Страница:
– Так давно?.. Тогда шанс, что это вот-вот произойдет, вновь очень велик, – решила Алена.
– Не пророчь. Иначе – случится. Кстати, этот твой Джон Доу или Поль Ланьер, как выяснилось, он немало наследил в Мехико и Нью-Йорке. И главное – тратил огромные суммы. В будущем году его будет разыскивать налоговая полиция.
– Не думаю, что они его найдут, – засмеялась Алена.
– Они – нет. А мы найдем, Да, деньги! Я вспомнил, Возьми, – он протянул ей бумажник.
– Что это?
– Поверь, пригодится. Не для Поля, разумеется, а во время поисков.
– Он не захочет говорить с нами, – покачала головой Алена. – Не доверяет ни мне, ни тебе.
– Тебе он доверяет больше чем кому бы то ни было. А я знаю пароль, Стоит его произнести, и он будет очень внимательно слушать.
– Каков же пароль?
– Ладно, так и быть скажу. Но не сейчас.
Разговаривая, Лисов колдовал над своим наладонным компом. Казалось, болтовня Алены его ничуть не отвлекала. Говорят, хороший виндекс может делать несколько дел сразу. Из-за этого их называли наследниками Цезаря.
Внезапно Артем сорвался с места и кинулся вниз по широкой лестнице, ведущей в центральный зад.
– Куда ты?! – закричала Алена вслед, но Лис не ответил.
Она побежала за ним, но почти сразу потеряла виндекса из виду – он исчез в толпе. Алена растерялась, метнулась сначала в одну сторону, потом в другую. И тут услышала крик, толпа всколыхнулась, завыли сирены. Алена подняла голову и увидела, как по галерее бегут люди в черно-синей форме охраны аэропорта.
– Просьба сохранять спокойствие! – объявил по громкой связи женский голос. – Всем оставаться на местах. Алена Савельева, вам надлежит подойти к стойке регистрации.
Алёна, ничего не понимая, принялась протискиваться к стойке. Она заметила, что с другой стороны сквозь толпу пробираются виндексы и с ними – женщина с красным крестом на рукаве зеленой робы.
Что случилось? Алена забеспокоилась. И где Лис? Неужели?
Наконец толпа перед ней раздвинулась, девушка выскочила на открытое пространство. Лис лежал на полу, куртка была распахнута, и на белой рубашке растекалось красное пятно. Возле раненого сидел на корточках охранник и кричал в комбраслет:
– Один убитый, один раненый!
Ещё один человек лежал возле самой стойки в какой-то неестественной позе.
– Черт... я забыл надеть защиту, – сказал Лисов.
Больше Артем ничего не успел сказать: виндексы уже окружили его и первым делом выставили вокруг раненого матовую ширмочку, отсекая пострадавшего и себя от любопытной толпы. Алена оказалась снаружи. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, что делать. Снова посмотрела на лежащее у стойки тело. Теперь рядом стоял человек в форме охраны. Два других сооружали защитную ширму вокруг убитого.
– Портал «Глобал»! Новостной портал «Глобал»! – закричал красивый молодой человек, протискиваясь сквозь толпу. – Разрешите. Разрешите! – Он отстранил Алёну и встал на фоне матовой ширмочки подле убитого. Второй парень со значком «Глобал» на куртке тут же принялся снимать его голокамеру.
– Срочное сообщение! – хорошо поставленным голосом объявил портальщик. – Убийство в аэропорту. Убитый – человек, которого разыскивали виндексы. Некто Бартоломей Би, по прозвищу Вар.
Вар? Алене показалось, что она слышала это имя. Но не могла вспомнить – где и когда.
Тем временем створки ширмы вокруг Лисова раздвинулись, и женщина-медик поманила Алену пальцем в напыленной латексной перчатке.
– Подойдите! Он хочет с вами переговорить, – сказала медичка.
– Как он? – Алена шагнула внутрь отгороженного пространства.
– Пока стабилен. У вас есть три минуты. Потом мы его заберем.
Лиса уже перевязали и положили на носилки, на обнаженной руке пузырем вздувалась манжета с физраствором, лицо было закрыто кислородной маской. Алена наклонилась над раненым.
– Кто этот? Тот, кого ты убил? – спросила шепотом.
Лис сдернул с лица маску.
– «Неподчинимый». Он тоже в Мехико... брал билет. Поняла? Он – агент стражей. Стражи против нас.
Алена кивнула, хотя пока происходящее казалось ей сплошной головоломкой.
– Ты тоже – в Мехико. Я остаюсь здесь... как видишь... – Артем попытался улыбнуться. – Поль там. Найди его, предупреди. Об опасности, о том, что его ищут агенты стражей. И скажи ему пароль. Запомнила?
– Погоди! Что толку мне лететь одной? Где я найду в Мехико Ланьера?
– Вон там! – Лисов указал куда-то наверх.
Алена подняла голову. На уровне третьей галереи вращалась новостная голограмма. Сейчас там показывали каких-то полуодетых девиц и парней в белых шортах. Среди них возвышался смуглый немолодой мужчина в кожаной куртке на голое тело и в черных очках.
– Команданте Тутмос организует марш к пирамидам Чичен-Ицы, – сообщил диктор.
– Уверен – Поль там, – прошептал Лис.
– С чего ты взял?
– Долго объяснять. Лети!
Когда Поля унесли в медицинский глайдер, Алена сообразила, что таинственный секретный пароль виндекс ей так и не назвал. Алена кинулась вслед медикам – но их глайдер уже отбыл. Алена направилась к ближайшему автомату – купить парик и темные очки. Она не знала, поможет ли подобный маскарад ей ускользнуть от «неподчинимых» – то ли агентов стражей, то ли дикарей из-за врат. Опасность мерещилась ей теперь повсюду. Одно ее радовало – посадка на Мехико начиналась через пятнадцать минут. Надо всего лишь побыть на людях все эти очень долгие минуты, а потом нырнуть в спасительное чрево аэробуса.
Парик, очки, помада, сумочка – Алена нажимала кнопки, картинки мелькали, в поддон сыпались покупки в шуршащем псевдоцеллофане. На свету такой материал разлагался за пару дней. Она заказала весь нехитрый ассортимент автомата. Мысли были заняты Другим. Поля преследуют «неподчинимые». Он нужен стражам врат. Поль в опасности... Поль... его имя звучало как заклинание. Теперь она должна найти его и предупредить. Почему Лис убил этого человека? Как звали убитого? Вар... Она его видела. Но где? Так ничего и не вспомнив, Алена сгребла покупки в сумочку – в это время объявили посадку.
Очутившись в кресле аэробуса, Алена тут же включила экран невидимости, потом откинулась на спинку закрыла глаза. Она знала, что отыщет Поля. Что вскоре – через два или три дня, не больше, – она окажется в объятиях пришельца из-за врат. Это было неизбежно. Так заколдованная скала манит плывущий к нему корабль – не уклониться.
«Это измена... я изменю Витьке...» – подумала Алена.
Но мысль эта не вызвала и намека на протест.
ВОЙНА
Войцех примчался, когда Бурлаков уже умер. Медик склонился над телом, задрал рубаху. И тогда все увидели – убийца разрядил в грудь генералу игломет. Стрелял в упор. Странно, что Бурлаков не умер мгновенно, как Светлана, а сумел протянуть еще несколько минут. Теперь Каланжо заметил и сам игломет – пузатый пистолетик валялся в двух шагах от тела.
– Судя по всему, Светлана пыталась его заслонить. Больше половины игл попали в нее, остальные – в генерала, – Войцех выпрямился. – Пошлите кого-нибудь в госпиталь за носилками! – приказал хирург.
– Он выживет? – спросил Димаш.
– Он умер. Я помещу их тела в холодильник. Весной захороним.
– Я же обыскал Ланьера. У него не было оружия! Откуда этот мерзавец взял игломет?! – Хьюго смотрел на свои красные от крови руки и не двигался с места. – С иглометом я бы ни за что не пустил его к генералу.
– Он мог взять игломет где-то в крепости, – сказал Войцех.
– У нас нет иглометов. Бурлаков запретил. Все знают, что иглометы – оружие Валгаллы! – повысил голос Хьюго.
– Где эти чертовы носилки! – закричал Войцех. – А?! Кто-нибудь пошел за ними? Что за идиоты?! Почему никто не может пойти за носилками?
– Зачем они нам? – спросил Каланжо. – Можно и на одеяле вынести тело.
Каланжо, не дожидаясь, что скажут Войцех или Хьюго, принес из соседствующей с кабинетом спальни одеяло. Бурлакова положили на импровизированные носилки и понесли вчетвером: Каланжо, сержант Топ, Димаш и Войцех.
– Вы тут мне о дружбе говорили, может быть, теперь объясните, зачем портальщик его грохнул? – спросил сержант Топ.
– А если генерала в мортал отправить? – не унимался Димаш. – Он оживет? Вдруг встанет? Давайте попробуем. Здесь же случаются чудеса...
– Заткнись! – рявкнул Каланжо.
Похоже, страшная весть мгновенно облетела крепость. На первом этаже толпились бессмертники и новички. Крик и вой неслись отовсюду. Люди сбегались, кидались в ноги, пытались дотронуться до тела. Какой-то бессмертник попытался вырвать угол одеяла у Димаша, чтобы самому нести генерала, но его оттащили.
– Как же так... как же так?! – слышалось отовсюду. – Кто это сделал?
Терри уже ждала с каталкой в коридоре у дверей госпиталя. Убитого переложили на каталку. Тая вдруг завизжала и вцепилась в каталку мертвой хваткой, не давая завезти тело в двери.
– Он живой! Он еще живой! – причитала она. – Он не мог умереть. Не мог. Он обещал нас спасти! Спасти...
Войцех насилу оторвал ее от каталки.
– Не понимаю, почему так вышло!? – всхлипнул Том. – На генерала покушались – и не раз. Но он всегда ускользал. Всегда. В него никто не мог попасть.
– И что теперь нам делать? – спросил сержант Топ.
Каланжо на миг задумался:
– Я бы удрал из крепости.
– Куда?
– Не знаю. Хотя бы к картофельникам. А там посмотрим. Может, и дальше бы поехал. Том, где подаренный джип?
– Зачем нам куда-то ехать? – не понял сержант Топ.
– Это был приказ генерала! – соврал Каланжо и толкнул Димаша к выходу во двор. – Мы уезжаем. Приказ исполнять! Том! Где Том?! Раф! Живо! Одна нога здесь – другая во дворе! – закричал Каланжо, выходя во двор. – Мы едем за припасами.
Но перед ними возникли Хьюго и его подчиненные – • три охранника.
– Капитан Каланжо! Вы арестованы! – сказал Хьюго. Он еще даже не смыл с рук кровь генерала. Зато в каждой руке держал по пистолету.
– На каком основании? – спросил ледяным тоном Каланжо, чувствуя, что ярость начинает подступать к горлу. – Кто вам дал право распоряжаться?
– Я – начальник охраны. Сержант Топчий, Том, отойдите! Капитан Каланжо, рядовой Димаш, вы задержаны! Вы обвиняетесь в измене и сговоре с Рафаэлем и герцогом с целью убить генерала.
– О чем ты бормочешь? О какой измене? – Каланжо шагнул к Хьюго.
– Взять их! – крикнул начальник охраны.
И тут же из дверей караульни выскочили сразу четверо и направили винтовки на Каланжо и Димаша.
– Бросить оружие! Руки вверх! – почти с восторгом крикнул Хьюго. – Сержант Топчий, немедленно отойдите. Или я вас тоже арестую. Надеть на арестованных наручники.
Видимо, он точно так же мечтал поступить и с Ланьером, но портальщика, как назло, не было в крепости.
– А где этот малявка Раф? Где он? А? Спрятался? Ничего, найдем. Я его убежища знаю. Итак, обвиняю вас двоих в заговоре с целью убийства генерала!
– Что за бред! – возмутился Димаш. – Да вы сами...
Закончить он не успел. Кулак Хьюго угодил ему в скулу. Димаш рухнул на плиты двора.
– В подвальный карцер обоих! – начальник охраны был в своей стихии. – Стеречь, глаз не спускать, пить не давать. Я скоро ими займусь.
На Димаша и Каланжо надели наручники и повели.
– Хьюго! Я же был с вами во дворе! Вы что, забыли?! – закричал Каланжо.
Но его уже волокли вниз по каменной лестнице. Слышал Хьюго его вопль или нет – осталось неясным. Впрочем, это уже не имело значения, – с холодной ясностью осознал Каланжо.
– Не отчаивайтесь, – шепнул Димаш. – Раф нас спасет. Он где-то пока спрятался. А потом придет и откроет дверь.
– Сигарету? – предложил Хьюго, откидываясь на спинку стула и глядя на Каланжо с улыбкой. – Или кофе? Чай, быть может?
– Воды, – попросил капитан.
– С превеликим удовольствием. Но прежде, может все-таки закурите? Не стесняйтесь. В нашем мире это вовсе не порок.
– Дайте воды! – оборвал его Каланжо.
– Неужели вы требуете? Я не ослышался? Вы осмелились что-то требовать? – Хьюго растянул рот в улыбке. – Это забавно. Я люблю, когда забавно.
– Да, черт возьми! Я требую воды. Неужели вы думаете, что вам не придется отвечать за то, что вы здесь творите? – Голос у Каланжо охрип. С каждой минутой пить хотелось все невыносимей.
– Перед кем, можно поинтересоваться, мой дорогой капитан, я должен отвечать за свои действия?
– Перед судом, – Каланжо попытался облизнуть губы.
– Перед судом?! Перед чьим? Или, может быть, вы имеете в виду лживый продажный суд в завратном мире? – Хьюго расхохотался. Смех у него был какой-то неестественный для его большого тела – чем-то смахивающий на кудахтанье. – Честно скажу, давно я так не смеялся.
– Именно так, – сказал Каланжо. – Суд на той стороне.
– На ту сторону я не собираюсь, мой друг. В вашем отвратном мире мне делать нечего. – Он сделал паузу, ожидая, что Каланжо попробует возразить. Но тот промолчал.
Комната, куда привели капитана, была маленькая, узкая, без окон. Посредине комнаты – стол, привинченный к полу, и два таких же намертво вделанных в пол железных стула. Каморка освещалась двумя лампами – одна висела под потолком, другая была привинчена к столу. Ноги и руки капитана цепью приковали к ножкам стула. У двери стоял охранник. К своему удивлению Каланжо узнал в нем Лобова – этого парня, раненного в живот, Виктор и Каланжо сами привезли в крепость. Никто не думал, что он выживет. И вот, надо же – очухался. Мортал его за два сеанса на ноги поставил. Мужик оказался двужильный.
– Итак, прошу вас, капитан, расскажите, – отсмеявшись, сладким голосом заговорил Хьюго, – когда именно Ланьер посвятил вас в свой план захвата власти в крепости?
– Слушай, хватит молоть чепуху, – буркнул Каланжо. – Самому-то не надоело?
– Генерал убит, и это не чепуха, – Хьюго затушил сигарету в глиняной пепельнице. – Я сразу понял, что замышляет герцог. Он сделал вид, что уходит через врага, а на самом деле ушел к «красным», выдал себя за портальщика, якобы за собственного сына, пришедшего в наш мир из-за врат, завербовал нужных людей и явился в крепость к генералу. Самого герцога Бурлаков давно уже не пускал в крепость. Вернее, это я его не пускал: герцог всегда зимовал в замке вместе с преданными ему людьми, а к нам приезжала герцогиня с Рафом. Раф потихоньку шпионил. Герцог готовился, я ожидал, что Ланьер придумает какой-нибудь хитрый ход. И дождался.
– Значит, вы оказались плохим охранником, раз позволили убить генерала, только и всего, – пожал плечами Каланжо. – Почему впустили Ланьера в крепость, если подозревали?
– Шутить изволите? – Хьюго изобразил улыбку. – Слава, он, оказывается, у нас шутник.
Лобов тут же шагнул к пленнику, влепил арестованному оплеуху, потом ухватил за волосы и ударил лицом о стол.
– Сука, ты шутить вздумал?! Я тоже люблю шутки. Обожаю шутки! Как тебе понравилась моя шутка? А?
– Ну, не надо так... – покачал головой Хьюго. – Вон весь стол красный стал.
– Ну и что? Таких жалеть нельзя! – Лобов ударил снова, сильнее.
– Этот парень тебя в крепость привез, – Хьюго возражал намеренно робко, очень хотел, чтобы его опровергли.
– Меня вы спасли. А этого жалеть нельзя. Нельзя. Он нас не пожалеет. – Последовал новый удар – Лобов спешил оправдать ожидания хозяина. – Мы должны себя защищать!
– Достаточно, – приказал Хьюго.
Лобов, тяжело дыша, отступил назад к двери.
– Слава у нас молодец, старается. – Хьюго покачал головой. – Я не сторонник таких грубых методов. Предпочитаю действовать тонко, щадяще, но меня почему-то обвиняют в жестокости.
Каланжо ничего сказать не мог: рот его был полон крови и каких-то острых обломков. Он пытался их выплюнуть, но разбитые губы не слушались. Он не сразу понял, что это осколки зубов.
Хьюго улыбнулся, глядя на изуродованное лицо арестованного, потом приказал охраннику:
– Слава, приведи Яна Форака. Но не трогай его. Это приказ.
Каланжо сидел, откинувшись на спинку стула, и старался держать голову прямо. Но ее почему-то клонило набок, и рот все время наполнялся слюной и кровью» глотать эту смесь было невозможно, плевать – тоже (губы тут же раздирало болью). Каланжо немного приоткрыл рот, и слюна, смешанная с кровью, потекла ему на грудь, пропитывая рубаху.
– Я против бессмысленной жестокости, – сказал Хьюго. – Но вы этого почему-то не замечаете.
Привели Форака. Он был в одном больничном белье, без наручников. Лицо – испуганное, белое, будто присыпанное мукой, но без синяков. Похоже, его в самом деле не били, во всяком случае, по лицу. Увидев Каланжо, Форак издал короткий мычащий звук, глаза паренька округлились от страха. Охранник поставил Форака у стены, как какой-нибудь шкаф, сам встал рядом.
– Итак, господин Форак, у нас очная ставка. Извольте рассказать мне все как есть, – Хьюго протянул Каланжо свой платок. Но арестованный не мог его взять – руки были связаны. – Извините. – Хьюго положил платок на окровавленный стол.
Форак смотрел с минуту, ничего не говорил, только губы беззвучно шевелились. Наконец он громко икнул и спросил:
– Что рассказать?
– Как вы планировали с господином Ланьером убить генерала Бурлакова.
– Мы планировали... планировали... да... я помню... л помнил...
– Убийство должен был совершить Рафаэль, – подсказал Хьюго. Голос его сделался мягким, вкрадчивым. Так мог заговорить огромный сытый кот, если бы научился.
– Да, Рафаэль, точно, – кивнул Форак.
«Вранье!» – хотел крикнуть Каланжо, но разбитые губы не слушались.
– Лично вы планировали отправиться к черным всадникам и сообщить о том, что в крепости произошёл переворот, – продолжал подсказывать Хьюго.
– Да, планировал.
– Каланжо, вы и Димаш должны были стать начальниками стражи, – подсказывал ответы Хьюго. – А Ланьер собирался возглавить крепость.
– Именно так, – торопливо кивнул Форак. Ему хотелось, чтобы этот мерзкий спектакль как можно быстрее закончился. Чтобы больше не видеть лица Хьюго и этого человека с разбитым, залитым кровью лицом.
– Но генерал начал вас подозревать и потому отослал из крепости Ланьера вместе с его сторонниками.
– Отослал, – подтвердил Форак.
– Тогда Ланьер решил действовать в открытую, он вернулся на «Повелителе», убил генерала и бежал.
– Так. Все так.
– Теперь мне все ясно. Уведите! – приказал Хьюго охраннику.
Тот вывел Форака. Ян подчинялся безропотно.
– План был неплохо задуман, – продолжал свои пояснения Хьюго. – После убийства Бурлакова солдаты Валгаллы должны были пойти в атаку. Они надеялись на растерянность и панику, воображали, что возьмут крепость без труда: их агент должен был открыть им ворота. Недаром Форак разыграл весь этот спектакль с бегством, а Ланьер так чудесно ему подыграл. Но меня они не обманули. Я сразу же арестовал Форака. К сожалению, Ланьер ускользнул. Но только на этот раз. Я до него доберусь. Смотрите, что я обнаружил в кабинете Бурлакова. – Хьюго выложил перед Каланжо ремень с кобурой. Тот самый ремень, что Каланжо отдал генералу. – Это же герб Валгаллы.
«О, Господи! Как правдоподобно все это звучит! – с тоской подумал Каланжо. – И как это все лживо. Неопровержимая ложь».
Его охватила тоска, от которой хотелось выть в голос. И еще хотелось впиться зубами в шею Хьюго.
Начальник охраны выдержал паузу, потом открыл ящик стола и достал оттуда потрепанную книгу.
– Знаете, что это такое? – спросил Хьюго, поворачивая изрядно затрепанный том в сторону Каланжо.
«Хомушкин. История открытия врат», – разобрал Каланжо буквы на грязной обложке.
– Читать уже запрещено? – спросил едва слышно.
Хьюго значительно поднял палец вверх. Потом открыл форзац. На рыхлой желтоватой бумаге можно было разглядеть два экслибриса. Похоже, что первый принадлежал самому Хомушкину: Каланжо разглядел буквы «х» и «м», а вот второй... там отчетливо можно было прочесть: «Из книг Виктора Ланьера».
– Ну, поняли?
– Что? – выдохнул Каланжо.
– Знаете, где я нашел сие сочинение?
– У Виктора в комнате?
– Каи же! В вещах Рафа. В его сундучке на самом дне среди прочих вещей лежала эта книга. Понимаете? Её привезли из замка.
Каланжо чуть повел головой из стороны в сторону, что должно было означать «нет».
– Тогда слушайте: нет никакого отца и сына, есть один Поль Ланьер, герцог, который живет в двух мирах: один здесь, а другой – в вашем отвратном мире. Усекли?
Каланжо не хотел верить. Нет, невозможно! Но у него самого никаких подходящих объяснений не было. Всё как будто сходилось.
– Но это еще не все, – продолжал Хьюго торжественно. – Сразу после смерти Бурлакова я проверил сундуки герцогини. Те, что сразу отнесли в подвал и там спрятали в кладовой. Думаете, в этих сундуках было полно тряпок? Как бы не так! В них был стабилизатор от «Немезиды».
Хьюго сделал паузу, желая посмотреть, какой эффект его слова произведут на Каланжо. Но капитан лишь недоуменно дернул плечами:
– Ну и что? Что это значит? – Слова звучали невнятно, но Хьюго их разобрал.
– Я и сам не знаю. Но разберусь.
– Удачи, – пробормотал Каланжо.
– Возможно, я казню вас за измену, – продолжал Хьюго. – Но, возможно, и нет. Я могу позволить вам жить, чтобы искупить свою вину. Ланьер вас обманул, и это служит вам оправданием. Но не полностью. Вы хотите искупить свою вину, Каланжо? Это шанс получить жизнь. Вы можете заслужить жизнь.
«Из твоих рук жизнь как подачку, как кусок хлеба? Ненавижу!» – мысленно прорычал Каланжо.
И едва заметно кивнул.
Теперь он ненавидел и себя тоже.
– Отлично! – Хьюго потер руки. – Вы – умный человек, Каланжо. За это я вас ценю.
Около дверей в госпиталь на принесенной из столовой скамье сидели двое. Хьюго узнал «эльфов» – Орловского, которого все в крепости называли Орликом, и девочку с белым точеным личиком по имени Тая.
– Что вы здесь делаете? – спросил Хьюго, останавливаясь перед юнцами.
Тая подняла опухшее от слез, почти неузнаваемое лицо и прошептала:
– Мы еще надеемся.
Орловский не ответил – отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Хьюго видел, как у него покраснели глаза.
– Молодые люди, встать! – приказал им Хьюго. – Вы, кажется, забыли, что разговариваете с генералом.
– Вы уже генерал? – насмешливо спросил Орлик.
– После смерти Бурлакова все подчиняются мне. Встать! – повысил голос Хьюго.
«Эльфы», помедлив, поднялись, держась за руки.
– Я ценю вашу преданность, ребята. Но если вы действительно хотите почтить память генерала, то ступайте и займитесь делом, а не бездельничайте здесь, пуская сопли. Марш!
Тая громко всхлипнула и убежала. Орловский сжал кулаки и шагнул к Хьюго:
– Не смейте так с ней разговаривать!
– Орлик, ты плохо читал Толкиена. Если бы ты проштудировал творение профессора внимательно, то понял бы, что эльфы – это чудовища и уроды, их надо истреблять. Ты что-то хочешь возразить? Или даже вытащить свой меч?
Орловский положил ладонь на рукоять меча, но вытащить клинок не успел – ствол хьюговского пистолета упёрся ему в лоб.
– Ну что ж, действуй. Нет? Передумал? Что с тобой? Ты дрожишь? Бедный...
Пальцы Орлика соскользнули с рукояти меча. Тогда Хьюго сам извлек клинок из ножен, взвесил на руке.
– Неплохая работа. Но тебе эта игрушка ни к чему. Иди-ка лучше вооружись метлой да подмети двор. Это пойдёт тебе на пользу. Иди! – Начальник охраны пихнул Орлика, да еще вдогонку ударил мечом плашмя.
И с видом победителя отправился в госпиталь. Последняя дверь по коридору вела в морг. Терри была здесь.
– Я должен осмотреть убитых, – заявил Хьюго. – Вы уже проводили вскрытие?
– Нет, тела только обмыли, – отвечала Терри.
Одно тело, накрытое простыней, лежало на столе. Второе – тоже под простыней, на каталке.
– Зачем вам меч, Хьюго? – спросила Терри.
Сразу же после смерти Бурлакова ей сделалось ясно, что власть в крепости перейдет к начальнику охраны. Надолго ли – это другой вопрос. Терри не любила делать прогнозы.
– Меч – символ власти и фаллический символ. Или вы этого не знаете? Неужели не знаете? – Хьюго изобразил крайнее удивление. – Моя власть будет такой же ослепительной, холодной, чистой, как эта сталь. Скоро все в крепости это почувствуют. Это Светлана? – Хьюго указал на скрытое простыней тело на столе.
– Она, – кивнула Терри.
Хьюго подошел, откинул ткань.
– Смотрите, какая она красивая. Еще прекрасней, чем прежде. – Он положил меч рядом с телом. – Когда человек погибает вот так мгновенно, не от болезни, а от пули, ножа или иглы, его тело после смерти кажется прекраснее, чем при жизни. Убитый становится как будто моложе. – Пальцы Хьюго скользили по щеке Светланы, к шее, застыли надолго в ложбинке груди. – А грудь. Какая восхитительная грудь! Она создана для поцелуев.
Но Терри смотрела не на грудь Светланы, а на брюки Хьюго. На его ширинку. Она была расстегнута, и возбужденный член торчал наружу.
– Мне выйти? – спросила Терри.
– Лучше всего.
Каланжо отвели не назад в карцер, а в его собственную комнату. Впрочем, здесь он оказался не один: на кровати спал Том, Димаш расположился в кресле. Рафа не было. Видимо, его поместили где-то в другом месте. Если, конечно, сумели арестовать.
– Не пророчь. Иначе – случится. Кстати, этот твой Джон Доу или Поль Ланьер, как выяснилось, он немало наследил в Мехико и Нью-Йорке. И главное – тратил огромные суммы. В будущем году его будет разыскивать налоговая полиция.
– Не думаю, что они его найдут, – засмеялась Алена.
– Они – нет. А мы найдем, Да, деньги! Я вспомнил, Возьми, – он протянул ей бумажник.
– Что это?
– Поверь, пригодится. Не для Поля, разумеется, а во время поисков.
– Он не захочет говорить с нами, – покачала головой Алена. – Не доверяет ни мне, ни тебе.
– Тебе он доверяет больше чем кому бы то ни было. А я знаю пароль, Стоит его произнести, и он будет очень внимательно слушать.
– Каков же пароль?
– Ладно, так и быть скажу. Но не сейчас.
Разговаривая, Лисов колдовал над своим наладонным компом. Казалось, болтовня Алены его ничуть не отвлекала. Говорят, хороший виндекс может делать несколько дел сразу. Из-за этого их называли наследниками Цезаря.
Внезапно Артем сорвался с места и кинулся вниз по широкой лестнице, ведущей в центральный зад.
– Куда ты?! – закричала Алена вслед, но Лис не ответил.
Она побежала за ним, но почти сразу потеряла виндекса из виду – он исчез в толпе. Алена растерялась, метнулась сначала в одну сторону, потом в другую. И тут услышала крик, толпа всколыхнулась, завыли сирены. Алена подняла голову и увидела, как по галерее бегут люди в черно-синей форме охраны аэропорта.
– Просьба сохранять спокойствие! – объявил по громкой связи женский голос. – Всем оставаться на местах. Алена Савельева, вам надлежит подойти к стойке регистрации.
Алёна, ничего не понимая, принялась протискиваться к стойке. Она заметила, что с другой стороны сквозь толпу пробираются виндексы и с ними – женщина с красным крестом на рукаве зеленой робы.
Что случилось? Алена забеспокоилась. И где Лис? Неужели?
Наконец толпа перед ней раздвинулась, девушка выскочила на открытое пространство. Лис лежал на полу, куртка была распахнута, и на белой рубашке растекалось красное пятно. Возле раненого сидел на корточках охранник и кричал в комбраслет:
– Один убитый, один раненый!
Ещё один человек лежал возле самой стойки в какой-то неестественной позе.
– Черт... я забыл надеть защиту, – сказал Лисов.
Больше Артем ничего не успел сказать: виндексы уже окружили его и первым делом выставили вокруг раненого матовую ширмочку, отсекая пострадавшего и себя от любопытной толпы. Алена оказалась снаружи. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, что делать. Снова посмотрела на лежащее у стойки тело. Теперь рядом стоял человек в форме охраны. Два других сооружали защитную ширму вокруг убитого.
– Портал «Глобал»! Новостной портал «Глобал»! – закричал красивый молодой человек, протискиваясь сквозь толпу. – Разрешите. Разрешите! – Он отстранил Алёну и встал на фоне матовой ширмочки подле убитого. Второй парень со значком «Глобал» на куртке тут же принялся снимать его голокамеру.
– Срочное сообщение! – хорошо поставленным голосом объявил портальщик. – Убийство в аэропорту. Убитый – человек, которого разыскивали виндексы. Некто Бартоломей Би, по прозвищу Вар.
Вар? Алене показалось, что она слышала это имя. Но не могла вспомнить – где и когда.
Тем временем створки ширмы вокруг Лисова раздвинулись, и женщина-медик поманила Алену пальцем в напыленной латексной перчатке.
– Подойдите! Он хочет с вами переговорить, – сказала медичка.
– Как он? – Алена шагнула внутрь отгороженного пространства.
– Пока стабилен. У вас есть три минуты. Потом мы его заберем.
Лиса уже перевязали и положили на носилки, на обнаженной руке пузырем вздувалась манжета с физраствором, лицо было закрыто кислородной маской. Алена наклонилась над раненым.
– Кто этот? Тот, кого ты убил? – спросила шепотом.
Лис сдернул с лица маску.
– «Неподчинимый». Он тоже в Мехико... брал билет. Поняла? Он – агент стражей. Стражи против нас.
Алена кивнула, хотя пока происходящее казалось ей сплошной головоломкой.
– Ты тоже – в Мехико. Я остаюсь здесь... как видишь... – Артем попытался улыбнуться. – Поль там. Найди его, предупреди. Об опасности, о том, что его ищут агенты стражей. И скажи ему пароль. Запомнила?
– Погоди! Что толку мне лететь одной? Где я найду в Мехико Ланьера?
– Вон там! – Лисов указал куда-то наверх.
Алена подняла голову. На уровне третьей галереи вращалась новостная голограмма. Сейчас там показывали каких-то полуодетых девиц и парней в белых шортах. Среди них возвышался смуглый немолодой мужчина в кожаной куртке на голое тело и в черных очках.
– Команданте Тутмос организует марш к пирамидам Чичен-Ицы, – сообщил диктор.
– Уверен – Поль там, – прошептал Лис.
– С чего ты взял?
– Долго объяснять. Лети!
2
Когда Поля унесли в медицинский глайдер, Алена сообразила, что таинственный секретный пароль виндекс ей так и не назвал. Алена кинулась вслед медикам – но их глайдер уже отбыл. Алена направилась к ближайшему автомату – купить парик и темные очки. Она не знала, поможет ли подобный маскарад ей ускользнуть от «неподчинимых» – то ли агентов стражей, то ли дикарей из-за врат. Опасность мерещилась ей теперь повсюду. Одно ее радовало – посадка на Мехико начиналась через пятнадцать минут. Надо всего лишь побыть на людях все эти очень долгие минуты, а потом нырнуть в спасительное чрево аэробуса.
Парик, очки, помада, сумочка – Алена нажимала кнопки, картинки мелькали, в поддон сыпались покупки в шуршащем псевдоцеллофане. На свету такой материал разлагался за пару дней. Она заказала весь нехитрый ассортимент автомата. Мысли были заняты Другим. Поля преследуют «неподчинимые». Он нужен стражам врат. Поль в опасности... Поль... его имя звучало как заклинание. Теперь она должна найти его и предупредить. Почему Лис убил этого человека? Как звали убитого? Вар... Она его видела. Но где? Так ничего и не вспомнив, Алена сгребла покупки в сумочку – в это время объявили посадку.
3
Очутившись в кресле аэробуса, Алена тут же включила экран невидимости, потом откинулась на спинку закрыла глаза. Она знала, что отыщет Поля. Что вскоре – через два или три дня, не больше, – она окажется в объятиях пришельца из-за врат. Это было неизбежно. Так заколдованная скала манит плывущий к нему корабль – не уклониться.
«Это измена... я изменю Витьке...» – подумала Алена.
Но мысль эта не вызвала и намека на протест.
ВОЙНА
Глава 9
1
Войцех примчался, когда Бурлаков уже умер. Медик склонился над телом, задрал рубаху. И тогда все увидели – убийца разрядил в грудь генералу игломет. Стрелял в упор. Странно, что Бурлаков не умер мгновенно, как Светлана, а сумел протянуть еще несколько минут. Теперь Каланжо заметил и сам игломет – пузатый пистолетик валялся в двух шагах от тела.
– Судя по всему, Светлана пыталась его заслонить. Больше половины игл попали в нее, остальные – в генерала, – Войцех выпрямился. – Пошлите кого-нибудь в госпиталь за носилками! – приказал хирург.
– Он выживет? – спросил Димаш.
– Он умер. Я помещу их тела в холодильник. Весной захороним.
– Я же обыскал Ланьера. У него не было оружия! Откуда этот мерзавец взял игломет?! – Хьюго смотрел на свои красные от крови руки и не двигался с места. – С иглометом я бы ни за что не пустил его к генералу.
– Он мог взять игломет где-то в крепости, – сказал Войцех.
– У нас нет иглометов. Бурлаков запретил. Все знают, что иглометы – оружие Валгаллы! – повысил голос Хьюго.
– Где эти чертовы носилки! – закричал Войцех. – А?! Кто-нибудь пошел за ними? Что за идиоты?! Почему никто не может пойти за носилками?
– Зачем они нам? – спросил Каланжо. – Можно и на одеяле вынести тело.
Каланжо, не дожидаясь, что скажут Войцех или Хьюго, принес из соседствующей с кабинетом спальни одеяло. Бурлакова положили на импровизированные носилки и понесли вчетвером: Каланжо, сержант Топ, Димаш и Войцех.
– Вы тут мне о дружбе говорили, может быть, теперь объясните, зачем портальщик его грохнул? – спросил сержант Топ.
– А если генерала в мортал отправить? – не унимался Димаш. – Он оживет? Вдруг встанет? Давайте попробуем. Здесь же случаются чудеса...
– Заткнись! – рявкнул Каланжо.
Похоже, страшная весть мгновенно облетела крепость. На первом этаже толпились бессмертники и новички. Крик и вой неслись отовсюду. Люди сбегались, кидались в ноги, пытались дотронуться до тела. Какой-то бессмертник попытался вырвать угол одеяла у Димаша, чтобы самому нести генерала, но его оттащили.
– Как же так... как же так?! – слышалось отовсюду. – Кто это сделал?
Терри уже ждала с каталкой в коридоре у дверей госпиталя. Убитого переложили на каталку. Тая вдруг завизжала и вцепилась в каталку мертвой хваткой, не давая завезти тело в двери.
– Он живой! Он еще живой! – причитала она. – Он не мог умереть. Не мог. Он обещал нас спасти! Спасти...
Войцех насилу оторвал ее от каталки.
– Не понимаю, почему так вышло!? – всхлипнул Том. – На генерала покушались – и не раз. Но он всегда ускользал. Всегда. В него никто не мог попасть.
– И что теперь нам делать? – спросил сержант Топ.
Каланжо на миг задумался:
– Я бы удрал из крепости.
– Куда?
– Не знаю. Хотя бы к картофельникам. А там посмотрим. Может, и дальше бы поехал. Том, где подаренный джип?
– Зачем нам куда-то ехать? – не понял сержант Топ.
– Это был приказ генерала! – соврал Каланжо и толкнул Димаша к выходу во двор. – Мы уезжаем. Приказ исполнять! Том! Где Том?! Раф! Живо! Одна нога здесь – другая во дворе! – закричал Каланжо, выходя во двор. – Мы едем за припасами.
Но перед ними возникли Хьюго и его подчиненные – • три охранника.
– Капитан Каланжо! Вы арестованы! – сказал Хьюго. Он еще даже не смыл с рук кровь генерала. Зато в каждой руке держал по пистолету.
– На каком основании? – спросил ледяным тоном Каланжо, чувствуя, что ярость начинает подступать к горлу. – Кто вам дал право распоряжаться?
– Я – начальник охраны. Сержант Топчий, Том, отойдите! Капитан Каланжо, рядовой Димаш, вы задержаны! Вы обвиняетесь в измене и сговоре с Рафаэлем и герцогом с целью убить генерала.
– О чем ты бормочешь? О какой измене? – Каланжо шагнул к Хьюго.
– Взять их! – крикнул начальник охраны.
И тут же из дверей караульни выскочили сразу четверо и направили винтовки на Каланжо и Димаша.
– Бросить оружие! Руки вверх! – почти с восторгом крикнул Хьюго. – Сержант Топчий, немедленно отойдите. Или я вас тоже арестую. Надеть на арестованных наручники.
Видимо, он точно так же мечтал поступить и с Ланьером, но портальщика, как назло, не было в крепости.
– А где этот малявка Раф? Где он? А? Спрятался? Ничего, найдем. Я его убежища знаю. Итак, обвиняю вас двоих в заговоре с целью убийства генерала!
– Что за бред! – возмутился Димаш. – Да вы сами...
Закончить он не успел. Кулак Хьюго угодил ему в скулу. Димаш рухнул на плиты двора.
– В подвальный карцер обоих! – начальник охраны был в своей стихии. – Стеречь, глаз не спускать, пить не давать. Я скоро ими займусь.
На Димаша и Каланжо надели наручники и повели.
– Хьюго! Я же был с вами во дворе! Вы что, забыли?! – закричал Каланжо.
Но его уже волокли вниз по каменной лестнице. Слышал Хьюго его вопль или нет – осталось неясным. Впрочем, это уже не имело значения, – с холодной ясностью осознал Каланжо.
– Не отчаивайтесь, – шепнул Димаш. – Раф нас спасет. Он где-то пока спрятался. А потом придет и откроет дверь.
2
– Сигарету? – предложил Хьюго, откидываясь на спинку стула и глядя на Каланжо с улыбкой. – Или кофе? Чай, быть может?
– Воды, – попросил капитан.
– С превеликим удовольствием. Но прежде, может все-таки закурите? Не стесняйтесь. В нашем мире это вовсе не порок.
– Дайте воды! – оборвал его Каланжо.
– Неужели вы требуете? Я не ослышался? Вы осмелились что-то требовать? – Хьюго растянул рот в улыбке. – Это забавно. Я люблю, когда забавно.
– Да, черт возьми! Я требую воды. Неужели вы думаете, что вам не придется отвечать за то, что вы здесь творите? – Голос у Каланжо охрип. С каждой минутой пить хотелось все невыносимей.
– Перед кем, можно поинтересоваться, мой дорогой капитан, я должен отвечать за свои действия?
– Перед судом, – Каланжо попытался облизнуть губы.
– Перед судом?! Перед чьим? Или, может быть, вы имеете в виду лживый продажный суд в завратном мире? – Хьюго расхохотался. Смех у него был какой-то неестественный для его большого тела – чем-то смахивающий на кудахтанье. – Честно скажу, давно я так не смеялся.
– Именно так, – сказал Каланжо. – Суд на той стороне.
– На ту сторону я не собираюсь, мой друг. В вашем отвратном мире мне делать нечего. – Он сделал паузу, ожидая, что Каланжо попробует возразить. Но тот промолчал.
Комната, куда привели капитана, была маленькая, узкая, без окон. Посредине комнаты – стол, привинченный к полу, и два таких же намертво вделанных в пол железных стула. Каморка освещалась двумя лампами – одна висела под потолком, другая была привинчена к столу. Ноги и руки капитана цепью приковали к ножкам стула. У двери стоял охранник. К своему удивлению Каланжо узнал в нем Лобова – этого парня, раненного в живот, Виктор и Каланжо сами привезли в крепость. Никто не думал, что он выживет. И вот, надо же – очухался. Мортал его за два сеанса на ноги поставил. Мужик оказался двужильный.
– Итак, прошу вас, капитан, расскажите, – отсмеявшись, сладким голосом заговорил Хьюго, – когда именно Ланьер посвятил вас в свой план захвата власти в крепости?
– Слушай, хватит молоть чепуху, – буркнул Каланжо. – Самому-то не надоело?
– Генерал убит, и это не чепуха, – Хьюго затушил сигарету в глиняной пепельнице. – Я сразу понял, что замышляет герцог. Он сделал вид, что уходит через врага, а на самом деле ушел к «красным», выдал себя за портальщика, якобы за собственного сына, пришедшего в наш мир из-за врат, завербовал нужных людей и явился в крепость к генералу. Самого герцога Бурлаков давно уже не пускал в крепость. Вернее, это я его не пускал: герцог всегда зимовал в замке вместе с преданными ему людьми, а к нам приезжала герцогиня с Рафом. Раф потихоньку шпионил. Герцог готовился, я ожидал, что Ланьер придумает какой-нибудь хитрый ход. И дождался.
– Значит, вы оказались плохим охранником, раз позволили убить генерала, только и всего, – пожал плечами Каланжо. – Почему впустили Ланьера в крепость, если подозревали?
– Шутить изволите? – Хьюго изобразил улыбку. – Слава, он, оказывается, у нас шутник.
Лобов тут же шагнул к пленнику, влепил арестованному оплеуху, потом ухватил за волосы и ударил лицом о стол.
– Сука, ты шутить вздумал?! Я тоже люблю шутки. Обожаю шутки! Как тебе понравилась моя шутка? А?
– Ну, не надо так... – покачал головой Хьюго. – Вон весь стол красный стал.
– Ну и что? Таких жалеть нельзя! – Лобов ударил снова, сильнее.
– Этот парень тебя в крепость привез, – Хьюго возражал намеренно робко, очень хотел, чтобы его опровергли.
– Меня вы спасли. А этого жалеть нельзя. Нельзя. Он нас не пожалеет. – Последовал новый удар – Лобов спешил оправдать ожидания хозяина. – Мы должны себя защищать!
– Достаточно, – приказал Хьюго.
Лобов, тяжело дыша, отступил назад к двери.
– Слава у нас молодец, старается. – Хьюго покачал головой. – Я не сторонник таких грубых методов. Предпочитаю действовать тонко, щадяще, но меня почему-то обвиняют в жестокости.
Каланжо ничего сказать не мог: рот его был полон крови и каких-то острых обломков. Он пытался их выплюнуть, но разбитые губы не слушались. Он не сразу понял, что это осколки зубов.
Хьюго улыбнулся, глядя на изуродованное лицо арестованного, потом приказал охраннику:
– Слава, приведи Яна Форака. Но не трогай его. Это приказ.
Каланжо сидел, откинувшись на спинку стула, и старался держать голову прямо. Но ее почему-то клонило набок, и рот все время наполнялся слюной и кровью» глотать эту смесь было невозможно, плевать – тоже (губы тут же раздирало болью). Каланжо немного приоткрыл рот, и слюна, смешанная с кровью, потекла ему на грудь, пропитывая рубаху.
– Я против бессмысленной жестокости, – сказал Хьюго. – Но вы этого почему-то не замечаете.
Привели Форака. Он был в одном больничном белье, без наручников. Лицо – испуганное, белое, будто присыпанное мукой, но без синяков. Похоже, его в самом деле не били, во всяком случае, по лицу. Увидев Каланжо, Форак издал короткий мычащий звук, глаза паренька округлились от страха. Охранник поставил Форака у стены, как какой-нибудь шкаф, сам встал рядом.
– Итак, господин Форак, у нас очная ставка. Извольте рассказать мне все как есть, – Хьюго протянул Каланжо свой платок. Но арестованный не мог его взять – руки были связаны. – Извините. – Хьюго положил платок на окровавленный стол.
Форак смотрел с минуту, ничего не говорил, только губы беззвучно шевелились. Наконец он громко икнул и спросил:
– Что рассказать?
– Как вы планировали с господином Ланьером убить генерала Бурлакова.
– Мы планировали... планировали... да... я помню... л помнил...
– Убийство должен был совершить Рафаэль, – подсказал Хьюго. Голос его сделался мягким, вкрадчивым. Так мог заговорить огромный сытый кот, если бы научился.
– Да, Рафаэль, точно, – кивнул Форак.
«Вранье!» – хотел крикнуть Каланжо, но разбитые губы не слушались.
– Лично вы планировали отправиться к черным всадникам и сообщить о том, что в крепости произошёл переворот, – продолжал подсказывать Хьюго.
– Да, планировал.
– Каланжо, вы и Димаш должны были стать начальниками стражи, – подсказывал ответы Хьюго. – А Ланьер собирался возглавить крепость.
– Именно так, – торопливо кивнул Форак. Ему хотелось, чтобы этот мерзкий спектакль как можно быстрее закончился. Чтобы больше не видеть лица Хьюго и этого человека с разбитым, залитым кровью лицом.
– Но генерал начал вас подозревать и потому отослал из крепости Ланьера вместе с его сторонниками.
– Отослал, – подтвердил Форак.
– Тогда Ланьер решил действовать в открытую, он вернулся на «Повелителе», убил генерала и бежал.
– Так. Все так.
– Теперь мне все ясно. Уведите! – приказал Хьюго охраннику.
Тот вывел Форака. Ян подчинялся безропотно.
– План был неплохо задуман, – продолжал свои пояснения Хьюго. – После убийства Бурлакова солдаты Валгаллы должны были пойти в атаку. Они надеялись на растерянность и панику, воображали, что возьмут крепость без труда: их агент должен был открыть им ворота. Недаром Форак разыграл весь этот спектакль с бегством, а Ланьер так чудесно ему подыграл. Но меня они не обманули. Я сразу же арестовал Форака. К сожалению, Ланьер ускользнул. Но только на этот раз. Я до него доберусь. Смотрите, что я обнаружил в кабинете Бурлакова. – Хьюго выложил перед Каланжо ремень с кобурой. Тот самый ремень, что Каланжо отдал генералу. – Это же герб Валгаллы.
«О, Господи! Как правдоподобно все это звучит! – с тоской подумал Каланжо. – И как это все лживо. Неопровержимая ложь».
Его охватила тоска, от которой хотелось выть в голос. И еще хотелось впиться зубами в шею Хьюго.
Начальник охраны выдержал паузу, потом открыл ящик стола и достал оттуда потрепанную книгу.
– Знаете, что это такое? – спросил Хьюго, поворачивая изрядно затрепанный том в сторону Каланжо.
«Хомушкин. История открытия врат», – разобрал Каланжо буквы на грязной обложке.
– Читать уже запрещено? – спросил едва слышно.
Хьюго значительно поднял палец вверх. Потом открыл форзац. На рыхлой желтоватой бумаге можно было разглядеть два экслибриса. Похоже, что первый принадлежал самому Хомушкину: Каланжо разглядел буквы «х» и «м», а вот второй... там отчетливо можно было прочесть: «Из книг Виктора Ланьера».
– Ну, поняли?
– Что? – выдохнул Каланжо.
– Знаете, где я нашел сие сочинение?
– У Виктора в комнате?
– Каи же! В вещах Рафа. В его сундучке на самом дне среди прочих вещей лежала эта книга. Понимаете? Её привезли из замка.
Каланжо чуть повел головой из стороны в сторону, что должно было означать «нет».
– Тогда слушайте: нет никакого отца и сына, есть один Поль Ланьер, герцог, который живет в двух мирах: один здесь, а другой – в вашем отвратном мире. Усекли?
Каланжо не хотел верить. Нет, невозможно! Но у него самого никаких подходящих объяснений не было. Всё как будто сходилось.
– Но это еще не все, – продолжал Хьюго торжественно. – Сразу после смерти Бурлакова я проверил сундуки герцогини. Те, что сразу отнесли в подвал и там спрятали в кладовой. Думаете, в этих сундуках было полно тряпок? Как бы не так! В них был стабилизатор от «Немезиды».
Хьюго сделал паузу, желая посмотреть, какой эффект его слова произведут на Каланжо. Но капитан лишь недоуменно дернул плечами:
– Ну и что? Что это значит? – Слова звучали невнятно, но Хьюго их разобрал.
– Я и сам не знаю. Но разберусь.
– Удачи, – пробормотал Каланжо.
– Возможно, я казню вас за измену, – продолжал Хьюго. – Но, возможно, и нет. Я могу позволить вам жить, чтобы искупить свою вину. Ланьер вас обманул, и это служит вам оправданием. Но не полностью. Вы хотите искупить свою вину, Каланжо? Это шанс получить жизнь. Вы можете заслужить жизнь.
«Из твоих рук жизнь как подачку, как кусок хлеба? Ненавижу!» – мысленно прорычал Каланжо.
И едва заметно кивнул.
Теперь он ненавидел и себя тоже.
– Отлично! – Хьюго потер руки. – Вы – умный человек, Каланжо. За это я вас ценю.
3
Около дверей в госпиталь на принесенной из столовой скамье сидели двое. Хьюго узнал «эльфов» – Орловского, которого все в крепости называли Орликом, и девочку с белым точеным личиком по имени Тая.
– Что вы здесь делаете? – спросил Хьюго, останавливаясь перед юнцами.
Тая подняла опухшее от слез, почти неузнаваемое лицо и прошептала:
– Мы еще надеемся.
Орловский не ответил – отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Хьюго видел, как у него покраснели глаза.
– Молодые люди, встать! – приказал им Хьюго. – Вы, кажется, забыли, что разговариваете с генералом.
– Вы уже генерал? – насмешливо спросил Орлик.
– После смерти Бурлакова все подчиняются мне. Встать! – повысил голос Хьюго.
«Эльфы», помедлив, поднялись, держась за руки.
– Я ценю вашу преданность, ребята. Но если вы действительно хотите почтить память генерала, то ступайте и займитесь делом, а не бездельничайте здесь, пуская сопли. Марш!
Тая громко всхлипнула и убежала. Орловский сжал кулаки и шагнул к Хьюго:
– Не смейте так с ней разговаривать!
– Орлик, ты плохо читал Толкиена. Если бы ты проштудировал творение профессора внимательно, то понял бы, что эльфы – это чудовища и уроды, их надо истреблять. Ты что-то хочешь возразить? Или даже вытащить свой меч?
Орловский положил ладонь на рукоять меча, но вытащить клинок не успел – ствол хьюговского пистолета упёрся ему в лоб.
– Ну что ж, действуй. Нет? Передумал? Что с тобой? Ты дрожишь? Бедный...
Пальцы Орлика соскользнули с рукояти меча. Тогда Хьюго сам извлек клинок из ножен, взвесил на руке.
– Неплохая работа. Но тебе эта игрушка ни к чему. Иди-ка лучше вооружись метлой да подмети двор. Это пойдёт тебе на пользу. Иди! – Начальник охраны пихнул Орлика, да еще вдогонку ударил мечом плашмя.
И с видом победителя отправился в госпиталь. Последняя дверь по коридору вела в морг. Терри была здесь.
– Я должен осмотреть убитых, – заявил Хьюго. – Вы уже проводили вскрытие?
– Нет, тела только обмыли, – отвечала Терри.
Одно тело, накрытое простыней, лежало на столе. Второе – тоже под простыней, на каталке.
– Зачем вам меч, Хьюго? – спросила Терри.
Сразу же после смерти Бурлакова ей сделалось ясно, что власть в крепости перейдет к начальнику охраны. Надолго ли – это другой вопрос. Терри не любила делать прогнозы.
– Меч – символ власти и фаллический символ. Или вы этого не знаете? Неужели не знаете? – Хьюго изобразил крайнее удивление. – Моя власть будет такой же ослепительной, холодной, чистой, как эта сталь. Скоро все в крепости это почувствуют. Это Светлана? – Хьюго указал на скрытое простыней тело на столе.
– Она, – кивнула Терри.
Хьюго подошел, откинул ткань.
– Смотрите, какая она красивая. Еще прекрасней, чем прежде. – Он положил меч рядом с телом. – Когда человек погибает вот так мгновенно, не от болезни, а от пули, ножа или иглы, его тело после смерти кажется прекраснее, чем при жизни. Убитый становится как будто моложе. – Пальцы Хьюго скользили по щеке Светланы, к шее, застыли надолго в ложбинке груди. – А грудь. Какая восхитительная грудь! Она создана для поцелуев.
Но Терри смотрела не на грудь Светланы, а на брюки Хьюго. На его ширинку. Она была расстегнута, и возбужденный член торчал наружу.
– Мне выйти? – спросила Терри.
– Лучше всего.
4
Каланжо отвели не назад в карцер, а в его собственную комнату. Впрочем, здесь он оказался не один: на кровати спал Том, Димаш расположился в кресле. Рафа не было. Видимо, его поместили где-то в другом месте. Если, конечно, сумели арестовать.