Картер Браун
Могилы, которые я раскапываю

Глава 1

   Возможно, большинство мужчин и привыкают к своим секретаршам, ежедневно сталкиваясь с ними нос к носу в своих офисах, но я не из их числа. Со мной все обстоит иначе. Каждый раз, когда я вижу Фрэн Джордан, со мной происходит одна и та же история. На меня нападает столбняк.
   У Фрэн огненно-рыжие волосы и прозрачные зеленые глаза, в которых время от времени мелькает холодная расчетливость, призванная компенсировать излишнюю чувственность очаровательных губ. Фигурка у Фрэн такая, что журналы мод наверняка передрались бы, вздумай она ступить на стезю модели. Так вот, фигура моей секретарши напоминает песочные часы — высокая полная грудь, осиная талия и округлые бедра, от которых моя бедная голова так и идет кругом.
   Этим утром Фрэн заявилась в обтягивающем пуловере и черной узкой юбке; взглянув на нее, я, разумеется, тут же впал в свое обычное состояние.
   — Дэнни Бойд! — с упреком воскликнула Фрэн. — Может, вы все же прекратите пялиться на меня и соизволите выслушать?
   — Слушаю, — пробормотал я, с трудом совладав с онемевшим вдруг языком. — Но если я перестану на вас пялиться, то придется вызвать доктора — это верный признак тяжелейшего недуга.
   — Вечерами, — мрачно отозвалась Фрэн, — мне приходится раздеваться в кромешной тьме. Стоит мне включить лампу, как я начинаю чувствовать на себе ваш взгляд. Вам никогда не говорили, что ваши глаза способны заменить рентгеновскую установку?
   — Мне пришлось потратить лучшие годы жизни, чтобы обзавестись этим качеством, — скромно ответил я. — Кстати, я научился не замечать разных пустяков, к примеру, когда я смотрю на хорошенькую девушку, то обычно забываю, что она одета.
   — Представляю, каким вы станете через десяток лет, — холодно ответила Фрэн. — Облысеете, отрастите брюхо и будете щипать девушек в лифтах.
   — А вы знаете для этого занятия место получше? — полюбопытствовал я.
   — Вы бы могли хоть изредка проявлять деликатность, — отсутствующе заметила она вместо ответа.
   — Деликатность я проявляю только между этажами, — с готовностью сообщил я. — Может, нам прокатиться в лифте? Вы убедитесь, сколь деликатным я могу быть. Насколько я понимаю, сегодня вы забыли надеть пояс целомудрия?
   — Как и во все остальные дни, — колко ответила Фрэн. — Не поговорить ли нам ради разнообразия о деле?
   — Хорошо, — сдался я. — Только не понимаю, почему вы всегда прерываете меня на самом интересном месте?
   Фрэн испустила тяжкий вздох, так что ее тоненький свитерок натянулся самым соблазнительным образом.
   — У нас появился клиент! — торжественно объявила она. — Надеюсь, вы не забыли, как мы нуждаемся в клиентах? Вы уже три недели как вернулись из Гонолулу и бьете баклуши.
   — На Гавайях я трудился как последний каторжник, — запротестовал я. — И отдых мне просто необходим.
   — Да уж, потрудились вы на славу, Дэнни, — сахарным голоском протянула Фрэн. — Правда, вы не заработали ни цента, да и чудовищные расходы вам пришлось оплачивать из собственного кармана. Ваше усердие обошлось нам в две тысячи долларов.
   — Ну хорошо! — отмахнулся я. — Так что это за клиент?
   — Фирма “Меермайд”, та самая, что производит купальные костюмы. — Фрэн произнесла это с таким благоговением, словно речь шла не о производителях какой-то ерунды, а о самом Папе Римском.
   — Никогда не слышал о такой, — легкомысленно сказал я.
   — Никогда не слышали?! — Лицо Фрэн вытянулось от изумления, смешанного с недоверием. — Неужели вы не знаете, что пятьдесят процентов девушек этим летом на пляжах от Флориды до Лонг-Айленда будут щеголять в купальниках “Меермайд”?
   — Давайте проясним ситуацию, — заинтересованно попросил я. — Как вас понимать: в купальниках от этой самой “Меермайд” будет пятьдесят процентов от числа девушек или же на девушках будет пятьдесят процентов от купальников “Меермайд”? Это очень существенное различие. И если верно второе предположение, то какой именно половиной пренебрегут любительницы солнечных ванн?
   Фрэн содрогнулась.
   — Дорогой Дэнни, почему бы вам не пойти перекусить? Потом мы могли бы продолжить нашу беседу. Терпеть не могу, когда вы пытаетесь острить. В такие минуты вы действуете мне на нервы не хуже налогового инспектора.
   — С этой минуты я буду вести себя как молодой супруг во время свадебного путешествия, — пообещал я.
   — Они организуют последний тур во Флориде. Я имею в виду конкурс красоты фирмы “Меермайд”. Заключительный тур состоится в начале следующей недели, и вы приглашены в качестве одного из судей.
   — На улице все еще идет снег? — осторожно спросил я.
   Фрэн бросила быстрый взгляд в окно и кивнула.
   — Да. Но для Нью-Йорка снег в январе — дело обычное. Или у вас другое мнение на этот счет?
   — Так, значит, сегодня не первое апреля? А я-то было подумал, что это первоапрельская шутка.
   — Это отнюдь не шутка, — холодно отозвалась Фрэн. — Фирма “Меермайд” не хочет допустить грязной игры, поэтому-то они и обратились в “Сыскное бюро Бойда”.
   — И все же это розыгрыш, — упрямо сказал я. — С каких это пор мое бюро пользуется репутацией самого порядочного детективного агентства Америки?
   — Прекратите! — взвилась Фрэн. — Они уже перечислили на наш счет тысячу долларов в качестве аванса, а также деньги на расходы.
   — А почему эти купальные магнаты так уверены, что я соглашусь?
   — Но ведь от вас не требуется ничего особенного, Дэнни! — с горячностью воскликнула Фрэн. — В понедельник утром вы садитесь в самолет. Во Флориде вас встретит представитель “Меермайд”, его зовут Майер. Вам отводится роль третейского судьи. Вы проведете в Майами неделю, причем в самый разгар сезона. Заметьте также, что вам не придется ничего делать — лишь любоваться девушками в купальниках. И вам будут еще платить за это!
   — Вы меня почти убедили, дорогуша, — вздохнул я. — Что вам еще известно об этих красотках в купальниках?
   — Я уже заказала для вас номер в “Стиксе” и купила билет на самолет. Да, чуть не забыла: вы ни в коем случае не должны распространяться о своей роли.
   — Но кто-то же все равно будет знать правду, — раздраженно ответил я. — Если уж на то пошло — чтобы выяснить, не подложили ли девицы чего-нибудь в известные места, я, как минимум, должен буду ущипнуть их.
   — Можете щипать их сколько угодно! — разъярилась Фрэн. — Но они не должны знать, что вас наняли, чтобы следить за ними!
   Я проявил такую прыть, что она успела лишь довольно пискнуть.
   — В одном вам следует отдать должное, Фрэн Джордан! — с восхищением воскликнул я. — Вы-то уж точно ничего не подкладываете себе под юбку!
* * *
   Согласно последним статистическим данным, которые попались мне на глаза, в Майами имеется триста восемьдесят один отель. И все они, включая и “Стикс”, самые что ни на есть шикарные. Я вошел в отель ровно в полдень, портье вручил мне записку от Майера. Представитель “Меермайд” извинялся за то, что не смог встретить меня, и предлагал увидеться в баре в 14.31. Подобная точность меня несколько озадачила.
   Переодевшись и перекусив, я спустился в бар. Майер в точности соответствовал описанию Фрэн — круглый, лысый человечек в донельзя измятом костюме. Я собирался спросить, сколько девушек ему уже удалось ущипнуть, но, взглянув на его наряд, решил воздержаться.
   — Мистер Бойд? — Он неуверенно улыбнулся. — Меня зовут Морис Майер. Я из фирмы “Меермайд”.
   — Дэнни Бойд, — представился я. — Что будете пить?
   — Во время работы я не притрагиваюсь к алкоголю, мистер Бойд. — Он вытер толстое лицо скомканным платком. — Понимаете, работа и выпивка для меня несовместимы.
   — Джин с тоником — прекрасный напиток, — поучающе заметил я и знаком велел бармену снова наполнить мой стакан.
   — Мне сообщили, что вы прибыли в качестве третейского судьи, — пробормотал Майер. — У вас есть какие-нибудь... э-э... какой-нибудь опыт в этой области, мистер Бойд?
   — Как и у всякого нормального американского парня, — отозвался я. — Правда, с тех пор, как у меня сломался голос, а в мою жизнь вошли прыщи, я смотрю на девушек довольно скептически.
   Майер робко хихикнул.
   — Два других судьи — крупные специалисты в этой области. Хотелось бы знать, почему правление...
   — В таком случае у нас получится замечательное трио — два прожженных профессионала и энтузиаст-любитель. И кто же эти двое?
   — Элейн Керзон, главный редактор журнала мод “Экскузит”. Вы наверняка слышали об этом журнале.
   — Разумеется, — холодно подтвердил я. — Целыми днями я просиживаю на бархатных подушках, курю сигары и листаю этот чудесный журнальчик.
   Он снова промокнул лицо платком.
   — Простите... Я вовсе не хотел вас обидеть. Я всего лишь...
   — А кто второй судья?
   — Фотограф Дюваль.
   — Его я тоже не знаю.
   — Очень милый человек! — с воодушевлением воскликнул Майер. — Мы с ним отлично ладим. Настоящий джентльмен. — Он взглянул на меня и тут же спрятался за своим платком. — Пожалуйста, поймите меня правильно, мистер Бойд, я...
   — Хорошо. — Я благосклонно махнул рукой. — Когда начинается конкурс?
   — Завтра утром. — Он судорожно сглотнул. — В нем участвуют тридцать девушек со всех концов Соединенных Штатов. Завтра предстоит забраковать две трети: в полуфинал должны пройти лишь десять. Ну а в финале будут участвовать только пять девушек.
   — Пожалуй, подобное занятие могло бы стать делом всей моей жизни, — мечтательно протянул я.
   — Завтра, в десять утра, я пришлю за вами машину, мистер Бойд, — пробормотал Майер. — Надеюсь, вы не откажетесь от моих скромных услуг.
   — Буду ждать, — величественно взмахнул я рукой.
   — Конкурс состоится в загородном клубе “Ципресс”. Там каждый год проходит коронация Королевы Грейпфрута.
   — Ее корона и в самом деле из этого фрукта?
   Он откинулся на стуле, попытавшись отодвинуться от меня, по всей видимости опасаясь, что я могу испортить его мятый костюм.
   — Ну хорошо. — Майер деликатно кашлянул. — Я думаю, что мы обсудили все вопросы. Но если у вас имеются какие-нибудь пожелания, мистер Бойд...
   — Имеются, — добил я его, — но мы оставим это на завтра. Я хочу познакомиться с участницами конкурса.
   На лице Майера появился ужас.
   — Уж не хотите ли вы лично встретиться с одной из участниц конкурса?
   — Ну почему же с одной? Именно женского общества мне и не хватает.
   — Но это невозможно! — пролепетал толстяк. — Это противоречит всем правилам и может сорвать конкурс. Первое правило гласит: ни один из судей не должен быть лично заинтересован...
   — Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Майер. — Я доброжелательно улыбнулся. — Могу вас заверить, что если кому-нибудь вздумается избрать короля кислого винограда, то у вас хорошие шансы.
   — Пообещайте мне, что не станете заговаривать с участницами, мистер Бойд. — Майер затравленно смотрел на меня.
   — Вам бы следовало позаботиться о куда более важных вещах, мистер Майер, — сочувственно ответил я. — К примеру, о вашем костюме: не мешало бы его погладить.

Глава 2

   На следующее утро за мной заехал вишневый “линкольн”, который и доставил меня в загородный клуб “Ципресс”. Судя по всему, конкурс собирались провести рядом с плавательным бассейном абсолютно нелепой формы. Шофер распахнул дверцу, я выбрался из машины и заметил, что в моем направлении вприпрыжку несется Майер.
   — Доброе утро, мистер Бойд! — Неуверенная улыбочка быстро сбежала с его лица. — Утро действительно чудесное. Надеюсь, вы успели оценить наш климат?
   — Я домосед, — коротко ответил я. — А что стряслось с вашим бассейном?
   Майер испуганно обернулся и вытаращился на бассейн, словно тот отплясывал ча-ча-ча. Спустя секунду он испустил вздох облегчения.
   — Я не понимаю вас, мистер Бойд?..
   — У него такая странная форма... Вы не находите?
   — Ах вот вы о чем! — Майер напыжился. — Форма бассейна повторяет очертания Флориды. А парк! Правда, у нас чудесный парк, мистер Бойд? Вам непременно надо задержаться на пару деньков после завершения конкурса. В нашем парке есть редчайшие растения! Например, плотоядный цветок или дерево стыда...
   — Дерево стыда? — изумленно переспросил я. — Оно что, имеет привычку оказываться в чужих постелях?
   — Ха! — выдавил Майер. — Нет, оно просто закрывает свои лепестки, стоит только притронуться к нему. Кроме того, у нас есть совершенно особенная роза. Вам непременно нужно взглянуть на нее.
   — Где она? — жадно спросил я.
   — Это чудесный цветок, — холодно продолжал Майер. — Утром лепестки белые, а к закату они становятся алыми.
   — То есть эта штука ведет себя так же, как исполнительный комитет сената, — обронил я, тут же потеряв интерес. — А где же девушки?
   — Они готовятся к выходу вон в том полосатом павильоне. Мистер Бойд, я хотел бы познакомить вас с остальными судьями.
   Я последовал за ним по асфальтовой дорожке к столику, который примостился на самом краешке бассейна. За столиком сидели два человека, между ними красовался пустой стул.
   — Ну вот и мы! — жизнерадостно провозгласил Майер. — Хочу представить вам третьего судью, мистера Бойда. — Он умоляюще взглянул на парочку, сидевшую за столиком. — Мистер Бойд, познакомьтесь с мисс Элейн Керзон.
   — Доброе утро, — кивнул я темноволосой особе в элегантном белом костюме.
   Она слегка повернула голову в мою сторону, и кровь в моих жилах застыла под ее ледяным взглядом. Симпатичная особа не издала ни звука.
   Майер смущенно кашлянул.
   — А это мистер Дюваль. Клод Дюваль — знаменитый фотограф.
   Я перевел взгляд на Дюваля. Это был высокий, тощий тип с длинным носом и меланхоличным взглядом придурковатой овчарки.
   — Очень приятно, — отозвался он гнусавым голосом.
   — А это ваше место, мистер Бойд. — Майер суетливо обежал столик. — Вот карандаш и блокнот. Сама процедура очень проста. Девушки поочередно будут проходить перед вами, у каждой на купальнике имеется номер. Потом вы сравните свои записи и вычеркнете тех, кто не прошел в следующий тур.
   — Чудесно. — Я уселся на свободный стул.
   — В таком случае не будем терять время. — Майер улыбнулся и умчался прочь.
   После того как он исчез, я закурил и спросил себя, почему этот несчастный не послушался моего совета и не привел в божеский вид свой наряд.
   — Как я ненавижу эти конкурсы, — процедила Элейн Керзон. — Если бы “Меермайд” не помещала в моем журнале свою рекламу...
   — Целиком с вами согласен! — чопорно подхватил Дюваль. — Если бы не их заказы...
   — А я нахожу эту затею просто великолепной! — объявил я и довольно потер руки. — Сама идея конкурсов красоты всегда казалась мне гениальной, а возможность полюбоваться восхитительными пташками...
   — Пташками? — Дюваль содрогнулся.
   — Если у вас в запасе имеются еще столь же вульгарные выражения, — ледяным тоном заметила Элейн Керзон, — то воспользуйтесь ими сейчас, пока не начался конкурс. Так будет лучше.
   Из динамиков, которые были расставлены вокруг бассейна, хлынули звуки фанфар. Откуда ни возьмись перед нами снова появился Майер и объявил о начале конкурса. Звуки торжественного марша незаметно перешли в начальные такты веселой песенки. Через минуту мимо нас неторопливо прошествовала первая участница.
   Никогда еще я не был столь внимателен. А когда мимо проходила участница под номером двадцать шесть, я ощутил азарт, который захлестывает любителя рулетки при крупном выигрыше после недели хронического невезения.
   Пока мимо меня проплывали первые двадцать пять соблазнительных округлостей, я просто смущенно ерзал на своем стуле. Но когда появился номер двадцать шесть, я тотчас осознал, что это мое счастливое число. Девушка с неприступным видом приблизилась к нашему столику и вдруг подмигнула мне.
   Ее светлые, почти белые волосы ниспадали длинными волнами до середины спины. На ней было бикини леопардовой расцветки. Она томно покрутилась перед нами, потом снова подмигнула мне.
   — Как вас зовут, мое сокровище? — ласково спросил я.
   — Элиш... — Она чуть округлила очаровательные губки. — Элиш Хоуп.
   — С такими формами, как у вас, моя лапочка, — с трудом выговорил я, — вам можно не волноваться за исход конкурса.
   — Мистер Бойд! — проскрипела Элейн Керзон. — Прошу вас, не забывайте, что вы судья!
   — И надо заметить, самый неподкупный, — отозвался я, пожирая девушку глазами. — Вы, случайно, сегодня вечером не свободны, мое сокровище?
   — Совершенно свободна! — проворковало сокровище.
   — Когда и где?
   — Вы задерживаете нас, мистер Бойд, — гнусаво проныл Дюваль. — Ради Бога...
   — В восемь, — быстро сказала блондинка. — В “Сирокко”.
   — Договорились!
   Я быстро записал в своем блокноте ее имя. Элиш Хоуп еще раз одарила меня чарующей улыбкой и упорхнула. Ее место заняла высокая брюнетка в закрытом светлом купальнике с глубоким вырезом на спине, выгодно оттенявшем ровный загар. Если бы я уже не договорился с Элиш, то непременно закинул бы удочку насчет номера двадцать семь. Тем более, что брюнетка, как и Элиш Хоуп, смотрела только на меня, начисто игнорируя моих коллег-профессионалов. Но, увы, для того чтобы поспеть сразу на два свидания, следует быть сверхчеловеком. Наконец мимо нас проследовали три последние девушки, и теперь дело было за судьями.
   — Начнем с первого номера, — деловито сказала Элейн Керзон. — Блондинка с прической пуделя. Мое мнение — отрицательное.
   — Согласен, — со скучающим видом протянул Дюваль.
   — А вы, мистер Бойд?
   — Мое мнение положительное.
   Лицо Элейн окаменело.
   — Что ж, чуть позже мы вернемся к этому вопросу. Номер второй. Я говорю “да”.
   — Согласен, — кивнул Дюваль.
   — Не согласен, — решительно заявил я.
   Они какое-то время молчали, уставившись друг на друга, потом вперили в меня негодующие взгляды. Элейн бросила свой карандаш на стол.
   — Это же смешно! — фыркнула она. — Судя по всему, вы выступаете в роли судьи впервые, мистер Бойд.
   — Просто у меня есть вкус, — надменно ответил я.
   — Если дело пойдет так и дальше, то мы рискуем проторчать здесь до вечера, — прогнусавил Дюваль. — А у меня еще полно дел. Я должен успеть на съемки для одной табачной компании. Меня ждут двенадцать моделей!
   — Может, не будем спорить и сразу придем к соглашению? — небрежно спросил я.
   — Что вы подразумеваете под соглашением? — хмыкнул Дюваль.
   — Номера двадцать шесть и двадцать семь проходят в следующий тур.
   — Не пойдет! — отрезала Элейн Керзон.
   — Не спешите, дорогая! — вмешался Дюваль. — А что будет, если мы согласимся?
   — Можете выбрать остальных на свое усмотрение. Мне абсолютно безразлично, кто это будет.
   Дюваль принялся энергично малевать в своем блокноте.
   — Судя по всему, мы выберемся из этой ситуации гораздо быстрее, чем я предполагал!
   — Шантаж! — прошипела Элейн. — Неприкрытый, наглый шантаж! — Несколько секунд она боролась с клокочущей в ее душе яростью, потом выдавила: — Я не желаю сидеть целый день и препираться, поэтому согласна.
   Пока объявляли результаты и прошедшие в следующий тур девицы позировали перед фотографами, перевалило за полдень. Мы перекусили за счет фирмы, после чего Майер настоял на прогулке по парку.
   "Линкольн” вишневого цвета подвез меня к отелю около половины шестого. Я зашел в бар и заказал джин с тоником. Когда я снова глянул на часы, то подскочил как ужаленный. Было почти восемь, а перед свиданием следовало еще принять душ и переодеться.
   Я поднялся к себе в номер и обнаружил там гостей. Ко мне заглянули два угрюмых типа в дорогих костюмах. Мрачные физиономии незнакомцев лучше всяких слов свидетельствовали о серьезности их намерений.
   Человеку, сидевшему у окна, было лет сорок пять. Гладкое, почти без морщин лицо; черные волосы и небольшие ухоженные усики, делавшие его похожим на миллионера, удалившегося на покой. Человек с интересом смотрел на меня. На нем была спортивная куртка и брюки из добротной ткани. Синяя шелковая рубашка с тонкими серебристыми нитями была застегнута на все пуговицы. Словом, наружность этого типа впечатляла не меньше, чем реклама старого доброго виски.
   Его напарник торчал в центре комнаты с таким угрюмым видом, что я невольно поежился. Опасный паренек. Тщательно уложенные волосы оставляли открытым левое ухо, мочки я не обнаружил, сколько ни вглядывался.
   — Если я ошибся номером и забрел в чужие апартаменты, — задумчиво протянул я, — то что же здесь делает мой чемодан?
   Элегантный громила выбрался из кресла.
   — “Меермайд” прислала вас сюда аж из Нью-Йорка, — скучающим тоном заговорил он. — Болван Майер носится с вами как с бриллиантовым колье. Похоже, у себя в Нью-Йорке вы высоко котируетесь?
   — И что же вам от меня понадобилось? Автограф?
   — Очень остроумно, Бойд, — вступил в беседу громила без левой мочки. Голосок его был слишком пискляв для столь могучего тела. В другой ситуации я наверняка не удержался бы от смеха, но сейчас мне было не до веселья.
   — Давайте перейдем прямо к делу, Бойд, — спокойно сказал элегантный тип. — Фирме “Меермайд” неоднократно предлагали отказаться от этого конкурса, но они не пожелали и слышать об этом. Так вот, мы надеемся, что вы будете тем самым человеком, который передаст им, что мы не любим шутить.
   — На редкость приятные слова, — заметил я. — Фирма “Меермайд” всегда готова к сотрудничеству. Сколько купальников вы хотите заказать на предстоящий сезон?
   — Судя по всему, он научился острить еще в утробе матери, Хэл, — пропищал громила с дефектным ухом. — Почему ты не смеешься?
   — Мне кажется, мистер Бойд еще не осознал всю серьезность своего положения, Чарли, — отозвался обладатель холеных усиков. В голосе его прозвучал легкий упрек. — Видимо, придется объяснить ему на более доступном языке.
   Он с недоброй улыбочкой приблизился ко мне.
   — Вы должны передать своим хозяевам, мистер Бойд, что это последний шанс. Иначе... иначе их ждут большие неприятности. Я убежден, что, несмотря на ваше пристрастие к нелепой стрижке, вы человек сообразительный и сумеете понять важность нашего сообщения. А значит, сумеете убедить своих боссов в том, что мы не склонны шутить. Я правильно говорю, Чарли?
   — В самую точку, Хэл, — пропищал тоненький голосок. — Изложим ему наши соображения, а он передаст их куда следует.
   — Может, вы все-таки соблаговолите сказать, о чем идет речь? — вздохнул я. — Хотя бы намекните.
   Все это время я таращился на Хэла, и это было моей ошибкой. Гориллоподобный Чарли двигался куда быстрее, чем я ожидал от человека его комплекции. Он обхватил меня своими лапищами и прижал мои руки к туловищу.
   — Почему бы вам не посоветовать своему приятелю вести себя как подобает джентльмену? — предложил я Хэлу, который с безразличным видом наблюдал за происходящим. — Кем он себя воображает? Медведем из детской сказочки?
   — Чарли наделен необыкновенной силой, — ласково сообщил Хэл, с сочувствием наблюдая за моими тщетными попытками вырваться из лап чудовища. — Поэтому мой вам совет — не тратьте силы попусту. Мы уйдем, как только вы согласитесь выполнить нашу маленькую просьбу. — Он закурил сигарету и с минуту с интересом наблюдал за кольцами дыма. — Лично к вам у нас пока нет никаких претензий. — В его голосе звучало неподдельное участие; таким тоном командир спрашивает своего солдата, которому оторвало руку, все ли с ним в порядке.
   Отступив на шаг, Хэл качнулся на носках и внезапно вонзил кулак мне под дых. Железные объятия его напарника не позволили мне уклониться или хотя бы смягчить удар. От боли у меня потемнело в глазах. Со скучающим видом Хэл нанес еще один удар, потом отступил и с интересом взглянул на меня.
   — Я думаю, теперь ты можешь отпустить мистера Бойда, — сказал он с отеческим благодушием.
   Колени у меня подогнулись. Я жадно ловил ртом воздух. Боль волнами распространялась по всему телу. Я почувствовал, что Чарльз ослабил хватку, но в следующую секунду взмыл в воздух, на мгновение увидел перед собой потолок и тут же грохнулся на пол. Я отлетел в сторону и затих, раздумывая, можно ли меня считать живым.
   — Надеюсь, вы не забудете о нашей встрече, мистер Бойд, — с ласковой улыбкой сказал Хэл. — И будьте так любезны передать наше сообщение дальше. Мы действительно не шутим.
   Он осторожно перешагнул через меня, словно опасаясь испачкать свои элегантные башмаки, и направился к двери. Его приятель последовал за ним.
   Минут десять я лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Потом осторожно шевельнул нижними конечностями — сначала одной, потом другой. Так, вроде бы целы. Через несколько минут я окончательно убедился, что опасных травм у меня нет, да и мой классический профиль не пострадал. На мгновение я даже испытал к этой парочке нечто вроде благодарности. Но, несмотря на столь благоприятное заключение, чувствовал я себя отвратно.
   С трудом встав на ноги, я поплелся в душ. Несколько минут под горячими струями оказали на меня благотворное воздействие, хотя боль в области солнечного сплетения все еще давала о себе знать.
   Я опаздывал на свидание уже на полчаса, тем не менее, спустился вниз и попросил портье вызвать для меня такси. В “Сирокко” мне сказали, что Элиш Хоуп живет на пятнадцатом этаже. Поднимаясь в лифте, я надеялся, что она не успела уйти с другим. Обнаружив, что дверь ее номера открыта, я облегченно вздохнул и решительно шагнул внутрь.