Цыбизов Владимир. Тайна 'Соленоида'

   В длину "Соленоид" имел 50 метров, в самом широком месте - восемь метров. По центру лодки от носа до кормы шла труба. Труба имела в поперечнике 120 сантиметров. "Соленоид" был каплеобразной формы. На хвостовой части закреплены рули, стабилизатор. Вверху длинным рядом сверкали стекла круглых иллюминаторов. На переднем скате лодки вверху была устроена рубка рулевого. "Фонарь" этой рубки сделан из небьющегося стекла, чтобы вахтенный мог иметь широкий обзор на пути корабля. Чуть пониже рубки виднелись едва заметные выступы обтекаемой формы: там помещались мощные прожекторы - по два с каждого борта. Еще один прожектор находился на рубке. Кормовая часть тоже оборудована и рубкой, и прожекторами, так как "Соленоид" мог идти и кормой вперед. Кроме того, пять мощных прожекторов расположены по бокам лодки и ближе к килю корабля, вернее, ближе к воображаемому килю. Таким образом лодка могла осветить воду с любой стороны от себя.
   - Скоро спустим в воду? - спросил Юрий Арбалетова, осматривая корабль со всех сторон. . Я вижу, он почти готов.
   - Да, почти. Осталось смонтировать лишь ту часть, о которой у нас зашел спор на партбюро. Но теперь у нас есть ваши чертежи, и я считаю, что спор можно будет решить сегодня или, в крайнем случае, завтра. Выберем лучший вариант. Между прочим, я тоже предложу свой вариант. Вы не будете возражать?
   - Что за вопрос, Максим Кириллович, - пожал плечами Юрий. - Я буду очень рад, если ваше предложение окажется лучше всех остальных.
   В комнату вошел Виктор Якорьков.
   Виктор Якорьков работал в заводском конструкторском бюро, участвовал в разработке проекта "Соленоида" и поэтому был в курсе всех событий, связанных со строительством подводной лодки. Когда Юрий спросил его, как идут дела с испытанием "Астарты" - специального аппарата, предназначенного для "Соленоида", он сказал:
   - Дела идут нормально: выявлены кое-какие недостатки, придется устранять их. Я уже кое-что придумал, сегодня же расскажу. Я думаю, надо посоветоваться с Берсеневым. Это по его части, по электрической.
   - Предлагаю вынести разговор об "Астарте" на технический совет, - сказал Арбалетов. - Пора окончательно утверждать конструкцию.
   - Когда будет совет? - спросил Юрий.
   - Завтра вечером, - ответил Арбалетов. . Поговорим о новом варианте размещения атомной электростанции. Мы ждали, когда вы приедете. Сегодня инженеры познакомятся с вашим проектом . с моим вариантом и с вариантом Виктора все уже знакомы. А завтра решим, на каком остановиться. Заодно и вопрос об "Астарте" решим. Тянуть нельзя, нужно выполнять решение партийного собрания и быстрее строить "Соленоид".
   Заседание технического совета началось в точно назначенное время. Инженеры собрались в кабинете Арбалетова, где имелась большая черная доска в три метра высотой и в четыре метра длиной. Она была подвешена на стальных тросиках, переброшенных через ролики, укрепленные под потолком. На концах тросиков висели тяжелые чугунные полосы - противовесы. Они помогали поднимать доску выше или опускать ее до самого пола, когда требовалось написать на ней в самой верхней части.
   Арбалетов достал из сейфа чертежи "Соленоида" и принялся прикреплять их кнопками к доске. Потом приподнял ее на полметра и прикрепил еще один ряд чертежей. Затем приподнял доску на метр. Чертежи оказались высоко над головой. Арбалетов взял кусок мела и принялся выписывать на доске под чертежами формулы и цифры...
   И формулы, и цифры, и чертежи давно были знакомы Юрию. Пока Арбалетов писал на доске, он поглядывал по сторонам. Почти весь народ знакомый... Вот сидит, откинувшись на выгнутую спинку стула, полный, с толстой шеей, благодушный Вадим Кондратьевич Берсенев. Он инженер-электрик, работает на заводе уже пятнадцать лет. Его все любят здесь, уважают за добродушие, покладистый характер, большие знания в электротехнике и еще за то, что он никогда не навязывает своего мнения другим.
   Юрий очень хорошо знал его, частенько бывал у него дома вместе с Виктором. Виктор и Вадим Кондратьевич были отчаянные радиолюбители. Если им случалось где-нибудь встретиться, у них всегда заходил разговор о радиопередатчиках. Вот и сейчас они сидели рядом и о чем-то говорили. Чтобы не мешать своими разговорами и не нарушать тишины, они тихо шептались. Черная шевелюра Берсенева касалась гладко зачесанных назад волос Виктора.
   Юрий перевел глаза на главного технолога завода, потом на главного конструктора, сидевших по бокам головного стола. Остальные занимали места за длинным столом, стоявшим вдоль кабинета и образующим с первым столом букву "Т".
   К одиннадцати часам ночи совет закончил свою работу. Было решено принять конструкцию, предложенную Кургановым. По "Астарте" не сумели прийти к соглашению, потому что в ходе обсуждения выяснилось, что есть возможность оставить конструкцию прежней. Для того, чтобы решить вопрос окончательно, требовалось провести еще серию испытаний аппарата.
   Из управления вышли шумной толпой. За воротами разделились на три группы: одна вместе с Арбалетовым пошла к пристани, где стояла моторная лодка главного инженера. Дело в том, что Максим Кириллович жил в городе и каждый день отправлялся на завод на собственной лодке. Заодно он забирал и других работников завода, живущих в городе. Впрочем, это случалось редко, потому что главный инженер допоздна задерживался на заводе и отплывал тогда, когда не оставалось ни одного попутчика: они уезжали после окончания работы, в начале седьмого часа, на автобусе.
   Другая группа отправилась к пятиэтажным заводским домам, в которых жила большая часть инженеров, техников и рабочих судостроительного завода. Третья группа направилась к гостинице. Там жили Юрий, Виктор, которому вот уже третий год не могли дать комнату в жилых домах, Захар и, новый для Юрия человек, Зотов, с которым его сегодня познакомили.
   - Разрешите и мне с вами, - сказал Зотов просто. - А то одному скучно идти.
   - Пожалуйста, - ответил Юрий. - Вы в гостинице остановились?
   - Да, в 21-м номере.
   - Вот как? А я в 22-м живу. Виктор вот рядом со мной обитает.
   - Очень приятно. Значит, соседями будем.
   - Вы надолго к нам? - спросил Захар.
   - Как с делами справлюсь, - неопределенно ответил Зотов, доставая портсигар. - Курите? Прошу.
   - Предпочитаю сигареты.
   В небе ярко светил месяц, окрестности лежали как на ладони. Гора Маяк загораживала полнеба и четко обрисовывалась на темно-синем небосклоне. На территории завода, вытянувшейся у подножия горы узкой лентой по берегу бухты, отчетливо виднелись цехи, портальные краны, недостроенные суда и лодки. Один цех выдавался метров на сто в залив: он был построен на плавучем понтоне. По берегу рассыпались небольшие домики рабочего поселка. За поселком стояла гостиница. К ней можно было пройти и по берегу моря, и по шоссе, огибая подножие горы Маяк со стороны суши. Вот этот второй путь и выбрали инженеры. Шли молча . наговорились на совете. Правда, Зотов молчал и у Арбалетова.
   Вот и гостиница. Пожелав спокойной ночи друг другу, разошлись по комнатам.
   Виктор, придя домой, включил радиоприемник и стал ловить в эфире музыку. Настроился на волну и вышел умыться. Вернувшись, открыл дверь на балкон. Посмотрел, а на соседнем балконе Юрий стоит.
   - Хороша ночь, - сказал Юрий, заметив товарища. . Что это ты поймал?
   - Сидней. А где тот радиоприемник, который я тебе подарил? Ты же сказал, что привезешь его?
   - В багаже идет. Надо было бы забрать, да все некогда. Завтра же привезу с вокзала. Будешь сегодня с кем-нибудь связь устанавливать?
   - Обязательно. Минут через пятнадцать начну. Ты приходи, послушаешь.
   Приятели, облокотившись на перила, разговаривали, посматривали на гору Маяк, на море, лежавшее перед ними, и не замечали, что дверь, выходившая на третий балкон, чуть приоткрыта. За дверью неподвижно стоял Зотов. Непонятно было, смотрел ли он на море или его заинтересовал разговор соседей...
   Глава 4
   Несчастный случай
   Покуривая, Томпсон шел по аллее городского парка. Глаза равнодушно скользили по гуляющей публике, по скамейкам открытых эстрад. Его взгляд не оставлял без внимания ни одной скамейки, ни одного человека. Но никто бы не сказал, что этот скромно одетый широкоплечий человек кого-то ищет . так безмятежен был его вид.
   За зеленой стеной плюща, каштанов и сирени показалось деревянное здание, послышался запах жаркого. Томпсон подошел ближе и сквозь просветы между листьями увидал столик на открытой террасе, публику за столиками, официантов с подносами в руках...
   По губам шпиона мелькнула довольная улыбка. Он отыскал тропинку и, обогнув террасу, поднялся по ступенькам широкого крыльца. Остановившись, окинул глазами столики ресторана, как бы выискивая свободное место. На самом же деле он высматривал нужного ему человека. Изобразив на лице разочарование, которое можно было легко приписать отсутствию свободных мест, он покинул террасу и зашагал дальше по аллее...
   Минут через пять шпион набрел еще на один летний ресторан, но и там не задержался. Третий ресторан оказался гораздо больше двух первых. Находился он на берегу озера. Томпсон занял удобную позицию у входа, где стояли, покуривая и беседуя, несколько 'человек, и принялся осматривать посетителей ресторана. Вот у него чуть вздрогнула бровь: за одним из столиков Томпсон увидал Балабина и еще одного шофера городской автоколонны. Перед ними стояли графин с водкой, закуска, пепельница, полная окурков, и пустые бутылки от пива.
   Томпсон удовлетворенно улыбнулся. Выбрав скамейку, откуда был хорошо виден вход в ресторан и часть столиков на террасе, он сел и положил рядом с собой газетный сверток. Судя по форме, в свертке была бутылка.
   Ждать пришлось долго, но Томпсон лишь радовался, видя, как часовая стрелка все ближе и ближе передвигается к цифре двенадцать.
   Балабин с приятелем покинули ресторан одними из последних, когда парк стал закрываться. Почти вся публика уже разошлась, на аллеях и улицах, прилегающих к парку, было пустынно.
   Томпсон пошел вслед за шоферами, которые, шатаясь, достигли какого-то угла и расстались. Томпсон не упускал Балабина из виду. Нагнав его в пустом переулке, он заглянул сбоку в лицо шоферу и удивленно сказал:
   - О, кого вижу! Здорово, Василий Варфоломеевич.
   - З...здравствуй, - пробормотал Балабин, еле шевеля языком.
   - Домой?
   - Можно и домой, - выдавил Балабин, глядя вниз и широко ставя ноги, чтобы не упасть. - А можно и в рресторран. Мне все можно...
   - Ну, выпить можно и без ресторана, - заметил Томпсон весело и легонько шлепнул Балабина по спине. - Я на всякий случай тут кое-что захватил, когда шел домой. Вот она, в кармане. И пару бутербродов взял. Одному-то разве выпивка? В одиночку только мерзавцы пьют да алкоголики. Компания для меня все! Пойдем к морю. Я там знаю хорошее местечко. Посмотришь с берега на море, аж плакать хочется: так хорошо на сердце делается....
   Обняв Балабина, он повел его к морю. Шофер кое-что соображал. Он был не прочь выпить еще и охотно подчинился новоявленному собутыльнику. Правда, он мало был знаком с этим Криницей, но это не беда. Он, видать, компанейский парень. Свойский человек...
   Томпсон привел Балабина на крутой берег залива. Сели возле самого обрыва на плоских камнях. Томпсон развернул газету, извлек бутылку с водкой и стакан, надетый на горлышко бутылки. Из кармана достал два бутерброда.
   - Держи, - подал он бутерброд Балабину. Налил стакан водки. - Пей, браток. Потом я.
   - Давай...
   Балабин выпил водку. Томпсон сделал вид, что тоже выпил. Поднялся на ноги, подошел к обрыву.
   - Ишь, как высоко, - пробормотал он. - Недолго и свалиться. Верно, Балабин?
   - Куда свалиться? - пьяно пробормотал шофер, поднимаясь на ноги. - Ччего ты там увидал?
   - Смотри, осторожнее.
   - Пплевал я с двадцатого этажа...
   Балабин, качаясь, подошел к обрыву и попытался было заглянуть вниз, но какая-то сила оттолкнула его назад. Томпсон, загадочно улыбаясь, смотрел на шофера. Он знал, что Балабин в его руках и никуда отсюда не уйдет. Странно все-таки устроен этот мир. Вот Балабин еще жив. И мог бы остаться в живых, если бы этого захотел он, Томпсон. Но шофер должен умереть. Так диктует закон жизни, тот закон, по которому живет и он сам, Томпсон, и Моррил, и сотни других таких же томпсонов и моррилов. Балабин уже мертв. Он живой мертвец. Интересно, почувствует он страх, когда свалятся вниз, или нет?
   Томпсон подошел к шоферу и неожиданно сильным толчком отбросил его на самый край обрыва. Балабин без звука рухнул вниз, нелепо взмахнув руками...
   Утром Балабин не вышел на работу. В диспетчерской зашел разговор, кого же посадить за руль вместо него? Пора высылать машину на линию "Айла.завод.Айла". Диспетчер в замешательстве посматривал в окошко: на дворе остались только автобус Балабина и легковое такси, возле которого хлопотал Криница.
   - Иван Потапыч! - крикнул диспетчер. - Зайди-ка на минутку...
   - Слушаю вас, - сказал Криница, войдя в конторку.
   - Иван Потапыч, вы знаете шоссе от Айлы до завода?
   Криница пожал плечами.
   - Приходилось ездить... Как будто бы знаю. А что?
   - Не согласились бы вы денек-другой поводить автобус? - и диспетчер кивнул головой на машину Балабина. - Не вышел на работу Балабин. Я послал за ним, но что-то никак не найдут. Может, заболел. А потом опять на такси сядете.
   - Ну, если временно, то почему же не выручить, . подумав, ответил Криница.
   - Ну и отлично. Получите путевку и немедленно выезжайте по маршруту. Потом вас подменят.
   - Есть выезжать, - без всякого энтузиазма ответил Криница. Пусть видят, что без охоты пошел на новое место. А в душе ликовал: все получилось именно так, как он и предполагал...
   А в полдень в автоколонне стала известна грустная новость: Балабина нашли разбившимся на камнях под береговым обрывом. Как установила судебно-медицинская экспертиза, смерть наступила от удара головой о валун. Перед смертью Балабин, судя по заключению экспертизы, был пьян.
   - Допьянствовался, - покачивая головами, говорили в автоколонне. А диспетчер, увидав начальника автоколонны, сказал ему:
   - Придется Криницу оставить на автобусе.
   - А он согласен?
   - Уговорю. Он человек покладистый.
   Глава 5
   Человек из моря
   Самым преданным другом Толика, сына инженера Арбалетова, была дочь рыбака Лапина . двенадцатилетняя Таня. Голенастая, с тонкими косичками, с облупленным от солнца носом, она целыми днями пропадала на берегу моря, собирая красивые ракушки, гальку, окатанную водой, точно коза прыгала по склонам гор в поисках редких цветов. Играла она всегда одна или с Толиком.
   Таня знала на берегу каждый уголок и показывала Толику, где хорошо ловились бычки, где много медуз, где в прибрежном песке лежало затонувшее бревно. Это льстило мальчику, а девочке доставляло удовольствие. Чтобы "насолить" всем остальным мальчишкам, она готова была отдать Толику все сокровища берега и моря. Когда Толик присоединялся к мальчикам и показывал им свои находки или добычу, Таня, следившая за ним издали, улыбалась: добыча у Толика оказывалась всегда гораздо интересней, чем у других ребят. Правда, приятели подсмеивались над ним, а некоторые даже дразнили его "девчоночником", но Толик не обращал на это внимания. Только хмурился да старался встречаться с Таней вдали от ребят. Поэтому он и девочка часто бродили в самых пустынных местах берега, куда ребята никогда не заходили.
   Вот и сегодня они шли по мелкой гальке возле самой воды. Волны лизали голые ноги. Над морем низко летали чайки. Утро выдалось ясное, спокойное.
   - Ты куда идешь? - спросил Толик девочку и оглянулся: очень уж далеко зашли.
   - А вон туда, - указала Таня рукой и хитро сверкнула глазами.
   - Там же ничего нет?
   - Есть, вот увидишь. У мальчишек от зависти глаза лопнут.
   - Что?
   Тане, видать, самой не терпелось рассказать о находке. Она крепилась недолго. Помедлив, оглянулась, точно возле кто-то мог быть, и тихо сказала:
   - Там... лодка.
   - Лодка? Какая лодка?
   - Ну лодка, самая простая. Вон там, в воде.
   Толик посмотрел на море, но никакой лодки не увидал. Только камни лежат в воде неподалеку от берега... А лодки не видать.
   Таня посмотрела на Толика, сказала:
   - Пошли вон туда, я оттуда видала. Я сегодня здесь рано-рано была.
   И стала взбираться на обрывистый берег, ловко цепляясь за выступы скал руками и ногами. Толик полез тоже, хотя он никак не мог понять, почему это сверху лодка будет видна, если снизу она не видна. Может, лодка за камнями? Но они почти до макушек в воде, за ними не спрячешь лодку...
   Вот и конец подъему. Внизу лежало море, камни... Но что это такое между камнями? Что-то узкое, с острым концом... Неужели лодка? Да, в самом деле лодка.
   - Видишь, - указала на нее Таня. - На дне лежит. Затоплена. А вчера не было, я сама видала. Когда ты ушел, я сюда пошла.
   - Кто же ее затопил?
   - Не знаю, я не видала...
   - Надо посмотреть, может, на ней надпись есть...
   Толик спустился с кручи, разделся и, оставшись в одних трусах, полез в воду. Лодка лежала между двумя огромными камнями. Толик нырнул и ухватился руками за борт лодки. Какая-то странная лодка... Борта тонкие, сама маленькая... В такой лодке не очень-то поплаваешь по морю. Да и нет таких лодок ни в Айле, ни поблизости. И вообще он, Толик, видит такое суденышко впервые. И дырка круглая в дне. Зачем дырка? Прямо как высверлена нарочно...
   Толик вылез на берег и, одеваясь, быстро говорил Тане:
   - Знаешь, совсем целая лодка. Даже не разбитая. Только маленькая дырка в дне. Мы заткнем ее и поднимем. Только там на дне большие камни, мне не поднять. Давай скажем твоему отцу. Он поможет поднять. Ладно? А потом будем кататься. Своя лодка будет у нас.
   - А если хозяин найдется?
   - Не найдется. А найдется... ну, отдадим. Ладно?
   - Хорошо.
   ...Отец Тани только что вернулся из рейса: он был рыбак. Лапин чинил сапоги, когда прибежала дочь.
   - Папа, я лодку нашла! - выпалила она, не успев переступить порог.
   - Какую лодку?
   - Маленькую. Возле берега, в воде. Помоги нам достать ее.
   Лапин посмотрел через открытую дверь на Толика, стоявшего во дворе, на Таню, молча поднялся, а потом сказал:
   - Ну, пойдемте, покажите вашу лодку...
   Полковник Сахаров просматривал донесения. Одни донесения он просматривал быстро, над другими задумывался. Подперев щеку ладонью левой руки, он долго изучал один документ. В раздумье потер поседевший висок пальцами, провел рукой по лицу, по подбородку. Потер переносицу...
   - Интересно, что ему нужно было возле наших берегов? - пробормотал он задумчиво. Поднявшись, вышел из-за стола и отдернул штору, висевшую на стене. Открылась карта города Айлы, бухты и окрестностей города, прибрежной полосы моря, за которой начинались "ничейные" воды.
   Полковник еще раз прочитал донесение. Капитан сторожевика "Бдительный" сообщал, что прошедшей ночью, в квадрате 71, был услышан звук летевшего самолета. Самолет засекли в ноль часов пятнадцать минут. Через пять минут звук прекратился. Это мог быть лишь иностранный самолет, потому что, как узнал уже Сахаров, в это время ни один из наших самолетов не находился в полете. А воздушные линии сообщения проходили далеко в стороне от того места, где был засечен самолет. Может, это приходил "гость", "оттуда"? Прилетел, сбросил парашютиста и ушел?
   Сахаров подошел к окну, посмотрел на море. Полковник был коренаст, широк в плечах, лицо тонкое, нервное, кожа на лице в мелких складках, сухая. На вид ему было лет пятьдесят пять, да и то лишь тогда, когда он сидел за столом и читал бумаги или писал. Когда же он ходил по кабинету или шел по улице, то ему смело можно было сбросить пяток лет. Если же он разговаривал с вами и глядел на вас своими лучистыми голубыми глазами, удивительно молодыми и веселыми, то вам даже в голову не приходило дать Сахарову больше сорока пяти лет.
   Он нажал кнопку на столе. Дверь открылась и вошел молодой офицер.
   - Степан Корнеевич, - сказал Сахаров, - сообщи на пятую заставу, чтобы осмотрели местность, прилегающую к морю в районе квадрата 71. И прибрежную полосу моря.
   - Слушаюсь. К вам добивается один рыбак. У меня сейчас находится. Просит, чтобы его принял самый главный.
   - Хорошо, проводи его ко мне.
   Капитан вышел, а минут через пять вернулся в сопровождении Лапина. Рыбак посмотрел на провожатого, на полковника. Сахаров кивнул капитану Ярцеву. Тот вышел.
   - Садитесь, - пригласил полковник.
   - Можно и сесть, - сказал Лапин, садясь. - Я . Лапин. Рыбак из артели "Попутный". Тут такое дело случилось. Моя дочка да еще там один паренек лодку возле скал нашли. На дне. Затопленную. Я нырял. Не наша лодка. Я наших насмотрелся за свою жизнь, а это чужая, не наша. И дырка аккуратная такая в дне. Прямо как для пробки. Вы поехали бы посмотрели. Я ее не трогал.
   Сахаров насторожился с первых же слов рыбака. Когда же Лапин упомянул про лодку, Сахаров сразу подумал о донесении капитана сторожевика. Вероятно, самолет высадил диверсанта с лодкой. Тот лодку затопил, а сам выбрался на берег и скрылся...
   Сахаров распорядился приготовить мотобот, водолаза и вместе с Лапиным отправился на пристань. Сопровождали их капитан Ярцев и автоматчик. Через полчаса они были на месте. Там же оказался и дозорный катер заставы - он тоже обнаружил лодку. Водолаз выбросил из лодки камни, заткнул дыру в дне кляпом и поднял суденышко на поверхность моря. Лодка действительно оказалась иностранной.
   Толик и Таня хотели было посмотреть на лодку, но на берегу уже стоял солдат с автоматом и никого не подпускал к берегу. Так и пришлось уйти ни с чем...
   Осмотрев лодку, полковник и капитан пришли к выводу, что лазутчик высадился на берег не очень давно: дерево лодки не успело глубоко пропитаться водой. Но когда это случилось, прошлой ночью, позапрошлой или еще раньше? Это нужно было точно установить. Ведь если человек ступил на сушу этой ночью, то его можно еще найти. А если прошлой ночью, то задача усложняется.
   - Разыщите ребят, - приказал Сахаров Ярцеву. . Таню Лапину и ее приятеля. Они, вероятно, где-нибудь на берегу моря бродят.
   В то же утро Таня и Толик беседовали с полковником. Сахарову удалось выяснить, что еще вчера вечером лодки среди скал не было. Значит, самолет недаром кружил этой ночью в квадрате 71. Несомненно, это он высадил шпиона и выбросил лодку. Но где теперь искать шпиона? Конечно, за семь-восемь часов он не мог далеко уйти пешком. Но ведь он мог воспользоваться попутной машиной и отъехать от города на значительное расстояние. Возможно, он остановился в городе. Судостроительный завод, строительство "Соленоида" могли заинтересовать иностранную разведку не меньше, чем какой-либо другой объект в глубине страны.
   Эта мысль подтверждалась тем обстоятельством, что ни пограничники, ни работники госбезопасности пока еще не обнаружили ни одного подозрительного человека в окрестностях Айлы и на дорогах, ведущих в глубь страны. Были взяты на учет все автомашины, проезжавшие по этим дорогам с двенадцати часов ночи до десяти утра, но шоферы в один голос заявляли, что не подвозили пассажиров, что никто не просил их взять в машину. Поезда за это время тоже не уходили из города. Дело осложнялось: в городе враг мог легко скрываться долгое время.
   - Кое-что мы все же сможем сделать, - сказал полковник Ярцеву. Они стояли в кабинете Сахарова у карты города. - Смотрите: от того места, где была затоплена лодка, ближе всего до восточной окраины Айлы. Что бы сделал я, высадившись ночью на незнакомый берег? Пошел бы в глубь суши? Нет, степью пешком я недалеко ушел бы до рассвета. Вышел бы на дорогу? Тоже нет - на дороге меня наверняка засекли бы: одинокий путник - слишком заметная фигура. Конечно, я постарался бы переждать где-нибудь в укромном местечке часов так до десяти утра, когда город начинает жить полнокровной жизнью. И постарался бы выбраться из города или на автобусе, или поездом. Но это лишь в том случае, если бы я имел задание, связанное с объектом или с людьми, находящимися в глубине страны. Если же меня интересовал бы судостроительный завод в Айле, то я, конечно, постарался бы устроиться в городе.
   - Но город перегружен курортниками! - заметил Ярцев. - Где же вы остановились бы? Предположим, что у вас здесь нет знакомых и сообщников. Возьмем, так сказать, общий случай.
   - Пожалуйста, - усмехнулся полковник, довольный, что и капитан увлекся трудной задачей. . Еще раз обратите внимание вот на эту окраину. Она ближе других частей города подходит к пустынному берегу. Это раз. Эта окраина застроена преимущественно одноэтажными простенькими домишками из ракушечника и живут там портовые рабочие, рыбаки и владельцы мелких садиков. Это два. От центра города далековато, улицы грязноватые и так далее. Это три. Курортники там редко селятся - это четыре. Вот потому-то я и остановился бы в одном из домиков этой окраины.
   - В качестве кого?
   - А вот об этом еще надо подумать, - улыбнулся полковник. - Несомненно одно: я принял бы вид такого человека, который не выделялся бы из среды жителей окраины. Не изучив Айлу хотя бы по карте, я не согласился бы высаживаться в таком месте. Конечно, лазутчик знает город и заранее все предусмотрел, не иначе. Итак, вот мое решение: надо усилить наблюдение за домами восточной окраины Айлы.