Александр Бушков

Все могут короли


   Вы, должно быть, слышали, что давным-давно, в добрые старые времена… Кстати, почему мы так любим называть старые времена добрыми? Потому, наверное, что сами в те времена не жили, а там, где нас нет, кажется всегда лучше. Может быть, именно поэтому лет через триста потомки назовут и наши времена добрыми старыми. Наверняка назовут. Вот и получается, что и мы с вами живем в добрые старые времена. Только об этом не догадываемся.
   Так вот, давным-давно в мире было очень много королей, а так как парламентов еще не существовало, королям жилось совсем неплохо — делать они могли все, что хотели, а хотели они, как правило, все, что могли, а могли они… В общем, на свою участь они не жаловались, оставив такие мелочи своим подданным. Они носили красивые золотые короны, горностаевые мантии, пили-ели на злате-серебре, но в их замках было темно и гуляли сквозняки, потому что электричество и паровое отопление изобрели гораздо позже.
   К сожалению, пергамент, на котором была записана эта история, сгинул во времена очередной войны, и некоторые утверждают, что его никогда и не было, но один профессор когда-то слышал от другого профессора, что тот видел академика, который лично знал архивариуса, двоюродный дед которого некогда встречал монаха, в детстве слышавшего эту историю от своей бабушки, она рассказывала ее, когда была в хорошем настроении. У монахов ведь не бывает только жен, а бабушки бывают, так что история представляется правдоподобной.
   Короля, о котором мы хотим рассказать, звали Карл Задира. Так уж тогда было принято — королям давали прозвища, потому что фамилий у них не было, одни порядковые номера, и если говорили просто «Карл», трудно было понять, о каком именно Карле говорят. Прозвища, надо отметить, брали не с потолка, выдумывали не с бухты-барахты. Они всегда были заслуженными, и если, например, короля именовали Скупым, можно было ставить сто против одного, что он самолично отпускает лейб-повару кур и зелень, а перец вообще сыплет в котел сам, никому не доверяя. Перец тогда стоил дорого, и привозили его издалека.
   А Карл Задира очень любил драться. Со всеми соседями он давно перессорился, а если иногда мирился, то исключительно для того, чтобы поссориться еще раз, иначе не интересно.
   Для того чтобы драться с соседями, нужна хорошая армия, а для того, чтобы армия дралась и не разбегалась, ей нужно неплохо платить и хорошо кормить. Для чего, в свою очередь, необходимы налоги, поборы, десятины и обложения, которые проще собирать с помощью той же армии, — цивильных сборщиков можно побить, а с военными проделать это значительно труднее.
   Вот так и шло — в мирное время армия разоряла свою страну, в военное — чужие. Естественно, разумнее было чаще отправлять ее в зарубежное турне.
   Постепенно Карл Задира прибрал к рукам или запугал многих соседей, и только с Генрихом Драчуном он никак не мог справиться, потому что этот Генрих был того же поля ягода — так же любил драться, запугивать и прибирать к рукам соседей и держать в руках армию (а для этого в те времена требовалось не меньше мастерства, чем для того, чтобы выиграть битву). В конце концов свелось к тому, что серьезно воевали только они одни, но ни одному не удавалось начисто разгромить другого. Оба понимали — дальше так продолжаться не может.
   Карл Задира, несмотря на то что был весьма ограниченным, недалеким человеком, научных методов не чурался. И велел позвать одного из своих мудрецов, чтобы тот растолковал, как быть и как жить дальше.
   Мудрецы были учеными стариками, считавшими, что им известно все обо всем, и каждый утверждал, что истинный мудрец и светоч знания только он, а все остальные — безмозглые компиляторы и плагиатствующие жулики.
   Мудрец предложил королю Карлу помириться с королем Генрихом. Через пять минут ему отрубили голову, признав его предложение государственной изменой и оскорблением национального достоинства. Назавтра Карл вызвал второго мудреца, и тот, памятуя о печальной судьбе предшественника, решил предложить прямо противоположное — идти войной на Генриха и бить его, пока не разобьют дочиста.
   Второго мудреца повесили, потому что палач, ведавший рубкой голов, лежал после приступа радикулита. Король Карл и сам знал, что лучше всего идти войной, но этот способ был против Генриха многократно использован и успеха не принес. Король на скорую руку, задним числом обвинил второго мудреца в преступной недооценке духа времени и велел вызвать третьего.
   Но и мудрецы не дремали. Они ненавидели друг друга, однако отбрасывали распри в одном-единственном случае — когда опасность грозила всей корпорации. То, что сейчас дело обстояло именно так, не посмели отрицать и самые глупые мудрецы.
   Все они умели считать, хотя бы на пальцах, и быстро вычислили, через сколько дней королевство останется вовсе без мудрецов, если их истребление будет продолжаться такими же темпами. А вычислив, ужаснулись и в ту же минуту дружно разбежались по сопредельным странам.
   Твердо решив получить научную консультацию, Карл Задира пригласил алхимика. В каждом порядочном королевстве были в те времена свои алхимики. Жил он обычно в уединенной обветшалой башне в компании сов и летучих мышей (многие выписывали из-за границы еще и крокодилов — для колорита), днем спал, а ночью превращал свинец в золото, вызывал духов для конфиденциальных бесед и наблюдал за звездами. В отличие от мудрецов алхимики больше скрывали свои познания, чем хвастались ими, и оттого на всякий случай их все боялись — короли в том числе. Не могло быть и речи о том, чтобы вульгарно рубить головы алхимикам, как это запросто проделывали с мудрецами. Алхимикам не приказывали прибыть — их вежливо приглашали.
   Принято считать, что алхимики поголовно были старыми уродами, но в это плохо верится, — если в наше время имеются тридцатилетние доктора наук, почему же мы обижаем алхимиков упрощенным представлением о них? Из дальнейших событий можно сделать неопровержимый вывод — тот алхимик, что пришел к королю Карлу, наверняка был молодым.
   Оказалось, что пришел он слишком рано — король испытывал на полигоне новые баллисты, а в это время принцесса, прогуливаясь по замку, увидела нового человека и заинтересовалась.
   — Кто вы такой? — спросила она.
   — Алхимик, — признался гость.
   Принцесса хотела испугаться и убежать, но любопытство пересилило, и она спросила:
   — Правда, что вы умеете превращать плохих людей в жаб? Понимаете, у меня есть старая камер-фрейлина, она меня замучила своими придирками, даже на танцы не отпускает…
   Как это часто бывает со многими, алхимику захотелось произвести впечатление на красивую девушку, и в результате оказалось, что старую камер-фрейлину нигде не могут найти, а в дворцовом пруду появилась новая жаба, тут же принявшаяся учить хорошим манерам молодых головастиков…
   — А это правда, что ваш крокодил умеет петь веселые песни? — спросила принцесса, налюбовавшись на жабу.
   — Умеет, — подтвердил алхимик. — Вы их любите?
   — Ужасно! — призналась принцесса. — Только у нас играют одни военные марши. Вы себе не представляете, какая у нас скучища — сплошь кондотьеры, барсальеры, кирасиры, мушкетеры, пушкари, гренадеры и всякие там пикинеры. Разговаривают за завтраком про драку, за обедом про побоище, за ужином про обходной маневр. Только и слышишь: маршировка, рекогносцировка, ретирада, сикурс, дефилировать, бомбардировать… А мне танцевать хочется, и песни слушать, и влюбиться хочется в хорошего человека, и замуж выйти, и чтобы дети были… Мама в прошлом году сбежала с путешественником, и я ее вполне понимаю. Иногда хочется даже, чтобы батюшку разбили и он занялся бы полезным делом — пчел разводил или булки пек…
   Дальнейшая беседа приняла чересчур уж личный характер. В те времена принято было влюбляться с первого взгляда, алхимик был молодой и неженатый, а принцесса… Тогда, как и сейчас, девушки не могли равнодушно относиться к пользующимся популярностью молодым талантам, а если учесть, что хоккеистов и солистов вокально-инструментальных ансамблей, не говоря уж о киноартистах, не существовало, алхимик был интригующей фигурой номер один.
   Карл Задира вошел в тот момент, когда принцесса договаривалась с алхимиком, как тот ее украдет. План остался незавершенным — король тут же уволок алхимика в самое глубокое, самое тайное подземелье. Нужно было обеспечить максимальную секретность — половине слуг король не доверял, и на то были все основания.
   — Догадываешься, зачем пригласил? — спросил король.
   — Примерно, — сказал алхимик.
   — Вот и придумай, как мне расколошматить этого мерзавца.
   — Не могу, — сказал Алхимик. — Мы войной не занимаемся.
   — Ну и ладно. — Король, похоже, не рассердился. — Я тут и сам кое-что замыслил. Вы все считаете, что Карл Задира — тупой солдафон, а он, между прочим, личность с фантазией. Это правда, что вы алхимики, умеете проделывать с Временем разные штуки?
   — Можем, — сказал алхимик. — Например, болит у меня зуб — возьму и перепрыгну на полчасика вперед, когда он уже не болит, обязательно в личных целях.
   — Так об этом и разговор! — обрадовался король. — Видишь ли, двадцать лет назад мы с этим негодяем Генрихом схватились у Совиного ручья, и я проиграл только потому, что под рукой не оказалось конного полка. Соображаешь? Ты мне перебросишь в тот год половину армии. И получится, что я его расколошматил двадцать лет назад. Лихо придумано, а?
   — Не стоит, — сказал алхимик.
   — Это почему?
   — Могут возникнуть разные побочные эффекты.
   — Да плевал я на них! Приступай! Нового крокодила подарю, башню отремонтирую, а хочешь, дочку в жены отдам. Мне она все равно без надобности — на войну идти не хочет, сколько ей не толковал про амазонок — отказывается.
   Алхимик подумал, вспомнил, что говорила принцесса, и согласился — очень уж ему хотелось наказать короля за неуважение к Времени. Он достал разные волшебные снадобья, магические кристаллы и принялся колдовать. Вспыхивало разноцветное пламя, по стенам метались страшные тени, свистело и ухало, метались сквозняки, забившийся в угол король только крестился и тихонько охал.
   Пламя вспыхнуло в последний раз и погасло.
   — Все, — сказал алхимик. — Разбили вы его двадцать лет назад.
   — Ура! — закричал Карл Задира и пустился в пляс. — Да здравствует алхимия, царица наук!
   Они вышли из подвала, король поймал бегущего куда-то слугу и спросил:
   — Помнишь такого короля — Генриха Драчуна?
   — А как же, — сказал слуга, нетерпеливо притопывая. — Ваше величество его разбили двадцать лет назад у Совиного ручья. Он в том ручье с горя и утопился.
   — Ура! — завопил король и снова пустился в пляс, а наплясавшись, спросил слугу:
   — Слушай, куда это ты бежишь?
   — Ну как же, — сказал слуга. — На вас ведь пошел войной король Петер Скуломет и уже наголову разбил всю вашу армию, вот мы и разбегаемся, — кто его знает, что ему в голову насчет нас придет. Побежал я, а то там всю золотую посуду растащат, мне не останется. — И убежал.
   — То есть как это Петер Скуломет? — заорал король. — Какой может быть Петер Скуломет, если Генрих Драчун его разбил восемнадцать лет назад у Барсучьего холма, да там Петер с горя и повесился? Ты что натворил, шарлатан?
   — Я же вас предупреждал насчет побочных эффектов, — сказал алхимик. — Из-за того, что вы двадцать лет назад разбили Генриха, он восемнадцать лет назад не разбил Петера, и Петер стал вашим главным противником. С Временем нужно обращаться очень осторожно…
   Он поклонился и ушел, оставив Карла Задиру биться головой о стену. С ним ушла и принцесса, и, насколько нам известно, они долго и счастливо жили в старой башне, и в дождливые вечера крокодил исполнял для них лирические песни и комические куплеты в собственном сопровождении на лютне.
   А Карл Задира устроился фонарщиком при городской ратуше. Работа непыльная, он пополнел, отпустил бороду, женился на вдове мельника — королева, как мы помним, давно от него убежала. Он часто бывает в трактире «Под золотым гусем», попивает пиво и поигрывает в трик-трак, все как-то забыли, что он был королем, да он и сам начал это забывать. У него есть две странности: он страшно любит читать, слушать и спорить про войну и он терпеть не может часов — водяных, механических, солнечных, а также всего остального, что связано с Временем. Да еще никогда не ходит навестить дочку и зятя. Хотя, если разобраться, на зятя ему дуться не стоит — виноват он сам и никто другой, с Временем нужно обращаться очень осторожно…
   А у алхимика все хорошо. Многие удивляются — как это они с женой прожили столько лет, ни разу не поссорившись и не поругавшись? Ответ простой. Он ведь умеет управлять временем, и когда чувствует, что назревает ссора, перепрыгивает вместе с женой на сутки вперед или назад, когда они еще не ссорились либо уже помирились. Рассказывают еще, что своего знакомого, старого часовщика, у которого очень сварливая жена, алхимик научил прятаться от нее во вчерашнем дне. Забавно, говорят, получается — старуха бегает со скалкой, ищет своего старика, но как его найдешь, если он спрятался во вчерашнем дне? Нипочем не найдешь, и пытаться нечего…
   Вот и сказке конец, а кто слушал и дослушал — молодец, дай ему судьба такую жену, чтобы от нее не нужно было прятаться во вчерашнем дне. Не у каждого ведь есть знакомый алхимик.