Чепурина Мария. Кофейное сердце

Мария Чепурина
Кофейное сердце

Глава 1
Чужой сентябрь

   Небо было безоблачным. Деревья и трава ещё и не начинали желтеть. Солнце светило ярко, но уже не с летней агрессивностью: в нём появились вальяжность, спокойствие, даже торжественность. Я сидела на подоконнике, наблюдала всю эту погодную идиллию и грустила.
   Может быть, если б шёл дождь или неожиданно выпал снег, я была б не настолько огорчена. Обидно сидеть дома из-за плохой погоды… но куда обидней, если на улице хорошо, а идти тебе попросту некуда!
   Окна мои выходили на школьный двор. Сегодня, как и полагается первого сентября, на этом дворе происходила линейка. Я не собиралась специально просыпаться, чтоб смотреть её: меня разбудил многократно усиленный микрофоном голос директора. Потом ещё песню врубили на всю катушку: «Буквы разные писать тонким пёрышком в тетрадь…» и всё в таком духе. В общем, проспать до обеда не вышло. Пришлось взгромоздиться на подоконник и наблюдать, как пацан из одиннадцатого класса катает звонящую в колокольчик девчонку из первого.
   Год назад этим пацаном был мой одноклассник. Год назад я стояла там же, среди ребят. Год назад я была уверена, что уж следующее первое сентября встречу в более интересном месте…
   Странное дело! Столько лет сентябрьская линейка была для меня ненавистным мероприятием, означающим окончание лета и необходимость подниматься спозаранку просто ради того, чтобы потоптаться около школы, послушать речи директора и посмотреть на катание какой-то малявки… А теперь я завидую. Завидую тем, кто внизу. Тем, кто весь этот год будет маяться на уроках, пыхтеть над домашкой и волноваться перед контрольными. Ведь они занятые люди! Люди, являющиеся частью определённого коллектива! Люди со своим собственным местом в жизни! И каждое утро им есть, куда пойти…
   Не то что мне.
   Мне, жалкой неудачнице Евгении Харитоновой…
   Ещё три-четыре месяца назад мы с одноклассницами радовались, что школа вот-вот закончится. Делились друг с другом планами. Глубокомысленно рассуждали о вузах, болтали об их достоинствах и недостатках. Предвкушали, какой радостной окажется студенческая жизнь: свобода, парни, дружба, никаких предметов не по профилю, и главное – никаких домашних заданий или контрольных аж на полгода! Потом, конечно, сессия… и снова развлечения и счастье! Нам казалось, мы уже студентки. Некоторые из нас даже заранее начали говорить об избранном институте как о своём. Кажется, однажды и я тоже обронила что-то вроде «а у нас», говоря об архитектурном вузе, в который собралась поступать вместе с Дашей Шалгановой – лучшей подругой…
   Даша поступила.
   Я осталась за бортом.
   Срезалась на творческом задании – рисунке. А мне-то, глупышке, всю жизнь казалось, будто я прирождённый художник!..
   …Линейка закончилась. Дети отправились в классы, а я чистить зубы. Родители уже ушли на работу, так что в моём распоряжении были пустая квартира и целый день… День, наполненный скукой, печалью и одиночеством.
   Я оделась, позавтракала. А потом убедилась в том, что, куда ни сунься – повсюду напоминания о важной дате. Из телевизора только и сыпались речи о школьниках и студентах, перемежающиеся новостями о том, как прошла линейка в том или ином учебном заведении, кого посетил Президент и где физкультуру вели олимпийские чемпионы. Интернет тоже пестрел упоминаниями о начале учёбы. Ни в один поисковик нельзя было зайти, чтобы не наткнуться на слова «студенты», «школа», «ученик», «образование»… В блогах было то же самое: во френд-ленте не писали ни о чём, кроме институтов, училищ и средних школ. О «ВКонтакте» и говорить было нечего: весь этот сайт был завален картинками, фотками, демотиваторами, цитатами, статусами и просто сообщениями касательно начинающейся учёбы. Стоило выйти на улицу, как на глаза обязательно попадались детишки в форме. Вид у всех был важный, праздничный…
   Последние десять лет и у меня ежегодно был такой вид. Но теперь это в прошлом. Школа сделала всё, что могла, для меня. Выполнила свои обязанности – и отпустила в свободное плавание. Одноклассники причалили в различные институты… А я так и осталась болтаться, как жёлтый лист, приземлившийся в середину лужи.
   Дурацкая жизнь, дурацкое невезение, дурацкая я! И кто бы мог подумать, что, окончив школу, я возненавижу Первое сентября ещё больше, чем тогда, когда в ней училась?!
 
   Через несколько дней я устала скучать и решила, что пора бы пообщаться с кем-нибудь из бывших одноклассников.
   Сперва, конечно, Дашке позвонила:
   – Привет, Даш! Как учёба?
   – Учёба?! Да кошмар вообще! Прикинь, тут физкультура! А я-то так надеялась, что после окончания школы бегать эти поганые кроссы уже не придётся! И физручка злющая такая! Сказала, что такого количества архитекторов нашей стране не надо. Мы, говорим ей, не архитекторы, а дизайнеры! А она нам: ну тем более не надо! Типа, пусть отчислят половину!
   – Ужас какой! Что, отчислят?
   – Ну, если на физру ходить, то, наверное, нет… По другим предметам тоже отчислением угрожают. В общем, страшно.
   – Так, значит, там плохо учиться?
   – Ну что ты, тут классно! Очень сложно, но и очень интересно. К нам относятся как ко взрослым! Знаешь, ощущение, как будто бы сняла старый ботинок, который жал, и надела новый – хороший, чистый, даже больше нужного размера, но очень непривычный…
   Я почувствовала зависть. У Дашки такое образное мышление! Немудрено, что на творческий факультет предпочли взять именно её, а не меня. Шалганова – настоящий художник… не то что некоторые… неудачницы…
   – Может, встретимся вечером? Мне бы хотелось послушать про институт… Да и вообще, мы давно не общались…
   – А что, я не против! – ответила Даша. – Давай! Как насчёт нашей любимой скамеечки возле школы?
   – Именно её я и хотела предложить!
   – Ну и отлично!
   – Может быть, ещё кого позвать? Наташу, Олю, Катю…
   – Если хочешь, позови. Мне было бы интересно узнать, как у них дела.
   Ну вот. Настроение сразу улучшилось. Вечером соберёмся с девчонками, поболтаем… Я узнаю про их учёбу. Если понравится, то представлю себя студенткой по их рассказам. А если окажется, что дела у них обстоят не особенно хорошо, мне, наверное, будет не так обидно.
   Я набрала номер Кати Абрамовой. Она была единственной из класса, кто учился на врача.
   – Кать, привет!
   – А, Женёк! Приятно тебя слышать! Как дела?
   – Да вот сижу, скучаю… Есть идея встретиться сегодня вечерком на нашей скамейке. Даша сказала, что будет, другим я ещё не звонила…
   – Ой, нет, не могу! У меня тут домашки по горло.
   – Домашки?! – я изумилась. – У вас что, как в школе?
   – Ну, типа того. Наш декан говорит, это только в плохих институтах, дипломы которых потом никому не нужны, студенты валяют дурака от сессии до сессии. А медики учатся круглый год. Тем, кто этого не делает, нельзя доверять человеческое здоровье. У нас и заочного нету. Вот так-то…
   – Но Катя! Ведь ты же не поглупеешь, если несколько часов проведёшь с нами! Я же не зову тебя прогуливать!..
   – Я понимаю. Но ты извини, не получится. Латынь у нас завтра, спряжения выучить надо. Языки, они такие: в начале чуток упустишь, и всё, ничего уже не поймёшь.
   Ишь, латынь!.. И зачем изучать языки, на которых не говорят?!. Напридумывали глупостей ненужных! Ну и ладно. Ведь Абрамова всегда была зубрилой. Позвоню-ка лучше Оле Белоноговой. Она у нас историк.
   – Оля? Это Женя Харитонова…
   – Узнала! Привет!
   – Как дела? Как учёба?
   – Знаешь, очень непривычно… Всё не так, как ожидалось. Представляешь, первого сентября нам поставили в расписание естествознание и математику! А я-то надеялась, что на истфаке такого не будет!
   – М-м… Понятно… Может, встретимся сегодня? Есть идея собраться на нашей любимой скамейке.
   – Ой, нет, не смогу! Мне на завтра кучу карточек писать!
   – Каких ещё карточек?
   – Да про царя Хаммурапи…
   – Чего?
   – Про царя Хаммурапи! Законы, помнишь, были у него? Вавилон, восемнадцатый век до нашей эры! Клинопись, чёрный базальтовый столб… найден в Сузах…
   – Что за ахинея?
   – Это не ахинея, это тема наших семинаров по Древнему Востоку! К завтрашнему дню я должна просмотреть кучу книг и составить по ним картотеку! Одна книга – один вопрос – одна карточка. Например, что касается вопроса, в каком году была обнаружена стела, то тут большинство авторов считает, что…
   – Оля, ну хватит! Давай ты придёшь к нам на пару часов! А картотеку составишь попозже.
   – Попозже библиотека закроется. Я ж в читальном зале составляю, а не дома! У нас тут один том на пятерых! И так бы до закрытия успеть! Наш препод – зверь!
   – Ну, ладно… Ясно…
   Может, хоть Наташа нас почтит своим присутствием? Ведь она всегда была общительной. Хотя и поступила на факультет для зануд – на филологический…
   – Алё…
   – Привет! Это Женя. Как жизнь?
   – А… Женя… – голос у Наташи был рассеянным, как будто она только что проснулась. – Можешь завтра позвонить? А лучше послезавтра… Нет, на выходных… Через неделю! Я сейчас немного занята.
   – А чем? – спросила я смущённо.
   – «Илиаду» читаю. По ней у нас завтра коллоквиум. А послезавтра – по «Одиссее». Её я пока что не открывала…
   – Ого…
   – Да, «ого». Ну, пока. Всего хорошего!
   – Ладно, счастливо…
   М-да, вот и поговорили! Кто бы мог подумать, что учёба в вузе – это такое сложное дело? Откуда тогда появилась легенда о том, что студенты – это весёлый народ, который живёт в своё удовольствие и берётся за книги лишь раз в полгода? Не на пустом же месте она возникла! Или все мои приятельницы решили пойти в какие-то нетипичные вузы? Да быть такого не может!
   Вознамерившись проверить эту версию, я позвонила ещё одной однокласснице – Арине Герасимчук. Не сказать, чтоб мы особенно дружили, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Послушать про то, как проходит учёба на инженерно-экологическом факультете лесотехнического института, было б тоже неплохо. Но оказалось, пока что никак. Арина сказала, что их на неделю послали в колхоз убирать урожай.
   Что же, вечером встретимся с Дашей вдвоём. Ну и ладно! В конце концов, она моя основная подруга и общение с ней важнее для меня, чем с кем бы то ни было!
 
   Прошло два часа. Я поела, посмотрела телевизор, посидела в Интернете и начала одеваться. Вообще-то до условленного времени оставалось ещё полтора часа, а от дома до места встречи ходьбы было меньше пяти минут, но мне очень уж надоело сидеть и ждать. Я даже хотела перезвонить подруге и попросить её быть пораньше. Не успела. Даша первой позвонила:
   – Жень, прости, сегодня не получится! Я совсем забыла, что обещала потусоваться после занятий с народом из своей группы!
   – С народом?.. – разочарованно переспросила я.
   – Да. С девчонками, парнями… Ну, все вместе. Не с кем-то конкретным. Ты только не обижайся! Всё равно ты моя лучшая подруга, честно-честно! Просто сама понимаешь, как важно наладить контакт в коллективе!
   – Угу…
   – Мне ведь надо не только дизайн изучить! Надо завязать профессиональные связи! А главное общение с коллегами происходит обычно не на учёбе, не на работе, а в кулуарах!
   – Где-где?
   – Ну, в какой-то неформальный обстановке! Наш факультет вот обычно в кофейне встречается. Знаешь, такое уютное место в минуте от института…
   – Нет, не знаю… – ответ был бессмысленным так же, как и вопрос.
   – В общем, мы идём в кафе «Корица»! – торжественно сообщила мне Даша. – Это модное дизайнерское место! Расскажу тебе потом, как посидели. В выходные, хорошо? Ты не обиделась?
   – Не обиделась, – сказала я уныло.
   Даша не почувствовала грусти в моём голосе и бодро попрощалась. Видимо, она уже предвкушала дизайнерскую тусовку в модной кофейне. Стильный интерьер, модные девушки, креативные молодые люди, общение на современные темы… блистательная карьера на горизонте! А ведь всё это могло быть и у меня! Могло, умей я хоть капельку рисовать…
   Впрочем, какой смысл рассуждать о том, что могло бы быть? Лучше посмотреть правде в лицо. Я упустила свой шанс и потеряла не только своё место в обществе, не только год жизни, не только возможность начать карьеру одновременно с ровесниками, но и круг общения. Неудивительно, что бывшие одноклассницы предпочитают общаться с сокурсниками и с книгами. Сентябрь едва начался, а они уже говорят на каком-то новом, чужом для меня языке: «препод», «сессия», «коллоквиум», «декан»… А что, если через месяц у одноклассниц вообще не будет общих тем для бесед со мной? А что, если через полгода они и не вспомнят, кто я такая?..
 
   Тем же вечером в социальной сети появились новые Дашкины фотографии. Если до их просмотра я ощущала лишь элементы зависти к её новым способам времяпрепровождения, то теперь почувствовала себя по-настоящему уязвлённой. «Корица» оказалась ещё более стильным, ещё более привлекательным местом, чем я могла представить. Судя по фоткам, в этой кофейне решительно всё было идеальным: блестящая белизна по-щедрому больших кружек с изысканным логотипом; притягательная пышность взбитых сливок, шапочкой венчающих бокальчик с какао; манящая сочность клубничных пирожных; дизайн низких столиков и полосатых диванчиков с ними рядом… В общем, кафе было очень уютным и очень, как мне показалось, европейским: без показухи, без вычурной роскоши, но с продуманной до мелочей атмоферой. Раз уж эта атмосфера чувствовалась даже через картинки, без посещения заведения, неудивительно, что студенты архитектурного стали в «Корице» завсегдаями. Судя по кадрам, это действительно был очень модный, как говорится, «концептуальный» народ. То, что все девушки были одеты на диво оригинально и элегантно, меня, уж конечно, не удивило – мало ли стильных девчонок! А вот на парней я поневоле загляделась. Ещё никогда я не видела такого скопления стильно одетых ребят в одном месте! Кое с кем из них я б познакомилась… Да со всеми познакомилась бы, что тут говорить! Ведь не только их костюмы, но и лица, даже жесты говорили об одном: Дашины однокурсники – это неординарные личности, умные, прогрессивные, креативные, полные новых идей… В общем, воплощение мечты. Они могли бы быть и моими однокурсниками, если бы…
   Если бы, если бы, если бы!.. Снова себя извожу! Какой смысл саму себя расстраивать?.. А с другой стороны, какой смысл скрывать от себя, что я бездарь и неудачница?..
   Короче говоря, остаток вечера я провела в отвратительном настроении. Мысли только и крутились, что вокруг удачи Дашки и моего невезения. А стоило лечь спать и закрыть глаза, как перед моим мысленным взором снова нарисовались фотки из Лучшей-В-Мире-Кофейни. Убедившись, что родители уснули, я даже позволила себе немного поплакать: о своей бестолковой судьбе, о разлуке с подругой, бездарности, невезении… и о том, что никогда не познакомлюсь с классными ребятами с фотографии.
   Несмотря на то, что кадры из «Корицы» меня порядком расстроили, первым делом, проснувшись на следующее утро, я снова залезла в соцсеть, чтоб пересмотреть их. Ещё раз полюбовалась ребятами, мебелью, угощением… А потом на одной фотке вдруг заметила какого-то мужчину за компьютером. Он попал туда случайно: просто был на заднем плане. Ни во внешности этого человека, ни в его одежде не было ничего примечательного. Меня поразило другое: мужчина сидел в одиночестве! Не знаю почему, но мне казалось, что в кафе обычно ходят с кем-то. Если прийти туда одному, это будет выглядеть странно или нелепо. Казалось бы, что делать в таком месте без компании? Ответ был на экране – заниматься своим делом. Кем же был этот мужчина? Может, писателем? Я неожиданно вспомнила, что Джоан Роулинг, по слухам, тоже работала над «Гарри Поттером» в какой-то кофейне. Почему же другим можно, а мне нельзя? Ноутбук у меня есть, свободного времени – завались, денег родители тоже недавно подкинули… Правда, я не писатель, конечно. А что, если стать им прямо сегодня? Мне порой приходят в голову различные истории. Да что там, в третьем классе я даже насочиняла для Дашки мыльную оперу про её жизнь с Вовой Саблиным – симпатичным, но жутко глупым мальчишкой с последней парты! Почему бы не начать писать роман?..
   Что ж, решено! Сейчас собираюсь, беру ноутбук, отправляюсь к архитектурному институту, ищу «Корицу», располагаюсь там в самом удобном месте и начинаю своё великое сочинение! Как знать, может быть, студенты вновь зайдут туда сегодня? Как знать, может, им захочется познакомиться?..

Глава 2
Знакомство с «Корицей»

   Кафе нашлось легко. И в жизни оно оказалось ещё обаятельней, чем на фотках!
   Первым, что я заметила, войдя внутрь, был великолепный кофейный запах. Он не имел ничего общего с тем, как пахнет из банки с растворимым «Нескафе» или из стаканчика пойла, которое наливают стоящие в разных учреждениях автоматы. Несмотря на то что кофе, как известно, напиток горький, в разлитом по заведению аромате чувствовалась сладость. Да что там только не чувствовалось, если принюхаться! И хлеб, и орехи, и карамель, и пряные травы, и шоколад, и даже цветы! Кофе я никогда не любила, но в этот момент поняла, что, его не попробовав, не уйду.
   Официантов в кофейне не было: заказы принимали у стойки бара.
   – Здравствуйте, что для вас? – улыбнулась мне девушка в тёмно-малиновом фартуке поверх чёрной рубашки. На бейджике значилось: «Анна».
   – Кофе… – ответила я и немедленно растерялась. Тут небось этого кофе сто сортов! Сейчас она спросит, какой, а я и не знаю! Думать, думать! Я же что-то слышала о кофе! Все любят этот, ну как его там… – Капучино!
   – Большой или средний? – Анна продемонстрировала мне две кружки: одна здоровенная, а вторая вообще как супница.
   – А меньше не бывает?
   – Можно маленький. – Я кивнула, барменша нажала что-то в кассе. – Десерт, бутерброд?
   – Нет, спасибо. Ещё молоко.
   – Молоко? Дополнительно?
   – Ну, дополнительно или как… – я опять ощутила себя не в своей тарелке. – Просто чёрный кофе не люблю.
   – Капучино не чёрный, – ответила Анна. – Капучино всегда с молоком. По определению. Само это слово обозначает «под капюшоном». Кофе под капюшоном молочной пены.
   Барменша говорила со мной спокойно: ни раздражения, ни презрения она не выказала. Тем не менее я покраснела. Позорище! Так хотела скрыть свою дремучесть по части кофе, но всё-таки показала её! Заказала неведомо что!
   Я так расстроилась из-за своего прокола, что горевать о высокой цене капучино уже не смогла. Поэтому, когда Анна назвала требуемую сумму, я равнодушно отсчитала ей деньги, получила чек, а затем пошла к другому концу стойки, где выдавались заказы и где уже ждали два человека.
   Здесь работал парень. Тощий, долговязый, с длинными и жилистыми руками, он был одет точно так же, как Анна, и обращал на себя внимание доходящими до плеч волосами, которые были собраны в хвост. Этот хвост так и вертелся у меня перед глазами: бармен стоял спиной и быстро работал с огромной машиной. Та шипела, пыхтела, булькала, наливала несколько напитков одновременно и сверху была вся заставлена посудой. С поразительной ловкостью и абсолютным спокойствием парень манипулировал кнопками, трубками, рычажками и разными непонятными штуками из машины; пакеты с молоком, кувшины, тряпки, блюдца и стаканчики с приправами мелькали в его руках с такой быстротой, словно он был жонглёром. Не прошло и полминуты, как все три посетителя, включая меня, получили свои заказы.
   – Ваш американо! Ваш мокко! Ваш капучино! – бармен наконец-то повернулся ко мне. Лицо его оказалось некрасивым, вытянутым, зато запоминающимся, хара́ктерным: во взгляде парня было то, что называется харизмой. Прочла я и бейджик: «Валерий».
   Капучино оказался толстой подушкой молочной пены, вокруг которой виднелся ровный кофейный круг. И как это сделано? Не представляю! Видимо, только у обыкновенных людей жидкость принимает форму сосуда. У барменов она ложится так, как ей велят.
   – Шоколадом, корицей посыпать? – спросил меня парень.
   – Посыпать, – ответила я, не удосужившись, а вернее, не сообразив уточнить, чем именно.
   Не переспрашивая, Валерий наложил на мою кружку металлический трафарет и взмахнул сперва одной блестящей ёмкостью со стойки, затем второй. На моей молочной подушке нарисовалась шоколадно-коричная звёздочка.
   Вместе с чашкой капучино я устроилась за столиком в углу, у окошка. С этой точки зал просматривался полностью: можно было наблюдать и за работой персонала, и за пившей кофе публикой, и за входом в заведение, и за лестницей (видимо, в кофейне был ещё второй этаж), и за тем, освободилась ли уборная. Последнее в отдельных обстоятельствах могло быть очень важным.
   Я включила ноутбук. Пока он загружался, отпила немного кофе. Оказалось очень вкусно… даже слишком. Особенно понравилась мне пена. Так понравилась, что даже показалось, что неправильно её смешивать с горьким чёрным напитком. Поэтому я взяла ложку и съела всю пену: так, словно передо мной была не чашка капучино, а творожок или йогурт с каким-нибудь ягодным наполнителем. К тому времени, как загрузился компьютер, ни пены, ни звёздочки у меня уже не осталось: в кружке был обычный кофе с молоком. Отхлебнула немного, создала новый текстовый файл, ещё раз отхлебнула… И увидела, что напиток остался только на донышке. «Если допью до конца, то посуду наверняка уберут, а меня попросят заказать ещё чего-нибудь», – догадалась я. Решила пока что не думать о кофе и сосредоточиться на писательстве.
   Впрочем, решить «сосредоточиться на писательстве» или даже напечатать эту фразу было намного легче, чем действительно сочинить хотя бы первое предложение своего будущего гениального романа. Я вздохнула, зажмурилась, собралась с мыслями, заставила себя вспомнить все идеи, мелькавшие в голове за последний год… Открыла глаза и решительно напечатала: «Андрэа Дженкинс была юной шестнадцатилетней девушкой с голубыми глазами и тонкой осиной талией». Перечитала. Обдумала. Увлекательно или так себе? Непонятно. Покосившись на чашку с остатками кофе, я приказала себе не трогать её. Ещё раз напрягла мозги и выдала: «И однажды она поступила в новую школу». Немного подумала и приписала: «закрытую». Погладила чашку, взглянула по сторонам. Отдохнуть или написать ещё? Интересно, сколько строк за раз писала Джоан Роулинг? У меня пока что две… Наверно, больше двух… Ну, ладно, продолжаю: «Она ещё не знала, что в этой школе ей суждено пережить невероятные приключения и встретить парня свой мечты». Вроде так обычно пишут? Или нет? Чуть-чуть подумав, я исправила «парня» на «вампира». Вот и название получилось: «Вампир её мечты». А что, прикольно! Интересно, а вампиры ещё в моде?.. Хочется надеяться, что да. Надо будет книгу дописать, пока они окончательно не окажутся за бортом… Сколько ж это времени понадобится? Месяц? Или, может, год? Если я пишу со скоростью одна строка в три минуты… А сколько строк в книге вообще? Наверное, в сумме должно быть не меньше страницы… лучше даже две… а то и три… Интересно, хватит ли идей хоть на одну?
   Я перечитала сочинение и с грустью поняла, что, видимо, нет. Идей на страницу у меня не было. Их вообще больше не было. Повторное прочтение написанного поставило меня ещё перед одним вопросом: захочется ли кому-то читать, что случилось дальше? Ведь, по большому счёту, всё содержание книги уже было изложено в первых четырёх строчках. Конечно, было можно расписать порядки в школе, отношения с вампиром, поцелуи, объяснение, расставание и ещё раз поцелуи… Можно было, но лень, если честно. Тем более, всё, что я была в состоянии рассказать об этих вещах, вполне мог представить себе человек, посмотревший два-три модных фильма и прочитавший книжку-другую о первой любви. Если уж быть совсем честной, то начало «Вампира её мечты» казалось неинтересным даже самому автору. Стоило ли надеяться на то, что оно увлечёт читателей?..
   В тщетных поисках «лекарства» я перечитала всё ещё раз. Заменила «Андрэа» на «Лайза», «Дженкинс» на «Филлипс», а «голубые глаза» на «зелёные». К слову «невероятные» приписала «опасные и смертельные». Заменила шрифт на Comic Sans. Потом на жирный. Восемнадцатый размер. Так книга стала больше… Но не то чтоб интереснее.
   Я погрузилась в мучительные раздумья о возможности писательской карьеры. И вдруг услышала:
   – Да ладно тебе! Сессия не скоро! Что ты так переживаешь? Да и не такой уж он и зверь, этот Шестопалов!
   – Ну, не скажи! Мне пятый курс говорил, что ему кое-кто по три раза пересдавал! Одну девушку едва не отчислили, так что пришлось в академку уйти!
   – Ой, да глупости всё! Пятый курс лоботрясы! В тот год кого попало понабрали, вот и учатся через пень колоду, каждый экзамен пересдают! Спроси на своей кафедре, тебе любой препод подтвердит!
   Я обратила внимание на компанию посетителей, расположившихся за соседним столиком. Судя по внешнему виду и разговору, это были те самые студенты архитектурного, среди которых мне так хотелось бы оказаться. Причём не первокурсники, а старше. Два парня и две девушки симметрично разместились по сторонам квадратного столика, пили кофе и обсуждали свою учёбу. Я разглядывала их, жадно ловя каждое слово. Наслаждалась чужим разговором, представляла себя его участницей… Но чем дальше, тем яснее понимала, что такому не бывать. Студенты сидели сомкнутым кругом: за их столом не было места для пятого человека, и они явно в нём не нуждались. Каждый из молодых людей оказывал знаки внимания одной из девушек: я наверняка бы оказалась «пятой лишней». Мне было бы не под силу поддержать разговор с этими взрослыми, образованными ребятами, а они наверняка не захотели бы беседовать о том, что близко мне… Через пару минут в кофейню зашла ещё одна студенческая компания. Она вела себя примерно так же. Поглядев на одну и другую, я окончательно поняла: никто не подойдёт со мной знакомиться. Студентам хорошо в своём кругу. Никому из них не интересна неудачница, сидящая в углу. А этой неудачнице, в свою очередь, никогда не достанет смелости подойти к кому-то первой… Словом, о романе со студентом-архитектором не стоит и мечтать.