Страница:
Л.Давыдычев. Друзья мои, приятели
Лев Иванович Давыдычев
Друзья мои, приятели
или
повесть о том, как жили ребята в Нижних Петухах, ловили тигра, строили вездеход, воевали с крапивой, провинились, и что из этого получилось
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Что произошло на речном трамвае, когда он проплывал под железнодорожным мостом
Речной трамвай отвалил от пристани дачного вокзала и поплыл вниз по реке. Лёгкий и быстрый, он весело разрезал воду, и встречные волны разбивались о него в мелкие брызги.
Мимо проплывали огромные белые теплоходы и широкобокие буксиры. За собой буксиры тащили длинные плоты. Брёвен в плотах было столько, что и сосчитать невозможно даже десятикласснику.
А суда на подводных крыльях! Они неслись над водой, будто действительно готовые взлететь.
А белопарусные яхты! До сих пор жалею, что в детстве не догадался поступить в яхт-клуб. Был бы я сейчас капитаном.
Но больше всего на Каме мне нравятся буксирные катера. Величиной они чуть побольше автомашины «Москвич» старой марки, а какие баржи тянут! Смотришь: малышка-катер тащит баржу раз в двадцать, а то и в тридцать больше себя. Вот вам и малышка! Ему великан позавидует.
Есть что посмотреть на Каме!
И неудивительно, совсем неудивительно, что у левого борта стоял мальчик и глядел во все глаза. На голове у мальчика была матросская бескозырка, и, конечно, сейчас ему казалось, что он настоящий моряк.
Завыла сирена – впереди железнодорожный мост. По мосту грохотал поезд. Когда трамвай проплывал под мостом, мальчик поднял лицо вверх. С этого места читайте внимательнее:
начинаются СОБЫТИЯ,
разные СЛУЧАИ.
Когда трамвай проплывал под мостом, Павлик Меркушев (так звали мальчика) поднял лицо вверх. От этого движения бескозырка сорвалась и полетела вниз, в воду. Павлик едва не бросился за ней. Попробуйте-ка потерять новую бескозырку, тогда поймёте, как это обидно. Павлик перегнулся за борт, но было уже поздно.
– Достанется вам на орехи, – весело сказала старушка в белой пионерской панаме.
– Не надо мне никаких орехов, – пробормотал Павлик.
Старушка рассмеялась и двумя руками надвинула свою панаму на свою голову.
– Цела твоя шапка, – произнёс дяденька с длинными висячими усами, – кто-то её внизу подхватил.
– Уж лучше бы она в воду упала, – с сожалением проговорила старушка. – Всё равно не отдадут. Плакала ваша кепочка.
Павлик не знал, что головные уборы могут, оказывается, плакать, но не стал расспрашивать, а по лестнице спустился в нижний класс.
Здесь все места были заняты пассажирами. Ни на одном из них бескозырки не было. Павлик решил вернуться на палубу, но вдруг услышал за спиной шёпот:
– Эй ты, разиня!
Он обернулся и увидел свою бескозырку. Она была на голове белобрысого веснушчатого мальчишки с облупленным розоватым носом.
Мимо проплывали огромные белые теплоходы и широкобокие буксиры. За собой буксиры тащили длинные плоты. Брёвен в плотах было столько, что и сосчитать невозможно даже десятикласснику.
А суда на подводных крыльях! Они неслись над водой, будто действительно готовые взлететь.
А белопарусные яхты! До сих пор жалею, что в детстве не догадался поступить в яхт-клуб. Был бы я сейчас капитаном.
Но больше всего на Каме мне нравятся буксирные катера. Величиной они чуть побольше автомашины «Москвич» старой марки, а какие баржи тянут! Смотришь: малышка-катер тащит баржу раз в двадцать, а то и в тридцать больше себя. Вот вам и малышка! Ему великан позавидует.
Есть что посмотреть на Каме!
И неудивительно, совсем неудивительно, что у левого борта стоял мальчик и глядел во все глаза. На голове у мальчика была матросская бескозырка, и, конечно, сейчас ему казалось, что он настоящий моряк.
Завыла сирена – впереди железнодорожный мост. По мосту грохотал поезд. Когда трамвай проплывал под мостом, мальчик поднял лицо вверх. С этого места читайте внимательнее:
начинаются СОБЫТИЯ,
разные СЛУЧАИ.
Когда трамвай проплывал под мостом, Павлик Меркушев (так звали мальчика) поднял лицо вверх. От этого движения бескозырка сорвалась и полетела вниз, в воду. Павлик едва не бросился за ней. Попробуйте-ка потерять новую бескозырку, тогда поймёте, как это обидно. Павлик перегнулся за борт, но было уже поздно.
– Не надо мне никаких орехов, – пробормотал Павлик.
Старушка рассмеялась и двумя руками надвинула свою панаму на свою голову.
– Цела твоя шапка, – произнёс дяденька с длинными висячими усами, – кто-то её внизу подхватил.
– Уж лучше бы она в воду упала, – с сожалением проговорила старушка. – Всё равно не отдадут. Плакала ваша кепочка.
Павлик не знал, что головные уборы могут, оказывается, плакать, но не стал расспрашивать, а по лестнице спустился в нижний класс.
Здесь все места были заняты пассажирами. Ни на одном из них бескозырки не было. Павлик решил вернуться на палубу, но вдруг услышал за спиной шёпот:
– Эй ты, разиня!
Он обернулся и увидел свою бескозырку. Она была на голове белобрысого веснушчатого мальчишки с облупленным розоватым носом.
Первые сведения о посёлке Нижние Петухи
– Отдай бескозырку! Моя! – сказал Павлик и протянул руку.
Белобрысый ловко увернулся, подмигнул и поманил Павлика за собой. Они вышли на корму.
– Не твоя это бескозырка, – проговорил белобрысый. – Твоя в Каму упала.
– Моя! Вон буквы вышиты – «П» и «М». Значит – Павлик Меркушев. А Павлик Меркушев – это я и есть.
– Откуда я обязан знать, что ты «П» и «М»? А вот я – Петя Масалкин. Это уж точно.
– Точно, но нечестно!
Петя Масалкин улыбнулся и сказал:
– Не твоя это бескозырка. Твоя в реку упала?
– Упала.
– Простился ты с ней?
– Простился.
– Если бы я её не подхватил, где бы она сейчас была?
– В воде.
– Значит, не у тебя?
– Не у меня, – и Павлик вздохнул.
– Так об чём вопрос? – Петя поднял вверх указательный палец. – Упала – пропала. А то, что я руку протянул, так уж это моё дело. Моя рука. Захотел – протянул. Правда? Уж лучше я бескозырку носить буду, чем лежать ей в сырой воде. Правда?
– Правда, – со вздохом согласился Павлик. – Но если бы ты уронил свою бескозырку, а я бы её поймал, то я бы отдал. Поносил бы и отдал.
– Но ведь я – не ты! – воскликнул Петя. – Иди подыши свежим воздухом. Приятно.
Дышать свежим воздухом, конечно, приятно, но бескозырку всё-таки жалко. Павлик постоял ещё немного и поднялся на верхнюю палубу.
– Нашёл свою кепку без козырька? – спросила старушка в пионерской панаме.
– Нет, не отдали.
– А что я тебе говорила? – обрадовалась старушка. – Ты куда едешь?
– В Нижние Петухи.
– В Нижние Петухи?! – с ужасом переспросила старушка. – Бедный ребёнок! Вернись, пока не поздно! Там живут такие противные, неприятные, страшные, невоспитанные, грубые мальчишки, что даже днём опасно показываться на улице! Тебя изобьют! Они всех бьют, даже самих себя!
Старушка поёжилась и замолчала. Павлик тоже поёжился.
Белобрысый ловко увернулся, подмигнул и поманил Павлика за собой. Они вышли на корму.
– Не твоя это бескозырка, – проговорил белобрысый. – Твоя в Каму упала.
– Моя! Вон буквы вышиты – «П» и «М». Значит – Павлик Меркушев. А Павлик Меркушев – это я и есть.
– Откуда я обязан знать, что ты «П» и «М»? А вот я – Петя Масалкин. Это уж точно.
– Точно, но нечестно!
Петя Масалкин улыбнулся и сказал:
– Не твоя это бескозырка. Твоя в реку упала?
– Упала.
– Простился ты с ней?
– Простился.
– Если бы я её не подхватил, где бы она сейчас была?
– В воде.
– Значит, не у тебя?
– Не у меня, – и Павлик вздохнул.
– Так об чём вопрос? – Петя поднял вверх указательный палец. – Упала – пропала. А то, что я руку протянул, так уж это моё дело. Моя рука. Захотел – протянул. Правда? Уж лучше я бескозырку носить буду, чем лежать ей в сырой воде. Правда?
– Правда, – со вздохом согласился Павлик. – Но если бы ты уронил свою бескозырку, а я бы её поймал, то я бы отдал. Поносил бы и отдал.
– Но ведь я – не ты! – воскликнул Петя. – Иди подыши свежим воздухом. Приятно.
Дышать свежим воздухом, конечно, приятно, но бескозырку всё-таки жалко. Павлик постоял ещё немного и поднялся на верхнюю палубу.
– Нашёл свою кепку без козырька? – спросила старушка в пионерской панаме.
– Нет, не отдали.
– А что я тебе говорила? – обрадовалась старушка. – Ты куда едешь?
– В Нижние Петухи.
– В Нижние Петухи?! – с ужасом переспросила старушка. – Бедный ребёнок! Вернись, пока не поздно! Там живут такие противные, неприятные, страшные, невоспитанные, грубые мальчишки, что даже днём опасно показываться на улице! Тебя изобьют! Они всех бьют, даже самих себя!
Старушка поёжилась и замолчала. Павлик тоже поёжился.
Сведения о Нижних Петухах пополняются
Завыла сирена. Трамвай, миновав пристань, чуть замедлил ход, повернул против течения и стал приближаться к барже. Она и служила пристанью. Здесь строился новый речной порт, и настоящей пристани ещё не было.
На берегу красовались высокие подъёмные краны. Своими вытянутыми шеями-стрелами они напоминали гусей. Ковшами краны-гуси поднимали каменный уголь из вагонов и высыпали его на берег.
Павлик загляделся и вдруг почувствовал на своей голове бескозырку. Её ленточки пощекотали ему шею.
Он обернулся и увидел Петю Масалкина. Тот улыбался, наморщив облупленный розоватый нос.
– Вот молодец! – обрадованно воскликнул Павлик. – Если ты что-нибудь когда-нибудь потеряешь, а я найду, то отдам.
– Не надейся, не потеряю. Не такая я разиня, как некоторые. Ты куда едешь?
– В Нижние Петухи. К дяде. Отдыхать.
– Известное дело – раз в Нижние Петухи, значит, отдыхать. Это, брат, такое место, где все отдыхают с утра до вечера.
– И не работают? – удивился Павлик.
– Нисколечко, – подтвердил Петя. – Наши, местные, все работают, а приезжие, городские, – нет. Их ещё дачниками зовут. В полосатых штанах ходят, как клоуны, а тётеньки в халатах. Смехота!
– Они только летом не работают, – догадался Павлик, – а зимой работают, я знаю.
– А штаны у них полосатые, – упрямо сказал Петя. – Не будем спорить, не маленькие. Нижние Петухи – замечательное место. И ребята у нас хорошие. Морские бои часто устраиваем.
– А это как? – восторженно спросил Павлик.
– Очень просто, – ответил Петя. – Берём лодки и – в бой! Ура!
Между прочим, когда я был маленьким, я тоже любил: морские бои на реке. Один раз меня в суматохе так стукнули веслом, что я ревел. И всё-таки морские бои на реке – хорошее дело, хотя без синяков и шишек никак не обойтись.
На берегу красовались высокие подъёмные краны. Своими вытянутыми шеями-стрелами они напоминали гусей. Ковшами краны-гуси поднимали каменный уголь из вагонов и высыпали его на берег.
Павлик загляделся и вдруг почувствовал на своей голове бескозырку. Её ленточки пощекотали ему шею.
Он обернулся и увидел Петю Масалкина. Тот улыбался, наморщив облупленный розоватый нос.
– Вот молодец! – обрадованно воскликнул Павлик. – Если ты что-нибудь когда-нибудь потеряешь, а я найду, то отдам.
– Не надейся, не потеряю. Не такая я разиня, как некоторые. Ты куда едешь?
– В Нижние Петухи. К дяде. Отдыхать.
– Известное дело – раз в Нижние Петухи, значит, отдыхать. Это, брат, такое место, где все отдыхают с утра до вечера.
– И не работают? – удивился Павлик.
– Нисколечко, – подтвердил Петя. – Наши, местные, все работают, а приезжие, городские, – нет. Их ещё дачниками зовут. В полосатых штанах ходят, как клоуны, а тётеньки в халатах. Смехота!
– Они только летом не работают, – догадался Павлик, – а зимой работают, я знаю.
– А штаны у них полосатые, – упрямо сказал Петя. – Не будем спорить, не маленькие. Нижние Петухи – замечательное место. И ребята у нас хорошие. Морские бои часто устраиваем.
– А это как? – восторженно спросил Павлик.
– Очень просто, – ответил Петя. – Берём лодки и – в бой! Ура!
Между прочим, когда я был маленьким, я тоже любил: морские бои на реке. Один раз меня в суматохе так стукнули веслом, что я ревел. И всё-таки морские бои на реке – хорошее дело, хотя без синяков и шишек никак не обойтись.
«Можешь за палец укусить, не пикну»
– А меня играть примете? – спросил Павлик.
– Если ты правильный парень, если нюни не распускаешь…
– Никогда!
– Чем докажешь?
– Можешь за палец укусить, не пикну!
– Вот уж врёшь!
– На, кусай! Если пикну, бескозырка твоя.
– А если не пикнешь?
Павлик подумал и ответил:
– Будешь целый час на одной ноге стоять. На, кусай.
Павлик протянул указательный палец левой руки: правую ему было жалко.
Петя оглянулся по сторонам и осторожно взял палец зубами; потом сжал зубы крепче…
…ещё крепче…
…ещё…
Мимо плыл пароход. Таких Павлик не видел ни разу в жизни: колёса у этого диковинного судна были не по бокам, а сзади. Чтобы не закричать от боли, мальчик стал читать название парохода сзаду наперёд. Получилось:
Раз…
Раз с половиной…
Два…
Два с половиной…
– У меня зубы устали, – виновато сказал Петя, отпустив палец.
– Вставай на одну ногу, – смахнув со щеки слезинку, сказал Павлик.
– На левую или на правую?
– Хоть на какую, только честно.
Петя согнул левую ногу в колене.
– Руки по швам опусти, – приказал Павлик. – Стой как милиционер.
– Они-то на двух стоят. Им легче… А вот и Нижние Петухи!
Справа начинался высокий обрывистый берег. Вдоль но берегу стояли гладкие, как карандаши, и прямые сосны. Ветви у них были лишь у самых макушек.
Среди сосен – сады, а в садах – красивые разноцветные домики.
– Это и есть дачи, – объяснил Петя. – Близко подойдёшь – увидишь, что балкончики резные, а на крышах деревянные петухи. Вон дом отдыха, вон детский санаторий, пионерский лагерь…
Всё это так понравилось Павлику, что он разрешил:
– Ладно уж, вставай на обе ноги.
– Нет, – со вздохом отказался Петя, – я, к сожалению, честный человек. Если надо один час на одной ноге стоять, час и простою. Всё равно мне дальше ехать. К дедушке.
Завыла сирена, и трамвай стал поворачивать к берегу. Рядом с Павликом оказалась старушка в пионерской панаме.
– На целых две с половиной минуты опоздали! – возмущённо сказала старушка и обратилась к Павлику: – Нашли свой головной убор? Редкий случай! Ну, конечно, собирается дождь! – она взглянула вверх, и панама слетела с её головы.
Павлик протянул руку, но опоздал. Панама покачивалась на волнах.
– Капитан! Капитан! – кричала старушка. – Остановите пароход! Панама за бортом! Остановите пароход!
– Это не пароход, – сказал Петя, – а паротеплоход.
Трамвай пристал к двухэтажному, выкрашенному голубой краской дебаркадеру. Павлик пожал Пете руку.
– Если ты правильный парень, если нюни не распускаешь…
– Никогда!
– Чем докажешь?
– Можешь за палец укусить, не пикну!
– Вот уж врёшь!
– На, кусай! Если пикну, бескозырка твоя.
– А если не пикнешь?
Павлик подумал и ответил:
– Будешь целый час на одной ноге стоять. На, кусай.
Павлик протянул указательный палец левой руки: правую ему было жалко.
Петя оглянулся по сторонам и осторожно взял палец зубами; потом сжал зубы крепче…
…ещё крепче…
…ещё…
Мимо плыл пароход. Таких Павлик не видел ни разу в жизни: колёса у этого диковинного судна были не по бокам, а сзади. Чтобы не закричать от боли, мальчик стал читать название парохода сзаду наперёд. Получилось:
АНИЖУЧМЕЖБоль в пальце становилась нестерпимой. Павлик решил: «Сосчитаю до трёх и пикну».
Раз…
Раз с половиной…
Два…
Два с половиной…
– У меня зубы устали, – виновато сказал Петя, отпустив палец.
– Вставай на одну ногу, – смахнув со щеки слезинку, сказал Павлик.
– На левую или на правую?
– Хоть на какую, только честно.
Петя согнул левую ногу в колене.
– Руки по швам опусти, – приказал Павлик. – Стой как милиционер.
– Они-то на двух стоят. Им легче… А вот и Нижние Петухи!
Справа начинался высокий обрывистый берег. Вдоль но берегу стояли гладкие, как карандаши, и прямые сосны. Ветви у них были лишь у самых макушек.
Среди сосен – сады, а в садах – красивые разноцветные домики.
– Это и есть дачи, – объяснил Петя. – Близко подойдёшь – увидишь, что балкончики резные, а на крышах деревянные петухи. Вон дом отдыха, вон детский санаторий, пионерский лагерь…
Всё это так понравилось Павлику, что он разрешил:
– Ладно уж, вставай на обе ноги.
– Нет, – со вздохом отказался Петя, – я, к сожалению, честный человек. Если надо один час на одной ноге стоять, час и простою. Всё равно мне дальше ехать. К дедушке.
Завыла сирена, и трамвай стал поворачивать к берегу. Рядом с Павликом оказалась старушка в пионерской панаме.
– На целых две с половиной минуты опоздали! – возмущённо сказала старушка и обратилась к Павлику: – Нашли свой головной убор? Редкий случай! Ну, конечно, собирается дождь! – она взглянула вверх, и панама слетела с её головы.
Павлик протянул руку, но опоздал. Панама покачивалась на волнах.
– Капитан! Капитан! – кричала старушка. – Остановите пароход! Панама за бортом! Остановите пароход!
– Это не пароход, – сказал Петя, – а паротеплоход.
Трамвай пристал к двухэтажному, выкрашенному голубой краской дебаркадеру. Павлик пожал Пете руку.
Предсказания старушки в пионерской панаме сбываются.
Первая встреча Павлика с сухопутным пиратом
Тропинка вела вверх по берегу. Павлик вспомнил слова старушки в пионерской панаме о том, что здесь, в Нижних Петухах, живут ужасные мальчишки, которые бьют всех, даже самих себя.
А вдруг вот сейчас налетит кто-нибудь и настукает?
Павлик оглянулся – никого.
Он двинулся вперёд, прошёл несколько шагов и вздрогнул. Откуда-то сверху на тропинку спрыгнул мальчишка. Был он загорелый или чумазый – не разобрать. Остриженная под машинку голова казалась непомерно большой и неестественно круглой. Он презрительно сплюнул и спросил:
– Из города? Дачник?
– Из города, – тихо ответил Павлик, – может быть, дачник. Ещё не знаю.
– По шее хочешь?
– Нет.
Ответ озадачил большеголового мальчишку. Он почесал затылок и сказал:
– Я вот как дам тебе по шее…
– Зачем? – удивился Павлик.
– Зачем? – переспросил мальчишка и снова почесал затылок. – Не так надо отвечать. Я тебе скажу: «По шее хочешь?» Ты говори: «Попробуй». Ну слушай: по шее хочешь?
– Попробуй.
– Во! И попробую! Теперь говори: «Слабо!»
– Я тебе не попугай, – сердито ответил Павлик. – Если хочешь драться, давай, а болтать мне некогда.
Мальчишка обошёл Павлика и крикнул:
– А ну, попробуй стукни!
– Зачем мне тебя стукать? Ты лучше скажи, как тебя зовут.
Мальчишка сделал страшное лицо, скрючил пальцы, затряс большой головой и прорычал:
– Ррррррррр! Меня зовут Вилька Чудиков! Меня все боятся! Я сухопутный пиррррат! Никому пррроходу не даю! Любому настукаю! Во! – он погрозил кулаком, грязным или загорелым – не разобрать. Видал-миндал?
Струсил?
– Конечно, – признался Павлик. – Стоит человек, рожи строит, кулаками размахивает, кричит, рычит. Может быть, ты ненормальный?
– Я? – Вилька задумался. – По-моему, нормальный. – Он сплюнул и добавил: – А в общем, топай отсюда. Мы с тобой ещё встретимся.
Вилька скрючил пальцы, хрюкнул и убежал.
А вдруг вот сейчас налетит кто-нибудь и настукает?
Павлик оглянулся – никого.
Он двинулся вперёд, прошёл несколько шагов и вздрогнул. Откуда-то сверху на тропинку спрыгнул мальчишка. Был он загорелый или чумазый – не разобрать. Остриженная под машинку голова казалась непомерно большой и неестественно круглой. Он презрительно сплюнул и спросил:
– Из города? Дачник?
– Из города, – тихо ответил Павлик, – может быть, дачник. Ещё не знаю.
– По шее хочешь?
– Нет.
Ответ озадачил большеголового мальчишку. Он почесал затылок и сказал:
– Я вот как дам тебе по шее…
– Зачем? – удивился Павлик.
– Зачем? – переспросил мальчишка и снова почесал затылок. – Не так надо отвечать. Я тебе скажу: «По шее хочешь?» Ты говори: «Попробуй». Ну слушай: по шее хочешь?
– Попробуй.
– Во! И попробую! Теперь говори: «Слабо!»
– Я тебе не попугай, – сердито ответил Павлик. – Если хочешь драться, давай, а болтать мне некогда.
Мальчишка обошёл Павлика и крикнул:
– А ну, попробуй стукни!
– Зачем мне тебя стукать? Ты лучше скажи, как тебя зовут.
Мальчишка сделал страшное лицо, скрючил пальцы, затряс большой головой и прорычал:
– Ррррррррр! Меня зовут Вилька Чудиков! Меня все боятся! Я сухопутный пиррррат! Никому пррроходу не даю! Любому настукаю! Во! – он погрозил кулаком, грязным или загорелым – не разобрать. Видал-миндал?
Струсил?
– Конечно, – признался Павлик. – Стоит человек, рожи строит, кулаками размахивает, кричит, рычит. Может быть, ты ненормальный?
– Я? – Вилька задумался. – По-моему, нормальный. – Он сплюнул и добавил: – А в общем, топай отсюда. Мы с тобой ещё встретимся.
Вилька скрючил пальцы, хрюкнул и убежал.
Кто такой Павлик Меркушев и почему он приехал в Нижние Петухи один
Совсем забыл рассказать вам, кто такой Павлик Меркушев, как он оказался на речном трамвае один и зачем приехал в Нижние Петухи.
Павлику почти семь лет. Семь лет ему исполнится первого сентября. Понимаете?
Родители его – инженеры, работают на заводе. Лето они решили провести на Кавказе. А сына они решили отправить в Нижние Петухи к дяде Семёну.
– Какие такие Нижние Петухи? – спросил Павлик. – Почему Нижние? А Верхние есть? А Средние?
– Обо всём узнаешь у дяди Семёна, – сказал папа. – Поедешь туда один. Пора тебе быть самостоятельным человеком. Вот письмо дяде Семёну, вот деньги на билет.
А что может быть лучше, чем ехать куда-нибудь одному, без папы и мамы? Сам себе хозяин! Но чтобы это заслужить, надо доказать, что можешь вести себя на пять, да ещё с плюсом.
Сами понимаете: не всем это удаётся.
Здесь я должен рассказать вам об одном печальном случае из моей жизни. И хотя это было очень давно, вспоминать об этом стыдно. Но я расскажу.
Было мне тогда лет девять. Жили мы в Березниках, есть такой чудесный город на свете. Весь он в зелени, хотя находится не на юге, а на суровом Урале.
И задумал я сбежать из дому, и знаете, куда?
В Африку!
Решил я добраться до неё пешком. Насушил сухарей и отправился в путь…
Попало мне здорово. Папа мой в гражданскую войну был партизаном и не любил нарушителей дисциплины.
Поэтому я завидую Павлику. Меня одного ездить не отпускали. Видимо, вёл я себя на пять, но без плюса.
Павлику почти семь лет. Семь лет ему исполнится первого сентября. Понимаете?
Родители его – инженеры, работают на заводе. Лето они решили провести на Кавказе. А сына они решили отправить в Нижние Петухи к дяде Семёну.
– Какие такие Нижние Петухи? – спросил Павлик. – Почему Нижние? А Верхние есть? А Средние?
– Обо всём узнаешь у дяди Семёна, – сказал папа. – Поедешь туда один. Пора тебе быть самостоятельным человеком. Вот письмо дяде Семёну, вот деньги на билет.
А что может быть лучше, чем ехать куда-нибудь одному, без папы и мамы? Сам себе хозяин! Но чтобы это заслужить, надо доказать, что можешь вести себя на пять, да ещё с плюсом.
Сами понимаете: не всем это удаётся.
Здесь я должен рассказать вам об одном печальном случае из моей жизни. И хотя это было очень давно, вспоминать об этом стыдно. Но я расскажу.
Было мне тогда лет девять. Жили мы в Березниках, есть такой чудесный город на свете. Весь он в зелени, хотя находится не на юге, а на суровом Урале.
И задумал я сбежать из дому, и знаете, куда?
В Африку!
Решил я добраться до неё пешком. Насушил сухарей и отправился в путь…
Попало мне здорово. Папа мой в гражданскую войну был партизаном и не любил нарушителей дисциплины.
Поэтому я завидую Павлику. Меня одного ездить не отпускали. Видимо, вёл я себя на пять, но без плюса.
Крапива и футбол
Чтобы стать хорошим футболистом, надо быть ловким, выносливым и…
– Не бояться крапивы, – добавляют ребята из Нижних Петухов.
Это почему же?
Сейчас узнаете.
В футбол играли на поляне между посёлком и сосновым бором. У огородов и у канавы возле дороги росла крапива. Была она не большая и не маленькая, а так – выше метра. Сюда часто закатывался мяч.
Когда Павлик подошёл к поляне, игра была в самом разгаре.
– Какой счёт? – спросил он у вратаря.
– Семь-восемь. Давим.
– Вставай играть! – крикнул кто-то. – У нас одного не хватает!
Павлик выбежал на поляну и бросился к мячу. И только хотел он пнуть, как юркий мальчишка в красной майке подхватил мяч и умчался вперёд.
– Разиня!
Павлик, можно сказать, разозлился. Он догнал мальчишку и ударил по мячу. Мяч улетел в заросли крапивы. Павлик закрыл лицо руками и прыгнул в крапиву. Руки ожгло. Он выпнул мяч, выскочил из зарослей и прямо перед собой увидел вратаря.
Удар!
Гол!
Мёртвая тишина.
– Ты куда бьёшь? – в ужасе закричал вратарь. – Своим гол залимонил! Нашли помошничка!
Надеюсь, вы понимаете, что это значит – забить гол в свои ворота?
Ребята окружили Павлика, закричали:
– Откуда такой взялся?
– А ещё в бескозырке!
– Напинать ему, чтоб знал!
– Напинать? – переспросил обиженный и напуганный Павлик. – А за что? Откуда я знал, чьи ворота? – он потёр обожжённые крапивой руки. – Давайте лучше крапиву вырубим, а? Возьмём палки и – по коням! Раз – два! На полном скаку! Вперёд, не трусь, руби!
Эти слова прозвучали как боевая команда. Миг – и ребята рассыпались кто куда.
С палками в руках налетели они на крапиву. Кто ожёгся, тот кричал. Кто не ожёгся, тоже кричал. Все кричали.
– Не бояться крапивы, – добавляют ребята из Нижних Петухов.
Это почему же?
Сейчас узнаете.
В футбол играли на поляне между посёлком и сосновым бором. У огородов и у канавы возле дороги росла крапива. Была она не большая и не маленькая, а так – выше метра. Сюда часто закатывался мяч.
Когда Павлик подошёл к поляне, игра была в самом разгаре.
– Какой счёт? – спросил он у вратаря.
– Семь-восемь. Давим.
– Вставай играть! – крикнул кто-то. – У нас одного не хватает!
Павлик выбежал на поляну и бросился к мячу. И только хотел он пнуть, как юркий мальчишка в красной майке подхватил мяч и умчался вперёд.
– Разиня!
Павлик, можно сказать, разозлился. Он догнал мальчишку и ударил по мячу. Мяч улетел в заросли крапивы. Павлик закрыл лицо руками и прыгнул в крапиву. Руки ожгло. Он выпнул мяч, выскочил из зарослей и прямо перед собой увидел вратаря.
Удар!
Гол!
Мёртвая тишина.
– Ты куда бьёшь? – в ужасе закричал вратарь. – Своим гол залимонил! Нашли помошничка!
Надеюсь, вы понимаете, что это значит – забить гол в свои ворота?
Ребята окружили Павлика, закричали:
– Откуда такой взялся?
– А ещё в бескозырке!
– Напинать ему, чтоб знал!
– Напинать? – переспросил обиженный и напуганный Павлик. – А за что? Откуда я знал, чьи ворота? – он потёр обожжённые крапивой руки. – Давайте лучше крапиву вырубим, а? Возьмём палки и – по коням! Раз – два! На полном скаку! Вперёд, не трусь, руби!
Эти слова прозвучали как боевая команда. Миг – и ребята рассыпались кто куда.
С палками в руках налетели они на крапиву. Кто ожёгся, тот кричал. Кто не ожёгся, тоже кричал. Все кричали.
Неприятное условие
Долго длился бой. Никого не убили, но почти все были ранены. Сидели, усталые, на траве и махали обожжёнными руками.
– Мне отдыхать некогда, – сказал Павлик. – Где здесь восьмая дача?
Она стояла на самом берегу Камы. Это был голубой двухэтажный домик с балконом.
Павлик толкнул калитку. Она оказалась закрытой изнутри. Павлик постоял-постоял и перелез через заборчик.
– Гав! Гав! Гав! Гав!
К нему бросился огромный лохматый пёс. Павлик закричал от страха:
– Стой!
Пёс остановился, сел. Его длинный розовый язык мелко дрожал.
– Как ты попал сюда? – откуда-то сверху раздался голос. Павлик поднял голову и увидел на балконе дяденьку в очках и соломенной шляпе.
– Я попал сюда через забор, – ответил Павлик. – Калитка-то ведь закрыта.
– Я подозреваю, что ты мой племянник.
– А вы мой дядя Семён?
Дядя вышел во двор, пожал племяннику руку и проговорил:
– Тебе просто повезло. Этот пёс маленьких не трогает.
Прочитав письмо отца Павлика, дядя Семён задумчиво сказал:
– Значит, будем жить вместе. Одно условие: обеды варить, полы мыть, воду носить, бельё стирать – всё будем делать сами. Я белоручек не люблю. Договорились?
– Договорились. – Павлик тяжело вздохнул.
…Вот и прошёл первый день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
– Мне отдыхать некогда, – сказал Павлик. – Где здесь восьмая дача?
Она стояла на самом берегу Камы. Это был голубой двухэтажный домик с балконом.
Павлик толкнул калитку. Она оказалась закрытой изнутри. Павлик постоял-постоял и перелез через заборчик.
– Гав! Гав! Гав! Гав!
К нему бросился огромный лохматый пёс. Павлик закричал от страха:
– Стой!
Пёс остановился, сел. Его длинный розовый язык мелко дрожал.
– Как ты попал сюда? – откуда-то сверху раздался голос. Павлик поднял голову и увидел на балконе дяденьку в очках и соломенной шляпе.
– Я попал сюда через забор, – ответил Павлик. – Калитка-то ведь закрыта.
– Я подозреваю, что ты мой племянник.
– А вы мой дядя Семён?
Дядя вышел во двор, пожал племяннику руку и проговорил:
– Тебе просто повезло. Этот пёс маленьких не трогает.
Прочитав письмо отца Павлика, дядя Семён задумчиво сказал:
– Значит, будем жить вместе. Одно условие: обеды варить, полы мыть, воду носить, бельё стирать – всё будем делать сами. Я белоручек не люблю. Договорились?
– Договорились. – Павлик тяжело вздохнул.
…Вот и прошёл первый день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Что лучше: сходить в магазин или сидеть голодом?
По утрам Павлика будила мама. Просыпался он всегда с неохотой. Зато в воскресенье можно было спать вдоволь, часов до…
Ну-ка, отгадайте, до скольки?
Думаете, до десяти часов?
Нет, не угадали.
Павлик мог спать часов до двенадцати. Лежит себе, и никаких забот. Лежит он в кровати, а кажется ему, что плывёт он на корабле по бурному морю или скачет с шашкой в руках на лихом коне, или летит на реактивном самолёте.
Но сегодня никто не разбудил Павлика. Он открыл глаза и увидел, что рядом появилась ещё одна кровать. Вчера её не было.
В комнату вошёл дядя Семён и сказал:
– Здоров же ты спать! Кот Василий – старый засоня, но где ему до тебя!
Глаза дяди Семёна за большими круглыми очками кажутся строгими, а губы улыбаются.
Павлик тоже хотел улыбнуться, но сравнение со старым котом обидело его. Он спросил:
– Чья это кровать?
– Твоя. Запасная. На всякий случай. Как одну продавишь, так на другую переберёшься. Каждый засоня должен иметь запасную кровать. Я займусь тобой, дорогой племянничек. Не виделись мы с тобой лет пять, и стал ты заметно хуже. Прежде всего я научу тебя продлять жизнь. Я знаю средство. Этим мы займёмся завтра утром. А сейчас мы обсудим один важный вопрос. Есть хочешь?
– Очень! – радостно воскликнул Павлик.
– Чаю хочешь?
– Конечно, хочу!
– И хлеба с маслом хочешь?
– И хлеба с маслом хочу!
– Аппетит у тебя замечательный, – одобрил дядя Семён. – Но вот беда: ни чая, ни хлеба, ни масла, даже воды у меня нет.
– Значит, я голодным жить буду? – дрожащим голосом спросил Павлик.
– Да, будешь голодным, если хочешь походить на старого кота Василия. Лежит он и ждёт, когда ему поесть принесут. Но ведь он кот, а ты человек. Ты ведь можешь до магазина прогуляться. Но если не хочешь, не ходи. Я тебя не заставляю.
Долго размышлял Павлик. Идти в магазин было лень. Ещё хуже – сидеть голодом. И Павлик решил идти.
– А как ты насчёт сдачи? – спросил дядя Семён.
– Да так… приношу.
– Всю?
Павлик кивнул и промолчал: был у него в жизни случай, о котором он не любил вспоминать.
Ну-ка, отгадайте, до скольки?
Думаете, до десяти часов?
Нет, не угадали.
Павлик мог спать часов до двенадцати. Лежит себе, и никаких забот. Лежит он в кровати, а кажется ему, что плывёт он на корабле по бурному морю или скачет с шашкой в руках на лихом коне, или летит на реактивном самолёте.
Но сегодня никто не разбудил Павлика. Он открыл глаза и увидел, что рядом появилась ещё одна кровать. Вчера её не было.
В комнату вошёл дядя Семён и сказал:
– Здоров же ты спать! Кот Василий – старый засоня, но где ему до тебя!
Глаза дяди Семёна за большими круглыми очками кажутся строгими, а губы улыбаются.
Павлик тоже хотел улыбнуться, но сравнение со старым котом обидело его. Он спросил:
– Чья это кровать?
– Твоя. Запасная. На всякий случай. Как одну продавишь, так на другую переберёшься. Каждый засоня должен иметь запасную кровать. Я займусь тобой, дорогой племянничек. Не виделись мы с тобой лет пять, и стал ты заметно хуже. Прежде всего я научу тебя продлять жизнь. Я знаю средство. Этим мы займёмся завтра утром. А сейчас мы обсудим один важный вопрос. Есть хочешь?
– Очень! – радостно воскликнул Павлик.
– Чаю хочешь?
– Конечно, хочу!
– И хлеба с маслом хочешь?
– И хлеба с маслом хочу!
– Аппетит у тебя замечательный, – одобрил дядя Семён. – Но вот беда: ни чая, ни хлеба, ни масла, даже воды у меня нет.
– Значит, я голодным жить буду? – дрожащим голосом спросил Павлик.
– Да, будешь голодным, если хочешь походить на старого кота Василия. Лежит он и ждёт, когда ему поесть принесут. Но ведь он кот, а ты человек. Ты ведь можешь до магазина прогуляться. Но если не хочешь, не ходи. Я тебя не заставляю.
Долго размышлял Павлик. Идти в магазин было лень. Ещё хуже – сидеть голодом. И Павлик решил идти.
– А как ты насчёт сдачи? – спросил дядя Семён.
– Да так… приношу.
– Всю?
Павлик кивнул и промолчал: был у него в жизни случай, о котором он не любил вспоминать.
Честное слово бородатого человека
Вы никогда не бывали в Нижних Петухах? Если не бывали, то жаль. Это, конечно, не Крым и не Кавказ, но очень хорошее место.
Расположен посёлок на самом берегу реки, среди соснового бора. Сосны здесь такие высокие и прямые, что хоть сейчас любую ставь мачтой на корабль. Недаром эти сосны и называют корабельными.
Павлик шёл по берегу и останавливался возле каждой дачи. Особенно понравилась ему розовая дача с длинным деревянным шпилем на крыше. На кончике шпиля – деревянный петушок.
А на веранде стоял старичок и смотрел в сад. Старичок был невысокий, а борода у него была почти до пояса.
Мальчик думал: сколько же лет надо прожить на белом свете, чтобы отрастить такую бороду?
Старичок заметил Павлика и спросил:
– Вам кого, юноша?
– Никого…
– Странно… Тогда позвольте полюбопытствовать, а почему вы смотрите на меня?
– Я не на вас, а на бороду. Можно?
– Сделайте одолжение. Нравится?
– Очень!
– И вы бы не отказались иметь такую бородищу?
У Павлика дух захватило, когда он представил себя бородатым.
– Напрасно, – старичок помолчал и повторил: – Напрасно. Никогда не завидуйте старикам, молодой человек. Уверяю вас, что самый бородатый старик завидует вам, мальчишкам.
– Не может быть, – изумлённо прошептал Павлик,
– Честное слово бородатого человека! – сказал старичок. – Надеюсь, что мы с вами ещё встретимся и обсудим этот важный для нас вопрос. Сейчас, прошу извинить меня, спешу.
Павлик пошёл дальше.
Расположен посёлок на самом берегу реки, среди соснового бора. Сосны здесь такие высокие и прямые, что хоть сейчас любую ставь мачтой на корабль. Недаром эти сосны и называют корабельными.
Павлик шёл по берегу и останавливался возле каждой дачи. Особенно понравилась ему розовая дача с длинным деревянным шпилем на крыше. На кончике шпиля – деревянный петушок.
А на веранде стоял старичок и смотрел в сад. Старичок был невысокий, а борода у него была почти до пояса.
Мальчик думал: сколько же лет надо прожить на белом свете, чтобы отрастить такую бороду?
Старичок заметил Павлика и спросил:
– Вам кого, юноша?
– Никого…
– Странно… Тогда позвольте полюбопытствовать, а почему вы смотрите на меня?
– Я не на вас, а на бороду. Можно?
– Сделайте одолжение. Нравится?
– Очень!
– И вы бы не отказались иметь такую бородищу?
У Павлика дух захватило, когда он представил себя бородатым.
– Напрасно, – старичок помолчал и повторил: – Напрасно. Никогда не завидуйте старикам, молодой человек. Уверяю вас, что самый бородатый старик завидует вам, мальчишкам.
– Не может быть, – изумлённо прошептал Павлик,
– Честное слово бородатого человека! – сказал старичок. – Надеюсь, что мы с вами ещё встретимся и обсудим этот важный для нас вопрос. Сейчас, прошу извинить меня, спешу.
Павлик пошёл дальше.
Самый вкусный в жизни завтрак
– Тебя ещё не избили?
Павлик поднял голову и увидел на балконе зелёной дачки старушку, ту самую, которая вчера уронила в воду свою пионерскую панаму.
– Нет, пока не избили.
– Изобьют, – успокаивающим тоном произнесла старушка. – Должны избить. А куда ты направился?
– В магазин.
– В магазин?! – старушка всплеснула руками. – Не ходи туда! Там сидят сплошные жулики и разбойники! Тебя обсчитают или обвешают! Я знаю. Вчера я купила двести граммов ириса с мандариновыми корочками. Прихожу домой, разворачиваю кулёк – одна ириска надкушена!
– Может быть, вы сами по дороге откусили? – спросил Павлик.
– Ты считаешь, что я вру? – сердито проговорила старушка. – Иди, иди в магазин, узнаешь.
Павлик пошёл дальше.
В магазине он занял очередь и стал смотреть на продавщицу – толстую тётю в белой косынке. Тётя всё время улыбалась и говорила так быстро, что ничего нельзя было разобрать. Спросила, например:
– Вамзавернутьилинет?
Павлик еле-еле догадался, что это значит «Вам завернуть или нет?»
Когда подошла его очередь, он перечислил всё, что ему было нужно, и попросил:
– Только, пожалуйста, не обсчитывайте и не обвешивайте.
Продавщица ответила весело:
– Мымаленькихнеобсчитываеминеобвешиваем.
– Это его Васса Васильевна напугала, – сказал дяденька в капитанском кителе. – Ей на каждом шагу жулики и разбойники мерещатся.
Обратно Павлик торопился: очень хотелось есть. Но дядя Семён сказал:
– Теперь за водой. Прямо внизу под берегом – ключик. А вот чайник.
Берег был крутой. Песок осыпался под ногами, когда Павлик поднимался вверх. Сделаешь шаг – сразу скатишься назад.
На берег мальчик поднялся, еле переводя дух. Он выпил глоток воды, и заломило зубы – такая холодная вода.
Когда сели за стол, дядя Семён сказал:
– Это у тебя самый вкусный в жизни завтрак.
Павлик подумал и кивнул.
Павлик поднял голову и увидел на балконе зелёной дачки старушку, ту самую, которая вчера уронила в воду свою пионерскую панаму.
– Нет, пока не избили.
– Изобьют, – успокаивающим тоном произнесла старушка. – Должны избить. А куда ты направился?
– В магазин.
– В магазин?! – старушка всплеснула руками. – Не ходи туда! Там сидят сплошные жулики и разбойники! Тебя обсчитают или обвешают! Я знаю. Вчера я купила двести граммов ириса с мандариновыми корочками. Прихожу домой, разворачиваю кулёк – одна ириска надкушена!
– Может быть, вы сами по дороге откусили? – спросил Павлик.
– Ты считаешь, что я вру? – сердито проговорила старушка. – Иди, иди в магазин, узнаешь.
Павлик пошёл дальше.
В магазине он занял очередь и стал смотреть на продавщицу – толстую тётю в белой косынке. Тётя всё время улыбалась и говорила так быстро, что ничего нельзя было разобрать. Спросила, например:
– Вамзавернутьилинет?
Павлик еле-еле догадался, что это значит «Вам завернуть или нет?»
Когда подошла его очередь, он перечислил всё, что ему было нужно, и попросил:
– Только, пожалуйста, не обсчитывайте и не обвешивайте.
Продавщица ответила весело:
– Мымаленькихнеобсчитываеминеобвешиваем.
– Это его Васса Васильевна напугала, – сказал дяденька в капитанском кителе. – Ей на каждом шагу жулики и разбойники мерещатся.
Обратно Павлик торопился: очень хотелось есть. Но дядя Семён сказал:
– Теперь за водой. Прямо внизу под берегом – ключик. А вот чайник.
Берег был крутой. Песок осыпался под ногами, когда Павлик поднимался вверх. Сделаешь шаг – сразу скатишься назад.
На берег мальчик поднялся, еле переводя дух. Он выпил глоток воды, и заломило зубы – такая холодная вода.
Когда сели за стол, дядя Семён сказал:
– Это у тебя самый вкусный в жизни завтрак.
Павлик подумал и кивнул.
Человек смелее коровы
Шёл мелкий дождь, но Павлик отправился гулять.
У забора стояла огромная тёмно-коричневая корова. На каждый рог можно было надеть по арбузу. Здо-о-оро-венные рога!
Корова покосилась на мальчика одним глазом, и Павлику стало страшно. Он пробежал мимо, оглянулся и замер от удивления на месте.
За коровой стоял человек. В руках он держал зонтик, и спицы касались коровьего хвоста.
Мотнув головой, корова сделала шаг, и человек сделал шаг. Корова пошла вдоль забора, и человек пошёл за ней.
Когда он приподнял зонтик, Павлик узнал старичка, с которым разговаривал утром.
Но бороды у него уже не было!
– А где борода? – прошептал мальчик.
– Я предусмотрительно спрятал её под плащ, – объяснил старичок. – Если она вымокнет, то будет очень долго сохнуть.
Павлик облегчённо вздохнул и спросил:
– А почему вы ходите за коровой?
– Связал себя словом, – печально проговорил старичок. – Моя хозяйка уехала в город и попросила меня загнать вот эту корову вот в этот двор.
– И как вы её не боитесь?
– А почему я должен, её бояться? – удивился старичок. – Запомните, мой юный друг: человек смелее коровы и сильнее.
– Тогда надо загнать её во двор.
– Попытайтесь.
Павлик подошёл к коровьей морде, закрыл от страха глаза и крикнул:
– Марш во двор, рогатая!
Корова вытянула шею, прищурила левый глаз и ответила:
– Му-у-у…
– Нет, нет, корова, судя по всему, как и человек, нуждается не в окрике, а в ласке, – заметил старичок. Он приблизился к корове и поклонился: – Будьте любезны, уважаемая, войти во двор. Мы вас очень просим.
Корова отрицательно помотала огромной головой и коротко ответила:
– Му!
– Надо стукнуть её зонтиком, – предложил Павлик.
– Ни в коем случае, – возразил старичок. – Уважаемое животное, договоримся так: вы сейчас спокойно войдёте во двор, а я, в свою очередь…
Нагнув огромную голову, корова так громко замычала, что старичок с возмущением воскликнул:
– Я отказываюсь с ней разговаривать!
Он отдал зонтик мальчику, взял корову за рога и потянул вперёд, приговаривая:
– Я не трушу и упрям… я не трушу и упрям…
Павлик толкал корову сзади.
Она обиженно мычала на весь посёлок.
Закрыв ворота, старичок удовлетворённо сказал:
– Мы с вами выполнили работу необычайной важности. Прошу ко мне в гости.
Старичок жил на первом этаже в большой комнате. Письменный стол был завален книгами. У стены стояла кровать. У окна – стул и табуретка.
И всё!
Хоть в футбол играй – до того в комнате пусто.
– Как вы устроились с питанием? – озабоченно поинтересовался старичок. – Вы знаете, я обожаю молоко и за день выпиваю не менее двух литров… Но пора представиться друг другу. Меня зовут Пётр Петрович. Фамилия моя – Золотарёв. Я историк, изучаю прошлое нашего края. А вы расскажите мне о себе.
– Меня зовут Павлик. Фамилия моя – Меркушев. Я ещё ничего не изучаю.
– И преотлично. Ещё успеете. А сейчас будем пить чай. То есть мы бы могли пить чай, но в чайнике нет ни капли воды, а подниматься в гору мне трудно.
У забора стояла огромная тёмно-коричневая корова. На каждый рог можно было надеть по арбузу. Здо-о-оро-венные рога!
Корова покосилась на мальчика одним глазом, и Павлику стало страшно. Он пробежал мимо, оглянулся и замер от удивления на месте.
Мотнув головой, корова сделала шаг, и человек сделал шаг. Корова пошла вдоль забора, и человек пошёл за ней.
Когда он приподнял зонтик, Павлик узнал старичка, с которым разговаривал утром.
Но бороды у него уже не было!
– А где борода? – прошептал мальчик.
– Я предусмотрительно спрятал её под плащ, – объяснил старичок. – Если она вымокнет, то будет очень долго сохнуть.
Павлик облегчённо вздохнул и спросил:
– А почему вы ходите за коровой?
– Связал себя словом, – печально проговорил старичок. – Моя хозяйка уехала в город и попросила меня загнать вот эту корову вот в этот двор.
– И как вы её не боитесь?
– А почему я должен, её бояться? – удивился старичок. – Запомните, мой юный друг: человек смелее коровы и сильнее.
– Тогда надо загнать её во двор.
– Попытайтесь.
Павлик подошёл к коровьей морде, закрыл от страха глаза и крикнул:
– Марш во двор, рогатая!
Корова вытянула шею, прищурила левый глаз и ответила:
– Му-у-у…
– Нет, нет, корова, судя по всему, как и человек, нуждается не в окрике, а в ласке, – заметил старичок. Он приблизился к корове и поклонился: – Будьте любезны, уважаемая, войти во двор. Мы вас очень просим.
Корова отрицательно помотала огромной головой и коротко ответила:
– Му!
– Надо стукнуть её зонтиком, – предложил Павлик.
– Ни в коем случае, – возразил старичок. – Уважаемое животное, договоримся так: вы сейчас спокойно войдёте во двор, а я, в свою очередь…
Нагнув огромную голову, корова так громко замычала, что старичок с возмущением воскликнул:
– Я отказываюсь с ней разговаривать!
Он отдал зонтик мальчику, взял корову за рога и потянул вперёд, приговаривая:
– Я не трушу и упрям… я не трушу и упрям…
Павлик толкал корову сзади.
Она обиженно мычала на весь посёлок.
Закрыв ворота, старичок удовлетворённо сказал:
– Мы с вами выполнили работу необычайной важности. Прошу ко мне в гости.
Старичок жил на первом этаже в большой комнате. Письменный стол был завален книгами. У стены стояла кровать. У окна – стул и табуретка.
И всё!
Хоть в футбол играй – до того в комнате пусто.
– Как вы устроились с питанием? – озабоченно поинтересовался старичок. – Вы знаете, я обожаю молоко и за день выпиваю не менее двух литров… Но пора представиться друг другу. Меня зовут Пётр Петрович. Фамилия моя – Золотарёв. Я историк, изучаю прошлое нашего края. А вы расскажите мне о себе.
– Меня зовут Павлик. Фамилия моя – Меркушев. Я ещё ничего не изучаю.
– И преотлично. Ещё успеете. А сейчас будем пить чай. То есть мы бы могли пить чай, но в чайнике нет ни капли воды, а подниматься в гору мне трудно.