, чтобы захватить эту высоту. И нас тогда разбили. Почему же сейчас мы занимаем холм? Не знаю; подобные вещи не объясняют простым пехотинцам.
Затем, словно уже имевшихся неприятностей было недостаточно, послышался бой барабанов, которые заиграли «время быть живым» — сигнал к наступлению. Наш капитан, подумалось мне, видимо, решил, что мы больше не в силах защищать позиции, или захотел погибнуть, купаясь в лучах славы. Не знаю: мне казалось, что позиция на холме имеет свои преимущества — зачем же терять их, спускаясь вниз? Я был готов назвать его идиотом, но понимал, что мое суждение вряд ли справедливо.
Я слегка ослабил хватку на эфесе шпаги и сделал Три Необходимых Вдоха, когда наш капитан остановился напротив. Оказалось, что рядом со мной Данн, знаменосец-дублер, что незначительно увеличивало продолжительность моей жизни по сравнению с ним — а у него шансов оставалось чуть больше, чем у знаменосца, для которого вероятность выжить стремилась к нулю. Ну, они оба этого хотели; теперь у них появлялась возможность насладиться происходящим в полной мере.
На сей раз капитан не стал произносить речей; наверное, за последние дни успел сказать нам все, что хотел. Он просто подал сигнал, и мы пошли вперед.
Как и прежде, я обнаружил, что двигаюсь, хотя и не помнил, что принимал это решение; уже не в первый раз возник вопрос: а нет ли здесь какого-нибудь волшебства? Нет, пожалуй, нет. Я вспомнил, что на самом деле мне ужасно хотелось сбежать, но, как и прежде, я не мог, поэтому сделал единственное, что оставалось: начал молиться. Однако с раскаяньем я сильно запоздал, и мои молитвы не возымели действия.
Впрочем, тут я не уверен.
О да, я намеревался поговорить о памяти. Может быть, все началось именно с нее? Трудно сказать, с чего началось; вот почему я и веду мои записки — в надежде разобраться в случившемся. Конечно, золотые слитки во многом объясняют, почему я делал то, что делал. Так о чем это я? Правильно, о памяти.
Однажды утром я проснулся и вспомнил то, что забыл вчера. Я вел односторонний разговор с металлическим ящиком, почти как сейчас, в обмен на крупную сумму золотом и множество полезных безделушек и диковин, и у меня возникло ощущение, что я выполнил свою часть сделки. Но потом, на следующее утро, я понял, что забыл кое-какие подробности. У меня даже возникло подозрение, что кто-то воздействует на мою память. И тогда я обещал себе, что этот кто-то обязательно пожалеет о содеянном. Потом я стал думать о том, кем этот человек может быть. От таких размышлений мне стало не по себе, и я окончательно проснулся, что привело к возникновению неприятного вопроса: «Какая часть из этого мне приснилась?» Через несколько минут я сумел привести мысли в порядок и решил, что пора вставать.
Одновременно проснулся Лойош. Он лениво расправил свои крылья летучей мыши, сонно зашипел на меня и поинтересовался:
— Как насчет завтрака?
Как и всегда, он обращался ко мне псионически.
— Ты помнишь Водопады Смерти? — спросил я.
— Нет. Я слишком стар. Конечно, помню…
— Ты помнишь большую статую перед Водопадами?
— Да, босс. Именно там Маролан совершил тот трудный ритуал. А почему ты спрашиваешь?
— Не важно.
Верно. Ритуал. О нем я тоже забыл. Не люблю думать о неприятном перед завтраком. Перед завтраком я вообще ни о чем не склонен думать.
— Это важно, босс?
— Пойдем, Лойош.
Вот вам прекрасный пример причудливого устройства памяти: я забыл нечто важное, случившееся несколько дней назад, однако теперь, более трех лет спустя, вспомнил, как проснулся и разговаривал с Лойошом. Любопытно, не правда ли?
Ну, так вот, я оставил тебя, хитрое сверкающее приспособление, предположительно имеющее уши с двух сторон и ты не знаешь, кто я есть и о чем рассказываю. Ладно. Пусть сомнения не покидают тебя еще некоторое время, а если ты не веришь, что я сумею все разъяснить, что ж, можешь повеситься. Мне заплатили.
Я приготовил омлет, съел его и вымыл посуду, размышляя о том, кому поведать о необъяснимых пробелах в моей памяти. Недавно у меня появилось двое новых знакомых которые могли бы пролить свет на данный вопрос, но обращаться к ним не хотелось — наверное, я боялся показаться им слабым. Однако я продолжал испытывать тревогу. Я все еще обдумывал странности своей памяти, когда закончил облачаться в цвета джарегов (серое и черное, если вы не забыли) и тщательно проверил, на месте ли оружие; затем вышел на улицу, которой практически владел.
Обычно я не пользуюсь услугами телохранителей. Во-первых, трудно найти такого, который успеет предупредить об опасности раньше Лойоша; во-вторых, я не настолько крупная фигура, чтобы помешать кому-нибудь всерьез; и, в-третьих, мне это было бы неприятно. Мне известно, что для некоторых членов Организации число телохранителей обозначает статус, но меня их присутствие только раздражало бы.
Я не похож на остальных. Я не родился членом Организации. И не принадлежал к Дому Джарега изначально. Более того, я даже не являюсь гражданином; я человек. А они — нет. Достаточно существенная разница, которая объясняет все остальное.
Поэтому вы можете посмотреть на мир моими глазами. Увидеть текл, снующих вокруг и похожих на маленьких грызунов, в честь которых они названы. Теклы занимаются важными делами — выбирают фрукты на лотках или куски ткани в лавках, делают ставки у местных букмекеров, спешат на работу в саду или бакалейной лавке, — и все они, прямо или косвенно, меня кормят. Или взглянуть на креоту или джагала, имеющих дворянские титулы, но живущих жизнью буржуа — они продают ткани или фрукты, покупают наркотики или торгуются из-за аренды — они также, тем или иным образом, кормят меня. И самые редкие птицы — благородное дворянство, — разгуливающие с важным видом, словно исола весной, раздающие медные монетки нищим, посылающие слуг покупать дорогие вина и еще более экзотические наркотики, тем самым, так или иначе, кормят меня.
Удивительно, что я до сих пор такой худой.
Никто из них не обращал на меня внимания, когда я, не торопясь, прогуливался, намереваясь в очередной раз получить от них все, что положено. Мне нравится моя жизнь.
Прогулка от дома до офиса занимала совсем мало времени, однако обычно его хватало, чтобы оценить обстановку в моем районе; в тот день не произошло ничего, достойного внимания. Вспоминаю, что я довольно рано пришел в офис. Джареги работают весь день, но настоящие дела начинаются вечером; я редко появлялся в своей конторе до полудня. В тот день я добрался туда даже раньше своего секретаря, повесил плащ на вешалку, прислонил рапиру к стене и уселся за письменный стол, чтобы просмотреть бумаги, пришедшие с утра.
Я нашел там только один документ: дорогой пергамент лежал в самом центре стола; на нем аккуратным, изящным почерком написано: «В. Талтошу, баронету». Я взял пергамент и внимательно его осмотрел. Печать Дома Дракона.
Я положил пергамент на стол и задумался. Возможно, я испытывал страх. Да, я и в самом деле боялся того, что там может быть написано. Наконец, я взял письмо и сломал печать, не дожидаясь, пока Лойош начнет надо мной потешаться.
Баронет!
Встреча с вами доставила бы мне огромное удовольствие. Не исключено, что вам удастся извлечь из нее выгоду. Если потребуется помощь для телепортации, можете обратиться к барону Локрану э Териксу из Дома Дракона. Навестите его сегодня между полуднем и десятым часом, и я смогу немедленно вас принять.
Остаюсь, мой дорогой сэр,
Искренне ваш,
Маролан э 'Дриен.
Р.S. Вы говорили, что предпочитаете формальное приглашение — то, как мы в прошлый раз обратились к вам, вас не устроило; надеюсь, теперь вы останетесь довольны.
М.
Я положил письмо на стол и подумал о множестве разных вещей.
Как и всегда, когда я имею дело с Мароланом, я не знаю как к нему относиться. Он называет свой дом Черным Замком, что либо претенциозно до глупости, либо является безусловным утверждением его могущества; выбирайте сами. Маролан очень необычен, возможно, уникален — будучи драгейрианином и драконлордом, он тем не менее занимается изучением восточного колдовства. Такое странное увлечение или показывает, что Маролан не разделяет отношения своих соплеменников к людям, или свидетельствует о таком презрении к нам, что он между делом решил выучить наше тайное искусство. Как вам больше понравится. Предыдущее его предложение о сотрудничестве привело к тому, что мы с ним едва не прикончили друг друга, поэтому упоминание о нем в письме можно расценивать как издевку или считать предложением мира; на ваш вкус.
Впрочем, мне даже в голову не пришло, что я могу отказаться принять его приглашение.
— Мы отправляемся в Черный Замок, Лойош.
— Жду с нетерпением, босс. Когда?
Я псионически связался с Имперской Державой. До полудня оставалось меньше часа.
— Прямо сейчас , — ответил я.
И пристегнул рапиру, но ее вес не придал мне необходимой уверенности. Мелестав, мой секретарь, как раз входил в офис. Казалось, его удивило мое раннее появление.
— Я получил заказ. Если ты больше никогда меня не увидишь, вина ляжет на Маролана э'Дриена из Дома Дракона. До встречи.
Затем я вышел на улицу, сделав первые шаги по тому пути, который приведет меня к войне и смерти. Не пожелав идти пешком, я нанял кабриолет. Я не обратил внимания на кучера, но щедро с ним расплатился. Наверное, здесь можно отыскать какой-то тайный смысл.
Дом Дракона расположен напротив Императорского дворца, чуть к западу от его северного крыла. Возле него возвышается статуя Кайрана Завоевателя высотой в сорок футов, который в одной руке держит меч, направленный на восток. Стоит мне посмотреть на него — и моя собственная рука становится тяжелой. Мне трудно различить выражение лица Кайрана, во всяком случае снизу.
Мне пришлось подняться по лестнице из семнадцати (кто бы мог подумать?) ступенек; дверь оказалась открытой. До полудня оставалось всего несколько минут.
Войдя в Дом Дракона, вы попадаете в Большой зал, огромное впечатляющее помещение с фресками, изображающими бесчисленные сражения; узкие окна дают мало света, едва освещая очень широкую лестницу, начинающуюся в середине зала и уходящую к самому потолку в обрамлении крошечных светильников — там от них мало проку, к тому же, чтобы их обслуживать, требуется искусство левитации. И все же света хватало, чтобы разглядеть фрески, значит, светильники справлялись со своей задачей.
Однако меня не слишком занимали проблемы интерьера.
Я не бывал в окружении такого количества драконлордов с тех самых пор, как попал под стражу после смерти моего предыдущего босса, — мне понравилось не больше, чем в тот раз. Они стояли группами, и все были вооружены. Наверное, драконлорды беседовали между собой вполголоса, но эхо наполняло зал шумом. Я заметил, что в некоторых местах стены обтянуты серым материалом, значит, кто-то недавно умер. Довольно долго (наверное, с полминуты) я стоял посреди зала как последний идиот, с Лойошом на плече, но потом заметил пару часовых, замерших по разные стороны от двери — то есть от меня, — которые весьма недружелюбно на меня взирали. Мне сразу же стало легче, я всегда предпочитал ненависть равнодушию.
Я направился к мужчине, поскольку мои глаза оказались бы на одном уровне с грудью женщины, момент для этого был не очень подходящий. И постарался добавить своей походке упругости, зная, что драконлорды, как и многие дикие животные, умеют чуять страх. Он взглянул на меня сверху вниз (мои глаза находились на уровне его ключицы) и постарался не видеть Лойоша; вероятно, не хотел показывать мне что его беспокоит сидящий у меня на плече джарег, и был совершенно прав.
— Я ищу барона Локрана, — сказал я.
Драконлорд сглотнул и, сжав зубы, процедил:
— Кто вы такой?
Не устроить ли ему представление за этот вопрос, подумалось мне, но я не знал протокола, поэтому спокойно ответил:
— Владимир Талтош из Дома Джарега, с поручением от лорда Маролана э'Дриена. — Последнее имя должно было заставить его воздержаться от комментариев.
Так и произошло.
— Вверх по лестнице, прямо, последняя дверь слева.
Я коротко поклонился, с трудом заставив себя воздержаться от излишних проявлений вежливости.
— Чего ты боишься, босс? — спросил Лойош.
— Заткнись, Лойош.
Ступени оказались для меня слишком высокими, поэтому пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не дать повода для насмешек — оба драконлорда угрюмо смотрели мне в спину. Я справился с этой задачей. Мои шаги эхом разносились по всему залу, лестница казалась невероятно длинной. Поднявшись наверх, я прошел до конца коридора, дорогу мне преградила огромная дверь. Однако меня интересовала другая дверь — слева. Постучавшись один раз, я вошел.
Локран повернулся ко мне; очевидно, он смотрел в окно. Он был молод, с блестящими глазами, над бровью я заметил бледный шрам — вероятно, связанный с какими-то сентиментальными воспоминаниями, в противном случае он бы давно от него избавился. Его темные, прямые волосы были зачесаны назад — прическа напоминала стиль джарегов. Пальцы обеих рук украшали кольца с крупными самоцветами. В комнате стояли четыре мягких кресла, диван, письменного стола я не заметил; за окном развевалось серое знамя. У стены стояли несколько черных посохов и тяжелая шпага в черных ножнах.
Его глаза слегка сузились, когда я вошел. После чего он спросил:
— Талтош? — Он правильно произнес мое имя.
Я поклонился и ответил:
— Локран?
Он кивнул.
— Подойдите немного ближе.
Я молча повиновался.
Он сделал небрежный жест в моем направлении, словно отмахнулся от назойливого насекомого, в животе у меня что-то сжалось, и в следующее мгновение я уже стоял во дворе Черного Замка. Под ногами твердая, хотя и совершенно прозрачная поверхность. Вот так, сразу. Мог бы предупредить.
Я много думал над тем, почему телепортация оказывает такое пагубное действие на мой желудок; почему она влияет на людей с Востока, но не вызывает неприятных ощущений у драгейриан? Между телепортациями я часто прихожу к выводу, что дело в воображении людей с Востока, но непосредственно сразу после переноса такой ответ меня не удовлетворяет. Сейчас, когда я стоял во дворе замка Маролана, в окружении его стен, башен и стражников, мне пришло в голову, что телепортация оказывает на желудок драгейриан такое же воздействие, только они в этом не признаются; разве безумные пляски твоих внутренностей могут не вызвать отвратительной тошноты? Неужели все дело в естественном отборе? Нет, не верю; не могу согласиться, что природа разрешила человеку мгновенно переноситься из одного места в другое, не потребовав от него за это платы.
Должен пояснить, что подобные мысли занимали меня, пока я ждал, когда мой желудок немного успокоится. Был и еще один способ побыстрее отвлечься от неприятных ощущений — я посмотрел на стражников, которые без особого удивления наблюдали за мной. Что ж, меня здесь ждали. Над одной из башен развевался серый флаг.
Наконец я рискнул посмотреть вниз. Подо мной виднелись деревья, больше похожие на маленькие кустики, две дороги и река — коричневые и синие ленты пересекались, а дальше шли почти параллельно, как на картинке, и если бы я немного напрягся, то мог бы представить, что они изображают знак рунического алфавита. Может быть, даже некий символ, который говорил замку: «Не падай». Эта мысль успокаивала.
Я поправил плащ, провел рукой по волосам и подошел к двойным дверям Черного Замка. При моем приближении они распахнулись, чего следовало бы ожидать, поскольку в прошлый раз все произошло точно так же. Я беззвучно выругался, но мне удалось сохранить улыбку на лице и не сбиться с шага — драконлорды продолжали наблюдать за мной.
В прошлый раз я не обратил на это внимания, но встреча с леди Телдрой получалась тем более эффектной, так как после того, как двери распахивались, ты видел только ее — за спиной у леди Телдры зиял мрак, казалось, тебе предстоит войти в пустоту царства мертвых. (Впрочем, следует отметить, что царство мертвых не является пустотой — оно представляет собой кое-что похуже. Но это не так уж важно.)
— Милорд Талтош, — сказала Телдра. — Благодарю вас за то, что согласились украсить своим присутствием наш дом. Лорд вас ждет. Пожалуйста, входите и добро пожаловать.
Я почувствовал себя желанным гостем, хотя циничная сторона моей натуры прошептала: «В самом деле?»
Я переступил порог. На сей раз леди Телдра не предложила взять мой плащ. Она провела меня по великолепному коридору, вдоль которого висели бесчисленные картины, мы поднялись по широкой изогнутой лестнице и вскоре оказались в библиотеке. В просторном помещении находилось множество мягких кресел и толстых книг; три громадных фолианта в переплетах, инкрустированных самоцветами, лежали прямо у входа, причем каждый был прикован цепью к специальному пьедесталу; мне стало любопытно, но я решил воздержаться от вопросов. Как только я вошел, Маролан отложил в сторону книгу, которую держал в руках, и коротко мне поклонился.
Он открыл рот, чтобы сказать нечто ироническое — по контрасту с искренним приветствием леди Телдры, но я его опередил, спросив напрямик:
— Кто умер?
Маролан закрыл рот, посмотрел на Лойоша и кивнул в сторону стоящего напротив него кресла. Я сел.
— Барит.
— Ах вот оно что.
Казалось, Маролан хотел, чтобы я еще что-нибудь сказал, поэтому после небольшой паузы я произнес:
— Вы знаете, когда я познакомился с ним, у меня возникло ощущение, что он не будет…
— Не нужно шутить, Влад.
— Хорошо. Что вы хотите услышать? У меня не сложилось впечатления, что Барит принадлежал к числу ваших друзей.
— Не принадлежал.
— Ну и?..
Появилась леди Телдра с освежающими напитками — белым вином, которое было бы слишком сладким, если бы не подавалось со льдом. В прошлый раз я из вежливости сделал пару глотков и обнаружил, что оно мне нравится. Исола выплыла из комнаты. Я не нашел стола, чтобы поставить бокал, однако у кресел оказались широкие подлокотники. Очень удобно.
— Ну? — повторил я.
— Во-вторых, он был значительным человеком, — ответил Маролан. — А во-первых…
— Драконом, — закончил за него я. — Да, знаю.
Маролан кивнул. Я отпил немного вина, ощущение холода компенсировало излишнюю приторность. Могу спорить, что вы такого не пробовали.
— Так что же произошло с несчастным ублюдком?
Маролан собрался ответить, но потом передумал.
— Не имеет значения.
— Ладно, — я не стал с ним спорить, — мне не слишком интересно. — Я встречал Барита, точнее, его тень на Дорогах Мертвых. Он сразу же невзлюбил Маролана, поскольку Маролан продемонстрировал дурной вкус, путешествуя вместе со мной, из чего нетрудно догадаться о том, какие отношения сложились у нас с Баритом.
— Насколько я понимаю, вы пригласили меня вовсе не изъявления соболезнований, — заявил я.
— Совершенно верно.
— Тогда зачем?
Он наклонил голову к плечу и вопросительно на меня посмотрел.
— Что вы мне дали, Влад?
Я рассмеялся.
— Так, значит, все дело в этом? Причина кроется здесь?
— На самом деле нет. Мне просто любопытно.
— Ах вот оно что. Тогда пусть любопытство останется при вас.
Я дал ему кровь богини по причинам слишком сложным, чтобы их сейчас объяснять, к тому же в тот момент я не мог открыть ему правду.
— Как пожелаете. Барит, как известно, мертв. Изучая его наследство…
— Как? Уже? Он даже не успел добраться до Врат Смерти.
— И что из того?
— Ну, вы действуете слишком быстро для живущих так долго существ.
— На то есть причины.
— Маролан, вам не кажется, что вы просто кладезь информации?
— Если бы я решил посвятить вас в тонкости внутренней политики Дома Дракона, то лишь утомил бы вас. А потом мне пришлось бы вас убить — вы узнали бы слишком много. Поэтому я посчитал возможным обойтись без лишних объяснений.
— Хорошая мысль, — проворчал я.
Лойош зашевелился у меня на плече, очевидно, его охватила тревога.
— Как я уже упомянул ранее, я изучал наследство Барита. И мне удалось кое-что обнаружить.
Маролан замолчал. Я ждал. Он возобновил свой рассказ:
— Барит собрал коллекцию оружия Морганти. Большую коллекцию. Сотни клинков.
Я с трудом сдержал дрожь.
— Полагаю, что причины, по которым он собирал ее, меня не касаются.
— Вы правы. Впрочем, мне они тоже неизвестны.
— В таком случае почему о ней зашла речь?
— Вчера я почти целый день провел, изучая коллекцию. Меня занимают подобные вещи.
— Представляю себе.
На мгновение его глаза сузились, но потом он решил пропустить реплику мимо ушей.
— Такое оружие, — продолжал Маролан, — есть элемент власти. Некоторые жаждут власти, другие опасаются тех, кто стремится к ней.
— И к какой категории относитесь вы?
— К последней.
— Я так и думал, — заметил я. — Вот только не ожидал, что вы в этом признаетесь.
— Почему нет?
Я не мог дать ответ на его вопрос, поэтому сказал:
— Продолжайте. Кто же враг?
— Вы проницательны.
— Верно, но мой лекарь утверждает, что у меня еще есть шанс.
— Он имеет в виду, что ты понятливый, босс.
— Я знаю, Лойош.
— Да, — сказал Маролан. — Я подозреваю, что у меня может возникнуть конфликт из-за обладания арсеналом Барита.
— И кто же может быть в нем замешан?
— Я не знаю. Существует несколько кандидатов. Самый вероятный… его имя не имеет значения.
— Исчерпывающая информация.
— Вам его знать ни к чему.
— Как приятно слышать. Так чего же вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы за украденным оружием проследили.
— Оружие уже украдено?
— Еще нет, — заявил Маролан.
— Понятно. А насколько вы уверены, что это произойдет?
— У меня есть основания так думать.
— Какие?
— Это также не имеет значения. Я буду охранять коллекцию, как и многие другие. Тот, кто пожелает украсть один или несколько клинков, будет вынужден нанять квалифицированного вора, значит, речь пойдет о джареге, из чего следует…
— Что я сумею выяснить дальнейшую судьбу оружия. Понятно.
— Босс, у тебя могут возникнуть неприятности.
— Я знаю.
Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на Маролана. Он не отвел глаз. После паузы я произнес:
— Я не силен в подобного рода вещах, Маролан. И, откровенно говоря, даже если я сумею найти оружие — сомневаюсь, что смогу передать вам нужные сведения. Тут будут замешаны джареги — вы меня понимаете?
— Пожалуй, да. — Он нахмурился и погрузился в размышления. — С другой стороны, если я правильно понимаю, как вы… иными словами, как джареги работают, вор будет не более чем инструментом, нанятым кем-то другим, не так ли?
— Да, — ответил я, не слишком довольный тем, какое направление принимает разговор.
— Ну, тогда не могли бы вы выяснить…
— Может быть, — проговорил я.
— И что для этого потребуется?
— Деньги. Много.
— У меня есть деньги.
— Видите ли, я бы хотел еще раз обдумать ваше дело. Я рискую оказаться в весьма неприятном положении.
— Я понимаю. Обдумайте все как следует. Я могу предложить вам…
— Не говорите. Я бы не хотел, чтобы сумма повлияла на мое решение. Я дам вам знать.
Маролан кивнул и не стал настаивать, что принесло ему пару лишних очков.
— Есть еще один вопрос, — сказал он.