Дункан Дэйв. Таинственные земли

   — Кстати, о королевствах: вы рискуете, оставляя свою страну без правителя на целых три месяца.
   — Нет, пройдет гораздо больше времени, — возразил Азак, но Инос показалось, что она вновь заметила странную нотку в его голосе, и опять припомнила его подмигивание в саду Элкараса. Кроме того, она почувствовала, что Азак предостерегает ее, хотя единственной, кто слышал их разговор, была Кэйд.
   Что за дьявольская интрига созревала в уме хитрого джинна? Неужели он в чем-то заподозрил Кэйд?
   Внезапно султан поднялся, возвышаясь на фоне неба.
   — Мне пора. Пока еще для поединка довольно светло. Кстати, — добавил он, — я терпеть не могу лук.
   И он отошел прежде, чем Инос придумала достойный ответ.
   Спустя несколько минут она пришла к выводу, что ответить ей нечего.

4

   Наконец на Феерию спустилась ночь.
   Лунный свет проникал сквозь плетенные из прутьев стены хижины, и Рэпу не спалось.
   Прежде всего, он не привык спать в гамаке.
   Во-вторых, мешал храп Маленького Цыпленка.
   Еще одной причиной был избыток клопов. Хотя к клопам фавну давно пора было привыкнуть.
   Ему предстояло умереть. Слово, переданное ему матерью, стоило дороже, чем его жизнь; впрочем, вероятно, для волшебника ничего не стоила жизнь любого смертного.
   Тюрьмы всегда представлялись Рэпу тесными, мрачными каменными подземельями, вонючими и холодными, как подвалы в Краснегаре. Во времена Холиндарна ими пользовались как кладовыми, а иногда там играли дети. Лет в одиннадцать Инос полюбилась странная игра: она приказывала запереть в подвале кого-нибудь из товарищей, затем притворялась, что долго пытает его, и, наконец ему «отрубали» голову. Поскольку отдавать такие приказания она не позволяла никому другому, остальным детям игра наскучила гораздо раньше, чем самой Инос.
   Тюрьма проконсула Оотианы ничем не напоминала отвратительные каменные мешки. В хижине было свежо и довольно просторно, и при этом весьма чисто. Вода била ключом из каменной чаши и стекала в отверстие, которое служило уборной.
   Таких хижин в лесу было множество, вероятно, они служили одним и тем же целям и располагались на заросших травой полянах. Вполне возможно, они были самыми приятными из темниц всей Пандемии — со свежим воздухом, местом для прогулок и без уродливых каменных стен. Их заменяло пение птиц и солнечный свет.
   Хижину окружал незримый барьер. Закрывая глаза, Рэп определил, что он заканчивается у самых верхушек деревьев, образуя купол, напоминающий барьер вокруг всего дворца или же купол поменьше, над замком в Краснегаре. Только человек, обладающий ясновидением, мог узнать о существовании барьера.
   Но волшебный шатер не просто преграждал путь ясновидению — его укрепляло заклятие. Комната Иниссо была защищена таким же заклятием, только оно ослабело со временем. Здесь же заклятие было неуязвимым. Как только Рэп направлялся по тропе, он испытывал неудержимое желание повернуть обратно. Если он упорствовал, его одолевала тошнота. Инос часто обвиняла его в упрямстве, но этого упрямства ему недоставало, чтобы сопротивляться колдовству. Рэп просто не мог подчинить себе собственные ноги.
   Как просто!
   Приятная тюрьма... Рабы-импы приносили пленникам корзины с едой. Их охраняли легионеры, на которых заклятие не действовало.
   Просто, но чрезвычайно эффективно.
   Его ждет смерть.
   Если только прежде его не сожрут комары, фавна будут пытать до тех пор, пока он не откроет кому-нибудь свое слово силы, а потом погибнет, как жители деревни.
   А Инос так и не узнает, что он пытался разыскать ее.
   Жужжание насекомых, шум прибоя... Затем ветер зашелестел в верхушках деревьев и донес издалека ритмичный стук.
   Рэп рывком сел, не удержался в гамаке и с криком вывалился на земляной пол. Гоблин заворочался, забормотал и снова заснул.
   Рэп пошарил по полу руками, чтобы найти башмаки, а затем вышел из хижины на поляну, озаренную луной. Ночь была теплой, ясной и тревожной.
   Теперь он отчетливо слышал этот ровный стук, долетающий откуда-то с севера, с холма. Помнится, девочка-феери пообещала хлопать Рэпу, пока тот будет танцевать...
   Значит, по крайней мере кое-кто из пленников-феери еще жив и находится где-то здесь, в заточении. Светила луна, и они танцевали. Они отбивали ладонями сложный, возбуждающий и радостный ритм, от которого к горлу Рэпа подкатил ком. Этих людей ждала такая же участь, как и его самого, но они были ни в чем не виноваты. Он воровал, был сообщником убийцы, и любой суд приговорил бы его к смерти. А преступление этих людей состояло лишь в том, что они родились на Феерии.
   Со слабой надеждой на то, что заклятие не действует по ночам, он направился к тропе среди деревьев. Через несколько минут его покинуло всякое желание двигаться дальше. Рэп остановился в нескольких шагах от волшебного барьера, препятствующего дальновидению.
   Ему предстоит умереть.
   Как и гоблину, хотя, возможно, он этого еще не понял. Возможно, запрет, наложенный на Рэпа проконсулом Оотианой, помешает ему предупредить Маленького Цыпленка. Он еще не пробовал это сделать. Спешить было незачем. Вероятно, волшебнику Зиниксо понадобится несколько недель или месяцев, чтобы принять решение, но в конце концов он разделается с пленниками — с каждым по очереди.
   Приятная тюрьма... Ночные цветы испускали сильный одурманивающий аромат. Гудели насекомые, плескалось вдали море. Ветер подхватывал ритм танца и разносил его по округе. Рэп решил, что на месте Зиниксо он непременно покончил бы с фавном и гоблином, прежде чем убивать кого-нибудь из пленных феери.
   Во внезапном леденящем прозрении он понял: это вовсе не тюрьма, а ферма. Пленники-феери в ней заменяют скот, а лес создает для них привычное окружение. Должно быть, здесь их живут сотни, поколение за поколением, обреченные на смерть. Оотиана же намекала — это зло, справиться с которым невозможно.
   Он попытался сбежать еще раз, но заклятие оказалось неуязвимым. Изгибы тропы мешали ему развить скорость, и, как бы упорно ни старался, он всегда натыкался на незримую преграду и отскакивал от нее в панике и отвращении.
   Рэп уговорил и Маленького Цыпленка совершить попытку бегства. Гоблину не требовался большой разбег, чтобы развить скорость. Сила позволяла ему срываться с места подобно стреле, пущенной из лука, но и он застывал как вкопанный, когда заклятие приказывало ему сделать это. Большая скорость вовсе не была преимуществом. Тропа была изрыта в том месте, где тормозил Маленький Цыпленок, но ему ни разу не удалось приблизиться к барьеру ближе, чем Рэпу.
   Но, возможно, в душе он и не желал бежать. По-видимому, объяснения Рэпа он счел не особенно убедительными, предпочитая доверять собственным выводам о том, что заклятие просто предназначено останавливать его на определенном расстоянии от хижины. Оно действовало как привязь, а не как ограда. Рэп признал такой вывод довольно логичным — для человека, не обладающего ясновидением. Заклятие могло быть даже не связано с барьером. Возможно, его сила росла по мере того, как увеличивалось расстояние от хижины. Доказать обратное Рэп не мог, поскольку не знал, действует ли заклятие за барьером...
   Нет, он мог!
   С торжествующим воплем Рэп бросился назад, в хижину, — будить гоблина.

* * *

   Мать Рэпа твердо придерживалась мнения, что ночью все кошки серы. Подобно этому, кожа гоблинов при лунном свете тоже теряла зеленый оттенок. Но разбуженные посреди ночи, они угрожающе мрачнели. Незачем было задумываться о том, какие сны видит гоблин.
   Маленький Цыпленок стоял на тропе, почесывался, отмахивался от комаров и обнажал зубы в жуткой ухмылке. Его узкие глаза сердито блеснули, когда он услышал предложение Рэпа. Не раздумывая он согласно кивнул.
   — Это запросто!
   — Так ты согласен?
   — Нет. Тогда ты покинешь остров! И меня! Нет, Плоский Нос, придумай что-нибудь получше.
   Он повернулся на пятках, намереваясь вернуться в гамак. Рэп схватил его за плечо. Не оборачиваясь Маленький Цыпленок сбил руку Рэпа с такой силой, что на мгновение Рэпу показалось, будто у него треснули кости.
   «Никогда не позволяй ему спасать тебя...»
   Встретив исполненный ненависти взгляд, Рэп задумался, не суждено ли ему погибнуть немедленно. Гоблин не называл себя падалью с тех пор, как Рэп появился в тюрьме. Он вообще мало говорил и проводил дни, наблюдая за Рэпом, как кошка за птицей. Вероятно, он считал, что, напав на легионеров, он избавился от любых дальнейших обязательств перед бывшим хозяином. В таком случае Маленькому Цыпленку ничто не помешает осуществить мечту всей жизни. Единственное, что удерживает его, — слабая надежда, что когда-нибудь он притащит свою жертву в деревню племени Ворона и насладится кровавой забавой в кругу родственников и друзей. Лишившись этой надежды, он начнет действовать незамедлительно. Как сейчас.
   — Я вытащу и тебя! — запротестовал Рэп, осторожно потирая ушибленную руку.
   Даже серебристого света луны хватило, чтобы разглядеть скептическое выражение на лице гоблина.
   — Как?
   — Я найду лошадь и веревку. Я знаю, где находятся конюшни.
   Маленький Цыпленок осклабился.
   — А может, двух лошадей?
   Неужели он считал, что перетянет лошадь? Вероятно, он был прав, хотя и не разбирался в лошадях.
   — На тропе не хватит места для двоих, — объяснил Рэп. — Я брошу тебе веревку, ты обвяжешься ею и повернешься спиной к тропе. Когда лошадь тронется с места, тебе не хватит времени распутывать узлы.
   Гигант гоблин обнажил зубы в ухмылке.
   — Веревка порвется!
   — Я вытащу тебя оттуда прежде, чем она успеет порваться! А в чем дело? Ты испугался?
   — Я тебе не верю. — Он развернулся, словно собираясь уйти спать.
   — Жаль, — заметил Рэп. — А я думал, мы друзья, иначе не попросил бы посадить нас вместе. Ты не веришь мне, несмотря на то что я вернулся?
   Гоблин по-прежнему стоял, повернувшись к нему спиной.
   — Нет.
   — У меня будет гораздо больше шансов сбежать с острова, если ты поможешь мне. Как ты не понимаешь?
   Молчание. Очевидно, Маленький Цыпленок боролся с искушением.
   — Я хочу попробовать пробраться на корабль. А когда достигну материка, то отправлюсь в Зарк — искать Инос. Но если захочешь, ты сможешь в любой момент оглушить меня ударом и утащить на север. Трудно знать заранее, где тебя ждет удача. А здесь, на Феерии, тебе ничего не светит.
   Гоблин нехотя повернулся и уставился на Рэпа.
   — Ты обещаешь вернуться с лошадью и вытащить меня?
   — Клянусь!
   Маленький Цыпленок хмыкнул.
   — Предположим, я сделаю, как ты просишь. Но что, если ты сломаешь обе ноги? Или заклятие окажется крепче, чем ты думал? Что, если ты угодишь прямо в барьер?
   — Тогда, вероятно, я лишусь рассудка. И тебе придется всю ночь слушать мои вопли.
   — Настоящие мужчины не кричат! — Гоблин шагнул вперед и схватил Рэпа за пояс. — Так, значит, ногами вперед, лицом вверх?
   — Можно и так, — согласился Рэп и был немедленно подброшен в воздух. Пальцы обвили его левую щиколотку, как веревки.
   Он напрягся, глядя, как верхушки деревьев качаются над ним в освещенном луной небе. Маленький Цыпленок мчался по тропе, неся Рэпа над головой, словно копье. Когда заклятие остановило его, он совершил бросок, и Рэп полетел ногами вперед.
   Он ощутил спазм неизъяснимого ужаса, но прошел сквозь волшебную стену прежде, чем успел вскрикнуть.
   Нет, он не сломал себе обе ноги, хотя вывихнул щиколотку — ту же самую, что повредил прежде. Если не считать этого, он отделался царапинами и синяками, пролетев сквозь кусты. Он поднялся, отряхнулся и сделал несколько шагов, убеждаясь, что способен идти. Затем он повернулся к гоблину, который остался за барьером.
   — Спасибо! — произнес Рэп. — Кажется, нам повезло. Обещаю тебе, я вернусь.
   Он и так должен был вернуться — тем или иным путем...

* * *

   Ковыляя со всей быстротой, на какую он был способен, Рэп направился к конюшням, которые видел у главных ворот. Проконсул Оотиана, гном Распнекс, сам волшебник... вероятно, здесь, во дворце, немало и других колдунов, прислужников Зиниксо.
   Юноша брел напрямик, пересекал рощи наперерез, держался под прикрытием, когда это было возможно, и старался подходить как можно ближе к строениям, окруженным барьерами — если они мешали его ясновидению, значит, должны были мешать и колдунам. Поднялся ветер, тучи затягивали лунное небо. Справа от Рэпа расстилался город Мильфлер, поблескивая десятками костров, как искрами падучих звезд. Слева высился хребет горы. Чуть дальше находился океан, и материк, и Зарк. И Инос.
   Кроме Рэпа, в темном огромном парке больше никого не было. Он считал, что благополучно доберется до конюшен, но вероятно, их охраняют, и потому, украв одну лошадь посреди ночи, он перебудит всех остальных — если не воспользуется своим даром. Если кто-нибудь из колдунов не спит, его обнаружат. Но даже если он сумеет увести лошадь, ему придется вновь пересечь всю территорию дворца, до самой тюрьмы. Только вытащив оттуда Маленького Цыпленка, он сможет направиться к гавани.
   Здравый рассудок советовал ему забыть про гоблина и бежать прямиком к пристани. Рэп боролся с искушением. Он намеревался дожить до старости и потому хотел, чтобы его совесть была чиста. Он пообещал вернуться.
   Идти пришлось очень долго, но Рэп вновь чувствовал прилив надежды. Слово силы приносит удачу тому, кто знает его, говорил Сагорн. Пока удача не изменяла Рэпу, ибо он почти достиг конюшен. Выглянув из-за угла обнесенного волшебным барьером здания, он услышал голоса и упал в траву.
   Ясновидение не позволяло определить, кому принадлежат голоса, но подсказывало, что неподалеку от входа в здание находится еще один барьер. Голоса доносились оттуда, с края одной из больших аллей. Спустя минуту, поняв, что его никто не заметил, Рэп поднял голову и присмотрелся. Как он и подозревал, одной из собеседников была проконсул Оотиана, белое платье которой поблескивало под луной.
   Она стояла в траве между мощеной дорожкой и клумбой причудливой формы, повернувшись спиной к Рэпу, и говорила с каким-то мужчиной приглушенно и торопливо. Рэпу удалось лишь заметить, что этот мужчина высок ростом, что на нем воинский шлем, а в руке копье.
   Оотиана не могла обнаружить Рэпа, пока находилась за барьером. Значит, ему надо исчезнуть прежде, чем она выйдет наружу, но...
   Но почему эти двое беседовали здесь посреди ночи, почему колдунья окружила их волшебным барьером? Он перекрывал половину аллеи, но заключал в себе только двоих собеседников.
   Слово силы приносит своему обладателю удачу. Неужели подслушанный разговор принесет ему какую-нибудь пользу?
   Луна величественно уплыла за тучи, парк погрузился во мрак. Рассудок фавна отступил перед опрометчивостью, которой бы застыдился даже имп, — Рэп пополз вперед по росистой траве. Он нацелился на кусты сбоку от аллеи, напротив места, где стояла колдунья. Добравшись до прикрытия, он приподнялся на четвереньки и подполз еще ближе, туда, где мог слышать странный разговор. Здесь он улегся плашмя на землю и напряг слух.
   Оотиана говорила о нем! Рассказывала, как поймала его, Рэпа! Этого он не ожидал и тут же понял, что подслушал частную беседу. Еще хуже Рэпу стало, когда Оотиана отпустила несколько недвусмысленных замечаний по поводу его манер и смелости. Но когда луна выглянула в прореху среди туч и тьма рассеялась, волосы у Рэпа на голове встали дыбом. Проконсул Оотиана беседовала со статуей!
   Статуя изображала воина, опирающегося на копье, и все его одеяние составлял только шлем. Одной рукой воин сжимал копье у самого наконечника, наклонил голову и опустил плечи, словно под грузом усталости. Это было любопытно — все другие статуи, на которые удосужился взглянуть Рэп, выражали надменность и триумф. Все они стояли на высоких каменных пьедесталах, а эта — на низкой плите, но только эту статую окружал волшебный барьер.
   Зачем колдунье понадобилось рассказывать изваянию о Рэпе? Андор упоминал о говорящих статуях, которые предсказывали будущее — точно так же, как волшебные окна и пруды.
   Затем женщина заговорила о Блестящей Воде. Кто-то изумленно присвистнул, и по коже Рэпа побежали мурашки.
   — Ручаюсь, он струсил! — произнес низкий мужской голос.
   — Он был слишком разъярен, чтобы испугаться.
   — Да, это историческое событие!
   — Он считает, что она объединилась с остальными двумя против него.
   — Ха! — воскликнула статуя. — Наш могущественный хозяин подозревает в заговоре против него всех и каждого!
   — Но зачем ей понадобилось отправлять их на Феерию? Это нарушение правил!
   — Не знаю. — Статуя выпрямилась, вдруг став еще выше, и потерла свободной рукой спину, словно прогоняя боль.
   Рэп уткнулся лицом в траву. Оотиана по-прежнему стояла к нему спиной, но изваяние уставилось поверх ее головы прямо на Рэпа — если, конечно, допустить, что изваяния способны видеть.
   — Неужели ты ничего не понимаешь? — воскликнула Оотиана. — Если ты придешь к нему с добрыми намерениями, он поймет, что ты — ценный помощник...
   — Ерунда! Гораздо больше он ценит меня здесь, и ты это знаешь! Почему он просто не спросит ее?
   — Так я и предлагала, — печально произнесла колдунья. — Пожалуй, он последует моему совету. Но тогда он примет участие в событиях в Краснегаре, понимаешь? И теперь ему будет нужна девушка.
   Голова Рэпа невольно поднялась. Что еще за девушка?
   — Какая девушка? — словно прочитав его мысли, спросила статуя. Она снова ссутулилась и, опустив голову, смотрела на колдунью. Даже если статуя представляла импа, то довольно рослого импа. Стоящая на земле Оотиана рядом с ним казалась невысокой.
   — Принцессу... нет, королеву Иносолан.
   — А я думал, колдун Востока пообещал доставить ее к императору.
   — Но пока не сумел. А теперь оказалось, что ее похитил вовсе не один из его прислужников!
   — Тогда кто же?
   — Не знаю. Может, никто ее и не похищал. Правда, фавн упоминал о колдунье по имени Раша.
   — Вот как? — пробормотала статуя. — Темная лошадка? И все-таки, зачем она понадобилась гному, эта Иносолан?
   — Кто знает? Может, по той же причине, по которой она понадобилась остальным. Похоже, она — ценное приобретение.
   Статуя хмыкнула.
   — Он сумеет найти ее?
   — Не знаю! Это поручено мне... о Боги, время! Мне пора, любимый! Я должна выяснить, известно ли фавну, где эта Раша прячет Иносолан.
   По коже у Рэпа поползли мурашки. Он сказал Оотиане про Рашу, но не упомянул про Араккаран. Фавн положил голову на влажную, пахнущую землей траву и содрогнулся. Если Оотиана отправится искать его и не найдет, тогда за ним бросятся в погоню. Тогда он уже не осмелится вернуться за Маленьким Цыпленком. Ради спасения Инос он должен бежать сейчас или же покончить жизнь самоубийством, прежде чем его найдут.
   Вокруг стояла тишина.
   Луна скрылась за очередной тучей. Он рискнул слегка поднять голову. Оотиана встала на плиту и обняла статую, целуя ее. Свободной рукой статуя крепко обхватила ее за талию.
   Наконец поцелуй завершился. Оотиана что-то прошептала. Статуя ответила так же тихо — должно быть, это было признание.
   — Мне пора, любимый, — повторила волшебница, и ее голос дрогнул.
   Рэп хотел уже отползти и бежать, но Оотиана спрыгнула на землю, и он застыл. Она торопливо направилась к зданию. Выйдя за барьер, колдунья могла обнаружить Рэпа с помощью ясновидения, но либо он лежал слишком неподвижно, либо Оотиана была погружена в свои мысли. Когда она скрылась за дверью, фавн тяжело вздохнул и вытер о траву потный лоб.
   Помедлив еще немного, он приготовился отползти.
   — Эй, фавн! Подойди сюда, — произнесла статуя.

5

   — Как полезно уметь видеть в темноте, — добавила статуя довольным тоном.
   Оказавшись за барьером, Рэп с помощью ясновидения нашел подтверждение тому, чему отказывались поверить его глаза. Более того, луна вновь вышла, и в ее свете выяснилось, что статуя каменная лишь наполовину. Твердые мраморные ноги поддерживали торс из плоти, тело живого человека. Его правая рука, та, что сжимала копье, тоже была каменной почти до локтя. Вот что позволяло ему круглые сутки стоять на плите. Левая рука осталась живой — по крайней мере, пока.
   — Я — Рэп, — хрипло произнес Рэп, главным образом, чтобы убедиться, что он еще способен говорить.
   — Йоделло, отставной легат армии Феерии.
   Он был плотным, хорошо сложенным мужчиной, слишком крупным для импа. Даже теперь, когда его полубезумные глаза светились болью и ужасом, в нем сохранились следы прежней повелительности.
   — Как же ты выбрался, пленник?
   Рэп попятился, но его ноги тут же застыли, словно каменные конечности Йоделло. Его губы зашевелились по собственному желанию.
   — Нас держали вместе с гоблином. Он обладает словом и потому чудовищно силен. Он метнул меня сквозь барьер.
   Йоделло хрипло фыркнул.
   — Как это пришло вам в голову? Что тебе известно о заклятии у барьера?
   — У меня тоже есть слово силы, и потому я вижу барьеры, а в замке Иниссо сумел преодолеть заклятие.
   — В Краснегаре?
   — Да, сэр.
   — Фавн так далеко на севере? Ты знаешь, где находится эта Иносолан?
   Рэп попытался прикусить язык, но тот поступил по-своему.
   — Колдунья сказала, что она из какой-то южной страны под названием Араккаран. А вы — маг! — быстро добавил Рэп. Вот почему его ноги словно вросли в землю!
   — Ну и ну! Ты слишком много знаешь — для простого гения.
   — Вы убили троих жителей деревни. Мне говорили, что ТОТ, кто сделал это, был наказан. — Рэп обнаружил, что с трудом понимает, как даже три убийства оправдывают эту ужасную смерть, медленное окаменение. Сколько ему придется терпеть эту казнь?
   — Но наказала меня не женщина! — заявил получеловек-полустатуя.
   — Прошу вас, отпустите меня. Я должен бежать и спасти Инос. Мне надо пробраться на корабль... — Наверняка этот Йоделло отнюдь не сторонник Зиниксо.
   Воин покачал головой, и лунный свет вспыхнул на его бронзовом шлеме.
   — Они наблюдают за всеми кораблями через зеркало. Выбрав другой путь, ты на некоторое время ускользнешь от Оотианы, но гном пойдет по твоему следу, как гончая, если, конечно, удосужится сделать это сам. А может, пошлет своего дядю. У него много прислужников. Никому еще не удавалось сбежать от волшебника, Рэп.
   И потом, Маленький Цыпленок тоже был в комнате, когда там появилась Раша. Он тоже слышал про Араккаран. Рэп в отчаянии опустился на траву. У него мучительно ныла щиколотка, но еще хуже был ужас, закравшийся в его сердце подобно арктическому морозу. Инос! Помолчав немного, он произнес:
   — Вы ведь маг? Вы могли бы помочь мне.
   — Это ты можешь помочь мне.
   — Я? — Рэп вгляделся в лицо мужчины, которое под луной казалось серебристым. Он не знал, шутит ли воин или насмехается над ним, а может, сошел с ума от пытки. Должно быть, прошло уже не меньше двух месяцев после нападения на деревню. Неужели Йоделло страдал здесь все это время? Каждый день мимо него проходили бывшие подчиненные. Кто-то должен был кормить его и мыть.
   — Чем же я могу вам помочь?
   — Пока почеши мне левую лодыжку. Она сводит меня с ума.
   — Забавно, — отозвался Рэп. — Если я смогу чем-нибудь помочь, я так и сделаю, но если нет, тогда мне лучше уйти.
   — Но мне не с кем даже поболтать! Составь мне компанию. Поговори со мной. И убей меня.
   — Что?
   — Да, да! — Воин вздохнул и потер бок локтем, словно там у него зудела кожа. — Разумеется, ты сумеешь — и поможешь мне, понятно? Вон там, за домом, есть сарай. Там ты найдешь лопату, а может, даже топор. А потом перережешь мне горло. Ты избавишь меня от мук.
   — Этого я не смогу, — с пересохшим ртом пробормотал Рэп.
   — Нет, сможешь! — почти веселым отеческим тоном возразил Йоделло. Должно быть, так он подбадривал робких новобранцев. — Для тебя это отличная возможность. Человек узнаёт, кто он такой, лишь когда кого-нибудь убьет. Ты готов?
   — Нет! — Рэп упал в траву и ударился о бордюр аллеи локтем. Обезглавить человека лопатой!
   — Но ведь ты ответил на мой зов, Рэп! Ты шагнул сквозь барьер, и теперь тебе не вырваться. Я же маг! Ну, не такой уж могущественный маг, но сумею справиться с мальчишкой, который знает всего одно слово силы.
   — Но как только я снова окажусь за барьером, вам со мной не справиться! — возразил Рэп. Какую глупость он совершил! Ему следовало удирать со всех ног, услышав голос Йоделло, однако он решил, что статуя может закричать так громко, что ее услышит Оотиана.
   — Ну, это мы еще посмотрим! — Йоделло мрачно усмехнулся и понизил голос до заговорщицкого шепота. — Встань, Рэп. Вот так. А теперь, Рэп, ты пойдешь вон туда, к кустам, где ты нас подслушивал, а затем вернешься.
   Ноги Рэпа развернули его так внезапно, что он едва сохранил равновесие. Даже не вспоминая о ноющей щиколотке, он пересек аллею, повернулся и бегом вернулся обратно. Остановившись, он поднял голову и усмехнулся воину, сгорая от стыда.
   Йоделло радостно улыбался.
   — Видишь? Я могу сделать с тобой все, что захочу. Это всего лишь магия, но продлится она достаточно долго, чтобы ты сходил за лопатой и убил меня.
   — Не выйдет, — возразил Рэп. — Вы же прислужник Зиниксо, верно? Вы обязаны служить ему, и он не захочет, чтобы вы умерли так быстро — потому что ему нравится видеть ваши страдания. И потому вы не заставите меня убить вас.
   — Неплохо... Верная догадка. Садись, поговорим.
   Рэп сел, не зная, есть ли у него выбор. Говорить ему не хотелось, но послушать он бы не отказался.