Луи Буссенар
Без гроша в кармане
ГЛАВА 1
Процветание рекламы. — Странное предложение человека, одетого в газеты. — Женитьба, самоубийство или путешествие. — Серебряный король. — Сорок тысяч километров без гроша в кармане.
Америка — страна самой смелой, самой беззастенчивой, самой сумасбродной рекламы. Янки по натуре хвастун, фантазер и выдумщик; в рекламе он видит продукт своего гения, любит ее, восхищается ею (если она удачна) и в конце концов верит ей, как бы ни была она нелепа…
Однажды в мае 1895 года в шумном и людном Нью-Йорке появились сотни, тысячи громадных афиш, расклеенных повсюду: на столбах, на стенах, на конках, на людях-сандвичах спереди и сзади. Содержали они всего одно объявление, написанное на нескольких языках:
Без гроша в кармане!..
Sans le sou!
Pennyless!
Kein Kreuzer in Sask!
No plata!
Senza solda!
Ki-kiay-Tse!
Буквы были громадные и невольно бросались в глаза. Это действовало. Публика предчувствовала что-то необычное, приманка казалась очень лакомою.
На следующий день появилось другое объявление на английском языке. Оно гласило:
«Кто он? Англичанин? Немец? Итальянец? Испанец? Русский?
Неизвестно! Но он красив, как античная статуя.
Но он сведущ, как энциклопедия. Но он силен, как Геркулес.
Но он храбр, как лев. И при всем том он совершенный бессребреник: у него нет ни гроша в кармане».
Многие говорили: «А, свадебная реклама!»
Девицы, вдовы и разведенные дамы нашли, что из объявленных качеств первые четыре очень заманчивы, но… как же это так: без гроша? Неужели так-таки совсем без гроша?
На третий день афиши были заменены программами, которые сыпались на публику буквально отовсюду.
Они были впечатляющи. Вверху хромолитографским способом изображался молодец в костюме велосипедиста: красивое выразительное лицо, черные огненные глаза, пухлые губы с чуть насмешливым выражением, при этом широкая выпуклая грудь, могучая мускулатура, руки и ноги атлета.
Вдовы, девицы и разведенные дамы говорили: «Очень, очень красив. И такой представительный! Наверное, он не янки».
Под портретом было подписано крупными буквами:
ГОСПОДИН БЕССРЕБРЕНИК
И затем следовало:
«Жизнь коротка, а борьба за существование становится труднее и труднее. Что делать человеку, когда у него ничего нет, а хочется решительно всего? Он должен испробовать все средства и если не добьется своего, пусть покончит с собою. К такому именно заключению пришел г-н Бессребреник. Это имя он заслужил вполне. У него ничего нет: ни рубашки, ни воротничка, ни даже зубочистки. Он наг, как в момент рождения, и если своим видом не оскорбляет приличия, то только благодаря доброте коридорного гостиницы. Что же думает делать этот джентльмен в таких обстоятельствах? Вот что. Завтра, 13 мая, в роковое число, г-н Бессребреник, в большом зале гостиницы „Космополит“ примет окончательное решение о своей жизни в присутствии избранной публики. Он отдаст себя на волю случая — вверит свою участь двум листочкам бумаги. На одном будет написано грозное слово „смерть“. А на другом… Что? Это почтенная публика узнает ровно в полдень, с боем электрических часов в гостинице „Космополит“.
Жребий будет вынимать кто-нибудь из публики. Если выпадет билет с надписью «смерть», то г-н Бессребреник будет иметь честь пустить себе пулю в лоб. Рекомендуем вниманию публики это зрелище — поистине драматическое и привлекательное. С нынешнего дня г-н Бессребреник принимает желающих его видеть в гостинице «Космополит». Несмотря на отсутствие гардероба, он может принимать даже визиты дам. Г-н Бессребреник — вполне корректный джентльмен. Плата за вход умеренная: один доллар. Она предназначается для покрытия долга хозяину гостиницы.
Приходите же, господа! Приходите смотреть -
Господина Бессребреника».
И публика повалила валом. В первую очередь в гостиницу «Космополит» нагрянули, конечно, репортеры и фотографы. Бессребреника интервьюировали без отдыха, снимали без конца. Доллары сыпались на блюдо, поставленное на конторке у клерка гостиницы.
Масса дам теснилась в зале, разглядывая незнакомца. Слышались восклицания.
В объявлении было сказано верно: Бессребреник не имел одежды, но и не был гол. Он обернулся в номера газеты «Нью-Йорк Геральд» — их одолжил Бессребренику коридорный.
Несмотря на странное одеяние, джентльмен в самом деле был красив, приветлив, остроумно отвечал на разные замечания. По-английски он говорил очень хорошо, но с небольшим акцентом и имел у публики вполне заслуженный успех. Вечером в Нью-Йорке только и говорили, что о Бессребренике. На другой день в большом зале гостиницы «Космополит» яблоку негде было упасть. Преобладали дамы. Они стрекотали, как сороки, истребляя сандвичи с прохладительными напитками.
Наконец, загудел большой колокол. Таинственный джентльмен появился в своем газетном одеянии. Он спокойно раскланялся с публикой и знаком попросил внимания и тишины. Перед ним на черном столике лежал револьвер.
— Милостивые государи и милостивые государыни! — сказал он звучным голосом, без малейшего волнения. — Для меня наступил решительный час. Почтенный клерк гостиницы, мистер Филипп напишет на двух одинаковых билетиках: «смерть» и «путешествие»…
Немедленно раздались громкие крики:
— Держу за смерть!
— А я за путешествие.
— Тысячу долларов!
— Десять тысяч!
— Сто тысяч!
Когда все пари состоялись, джентльмен продолжал:
— У меня очень мало шансов уцелеть, потому что предстоящее путешествие будет каждую минуту грозить смертью. Я совершу его — кругосветное, на сорок тысяч километров — за год, не имея в кармане ни единого гроша. Если через триста шестьдесят пять дней…
— Хотите пари? — раздался голос какого-то янки.
— Разумеется.
— Сколько?
— Два миллиона долларов, — отвечал джентльмен.
— А если вы проиграете?
— Сможете меня застрелить.
— Нет уж, потрудитесь проделать над собой эту операцию сами.
— Извольте. По рукам?
— Меня зовут Джим Сильвер, серебряный король. Если выиграете вы, моя фирма платит вам немедленно…
— Погодите. Сперва ведь еще нужно узнать, умереть мне или путешествовать.
Тем временем мистер Филипп надписал два одинаковых билетика и попросил у кого-нибудь из публики шляпу. Джим Сильвер предложил свою.
— Так как я держу с вами пари, то не позволите ли мне самому вынуть? — спросил Джим Сильвер.
— Пожалуйста, — отвечал Бессребреник, скрестив на груди руки. Вопрос шел о его жизни и смерти, а между тем он был невероятно спокоен. У дам при этой чисто американской сцене захватило дух. Джим Сильвер опустил руку в шляпу. Бессребреник взял револьвер и взвел курок… В этот момент раздался громкий женский крик:
— Постойте!.. Постойте!.. Не надо, не надо!.. Я готова выйти замуж за этого джентльмена!..
Тогда поднялся целый ураган возгласов. «Вот как! Свадьба!.. » Никто не ожидал такой пошлой развязки.
Но и у дамы, сделавшей неожиданное предложение, тоже нашлись сторонники, закричавшие «браво». Ее подняли на эстраду, где стоял Бессребреник.
Дама была прелестна — белая, розовенькая, с жемчужными зубами и коралловыми губками, с белокурыми волосами горячего оттенка. Она так мило смотрела на таинственного джентльмена добрыми голубыми глазами, ожидая ответа… Но Бессребреник молчал. Тогда дама проговорила:
— Я — миссис Клавдия Остин, вдова Джофри Остина. Мне двадцать два года, я бездетна и имею состояние в полтора миллиона долларов. Хотите жениться на мне? Я готова хоть сию минуту. Среди публики, наверное, найдется пастор, и даже не один.
Мало кто из присутствовавших сомневался, что Бессребреник примет предложение. Но этот человек, не имевший за душой ничего, даже одежды, дал совершенно неожиданный ответ:
— Сударыня, ваше предложение делает мне огромную честь. Ваша красота достойна трона… Но — простите меня, я не могу на вас жениться.
— Вы отказываетесь!.. — вскрикнула миссис Остин, побледнев, как смерть.
— Увы, да!.. Во-первых, я не чувствую себя способным дать счастье женщине, а во-вторых, не желаю себя продавать. Золотая цепь все-таки цепь, а я всего больше дорожу свободой.
Он грациозно поклонился, при этом его газеты зашелестели. Было очень смешно, но почему-то никто не засмеялся.
— Я почувствовала к вам сострадание, — надменно выговорила миссис Клавдия. — Вы не захотели… Будете потом жалеть.
— Разумеется… если только через четверть минуты не прострелю себе висок.
С этими словами Бессребреник сделал Джиму Сильверу быстрый знак. Серебряный король с самого дна шляпы достал билетик и начал его медленно, методично разворачивать, раздражая нетерпение публики.
Бессребреник приставил дуло револьвера к виску.
ГЛАВА 2
Путешествие. — Реванш дяди Тома. — Бессребреник превращается в сандвич. — Лучшая вакса в мире! — Зачем Снеговик наваксил Бессребренику ноги. — Снаряжение и вооружение. — Пиф и Паф.
Некоторые дамы закрыли глаза руками, расставив, однако, слегка пальцы…
— Путешествие, — глухим голосом, точно фонограф, произнес серебряный король. — Джентльмен, вы должны пройти в продолжение года сорок тысяч километров.
— Ладно, — отвечал с полным бесстрастием Бессребреник.
— Когда вы отправляетесь?
— Сейчас.
— Ставлю миллион долларов против джентльмена, — вскричала миссис Клавдия Остин, жертвуя с досады двумя третями своего состояния.
— Идет! — отозвался Джим Сильвер. — Этот миллион будет моим!
— Я твердо уверена, что выиграю! — проговорила миссис Остин.
Джентльмен молча поклонился и пошел к дверям. Толпа расступилась перед ним. У дверей он еще раз поклонился и сказал: «Леди и джентльмены! Мое путешествие начинается».
Что говорить, затея была оригинальная, вполне в духе конца столетия — пройти в один год сорок тысяч километров, отказываясь от денег совершенно!.. Бессребреник должен был при этом питаться плодами своих рук или своей головы.
По улице он пошел широким шагом и вдруг остановился перед негром, чистильщиком сапог, который смотрел на него, покатываясь от хохота. Бессребреник подумал: «Я прошел шесть метров. Когда заработаю достаточно денег, чтобы купить записную книжку и карандаш, занесу их в счет. Кроме того, нужно будет запастись шагомером и привязать его к ноге, чтобы не терять ни одного пройденного вершка… » Придя к такому заключению, он очень вежливо поклонился негру, который надменно смерил его глазами с головы до ног и не удостоил ответного поклона.
— Не нужен ли вам помощник? — спросил Бессребреник черного джентльмена.
Негр покатился со смеху.
— Хи-хи-хи!.. Белый хочет чистить сапоги постояльцам гостиниц и прохожим!
— Да, я очень беден и хочу заработать несколько пенсов на хлеб.
— А я не хочу делать вас чистильщиком… Это слишком хорошее ремесло для такого бродяги, как вы.
Из гостиницы «Космополит» толпою выходила публика и окружала их, с любопытством следя за первыми шагами кругосветного путешественника.
Негр что-то обдумывал, всей пятерней почесывая курчавую голову. Но вот снова раздался его смех.
— Хи-хи-хи!.. Я с вами проверну хорошенькое дельце, если пожелаете.
Бессребреник холодно ответил:
— У меня нет выбора; я согласен на все, что потребуете.
— Прекрасно. Хотите служить мне сандвичем?
— С удовольствием.
— Так ставьте же скорее свою ногу на мой ящик, как будто бы на вас обувь.
Бессребреник послушно исполнил приказание, негр взял щетку, плюнул на нее, помазал ваксой и принялся чернить ему ступню и голень.
— Лучшая вакса в мире! — проговорил негр.
— Я уверен в этом! — невозмутимо согласился джентльмен.
Негр точно так же наваксил ему и другую ногу; обе блестели, как лакированные сапоги.
— Так как вы теперь сандвич для моей ваксы, то войдите в ручей и докажите, что эта вакса от воды не сходит.
Бесстрастные черты Бессребреника осветились улыбкой.
— Вы самый догадливый из чистильщиков сапог, — сказал он. — Как ваше имя?
— В гостинице «Космополит» меня все зовут Снеговик.
— Вы и похожи… Итак, господин Снеговик, вы очень умный джентльмен. Я сделаю, что вы приказываете.
— Погодите минутку, — сказал негр, обрадованный этим комплиментом.
Обмакнув палец в ваксу, он крупными буквами намазал на газетном листе, прикрывавшем спину Бессребреника:
«Лучшая в мире вакса!
Продается у джентльмена чистильщика
при гостинице «Космополит».
Бессребреник хотел уже идти, но Снеговик опять задержал его.
— Погодите. Вы — сандвич; я напишу на вас это объявление и спереди.
— Справедливо. Но сколько же вы заплатите за мой труд?
— Я не богат… Могу дать вам старые брюки, кусок хлеба и томатов…
— Вы не из щедрых… Почем продаете свою ваксу?
— По шиллингу за коробку.
— Продавайте по два доллара, и разделим прибыль пополам.
— Два доллара!.. С ума спятили!
— Это вы осел.
— Молчать!.. Я ваш хозяин…
— Довольно! — резко остановил его джентльмен. — Или я вас брошу в ручей.
Негр стушевался и принял условие Бессребреника, хотя и не понял идеи.
Бессребреник степенно вошел в ручей, а из окон и с улицы на него смотрели зрители, кричавшие от восторга.
Вакса выдерживала воду. Бессребреник добросовестно перебирал ногами, чтобы показать ее прочность.
— Фи, господин Бессребреник! — раздался вдруг ироничный голос. — За какое ремесло вы взялись!
Джентльмен в это время отсчитывал:
— Сто двадцать шесть! Сто двадцать семь!..
Он обернулся и увидал миссис Остин, смотревшую на него с презрением. Молча поклонился и продолжал считать шаги.
Сбежались репортеры и с криком «ура!» писали что-то в своих блокнотах. Рисовальщики набрасывали эскизы и опрометью мчались в редакции. Фотографы наводили моментальные аппараты и знай пощелкивали ими. Конки звонили, локомотивы били в колокола в честь Бессребреника. Деревянный ящик с коробками ваксы подвергся штурму. Снеговик продавал ее по три, по четыре, даже по шести долларов за коробку. Менее чем в десять минут все было расхватано. Сбор равнялся ста долларам. Негр волосы рвал на себе с досады, что у него оказалось так мало ваксы.
Бессребреник возвратился к своему патрону. Снеговик хотел в восторге броситься к нему на шею, но джентльмен отстранил его.
Негр добросовестно разделил прибыль и сказал:
— Послушайте, давайте заключим союз… Мы наживем с вами миллион…
— Вы знаете латынь? — спросил его Бессребреник.
— Это еще что такое?.. Нет, не знаю.
— Жаль. А то бы я сказал вам: non bis in idem.
— Что это значит?
— Это значит… что в один день нельзя продать два раза на сто долларов ваксы.
— Да отчего же?..
— Прощайте. Мы квиты.
— Неужели не увидимся завтра? — захныкал негр.
— Возможно, увидимся. Мудреного в этом ничего нет… Ну да, конечно, я приду сюда завтра.
Почти напротив находился магазин готового платья. Бессребреник вошел в него и купил себе полную пару из синего шевиота за пятнадцать долларов и тут же, в задней комнате магазина, переоделся. Теперь он стал больше походить на порядочного человека, хотя у него еще не было ни белья, ни обуви.
Захватив под мышку газеты, прикрывавшие его наготу, он отнес их в гостиницу и возвратил коридорному, дав в придачу два доллара на чай. Снеговик сейчас же прибежал и купил все эти газеты за 10 долларов, считая их талисманом.
На оставшиеся деньги Бессребреник приобрел себе белье, шляпу, серую блузу, лорнет с дымчатыми стеклами, записную книжку с карандашом, шагомер и, наконец, револьвер Кольта. После всех покупок у него осталось шесть долларов; с этими деньгами он вернулся в гостиницу. У подъезда достал книжку и на первой странице написал — 40 000 000 метров, а на другой, напротив этой цифры — 857 метров, то есть расстояние, какое он уже прошел.
Клерк гостиницы мистер Филипп встретил его, как старого знакомого, и записал в список постояльцев. За комнату взяли два доллара, за обед
— доллар. У Бессребреника осталось, таким образом, три доллара. На них он купил дюжину сигар с принадлежностями для закуривания и остался с шестью шиллингами и семью пенсами. Отворив окно, он выбросил деньги на мостовую и, вздохнув с облегчением, сел в кресло-качалку, покуривая сигару и бормоча:
— Ну вот! Я теперь опять свободен, опять бессребреник и могу отдохнуть.
Только он подумал об отдыхе, как у двери зазвенел электрический звонок. Досадуя, джентльмен вскочил с кресла и пошел отворять. Вошли две какие-то темные личности, похожие на сыщиков.
— Что вам угодно? — нахмурился Бессребреник.
Один из незнакомцев притронулся к засаленному борту поношенной шляпы и отвечал:
— Я — мистер Пиф, а это мой товарищ — мистер Паф.
ГЛАВА 3
Будущие спутники. — По телефону. — Приглашение на «цветной» обед. — Совещание. — Лакей Бессребреника. — 15000 франков сбора. — Спички в две с половиной тысячи франков.
Худой, как гвоздь, длиннолицый, крючконосый, с большим и тонким, точно саблей прорезанным, ртом, лопоухий, в длиннополом поношенном сюртуке, мистер Пиф напоминал Дон-Кихота, переряженного в пастора, лишенного сана. Глаза у него были холодные и проницательные.
Мистер Паф представлял резкую противоположность своему товарищу. Круглый, коротконогий, с огромным животом, с апоплексической шеей, грушеобразным красным носом, двойным подбородком, с перстнями на жирных руках, он имел вид обжоры и пьяницы; однако взгляд у него был замечательно быстр и энергичен.
Бессребреник смотрел на них, как человек, желающий поскорее сплавить докучливых посетителей.
Мистер Пиф продолжал своим густым басом:
— Мистер Паф — бывший сыщик… Я тоже… Мы вновь обратились к нашей специальности благодаря мистеру Джиму Сильверу.
— Да мне-то какое до этого дело?
— Очень большое. Мистер Сильвер поручил нам повсюду сопровождать вас.
— Как?.. Что?..
— Дабы следить за точным исполнением условий заклада.
— Действительно ли у меня не будет даже гроша в кармане — это нужно проверить?
— Именно. За довольно кругленький гонорар мы обязались дать серебряному королю подробный отчет о вашем оригинальном путешествии.
Мистер Паф перебил коллегу пронзительным голосом:
— При этом запрещено помогать вам в чем бы то ни было.
— Я ни за чем к вам и не обращусь! — воскликнул Бессребреник. — Но скажите, пожалуйста: для чего, собственно, сей визит?
— Все очень просто, — вежливо, совсем не в американском духе отвечал мистер Пиф. — Вы — джентльмен выдающийся, и, чувствуя к вам большую симпатию, мы сочли долгом представиться. Ведь видеться придется ежедневно!
— Сказать по правде, я не предвидел такого надзора за собой, но он мне нисколько не помешает, и потому охотно готов пожать вам руки, прежде чем сказать «до свидания».
Пиф и Паф остались очень довольны приемом и, попрощавшись, немедленно отправились занять номер в гостинице.
Только Бессребреник снова закурил сигару и уселся в легкое кресло-качалку, как зазвонил телефон.
«Опять!» — полусмеясь-полусердясь подумал он.
— Господин Бессребреник!
— Что угодно?
— Хотите писать корреспонденции в «Нью-Йорк Геральд», пока будете путешествовать?
— Отчего же нет?
— Редакция заплатит вам сколько пожелаете.
— Я согласен на обыкновенный ваш гонорар.
— Два шиллинга за строчку.
— Отлично!
Бессребреник подумал про себя: «Это будет мне хорошей поддержкой».
Он снова бросился в качалку и закурил сигару. Но опять зазвонил телефон.
Бессребреник начал уже сердиться.
— Господин Бессребреник!?
— Я.
— Не возьмете ли вы фотографический аппарат фирмы…
— Нет!
Другой собеседник предложил:
— Не хотите ли принять макинтош от фирмы…
— Нет!
— Мистер Бессребреник!.. Мистер Бессребреник!.. Важное дело!..
— Что такое?
— Не прочтете ли вы сегодня лекцию в Политехническом зале?
Новый вопрос:
— Мистер Бессребреник, не примете ли вы от ваших поклонников приглашение на послезавтра на «цветной» обед в Чикаго?
— С удовольствием!
— Итак… мы на вас рассчитываем.
Телефон продолжал звонить. В сердцах Бессребреник вырвал из аппарата блестящий черный шнур, ударив им об пол, будто плеткой.
— Довольно!.. Голова трещит! Сегодня — лекция, завтра поездка в Чикаго на «цветной» обед… Довольно, довольно!
Избавившись от телефона, джентльмен спокойно докурил сигару, покачался в кресле и заснул. Проснувшись к обеду, он с большим аппетитом поел, потом привязал к ноге шагомер и пешком отправился в Политехнический зал читать лекцию.
У дверей гостиницы он увидал негра Снеговика и в свою очередь расхохотался: Снеговик оделся в газеты, которые прежде прикрывали Бессребреника, и старался продавать ваксу. Но торговля шла плохо: он назначил сумасшедшую цену, и над ним только смеялись.
Истратив все деньги, он вынужден был теперь кусать локти. Увидав Бессребреника, негр смиренно приблизился к нему и жалобно проговорил:
— Бедный Снеговик несчастен. Он разорился. Торговля его пропала. Не нужен ли вам слуга?
Джентльмену стало жаль его. Совсем не подумав о том, что придется кормить и таскать за собой лишнего человека, он сказал:
— Ступай за мной.
От радости Снеговик подпрыгнул, одним взмахом руки сбросил в ручей все принадлежности своего ремесла и, улыбаясь до ушей, пошел за новым хозяином.
Когда Бессребреник вошел в зал, он был набит до отказа. Джентльмена встретили громкими аплодисментами и криками «браво!». В первом ряду сидели мистеры Пиф, Паф и миссис Остин с карандашом и книжкой в руке.
Поставив за собой слугу, Бессребреник поклонился публике и начал лекцию. Он не готовился совершенно, говорил по вдохновению и решительно обо всем: о больших путешествиях, о мореплавании, о воздушных шарах, о медицине, о кухне, о политической экономии, о промышленности, рассказывал удивительные истории о невероятных приключениях, трунил над американцами вообще и над своими слушателями в частности, продернул Джима Сильвера, серебряного короля, Пифа и Пафа, а под конец и самого себя. Лектора хотели нести на руках, до такой степени его беседа понравилась публике. Сбор оказался превосходным: около 15 000 франков. Для человека, не имеющего в кармане ни гроша, это было очень и очень много. Бессребреник тут же послал слугу приобрести приличную одежду и купить в конторе зала два билета до Чикаго. Как известно, железнодорожные билеты продаются в Америке везде.
Через двадцать минут Снеговик вернулся, одетый ковбоем. Этот костюм — давнишняя его мечта — стоил 500 франков. В гостинице за помещение и стол было заплачено до следующих суток. У джентльмена оставалось, таким образом, еще 2850 долларов. Их следовало куда-нибудь сбыть, чтобы не нарушить условий пари.
Золото и серебро он разменял на банковские билеты и достал портсигар, где лежали четыре сигары. Одну он предложил мистеру Пифу, другую мистеру Пафу, третью Снеговику, а четвертую взял себе. Затем свернул фитилем билет в 500 долларов и приказал слуге:
— Держи и стой смирно!
Точно так же свернул еще три билета, два из них отдал сыщикам, а четвертый оставил у себя.
— Зажигай! — велел он негру, указывая на газовый рожок для курильщиков.
Негр скорчил рожу и хотел что-то сказать, но Бессребреник перебил:
— Слушайся или ищи другого хозяина!
Негр с отчаянием исполнил приказание.
— Хорошо. Подай теперь огня этим господам.
Негр подал Пифу и Пафу горящую бумагу, от которой те зажгли свои билеты. Как настоящие американцы, они поняли и оценили поступок Бессребреника. И, сделав несколько затяжек, протянули ему руки:
— Вы — большой человек. И, надо полагать, далеко нас заведете.
— Я уверен в этом… Эй, Снеговик! В нашей кассе осталось еще 850 долларов. Возьми их себе. До завтрашнего дня можешь их пропить, проиграть, проесть, потерять… Но помни, что ты не имеешь права держать при себе хотя бы грош, покуда мы вместе. Не забудь также, что завтра в восемь часов утра едем в Чикаго.
ГЛАВА 4
Нечего есть. — Опять миссис Клавдия. — Черный обед в воспоминание о первом дебюте. — Мнение Бессребреника об оригинальном обеде. — Нефтяная королева. — Проект обогащения. — Телеграмма. — Басня о молочнице и крынке молока. — Компания. — Господин и госпожа Бессребреники.
На станции, откуда отходил поезд в Чикаго, Бессребреник застал, как ожидал, Пифа и Пафа. После вежливого обмена приветствиями все трое сели в один вагон. Снеговик расположился рядом со своим господином. Они устроились и стали ждать свистка.
Наконец, тяжелая машина, вздрогнув, тронулась.
Оба сыщика уселись по-американски, опустив головы, положив ноги на спинку противоположного кресла. Снеговик, быстро перенимавший хорошие манеры, последовал их примеру, а для большей устойчивости еще и зацепился шпорами за обивку дивана. На диване сидел как раз его господин; но последний нашел эту фамильярность вполне естественной.
Поезд, выбрасывая клубы дыма, минуя города, местечки, мосты, мчался через туннели, равнины, к великому изумлению негра, который до тех пор не мог себе вообразить, что свет так велик. Возбуждая костюмом ковбоя всеобщее любопытство, он был счастлив, принимал важные позы, выпячивал грудь, вообще рисовался.