Позади них в коридоре слышались крики и шум. У Криса Джонса вырвалось сдавленное восклицание. Малко показалось, что его тело дернулось, словно через него пропустили электрический разряд.
Снаружи раздался ужасный вопль. Крис Джонс перекатился на спину, вцепившись обеими руками в коричневый ботинок. С бульвара Сансет Малко услышал встревоженный гул, машины резко тормозили. Потом стало тихо. Эд Колтон разбился, упав с десятого этажа... У них не было времени задавать друг другу вопросы. Около полудюжины полицейских в форме грубо подняли их и обыскали, заставив повернуться лицом к стене и поднять руки. Поскольку Малко действовал недостаточно быстро, он получил дубинкой по затылку, отчего наполовину оглох. Он слышал, как надрывался Крис Джонс:
– Но, черт возьми, возьмите мой бумажник!
Позади них раздался крик:
– Это они, я их узнал, этих сукиных детей!
Сторож с первого этажа с пунцовым лицом мстительно указывал на них пальцем. Все здание бурлило. Внизу, на бульваре Сансет, на полной скорости подъехала машина скорой помощи с включенной сиреной. Для Эда Колтона, конечно, слишком поздно. Ни один человек не может выдержать падения на асфальт с десятого этажа.
Малко, тот искал другое... Разгадку смерти Эда Колтона.
– Я знал Эда с двенадцати лет, – сказал доктор Гринсберг. – Мы вместе плавали на яхтах в Окснаре каждый уик-энд. Уверяю вас, на земле не было более уравновешенного мальчика, чем он. Я с ним еще виделся в прошлый уик-энд. Он говорил об этом эмбарго на нефть и был очень возбужден, потому что подозревал...
– Что подозревал? – спросил Малко.
Психиатр заколебался.
– Трудно сказать. У него не было никаких доказательств. По его мнению, некоторые американские и арабские интересы совпали, но в неизвестной пока форме. Он только начал свое расследование. Это было трудно. Речь идет об огромных прибылях...
Он умолк, как бы испугавшись самого себя.
Крис Джонс не спускал глаз с молодой блондинки с томными глазами, в одиночестве сидевшей в соседней кабинке. На ней был костюм из набивной материи. Лифчика под ним не было, что позволяло о многом догадываться. Устремив взгляд в пустоту, она пила «Кровавую Мэри». Заметив взгляд Криса Джонса, она улыбнулась. На всякий случай. В «Поло Лаундж» никогда не знаешь, кто есть кто... Какой-нибудь бородатый хиппи в старых заплатанных джинсах мог оказаться киносценаристом, получающим триста тысяч долларов. Или продюсером «Челюстей»... Или просто молодым бородатым хиппи.
Когда она с хрустом в суставах положила ногу на ногу, Крис, устыдившись собственных мыслей, покраснел и глотнул виски.
Малко принялся за салат из крабов. Он был в растерянности. Доктор Гринсберг был его последней надеждой что-либо узнать. Он допросил – официально – жену Колтона, его секретаршу, несколько человек из его окружения, но это ничего не дало. Местная полиция сообщила им результаты предварительного расследования. Ничего необычного. Эд Колтон умер от серьезных внутренних повреждений, вызванных его падением. Порезы на животе, хотя и глубокие, не были смертельными.
Вскрытия не будет. Жена Колтона потребовала, чтобы ее муж был кремирован на следующий день после смерти, и урна покоилась теперь на кладбище Вествуда.
– Как вы можете объяснить это самоубийство? – спросил Малко.
Психиатр покачал головой.
– Я не могу дать никакого удовлетворительного объяснения. Не думаю, чтобы это была нервная депрессия. Всю жизнь буду сожалеть о том, что вовремя не позвонил ему. Но моя секретарша не сказала, что это важно. Описанные вами симптомы позволяют мне предположить, что Колтон находился под действием какого-нибудь наркотического средства, например, ЛСД, но как его друг и врач я могу утверждать, что он никогда не принимал наркотиков, даже слабых. Его единственным допингом был кофе. В день он выпивал дюжину чашек. Кроме того, даже если бы он принял ЛСД, этого было бы недостаточно, чтобы вызвать такие последствия. Конечно, описанные Барбарой Станс симптомы настораживают.
Малко вспомнил о чашке, стоявшей на письменном столе. У него внезапно возникла одна мысль.
– Доктор, а не могли ли ему дать наркотик без его ведома? За несколько секунд до его смерти я видел его и уверяю вас, что его состояние не было нормальным...
– Я верю вам, – сказал врач. – Но кто? Его секретарша уверяет, что в течение нескольких часов перед смертью он ни с кем не виделся... Такой наркотик, как ЛСД, начинает действовать через двадцать или сорок минут. Очень трудно определить, какая нужна доза, чтобы вызвать тот или иной эффект. Она может оказаться смертельной.
Малко продолжал размышлять.
– ЛСД не вызывает депрессии?
К блондинке в соседней с ними кабинке присоединился худой седовласый мужчина. У Криса Джонса снова появился интерес к беседе.
– Насколько мне известно, нет, – сказал врач.
– ЛСД растворяется? – спросил Малко. – В кофе.
Гринсберг кивнул.
– Да. Он не имеет ни вкуса, ни запаха. Дозы крайне малы.
Малко переглянулся с Крисом Джонсом.
– Доктор, – сказал он, – если я принесу вам образчик сахара, вы сможете исследовать его и сказать мне, содержит ли он ЛСД?
Врач улыбнулся.
– Конечно. Это очень легко.
Малко уже был на ногах.
– Вы можете составить компанию мистеру Джонсу минут на двадцать? Я скоро вернусь...
Дом 9000 на бульваре Сансет находился менее чем в миле к востоку.
Глаза ее все еще были красными. Полиция вызвала ее через полчаса после смерти Колтона, и она познакомилась с Малко у трупа своего шефа. Хорошо, что вмешались местные представители ЦРУ, иначе у Малко и Криса Джонса были бы серьезные неприятности. Потребовались убедительные телефонные звонки от имени Управления национальной безопасности, чтобы журналисты из «Лос-Анджелес таймс» согласились не упоминать ни об их присутствии на месте самоубийства, ни о причинах, по которым они там оказались.
Малко подошел к письменному столу. Затемненное стекло было заменено листом фанеры, но на ковре еще осталось большое коричневое пятно.
Сахарница стояла на столе.
Он взял ее и по весу понял, что она пуста. Для очистки совести он открыл ее. Она была не только пуста, но и вымыта. На блестящей металлической поверхности он увидел свое отражение. Он повернулся к Барбаре.
– Вы высыпали отсюда сахар?
Секретарша заколебалась, переводя взгляд с сахарницы на золотистые глаза Малко.
– Я уже не знаю, – призналась она. – За это время столько всего произошло...
– А чашка?
– О, я вымыла ее, – сказала она. – Тогда же я, должно быть, и высыпала сахар. Но я уже не помню.
Малко понюхал сахарницу. Совершенно никакого запаха. Он задумчиво взвесил ее на руке.
– Могу я ее у вас позаимствовать?
Барбара Станс широко раскрыла глаза.
– Для чего?
– Чтобы кое-что проверить!
Она качнула головой; с начала расследования она знала, что Малко работал совместно с федеральным бюро.
– Но что вы думаете?
– Пока ничего, – сказал Малко. – Я использую каждую возможность.
Он не мог рассказать ей о том, что произошло несколько дней назад за тысячи километров отсюда. О другой внезапной смерти, такой же необъяснимой. В связи с которой упоминались те же два имени. Нафуд Джидда и Ричард Кросби.
– Возьмите ее, – сказала она, – но потом верните мне. Мистер Колтон ею очень дорожил. Это был чей-то подарок.
– Вы держите сахар здесь? – спросил Малко.
– Да, в кладовке.
– Его я тоже заберу.
Она принесла ему картонную коробку, положила сахарницу в пластмассовый футляр. Малко спросил:
– Никто не заходил в кабинет после его смерти или непосредственно перед этим?
– Нет...
Чувствуя неловкость, он ушел.
«Поло Лаундж» был почти пуст. Доктор Гринсберг взял пакет и пообещал сообщить результат по телефону, номер которого ему дал Малко. Представителя ДОД при ЦРУ в Лос-Анджелесе.
Врач был, казалось, потрясен подозрениями Малко. Он покачал головой:
– Если Эд был убит, кто...
– Эд Колтон не был убит, – сказал Малко, – мы были там, когда произошло самоубийство. Но, возможно, кто-то по причинам, нам не известным, пытался изменить его поведение, в результате чего и произошло это «самоубийство».
Под навесом отеля «Беверли Хиллз» они попрощались.
Крис и Малко сразу же отправились обратно в Вашингтон. Директор ДОД непременно хотел встретиться с Малко по поводу смерти Эда Колтона. На автостраде Сан-Диего движения почти не было. Во всех машинах было по четыре человека. На всем протяжении от «Беверли Хиллз» до Международного аэропорта Лос-Анджелеса они видели не более четырех открытых автозаправочных станции. У одной из них два шофера, схватив друг друга за грудки, были готовы подраться. Ведя машину, Крис спросил:
– Вы действительно считаете, что он был убит?
– Этого нельзя исключать, Крис, – сказал Малко. – В таком случае опасность грозит и нам.
– Это мало что изменит, – вздохнул телохранитель. – Но мне бы очень хотелось, чтобы Милтон выздоровел. Мне не хочется умирать без него.
Пролетел ангел с траурной повязкой на крыльях.
«Боинг-747» авиакомпании ТВА был переполнен. Из пяти рейсов два были отменены. Без тайной, но действенной помощи ДОД они не достали бы билетов.
Малко не переставал думать. Что за таинственная связь существовала между Кросби и Джиддой? Кто оправдает два уже совершенных убийства? Он впервые спросил себя, не имеет ли все это отношения к эмбарго. Но каким образом?
Глава 7
Глава 8
Снаружи раздался ужасный вопль. Крис Джонс перекатился на спину, вцепившись обеими руками в коричневый ботинок. С бульвара Сансет Малко услышал встревоженный гул, машины резко тормозили. Потом стало тихо. Эд Колтон разбился, упав с десятого этажа... У них не было времени задавать друг другу вопросы. Около полудюжины полицейских в форме грубо подняли их и обыскали, заставив повернуться лицом к стене и поднять руки. Поскольку Малко действовал недостаточно быстро, он получил дубинкой по затылку, отчего наполовину оглох. Он слышал, как надрывался Крис Джонс:
– Но, черт возьми, возьмите мой бумажник!
Позади них раздался крик:
– Это они, я их узнал, этих сукиных детей!
Сторож с первого этажа с пунцовым лицом мстительно указывал на них пальцем. Все здание бурлило. Внизу, на бульваре Сансет, на полной скорости подъехала машина скорой помощи с включенной сиреной. Для Эда Колтона, конечно, слишком поздно. Ни один человек не может выдержать падения на асфальт с десятого этажа.
* * *
Доктор Гринсберг был похож на психиатра из кинофильмов. Однако, несмотря на то, что он жил в Вествуде, это был настоящий психиатр с отличной репутацией. Пышущий здоровьем, с хорошо расчесанными седыми волосами, загорелой грудью и мускулистыми руками... Метрдотель «Поло Лаундж» в отеле «Беверли Хиллз» предоставил Малко отдельную кабинку, чтобы трое мужчин могли спокойно поговорить. Оправившись от своих переживаний, Крис Джонс с восхищением осматривал «Беверли Хиллз», ожидая за каждым поворотом коридора обнаружить Ракель Уэлш или призрак Мерилин Монро.Малко, тот искал другое... Разгадку смерти Эда Колтона.
– Я знал Эда с двенадцати лет, – сказал доктор Гринсберг. – Мы вместе плавали на яхтах в Окснаре каждый уик-энд. Уверяю вас, на земле не было более уравновешенного мальчика, чем он. Я с ним еще виделся в прошлый уик-энд. Он говорил об этом эмбарго на нефть и был очень возбужден, потому что подозревал...
– Что подозревал? – спросил Малко.
Психиатр заколебался.
– Трудно сказать. У него не было никаких доказательств. По его мнению, некоторые американские и арабские интересы совпали, но в неизвестной пока форме. Он только начал свое расследование. Это было трудно. Речь идет об огромных прибылях...
Он умолк, как бы испугавшись самого себя.
Крис Джонс не спускал глаз с молодой блондинки с томными глазами, в одиночестве сидевшей в соседней кабинке. На ней был костюм из набивной материи. Лифчика под ним не было, что позволяло о многом догадываться. Устремив взгляд в пустоту, она пила «Кровавую Мэри». Заметив взгляд Криса Джонса, она улыбнулась. На всякий случай. В «Поло Лаундж» никогда не знаешь, кто есть кто... Какой-нибудь бородатый хиппи в старых заплатанных джинсах мог оказаться киносценаристом, получающим триста тысяч долларов. Или продюсером «Челюстей»... Или просто молодым бородатым хиппи.
Когда она с хрустом в суставах положила ногу на ногу, Крис, устыдившись собственных мыслей, покраснел и глотнул виски.
Малко принялся за салат из крабов. Он был в растерянности. Доктор Гринсберг был его последней надеждой что-либо узнать. Он допросил – официально – жену Колтона, его секретаршу, несколько человек из его окружения, но это ничего не дало. Местная полиция сообщила им результаты предварительного расследования. Ничего необычного. Эд Колтон умер от серьезных внутренних повреждений, вызванных его падением. Порезы на животе, хотя и глубокие, не были смертельными.
Вскрытия не будет. Жена Колтона потребовала, чтобы ее муж был кремирован на следующий день после смерти, и урна покоилась теперь на кладбище Вествуда.
– Как вы можете объяснить это самоубийство? – спросил Малко.
Психиатр покачал головой.
– Я не могу дать никакого удовлетворительного объяснения. Не думаю, чтобы это была нервная депрессия. Всю жизнь буду сожалеть о том, что вовремя не позвонил ему. Но моя секретарша не сказала, что это важно. Описанные вами симптомы позволяют мне предположить, что Колтон находился под действием какого-нибудь наркотического средства, например, ЛСД, но как его друг и врач я могу утверждать, что он никогда не принимал наркотиков, даже слабых. Его единственным допингом был кофе. В день он выпивал дюжину чашек. Кроме того, даже если бы он принял ЛСД, этого было бы недостаточно, чтобы вызвать такие последствия. Конечно, описанные Барбарой Станс симптомы настораживают.
Малко вспомнил о чашке, стоявшей на письменном столе. У него внезапно возникла одна мысль.
– Доктор, а не могли ли ему дать наркотик без его ведома? За несколько секунд до его смерти я видел его и уверяю вас, что его состояние не было нормальным...
– Я верю вам, – сказал врач. – Но кто? Его секретарша уверяет, что в течение нескольких часов перед смертью он ни с кем не виделся... Такой наркотик, как ЛСД, начинает действовать через двадцать или сорок минут. Очень трудно определить, какая нужна доза, чтобы вызвать тот или иной эффект. Она может оказаться смертельной.
Малко продолжал размышлять.
– ЛСД не вызывает депрессии?
К блондинке в соседней с ними кабинке присоединился худой седовласый мужчина. У Криса Джонса снова появился интерес к беседе.
– Насколько мне известно, нет, – сказал врач.
– ЛСД растворяется? – спросил Малко. – В кофе.
Гринсберг кивнул.
– Да. Он не имеет ни вкуса, ни запаха. Дозы крайне малы.
Малко переглянулся с Крисом Джонсом.
– Доктор, – сказал он, – если я принесу вам образчик сахара, вы сможете исследовать его и сказать мне, содержит ли он ЛСД?
Врач улыбнулся.
– Конечно. Это очень легко.
Малко уже был на ногах.
– Вы можете составить компанию мистеру Джонсу минут на двадцать? Я скоро вернусь...
Дом 9000 на бульваре Сансет находился менее чем в миле к востоку.
* * *
– Сахарница? – удивленно спросила секретарша Колтона Барбара Станс. – Она всегда стоит на одном и том же месте.Глаза ее все еще были красными. Полиция вызвала ее через полчаса после смерти Колтона, и она познакомилась с Малко у трупа своего шефа. Хорошо, что вмешались местные представители ЦРУ, иначе у Малко и Криса Джонса были бы серьезные неприятности. Потребовались убедительные телефонные звонки от имени Управления национальной безопасности, чтобы журналисты из «Лос-Анджелес таймс» согласились не упоминать ни об их присутствии на месте самоубийства, ни о причинах, по которым они там оказались.
Малко подошел к письменному столу. Затемненное стекло было заменено листом фанеры, но на ковре еще осталось большое коричневое пятно.
Сахарница стояла на столе.
Он взял ее и по весу понял, что она пуста. Для очистки совести он открыл ее. Она была не только пуста, но и вымыта. На блестящей металлической поверхности он увидел свое отражение. Он повернулся к Барбаре.
– Вы высыпали отсюда сахар?
Секретарша заколебалась, переводя взгляд с сахарницы на золотистые глаза Малко.
– Я уже не знаю, – призналась она. – За это время столько всего произошло...
– А чашка?
– О, я вымыла ее, – сказала она. – Тогда же я, должно быть, и высыпала сахар. Но я уже не помню.
Малко понюхал сахарницу. Совершенно никакого запаха. Он задумчиво взвесил ее на руке.
– Могу я ее у вас позаимствовать?
Барбара Станс широко раскрыла глаза.
– Для чего?
– Чтобы кое-что проверить!
Она качнула головой; с начала расследования она знала, что Малко работал совместно с федеральным бюро.
– Но что вы думаете?
– Пока ничего, – сказал Малко. – Я использую каждую возможность.
Он не мог рассказать ей о том, что произошло несколько дней назад за тысячи километров отсюда. О другой внезапной смерти, такой же необъяснимой. В связи с которой упоминались те же два имени. Нафуд Джидда и Ричард Кросби.
– Возьмите ее, – сказала она, – но потом верните мне. Мистер Колтон ею очень дорожил. Это был чей-то подарок.
– Вы держите сахар здесь? – спросил Малко.
– Да, в кладовке.
– Его я тоже заберу.
Она принесла ему картонную коробку, положила сахарницу в пластмассовый футляр. Малко спросил:
– Никто не заходил в кабинет после его смерти или непосредственно перед этим?
– Нет...
Чувствуя неловкость, он ушел.
«Поло Лаундж» был почти пуст. Доктор Гринсберг взял пакет и пообещал сообщить результат по телефону, номер которого ему дал Малко. Представителя ДОД при ЦРУ в Лос-Анджелесе.
Врач был, казалось, потрясен подозрениями Малко. Он покачал головой:
– Если Эд был убит, кто...
– Эд Колтон не был убит, – сказал Малко, – мы были там, когда произошло самоубийство. Но, возможно, кто-то по причинам, нам не известным, пытался изменить его поведение, в результате чего и произошло это «самоубийство».
Под навесом отеля «Беверли Хиллз» они попрощались.
Крис и Малко сразу же отправились обратно в Вашингтон. Директор ДОД непременно хотел встретиться с Малко по поводу смерти Эда Колтона. На автостраде Сан-Диего движения почти не было. Во всех машинах было по четыре человека. На всем протяжении от «Беверли Хиллз» до Международного аэропорта Лос-Анджелеса они видели не более четырех открытых автозаправочных станции. У одной из них два шофера, схватив друг друга за грудки, были готовы подраться. Ведя машину, Крис спросил:
– Вы действительно считаете, что он был убит?
– Этого нельзя исключать, Крис, – сказал Малко. – В таком случае опасность грозит и нам.
– Это мало что изменит, – вздохнул телохранитель. – Но мне бы очень хотелось, чтобы Милтон выздоровел. Мне не хочется умирать без него.
Пролетел ангел с траурной повязкой на крыльях.
«Боинг-747» авиакомпании ТВА был переполнен. Из пяти рейсов два были отменены. Без тайной, но действенной помощи ДОД они не достали бы билетов.
Малко не переставал думать. Что за таинственная связь существовала между Кросби и Джиддой? Кто оправдает два уже совершенных убийства? Он впервые спросил себя, не имеет ли все это отношения к эмбарго. Но каким образом?
Глава 7
Кабинеты ДОД с серыми стенами и удобной мебелью становились все более и более мрачными и холодными. Как, впрочем, и весь Вашингтон. Погода по-прежнему была ужасной; порывы ледяного ветра чередовались с внезапными потоками талого снега. Американцы приготовились к сообщению администрации о введении в действие второй фазы плана ограничений, означавшей новые лишения и рост безработицы. В одном из супермаркетов Нью-Джерси скупили весь сахар. Из-за необоснованных слухов.
Америка погружалась в эмбарго, а тем временем ответственные за это политики, разрываясь между покорностью судьбе и яростью, не знали, какое принять решение.
Ларри О'Нил, своим острым носом и бостонским акцентом походивший на хорошо воспитанного хорька, был, казалось, поражен рассказом о смерти Эда Колтона. Его высокая должность в ЦРУ соответствовала званию генерала с тремя звездочками.
– Может ли эта история быть связана с эмбарго? – спросил он, предвкушая удовольствие.
– Возможно, – сказал Малко. – Но я хочу вам напомнить, что Эд Колтон покончил жизнь самоубийством и что он даже не знал, что я собираюсь встретиться с ним...
– Может, кто-то знал об этом, – предположил Ларри.
Малко скорчил гримасу, выражающую сомнение.
– Я изменил свои планы в машине по дороге в аэропорт. Его смерть не связана с моим визитом.
Ларри О'Нил уныло вздохнул.
– Кстати, звонил Гринсберг. Никаких следов чего бы то ни было в сахарнице не обнаружено. У меня есть и другие новости. Нашему агенту в Вене с помощью секретных служб Израиля удалось установить личности двух террористов из тех четырех, что были убиты в вашем замке. Это палестинцы из экстремистской группировки.
– Есть новости о Нафуде Джидде? – спросил Малко.
– Он все еще в Техасе, – сказал О'Нил. – Министерство авиации в курсе и должно предупредить нас, как только он сдвинется с места. Через ФБР.
– В таком случае я отправляюсь в Хьюстон. Ларри О'Нил проводил Малко до вестибюля, где дежурили два агента Отдела безопасности.
– Будьте крайне осторожны, – повторил Ларри. – Если Джидда заметит, что вы собираете о нем сведения, это приведет к большим неприятностям.
По сравнению с Вашингтоном здесь было тепло. К нему подошел негр в сером костюме.
– Князь Малко Линге?
– Да.
– Я тот, кто должен вас встретить. Меня зовут Грег Остин. Я ответственный сотрудник ДОД в Хьюстоне.
Малко скрыл свое удивление. Странно, что в таком городе, как Хьюстон, ЦРУ пользуется услугами негра. Конечно, роль местных агентов ДОД была достаточно необычной. В каждом крупном городе США Центральное разведывательное управление имело свою контору, номер телефона которой был в телефонном справочнике. Но адрес не указывался.
Когда туда звонили и дело было важным, назначалась встреча, происходившая на какой-нибудь конспиративной квартире. Теоретически агенты ДОД занимались только сбором сведений у добровольцев, например у американцев, ездивших за рубеж, но никакой собственно шпионской деятельности они не вели. В действительности, конечно, бывало и по-другому. Грег Остин отобрал у Малко чемодан и подвел его к большому каштановому многоместному автомобилю.
Они поехали по огромной автостраде с широкой разделительной аллеей между обеими полосами, проложенной посреди густого елового леса. Как будто находишься в Швейцарии. Движение по Нортерм Белт не было оживленным. Грег Остин закурил и сказал Малко:
– Мистер О'Нил поручил мне сообщить вам некоторые сведения, полученные им в эти последние часы. Сначала о мистере Джидде. Его имя неоднократно упоминалось в ходе расследования, проводимого одной из комиссий Конгресса и касающегося взяток, даваемых некоторыми транснациональными компаниями, чтобы выйти на зарубежные рынки сбыта. Это расследование еще не стало достоянием гласности. Похоже, что мистер Джидда присвоил себе очень крупные суммы.
– Какого порядка? – спросил Малко.
Грег Остин вздохнул и криво усмехнулся.
– Нескольких десятков миллионов долларов, сэр. Предполагают, что он передал эти деньги другим лицам.
Пролетел ангел, крылья его были покрыты сплошной золотой пленкой. Людей убивали и за гораздо меньшие суммы, чем эта... Грег Остин прокашлялся и продолжил:
– Как вам известно, мистер Джидда находится в данный момент в Техасе. Он прилетел туда на своем личном «ДС-9» в сопровождении молодой немки. (Он остановился, пошарил в кармане, вытащил записную книжку и стал читать, продолжая вести машину по пустынной автостраде.) Мисс Хильдегарда Рихтер. Двадцать девять лет. Фотомодель. Замешана в деле о разводе одного промышленника из Ганновера в качестве соучастницы адюльтера. Один раз работала на немецкую БДС по делу о промышленном шпионаже. Чтобы замять историю с чеком без покрытия. Уже около восемнадцати месяцев – любовница мистера Джидды. Часто путешествует вместе с ним. – Он закрыл записную книжку и продолжил: – Мистер Кросби лично приехал в аэропорт встретить мистера Джидду и помог ему в выполнении иммиграционных формальностей. Затем «ДС-9» продолжил полет и приземлился на ранчо мистера Кросби в ста двадцати милях к северу от Корпус-Кристи. Он и сейчас там.
– Отлично, – сказал Малко. – А какого цвета галстук у мистера Джидды, вы тоже знаете?
– У мистера Джидды нет галстуков, – очень серьезно ответил негр. – Он носит одно из этих арабских одеяний типа платья.
– Dichdacha, – уточнил Малко.
– Точно. По нашим сведениям, у мистера Джидды есть совершенно законные основания находиться в Техасе. Уже в течение двух лет мистер Кросби пытается построить завод по производству метанола на родине мистера Джидды, и тот помогает ему вести переговоры. С другой стороны, с помощью Арабо-американской торговой палаты Хьюстона мистер Джидда организовал семинар арабских специалистов по программному обеспечению, который уже в течение нескольких недель проходит в отеле «Астроуорлд». Под руководством сотрудника Джидды мистера Омара Сабета. Они занимают весь верхний этаж отеля.
Малко чувствовал, что его возбуждение постепенно спадает. Все, о чем говорил Грег Остин, было абсолютно легально. Ничего такого, что могло бы объяснить мотивы убийства.
– Вы хорошо поработали, – заметил он.
Грег Остин скромно улыбнулся.
– Мы здесь поддерживаем прекрасные отношения с ФБР.
Малко посмотрел на черную ленту автострады, бегущей им навстречу. Что он обнаружит в Хьюстоне?
– Об этом мистере Сабете что-нибудь известно?
– Я вам сейчас скажу. Думаю, что мистер О'Нил попросил помочь израильтян. (Он снова взял записную книжку, одним глазом следя за дорогой.) Мистер Сабет – палестинец, родился в Яффе. Образование получил в Каире. В 1969 году примкнул к палестинскому сопротивлению в Иордании и участвовал в многочисленных акциях диверсионных групп в долине реки Иордан. С 1970 года прекратил всякую политическую деятельность и обосновался в Эр-Рияде, где и встретился с мистером Джиддой. С тех пор он работает на него, участвуя во всех его делах.
Малко снова был настороже. Патрицию Хайсмит убили диверсанты с Ближнего Востока.
Съехав с Нортерн Белт на автостраду 59, ведущую к югу, они некоторое время ехали молча. Затем Малко спросил:
– Много ли вам известно о Ричарде Кросби?
– Я никогда не был у него. Он живет на Ривер Окс, в восточной части города, где любая лачуга стоит пять тысяч долларов. Это одна из самых заметных личностей в городе. Много ездит. Он относится к тем парням, которые могут под носом у полицейского избить негра посреди Луизиана Роуд, а полицейский закроет на это глаза. Вы понимаете, что я хочу сказать...
Малко понимал. И это не облегчало его задачу.
– Вы знаете его жену Марту?
Агент ЦРУ едва заметно заколебался.
– О, это очаровательная леди. Из одной из самых старинных семей Техаса. Много выезжает. Опера, благотворительные балы и прочие штучки...
Малко усмехнулся.
– Грег, не читайте мне светскую хронику «Хьюстон пост». Что-нибудь еще вам известно?
Кадык негра раза два-три дернулся.
– Слухи ходят разные. Я в приятельских отношениях с одним парнем из Хьюстонского полицейского управления, который занимается борьбой с незаконной торговлей наркотиками, спиртными напитками и с проституцией. Похоже, они однажды засекли Марту Кросби в Буффало Бей, посреди Мемориального парка, когда ее втаскивал в свою машину какой-то молодой проезжий певец. Дело, конечно, замяли. Это приличные ребята... Но говорят, что Марта Кросби не отказывает себе, что у нее фитиль в заду. Ее приятельницы вроде бы прозвали ее pussy galore.[9]
Полный комплект. Однако информация о том, что Марта Кросби не отличается строгостью нравов, не представляла для Малко особого интереса.
Вдали показались здания деловой части Хьюстона. Полил сильный дождь. Очертания города сразу стали похожи на огромный возникающий из тумана замок. Малко показалось, что он снова оказался в каком-то баварском лесу... Смущенный своими откровениями, Грег молчал. Он заговорил, только когда они съехали с автострады на Франклин, ведущую к центру города.
– Я могу обеспечить любые контакты с полицейским управлением Хьюстона или с ФБР, – сказал он, – но следите за своими словами. У мистера Кросби много друзей. Он сделал чертовски много хорошего этому городу. Если станет известно, что вы питаете к нему неприязнь, перед вами закроются все двери... Шеф полиции – один из его добрых друзей.
– Я ничего против него не имею, – заверил Малко.
Они приехали в относительно маленький центр Хьюстона. Около тридцати башен из черной стали и стекла. Грег Остин остановился у навеса «Хайят Ридженси» на Луизиана-стрит.
Это была жемчужина дурного техасского вкуса. Оформление холла представляло собой смесь кинематографа и цирка. Огромный патио в форме трапеции, достигавший тридцатого этажа, освещался люстрой, которую, учитывая длину ее троса, видимо, мыли не часто.
По одной из сторон совершенно прозрачных трапеций циркулировали шесть лифтов. Повсюду сверкали ряды светильников, похожих на те, что освещают театральные ложи. Над дверями в каждый номер, в лифтах, вдоль бара – везде. Как будто «Хайят» был всего лишь огромным театром. Бесконечные переходы с высокими поручнями были похожи на коридоры на корабле. Это было удобно, сверхсовременно и раздражало донельзя. Бар находился в некоем подобии ямы посреди холла. Невозможно было положить руку на колено своей спутницы, чтобы на тебя не уставилось две сотни глаз... Снаружи своими светло-коричневыми стенами «Ридженси» напоминал веселенький блокгауз...
Едва устроившись в своем номере на пятнадцатом этаже, Малко налил себе водки, выпил и набрал номер телефона Ричарда Кросби. Грег Остин, оставив ему свои координаты, удалился.
Голос Марты Кросби был суховат и нерешителен. Малко напомнил ей о том, что они присутствовали на одном рождественском ужине у «Максима» и встречались на вечернем приеме на «Немиране».
– На вас было великолепное платье из светло-коричневых кружев, – добавил он.
Прилив сердечности мгновенно изменил голос Марты. Он стал на две октавы ниже.
– Как любезно с вашей стороны, что вы вспомнили! Теперь я припоминаю. Ведь это у вас великолепный замок в Баварии, не так ли?
– Именно так, – согласился Малко, мысленно попросив прощения у своих предков.
Марта Кросби буквально ворковала.
– Как мило, что вы приехали в Техас! – жеманилась она. – Что вы делаете в Хьюстоне?
– У меня много дел, – сказал Малко. – Прежде всего – сердце. Я приехал проконсультироваться с Дебакей.
– О, но это же ужасно!
Она модулировала голосом, как актеры из старых фильмов, каждый раз переигрывая. Из трубки только что не лились слезы.
– Ничего серьезного, – успокоил ее Малко. – Простое обследование.
Воркование возобновилось. Посещать больного было нежелательно. Это может навести на мрачные мысли...
– Я приехал также, чтобы встретиться с вашим мужем, – продолжил Малко. – Я пишу книгу о знаменитых винах и мне известно, что у него один из лучших погребов в мире. Некоторые бутылки уникальны.
– О, он будет в восторге. Он так любит свои вина, – подтвердила Марта.
– Я был бы счастлив пригласить вас обоих, – предложил Малко.
– Пригласить нас?
Это был настоящий крик ужаса.
– В нашем городе? Но, Малко, даже не думайте об этом! Подождите. (Она на мгновение умолкла, затем снова вернулась к телефону.) Вы не очень устали сегодня? Мы могли бы все вместе поужинать у «Максима». (Она засмеялась.) Разумеется, это не настоящий «Максим», но лучшее из того, что есть у нас в Хьюстоне.
После нескольких минут телефонного флирта Малко повесил трубку. В общем удовлетворенный. Первый контакт был установлен. Раздвинув шторы, он осмотрел здания вокруг. Тридцати– и сорокаэтажные башни окружала кольцевая автострада. Каждая башня представляла какую-нибудь нефтяную компанию или банк. Хьюстон был нефтяной Меккой.
Он спросил себя, какая из башен принадлежит Ричарду Кросби. Ему не терпелось поговорить с техасцем о жестоком убийстве Патриции Хайсмит. Он принял душ и лег. До ужина у него не было никаких особых планов. Он сел в многоместный автомобиль и отправился на прогулку. Хьюстон был странным городом. Сразу за кольцевой автострадой начиналось хьюстонское гетто. Это были старые полуразрушенные деревянные дома, вытесняемые постепенно бетоном, сталью и стеклом, в которых обитали негры и обедневшие белые. Малко жалел о том, что с ним не было Криса Джонса, который мог бы составить ему компанию. Он посмотрел в справочнике адрес фирмы «Мегуойл». Он трижды терялся в переплетении автострад, прежде чем нашел в восточной части города квартал ультрасовременных зданий с садами, фонтанами и большим черным двадцатипятиэтажным зданием. Штаб-квартира фирмы «Мегуойл». Он обошел вокруг дома и вернулся в «Ридженси».
Америка погружалась в эмбарго, а тем временем ответственные за это политики, разрываясь между покорностью судьбе и яростью, не знали, какое принять решение.
Ларри О'Нил, своим острым носом и бостонским акцентом походивший на хорошо воспитанного хорька, был, казалось, поражен рассказом о смерти Эда Колтона. Его высокая должность в ЦРУ соответствовала званию генерала с тремя звездочками.
– Может ли эта история быть связана с эмбарго? – спросил он, предвкушая удовольствие.
– Возможно, – сказал Малко. – Но я хочу вам напомнить, что Эд Колтон покончил жизнь самоубийством и что он даже не знал, что я собираюсь встретиться с ним...
– Может, кто-то знал об этом, – предположил Ларри.
Малко скорчил гримасу, выражающую сомнение.
– Я изменил свои планы в машине по дороге в аэропорт. Его смерть не связана с моим визитом.
Ларри О'Нил уныло вздохнул.
– Кстати, звонил Гринсберг. Никаких следов чего бы то ни было в сахарнице не обнаружено. У меня есть и другие новости. Нашему агенту в Вене с помощью секретных служб Израиля удалось установить личности двух террористов из тех четырех, что были убиты в вашем замке. Это палестинцы из экстремистской группировки.
– Есть новости о Нафуде Джидде? – спросил Малко.
– Он все еще в Техасе, – сказал О'Нил. – Министерство авиации в курсе и должно предупредить нас, как только он сдвинется с места. Через ФБР.
– В таком случае я отправляюсь в Хьюстон. Ларри О'Нил проводил Малко до вестибюля, где дежурили два агента Отдела безопасности.
– Будьте крайне осторожны, – повторил Ларри. – Если Джидда заметит, что вы собираете о нем сведения, это приведет к большим неприятностям.
* * *
Огромный, совершенно новый аэропорт Хьюстона, расположенный в сорока милях к северу от города, казался пустым. Малко вышел из самолета одним из первых. Ему пришлось оставить Криса Джонса в Вашингтоне, поскольку того затребовали в диверсионную школу для подготовки новобранцев для спецвойск ЦРУ.По сравнению с Вашингтоном здесь было тепло. К нему подошел негр в сером костюме.
– Князь Малко Линге?
– Да.
– Я тот, кто должен вас встретить. Меня зовут Грег Остин. Я ответственный сотрудник ДОД в Хьюстоне.
Малко скрыл свое удивление. Странно, что в таком городе, как Хьюстон, ЦРУ пользуется услугами негра. Конечно, роль местных агентов ДОД была достаточно необычной. В каждом крупном городе США Центральное разведывательное управление имело свою контору, номер телефона которой был в телефонном справочнике. Но адрес не указывался.
Когда туда звонили и дело было важным, назначалась встреча, происходившая на какой-нибудь конспиративной квартире. Теоретически агенты ДОД занимались только сбором сведений у добровольцев, например у американцев, ездивших за рубеж, но никакой собственно шпионской деятельности они не вели. В действительности, конечно, бывало и по-другому. Грег Остин отобрал у Малко чемодан и подвел его к большому каштановому многоместному автомобилю.
Они поехали по огромной автостраде с широкой разделительной аллеей между обеими полосами, проложенной посреди густого елового леса. Как будто находишься в Швейцарии. Движение по Нортерм Белт не было оживленным. Грег Остин закурил и сказал Малко:
– Мистер О'Нил поручил мне сообщить вам некоторые сведения, полученные им в эти последние часы. Сначала о мистере Джидде. Его имя неоднократно упоминалось в ходе расследования, проводимого одной из комиссий Конгресса и касающегося взяток, даваемых некоторыми транснациональными компаниями, чтобы выйти на зарубежные рынки сбыта. Это расследование еще не стало достоянием гласности. Похоже, что мистер Джидда присвоил себе очень крупные суммы.
– Какого порядка? – спросил Малко.
Грег Остин вздохнул и криво усмехнулся.
– Нескольких десятков миллионов долларов, сэр. Предполагают, что он передал эти деньги другим лицам.
Пролетел ангел, крылья его были покрыты сплошной золотой пленкой. Людей убивали и за гораздо меньшие суммы, чем эта... Грег Остин прокашлялся и продолжил:
– Как вам известно, мистер Джидда находится в данный момент в Техасе. Он прилетел туда на своем личном «ДС-9» в сопровождении молодой немки. (Он остановился, пошарил в кармане, вытащил записную книжку и стал читать, продолжая вести машину по пустынной автостраде.) Мисс Хильдегарда Рихтер. Двадцать девять лет. Фотомодель. Замешана в деле о разводе одного промышленника из Ганновера в качестве соучастницы адюльтера. Один раз работала на немецкую БДС по делу о промышленном шпионаже. Чтобы замять историю с чеком без покрытия. Уже около восемнадцати месяцев – любовница мистера Джидды. Часто путешествует вместе с ним. – Он закрыл записную книжку и продолжил: – Мистер Кросби лично приехал в аэропорт встретить мистера Джидду и помог ему в выполнении иммиграционных формальностей. Затем «ДС-9» продолжил полет и приземлился на ранчо мистера Кросби в ста двадцати милях к северу от Корпус-Кристи. Он и сейчас там.
– Отлично, – сказал Малко. – А какого цвета галстук у мистера Джидды, вы тоже знаете?
– У мистера Джидды нет галстуков, – очень серьезно ответил негр. – Он носит одно из этих арабских одеяний типа платья.
– Dichdacha, – уточнил Малко.
– Точно. По нашим сведениям, у мистера Джидды есть совершенно законные основания находиться в Техасе. Уже в течение двух лет мистер Кросби пытается построить завод по производству метанола на родине мистера Джидды, и тот помогает ему вести переговоры. С другой стороны, с помощью Арабо-американской торговой палаты Хьюстона мистер Джидда организовал семинар арабских специалистов по программному обеспечению, который уже в течение нескольких недель проходит в отеле «Астроуорлд». Под руководством сотрудника Джидды мистера Омара Сабета. Они занимают весь верхний этаж отеля.
Малко чувствовал, что его возбуждение постепенно спадает. Все, о чем говорил Грег Остин, было абсолютно легально. Ничего такого, что могло бы объяснить мотивы убийства.
– Вы хорошо поработали, – заметил он.
Грег Остин скромно улыбнулся.
– Мы здесь поддерживаем прекрасные отношения с ФБР.
Малко посмотрел на черную ленту автострады, бегущей им навстречу. Что он обнаружит в Хьюстоне?
– Об этом мистере Сабете что-нибудь известно?
– Я вам сейчас скажу. Думаю, что мистер О'Нил попросил помочь израильтян. (Он снова взял записную книжку, одним глазом следя за дорогой.) Мистер Сабет – палестинец, родился в Яффе. Образование получил в Каире. В 1969 году примкнул к палестинскому сопротивлению в Иордании и участвовал в многочисленных акциях диверсионных групп в долине реки Иордан. С 1970 года прекратил всякую политическую деятельность и обосновался в Эр-Рияде, где и встретился с мистером Джиддой. С тех пор он работает на него, участвуя во всех его делах.
Малко снова был настороже. Патрицию Хайсмит убили диверсанты с Ближнего Востока.
Съехав с Нортерн Белт на автостраду 59, ведущую к югу, они некоторое время ехали молча. Затем Малко спросил:
– Много ли вам известно о Ричарде Кросби?
– Я никогда не был у него. Он живет на Ривер Окс, в восточной части города, где любая лачуга стоит пять тысяч долларов. Это одна из самых заметных личностей в городе. Много ездит. Он относится к тем парням, которые могут под носом у полицейского избить негра посреди Луизиана Роуд, а полицейский закроет на это глаза. Вы понимаете, что я хочу сказать...
Малко понимал. И это не облегчало его задачу.
– Вы знаете его жену Марту?
Агент ЦРУ едва заметно заколебался.
– О, это очаровательная леди. Из одной из самых старинных семей Техаса. Много выезжает. Опера, благотворительные балы и прочие штучки...
Малко усмехнулся.
– Грег, не читайте мне светскую хронику «Хьюстон пост». Что-нибудь еще вам известно?
Кадык негра раза два-три дернулся.
– Слухи ходят разные. Я в приятельских отношениях с одним парнем из Хьюстонского полицейского управления, который занимается борьбой с незаконной торговлей наркотиками, спиртными напитками и с проституцией. Похоже, они однажды засекли Марту Кросби в Буффало Бей, посреди Мемориального парка, когда ее втаскивал в свою машину какой-то молодой проезжий певец. Дело, конечно, замяли. Это приличные ребята... Но говорят, что Марта Кросби не отказывает себе, что у нее фитиль в заду. Ее приятельницы вроде бы прозвали ее pussy galore.[9]
Полный комплект. Однако информация о том, что Марта Кросби не отличается строгостью нравов, не представляла для Малко особого интереса.
Вдали показались здания деловой части Хьюстона. Полил сильный дождь. Очертания города сразу стали похожи на огромный возникающий из тумана замок. Малко показалось, что он снова оказался в каком-то баварском лесу... Смущенный своими откровениями, Грег молчал. Он заговорил, только когда они съехали с автострады на Франклин, ведущую к центру города.
– Я могу обеспечить любые контакты с полицейским управлением Хьюстона или с ФБР, – сказал он, – но следите за своими словами. У мистера Кросби много друзей. Он сделал чертовски много хорошего этому городу. Если станет известно, что вы питаете к нему неприязнь, перед вами закроются все двери... Шеф полиции – один из его добрых друзей.
– Я ничего против него не имею, – заверил Малко.
Они приехали в относительно маленький центр Хьюстона. Около тридцати башен из черной стали и стекла. Грег Остин остановился у навеса «Хайят Ридженси» на Луизиана-стрит.
Это была жемчужина дурного техасского вкуса. Оформление холла представляло собой смесь кинематографа и цирка. Огромный патио в форме трапеции, достигавший тридцатого этажа, освещался люстрой, которую, учитывая длину ее троса, видимо, мыли не часто.
По одной из сторон совершенно прозрачных трапеций циркулировали шесть лифтов. Повсюду сверкали ряды светильников, похожих на те, что освещают театральные ложи. Над дверями в каждый номер, в лифтах, вдоль бара – везде. Как будто «Хайят» был всего лишь огромным театром. Бесконечные переходы с высокими поручнями были похожи на коридоры на корабле. Это было удобно, сверхсовременно и раздражало донельзя. Бар находился в некоем подобии ямы посреди холла. Невозможно было положить руку на колено своей спутницы, чтобы на тебя не уставилось две сотни глаз... Снаружи своими светло-коричневыми стенами «Ридженси» напоминал веселенький блокгауз...
Едва устроившись в своем номере на пятнадцатом этаже, Малко налил себе водки, выпил и набрал номер телефона Ричарда Кросби. Грег Остин, оставив ему свои координаты, удалился.
* * *
– Князь Малко Линге?Голос Марты Кросби был суховат и нерешителен. Малко напомнил ей о том, что они присутствовали на одном рождественском ужине у «Максима» и встречались на вечернем приеме на «Немиране».
– На вас было великолепное платье из светло-коричневых кружев, – добавил он.
Прилив сердечности мгновенно изменил голос Марты. Он стал на две октавы ниже.
– Как любезно с вашей стороны, что вы вспомнили! Теперь я припоминаю. Ведь это у вас великолепный замок в Баварии, не так ли?
– Именно так, – согласился Малко, мысленно попросив прощения у своих предков.
Марта Кросби буквально ворковала.
– Как мило, что вы приехали в Техас! – жеманилась она. – Что вы делаете в Хьюстоне?
– У меня много дел, – сказал Малко. – Прежде всего – сердце. Я приехал проконсультироваться с Дебакей.
– О, но это же ужасно!
Она модулировала голосом, как актеры из старых фильмов, каждый раз переигрывая. Из трубки только что не лились слезы.
– Ничего серьезного, – успокоил ее Малко. – Простое обследование.
Воркование возобновилось. Посещать больного было нежелательно. Это может навести на мрачные мысли...
– Я приехал также, чтобы встретиться с вашим мужем, – продолжил Малко. – Я пишу книгу о знаменитых винах и мне известно, что у него один из лучших погребов в мире. Некоторые бутылки уникальны.
– О, он будет в восторге. Он так любит свои вина, – подтвердила Марта.
– Я был бы счастлив пригласить вас обоих, – предложил Малко.
– Пригласить нас?
Это был настоящий крик ужаса.
– В нашем городе? Но, Малко, даже не думайте об этом! Подождите. (Она на мгновение умолкла, затем снова вернулась к телефону.) Вы не очень устали сегодня? Мы могли бы все вместе поужинать у «Максима». (Она засмеялась.) Разумеется, это не настоящий «Максим», но лучшее из того, что есть у нас в Хьюстоне.
После нескольких минут телефонного флирта Малко повесил трубку. В общем удовлетворенный. Первый контакт был установлен. Раздвинув шторы, он осмотрел здания вокруг. Тридцати– и сорокаэтажные башни окружала кольцевая автострада. Каждая башня представляла какую-нибудь нефтяную компанию или банк. Хьюстон был нефтяной Меккой.
Он спросил себя, какая из башен принадлежит Ричарду Кросби. Ему не терпелось поговорить с техасцем о жестоком убийстве Патриции Хайсмит. Он принял душ и лег. До ужина у него не было никаких особых планов. Он сел в многоместный автомобиль и отправился на прогулку. Хьюстон был странным городом. Сразу за кольцевой автострадой начиналось хьюстонское гетто. Это были старые полуразрушенные деревянные дома, вытесняемые постепенно бетоном, сталью и стеклом, в которых обитали негры и обедневшие белые. Малко жалел о том, что с ним не было Криса Джонса, который мог бы составить ему компанию. Он посмотрел в справочнике адрес фирмы «Мегуойл». Он трижды терялся в переплетении автострад, прежде чем нашел в восточной части города квартал ультрасовременных зданий с садами, фонтанами и большим черным двадцатипятиэтажным зданием. Штаб-квартира фирмы «Мегуойл». Он обошел вокруг дома и вернулся в «Ридженси».
Глава 8
Зазвонил телефон. Почтительный и безликий голос сообщил:
– Князь Малко Линге? Машина мадам Кросби ждет вас внизу. Со стороны Майлам Роуд. Серый «мерседес», сэр.
Малко поправил галстук-бабочку и спустился вниз. Важного вида негр с фуражкой в руке ждал у ощетинившегося антеннами «мерседеса-600».
Малко сел в машину. От нетерпения он нервничал. Через несколько минут он наконец-то увидит Кросби. В машине пахло новой кожей. Возле шофера в консоль были вмонтированы два телефона. Плюс одна трубка сзади.
«Мерседес» проехал на малой скорости один квартал, притормозил у следующего перекрестка, повернул и тут же остановился. Держа фуражку в руке, шофер выскочил из машины.
– Что происходит? – спросил Малко.
Они проехали всего сто метров.
– Приехали, сэр.
Действительно, на красном фасаде светящимися буквами было написано «Максим». Заметив недоумение Малко, шофер добавил:
– Князь Малко Линге? Машина мадам Кросби ждет вас внизу. Со стороны Майлам Роуд. Серый «мерседес», сэр.
Малко поправил галстук-бабочку и спустился вниз. Важного вида негр с фуражкой в руке ждал у ощетинившегося антеннами «мерседеса-600».
Малко сел в машину. От нетерпения он нервничал. Через несколько минут он наконец-то увидит Кросби. В машине пахло новой кожей. Возле шофера в консоль были вмонтированы два телефона. Плюс одна трубка сзади.
«Мерседес» проехал на малой скорости один квартал, притормозил у следующего перекрестка, повернул и тут же остановился. Держа фуражку в руке, шофер выскочил из машины.
– Что происходит? – спросил Малко.
Они проехали всего сто метров.
– Приехали, сэр.
Действительно, на красном фасаде светящимися буквами было написано «Максим». Заметив недоумение Малко, шофер добавил: