Андрей ДАШКОВ
ОБМАНУТЫЙ

   Когда солнце будет скручено,
   и когда звезды облетят,
   и когда горы сдвинутся с мест,
   и когда десять месяцев беременные
   верблюдицы будут без присмотра,
   и когда животные соберутся,
   и когда моря перельются,
   и когда души соединятся,
   и когда зарытая живьем будет спрошена,
   за какой грех она была убита,
   и когда свитки развернутся,
   и когда небо будет сдернуто,
   и когда ад будет разожжен,
   и когда рай будет приближен, -
   узнает душа, что она приготовила.
Коран. Сура 81. Скручивание


   ...Мы вернулись домой, в наши царства,
   Но не вернули себе покоя в старых владеньях,
   Где люди ныне чужие вцепились в своих богов.
   И вот я мечтаю о новой смерти.
Томас Стернз Элиот

ПРОЛОГ

   Сенор так никогда и не узнал, что в глубине его существа родилось ЭТО. Никто не видел, как вызревают ужасные семена... Вначале ЭТО было просто головной болью и что-то страдало и ворочалось в тесной коробке черепа; и ему удавалось ненадолго прогнать эту боль, но она никогда не уходила совсем, а оставляла мысли – как шум, и видения – как утомительный сон.
   Проклятье его было в том, что он был Незавершенным; он не помнил своего прошлого и ничего не знал о своем будущем.
   Лишь на секунду его ум становился безмолвным и ясным, но потом не было покоя: слова с утраченным смыслом, как злобные псы бесновались на окраинах сознания, из могил памяти восставали демоны и шли по кругу часы, дни, недели и годы... И ЭТО росло незаметно и неумолимо и привыкало жить в стенах своей тюрьмы. А потом оно разрушило Сенора и начало действовать...
   Оно стремилось достичь Слияния и Завершения.
   Но этому освобождению предшествовали долгие и странные приключения.
   Он видел смерть женщины с искусственным глазом, принесенным из Зыбкой Тени, и это вовлекло его в опасную и непонятную игру.
   Он избежал смерти от рук барона Тенга, который был тайным слугой демона Тени, и смерти от рук безголовой куклы, посланной Хозяином Башни Зонтагом.
   Он побывал в Мертвых Временах, где нашел себе странного союзника, в надежности которого до сих пор сомневался.
   Он был пленником Железного Шара, который Тантор Тенга получил от Безумного Короля Гугима в обмен на жаркое из любовницы барона Хильды Биорг.
   Он встретил Бродячего Монаха, уничтоженного позже существами Тени и возродившегося вновь у него на глазах.
   Он пытался пройти Ритуал, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, но Гет-Забалла, хранитель ритуального саркофага, сделанного из зуба Древнего Бога Кружедда, отрекся от него.
   Все, что ему удалось узнать в период, предшествовавший падению Кобара, мира, где он жил, и единственного мира, который он помнил, могло приблизить его к разгадке тайны своего происхождения, но вместо этого погрузило в еще большую растерянность, в еще больший мрак. Количество загадок увеличилось многократно, оказалось, что он искусственно помещен в свою темницу, но кем? Может быть, самими Древними Богами...
   Это заставило его искать ответы вне Кобара, пространство которого поглощала Зыбкая Тень, а вокруг сжималось кольцо Завесы Мрака.
   Судьба свела его с изгоями Кобара – ведьмой Истар, приговоренной Хозяевами Башни к изгнанию, и превращенной Люстиг, уже побывавшей в Тени и вернувшейся оттуда уродливым карликом-мужчиной.
   Спустившись в подземное королевство Мургуллу, он познал любовь слепой королевы Мелхоэд и ненависть хвостатого графа Тойнгха. Оба хотели отомстить. И оба теперь были поглощены Тенью.
   Но не только обитатели Мургуллы мечтали увидеть Незавершенного из Кобара еще раз и при других обстоятельствах. Сенор остался должен Хозяину Башни Зонтагу, который нуждался в теле Спящего Младенца, а также Железной Статуе, стерегущей могилу своего таинственного властелина, чье сердце Незавершенный должен был принести из Тени.
   С ним оставались амулеты, добытые в схватке, за игрой и на ложе любви – предметы, принадлежавшие Древнему Богу, человеку и Бродячему Монаху Сдалерну, который вообще был неизвестно кем. Сенор владел мечом Торра с непознанными знаками, хранившим силу, лишь однажды приоткрывшую ему одну из своих сторон, уничтожив барона Тенга и изгнав из Кобара демона Тени. У Незавершенного был перстень Сдалерна, позволявший тому перемещаться из мира в мир, преодолевая Завесы Мрака, и обруч Мелхоэд, благодаря которому он сумел покинуть Бутылку Рофо, волшебное убежище, созданное самым скрытным из Древних Богов.
   Эти предметы, может быть, и сделали его неуязвимее.
   Но избавили ли они его от мук?
   Злобный пленник, томившийся в его сознании, все так же терзал его мозг. Жизнь Сенора по-прежнему прослеживалась лишь на несколько лет назад, а дальше была непроницаемая пелена, наброшенная теми, о ком он даже не подозревал.
   Он зашел уже слишком далеко по дороге, ведущей либо к гибели, либо к истоку всех тайн. Ему нечего было терять. Возвращение было для него немыслимым.
   Тиран, заключенный в его черепе, возликовал.
   В последние дни обреченного Кобара Незавершенный покинул город, войдя в Зыбкую Тень. С ним была ведьма Истар, которую он однажды уже спас от этой участи. С ним было Существо Суо из Мертвых Времен, испытавшее все, кроме власти над Срединными Мирами. Еще с ним был карлик Люстиг, возвращавшийся в Тень с безумной надеждой вернуть себе утраченное женское естество.
   У каждого был свой повод.
   У каждого была своя тайна.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИЗРАЧНЫЙ ЗАМОК

1. РАСПАВШИЕСЯ И СОБРАВШИЕСЯ

   Ад оказался местом холода и гладкой тверди, простиравшейся, сколько хватало глаз. Здесь не было и намека на свет. Слепые лошади из Мургуллы не нуждались в нем, а Сенор стал смотреть магическим зрением.
   По обе стороны от себя он видел сверкающие силуэты ведьмы и Человека Мизинца Суора. Маленькая фигурка превращенного карлика верхом на лошади маячила далеко впереди.
   Теперь ничего не менялось вокруг. Трудным был лишь момент погружения в Тень. Холодный Затылок помнил тошнотворное чувство, охватившее его, когда голова лошади и его собственные руки подернулись рябью и исчезли, размытые тысячью течений, перемешивавших материю.
   То же случилось с его сознанием. Оно взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Казалось, ничто не сможет их собрать. Впрочем, в каждом остался связующий закон и отражения всех четверых. Холодный Затылок не мог знать о том, что произошло бы, не будь с ним амулета, найденного в Кобаре. Меч Древнего Бога удерживал всадников и лошадей от полного и окончательного распада.
   Их вновь собрал След, Остающийся В Предметах. Оказавшись внутри Зыбкой Тени, След был активирован и покинул Меч Торра.
   Медленно, от точки к точке, вне человеческого представления о времени, он собрал разбегающиеся сущности четверых и упорядочил их, подобрав подходящий случаю закон. Он помнил, как делать это, с тех времен, когда сам Торр, оказавшись внутри Большого Яйца, столкнулся с неизбежностью Хаоса. Торр создал След, чтобы сделать Хаос преодолимым. Немногим с тех пришлось путешествовать сквозь него, потом это были даже не Боги, но След существовал не для того, чтобы задавать вопросы; прямо посреди миров неопределенности он делал свое дело с неумолимостью предопределения.
   Сейчас он оставался в каждом из четверых, вошедших в Тень, в принадлежавших им мертвых предметах и слепых лошадях из Мургуллы.
* * *
   Гладкая твердь была одинаково однообразной в любой из сторон и лишена каких-либо признаков, кроме твердости и плоскостности. Было все равно, куда ехать, – здесь не существовало направлений. Холодный Затылок смутно понимал: это не совсем то, что ехать по равнине в его собственном мире. Все, что он видел тут, пространство, течение времени и сама твердь были лишь ближайшими подобиями самих себя, созданными Следом Торра из упорядоченного Хаоса и приведенными к ограниченному восприятию человеческого мозга.
   Сенору ничего не оставалось, кроме как смириться с этим и привыкнуть к тому, чтобы «двигаться куда-то», когда двигаться было, в сущности, некуда.
   Во всяком случае, ему казалось, что с каждым шагом они отдаляются от колышущейся двери, через которую проникли в Зыбкую Тень. Двери обратно не существовало или же она находилась где угодно; нужно было только уметь воспользоваться ею. Сейчас Сенор не собирался задумываться над этим.
   Спустя некоторое время он обнаружил, что по-прежнему может обмениваться со своими спутниками тем, что было здесь словами и отражениями, а их тела, за исключением ложного тела Суо, могут испытывать холод, жару, жажду и голод.
   Слепые лошади, дрожавшие после жуткого скачка в Тень, постепенно успокоились и продолжали свой ровный призрачный бег. Сенор вдруг увидел ухмыляющееся лицо карлика, обращенное к нему. Он понял, что означала эта ухмылка. Здесь не нужен был проводник в привычном смысле слова, поскольку не существовало направлений и расстояний. Дело было не в знании дороги, а в представлении об окружавшей их зыбкой реальности, готовой рассыпаться в прах при исчезновении Следа. Человек Безымянного Пальца готов был признать, что карлик гораздо опытнее в этом, поскольку уже побывал здесь. Что тогда спасло его от гибели? Этого Сенор не знал. Он видел только, что сейчас Люстиг воспринял все происходящее, как само собой разумеющееся. То же самое можно было сказать о Существе Суо из Мертвых Времен. Но оно не было человеком. Холодный Затылок перебирал отражения и видел, что одна лишь ведьма Истар испытывает нечто вроде растерянности и удивления от того, что до сих пор жива.
   Первый амулет пока не подвел его. Все было не так уж плохо.
   Он избавил мозг от понятий направления и расстояния.
   И почти сразу же увидел перед собой растущие прямо из тверди стены гигантского замка, затмившего пол-мира; башни его терялись в неразличимой высоте. Сенор послал отражения и помог увидеть замок ведьме Истар. Потом он придержал свою лошадь.
   Карлик и Существо Суо видели эти стены уже довольно долгое время. Но то, что они смогут достичь замка беспрепятственно, вызывало очень большие сомнения.
   – Призрачный Замок! – крикнул Люстиг, обернувшись. Его глаза горели непонятным торжеством.

2. ГИШААРН

   Король Ксантрии Гишаарн проспал одиннадцать изменений ландшафта и теперь, сидя на возвышении, высеченном из камня и служившем ему холодным жестким ложем, тупо глядел в овальное окно, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна и прислушиваясь к грохоту летящих мимо Призрачного Замка Шаарн сгустков материи. «Пора опять менять место», – с затаенной тоской констатировал король, хотя давно уже должен был бы привыкнуть к неизбежности перемен. Тем более, что замок Шаарн, который был Следом Свиньи Хозяина Смерти, перемещался в Хаосе без королевского участия.
   Перед тем, как Гишаарн уснул, замок со всех сторон окружали тянувшиеся в бесконечность голубые дюны. Их очертания тоже были изменчивы, но когда король закрывал глаза, его пронзало среди голубых дюн редкое ощущение покоя...
   Сейчас окрестности Шаарна вновь становились небезопасными. Дюны исчезли и вместо них замок окружала серая мертвая твердь, которую осыпал каменный ливень. Некоторое время король размышлял о том, какую опасность представляют собой падающие валуны, и возблагодарил Хозяев Хаоса хотя бы за то, что над его замком никогда не бывает смертоносного дождя. Но каково сейчас было снаружи?
   При этой мысли Гишаарн мрачно усмехнулся про себя. Неужели кто-то еще путешествует по Младшему Хаосу? Потом он вспомнил, что сегодня собирались на охоту за Стонущей Вещью его собственные люди.
   Возле его ног зашевелился Желуг – маленький хошинхо с дегенеративным телом, последний из великого племени больших крылатых рептилий, обитавших когда-то в водах Ксантрии. Он заменял королю шута и, отчасти, телохранителя. Желуг был слеп, но при этом Гишаарн подозревал, что хошинхо без труда проникает в чужие мысли.
   Во всяком случае, тревога Желуга всегда передавалась и самому королю. Не было такого, чтобы хошинхо подвел его, не предупредив об опасности. Трудность состояла лишь в одном – правильно понять слепую тварь, чей ум был бесконечно далек от человеческого.
   Желуг зевнул и расправил перепончатые крылья. На мгновение Гишаарну показалось, что перед ним вновь предстал один из великих древних хошинхо Ксантрии. Потом видение съежилось, поблекло и опять превратилось в хошинхо-недоноска. В еще одну тень давно утраченного величия...
* * *
   В это же время замок начал перемещаться.
   Короля ослепил калейдоскоп изменений, происходивших за овальным окном, он отвернулся с гримасой отвращения и позвонил в колокол. Потом откинулся на подушки и стал ждать слуг.
   Шаарн сильно тряхнуло при одном из изменений ландшафта. «Когда-нибудь мы подойдем слишком близко к Старшему Хаосу и тогда нам уже ничего не поможет», – апатично подумал король. Эта мысль, посещавшая его неоднократно, стала привычной и он принял ее без всяких эмоций. В конце концов, подобное зыбкое существование заставило Гишаарна привыкнуть ко многому.
   Потом он долго и с неудовольствием одевался, позволив слугам нацепить на его костюм огромное множество никчемных, с точки зрения короля, побрякушек, в том числе, сделанных самим Игамом, каждая из которых имела определенное значение или попросту ждала часа, чтобы проявить своим скрытые свойства.
   Заодно он выслушал доклад о последних событиях, произошедших в замке, и узнал, что двое его людей исчезли, не успев вернуться в Шаарн к началу перемещений. Бесполезно было размышлять об их судьбе. Они затерялись в безднах Младшего Хаоса и с ними могло произойти все, что угодно. Гишаарн не удивился бы, если бы они вернулись в замок каплями ядовитого дождя. Король постарался побыстрее забыть о них.
   Охотники за Стонущей Вещью опять вернулись ни с чем, угодив, к тому же, под каменный ливень. Кое-кто был ранен. Узнав об этом, Гишаарн поморщился. Ему смертельно надоела растительная пища, которую выращивали его подданные на скудных землях внутри замковых стен. Люди Ксантрии давно съели свой скот, а боевые крылатые псы были неприкосновенны. Людям короля настолько редко попадалось в Хаосе какое-нибудь живое существо, что он уже забыл вкус мяса.
* * *
   Поднявшись на самую высокую башню Призрачного Замка, король Гишаарн долго смотрел вниз, на принадлежащий ему остров относительно устойчивой материи, и размышлял о своем правлении.
   Жалкая судьба.
   Жалкое королевство.
   Желуг тяжело приволок по ступеням свое уродливое тело. Гишаарн подумал о том, почему бы хошинхо не взлететь на башню. Но тот боялся отрываться от твердыни Шаарна даже на непродолжительное время – в любой момент изменение ландшафта могло застать его врасплох.
   Король с усмешкой наблюдал за Желугом, потирая жесткую щетину на лице. Несмотря на уродство, он любил своего хошинхо, как любят последние свидетельства утраченного безвозвратно.
   Гишаарн родился уже здесь, в Младшем Хаосе, среди непрерывных изменений, непредсказуемого пейзажа и опасностей, грозивших отовсюду. Но отвращение к переменам через вдову его предшественника, Валату, Обрученную Со Смертью, по закону наследственности было передано и ему.
   Его отец, старый король Исшаарн, при жизни еще помнил времена, когда королевство Ксантрия находилось в одном из Срединных Миров, но затем было поглощено Зыбкой Тенью. Обитатели Шаарна чудом уцелели лишь благодаря тому, что замок оказался Следом Атрибута, принадлежавшего самому Хозяину Смерти, и не подвергся изменению. Но никто или почти никто в бывшем королевстве Ксантрия этого, конечно, не понимал.
   С тех пор Шаарн блуждал в безднах Младшего Хаоса; его обитатели потеряли всякое представление о времени и расстояниях, а другие существа Тени, встречавшие замок в своих странствиях, называли его Призрачным.
   Старый король давно умер, Гишаарн вступил на трон, а уцелевшие колдуны и оккультисты Ксантрии, погребенные в каменных лабораториях Шаарна, все еще искали способ вернуть замок в Срединный Мир.
   Теперь Гишаарну предстояло посетить их. Он уже почти ничего не ждал от кучки этих жалких шарлатанов. А может быть, просто несчастных невежд. Законы привычного мира соблюдались только внутри стен Призрачного замка, а снаружи все хитроумные штуки, сделанные в его лабораториях, оказывались никчемными, как лекарства для мертвеца.
   В любом случае, чем бы ни занимались последние колдуны Ксантрии, которых король не хотел знать, оставалась небольшая надежда на то, что рано или поздно кто-нибудь из них наткнется на нечто полезное, пригодное хотя бы для поддержания жизни в угасающем королевстве.
   Только один из них чего-то стоил. Но он был пленником ужасной темницы. И виной тому являлся его собственный дар. Он умел делать предметы, которые были в цене повсюду в Младшем Хаосе. Гишаарн подумал об Игаме и содрогнулся... Страх, который внушал ему Замурованный В Глине, был необъяснимым и непреодолимым.
* * *
   Давным-давно Игам появился у стен Шаарна, застывшего посреди измененного ландшафта, верхом на огромном синем коте, шерсть которого мелодично звенела под пальцами ветра.
   Неприятная это была пара – старик с ужасными ранами на теле, руками, похожими на двух пауков – белого и черного, живущих отдельной от хозяина жизнью, и странное животное с поющей шерстью, искрящейся всеми оттенками фиолетового и голубого...
   Игам пребывал в полубессознательном состоянии и все, что случилось с ним, навсегда осталось его тайной. Может быть, он был беглецом или жертвой никому не ведомого преступления. А может быть, пострадал в жестокой схватке, произошедшей в одном из бесконечных закоулков Тени. Или же сам был орудием чьей-то неумолимой и извращенной мести. Заподозрить его можно было в чем угодно. Он никогда не оправдывался и никогда ничего не объяснял. Люди Гишаарна впустили его в Призрачный замок, где он полностью излечился лишь спустя много сотен изменений. В ответ на все расспросы он сумел произнести только несколько слов. Он сказал:
   – Я – Игам, Замурованный В Глине...
   Позже эти слова приобрели более чем зловещий смысл. Мало кто помнил о них. Но король Гишаарн помнил.
   Игам обладал знаниями, которые людям Ксантрии казались волшебством. Он делал Посылающих Невидимую Смерть, Говорящих На Расстоянии, Излечивающих Душу, Тревожащих Сны, Хранящих Голоса, Вызывающих Видения, не говоря уже о том, что он делал искусственные органы для смертных тел. Проблема для него состояла лишь в материале, который Игам находил и подбирал в Шаарне и изменяющихся ландшафтах с редкой настойчивостью и исключительным тщанием.
   Гишаарн окончательно убедился в его могуществе (и окончательно испугался), когда Игам оживил одного из слуг, умершего от неизвестной в Призрачном Замке формы безумия. Король до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему ненароком снилась охота на живого мертвеца, спрятавшегося в лабиринтах Шаарна. Эта охота стоила королю еще трех человек, которых позже нашли с вырванным горлом...
   Именно после этого он замуровал предварительно усыпленного Игама в огромной пустотелой статуе Шакала – воплощении древнего ксантрийского божества. Тюрьма внутри Бога, охраняющего Шаарн, – что еще можно было придумать?.. Шакалу приносились человеческие жертвы. Никто не мог усомниться в его влиянии на судьбу Призрачного замка. Тем более, что из глиняных ушей Шакала торчали два крюка из вечного металла, которые были, по преданию, когтями самого Бога На Четырех Ногах.
   Статуя была спрятана в одном из глубочайших подвалов Шаарна, где безумный мастер получал пищу и воду в обмен на почти колдовские вещицы, изредка рождавшиеся в его искалеченных руках. Через отверстия в голове шакала он мог видеть предметы и материалы, которые приносили ему слуги Гишаарна, и отбирал все необходимое для работы, подавая команды глухим голосом, звучавшим словно из могилы. Но он и так был почти в могиле.
   Предметы, сделанные им, выкатывались из внутренностей глиняного бога по длинному желобу; по другому желобу слуги подавали Игаму убогую ксантрийскую пищу. Еще один желоб служил для отправления естественных потребностей преступного (с точки зрения короля) мастера. Если волшебные предметы не появлялись слишком долго, рацион узника урезался тем сильнее, чем дольше длилась задержка...
   Что заставляло Игама, Замурованного В Глине, продолжать эту чудовищную жизнь? Он надеялся на что-то? Или же чего-то ждал?.. Это по-настоящему беспокоило Гишаарна. Если бы не предметы, имевшие свою немалую цену повсюду в Хаосе, он, не колеблясь, уничтожил бы колдуна. Король хотел смерти Игама, но не мог себе этого позволить.
   В своих предположениях Гишаарн заходил очень далеко. Однажды ему даже пришло в голову, что глиняная статуя может и вовсе не быть тюрьмой для Игама. Король сразу же отогнал от себя эту мысль. Ему казалось, что он предусмотрел все. Но узник жил. И кто мог сказать, чем занимается он в продолжение всей бесконечно долгой череды изменений внутри своей ужасной темницы?
   Этого своего пленника король старался посещать как можно реже, отчасти, чтобы не тревожить свою совесть, отчасти из-за глубоко засевшего в нем непреодолимого страха перед пришельцем из Тени. Совесть Гишаарн успокаивал, убеждая себя в том, что держит Игама в заключении ради безопасности обитателей Призрачного замка. Но что мешало ему бросить безумца в одном из измененных ландшафтов? Все те же предметы, таинственную силу которых он не мог даже постичь, а ведь король втайне рассчитывал и на большее...
   Гишаарн зло сплюнул и поправил на плечах поющую шкуру синего кота, с которой никогда не расставался. Сейчас ее песня была заунывной и еле слышной...
   А потом он увидел странных существ, возникших на краю ландшафта изменений.

3. ВОЙНА ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

   Наперерез Сенору и его спутникам двигался, а точнее сказать – летел небольшой отряд вооруженных всадников, похожих на людей. Всадники располагались на спинах крылатых созданий, напоминавших безглазых собак из Башни, обитавших в мире Кобара. Мощными мягкими лапами они отталкивались от тверди и преодолевали огромные расстояния по воздуху, расправляя жесткие кожистые крылья.
   Поскольку они перемещались намного быстрее, чем даже слепые лошади из Мургуллы, Сенор счел наиболее благоразумным не пытаться уйти от них, а подготовиться к отражению возможного нападения. Если это люди из замка, возникшего на горизонте, то встречи с ними все равно было не избежать.
   Карлик Люстиг, скакавший впереди, придержал лошадь и вернулся под защиту мечей Сенора и Суо, а в особенности – под защиту амулетов Незавершенного. Но кривая ухмылка не сходила с его лица и испуганным он, конечно же, не выглядел.
   Воины на крылатых собаках провели в Хаосе слишком много времени, чтобы сразу, без выяснения слабых и сильных сторон неизвестного противника, напасть на пришельцев, возникших из ниоткуда.
   Первый из воинов приземлился в десяти шагах от Сенора и Суо. Ведьма и карлик держались справа от придворного Башни и чуть позади. Холодный Затылок обернулся и посмотрел на Люстиг. Тот кивнул в знак того, что узнает противника.
   Предводитель отряда всадников на крылатых псах произнес несколько слов на неизвестном в Кобаре языке. У него были холодные бесцветные глаза, серая кожа, волосы, отливающие серебром, и сильно выдающиеся вперед хищные челюсти. Кроме того, на голове человека не хватало одного уха.
   Сенор покачал головой, надеясь, что этот жест будет понятен незнакомцу, и послал тому серию отражений.
   То, что он почувствовал вскоре после этого, застало его врасплох. Люди из замка не только не посылали отражений, но и оказались совершенно невосприимчивы к его собственным. Холодный Затылок натолкнулся на абсолютно глухую стену. Никто не пытался манипулировать его сознанием. Но и он, Человек Безымянного Пальца, далеко не последний в ряду владеющих искусством отражений, не мог проникнуть сквозь преграду, отделявшую от него совершенно чуждое сознание.
   Он ощущал неведомую угрозу, исходившую только из одного источника, и этот источник не был двуногим существом. Один из крылатых псов неуловимо отличался от всех остальных, Сенор не мог понять – чем, но сейчас он не имел возможности беспокоиться об этом. В любом случае, ничего нельзя было изменить.
   Несколько ошеломленный сделанным открытием, он смотрел в тусклые, словно зимнее небо, глаза одноухого воина и думал, какую пользу сможет извлечь из этих людей. Их оружие не слишком интересовало Сенора. Воевать в Тени было делом непредсказуемым. Стрелы, посланные во врага, могли вонзиться здесь в спину самого стрелявшего, более того, само представление о враге было столь же зыбким, как весь окружающий мир, и очень быстро могло измениться. Холодный Затылок надеялся, что люди из Призрачного замка понимают это так же хорошо, как он.
   Они это понимали. За многие тысячи и десятки тысяч изменений, проведенных ими в Младшем Хаосе, им удавалось настичь и убить только тех, кто не мог свободно перемещаться сквозь изменяющиеся ландшафты и скрываться таким образом от своих преследователей. Ведь для этого, все-таки, надо было иметь представление о пронизывающих сознание мирах Тени. Для тех, кто его не имел, существовала единственная, внушенная охотником реальность...