Жеребец нетерпеливо повернулся и заржал, глядя на тоненькую девушку с веснушками. Она молча повела его в загон, несколько раз споткнувшись по дороге, — она не могла думать ни о чем другом, кроме лица Корда, так отчетливо всплывшего в памяти. Она любит его! Та мука, которую она испытывала, находясь рядом с ним, была не чем иным, как стремлением любить, а его неприятие обращало это стремление в ненависть. Когда она разнуздывала гнедого в стойле, она поддалась нахлынувшим на нее чувствам. До какой же степени она была слепа, что не поняла этого раньше! Переполняемая восторгом, она помчалась к дому. На щеках играл румянец, глаза горели, лицо было озарено улыбкой — еще бы, ведь она сделала такое удивительное открытие. «Стейси Эдамс любит Корда Гарриса», — пело ее сердце. Она хотела кричать об этом всему миру. Тяжело дыша, она резко распахнула тяжелую дубовую дверь и влетела в тихий холл.
Туг она замерла на месте, потому что в холле было пусто. Его не было. Он уехал с Лидией еще днем, после ссоры со Стейси. Ее охватило чувство одиночества. Как она могла забыть о Лидии, о женщине с волосами цвета воронова крыла и фарфоровой кожей? Эта красавица брюнетка разводилась с мужем и вернулась к Корду, вернулась, чтобы ответить взаимностью на его любовь, которую когда-то он принес к ее ногам. Корду была дорога она, а не Стейси. Только что сделанное открытие — ее любовь к нему — привело ее в такое волнение, что Стейси забыла нечто чрезвычайно важное — Корд презирал ее, презирал все, что она собою олицетворяла!
«Возьми себя в руки, Стейси Эдамс, — приказала она себе, наморщив нос, покрытый золотистыми веснушками, она не желала поддаваться чувству жалости к себе, которое уже готово было ею завладеть. — Твой отец воспитал тебя сильной. Корд считает тебя легкомысленной девчонкой, которая озабочена исключительно собственным» я «. Значит, пока не поздно, надо доказать ему, что он ошибается. По крайней мере ты можешь за него побороться. И пусть эта черноволосая ведьма получит полное удовольствие за свои деньги!»
Преисполнившись мрачной решимости, Стейси прогнала прочь уныние. Всему свой черед — для начала надо привести себя в порядок после прогулки, а потом нарядиться к ужину. Сегодня вечером она наденет трикотажное платье с вырезом во всю спину и с оригинальной аппликацией бирюзового и изумрудного цветов. Она прихватила его с собой на всякий случай, из прихоти, но сейчас она им воспользуется.
Карие глаза Стейси горели боевым огнем, когда она, скинув одежду, встала под острые струйки душа. «Корд», — произнесла она ласково. В этом имени чувствовалась мужественность, слышался звук кнута, с силой рассекающего воздух над головой. Суровая техасская земля взрастила мужчину под стать себе, мужчину-завоевателя. При воспоминании о его крупных ладонях, стальных объятиях и могучих плечах Стейси затрепетала от страстного желания. О, если бы она могла заглянуть в его темные глаза и прочесть в них ответное желание и любовь, каким совершенным стал бы для нее мир.
Когда Стейси вышла из душа, она опять была под властью обаяния своего нового чувства.
Счастливо напевая, она вошла в спальню и начала одеваться с такой тщательностью, с которой никогда раньше этого не делала.
Закончив, она подошла к большому зеркалу на туалетном столике и критическим оком принялась разглядывать свое отражение. Яркоголубые и зеленые тона платья оттеняли нежнозолотистый загар рук и обесцвеченные солнцем прядки волос. И наконец, взглянув на шелковые туфельки, выглядывавшие из-под подола, она одобрительно подмигнула своему отражению и вышла из комнаты.
Царственной походкой, скрывавшей сердечный трепет, Стейси спустилась вниз по лестнице. Толстуха мексиканка накрывала в столовой на стол. Стейси слегка сникла, когда увидела только один прибор. Она чуть было не спросила Марию, когда должен вернуться Корд, но та могла сказать, что он вернется поздно, и самолюбие Стейси было бы больно уязвлено. Ведь она получала именно такой ответ на свои расспросы по вечерам, однако сегодня она была не в силах это вынести.
— Сеньорита прелестно выглядит, — прожурчала Мария, как всегда улыбаясь во весь рот. — Не иначе как у вас свидание с Джимом, а?
— Нет. — Стейси улыбнулась, стараясь унять дрожь.
Притихшая, она села к столу, за которым, кроме нее, никого не было, и попыталась проявить интерес к выставленным перед ней аппетитным блюдам. Несмотря на то что из-за снедавшей ее тревоги еда застревала в горле, она мужественно пробовала фруктовые салаты и холодные мясные закуски, которые Мария так старательно для нее приготовила. Наконец, прожевав несколько кусочков засахаренного ананаса и совершенно не почувствовав его вкуса, Стейси вышла из-за стола. Продолжать ужин не имело смысла. Из-за напряженного ожидания аппетит пропал. От волнения она не могла есть. Она порывисто встала со стула и начала ходить взад и вперед вдоль стола.
— Вы себя неважно чувствуете, сеньорита? — спросила мексиканка. Появившаяся в дверях столовой.
— Мария, ужин был просто замечательный. Но мне что-то совсем не хочется есть, — извиняющимся тоном сказала Стейси — она боялась, что мексиканка может обидеться.
Объяснение Стейси как будто удовлетворило Марию, и она принялась убирать со стола. Стейси с минуту наблюдала за ней, собираясь с духом, чтобы спросить, не знает ли Мария, где Корд.
— Может быть, хотите выпить кофе на веранде?
— Да, с удовольствием, — рассеянно пробормотала Стейси. Она молча направилась вон из комнаты, но на полпути остановилась и как бы невзначай бросила: — Мистер Гаррис обещал сегодня рано вернуться?
— Нет. Он ужинает в клубе скотоводов. Обычно он засиживается там допоздна, — ответила Мария и засеменила на кухню.
Стейси, поникнув, двинулась к большим застекленным дверям, ведущим на веранду. Надежда, сквозившая в ее глазах, угасла — Стейси открыла дверь и ступила на каменный пол. Ее душу охватило сокрушающее чувство одиночества. Стейси не находила себе места — она сделала несколько шагов и прислонилась спиной к колонне, подпиравшей балкон над верандой. Она отчаянно боролась с унынием и апатией. Темная вода бассейна зловеще поблескивала в сумеречном свете. Она устремила взгляд на пологую возвышенность, скрытую кирпичной стеной, — туда, где находилось семейное кладбище. Про себя она вознесла молитву донье Елене, бабушке Корда. Может быть, донья Елена поймет, как сильно полюбила Стейси и эту землю, и ее внука, и дух покойной испанки заступится за нее. Но увы, такое случается только в мечтах. Одного ее желания быть с Кордом мало для чуда.
Слух Стейси уловил неясный звук шагов. Решив, что это Мария принесла кофе, Стейси не двинулась с места — ей не хотелось, чтобы мексиканка видела навернувшиеся на глаза слезы.
— Поставьте кофе на стол, Мария. Я налью сама, — голос Стейси был необычайно тих.
— Кофе уже на столе. Вы не возражаете, если я налью себе чашечку, пока он не остыл? — донеслось в ответ.
— Корд, — еле слышно прошептала она. У нее подкосились ноги, и она испугалась, что сейчас упадет в обморок. Он бросился к ней.
— Стейси, с вами все в порядке? — Он порывисто схватил ее за плечи.
— Да, да, все хорошо. Вы меня напугали, — произнесла она дрожащим голосом, пряча глаза от его внимательного взгляда, иначе он бы наверняка заметил, что они полны любви.
— Минуту назад мне показалось, что вы вотвот потеряете сознание. Вы были бледны как привидение. С вами действительно все в порядке? — Тревога все еще звучала в его голосе, а руки по-прежнему сжимали ее плечи. Его близость лишила ее дара речи. Она буквально физически ощущала дорогую черную материю его костюма, ослепительную белизну рубашки, его лицо на расстоянии всего лишь нескольких дюймов, но не в силах была поднять глаза. Он не должен видеть, что с ней творится. Она уставилась на его левую руку — сильные пальцы и темные волоски, выбивавшиеся из-под манжета рубашки.
— Вы делаете мне больно! — еле слышно прозвучал ее голос, она готова была припасть к его могучей груди, которая как магнитом притягивала ее.
— Извините, — сказал Корд более сухим тоном, отходя от нее. Стейси подняла глаза, но вечерние тени скрывали его взгляд, и ей так и не удалось определить, какие мысли пришли ему в голову. Может быть, он решил, что, как всякая глупая городская девица, она боится темноты? — Я не заметил, что держу вас так крепко, — заключил он.
Стейси взяла себя в руки. Нельзя вести себя как взбалмошная школьница. В конце концов, ведь она хотела именно этого — остаться с ним наедине. Но беда в том, что ее язык онемел от любви. Каким облегчением было бы признаться ему в том, что она любит его. Она подошла к нему как ни в чем не бывало.
— Хотите сигарету?
— Да, спасибо, — согласилась Стейси, наблюдая, как мускулистая рука вынула из портсигара вторую сигарету с фильтром и чиркнула зажигалкой. Вспыхнувший огонек осветил резкие черты его лица, усталые складки, залегшие у рта. — Мария ждала вас гораздо позже. Она сказала, вы ужинаете в клубе скотоводов. Вы сыты? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало чрезмерной заботливости.
— Да, — уклончиво ответил он.
— Подобные мероприятия всегда заканчиваются так рано? — Стейси изо всех сил старалась поддержать беседу в надежде, что Корд не заметит ее нервозности.
— Нет, ужин был в самом разгаре, когда я уехал. — Ответ прозвучал резко, и Стейси показалось, что Корд не в настроении разговаривать.
— Вы, наверно, устали. Я, пожалуй, пойду, а вы отдыхайте, — предложила она с болью в сердце.
— Что-то вы сегодня чересчур заботливы. — Корд удивленно вскинул бровь. — Да, я изрядно притомился, но вам незачем уходить. Если уж хотите сделать что-нибудь полезное, плесните мне кофейку.
Не произнося ни слова, Стейси подошла к столу. На нее падал свет из гостиной, и тут она услышала комплимент:
— Вам очень идет это платье.
— Спасибо, — буркнула Стейси, занятая тем, чтобы скрыть, как у нее дрожат руки.
— Вы кого-то поджидаете? — Его безразличный тон сменился привычно-насмешливым.
— Нет, — поспешила заверить его Стейси, растерявшись от такого замечания. Если бы он знал, что единственным человеком, которого она «поджидала», был он! — Просто захотелось надеть что-нибудь новенькое.
Корд приблизился к Стейси, стоявшей в пучке света. Подавая ему кофе, она вскинула глаза и встретила его взгляд.
— Я пришел пораньше в надежде, что вы еще не легли, — отрывисто проговорил Корд, выйдя из светового пятна, так что она не видела выражения его лица.
— Да? — Стейси проклинала себя за то, что ей стало нечем дышать.
— Я хотел извиниться за сегодняшнее. Вы отлично справляетесь с работой, и я был к вам несправедлив. — Он, казалось, колебался в ожидании ответа, но ни единого слова не слетело у нее с языка. — Ничего ужасного не произошло, и вина главным образом моя — мне следовало объяснить вам все насчет каталога.
— Нет, — запальчиво возразила Стейси, — я должна была сама сообразить…
— Вот это да! — засмеялся Корд. Ее глубоко взволновал его теплый, грудной смех. — Давайте-ка прекратим этот разговор, а то как бы не пришлось создавать общество взаимного восхищения.
Именно этого-то мне и хочется, подумала Стейси и тоже засмеялась. Когда он отвернулся, попыхивая в темноте сигаретой, она скорее почувствовала, чем увидела, что с него спало напряжение. Она поглядывала на огонек сигареты, над которым клубились колечки дыма, плывшего по воздуху и исчезавшего между деревьями. Длинными пальцами она затушила свою сигарету в стоявшей перед ней пепельнице. Корд подошел к колонне, к той самой, где стояла Стейси, когда он появился. Она приблизилась к нему на расстояние нескольких футов, держа чашку с кофе обеими ладонями и ощущая се приятное тепло.
— Ой, сколько звезд! — воскликнула она, подняв голову и увидев сияющий Млечный Путь на бархатном небе.
— Вы что, только сейчас их разглядели? — осведомился насмешливый голос.
— Понимаете, раньше, когда я смотрела на небо, там были одна-две тусклые звездочки, а сейчас их сотни, — сияя от восторга, пояснила Стейси. — Ни луны, ни звезд — зрелище, наводящее тоску, а какая красота сейчас!
— Ответьте мне на один вопрос, Стейси, — сказал он, прислонившись к колонне; его темные глаза пристально смотрели перед собой на хрупкую фигурку. — Вы и вправду такая, какой кажетесь? То вы готовы плакать от восторга при виде цветка или луны, то превращаетесь в горячую ирландку, которая сражается со мной не на жизнь, а на смерть, то становитесь холодной, искушенной актрисой, исполняющей роль, как, например, сегодня, в этом потрясающем платье. Какая из этих Стейси настоящая?
— Настоящая мисс Стейси Эдамс, будьте любезны встать, — засмеялась она, избегая его серьезного взгляда. Он не подыграл ее шутке, и тогда Стейси произнесла со всей искренностью: — Наверное, все это я.
Она попыталась вглядеться в его лицо, но оно оставалось в тени. Какое-то время он стоял молча, и Стейси, не в силах вынести это молчание, подошла к столу и поставила чашку рядом с кофейником.
— Стейси? — Корд произнес ее имя с какойто странной нерешительностью.
— Да?
— Подойдите, пожалуйста, на минутку. — Как бы ей узнать, почему так изменился его голос, почему стал таким неуверенным. — Можно я спрошу у вас еще кое-что?
Сердце Стейси бешено колотилось, когда она подошла к этому высокому человеку, небрежно прислонившемуся к белой колонне. Не поворачивая головы, он продолжал всматриваться в темноту.
— Может ли мужчина просить женщину, достаточно богатую для того, чтобы иметь все, чего она пожелает, и достаточно красивую для того, чтобы покорить кого угодно, связать с ним свою судьбу? — В голосе Корда слышалась сдерживаемая страстность, которая отозвалась в Стейси сердечным трепетом.
Она с трудом подавила рвущийся из груди вздох. О Господи, подумала она, это он спрашивает меня о Лидии.
— Что я могу ей дать? Жизнь в деревне, которая ей наверняка не по нраву? Однообразное существование? — продолжал он ироничным тоном. — Непонятно, кто в этой ситуации дающий, а кто берущий.
— Я… я думаю, что, если вы предложите ей свою любовь, этого будет достаточно, — запинаясь, проговорила Стейси, все ее существо изнемогало от боли, ее переполняли мучительные сомнения, голова кружилась.
Он резко повернул голову и пристально на нее посмотрел, она же, наоборот, отвернулась и стала вглядываться в темноту, чтобы он не догадался по глазам о том, как ей тяжело.
— Для вас этого было бы достаточно? — тихо спросил он и, не дожидаясь ответа: — Каким образом вы бы дали ему это понять?
— Я бы согласилась, если бы он мне это предложил, — ответила Стейси, на нее снизошло спокойствие, она знала — ничего, кроме его любви, ей не нужно. Она посмотрела на него безмятежным взором и добавила: — А любящий человек и сам все поймет.
Он взял ее за руку и притянул к себе. Она тяжело и часто дышала, его глаза буквально жгли ее.
— А если бы он не был уверен, то как бы вы развеяли его сомнения, Стейси? — прозвучал голос Корда у самого ее уха. Она почувствовала, как его левая рука легла на голую спину, Стейси вся затрепетала от этого прикосновения. Правая рука, только что державшая ее запястье, скользнула к белой шее, и пальцы стали нежно ласкать ее у мочки. Стейси оставалось лишь слегка приподнять голову, но она не могла. Большим пальцем он легко и мягко поднял ее подбородок. Взгляд Стейси остановился на его губах, которые медленно приближались к ее.
При первом прикосновении его губ она напряглась, сопротивляясь их нежной настойчивости. Но страстность Корда заставила ее с восторгом покориться — она молила, нет, уже требовала, пылко отвечая на его страстные объятия. Могла ли она мечтать, что Корд вот так ее поцелует? Лидию — да, но Стейси?.. Лидия! К Стейси внезапно вернулось чувство реальности. Корд целовал не ее, не к ней была обращена его страсть. Стейси заменяла ему Лидию! Она резко высвободилась из его объятий и стояла перед ним, охваченная ужасом, сгорая от стыда, ведь он, конечно, обо всем догадался. Он с нежностью смотрел на нее, пока у нее на лице не отразился панический страх. И сразу глаза его недобро вспыхнули — он резко отвернулся, а его могучая грудь ходила ходуном.
— Мы, кажется, чрезмерно увлеклись беседой, — бросил он, вынимая из портсигара сигарету и закуривая. — Очевидно, каждый из нас думал о своем.
Стейси вздохнула с явным облегчением: он принял ее ответный, страстный поцелуй за игру — как будто бы на его месте она тоже представляла себе кого-то другого.
— К счастью, мы знаем, какие чувства испытываем друг к другу, а потому всякое смущение излишне, — добавил он, избегая смотреть на замершую девушку.
— Да, слава Богу, — ответила Стейси, слабо усмехнувшись, — иначе ситуация была бы крайне нелепой.
Она отступила на шаг в сторону, не в силах унять дрожь после поцелуя; правда, его губы уже не казались ей чудом, ведь она всего лишь играла роль Лидии Маршалл.
— Уже довольно поздно, — тихо сказал Корд. — По-моему, пора возвращаться в дом.
— Я очень устала, — ответила Стейси, ухватившись за протянутую им соломинку. — Увидимся утром.
Призвав на помощь все свое самообладание, Стейси вернулась в гостиную. Корд шел следом, на расстоянии нескольких шагов; как только он переступил порог гостиной, зазвонил телефон. Уже у лестницы Стейси услышала, как он снял трубку.
— Ферма Гарриса, Корд у телефона. Да, Лидия, я ушел с ужина несколько раньше, чем собирался. Я хотел тебе позвонить, но…
Этого было достаточно.
Разрыдавшись, Стейси бросилась вверх по лестнице. Слушать, как он говорит с Лидией, было выше ее сил. Завтра она увидит его, но после сегодняшнего вечера ей будет еще больнее.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Туг она замерла на месте, потому что в холле было пусто. Его не было. Он уехал с Лидией еще днем, после ссоры со Стейси. Ее охватило чувство одиночества. Как она могла забыть о Лидии, о женщине с волосами цвета воронова крыла и фарфоровой кожей? Эта красавица брюнетка разводилась с мужем и вернулась к Корду, вернулась, чтобы ответить взаимностью на его любовь, которую когда-то он принес к ее ногам. Корду была дорога она, а не Стейси. Только что сделанное открытие — ее любовь к нему — привело ее в такое волнение, что Стейси забыла нечто чрезвычайно важное — Корд презирал ее, презирал все, что она собою олицетворяла!
«Возьми себя в руки, Стейси Эдамс, — приказала она себе, наморщив нос, покрытый золотистыми веснушками, она не желала поддаваться чувству жалости к себе, которое уже готово было ею завладеть. — Твой отец воспитал тебя сильной. Корд считает тебя легкомысленной девчонкой, которая озабочена исключительно собственным» я «. Значит, пока не поздно, надо доказать ему, что он ошибается. По крайней мере ты можешь за него побороться. И пусть эта черноволосая ведьма получит полное удовольствие за свои деньги!»
Преисполнившись мрачной решимости, Стейси прогнала прочь уныние. Всему свой черед — для начала надо привести себя в порядок после прогулки, а потом нарядиться к ужину. Сегодня вечером она наденет трикотажное платье с вырезом во всю спину и с оригинальной аппликацией бирюзового и изумрудного цветов. Она прихватила его с собой на всякий случай, из прихоти, но сейчас она им воспользуется.
Карие глаза Стейси горели боевым огнем, когда она, скинув одежду, встала под острые струйки душа. «Корд», — произнесла она ласково. В этом имени чувствовалась мужественность, слышался звук кнута, с силой рассекающего воздух над головой. Суровая техасская земля взрастила мужчину под стать себе, мужчину-завоевателя. При воспоминании о его крупных ладонях, стальных объятиях и могучих плечах Стейси затрепетала от страстного желания. О, если бы она могла заглянуть в его темные глаза и прочесть в них ответное желание и любовь, каким совершенным стал бы для нее мир.
Когда Стейси вышла из душа, она опять была под властью обаяния своего нового чувства.
Счастливо напевая, она вошла в спальню и начала одеваться с такой тщательностью, с которой никогда раньше этого не делала.
Закончив, она подошла к большому зеркалу на туалетном столике и критическим оком принялась разглядывать свое отражение. Яркоголубые и зеленые тона платья оттеняли нежнозолотистый загар рук и обесцвеченные солнцем прядки волос. И наконец, взглянув на шелковые туфельки, выглядывавшие из-под подола, она одобрительно подмигнула своему отражению и вышла из комнаты.
Царственной походкой, скрывавшей сердечный трепет, Стейси спустилась вниз по лестнице. Толстуха мексиканка накрывала в столовой на стол. Стейси слегка сникла, когда увидела только один прибор. Она чуть было не спросила Марию, когда должен вернуться Корд, но та могла сказать, что он вернется поздно, и самолюбие Стейси было бы больно уязвлено. Ведь она получала именно такой ответ на свои расспросы по вечерам, однако сегодня она была не в силах это вынести.
— Сеньорита прелестно выглядит, — прожурчала Мария, как всегда улыбаясь во весь рот. — Не иначе как у вас свидание с Джимом, а?
— Нет. — Стейси улыбнулась, стараясь унять дрожь.
Притихшая, она села к столу, за которым, кроме нее, никого не было, и попыталась проявить интерес к выставленным перед ней аппетитным блюдам. Несмотря на то что из-за снедавшей ее тревоги еда застревала в горле, она мужественно пробовала фруктовые салаты и холодные мясные закуски, которые Мария так старательно для нее приготовила. Наконец, прожевав несколько кусочков засахаренного ананаса и совершенно не почувствовав его вкуса, Стейси вышла из-за стола. Продолжать ужин не имело смысла. Из-за напряженного ожидания аппетит пропал. От волнения она не могла есть. Она порывисто встала со стула и начала ходить взад и вперед вдоль стола.
— Вы себя неважно чувствуете, сеньорита? — спросила мексиканка. Появившаяся в дверях столовой.
— Мария, ужин был просто замечательный. Но мне что-то совсем не хочется есть, — извиняющимся тоном сказала Стейси — она боялась, что мексиканка может обидеться.
Объяснение Стейси как будто удовлетворило Марию, и она принялась убирать со стола. Стейси с минуту наблюдала за ней, собираясь с духом, чтобы спросить, не знает ли Мария, где Корд.
— Может быть, хотите выпить кофе на веранде?
— Да, с удовольствием, — рассеянно пробормотала Стейси. Она молча направилась вон из комнаты, но на полпути остановилась и как бы невзначай бросила: — Мистер Гаррис обещал сегодня рано вернуться?
— Нет. Он ужинает в клубе скотоводов. Обычно он засиживается там допоздна, — ответила Мария и засеменила на кухню.
Стейси, поникнув, двинулась к большим застекленным дверям, ведущим на веранду. Надежда, сквозившая в ее глазах, угасла — Стейси открыла дверь и ступила на каменный пол. Ее душу охватило сокрушающее чувство одиночества. Стейси не находила себе места — она сделала несколько шагов и прислонилась спиной к колонне, подпиравшей балкон над верандой. Она отчаянно боролась с унынием и апатией. Темная вода бассейна зловеще поблескивала в сумеречном свете. Она устремила взгляд на пологую возвышенность, скрытую кирпичной стеной, — туда, где находилось семейное кладбище. Про себя она вознесла молитву донье Елене, бабушке Корда. Может быть, донья Елена поймет, как сильно полюбила Стейси и эту землю, и ее внука, и дух покойной испанки заступится за нее. Но увы, такое случается только в мечтах. Одного ее желания быть с Кордом мало для чуда.
Слух Стейси уловил неясный звук шагов. Решив, что это Мария принесла кофе, Стейси не двинулась с места — ей не хотелось, чтобы мексиканка видела навернувшиеся на глаза слезы.
— Поставьте кофе на стол, Мария. Я налью сама, — голос Стейси был необычайно тих.
— Кофе уже на столе. Вы не возражаете, если я налью себе чашечку, пока он не остыл? — донеслось в ответ.
— Корд, — еле слышно прошептала она. У нее подкосились ноги, и она испугалась, что сейчас упадет в обморок. Он бросился к ней.
— Стейси, с вами все в порядке? — Он порывисто схватил ее за плечи.
— Да, да, все хорошо. Вы меня напугали, — произнесла она дрожащим голосом, пряча глаза от его внимательного взгляда, иначе он бы наверняка заметил, что они полны любви.
— Минуту назад мне показалось, что вы вотвот потеряете сознание. Вы были бледны как привидение. С вами действительно все в порядке? — Тревога все еще звучала в его голосе, а руки по-прежнему сжимали ее плечи. Его близость лишила ее дара речи. Она буквально физически ощущала дорогую черную материю его костюма, ослепительную белизну рубашки, его лицо на расстоянии всего лишь нескольких дюймов, но не в силах была поднять глаза. Он не должен видеть, что с ней творится. Она уставилась на его левую руку — сильные пальцы и темные волоски, выбивавшиеся из-под манжета рубашки.
— Вы делаете мне больно! — еле слышно прозвучал ее голос, она готова была припасть к его могучей груди, которая как магнитом притягивала ее.
— Извините, — сказал Корд более сухим тоном, отходя от нее. Стейси подняла глаза, но вечерние тени скрывали его взгляд, и ей так и не удалось определить, какие мысли пришли ему в голову. Может быть, он решил, что, как всякая глупая городская девица, она боится темноты? — Я не заметил, что держу вас так крепко, — заключил он.
Стейси взяла себя в руки. Нельзя вести себя как взбалмошная школьница. В конце концов, ведь она хотела именно этого — остаться с ним наедине. Но беда в том, что ее язык онемел от любви. Каким облегчением было бы признаться ему в том, что она любит его. Она подошла к нему как ни в чем не бывало.
— Хотите сигарету?
— Да, спасибо, — согласилась Стейси, наблюдая, как мускулистая рука вынула из портсигара вторую сигарету с фильтром и чиркнула зажигалкой. Вспыхнувший огонек осветил резкие черты его лица, усталые складки, залегшие у рта. — Мария ждала вас гораздо позже. Она сказала, вы ужинаете в клубе скотоводов. Вы сыты? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало чрезмерной заботливости.
— Да, — уклончиво ответил он.
— Подобные мероприятия всегда заканчиваются так рано? — Стейси изо всех сил старалась поддержать беседу в надежде, что Корд не заметит ее нервозности.
— Нет, ужин был в самом разгаре, когда я уехал. — Ответ прозвучал резко, и Стейси показалось, что Корд не в настроении разговаривать.
— Вы, наверно, устали. Я, пожалуй, пойду, а вы отдыхайте, — предложила она с болью в сердце.
— Что-то вы сегодня чересчур заботливы. — Корд удивленно вскинул бровь. — Да, я изрядно притомился, но вам незачем уходить. Если уж хотите сделать что-нибудь полезное, плесните мне кофейку.
Не произнося ни слова, Стейси подошла к столу. На нее падал свет из гостиной, и тут она услышала комплимент:
— Вам очень идет это платье.
— Спасибо, — буркнула Стейси, занятая тем, чтобы скрыть, как у нее дрожат руки.
— Вы кого-то поджидаете? — Его безразличный тон сменился привычно-насмешливым.
— Нет, — поспешила заверить его Стейси, растерявшись от такого замечания. Если бы он знал, что единственным человеком, которого она «поджидала», был он! — Просто захотелось надеть что-нибудь новенькое.
Корд приблизился к Стейси, стоявшей в пучке света. Подавая ему кофе, она вскинула глаза и встретила его взгляд.
— Я пришел пораньше в надежде, что вы еще не легли, — отрывисто проговорил Корд, выйдя из светового пятна, так что она не видела выражения его лица.
— Да? — Стейси проклинала себя за то, что ей стало нечем дышать.
— Я хотел извиниться за сегодняшнее. Вы отлично справляетесь с работой, и я был к вам несправедлив. — Он, казалось, колебался в ожидании ответа, но ни единого слова не слетело у нее с языка. — Ничего ужасного не произошло, и вина главным образом моя — мне следовало объяснить вам все насчет каталога.
— Нет, — запальчиво возразила Стейси, — я должна была сама сообразить…
— Вот это да! — засмеялся Корд. Ее глубоко взволновал его теплый, грудной смех. — Давайте-ка прекратим этот разговор, а то как бы не пришлось создавать общество взаимного восхищения.
Именно этого-то мне и хочется, подумала Стейси и тоже засмеялась. Когда он отвернулся, попыхивая в темноте сигаретой, она скорее почувствовала, чем увидела, что с него спало напряжение. Она поглядывала на огонек сигареты, над которым клубились колечки дыма, плывшего по воздуху и исчезавшего между деревьями. Длинными пальцами она затушила свою сигарету в стоявшей перед ней пепельнице. Корд подошел к колонне, к той самой, где стояла Стейси, когда он появился. Она приблизилась к нему на расстояние нескольких футов, держа чашку с кофе обеими ладонями и ощущая се приятное тепло.
— Ой, сколько звезд! — воскликнула она, подняв голову и увидев сияющий Млечный Путь на бархатном небе.
— Вы что, только сейчас их разглядели? — осведомился насмешливый голос.
— Понимаете, раньше, когда я смотрела на небо, там были одна-две тусклые звездочки, а сейчас их сотни, — сияя от восторга, пояснила Стейси. — Ни луны, ни звезд — зрелище, наводящее тоску, а какая красота сейчас!
— Ответьте мне на один вопрос, Стейси, — сказал он, прислонившись к колонне; его темные глаза пристально смотрели перед собой на хрупкую фигурку. — Вы и вправду такая, какой кажетесь? То вы готовы плакать от восторга при виде цветка или луны, то превращаетесь в горячую ирландку, которая сражается со мной не на жизнь, а на смерть, то становитесь холодной, искушенной актрисой, исполняющей роль, как, например, сегодня, в этом потрясающем платье. Какая из этих Стейси настоящая?
— Настоящая мисс Стейси Эдамс, будьте любезны встать, — засмеялась она, избегая его серьезного взгляда. Он не подыграл ее шутке, и тогда Стейси произнесла со всей искренностью: — Наверное, все это я.
Она попыталась вглядеться в его лицо, но оно оставалось в тени. Какое-то время он стоял молча, и Стейси, не в силах вынести это молчание, подошла к столу и поставила чашку рядом с кофейником.
— Стейси? — Корд произнес ее имя с какойто странной нерешительностью.
— Да?
— Подойдите, пожалуйста, на минутку. — Как бы ей узнать, почему так изменился его голос, почему стал таким неуверенным. — Можно я спрошу у вас еще кое-что?
Сердце Стейси бешено колотилось, когда она подошла к этому высокому человеку, небрежно прислонившемуся к белой колонне. Не поворачивая головы, он продолжал всматриваться в темноту.
— Может ли мужчина просить женщину, достаточно богатую для того, чтобы иметь все, чего она пожелает, и достаточно красивую для того, чтобы покорить кого угодно, связать с ним свою судьбу? — В голосе Корда слышалась сдерживаемая страстность, которая отозвалась в Стейси сердечным трепетом.
Она с трудом подавила рвущийся из груди вздох. О Господи, подумала она, это он спрашивает меня о Лидии.
— Что я могу ей дать? Жизнь в деревне, которая ей наверняка не по нраву? Однообразное существование? — продолжал он ироничным тоном. — Непонятно, кто в этой ситуации дающий, а кто берущий.
— Я… я думаю, что, если вы предложите ей свою любовь, этого будет достаточно, — запинаясь, проговорила Стейси, все ее существо изнемогало от боли, ее переполняли мучительные сомнения, голова кружилась.
Он резко повернул голову и пристально на нее посмотрел, она же, наоборот, отвернулась и стала вглядываться в темноту, чтобы он не догадался по глазам о том, как ей тяжело.
— Для вас этого было бы достаточно? — тихо спросил он и, не дожидаясь ответа: — Каким образом вы бы дали ему это понять?
— Я бы согласилась, если бы он мне это предложил, — ответила Стейси, на нее снизошло спокойствие, она знала — ничего, кроме его любви, ей не нужно. Она посмотрела на него безмятежным взором и добавила: — А любящий человек и сам все поймет.
Он взял ее за руку и притянул к себе. Она тяжело и часто дышала, его глаза буквально жгли ее.
— А если бы он не был уверен, то как бы вы развеяли его сомнения, Стейси? — прозвучал голос Корда у самого ее уха. Она почувствовала, как его левая рука легла на голую спину, Стейси вся затрепетала от этого прикосновения. Правая рука, только что державшая ее запястье, скользнула к белой шее, и пальцы стали нежно ласкать ее у мочки. Стейси оставалось лишь слегка приподнять голову, но она не могла. Большим пальцем он легко и мягко поднял ее подбородок. Взгляд Стейси остановился на его губах, которые медленно приближались к ее.
При первом прикосновении его губ она напряглась, сопротивляясь их нежной настойчивости. Но страстность Корда заставила ее с восторгом покориться — она молила, нет, уже требовала, пылко отвечая на его страстные объятия. Могла ли она мечтать, что Корд вот так ее поцелует? Лидию — да, но Стейси?.. Лидия! К Стейси внезапно вернулось чувство реальности. Корд целовал не ее, не к ней была обращена его страсть. Стейси заменяла ему Лидию! Она резко высвободилась из его объятий и стояла перед ним, охваченная ужасом, сгорая от стыда, ведь он, конечно, обо всем догадался. Он с нежностью смотрел на нее, пока у нее на лице не отразился панический страх. И сразу глаза его недобро вспыхнули — он резко отвернулся, а его могучая грудь ходила ходуном.
— Мы, кажется, чрезмерно увлеклись беседой, — бросил он, вынимая из портсигара сигарету и закуривая. — Очевидно, каждый из нас думал о своем.
Стейси вздохнула с явным облегчением: он принял ее ответный, страстный поцелуй за игру — как будто бы на его месте она тоже представляла себе кого-то другого.
— К счастью, мы знаем, какие чувства испытываем друг к другу, а потому всякое смущение излишне, — добавил он, избегая смотреть на замершую девушку.
— Да, слава Богу, — ответила Стейси, слабо усмехнувшись, — иначе ситуация была бы крайне нелепой.
Она отступила на шаг в сторону, не в силах унять дрожь после поцелуя; правда, его губы уже не казались ей чудом, ведь она всего лишь играла роль Лидии Маршалл.
— Уже довольно поздно, — тихо сказал Корд. — По-моему, пора возвращаться в дом.
— Я очень устала, — ответила Стейси, ухватившись за протянутую им соломинку. — Увидимся утром.
Призвав на помощь все свое самообладание, Стейси вернулась в гостиную. Корд шел следом, на расстоянии нескольких шагов; как только он переступил порог гостиной, зазвонил телефон. Уже у лестницы Стейси услышала, как он снял трубку.
— Ферма Гарриса, Корд у телефона. Да, Лидия, я ушел с ужина несколько раньше, чем собирался. Я хотел тебе позвонить, но…
Этого было достаточно.
Разрыдавшись, Стейси бросилась вверх по лестнице. Слушать, как он говорит с Лидией, было выше ее сил. Завтра она увидит его, но после сегодняшнего вечера ей будет еще больнее.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
С того рокового вечера прошло три дня. Под глазами у Стейси появились заметные тени, а вокруг рта залегли легкие складки, что свидетельствовало о бессонных ночах и напряженных днях. Корд нарочито избегал ее и даже перестал интересоваться каждодневными итогами. Более того, дважды, когда Стейси выходила прогуляться и замечала его вдалеке, поворачивал в другую сторону, чтобы с ней не столкнуться. Она поняла, что потерпела сокрушительное поражение — он не в состоянии вынести даже ее вида.
Стейси резким движением встала из-за письменного стола — она не допустит, чтобы меланхолия мешала работе. До аукциона оставалась всего неделя, а дел еще видимо-невидимо. Прекрасно, что она будет занята подготовкой к аукциону с утра до вечера — не будет времени предаваться тоске.
Раздался легкий стук в дверь. «Войдите», — крикнула Стейси. Дубовая дверь широко распахнулась, и в кабинет вошла оживленная Лидия Маршалл.
— Я вам не помешала? Если вы очень заняты, я не стану вас отвлекать. — В ее тихом голосе чувствовалась такая натянутость, что Стейси внутренне сжалась.
— Нет, нисколько, — спокойно ответила Стейси, удивленная появлением неожиданной гостьи. — Чем я могу быть вам полезна?
— Не беспокойтесь. Я просто подумала, что у вас найдется время выпить чашечку кофе и немного поболтать.
— Конечно, — согласилась Стейси, недоумевая, что это, интересно, она собирается с ней обсудить. — Подождите минутку, я попрошу Марию принести кофе. Хотите булочек или чего-нибудь еще?
— Надеюсь, вы не рассердитесь, но я вас опередила в расчете на то, что у вас будет время, — быстро проговорила Лидия, сопроводив свое высказывание коротким гортанным смешком, от которого у Стейси по спине побежали мурашки.
— Очень мило с вашей стороны, — сказала Стейси, улыбнувшись одними губами. И, сев за письменный стол, добавила: — Я редко могу себе позволить выпить кофе. Так что это послужит приятным разнообразием.
— Я так и подумала. — Тут в комнату вошла толстушка мексиканка, неся поднос с кофейными принадлежностями. — Давайте это мне, Мария. Я не заказала сладких булочек. Вы хотите, Стейси? Я должна следить за фигурой, а потому отказываю себе в таких удовольствиях. — Стейси отрицательно помотала головой, и Лидия отпустила толстуху, бросив короткое «спасибо».
Хозяйская манера Лидии раздражала Стейси, но, стиснув зубы, она все же приняла из ее рук чашку дымящегося кофе.
— Да, пока не забыла, — воскликнула Лидия, поднимая с пола свою сумочку, — я проезжала мимо типографии и вспомнила, что Корд упоминал о гранках каталога, так что я их забрала. Надеюсь, вы не против. Он не раз говорил, как много вы работаете, и я подумала, что таким образом избавлю вас от лишней поездки в город.
— Спасибо, — холодно ответила Стейси, взяв проспект. — Однако мне все равно придется поехать в город по другим делам. Но я не сомневаюсь, мистер Гаррис будет вам благодарен.
— Я видела, как он из-за этого огорчился, — продолжала улыбчивая Лидия. — Надеюсь, вам с ним не слишком трудно. Я знаю, какой он временами бывает невозможный.
Лидия изо всех сил старалась продемонстрировать Стейси, какие они с Кордом близкие друзья. Стейси постепенно начала закипать от гнева.
— Конечно, огорчился, — ответила Стейси металлом в голосе, — как и я, но сейчас уже все в порядке. Причина была в элементарном недопонимании.
— Рада слышать. — В черных глазах Лидии появился ледяной блеск. — Я предложила взять на себя часть работы, но Корд уверил меня, что при сложившихся обстоятельствах это будет выглядеть не совсем прилично. Кроме того, он считает, что вы вполне справляетесь со своими обязанностями.
Лидия сделала особое ударение на словах «со своими обязанностями», и щеки Стейси вспыхнули недобрым румянцем. Значит, они периодически обсуждают ее в своих беседах — эта тошнотворная мысль легла на душу тяжелым камнем. Покровительственный тон Лидии только усиливал сладковатую муку, сковавшую сердце Стейси тонким ледком.
— Мистер Гаррис намекнул мне, что… что ваши нынешние обстоятельства мешают вам принимать активное участие в подготовке аукциона, — едва слышно промолвила Стейси, недоумевая, откуда у нее вообще взялся голос.
Черные глаза Лидии сузились, она улыбнулась и сказала:
— Значит, Корд пролил свет на проблемы, которые нам предстоит решить. — Расстроено вздохнув, она продолжала: — Ни для кого не секрет, какие чувства мы всегда испытывали друг к другу, хотя я и попала в передрягу по собственной дурости. Какая поразительная наивность — соблазниться солнцем Ривьеры, которое ничем не отличается от здешнего. Поверьте, Стейси, очень тяжело жить с сознанием того, что для вашего мужа вы всего лишь вещь, которую он наряжает и выставляет напоказ, как шедевр Ренуара. Если бы Корд не обещал мне, что я всегда смогу найти его здесь, не знаю, как бы я все это выдержала. Наверно, мне помогала уверенность в том, что, покуда есть Корд, мое будущее в безопасности. Сейчас официальное оформление наших отношений — дело времени.
Стейси боялась, что не вынесет дальнейшего разговора. Ее совершенно не интересовали их радужные планы. Ценой огромных усилий она удерживала себя на стуле, хотя ей хотелось вскочить и начать быстро ходить по комнате — так было бы легче. Зачем Лидии понадобилось все это с ней обсуждать? Вслух же Стейси пробурчала что-то насчет того, как она рада, что у них так все славно складывается.
— Да, действительно, — ответила Лидия, впиваясь в Стейси холодным взором. — Очень хорошо, что вы именно так к этому отнеслись. Корд необыкновенно привлекателен, и любая другая девушка на вашем месте влюбилась бы в него по уши.
— Мы редко беседуем с мистером Гаррисом на отвлеченные темы, в основном говорим о делах, — Стейси постаралась произнести это как можно хладнокровнее. — Надо изрядно напрячь воображение, чтобы углядеть в его внимании ко мне некий несуществующий смысл.
— Понимаете, мне бы не хотелось, чтобы вы напрасно страдали, когда этого можно так легко избежать. Я знаю, что Корд несет за вас определенную ответственность, и не стоит это превратно истолковывать. — На губах Лидии играла самодовольная улыбка, она поднялась со стула и поставила чашку рядом с серебряным кофейником. — Ну что ж, не смею вас больше задерживать. Знаю, как у вас много дел, если понадобится какая-то помощь, пожалуйста, обращайтесь.
— Конечно, — ответила Стейси, пытаясь улыбкой подавить боль в груди; уж к помощи Лидии она прибегнет в последнюю очередь, и совершенно очевидно, что Лидия это прекрасно понимает.
Она мрачно воззрилась на лежавшие перед ней гранки каталога. Она механически перелистывала страницы, в то время как в ушах все еще звучали слова Лидии: «Корд несет за вас определенную ответственность, и не стоит это превратно истолковывать». Ах, если бы это было возможно!
Он всегда вел себя так, как будто она ему в тягость. Удивительно, что он вообще ее замечал.
Стейси машинально начала открывать один за другим ящики огромного дубового письменного стола в поисках оригинала, с которого печатаются каталог. Наконец она обнаружила его в одном из нижних ящиков и приступила к вычитыванию гранок — то был длинный список лошадей американской породы с указанием их родителей и регистрационных номеров. Занятие это было весьма утомительным и требовало полной концентрации внимания, так что ее не отвлекал даже суровый образ Корда, время от времени возникавший перед глазами. Перевернув очередную страницу, Стейси вздрогнула. Перед ней был случайно попавший сюда фирменный бланк, увенчанный надписью: «Линдой, Пирс и Миллс, адвокаты». Слова плясали у нее перед глазами. Объятая ужасом, она взглянула на подпись под письмом — «Картер Миллс-старший»!
Стейси резким движением встала из-за письменного стола — она не допустит, чтобы меланхолия мешала работе. До аукциона оставалась всего неделя, а дел еще видимо-невидимо. Прекрасно, что она будет занята подготовкой к аукциону с утра до вечера — не будет времени предаваться тоске.
Раздался легкий стук в дверь. «Войдите», — крикнула Стейси. Дубовая дверь широко распахнулась, и в кабинет вошла оживленная Лидия Маршалл.
— Я вам не помешала? Если вы очень заняты, я не стану вас отвлекать. — В ее тихом голосе чувствовалась такая натянутость, что Стейси внутренне сжалась.
— Нет, нисколько, — спокойно ответила Стейси, удивленная появлением неожиданной гостьи. — Чем я могу быть вам полезна?
— Не беспокойтесь. Я просто подумала, что у вас найдется время выпить чашечку кофе и немного поболтать.
— Конечно, — согласилась Стейси, недоумевая, что это, интересно, она собирается с ней обсудить. — Подождите минутку, я попрошу Марию принести кофе. Хотите булочек или чего-нибудь еще?
— Надеюсь, вы не рассердитесь, но я вас опередила в расчете на то, что у вас будет время, — быстро проговорила Лидия, сопроводив свое высказывание коротким гортанным смешком, от которого у Стейси по спине побежали мурашки.
— Очень мило с вашей стороны, — сказала Стейси, улыбнувшись одними губами. И, сев за письменный стол, добавила: — Я редко могу себе позволить выпить кофе. Так что это послужит приятным разнообразием.
— Я так и подумала. — Тут в комнату вошла толстушка мексиканка, неся поднос с кофейными принадлежностями. — Давайте это мне, Мария. Я не заказала сладких булочек. Вы хотите, Стейси? Я должна следить за фигурой, а потому отказываю себе в таких удовольствиях. — Стейси отрицательно помотала головой, и Лидия отпустила толстуху, бросив короткое «спасибо».
Хозяйская манера Лидии раздражала Стейси, но, стиснув зубы, она все же приняла из ее рук чашку дымящегося кофе.
— Да, пока не забыла, — воскликнула Лидия, поднимая с пола свою сумочку, — я проезжала мимо типографии и вспомнила, что Корд упоминал о гранках каталога, так что я их забрала. Надеюсь, вы не против. Он не раз говорил, как много вы работаете, и я подумала, что таким образом избавлю вас от лишней поездки в город.
— Спасибо, — холодно ответила Стейси, взяв проспект. — Однако мне все равно придется поехать в город по другим делам. Но я не сомневаюсь, мистер Гаррис будет вам благодарен.
— Я видела, как он из-за этого огорчился, — продолжала улыбчивая Лидия. — Надеюсь, вам с ним не слишком трудно. Я знаю, какой он временами бывает невозможный.
Лидия изо всех сил старалась продемонстрировать Стейси, какие они с Кордом близкие друзья. Стейси постепенно начала закипать от гнева.
— Конечно, огорчился, — ответила Стейси металлом в голосе, — как и я, но сейчас уже все в порядке. Причина была в элементарном недопонимании.
— Рада слышать. — В черных глазах Лидии появился ледяной блеск. — Я предложила взять на себя часть работы, но Корд уверил меня, что при сложившихся обстоятельствах это будет выглядеть не совсем прилично. Кроме того, он считает, что вы вполне справляетесь со своими обязанностями.
Лидия сделала особое ударение на словах «со своими обязанностями», и щеки Стейси вспыхнули недобрым румянцем. Значит, они периодически обсуждают ее в своих беседах — эта тошнотворная мысль легла на душу тяжелым камнем. Покровительственный тон Лидии только усиливал сладковатую муку, сковавшую сердце Стейси тонким ледком.
— Мистер Гаррис намекнул мне, что… что ваши нынешние обстоятельства мешают вам принимать активное участие в подготовке аукциона, — едва слышно промолвила Стейси, недоумевая, откуда у нее вообще взялся голос.
Черные глаза Лидии сузились, она улыбнулась и сказала:
— Значит, Корд пролил свет на проблемы, которые нам предстоит решить. — Расстроено вздохнув, она продолжала: — Ни для кого не секрет, какие чувства мы всегда испытывали друг к другу, хотя я и попала в передрягу по собственной дурости. Какая поразительная наивность — соблазниться солнцем Ривьеры, которое ничем не отличается от здешнего. Поверьте, Стейси, очень тяжело жить с сознанием того, что для вашего мужа вы всего лишь вещь, которую он наряжает и выставляет напоказ, как шедевр Ренуара. Если бы Корд не обещал мне, что я всегда смогу найти его здесь, не знаю, как бы я все это выдержала. Наверно, мне помогала уверенность в том, что, покуда есть Корд, мое будущее в безопасности. Сейчас официальное оформление наших отношений — дело времени.
Стейси боялась, что не вынесет дальнейшего разговора. Ее совершенно не интересовали их радужные планы. Ценой огромных усилий она удерживала себя на стуле, хотя ей хотелось вскочить и начать быстро ходить по комнате — так было бы легче. Зачем Лидии понадобилось все это с ней обсуждать? Вслух же Стейси пробурчала что-то насчет того, как она рада, что у них так все славно складывается.
— Да, действительно, — ответила Лидия, впиваясь в Стейси холодным взором. — Очень хорошо, что вы именно так к этому отнеслись. Корд необыкновенно привлекателен, и любая другая девушка на вашем месте влюбилась бы в него по уши.
— Мы редко беседуем с мистером Гаррисом на отвлеченные темы, в основном говорим о делах, — Стейси постаралась произнести это как можно хладнокровнее. — Надо изрядно напрячь воображение, чтобы углядеть в его внимании ко мне некий несуществующий смысл.
— Понимаете, мне бы не хотелось, чтобы вы напрасно страдали, когда этого можно так легко избежать. Я знаю, что Корд несет за вас определенную ответственность, и не стоит это превратно истолковывать. — На губах Лидии играла самодовольная улыбка, она поднялась со стула и поставила чашку рядом с серебряным кофейником. — Ну что ж, не смею вас больше задерживать. Знаю, как у вас много дел, если понадобится какая-то помощь, пожалуйста, обращайтесь.
— Конечно, — ответила Стейси, пытаясь улыбкой подавить боль в груди; уж к помощи Лидии она прибегнет в последнюю очередь, и совершенно очевидно, что Лидия это прекрасно понимает.
Она мрачно воззрилась на лежавшие перед ней гранки каталога. Она механически перелистывала страницы, в то время как в ушах все еще звучали слова Лидии: «Корд несет за вас определенную ответственность, и не стоит это превратно истолковывать». Ах, если бы это было возможно!
Он всегда вел себя так, как будто она ему в тягость. Удивительно, что он вообще ее замечал.
Стейси машинально начала открывать один за другим ящики огромного дубового письменного стола в поисках оригинала, с которого печатаются каталог. Наконец она обнаружила его в одном из нижних ящиков и приступила к вычитыванию гранок — то был длинный список лошадей американской породы с указанием их родителей и регистрационных номеров. Занятие это было весьма утомительным и требовало полной концентрации внимания, так что ее не отвлекал даже суровый образ Корда, время от времени возникавший перед глазами. Перевернув очередную страницу, Стейси вздрогнула. Перед ней был случайно попавший сюда фирменный бланк, увенчанный надписью: «Линдой, Пирс и Миллс, адвокаты». Слова плясали у нее перед глазами. Объятая ужасом, она взглянула на подпись под письмом — «Картер Миллс-старший»!