К телефону-автомату напротив дома Клюгенштейна, с которого «звонил» Денис, подлетел грузовичок «Шевроле», из него выбрался Гоблин, подцепил коробку телефона ломом, сорвал со стены и бросил в кузов. Открывшей было рот бабке у подъезда грубый и невоспитанный Гоблин показал кулак. Бабка рот закрыла. Действо заняло секунд десять. Грузовичок умчался.
   Теперь любое утверждение о звонке выглядело бредом перепившихся ментов.
   К девятнадцатому отделению милиции подъехало два джипа, и сидящие в них Ди-Ди Севен и Тулип уставились на дверь. Если Дениса куда-то повезут, один из автомобилей двинет за ним. Ди-Ди Севен через наушник слушал волну патрульных Выборгского района, Тулип — «Европу-плюс» в своем «субурбане».
   На скамеечке в садике возле отделения разместились Стоматолог и Комбижирик. Их задачей был контроль за другим выходом. Комбижирик был настроен жестко и собирался, если Рыбакова поведут не более десяти ментов, отвинтить им бошки и освободить пленника. Стоматолог был неожиданно миролюбив и удерживал партнера от броска непосредственно в отделение для организации погрома в стиле «Бури в пустыне» .
   К дому Дениса припарковался «мерседес» с Садистом, Гугуцэ и Антифашистом. В случае обыска «независимые понятые» сломали бы любую провокацию сотрудников милиции.
   Пулю из Глюка извлекли быстро, важных органов она не задела — Денис зря опасался пневмоторакса. Кусок свинца вытащили пинцетом, даже резать не пришлось. Легкое, конечно, было слегка повреждено, но не опасно. Болевой шок был у Глюка только от контузии, что должно было пройти за неделю. А сломанное пулей ребро поболит, да и срастется.
   Рыбакова доставили для допроса на второй этаж, к следователю Яичко. Он прождал все это время в «обезьяннике» только потому, что Глухаридзе был занят с Ковалевским, обсуждал вопрос о квартирке одного алкоголика — жилплощадь, конечно, была не ах, но тысяч за двенадцать долларов могла уйти. Алкаша уже держали в «Крестах», Яичко со Скрипочкой постарались и «обнаружили» при обыске спичечный коробок «травки».
   С квартирки стражам порядка причиталось четыре тысячи, еще две — сотруднице жилконторы.
   Николай Ефимович, насвистывая, прошел мимо понуро сидящего за стеклом Дениса, не обратив на него никакого внимания — вот еще на каких-то жалких людишек свое драгоценное время тратить!
   Рыбакова завели в кабинет.
   — Так, — резко начал Яичко, — сейчас все расскажешь быстренько, и в камеру! Понял?! Рассказал — и на нары!
   — Что, простите? — Денис уселся на стул.
   — Ты чо? Я сказал, быстро рассказывай! — Следователь прихлопнул ладонью чистый бланк протокола. — Я шуток не люблю! Ты кто такой? Почему к нам попал?
   — Гражданин.
   — А чо тут делаешь?
   — Я сам не знаю. Задержали на улице, сюда привезли... — Рыбаков тянул время. Глухаридзе пробежал глазами рапорт.
   — Да ты, я вижу, не прост! Ничего, не таких обламывали! Террорист, значит? Где бомба?! — заорал Яичко.
   — Какая бомба?
   — На Литейном, четыре! Где?! Быстро отвечай!
   — Я не знаю ни о какой бомбе, — спокойно ответил Денис, — вы меня с кем-то путаете... Кстати, я даже не знаю, с кем говорю...
   — Следователь Яичко. Значит, не хочешь говорить?
   «Вот ты какой, северный олень!» — подумал Денис и улыбнулся.
   — Чего лыбишься? Сейчас я тебя головой об сейф вмажу, поскалишься! Колись, хуже будет! Сам колись!
   — Не употребляю, знаете ли. А что это вы мне тыкаете?
   — Поговори мне... — Глухаридзе занервничал. — Где бомба?
   — Я откуда знаю?
   — Ты — Рыбаков? Тебя патрульные задержали?
   — Ну, я. А что?
   — В рапорте написано, что ты угрожал взорвать здание ГУВД. Понял? Это — доказательство! И сидеть ты будешь!
   — Когда обещал-то?
   — В четырнадцать пятнадцать, — Яичко заглянул в рапорт, — тут все написано. Не думай, что в милиции дураки работают...
   «А что тут думать, — ухмыльнулся Рыбаков, — думай — не думай, из дебилов все равно ничего другого не выйдет».
   — ...И вот по телефону угрожал, что через час все взорвется! Что, надеялся, что не поймают? Где бомба?
   — А сейчас сколько времени?
   — Полпятого... Ты мне мозги не пудри! Куда бомбу заложил?
   — Значит, ГУВД уже больше часа как взорвано. Так?
   — Признался! Ну что, не предполагал, что так быстро тебя расколют? Кто сообщники? Отвечай! Кто в ГУВД на тебя работает?
   — Недоделке и Куличков, — быстро ответил Денис.
   — Зовут их как?
   — Обоих — Василиями.
   — Ага, — Яичко старательно вписал все в протокол, не обратив внимания на фамилии начальника ГУВД и министра внутренних дел страны. — Где живут?
   — Не знаю...
   — Опять? Я тебе сейчас устрою! Инвалидом сделаю!
   — Хорошо, хорошо... Один в Москве живет, другой — в центре...
   — Адрес?
   — Не знаю... Только телефон.
   — Быстро!
   — 278-29-28, — назвал Денис телефон приемной начальника Главка.
   — Вот молодец, — обрадовался «гений сыска». — Сразу бы так! Распишись!
   Денис аккуратно поставил закорючку подписи — на протоколе образовалась фамилия Ельцин.
   — Сейчас ты у меня в камеру уедешь... Да ты кури! Чего уж теперь! — Глухаридзе, от напряжения высунув язык, заполнял бланк постановления. — А я пока твоего Недоделке расспрошу! Я думаю, мно-ого интересного узнаем! — На подпись Дениса внимания он не обратил.
   — Наверное, — еле сдержался Денис, представив генерала привязанным к стулу и Яичко с резиновой дубинкой в руке. В другой — настойчиво представлялась рюмка или, лучше, стакан. При взгляде на следователя возникало одно желание — закусить.
   Дверь в кабинет распахнулась, и гуськом вошли начальник райотдела, Антон и солидный мужчина в очках, похожий на адвоката.
   — Что тут у вас? — спросил подполковник.
   — Заканчиваем, — браво отрапортовал Яичко. — Подельников сдал! Некие Недоделко и Куличков. Недоделке сегодня возьмем. В центре обосновался, сволочь...
   У начальника райотдела отвисла челюсть.
   — Я предупреждал, что ваши подчиненные — идиоты, — с достоинством произнес адвокат, — когда только узнал об этом деле.
   — Вы свободны, — подполковник указал Рыбакову на дверь. — Заберите у дежурного свои вещи и примите мои извинения.
   — Благодарю, — Денис встал. — Счастливо с Недоделко пообщаться!
   В коридоре Антон похлопал Дениса по плечу.
   — Ксанке сказали?
   — Не боись! — Антон сиял. — Она тебя у входа ждет! Ее ваш приятель, Юрий Иваныч, привез. Пока ждали, он своими рассказами чуть полкоманды мне не угробил. Почище Жванецкого!
* * *
   Пришла странноватая питерская весна. Снег сошел, повсюду расстилались необъятные и бездонные лужи. В распахнутые форточки врывались запахи нарождающейся первой листвы и оттаявших собачьих какашек.
   Благоухающий дорогим одеколоном, подтянутый молодой человек приятной интеллигентной наружности, с дипломатом, переступил порог приемной фирмы «Наш Дом ЛТД» и лучезарно улыбнулся секретарю.
   — Здравствуйте, моя фамилия Михайлов. Мне назначено на двенадцать.
   — Да-да! Проходите, пожалуйста. Николай Ефимович ждет вас, — с ответной улыбкой кивнула секретарша.
   Денис Рыбаков поправил очки в тонкой золоченой оправе и, придав лицу приветливое выражение, потянул ручку двери кабинета Ковалевского...
 
Продолжение следует.