Существовало лишь одно федеральное управление, способное прийти ему на помощь: Отдел планирования ЦРУ. Он располагал всем необходимым для организации экспедиции.
   Несмотря на свои заботы, генерал не смог сдержать слабой улыбки. Не хотел бы он быть в шкуре агентов, обязанных ехать в центр Африки, чтобы заполучить один спутник и двух малых. Притом, разумеется, проделать все скрытно.
   Настоящее сафари-самоубийство! Рядом с ним Паломарес казался какой-то ерундой.
   Лайнер ДС-8 компании «Скандинавиэн Эйрлайнз» мягко коснулся своими восемью колесами взлетно-посадочной полосы аэропорта Найроби. Для большинства пассажиров это была первая встреча с Африкой, и они с любопытством приклеивались к иллюминаторам в надежде открыть живописное видение. Но было лишь много деревьев. Уже давно May-May стали частью фольклора.
   — Сейчас 9 часов 30 минут, время местное, и наш самолет только что совершил посадку в Найроби, — объявила стюардесса. — Пассажиров, следующих до Йоханнесбурга, просим выйти последними.
   Его Сиятельство князь Малко потянулся в своем кресле первого класса. Он устроился в нем почти так же удобно, как в кровати.
   Видя, как он устал, обе стюардессы сменяли друг друга, чтобы побаловать его. Он даже имел право на свою любимую русскую водку. Это было довольно-таки неожиданно в центре Африки.
   Надо сказать, что двадцать четыре часа назад он находился еще в Нью-Йорке. С целью прибыть как можно быстрее в Найроби.
   Первый рейс «Скандинавиэн» доставил его прямо в Копенгаген. Он отдохнул несколько часов в комнатах отдыха, предоставляемых пассажирам скандинавской компании, и пересел на рейс 961 в направлении Найроби. Но самолет садился в Гамбурге, Цюрихе, Афинах, Хартуме и Кампале. С последней посадкой он сдал: заснул в кресле, и ничто не заставило бы его сдвинуться с места.
   Однако на этот раз нужно было идти. Он поднялся как автомат и вышел на трап. К счастью, из-за раннего часа было еще не слишком жарко.
   Негр в униформе «Скандинавиэн Эйрлайнз» спрашивал по сторонам:
   — Князь Малко, пожалуйста?
   Малко подошел и представился. Служащий протянул ему сложенную записку.
   В ней была лишь одна фраза: «Встреча в баре „Корико“ в полдень». Даже без подписи.
   Малко с сожалением посмотрел на огромный лайнер. Он с удовольствием продолжил бы путешествие до Южной Африки, чтобы понежиться. Он любил летать самолетами, и особенно компании «Скандинавиэн», где находил прием, которого больше нет в США.
   Но, увы, его путешествие заканчивалось здесь. По крайней мере, пока. Ибо к конечной точке не летали даже лайнеры «SAS». Еще сонный, он направился к таможне.
   Когда Аллан Пап вошел в бар «Корико», три черных проститутки, сидевшие за столиком у входа, разом повернулись и оживленно затараторили.
   Одна из них вынула шпильку «Бик» из волос и игриво почесала себе грудь. Пап представлял собой тот тип мужчин, которые нравились негритянкам: метр девяносто, бритый череп, плечи грузчика и притворно наивные голубые глаза. Ни фунта жира, но 110 килограммов.
   Он спокойно осмотрел присутствующих и направился в глубь зала. Черные сутенеры в костюмах «розовое дерево» распластались на своих табуретах.
   Два европейца сидели за столиком перед кружками с пивом. Пап присел и пожал им руки. Он заказал кока-колу у официантки в бубу[3] с грудью, как два артиллерийских снаряда. Ей было не более четырнадцати лет.
   В «Корико» стоял ужасный гам из-за проигрывателя-автомата, который работал без остановки, окруженный группой молодых негров.
   Чтобы услышать друг друга, нужно было орать в ухо. При этом имелось преимущество избежать болтовни.
   — Вы слышали о нашем друге Малко? — спросил один из белых. — «SAS», если хотите.
   — Да, — лаконично ответил Пап.
   Он поймал руку Малко и крепко пожал ее. Золотистые и голубые глаза секунду оценивали друг друга. Малко был утомлен. В Нью-Йорке холодновато, а здесь тридцать пять градусов в тени...
   — В чем дело? — спросил Пап. — Мне не очень нравится светиться тут с вами...
   Третий мужчина жестом успокоил его. Его звали Пол Уолтон. Он работал в ЦРУ начальником секции «Черная Африка» Отдела планирования. Но в Африке он появлялся редко. На этот раз он лично побеспокоился, чтобы представить Малко Папу.
   Аллан Пап был одним из лучших его людей.
   Он просидел два года в индонезийской тюрьме, не открыв рта, приговоренный к смерти за то, что немного побомбардировал центр Джакарты для поддержки антикоммунистического путча, разумеется, по формальной указке ЦРУ. Напрасно индонезийцы в течение трех месяцев рвали ему икры собаками, он продолжал упорствовать в своей роли пропавшего солдата, нанятого мятежниками за горсть долларов.
   Спустя некоторое время американское правительство заставило своего посла незаметно вмешаться. Папа обменяли на грузовое судно с удобрениями, которые тут же перепродали на черном рынке. На несколько месяцев его отправили на отдых, а затем прикомандировали к новому театру действий, Африке. Начиная с Конго, она кишела агентами из всех стран, при этом французы специализировались на передаче власти унтер-офицерам, верным трехцветному флагу, китайцы — на изучении марксизма, а русские — на экономической агитации. Не считая различных черных государств, которые яро ненавидели друг друга.
   Лучшими союзниками ЦРУ в борьбе против проникновения коммунизма были лень и невероятное взяточничество негров, протестовавших против любой формы коллективизма. Самая глубокая мысль Мао Цзэдуна не могла бы заставить пошевелить пальцем ни одного чиновника, осознающего свою важность.
   Аллан Пап оказывал большие услуги. Официально он руководил небольшой компанией, предоставлявшей транспорт по заказу, флот которой с базой в Найроби составляли один старый ДС-4, два ДС-3 и один легкий самолет. Что, во всяком случае, позволяло ему переправлять несколько ящиков пулеметов какому-нибудь другу. И оказывать много услуг если не достойным уважения, то полезным людям.
   — Аллан, — сказал Уолтон, — нашему другу нужно съездить в Бурунди.
   — Да?
   — Срочно.
   Гигант провел кончиками своих огромных пальцев по морщинистой щеке и окинул взглядом зал, где смешались бубу и плотно облегающие платья. Все девицы носили невероятные прически из намасленных и стоящих торчком на голове волос.
   — Вы принимаете меня за Бога-отца, — пробормотал он сквозь зубы.
   — Это необходимо, — продолжал настаивать Уолтон. — Иначе я бы не стал беспокоить вас.
   — Невозможно, — отрезал Аллан.
   — Почему?
   Гигант посмотрел на него с сочувствием:
   — Сразу видно, что вы не знаете, что такое африканская революция. С тех пор, как Симон Букоко взял власть, скинув короля, начался невообразимый бардак. Они арестовывают всех, введен комендантский час, и т. д., и т. п. Страна практически закрыта, поскольку они не заинтересованы в том, чтобы иностранцы видели, что там происходит. Это классический сценарий. Они выдают визы в час по чайной ложке и исключительно тем, кто может доказать свою благонадежность. (Он повернулся к Малко.) Все, что я могу сделать, это дать вам парашют и провезти вас над этой прекрасной страной.
   Этот вояж в Африку начинал не нравиться Малко.
   — В Южной Африке есть прекрасные пляжи, — предложил он. — Я, возможно, мог бы начать оттуда...
   Пол Уолтон сразил его взглядом. Определенно, эти «черные» агенты ЦРУ были невозможными.
   — Нет ли какого-нибудь повода? — спросил он. — Ну, я не знаю, может быть, сафари?
   Аллану Папу удалось улыбнуться:
   — В Бурунди водятся только коровы. По три на жителя. У вас примерно столько же шансов убить там льва, как и в Канзасе.
   Человек из ЦРУ не отступался:
   — А нет ли способа договориться с местными властями? С некоторой суммой, если ее с пользой пристроить...
   — Вы упрямы, — заметил Аллан. — Тогда знайте, что тип, который руководит полицией, Бузум Никоро, одна из самых отъявленных сволочей, каких я знаю. Он ненавидит все западное. Его мечта — упрятать за решетку несколько бельгийских или американских шпионов. Вы как раз кстати.
   — У меня австрийский паспорт, — с достоинством сказал Малко.
   — Ну и что? Месяц назад они арестовали в аэропорту целую дипломатическую делегацию из Гвинеи, потому что один из дипломатов позволил себе обратить внимание на грязь в туалетах.
   — Я вам говорю, что это страна дураков. Может произойти все что угодно. Типы, взявшие власть, половина из которых неграмотные, опьянены своим могуществом и абсолютно бездарны. Кроме того, страна разделена на два племени: тутси и уту, которые ненавидят друг друга. Полный хаос. Если все пойдет хорошо, лет через десять они вернутся в средневековье.
   «Все более и более интересно, — подумал Малко. — Определенно, он продешевил».
   Аллан Пап опорожнил свой стакан с кокой и сделал вид, что встает.
   — Я вам сказал все, что знал. Жаль, что не смог вам помочь.
   Пол Уолтон сжал губы и удержал Папа. К счастью, гам на минуту прекратился, и он мог говорить нормально.
   — Аллан, — сказал он, отчеканивая слова. — SAS должен поехать в Бурунди. И по через две недели. Вы единственный, кто может помочь ему в этом. И вы это сделаете. Это приказ.
   Воцарилась тягостная тишина. Затем Аллан Пап положил свои ручищи ладонями на стол и медленно сказал:
   — О'кей. Я подчиняюсь приказам. Вы хотите, чтобы он поехал в Бурунди? Он туда поедет. Но не жалуйтесь, если в итоге потеряете агента...
   — Извините, — сказал Малко, — могу я вмешаться в ваш разговор?
   — Потом, — отрезал Уолтон. — Я вас слушаю, Аллан.
   Гигант иронически ухмыльнулся в сторону Малко:
   — У меня есть для вас прикрытие, — заявил он. — Но оно может оказаться и саваном. Я могу ввезти вас в эту скверную страну. Но вы не выйдете оттуда живым. Или, по крайней мере, у вас один шанс из ста. Если этого вам достаточно...
   — Пока, — заметил Уолтон, — речь идет не о том, как выбраться, а как въехать.
   — Спасибо, — сказал Малко. — Если вы желаете говорить обо мне в прошедшем времени, это меня не волнует.
   Аллан не оценил шутки. Он спросил Пола Уолтона:
   — Могу ли я говорить с ним о своей работе?
   — Разумеется.
   Вокруг них опять поднялся гам, благодаря новой партии дисков. В баре было очень мало белых. То и дело входили и выходили негритянки, облаченные в удивительные бубу кричащих цветов, и нагло рассматривали белых. Напрасно сексуальная потенция туземок была неиссякаемым источником непристойных историй, — они все мечтали о белом любовнике, чтобы по возвращении в деревню было о чем поболтать. Одна из них задела Малко. Он почувствовал ее бедро, твердое, как тиковое дерево. Сама она была того же цвета. За десять шиллингов она была готова кувыркаться на небоскребе Броад-стрит.
   Малко зашевелился на своем липком от пота стуле. Скверная штука эта Африка! И эти люди, которые говорили о нем чуть ли не в прошедшем времени!
   — Вот уже несколько месяцев, — объяснил Пап, — как я внедрился в крупную банду торговцев бриллиантами. Я им часто помогаю перевозить товар, благодаря небольшим площадкам, рассеянным по джунглям. Эти молодчики работают от Южной Африки до Ливана, имея хорошо разветвленную сеть соучастников. И одним из перевалочных пунктов камней является Бурунди из-за его близости к реке Казаи.
   — Что вы делаете с бриллиантами? — спросил Малко.
   Пап усмехнулся.
   — Эти бриллианты служат для покупки оружия. А оружие служит многим мятежникам. В Анголе.
   — А!
   Для него бриллианты ассоциировались скорее с вечером в Венской опере в обществе хорошеньких женщин.
   Пролетел ангел с очень грязными крыльями. Однажды среди торговцев бриллиантами начнется страшная эпидемия смерти, и Пап окажется на Огненной Земле, занятый другим невинным делом.
   — Таким образом, я сойду за торговца бриллиантами, если я правильно понимаю?
   Гигант рассмеялся от всей души.
   — Это не так просто. Прежде всего, вам нужна виза. Вы нанесете визит одному типу, которого я знаю в Элизабетвиле. За сто долларов вы получите визу через двадцать четыре часа. Само собой, парень донесет на вас, но это предусмотрено. А затем Бужумбура, столица Бурунди. Вы найдете одного парня, которого я знаю. Он делает практически все что угодно за звонкую монету. Часто служит проводником покупателям камней в джунглях.
   — Все это прекрасно, — сказал Малко с облегчением. — Вы — настоящая фея.
   — ...баба-яга. Потому что, как только я введу вас в это дело, вы практически мертвец. Слушайте меня хорошенько: никто не заподозрит, что вы агент ЦРУ. Но в Бурунди вся торговля бриллиантами находится в руках одного грека, Аристота, по прозвищу Ари-убийца. У него фантастические доходы. Не забывайте: для того, чтобы открыть официальную контору по скупке камней, нужно платить уже по пятьдесят тысяч долларов в год. А поскольку вы будете в роли вольного стрелка, у Ари будет только одна мысль: убрать вас. Особенно, чтобы не подавать плохого примера. В противном случае он разорится.
   — Но как он об этом узнает? — спросил Малко.
   — Через типа, который вручит вам визу. Но без него вы не въедете. Что до меня, то я всегда договорюсь. Я скажу ему, что в свое время вы оказали мне услугу. К тому же, я думаю, что, в конечном счете, я сообщу ему о вашем прибытии. Для меня так будет надежнее, а для вас это мало что меняет...
   Ангел, который возвращался, икнул от отвращения и исчез с быстротой молнии.
   — Эта история с вольным стрелком, она правдоподобна? — спросил Пол Уолтон, заинтересовавшись.
   — Конечно. Кучи пройдох слышали о торговле бриллиантами. Если вам удастся, то это стоит того.
   — И они туда доходят? — спросил Малко.
   — Пока никто не возвращался, чтобы сказать мне об этом.
   Час от часу не легче.
   — Во всяком случае, — уточнил Аллан, — нужно, чтобы ваше прикрытие было безукоризненным. Я не хочу терять выгоду от двух лет работы. Пусть вы споткнетесь на Ари, ладно. Но если они узнают, кто вы такой, мне придется сваливать, если только у меня будет на это время. Поэтому прежде всего нужно, чтобы вы поехали с крупной суммой денег. И чтобы никто не сомневался, переведите ее из одного банка в другой. При этом никто и не подумает о ЦРУ.
   — Вы не слышали о Харибде и Сцилле? — спросил Малко.
   — Почему?
   — Просто так.
   Смирившись, он допил пиво. Еще раз он впутался в бредовую историю.
   — Вся торговля сосредоточена на юге, — добавил Пап. — Вы возьмете проводником парня, к которому я вас посылаю, а дальше смотрите сами...
   — А если я попаду в тюрьму в Бурунди? Американец пожал плечами.
   — В Индонезии я провел там два года. Привык.
   — Но вы никого не знаете наверняка в этом идиллическом месте?
   Пап покачал головой.
   — Нет. У меня были хорошие отношения с прежним королем, которого они выпотрошили. Он приглашал меня несколько раз. Я всегда отказывался. С этими ребятами никогда не знаешь, где кончается дружба и где начинается аппетит.
   — Ох! — шокировано произнес Уолтон. — Вы не хотите сказать, что...
   — Да.
   Ангел пролетел с растущим отвращением.
   — Впрочем, в известном смысле, вы удачливы. Уже три месяца я слышу из разных мест, что в джунглях появилась большая партия «брюликов». Достаточно, что вы об этом слышали... Но будьте внимательны. Помимо свободных стрелков эти типы страх как боятся южноафриканских шпиков, которые пытаются просочиться в их банды. С вашим физическим типом... Словом, как только вы будете готовы, мчитесь в Элизабетвиль, чтобы получить визу. И желаю удачи.
   Пол Уолтон прокашлялся:
   — Вроде бы все как надо, но есть еще один нюанс, и здесь вы тоже можете помочь нам, Аллан. Возможно, Малко придется тайно выехать из страны и, возможно, с двумя другими людьми.
   — Это легко, — сказал Пап. — Я дам вам координаты одной из моих площадок в Конго, недалеко от бурундийской границы. Я буду пролетать там раз в неделю, скажем, в течение месяца. Идет?
   — Идет, — ответил Малко, но без большого энтузиазма.
   Аллан Пап рисовал на скорую руку в своей записной книжке. Он протянул листок Малко.
   — Вот ваши адреса.
   — Ну что ж! Я думаю, все решено, — оживленно заключил Уолтон.
   — Кроме подробностей моих похорон, — возразил Малко насмешливо. — Я желаю, чтобы меня сварили в соусе.
   — Ну, будет! Эта страна входит в ООН...
   Уолтон оставил банкнот в один фунт для официантки. Трое мужчин проложили себе дорогу к двери. Воздух снаружи был вязким и горячим. Пап тут же оставил их, крепко сжав пальцы Малко.
   Тот остался наедине с Полом Уолтоном. Эта беседа и то, как им распоряжались, ему порядком надоели.
   — Я спрашиваю себя, не сесть ли мне на скандинавский ДС-8, который отправится завтра в Европу, — сказал он.
   Пол Уолтон подскочил.
   — Вы шутите!
   — Нет. Черный юмор на мой счет — ваш.
   Пол Уолтон взял его за руку.
   — Мой дорогой, не обижайтесь. Я без вас никак не могу. Мне известно, насколько опасна и деликатна ваша задача, но вы единственный, кто может ее выполнить. Это я решил послать в Бурунди одиночку. Подумайте о тех двух парнях. Они одни уже трое суток. Нужно прийти им на помощь.
   — Как, вы думаете, что их не нашли? Это кажется невероятным.
   — Нет. Власть в Бурунди разваливается. Район, где упал спутник, полностью отрезан от столицы. В Конго некоторые белые неделями бродили в джунглях, прежде чем их спасли. Может, наши ребята лежат раненые в какой-нибудь хижине...
   Малко искоса взглянул на него.
   — Мой дорогой, если вы будете продолжать в том же духе, я сейчас заплачу навзрыд. Не связан ли ваш внезапный приступ совестливости с предстоящим через три месяца голосованием по принятию Китая в ООН? В третьем мире поднялось бы большое негодование, если бы в нейтральной стране обнаружили один спутник и двух шпионов-неудачников...
   Уолтон не ответил. Они подошли к гостинице «Бристоль».
   — Я поеду в Бурунди, — сказал Малко. — Но исключительно потому, что я хотел бы до зимы закончить западное крыло моего замка. Но если я не вернусь, надеюсь, что это помешает вам спокойно спать хотя бы неделю...
   Сказав это в отместку, он отправился спать. Он буквально не держался на ногах.

Глава 3

   Консульство Бурунди в Элизабетвиле представляло собой небольшое здание без претензий, скрытое в глубине аллеи бугенвиллей, в посольском квартале. Когда-то это было райское местечко. С той поры, которую целомудренно называли «событиями», большинство роскошных вилл стояло опустевшими, разграбленными и закрытыми. Блестящих дипломатов сменили незапоминающиеся личности неопределенной национальности и загадочных интересов: здесь были ярко представлены агенты всех пяти континентов.
   Ничего этого Малко не знал. У него была только одна мысль: уехать из Элизабетвиля как можно быстрее. Этот город был бедствием.
   Он толкнул дверь консульства и оказался в темном зале без кондиционеров. На потолке, покрытом мухами всех цветов, большой вентилятор бесполезно гонял горячий и тошнотворный воздух.
   Три черных семейства были погружены в бесконечное разглагольствование с единственным служащим в окошечке, который даже не взглянул на Малко.
   Через четверть часа, изнемогая от жары, он подошел к конторке.
   — Вас зовут Инга?
   Негр поднял сонную голову и сказал певучим голосом по-французски:
   — Меня действительно так зовут.
   — Я — приятель Аллана, — объявил Малко. — Я бы хотел с вами поговорить. В спокойной обстановке. Тот едва моргнул.
   — У меня много работы. Может быть, завтра или послезавтра.
   — Сейчас. Я жду вас в баре гостиницы «Колоньяль», — сухо сказал Малко. — У меня мало времени.
   Не дожидаясь ответа, он отодвинул несколько бубу и вышел. Жадность Инга довершила дело.
   Гостиница «Колоньяль» находилась в трехстах метрах. Он мог дойти до нее пешком.
   Действительно, через двадцать минут Инга возник перед «Колоньяль». Малко занял стоящий в глубине столик под вентилятором.
   Негр спокойно присел. Он просто-напросто закрыл консульство, безжалостно выбросив на улицу тех несчастных, которые ожидали с самого утра. В Африке чиновник — король.
   — А, — сказал он монотонным голосом, — так вы приятель месье Аллана?
   — Да. Он сказал, что вы можете оказать мне одну услугу.
   Инга внимал с деревянным лицом. Временами негры способны на хитрость.
   — Мне нужна виза в Бурунди, — объявил Малко.
   — Да, но это займет слишком много времени, — сказал Инга. — Возможно, месяца два... Нужно написать в Бужумбуру.
   Малко взглянул вдаль.
   — Мне она нужна через три дня. Это просто, ведь визы выдаете вы. Потом бумаги идут в Бужумбуру. Достаточно проставить штамп в моем паспорте. Штамп ценой десять тысяч франков...
   — Да, но это опасно.
   — Я еще более опасен, — холодно сказал Малко. — И мне нужно быстро выехать.
   Тот посмотрел на него исподлобья. Ему не нравились золотистые и холодные глаза.
   — Не знаю, смогу ли вам помочь. Сейчас мне нужно вернуться. Должен прийти шеф.
   Шеф собирался заделать шестого ребенка своей сожительнице, но нужно было не уронить своего достоинства: не продолжать дискуссию. Малко не настаивал.
   Он вынул свой паспорт и протянул его под столом Инга вместе с банкнотом в пять тысяч бельгийских франков, сложенным на первой странице.
   — Я зайду за ним завтра утром.
   Инга положил паспорт в карман и сделал большой глоток пива «Полар».
   — Почему вы так торопитесь, месье? Малко, хорошо вошедший в роль, ответил:
   — У меня дело в Бужумбуре. Я не хочу, чтобы оно уплыло у меня из-под носа.
   Инга закивал головой, допил пиво и встал с паспортом Малко в кармане.
   Он пересек знойную улицу своей танцующей походкой и исчез. Оказавшись в укромном месте, он вынул банкнот из паспорта и сунул его, сложив вчетверо, в свою туфлю.
   Вернувшись в консульство, он заперся в своем кабинете и приступил к делу.
   Сначала он тщательно переписал паспорт Малко и вложил текст в конверт, сопроводив его небольшой запиской, предназначенной комиссару Никоро, шефу службы безопасности Бужумбуры. Своей должностью Инга, бывший учитель, был прежде всего обязан тому обстоятельству, что никто не был абсолютно уверен в том, что назначенный революцией консул умел писать и, затем, своему постоянству в качестве осведомителя полиции.
   Но, к счастью, он не пренебрегал и другими, побочными обстоятельствами.
   Запечатав конверт, он снял трубку. Около четверти часа он разговаривал на суахили. В разговоре несколько раз всплывало имя Малко. Собеседник горячо поздравил его. Он получит приличную премию. Именно благодаря таким людям, как он, организация функционировала безупречно к всеобщему удовлетворению.
   Инга повесил трубку, соображая, до конца ли он выполнил свой долг, затем, успокоившись, решил отдохнуть.
   Пешком он направился в негритянский квартал. Когда он оказался в своей глинобитной хижине, первой его мыслью было спрятать деньги. Он постарается не отдать часть, причитающуюся партии, но это будет трудно. Никто не поверит, что он ничего не потребовал за визу.
   Наконец, он сунул банкноты под матрац и заснул со спокойной совестью.
   На следующий день Малко проснулся рано. По правде говоря, гостиница «Мемлинг» не очень располагала к отдыху. Шума было чуть меньше, чем на базарной площади. Мальчишки-рассыльные проводили свое время, переругиваясь в коридорах на суахили, а постояльцы громко дискутировали до трех часов ночи. А поскольку перегородки были сделаны из фанеры...
   Банк Восточной Африки находился почти напротив гостиницы. Именно туда Малко отправился в первую очередь. Чернокожий служащий немедленно дал интересующие его сведения: перевод на сумму сорок тысяч долларов поступил на его имя. Как раз накануне. Пол Уолтон был серьезным малым.
   — Переведите мне эту сумму в ваше отделение в Бужумбуре, — попросил он.
   Он подписал несколько бумаг и вышел, сопровождаемый почтительными взглядами служащих.
   Выходя из банка, Малко прищурил глаза. Солнце начинало печь безжалостно. Он остановил проходящее такси и попросил отвезти его в консульство Бурунди. Только бы Инга сдержал обещание! Со времени встречи в Найроби он не видел ни Пола Уолтона, ни Аллана Папа. Теперь Малко сам нес полную ответственность за свои действия. Уолтон сказал ему, что речь шла буквально о днях! Если астронавты были еще живы, а кабина — на твердой земле, кто-нибудь в конце концов их обнаружит...
   Он хотел бы иметь помощника для этого задания, но Уолтон был непреклонен. Это был театр одного актера.
   В конечном счете, «прикрытие», предоставленное Папом, имело две стороны. С одной стороны, оно позволяло ему выполнить задание, а с другой — в случае каких-либо осложнений Малко мог настолько войти в роль торговца бриллиантами, что никто никогда не связал бы его с ЦРУ. Даже если бы он признался сам. Деньги, которые ему перевели, шли из Бейрута. Никто никогда не смог бы точно установить их происхождение. И там у ЦРУ были свои всеми почитаемые люди.
   Трудности должны были начаться по прибытии в Бужумбуру. Аллан Пап предупредил его: организация Ари-убийцы была могущественной и имела ответвления и соучастников во всей этой части Африки. Наконец...