Страница:
Карл выстрелил еще один шар, просто на всякий случай.
– Карл, старина, лапочка, дружище ты мой дорогой сказал я ему, – ты сделал то, чего еще не удавалось никому во вселенной, насколько я знаю. Ты только что послал на три буквы самого «дорожного жука».
– Ага, именно так: иди ты, задница, на ...!
– Ага, отвяжись, такой-сякой! Жук свинячий, – добавил Шон.
– О'кей, – сказал я, – пока что я не стану развивать эту тему. Давайте-ка попробуем поскорее проскочить через ближайший портал. Карл, гони сюда и как следует прицелься, чтобы мы могли... Ох, черт!
На экране ясно было видно, что слева на нас едет еще один объект. На самом деле это была не такая уж проблема – Карл выстрелил в него еще один шар, произведя почти тот же самый эффект. Однако этот «дорожный жук» не отстал от нас – он словно снова оправился и вернул себе возможность действовать разумно. Карл снова выстрелил вправо, но на сей раз первым «жук» резко затормозил, видимо, ожидая, когда шар уйдет из поля действия «жука» и не сможет ему повредить. Мы так мучались целый километр, мчась изо всех сил и удерживая «жуков» на безопасном расстоянии. У них либо просто не было такого оружия, которое могло бы поражать на больших расстояниях, либо они почему-то его не применяли. На наших экранах появились еще точки, которые говорили о том, что «жуки» со всех сторон собираются к нам. Кажется, о нас прошел слух на этой планете. «Жуки» ехали вровень с нами, держась параллельно нашему курсу, но на приличном расстоянии. Время от времени один из них отваживался приблизиться, но потом тут же отдалялся.
– Что нам теперь делать? – спросил мрачно Карл.
– Найти портал, и как можно скорее, – ответил я. – У меня такое чувство, что они подгоняют нас к какому-то месту, но там, по-моему, нет портала.
– Давай тогда поменяем курс.
– Ладно. Поворачиваем вправо на сорок пять градусов. Подтверди прием.
– Вправо на сорок пять градусов, принято.
Мы развернулись, и «жуки» поехали за нами.
– Ладно, – сказал я, – мы едем к порталу примерно под правильным углом. Карл, тебе рано или поздно придется возглавить нашу процессию. Нам нужны данные твоей машины, чтобы проскочить в эту дыру.
– Отлично. Хочешь, перестроюсь прямо сейчас.
– Если можешь... Эй!
Ослепительный белый шар огня вырвался из поверхности планеты перед нами, чуть правее нашего курса. Сэм резко развернулся, отскочив в сторону от стремительно расширяющейся стены огня и вернув нас на наш первоначальный курс. Не было в этом шаре ничего вредоносного, и, насколько мы могли судить, никакие наши инструменты не пострадали.
– Это просто предупредительная пальба в воздух, как я полагаю, – заметил Сэм.
– Они нас куда-то гонят, – сказал я сердито, – вот крысы...
– Дай-ка я выпущу в них очередь зеленых шаров, – предложил Карл.
– Нет, Карл. Их слишком много, и они уже поумнели. Ты мне говорил, что у твоей машины совсем нет оружия для нападения?
– Оружие-то есть, но мне самому надо подвергнуться нападению, чтобы оно сработало... и это, на мой взгляд, и делает это оружие скорее оборонительным, чем каким-то иным. Тасманийские дьяволы, конечно, довольно сильное атакующее средство, это я я так знаю. Но у меня их осталось только два.
– Прибереги их, – сказал я. У тебя еще не кончились зеленые шары?
– Нет, этого-то добра я могу произвести неограниченное количество.
– Ты в этом уверен?
– Уверен.
– Ладно. Будем ехать этим курсом, пока не решим, что делать дальше.
Прошло десять минут, никаких новых идей нам в голову не пришло, а что-то показалось впереди.
Сперва это просто была тонкая темная линия, которая постепенно превратилась в длинную прорезь или углубление в поверхности, углублявшееся на противоположной от нас стороне. Нас вели как раз к пандусу, который спускался в это углубление. Я мог догадаться, куда он ведет.
– Давай попробуем снова свернуть, – сказал Карл.
– Нет времени, – сказал Сэм.
И времени действительно не было. Поскольку снаружи не было никаких внешних ориентиров, ощущения скорости почти не было, но быстрый взгляд на инструменты убедил меня, что Сэм несется вперед на дикой скорости. Очень и очень скоро мы уже въезжали на пандус, ведущий в углубление. Сэм немного затормозил, когда мы начали спускаться. Теперь нам виден был и конец углубления, где в стене зияло полукруглое отверстие.
Туннель.
– Интересно, сколько стоит стоянка в таком гараже, – сказал Сэм. – У тебя есть разменная монета?
– А где тот тип, который выдает билетики? Что-то не видно, – ответил я.
– Надеюсь, мы сможем выбраться отсюда, – сказал обеспокоенно Карл.
– Должен же быть выход отсюда, – сказал я. – Собственно говоря, это не такая плохая идея. Зеленые шары могут оказаться гораздо эффективнее под землей. Нет никакого способа от них убежать.
– Ну, по-моему, у нас нет выбора. Нас же не спрашивают, хотим мы туда ехать или нет.
– Мы не можем рисковать тем, что они нас попросту размажут по дороге, а на это они вполне способны. Они, совершенно очевидно, страдают от любопытства – может, хотят поговорить.
Туннель был огромный, стены его светились тем же призрачным светом, который заливал и поверхность, туннель шел прямо примерно с километр, все еще постепенно спускаясь вниз, потом стал плавно поворачивать вправо.
– Карл!
– Слушаю!
– Выстрели шарик назад, в туннель.
– Есть!
Так он и поступил. Зеленоватый свет зажегся сзади, потом стал слабеть.
– Эта штука немного их затормозит, если они собрались за нами ехать, – сказал я. – Дай-ка им еще парочку для острастки.
– Есть!
Поворот стал бесконечной спускающейся спиралью. Радиус поворота был такой, что головокружение исключал, но примерно на двенадцатом витке я стал терять ориентацию. Я переключил тяжеловоз на ручное управление и слегка замедлил спуск. Мы продолжали катиться все вниз и вниз, примерно еще на десять уровней, пока туннель не выпрямился, потом проехали прямо еще несколько сот метров, и туннель влился в просторный огромный зал округлой формы. Ровно расположенные по стенам отверстия указывали на то, что из этого зала ведут еще туннели. Я резко повернул тяжеловоз к ближайшему туннелю, который мне понравился.
За следующие полчаса мы бесцельно блуждали по лабиринту бесконечных гигантских комнат, связанных между собой проходами и пандусами. Тут и там мы проезжали мимо огромных пустых гаражных боксов, которые были врезаны в стену метров на сто или больше. Но в них ничего не было: ни машин, ни автомобилей, ни приборов. После того, как мы проехали, по меньшей мере, дюжину таких боксов, мне кое-что пришло в голову.
– Всем перейти на вспомогательные моторы, – скомандовал я.
– Хороший момент испытать наши моторы в полевых условиях, – сказал Шон, имея в виду странноватый вспомогательный мотор, которым техники ахгирров вооружили Ариадну. Из того, что я понял, это был термоэлектрический мотор, который работал от окисленных гранул горючего – что-то вроде твердого ракетного топлива, которое окисляется с весьма медленной скоростью. Я не совсем понимал, как он работает, но Шон говорил, что на его приборах выскакивают цифры, которые весьма и весьма внушают уважение. Он работал, так или иначе. (Ахгиррская технология была очень странной во многих отношениях, но в массе вещей она была очень передовой, хотя в некоторых вопросах неуклюжей и весьма отсталой.)
– Хорошо придумал, Джейк, – сказал Карл. – Нейтрино могут мгновенно проходить через весьма плотную скалу так, словно бы ее вообще тут не было.
– Мне бы надо было подумать об этом раньше.
– Они, вероятно, имеют и другие способы, чтобы выследить непрошеных гостей.
– Мне что-то кажется, что непрошеных гостей тут не так уж и много, по крайней мере, они сами такого не ждут, – сказал я. – И все же надо быть осторожным и исключить наиболее вероятный метод обнаружения – по радиации.
– Однако тут тоже есть проблема.
– То есть?
– У моей машинки нет вспомогательного мотора.
– Нет? А ты представляешь себе, как работает ее мотор или чем он питается?
– Ни малейшего. Если заглянуть ей под капот, то увидишь что-то вроде хромированного мотора внутреннего сгорания, собственно, это и есть копия мотора для шевроле 283 с хромированным верхом. Топливо туда впрыскивается.
– Это что означает?
– Это означает, что вместо карбюратора у него... ладно, это совершенно сейчас не важно. Это все равно ничего не означает, потому что мотор у нее – липа.
– Ну... – я вздохнул, в который уже раз собираясь попозже добраться до самых корней тайны Карла, даже если мне придется выбить из него эту тайну вместе с мозгами. – Вот черт. Ладно, загони эту штуковину в трейлер и выключи эту дщерь дьявола, чтобы не выдавала нас.
– Эй, не надо так выражаться о моей машине, – Карл был страшно обижен.
Я выключил передатчик и удивленно обратился к Роланду:
– Какой чувствительный парнишка, а?
– Я всегда считал, что у американцев есть странные, весьма невротические реакции, – сказал Роланд совершенно серьезно.
Я на минуту уставился на него с открытым ртом:
– Роланд!
– Что?
– Иди к черту!
Он пожал плечами, словно стряхивая с себя мою ремарку.
– Вот вам, пожалуйста, насчет невротических реакций пробормотал он, – я же просто сделал замечание, и все.
– Извини насчет машины, Карл, – сказал я, снова включая передатчик. – Я не хотел этим сказать ничего плохого.
– Это мне следовало бы извиниться. Я совсем выбился из колеи. Просто...
– Забудь. Я открою тебе трейлер. Сэм, а Сэм?
Когда Сэм не ответил мне, я сам открыл трейлер. Потом снова позвал:
– Сэм!
Нет ответа.
Я постучал по модулю голосового синтезатора Сэма.
– Сэм! Ты здесь?
Я вынул модуль, слегка подышал на контакты, протер, потом снова вставил модуль на место.
– Сэм? Ты меня слышишь? Пожалуйста, помигай своим функциональным сигналом, если ты меня слышишь.
Крохотный красный огонек под его глазом-камерой оставался немигающим и ровным.
Я выключил клавиатуру на терминале, вызвал к жизни диагностический дисплей Сэма и стал набирать программу. Однако пока неясно было, что именно произошло и в чем заключалась неполадка. Показания приборов просто были очень странные.
Я с шумом выпустил воздух и откинулся.
– У нас беда.
– Это серьезно? – спросил Роланд.
Я медленно покачал головой, мрачно и тоскливо уставясь на экран.
– Не знаю.
Сигнал Карла прозвучал несколько слабо, поскольку стены трейлера создавали помехи.
– Я в трейлере.
– Шон? Давай загоняй свою лошадку туда же.
– Слушаюсь.
После того, как Шон тоже загнал машину внутрь, я опустил заднюю дверь, убрал трап и запустил порцию воздуха в трейлер. Когда там стало достаточно воздуха, чтобы нести звуковой сигнал, я переключил питание на интерком.
– Оставайтесь пока в своих машинах. Я собираюсь пока что поискать темный уголок, где бы нам можно было спрятаться, потом поговорим. Нам надо решить, что именно мы собираемся делать. – Я было выключил микрофон, потом снова включил его: – Кроме как паниковать, я хочу сказать...
– Как насчет Юрия? – спросил Джон сзади.
– Ах, Юрий, – сказал я. – Тьфу, совсем забыл от перегрузки.
Я протянул руку и переключился на передатчик.
– Юрий?
– Да, Джейк.
– Ты перешел на вспомогательный мотор?
– Да, конечно.
– Отлично. Теперь просто поезжайте за мной.
– Согласен.
Наше путешествие по подземному гаражу продолжалось все с той же тоской и безвыходностью. Мы катились мимо многих километров пустых боксов... пока не нашли один занятый. Там стоял «дорожный жук».
Вернее, полтора «жука».
– Он делится! – ахнул в изумлении Роланд. – Он воспроизводится!!!
Я завопил всем остальным, чтобы они вышли вперед и посмотрели.
Штуковина, стоявшая в боксе, медленно развивала глубокую прорезь на спине, которая быстро распространялась но бокам, при этом машина примерно вдвое одновременно увеличивалась по длине. Это был весьма простой и эффективный способ продолжения рода.
– Теперь мы знаем, что они не машины, – сказал Джон с суеверным ужасом.
– Неужели? Сомневаюсь, – ответил я.
Роланд покачал головой, глядя на огромное сдвоенное существо в боксе.
– Но ведь сложные организмы просто не могут размножаться таким образом! Они просто так не делают!
– Может быть, это одноклеточное существо? – предположил Шон.
– Это невозможно, – возразил неуверенно Роланд.
– Я хочу только спросить, – сказала Сьюзен, – это что, и есть строители Космострады? И неужели это их родная планета?
– Все указывает именно на это, – сказал Джон. – Барьеры, совершенно очевидная искусственная природа самой планеты, десятки, а может, и сотни порталов...
– Я бы не стал делать поспешных выводов, Джон, – предостерег Роланд.
– Они все-таки ведут себя, как долбаные машины, – сказал задумчиво Лайем. – И они работают, как машины. И все же... – он задумчиво пощипал свою неаккуратную бороду.
– Но вот вам, пожалуйста, – сказала Дарла. – Они все же организмы в том смысле, что они размножаются. Но это не исключает того, что они машины.
– Механизм фон Нойманна, – сказал я.
Шон прищурил один глаз и посмотрел на меня искоса.
– Я об этом где-то слышал. Самовоспроизводящиеся машины – эта концепция, да?
– Более или менее, – ответил я. – Но я склонен думать, что мы сейчас смотрим на какой-то пограничный случай, который стирает грань между машинами и организмами, между органическим и неорганическим. – Я повернулся к Сьюзен. – Насчет твоего вопроса, они ли построили Космостраду. Я бы сказал – нет. Это просто у меня такое ощущение. «Жуки», может быть, очень даже разумные, может быть, даже достаточно разумные для того, чтобы построить Космостраду, но поверь мне, старому дорожному волку – они просто полицейские. В них есть что-то от бритоголового полицейского с птичьими мозгами. Кто-то, кто построил Космостраду, руководствовался целью – высшей или весьма практической – это не так важно. Но Космострада – это часть великого плана. А эти типы, – я показал пальцем через плечо на бесформенное серебристое тело в боксе, – они не знают ничего великого. Они просто функционеры. У них есть работа, которую они обязаны выполнять, они ее и выполняют.
– А разве они не могут быть особым классом тех же строителей? – спросила Дарла.
– Может быть, но если и так, то они достаточно отличаются от них, чтобы занимать в их обществе специальную ячейку, а может быть, даже отличаться от них расово. Мне кажется, что «дорожные жуки» – это искусственные существа, созданные строителями Космострады.
Мы продолжали смотреть на это существо, пока Роланд не сказал:
– А не рискуем ли мы, когда просто так тут сидим? Этот «жук» вроде как не может за нами сейчас погнаться, но...
– Да, глупо мы поступили, правда? Ты совершенно прав, – ответил я. – Давай сматывать удочки.
Мы блуждали еще час или около этого, не встретив по дороге ни размножающихся «жуков», ни тех, которые могли бы преследовать нас. География гаража изменилась. Теперь мы блуждали по многоярусным галереям, которые были построены вокруг бездонного центрального колодца. Спиральные пандусы соединяли уровни галереи. Мы по ним и ездили туда-сюда, пытаясь найти выход. Сдавшись наконец и устав от бесплодных поисков, мы решили вернуться назад, но свернули не в тот туннель, поэтому попали не в то место, на огромную круглую арену с куполом над нею, который в саман высокой точке возвышался над ареной метров на пятьсот. Короткий туннель вывел нас оттуда в соседний зал, точно такси же, откуда мы попали еще в одну огромную безвоздушную пещеру, но на сей раз кубической формы. Как все остальное в этом подземном некрополе, все было очень значительно и величественно, но невозможно было понять, каким целям все это служило.
– А ну все это к чертям, – сказал я, – можно остановиться и здесь.
– Наверное, нам всем лучше перейти в трейлер, – сказал Роланд.
– Хорошая мысль. Юрию и всем его друзьям придется надеть костюмы и войти в нашу кабину – если у них есть костюмы.
Костюмы у них были.
Через несколько минут я стоял у контрольной панели управления кормовой каюты и опустил воздухонепроницаемый шлюз между кабиной и каютой. Потом нажал на кнопку удаления воздуха. Когда у меня там установился почти вакуум, я открыл левый люк кабины. Глядя через обзорное окошечко, я увидел, как три фигуры в скафандрах залезли внутрь. Две фигуры взрослого роста оглянулись по сторонам, увидели меня и помахали мне. Фигурка поменьше не была особенно похожа на ребенка, но она была человекообразна, и в ней было что-то странно знакомое. Я закрыл люк и выровнял давление воздуха.
Когда мы вышли в кабину, фигуры как раз снимали шлемы. Первым показался лохматый, бородатый мужчина примерно моего возраста.
– Я полагаю, вы Джейк, – сказал он, улыбаясь и протягивая руку в перчатке.
Манеры его были теплыми и дружескими. Глубокие морщинки-лучики в углах теплых карих глаз придавали ему вид добродушного большого медведя. Он был не выше меня, но костюм, который сидел на нем в обтяжку, выдавал тело очень мощного сложения, которое придавало ему внешне больший рост, чем на самом деле. На лице у него были и другие морщины: от тревог, усталости и эмоциональной усталости, которая неизбежно появляется от дальних путешествий и только сейчас была смягчена облегчением от того, что он нашел друзей.
– Вы правильно поняли, – ответил я, пожимая ему руку. – Вы хорошо выглядите, но вы устали.
– Так оно и есть, – он оглядел всех в переполненной кабине, – не могу вам сказать, какое же это удовольствие – видеть новые лица. Меня зовут Юрий Волошин, – он низко поклонился. – Разрешите мне представить мою коллегу...
Челюсть у меня просто отвалилась, когда женщина сняла шлем, посмотрела на меня через пропасть тридцати с небольшим лет.
– Зоя!!! – ахнул я.
– Ты так быстро вспомнил! – сказала Зоя, обнимая меня. – Мне казалось, что ты забыл. Я немедленно узнала твой голос... Как много лет прошло, Джейк, столько лет. Как прекрасно снова с тобой увидеться!
Я высвободил лицо из кудрей ее темно-каштановых волос, взял ее за руки и вгляделся в нее, все еще с разинутым от изумления ртом.
– Зоя... – это все, что я мог сказать.
– Поразительно! – заметил Волошин. – Как я вижу, двое старых друзей, – он повернулся к моим спутникам. – Как я уже сказал, я бы хотел представить свою коллегу – и спутницу жизни – доктора Зою Михайловну Волошину. А это...
Он нагнулся, чтобы помочь человекообразной фигуре освободиться от шлема.
– А это Джорджи, наш проводник.
Со стороны задней стенки кабины донесся такой вопль Винни, какого я от нее никогда не слыхал.
Джорджи мог быть ее братом-близнецом.
– Карл, старина, лапочка, дружище ты мой дорогой сказал я ему, – ты сделал то, чего еще не удавалось никому во вселенной, насколько я знаю. Ты только что послал на три буквы самого «дорожного жука».
– Ага, именно так: иди ты, задница, на ...!
– Ага, отвяжись, такой-сякой! Жук свинячий, – добавил Шон.
– О'кей, – сказал я, – пока что я не стану развивать эту тему. Давайте-ка попробуем поскорее проскочить через ближайший портал. Карл, гони сюда и как следует прицелься, чтобы мы могли... Ох, черт!
На экране ясно было видно, что слева на нас едет еще один объект. На самом деле это была не такая уж проблема – Карл выстрелил в него еще один шар, произведя почти тот же самый эффект. Однако этот «дорожный жук» не отстал от нас – он словно снова оправился и вернул себе возможность действовать разумно. Карл снова выстрелил вправо, но на сей раз первым «жук» резко затормозил, видимо, ожидая, когда шар уйдет из поля действия «жука» и не сможет ему повредить. Мы так мучались целый километр, мчась изо всех сил и удерживая «жуков» на безопасном расстоянии. У них либо просто не было такого оружия, которое могло бы поражать на больших расстояниях, либо они почему-то его не применяли. На наших экранах появились еще точки, которые говорили о том, что «жуки» со всех сторон собираются к нам. Кажется, о нас прошел слух на этой планете. «Жуки» ехали вровень с нами, держась параллельно нашему курсу, но на приличном расстоянии. Время от времени один из них отваживался приблизиться, но потом тут же отдалялся.
– Что нам теперь делать? – спросил мрачно Карл.
– Найти портал, и как можно скорее, – ответил я. – У меня такое чувство, что они подгоняют нас к какому-то месту, но там, по-моему, нет портала.
– Давай тогда поменяем курс.
– Ладно. Поворачиваем вправо на сорок пять градусов. Подтверди прием.
– Вправо на сорок пять градусов, принято.
Мы развернулись, и «жуки» поехали за нами.
– Ладно, – сказал я, – мы едем к порталу примерно под правильным углом. Карл, тебе рано или поздно придется возглавить нашу процессию. Нам нужны данные твоей машины, чтобы проскочить в эту дыру.
– Отлично. Хочешь, перестроюсь прямо сейчас.
– Если можешь... Эй!
Ослепительный белый шар огня вырвался из поверхности планеты перед нами, чуть правее нашего курса. Сэм резко развернулся, отскочив в сторону от стремительно расширяющейся стены огня и вернув нас на наш первоначальный курс. Не было в этом шаре ничего вредоносного, и, насколько мы могли судить, никакие наши инструменты не пострадали.
– Это просто предупредительная пальба в воздух, как я полагаю, – заметил Сэм.
– Они нас куда-то гонят, – сказал я сердито, – вот крысы...
– Дай-ка я выпущу в них очередь зеленых шаров, – предложил Карл.
– Нет, Карл. Их слишком много, и они уже поумнели. Ты мне говорил, что у твоей машины совсем нет оружия для нападения?
– Оружие-то есть, но мне самому надо подвергнуться нападению, чтобы оно сработало... и это, на мой взгляд, и делает это оружие скорее оборонительным, чем каким-то иным. Тасманийские дьяволы, конечно, довольно сильное атакующее средство, это я я так знаю. Но у меня их осталось только два.
– Прибереги их, – сказал я. У тебя еще не кончились зеленые шары?
– Нет, этого-то добра я могу произвести неограниченное количество.
– Ты в этом уверен?
– Уверен.
– Ладно. Будем ехать этим курсом, пока не решим, что делать дальше.
Прошло десять минут, никаких новых идей нам в голову не пришло, а что-то показалось впереди.
Сперва это просто была тонкая темная линия, которая постепенно превратилась в длинную прорезь или углубление в поверхности, углублявшееся на противоположной от нас стороне. Нас вели как раз к пандусу, который спускался в это углубление. Я мог догадаться, куда он ведет.
– Давай попробуем снова свернуть, – сказал Карл.
– Нет времени, – сказал Сэм.
И времени действительно не было. Поскольку снаружи не было никаких внешних ориентиров, ощущения скорости почти не было, но быстрый взгляд на инструменты убедил меня, что Сэм несется вперед на дикой скорости. Очень и очень скоро мы уже въезжали на пандус, ведущий в углубление. Сэм немного затормозил, когда мы начали спускаться. Теперь нам виден был и конец углубления, где в стене зияло полукруглое отверстие.
Туннель.
– Интересно, сколько стоит стоянка в таком гараже, – сказал Сэм. – У тебя есть разменная монета?
– А где тот тип, который выдает билетики? Что-то не видно, – ответил я.
– Надеюсь, мы сможем выбраться отсюда, – сказал обеспокоенно Карл.
– Должен же быть выход отсюда, – сказал я. – Собственно говоря, это не такая плохая идея. Зеленые шары могут оказаться гораздо эффективнее под землей. Нет никакого способа от них убежать.
– Ну, по-моему, у нас нет выбора. Нас же не спрашивают, хотим мы туда ехать или нет.
– Мы не можем рисковать тем, что они нас попросту размажут по дороге, а на это они вполне способны. Они, совершенно очевидно, страдают от любопытства – может, хотят поговорить.
Туннель был огромный, стены его светились тем же призрачным светом, который заливал и поверхность, туннель шел прямо примерно с километр, все еще постепенно спускаясь вниз, потом стал плавно поворачивать вправо.
– Карл!
– Слушаю!
– Выстрели шарик назад, в туннель.
– Есть!
Так он и поступил. Зеленоватый свет зажегся сзади, потом стал слабеть.
– Эта штука немного их затормозит, если они собрались за нами ехать, – сказал я. – Дай-ка им еще парочку для острастки.
– Есть!
Поворот стал бесконечной спускающейся спиралью. Радиус поворота был такой, что головокружение исключал, но примерно на двенадцатом витке я стал терять ориентацию. Я переключил тяжеловоз на ручное управление и слегка замедлил спуск. Мы продолжали катиться все вниз и вниз, примерно еще на десять уровней, пока туннель не выпрямился, потом проехали прямо еще несколько сот метров, и туннель влился в просторный огромный зал округлой формы. Ровно расположенные по стенам отверстия указывали на то, что из этого зала ведут еще туннели. Я резко повернул тяжеловоз к ближайшему туннелю, который мне понравился.
За следующие полчаса мы бесцельно блуждали по лабиринту бесконечных гигантских комнат, связанных между собой проходами и пандусами. Тут и там мы проезжали мимо огромных пустых гаражных боксов, которые были врезаны в стену метров на сто или больше. Но в них ничего не было: ни машин, ни автомобилей, ни приборов. После того, как мы проехали, по меньшей мере, дюжину таких боксов, мне кое-что пришло в голову.
– Всем перейти на вспомогательные моторы, – скомандовал я.
– Хороший момент испытать наши моторы в полевых условиях, – сказал Шон, имея в виду странноватый вспомогательный мотор, которым техники ахгирров вооружили Ариадну. Из того, что я понял, это был термоэлектрический мотор, который работал от окисленных гранул горючего – что-то вроде твердого ракетного топлива, которое окисляется с весьма медленной скоростью. Я не совсем понимал, как он работает, но Шон говорил, что на его приборах выскакивают цифры, которые весьма и весьма внушают уважение. Он работал, так или иначе. (Ахгиррская технология была очень странной во многих отношениях, но в массе вещей она была очень передовой, хотя в некоторых вопросах неуклюжей и весьма отсталой.)
– Хорошо придумал, Джейк, – сказал Карл. – Нейтрино могут мгновенно проходить через весьма плотную скалу так, словно бы ее вообще тут не было.
– Мне бы надо было подумать об этом раньше.
– Они, вероятно, имеют и другие способы, чтобы выследить непрошеных гостей.
– Мне что-то кажется, что непрошеных гостей тут не так уж и много, по крайней мере, они сами такого не ждут, – сказал я. – И все же надо быть осторожным и исключить наиболее вероятный метод обнаружения – по радиации.
– Однако тут тоже есть проблема.
– То есть?
– У моей машинки нет вспомогательного мотора.
– Нет? А ты представляешь себе, как работает ее мотор или чем он питается?
– Ни малейшего. Если заглянуть ей под капот, то увидишь что-то вроде хромированного мотора внутреннего сгорания, собственно, это и есть копия мотора для шевроле 283 с хромированным верхом. Топливо туда впрыскивается.
– Это что означает?
– Это означает, что вместо карбюратора у него... ладно, это совершенно сейчас не важно. Это все равно ничего не означает, потому что мотор у нее – липа.
– Ну... – я вздохнул, в который уже раз собираясь попозже добраться до самых корней тайны Карла, даже если мне придется выбить из него эту тайну вместе с мозгами. – Вот черт. Ладно, загони эту штуковину в трейлер и выключи эту дщерь дьявола, чтобы не выдавала нас.
– Эй, не надо так выражаться о моей машине, – Карл был страшно обижен.
Я выключил передатчик и удивленно обратился к Роланду:
– Какой чувствительный парнишка, а?
– Я всегда считал, что у американцев есть странные, весьма невротические реакции, – сказал Роланд совершенно серьезно.
Я на минуту уставился на него с открытым ртом:
– Роланд!
– Что?
– Иди к черту!
Он пожал плечами, словно стряхивая с себя мою ремарку.
– Вот вам, пожалуйста, насчет невротических реакций пробормотал он, – я же просто сделал замечание, и все.
– Извини насчет машины, Карл, – сказал я, снова включая передатчик. – Я не хотел этим сказать ничего плохого.
– Это мне следовало бы извиниться. Я совсем выбился из колеи. Просто...
– Забудь. Я открою тебе трейлер. Сэм, а Сэм?
Когда Сэм не ответил мне, я сам открыл трейлер. Потом снова позвал:
– Сэм!
Нет ответа.
Я постучал по модулю голосового синтезатора Сэма.
– Сэм! Ты здесь?
Я вынул модуль, слегка подышал на контакты, протер, потом снова вставил модуль на место.
– Сэм? Ты меня слышишь? Пожалуйста, помигай своим функциональным сигналом, если ты меня слышишь.
Крохотный красный огонек под его глазом-камерой оставался немигающим и ровным.
Я выключил клавиатуру на терминале, вызвал к жизни диагностический дисплей Сэма и стал набирать программу. Однако пока неясно было, что именно произошло и в чем заключалась неполадка. Показания приборов просто были очень странные.
Я с шумом выпустил воздух и откинулся.
– У нас беда.
– Это серьезно? – спросил Роланд.
Я медленно покачал головой, мрачно и тоскливо уставясь на экран.
– Не знаю.
Сигнал Карла прозвучал несколько слабо, поскольку стены трейлера создавали помехи.
– Я в трейлере.
– Шон? Давай загоняй свою лошадку туда же.
– Слушаюсь.
После того, как Шон тоже загнал машину внутрь, я опустил заднюю дверь, убрал трап и запустил порцию воздуха в трейлер. Когда там стало достаточно воздуха, чтобы нести звуковой сигнал, я переключил питание на интерком.
– Оставайтесь пока в своих машинах. Я собираюсь пока что поискать темный уголок, где бы нам можно было спрятаться, потом поговорим. Нам надо решить, что именно мы собираемся делать. – Я было выключил микрофон, потом снова включил его: – Кроме как паниковать, я хочу сказать...
– Как насчет Юрия? – спросил Джон сзади.
– Ах, Юрий, – сказал я. – Тьфу, совсем забыл от перегрузки.
Я протянул руку и переключился на передатчик.
– Юрий?
– Да, Джейк.
– Ты перешел на вспомогательный мотор?
– Да, конечно.
– Отлично. Теперь просто поезжайте за мной.
– Согласен.
Наше путешествие по подземному гаражу продолжалось все с той же тоской и безвыходностью. Мы катились мимо многих километров пустых боксов... пока не нашли один занятый. Там стоял «дорожный жук».
Вернее, полтора «жука».
– Он делится! – ахнул в изумлении Роланд. – Он воспроизводится!!!
Я завопил всем остальным, чтобы они вышли вперед и посмотрели.
Штуковина, стоявшая в боксе, медленно развивала глубокую прорезь на спине, которая быстро распространялась но бокам, при этом машина примерно вдвое одновременно увеличивалась по длине. Это был весьма простой и эффективный способ продолжения рода.
– Теперь мы знаем, что они не машины, – сказал Джон с суеверным ужасом.
– Неужели? Сомневаюсь, – ответил я.
Роланд покачал головой, глядя на огромное сдвоенное существо в боксе.
– Но ведь сложные организмы просто не могут размножаться таким образом! Они просто так не делают!
– Может быть, это одноклеточное существо? – предположил Шон.
– Это невозможно, – возразил неуверенно Роланд.
– Я хочу только спросить, – сказала Сьюзен, – это что, и есть строители Космострады? И неужели это их родная планета?
– Все указывает именно на это, – сказал Джон. – Барьеры, совершенно очевидная искусственная природа самой планеты, десятки, а может, и сотни порталов...
– Я бы не стал делать поспешных выводов, Джон, – предостерег Роланд.
– Они все-таки ведут себя, как долбаные машины, – сказал задумчиво Лайем. – И они работают, как машины. И все же... – он задумчиво пощипал свою неаккуратную бороду.
– Но вот вам, пожалуйста, – сказала Дарла. – Они все же организмы в том смысле, что они размножаются. Но это не исключает того, что они машины.
– Механизм фон Нойманна, – сказал я.
Шон прищурил один глаз и посмотрел на меня искоса.
– Я об этом где-то слышал. Самовоспроизводящиеся машины – эта концепция, да?
– Более или менее, – ответил я. – Но я склонен думать, что мы сейчас смотрим на какой-то пограничный случай, который стирает грань между машинами и организмами, между органическим и неорганическим. – Я повернулся к Сьюзен. – Насчет твоего вопроса, они ли построили Космостраду. Я бы сказал – нет. Это просто у меня такое ощущение. «Жуки», может быть, очень даже разумные, может быть, даже достаточно разумные для того, чтобы построить Космостраду, но поверь мне, старому дорожному волку – они просто полицейские. В них есть что-то от бритоголового полицейского с птичьими мозгами. Кто-то, кто построил Космостраду, руководствовался целью – высшей или весьма практической – это не так важно. Но Космострада – это часть великого плана. А эти типы, – я показал пальцем через плечо на бесформенное серебристое тело в боксе, – они не знают ничего великого. Они просто функционеры. У них есть работа, которую они обязаны выполнять, они ее и выполняют.
– А разве они не могут быть особым классом тех же строителей? – спросила Дарла.
– Может быть, но если и так, то они достаточно отличаются от них, чтобы занимать в их обществе специальную ячейку, а может быть, даже отличаться от них расово. Мне кажется, что «дорожные жуки» – это искусственные существа, созданные строителями Космострады.
Мы продолжали смотреть на это существо, пока Роланд не сказал:
– А не рискуем ли мы, когда просто так тут сидим? Этот «жук» вроде как не может за нами сейчас погнаться, но...
– Да, глупо мы поступили, правда? Ты совершенно прав, – ответил я. – Давай сматывать удочки.
Мы блуждали еще час или около этого, не встретив по дороге ни размножающихся «жуков», ни тех, которые могли бы преследовать нас. География гаража изменилась. Теперь мы блуждали по многоярусным галереям, которые были построены вокруг бездонного центрального колодца. Спиральные пандусы соединяли уровни галереи. Мы по ним и ездили туда-сюда, пытаясь найти выход. Сдавшись наконец и устав от бесплодных поисков, мы решили вернуться назад, но свернули не в тот туннель, поэтому попали не в то место, на огромную круглую арену с куполом над нею, который в саман высокой точке возвышался над ареной метров на пятьсот. Короткий туннель вывел нас оттуда в соседний зал, точно такси же, откуда мы попали еще в одну огромную безвоздушную пещеру, но на сей раз кубической формы. Как все остальное в этом подземном некрополе, все было очень значительно и величественно, но невозможно было понять, каким целям все это служило.
– А ну все это к чертям, – сказал я, – можно остановиться и здесь.
– Наверное, нам всем лучше перейти в трейлер, – сказал Роланд.
– Хорошая мысль. Юрию и всем его друзьям придется надеть костюмы и войти в нашу кабину – если у них есть костюмы.
Костюмы у них были.
Через несколько минут я стоял у контрольной панели управления кормовой каюты и опустил воздухонепроницаемый шлюз между кабиной и каютой. Потом нажал на кнопку удаления воздуха. Когда у меня там установился почти вакуум, я открыл левый люк кабины. Глядя через обзорное окошечко, я увидел, как три фигуры в скафандрах залезли внутрь. Две фигуры взрослого роста оглянулись по сторонам, увидели меня и помахали мне. Фигурка поменьше не была особенно похожа на ребенка, но она была человекообразна, и в ней было что-то странно знакомое. Я закрыл люк и выровнял давление воздуха.
Когда мы вышли в кабину, фигуры как раз снимали шлемы. Первым показался лохматый, бородатый мужчина примерно моего возраста.
– Я полагаю, вы Джейк, – сказал он, улыбаясь и протягивая руку в перчатке.
Манеры его были теплыми и дружескими. Глубокие морщинки-лучики в углах теплых карих глаз придавали ему вид добродушного большого медведя. Он был не выше меня, но костюм, который сидел на нем в обтяжку, выдавал тело очень мощного сложения, которое придавало ему внешне больший рост, чем на самом деле. На лице у него были и другие морщины: от тревог, усталости и эмоциональной усталости, которая неизбежно появляется от дальних путешествий и только сейчас была смягчена облегчением от того, что он нашел друзей.
– Вы правильно поняли, – ответил я, пожимая ему руку. – Вы хорошо выглядите, но вы устали.
– Так оно и есть, – он оглядел всех в переполненной кабине, – не могу вам сказать, какое же это удовольствие – видеть новые лица. Меня зовут Юрий Волошин, – он низко поклонился. – Разрешите мне представить мою коллегу...
Челюсть у меня просто отвалилась, когда женщина сняла шлем, посмотрела на меня через пропасть тридцати с небольшим лет.
– Зоя!!! – ахнул я.
– Ты так быстро вспомнил! – сказала Зоя, обнимая меня. – Мне казалось, что ты забыл. Я немедленно узнала твой голос... Как много лет прошло, Джейк, столько лет. Как прекрасно снова с тобой увидеться!
Я высвободил лицо из кудрей ее темно-каштановых волос, взял ее за руки и вгляделся в нее, все еще с разинутым от изумления ртом.
– Зоя... – это все, что я мог сказать.
– Поразительно! – заметил Волошин. – Как я вижу, двое старых друзей, – он повернулся к моим спутникам. – Как я уже сказал, я бы хотел представить свою коллегу – и спутницу жизни – доктора Зою Михайловну Волошину. А это...
Он нагнулся, чтобы помочь человекообразной фигуре освободиться от шлема.
– А это Джорджи, наш проводник.
Со стороны задней стенки кабины донесся такой вопль Винни, какого я от нее никогда не слыхал.
Джорджи мог быть ее братом-близнецом.
18
Можно было подумать, что Джорджи – я тоже стал его так называть – и Винни были давно разлученными влюбленными. Я притворился, что ищу ломик, чтобы наконец отделить их друг от друга. Потом мы узнали, что на родной планете, Оранжерее, они даже не знали друг друга, даже не были соседями. Мне кажется, они просто рады были увидеть собрата но расе. Наверное, и в сексуальном смысле оба истосковались.
Мне совсем не удивительно было, что у Джорджи были карты и что экспедиция Юрия и Зои ехала по этим картам. Картографические знания жителей Эпсилона Эридана-2 были одной из самых секретных и тщательно охраняемых тайн колониальных властей. Вернее сказать, раньше были тайной. Наверное, утечка информации и породила слухи во множестве. Я имею в виду слухи о карте Космострады. Карта Джорджи была практически такая же, как у Винни, но поэма про путешествие не сходилась с той, которую знала Винни. Каждая поэма говорила о различных путях к одной и той же цели: Космостраде красного предела. Ни одна из этих карт сейчас не годилась.
Почти с самого начала на экспедицию Волошина обрушились какие-то несчастья. Через две недели после ее начала лобовое столкновение на Космостраде убило четверых из девяти членов экспедиции, причем погибли и две машины. Тем не менее, экспедиция продолжалась. У них не было выхода – они находились на обратной стороне неизвестного портала. Следуя поэме Джорджи, они проделали весь путь по ответвлению Ориона и почти доехали до галактической опоясывающей трассы, когда неправильное прочтение галактической поэмы Джорджи заставило их свернуть направо, хотя нужно было поступить совсем наоборот. После этого они слепо блуждали, проскакивая один неизвестный портал за другим. Пятый их товарищ умер от неизвестной инфекции через год и два месяца после начала путешествия. Шестого унесло потоком воды при внезапном наводнении, когда они разбили лагерь на необитаемой планете. Джорджи и Волошины устало двинулись дальше, чтобы найти дорогу домой, прихватив только одну машину. Они пересекали лабиринт за лабиринтом, чтобы встретить все мыслимые виды планет и их обитателей. Некоторые расы были вполне дружелюбны, другие безразличны к ним. Некоторые были откровенно враждебны. Они ухитрялись найти вполне подходящую пищу, хотя она была редкостью. Невзирая на катастрофу, экспедиция смогла накопить поразительные научные данные, и Юрий и Зоя продолжали работу. Они говорили, что открыли огромные лабиринты планет, похожих на Землю, все они не были населены. Их они постарались проанализировать, занести все данные в картотеки, внести в каталог. Кроме того, они старательно составляли и каталоги планет, не похожих на Землю, но представляющих какой-нибудь интерес. Зоя, квалифицированный физик и астроном, делала частые замеры местных галактик, стараясь определить класс и спектр звезд и всего такого прочего. Юрий, физик-теоретик, был специалистом по Космостраде и связанным с ней чудесам, он старался снимать показания приборов, связанных с цилиндрами, обращал внимание на разнообразие Космострады в различном планетарном окружении – мосты, пандусы, эстакады и прочее. Они упрямо продолжали работу, иногда оставаясь неделями без еды. В цивилизованном лабиринте они могли раздобыть синтетический белок, который можно было изготовить по заказу по определенной формуле. Это страшно гадостная штука, если туда не добавлять специальных ароматизаторов, а чаще всего таких ароматизаторов не было. В полевых условиях им приходилось самим добывать себе пищу, они пробовали ее на свой страх и риск, несколько раз едва не отравившись в процессе. Серьезные болезни несколько раз нападали на Волошиных за время их путешествия, но они выжили. Цинга стала постоянным их спутником, когда запасы стали подходить к концу.
– Мои десны кровоточат каждый раз, когда я их чищу, – пожаловалась Зоя, – я имею в виду, когда представляется возможность их почистить, – добавила она сардонически. – К сожалению, мучения длительного путешествия вынуждают иногда пренебрегать личной гигиеной.
– Съешьте еще яблоко, доктор Волошина, – предложил Шон, запуская руку в бочку, – они хорошо помогут от ваших хвороб.
– Большое спасибо, я и так съела уже три. Берегите их, ради бога!
Юрий оглядел заполненный людьми трейлер, восхищаясь баррикадами ящиков, заполненных продуктами питания.
– У вас тут, кажется, есть все мыслимое и немыслимое, – сказал он.
Он повернулся к своей спутнице жизни с сокрушенным выражением лица:
– Нам бы надо было взять с собой что-нибудь подобное. Надо же, как просто – трейлер! Почему мы об этом не подумали?
Выражение ее лица было весьма ироничным.
– Тогда наши связи с рабочими массами весьма сильно порвались бы. Юрий, нам просто не пришло бы в голову подумать о трейлере!
Юрий саркастически крякнул, потом хохотнул.
– Наверное, ты права, нам бы и в голову не пришло такое придумать.
– Кстати, пожалуйста, зовите меня все Зоя. Если тут будут два доктора Волошиных, обязательно возникнет путаница.
– Отлично, Зоя, – сказал Шон.
Я все еще таращился на нее, сравнивая образ семнадцатилетней Зои с тем лицом, которое я видел теперь. Сравнение было вполне в пользу сегодняшнего дня. Она прекрасно сохранилась. Лечение от старения задержало ее организм где-то около тридцати восьми лет, ну, может быть, сорока – в плохой день. Может быть, мучения экспедиции добавили ей несколько лет. В волосах было несколько седых прядей, несколько морщинок, больше от характера, нежели из-за лет, прочертили ее лицо – но в остальном она была столь же хороша собою, как и тогда, когда мы с ней встречались. Красота ее была в широких славянских чертах: широко расставленные карие глаза, маленький и аккуратный нос, щедрый рот с губами цвета спелой сливы, хорошо очерченный чуть раздвоенный подбородок, который придавал ей силу характера, но не делал ее лицо грубым. Глаза ее были поразительно умны. Это была ее выдающаяся черта. Взгляд ее, по большей части, был всегда проницательный и острый, она словно пыталась проникнуть под поверхность любого явления, чтобы обнаружить там ядро смысла. Остальное, по ее мнению, не стоило внимания. В лице ее играло живое чувство юмора, такого юмора, который любит шутки, высказанные со смертельно серьезным лицом.
Фигура ее тоже великолепно сохранилась. У нее все еще были роскошные груди.
Она почувствовала на себе мой взгляд и повернулась, чтобы посмотреть на меня.
– Я что, похожа на привидение?
– Очень симпатичное привидение, – сказал я, – ты ни на йоту не изменилась.
Мне совсем не удивительно было, что у Джорджи были карты и что экспедиция Юрия и Зои ехала по этим картам. Картографические знания жителей Эпсилона Эридана-2 были одной из самых секретных и тщательно охраняемых тайн колониальных властей. Вернее сказать, раньше были тайной. Наверное, утечка информации и породила слухи во множестве. Я имею в виду слухи о карте Космострады. Карта Джорджи была практически такая же, как у Винни, но поэма про путешествие не сходилась с той, которую знала Винни. Каждая поэма говорила о различных путях к одной и той же цели: Космостраде красного предела. Ни одна из этих карт сейчас не годилась.
Почти с самого начала на экспедицию Волошина обрушились какие-то несчастья. Через две недели после ее начала лобовое столкновение на Космостраде убило четверых из девяти членов экспедиции, причем погибли и две машины. Тем не менее, экспедиция продолжалась. У них не было выхода – они находились на обратной стороне неизвестного портала. Следуя поэме Джорджи, они проделали весь путь по ответвлению Ориона и почти доехали до галактической опоясывающей трассы, когда неправильное прочтение галактической поэмы Джорджи заставило их свернуть направо, хотя нужно было поступить совсем наоборот. После этого они слепо блуждали, проскакивая один неизвестный портал за другим. Пятый их товарищ умер от неизвестной инфекции через год и два месяца после начала путешествия. Шестого унесло потоком воды при внезапном наводнении, когда они разбили лагерь на необитаемой планете. Джорджи и Волошины устало двинулись дальше, чтобы найти дорогу домой, прихватив только одну машину. Они пересекали лабиринт за лабиринтом, чтобы встретить все мыслимые виды планет и их обитателей. Некоторые расы были вполне дружелюбны, другие безразличны к ним. Некоторые были откровенно враждебны. Они ухитрялись найти вполне подходящую пищу, хотя она была редкостью. Невзирая на катастрофу, экспедиция смогла накопить поразительные научные данные, и Юрий и Зоя продолжали работу. Они говорили, что открыли огромные лабиринты планет, похожих на Землю, все они не были населены. Их они постарались проанализировать, занести все данные в картотеки, внести в каталог. Кроме того, они старательно составляли и каталоги планет, не похожих на Землю, но представляющих какой-нибудь интерес. Зоя, квалифицированный физик и астроном, делала частые замеры местных галактик, стараясь определить класс и спектр звезд и всего такого прочего. Юрий, физик-теоретик, был специалистом по Космостраде и связанным с ней чудесам, он старался снимать показания приборов, связанных с цилиндрами, обращал внимание на разнообразие Космострады в различном планетарном окружении – мосты, пандусы, эстакады и прочее. Они упрямо продолжали работу, иногда оставаясь неделями без еды. В цивилизованном лабиринте они могли раздобыть синтетический белок, который можно было изготовить по заказу по определенной формуле. Это страшно гадостная штука, если туда не добавлять специальных ароматизаторов, а чаще всего таких ароматизаторов не было. В полевых условиях им приходилось самим добывать себе пищу, они пробовали ее на свой страх и риск, несколько раз едва не отравившись в процессе. Серьезные болезни несколько раз нападали на Волошиных за время их путешествия, но они выжили. Цинга стала постоянным их спутником, когда запасы стали подходить к концу.
– Мои десны кровоточат каждый раз, когда я их чищу, – пожаловалась Зоя, – я имею в виду, когда представляется возможность их почистить, – добавила она сардонически. – К сожалению, мучения длительного путешествия вынуждают иногда пренебрегать личной гигиеной.
– Съешьте еще яблоко, доктор Волошина, – предложил Шон, запуская руку в бочку, – они хорошо помогут от ваших хвороб.
– Большое спасибо, я и так съела уже три. Берегите их, ради бога!
Юрий оглядел заполненный людьми трейлер, восхищаясь баррикадами ящиков, заполненных продуктами питания.
– У вас тут, кажется, есть все мыслимое и немыслимое, – сказал он.
Он повернулся к своей спутнице жизни с сокрушенным выражением лица:
– Нам бы надо было взять с собой что-нибудь подобное. Надо же, как просто – трейлер! Почему мы об этом не подумали?
Выражение ее лица было весьма ироничным.
– Тогда наши связи с рабочими массами весьма сильно порвались бы. Юрий, нам просто не пришло бы в голову подумать о трейлере!
Юрий саркастически крякнул, потом хохотнул.
– Наверное, ты права, нам бы и в голову не пришло такое придумать.
– Кстати, пожалуйста, зовите меня все Зоя. Если тут будут два доктора Волошиных, обязательно возникнет путаница.
– Отлично, Зоя, – сказал Шон.
Я все еще таращился на нее, сравнивая образ семнадцатилетней Зои с тем лицом, которое я видел теперь. Сравнение было вполне в пользу сегодняшнего дня. Она прекрасно сохранилась. Лечение от старения задержало ее организм где-то около тридцати восьми лет, ну, может быть, сорока – в плохой день. Может быть, мучения экспедиции добавили ей несколько лет. В волосах было несколько седых прядей, несколько морщинок, больше от характера, нежели из-за лет, прочертили ее лицо – но в остальном она была столь же хороша собою, как и тогда, когда мы с ней встречались. Красота ее была в широких славянских чертах: широко расставленные карие глаза, маленький и аккуратный нос, щедрый рот с губами цвета спелой сливы, хорошо очерченный чуть раздвоенный подбородок, который придавал ей силу характера, но не делал ее лицо грубым. Глаза ее были поразительно умны. Это была ее выдающаяся черта. Взгляд ее, по большей части, был всегда проницательный и острый, она словно пыталась проникнуть под поверхность любого явления, чтобы обнаружить там ядро смысла. Остальное, по ее мнению, не стоило внимания. В лице ее играло живое чувство юмора, такого юмора, который любит шутки, высказанные со смертельно серьезным лицом.
Фигура ее тоже великолепно сохранилась. У нее все еще были роскошные груди.
Она почувствовала на себе мой взгляд и повернулась, чтобы посмотреть на меня.
– Я что, похожа на привидение?
– Очень симпатичное привидение, – сказал я, – ты ни на йоту не изменилась.