Страница:
А еще Блестящая Вода заявляла, что не может предсказать будущее Рэпа. Он надеялся, что старуха промолчит, поскольку гном, несомненно, примет ее слова за вызов, и если тоже потерпит неудачу, то может насторожиться. По-видимому, гнома настораживало почти все вокруг, несмотря на его могущество.
— Ты лжешь! — наконец решил Зиниксо. — Ты купила этого дракона. — Тень на его щеках подразумевала, что гном вспыхнул.
Волшебница вскинула голову и потрясла растрепанными медными волосами.
— Я отдала ему девчонку, — призналась она.
Рэп разинул рот, но невидимые губы прошептали ему на ухо:
— Тише! Слушай! — Голос принадлежал Оотиане, но она не пошевелилась и, казалось, была всецело увлечена спором.
— Девчонку из Краснегара? — переспросил Зиниксо. — Иносолан? Но почему?
— Почему? — легкомысленно повторила Блестящая Вода. — Потому, что он предложил мне Прелесть. — Она погладила пламя на плече, оно замурлыкало и стало фиолетовым. — Так, так, так... А почему это сделал он? Кто знает? Никогда не задавай таких вопросов про эльфов, сынок. Объяснения эльфов — самая частая причина самоубийств среди молодежи.
— Значит, ты объединилась с ним против меня!
Старуха усмехнулась.
— Ерунда! Он в союзе с Хранителем Востока. Если я присоединюсь к ним, сынок, тебе крышка.
Гном завопил:
— Вот как? Что ж, посмотрим!
— Выслушай меня, парень! Оставь желтобрюхого на время в покое. Может, ты примиришься на импе?
Стул заскользил по полу, словно влекомый ветром, и остановился за спиной волшебника. Он сел, скрестил толстые ноги и уставился на Блестящую Воду с неожиданным спокойствием.
— Хватит болтовни. Твоя дорогая Птица Смерти или как там его зовут у меня в руках. Он может принести мне большую пользу. Ты хочешь получить его обратно — тогда называй цену.
Блестящая Вода с жалостью покачала головой. Она отвернулась, и Рэп уже думал, что она шагает на волшебный ковер и исчезнет, но старуха помедлила — казалось, передумала.
— Быть волшебником нелегко, — проговорила она, усмехаясь в пустоту, а может, одному из незримых наблюдателей. — Это он уже понял. Он думал, что так будет безопаснее, но ошибся. Теперь о нем знают все, и все хотят разделаться с ним. Потому ему нужны прислужники, чтобы защищаться. Он считал, что быть волшебником Запада просто — ведь он способен создать целую армию прислужников. Но все оказалось гораздо труднее. Никто не знает, когда вырастет чудовище!
Зиниксо обнажил зубы.
— Продолжай. Уже поздно, я устал.
— Нет, еще рано, рано, рано! — Блестящая Вода закружилась в нелепом па-де-де и остановилась лицом к Оотиане. — Куда легче красть помощников у своих врагов, чем создавать собственных, верно? — Она погрозила пальцем. — Разве не так? Люди об этом не знают.
Оотиана издала недоуменное восклицание.
Круглые глаза гнома вспыхнули ярче.
Волшебница вздохнула.
— Помнишь, в конце совета император решил отозвать войска из Краснегара?
Рэп напрягся. Если Четверка встречалась с императором по поводу положения в Краснегаре, это важная новость. Возможно, дальше старуха скажет что-нибудь про Инос.
Оотиана растерянно взглянула на волшебника и ответила:
— Меня там не было, госпожа.
На заднем плане Зиниксо скептически усмехнулся.
— Волшебник Олибино согласился отправить приказ. А Блестящая Вода пообещала задержать Калкора и нордландцев еще недели на две, чтобы дать импам время. Но помнит ли она о своем обещании?
Старуха издала пронзительный, безумный хохот.
— Об этом незачем помнить, — шепотом объяснила она Оотиане. — Калкор на другом краю земли.
— Что? Но ведь ты сказала... — Молодой гном потер подбородок. — Нет, не говорила. Только намекнула.
Распнекс осклабился, словно забавляясь выходками старухи.
Блестящая Вода повернулась, показала Рэпу два ряда крупных крепких зубов и опять зашептала:
— Калкор на юге, промышляет возле Кобла. И я не говорила, что задержу гоблинов! Они готовы вымостить скальпами импов всю дорогу до Пондага. Как жаль бедненьких пленников!
Рэп передернулся. Старуха от удовольствия пускала слюни, а Маленький Цыпленок с вожделением слушал ее, несомненно припоминая свое отмщение Иггинги. Мирные обычаи гоблинов оказались забытыми.
Зиниксо был явно заинтригован.
— Значит, Олибино попытается прикрыть отступление войск? Тогда ему понадобится отправить туда прислужников!
— А я отказала ему в своем милостивом позволении! — Блестящая Вода затанцевала перед Рэпом. — А он все равно рискнул! Ты не гном! Где же он? — Она крутнулась и отыскала Зиниксо. — Значит, они тебе нужны?
Волшебник бросил взгляд на своего дядю, который хмыкнул и кивнул, а затем на Оотиану.
Она покачала головой.
— Он превратит их в легионеров. Тогда ты не сможешь прикоснуться к ним.
— Но их можно обнаружить! — радостно заорала старуха. — Ты увидишь их сразу же, едва они пустят стрелу точно в цель или избегут засады... Вернувшись в Хаб, они будут отпущены на отдых, и ты сможешь захватить их, когда пожелаешь. А потом выпустишь Олибино кишки! Фанфары и летающий конский навоз!
— Почему бы тебе не сделать это самой? — спросил Зиниксо со своим обычным подозрением.
Надувшись, старуха отошла к Маленькому Цыпленку.
— Я и собиралась. Ты же сказал, чтобы я назвала цену. Мне нужен мой милый. — Она пригладила волосы гоблина, а крошка-дракон, уязвленный ревностью или чувствуя волнение хозяйки, снова вспорхнул с ее плеча. Он опять направился к Рэпу, но вдруг круто изменил курс и начал спиралью подниматься к дико раскачивающемуся фонарю.
Золото! Если взрослый дракон мог опустошить страну, отведав золота, то тогда такой малыш способен уничтожить Бельведер. Не задумываясь Рэп позвал его к себе, подальше от металла. Ему никогда не удавалось как следует ладить с птицами — гораздо послушнее ему были четвероногие, особенно лошади и собаки, а с кошками приходилось потруднее. Но вероятно, дракон принадлежал к четвероногим существам, поскольку Рэп услышал ответ и увидел, как сверкающая искра изменила направление, приближаясь к нему.
Нечто вроде невидимого кожаного ремня хлестнуло его лицу — так, что голова Рэпа дернулась. Он вскрикнул о боли и неожиданности. Еще один резкий удар по другой щеке отбросил его на колени Оотиане.
— Болван! — прошипела она, помогая ему подняться.
Ошеломленный, он поднес руку к лицу, не осмеливаясь вскрикнуть — казалось, на него плеснули кипятком. Блестящая Вода зло уставилась на него, а малыш-дракон уже сидел у нее на плече.
— Держись подальше от моей Прелести, недоумок! Если ты не понадобишься Птице Смерти, я набью тебе брюх червями, переломаю тебе все кости и...
— Оставь его! — рявкнул Зиниксо. — Тебе же нужен король-гоблин. Ты позволишь мне послать туда Распнекса? Не откуда мне знать, что ты не захватишь моего прислужника, чтобы помочь Востоку или Югу?
Старуха снова визгливо захохотала и повернулась, отыскивая Распнекса.
— Так предскажи его судьбу!
На этот раз предсказание было кратким. Зиниксо просто уставился на своего дядю, а затем приглушенно хохотнул. Его смех был таким же низким, как рокот прибоя на берегу.
— Да, ты вернешься. Если будешь держаться подальше от женщин.
— Зеленые мне не по вкусу, — отозвался Распнекс. Волшебница погрозила ему узловатым пальцем.
— Придержи язык, гном! Превращайся в гоблина.
Колдун пожал плечами. Он начал стаскивать рубашку, и она растаяла на глазах. Серая кожа приобрела зеленоватый оттенок, кудрявые волосы удлинились и стали прямыми, сгустились и упали ему на сально поблескивающую грудь. Голова гнома уменьшилась в размерах, ноги удлинились. Нос и уши стали крупнее и заострились. Через несколько минут он превратился в гоблина среднего возраста, в кожаной набедренной повязке. Улыбнувшись, Распнекс показал, что его зубы, прежде похожие на камни, стали острыми. Волна обычного для гоблинов запаха протухшего жира заставила сморщить носы всех присутствующих в Бельведере.
— О, красавчик! — завизжала старуха. — Но смотри, чтобы иллюзия не исчезла! — Она протянула палец, и на лице бывшего гнома появился сложный рисунок татуировки. — Бегун из племени Волка!
Зиниксо поднялся.
— Встань вон там, Бегун, против ветра! Еще одно, волшебница. — Он с усмешкой взглянул на Маленького Цыпленка. — Он забрал слово, которое принадлежит мне.
Йоделло сказал: «Я украл слова у гнома».
— Подумаешь! У тебя останется третий — заколдованные пятеро знают слово. Отними его взамен.
Долгую минуту волшебник колебался, затем кивнул:
— Решено. Действуй, дядя. Вот тебе шанс искупить вину. Вы хотите забрать гоблина с собой, ваше всемогущество, или я должен доставить его вам?
Блестящая Вода пожала костлявыми плечами, и дракончик забеспокоился. Ветер бросил на лицо старухи прядь рыжих волос.
— Нет. Просто отправь их на материк. С такой судьбой он не пропадет.
Бормоча что-то под нос, она направилась к волшебному ковру.
— Не их, — поправил Зиниксо, — а его.
Рэп ощутил внезапный прилив надежды. Блестящая Вода повернулась и нахмурилась.
— Фавн нужен мне! Птица Смерти убьет фавна. Иначе ничего не выйдет, ты же видел.
Волшебник покачал своей крупной головой и торжествующе заявил:
— Ты купила одного! Второй остался мне.
— Зачем он тебе?
— И тебе он не понадобится, если я убью его. А я это сделаю! И немедленно!
— Нет!
— Можешь не сомневаться. Считаю до трех! — Гном указал на Рэпа. — Один!
Оотиана вскочила с дивана и быстро отошла на безопасное расстояние. Горло у Рэпа перехватило так, что он едва дышал. Зиниксо мог уничтожить его, даже не задумавшись.
— Чего еще ты хочешь? — зло спросила Блестящая Вода. Похоже, первый раз она проиграла.
— Тебе достанется твой король. А я заберу королеву.
— Зачем? Чего ты хочешь от нее?
Гном фыркнул.
— Решу позднее. Она — ценное приобретение, и этого пока достаточно. Два!
Оотиана застыла в ужасе, прижав руки к губам. Рэп попытался шевельнуться, но какая-то незримая сила приковала его к дивану. С другой стороны, зачем бороться? Эта смерть будет гораздо быстрее, чем смерть от рук волшебницы-гоблинки или ее любимчика Птицы Смерти.
— У меня ее нет, — мрачно заявила Блестящая Вода.
— Зато ты знаешь, где она.
Волшебница кивнула с явным нежеланием.
— Говори! — потребовал волшебник и не завершил отсчет.
— Ее забрала какая-то Раша. И пыталась продать Олибино. Но Восток не устроила цена.
Зиниксо зашипел и склонил голову, словно предвидя схватку.
— Что это была за цена?
— Можешь гадать сколько влезет. — Безумная уверенность, казалось, возвращалась к Блестящей Воде. — Но теперь королевы нет ни у кого, так что можешь успокоиться, сынок.
Волшебник вовсе не выглядел успокоенным, но разжал невидимые руки на горле Рэпа, и Оотиана испустила вздох. Холодный ветер взъерошил пропитанные потом волосы Рэпа.
Волшебница погладила дракона, который снова стал розовым. Рэпу опять послышалось мурлыканье.
— Эльф захотел ее, и я сказала, где ее найти.
— Где же?
— Она была в Зарке, в Араккаране. У Литриана в городе как раз был прислужник, и он уволок крошку из-под самого носа Олибино.
— Что это делал прислужник Юга во владениях Востока? — прорычал Зиниксо, озадачившись и переполнившись подозрениями больше, чем прежде.
— Кто знает? Хочешь сказать, что ты никуда не рассылаешь прислужников? О Боги, да этот парень честнее, чем он выглядит! Этот прислужник — всего лишь маг, но каким-то образом ему удалось сманить королеву. Теперь она в пустыне и, полагаю, направляется к владениям Юга. Восток не знает, куда она девалась, и потому не может отдать ее императору, как пообещал.
— Что же задумал Юг? — Вспомнив об эльфе, гном вновь хищно оскалился.
Рэпа мучил тот же вопрос. Ему не было дела ни до судьбы войск импов в Краснегаре, ни до того, что сделают с ними гоблины, когда появятся; но участь Инос его тревожила. Если волшебник Юга так же плох, как остальные два Хранителя, то Инос грозит ужасная опасность. Рэпу было ненавистно думать о том, что она оказалась в лапах Раши, но теперь он считал, что оказаться во власти Хранителей еще хуже. Они собирались выдать Инос замуж за гоблина, и, похоже, император был готов согласиться с ними.
— Я же предупреждала тебя, — издевательски произнесла Блестящая Вода, — никогда не спрашивай об эльфах. Их мысли перепутаны, как у пьяных мотыльков. Но Восток считает, что ему следует позаботиться о Калкоре и гоблинах, которые сожгли Пондаг и двинулись через перевал, и потому теперь он не может доставить девчонку императору. Бедняжка стала краснокожей, как джинн.
Зиниксо задумчиво жевал ноготь. Казалось, этой ночью его подозрения многократно усилились.
— Покажи! — попросил он.
Блестящая Вода пожала плечами, чуть не сбросив дракона. Она оглядела комнату и снова закружилась в своем диком танце вокруг волшебного ковра, пока не остановилась перед огромным овальным зеркалом, висящим на стене. Старуха уставилась в зеркало, поглаживая дракона, а тот приобрел грязновато-розовый оттенок.
— Должно быть, в Зарке скоро рассветет, — пробормотала она. — Может, они уже сворачивают шатры.
Зеркало засияло, и вид в нем изменился. Рэп обнаружил, что сидит, вонзая ногти в ладони — это зрелище было отвратительным напоминанием о волшебном окне в Краснегаре, которое причинило им столько бед.
Вскоре до него донесся странный шум, подобного которому Рэпу еще не доводилось слышать. Шум исходил из зеркала — чудовищный рев, отдаленный и приглушенный, словно слышимый сквозь толстое стекло. Все в Бельведере наблюдали за действиями волшебницы.
Неожиданно мохнатая морда появилась в раме, обнажила великанские зубы и заревела.
Зиниксо вскочил.
— Что это за Зло?
— Это верблюд! — крикнула Оотиана, а Блестящая Вода залилась пронзительным хохотом. Чудовище исчезло в темноте. Теперь за стеклом разлился серый свет, словно зеркало было обращено в то место, где было светлее, чем вокруг Бельведера. Тень Блестящей Воды легла на пол, фонари погасли.
Затем появился новый вид — ряд темных силуэтов под деревьями. Рэп узнал деревья — это были пальмы, а Тинал говорил, что в Зарке должны быть пальмы. Он вытер лоб и взглянул на Маленького Цыпленка — тот ухмылялся. Оотиана была явно очарована. Зиниксо по-прежнему грыз ноготь. В дальнем конце комнаты стоял мнимый гоблин Распнекс, скрестив толстые зеленоватые руки на голой груди.
Темные силуэты приблизились и стали четче, превратившись в ряд черных шатров.
— По-моему, вот этот, — решила волшебница. Несмотря на сумасшествие, ее колдовство впечатляло. Шатер, который теперь появился в зеркале, ничем не отличался от других, разве что его полотнища хлопали сильнее — должно быть, веревки были слабо натянуты да занавеску у входа трепал ветер. — Посмотрим, посмотрим... Королева Иносолан! — От крика старухи все вокруг подскочили.
Рэп подвинулся поближе к краю дивана. Никто этого не заметил.
Минуту слышался лишь шум ветра и моря да крики чудовищных животных из-за зеркала. Рэп затаил дыхание. Неужели Инос жива и здорова? Он слышал, как стучит его сердце. Волшебница позвала снова:
— Королева Иносолан!
Занавеска шатра задергалась. Кто-то выбирался наружу на четвереньках, затем поднялся и застыл — закутанная в черное фигура с блестящими глазами. Неизвестная огляделась, словно гадая, откуда донесся голос. Даже в предрассветной мгле Рэп узнал ее. Слезы навернулись ему на глаза.
— Вот она! — торжествующе воскликнула Блестящая Вода, отступая в сторону, чтобы все могли видеть.
Они хотят выдать Инос замуж за Маленького Цыпленка!
— Какая прелесть! — заявил Зиниксо. — Нежная и аппетитная! Она будет моей гостьей, пока Четверка не устроит ее брак.
Нет! Нет! Рэп вскочил на ноги, пренебрегая предостерегающим жестом Оотианы, и бросился через комнату к зеркалу.
— Инос! — вскричал он. — Это я, Рэп!
Инос огляделась с озадаченным видом. Зеркало приглушало его голос. Затем, должно быть, она разглядела Рэпа. У нее приоткрылся рот, и Рэп услышал слабый вскрик.
Вцепившись в раму обеими руками, он завопил изо всех сил:
— Инос! Это ловушка! Беги, Инос! Не оставайся с ними!
Ему едва хватило времени заметить еще одну фигуру, вывалившуюся из шатра. Она бросилась прямо к нему, размахивая кривым мечом. Но изображение в зеркале не могло повредить Рэпу.
А магия могла. Прежде чем он издал еще хотя бы слово, его отбросил невидимый удар, резкий и сильный, как атака разъяренного быка.
Он рухнул на пол вдалеке от зеркала.
Часть девятая
1
— Ты лжешь! — наконец решил Зиниксо. — Ты купила этого дракона. — Тень на его щеках подразумевала, что гном вспыхнул.
Волшебница вскинула голову и потрясла растрепанными медными волосами.
— Я отдала ему девчонку, — призналась она.
Рэп разинул рот, но невидимые губы прошептали ему на ухо:
— Тише! Слушай! — Голос принадлежал Оотиане, но она не пошевелилась и, казалось, была всецело увлечена спором.
— Девчонку из Краснегара? — переспросил Зиниксо. — Иносолан? Но почему?
— Почему? — легкомысленно повторила Блестящая Вода. — Потому, что он предложил мне Прелесть. — Она погладила пламя на плече, оно замурлыкало и стало фиолетовым. — Так, так, так... А почему это сделал он? Кто знает? Никогда не задавай таких вопросов про эльфов, сынок. Объяснения эльфов — самая частая причина самоубийств среди молодежи.
— Значит, ты объединилась с ним против меня!
Старуха усмехнулась.
— Ерунда! Он в союзе с Хранителем Востока. Если я присоединюсь к ним, сынок, тебе крышка.
Гном завопил:
— Вот как? Что ж, посмотрим!
— Выслушай меня, парень! Оставь желтобрюхого на время в покое. Может, ты примиришься на импе?
Стул заскользил по полу, словно влекомый ветром, и остановился за спиной волшебника. Он сел, скрестил толстые ноги и уставился на Блестящую Воду с неожиданным спокойствием.
— Хватит болтовни. Твоя дорогая Птица Смерти или как там его зовут у меня в руках. Он может принести мне большую пользу. Ты хочешь получить его обратно — тогда называй цену.
Блестящая Вода с жалостью покачала головой. Она отвернулась, и Рэп уже думал, что она шагает на волшебный ковер и исчезнет, но старуха помедлила — казалось, передумала.
— Быть волшебником нелегко, — проговорила она, усмехаясь в пустоту, а может, одному из незримых наблюдателей. — Это он уже понял. Он думал, что так будет безопаснее, но ошибся. Теперь о нем знают все, и все хотят разделаться с ним. Потому ему нужны прислужники, чтобы защищаться. Он считал, что быть волшебником Запада просто — ведь он способен создать целую армию прислужников. Но все оказалось гораздо труднее. Никто не знает, когда вырастет чудовище!
Зиниксо обнажил зубы.
— Продолжай. Уже поздно, я устал.
— Нет, еще рано, рано, рано! — Блестящая Вода закружилась в нелепом па-де-де и остановилась лицом к Оотиане. — Куда легче красть помощников у своих врагов, чем создавать собственных, верно? — Она погрозила пальцем. — Разве не так? Люди об этом не знают.
Оотиана издала недоуменное восклицание.
Круглые глаза гнома вспыхнули ярче.
Волшебница вздохнула.
— Помнишь, в конце совета император решил отозвать войска из Краснегара?
Рэп напрягся. Если Четверка встречалась с императором по поводу положения в Краснегаре, это важная новость. Возможно, дальше старуха скажет что-нибудь про Инос.
Оотиана растерянно взглянула на волшебника и ответила:
— Меня там не было, госпожа.
На заднем плане Зиниксо скептически усмехнулся.
— Волшебник Олибино согласился отправить приказ. А Блестящая Вода пообещала задержать Калкора и нордландцев еще недели на две, чтобы дать импам время. Но помнит ли она о своем обещании?
Старуха издала пронзительный, безумный хохот.
— Об этом незачем помнить, — шепотом объяснила она Оотиане. — Калкор на другом краю земли.
— Что? Но ведь ты сказала... — Молодой гном потер подбородок. — Нет, не говорила. Только намекнула.
Распнекс осклабился, словно забавляясь выходками старухи.
Блестящая Вода повернулась, показала Рэпу два ряда крупных крепких зубов и опять зашептала:
— Калкор на юге, промышляет возле Кобла. И я не говорила, что задержу гоблинов! Они готовы вымостить скальпами импов всю дорогу до Пондага. Как жаль бедненьких пленников!
Рэп передернулся. Старуха от удовольствия пускала слюни, а Маленький Цыпленок с вожделением слушал ее, несомненно припоминая свое отмщение Иггинги. Мирные обычаи гоблинов оказались забытыми.
Зиниксо был явно заинтригован.
— Значит, Олибино попытается прикрыть отступление войск? Тогда ему понадобится отправить туда прислужников!
— А я отказала ему в своем милостивом позволении! — Блестящая Вода затанцевала перед Рэпом. — А он все равно рискнул! Ты не гном! Где же он? — Она крутнулась и отыскала Зиниксо. — Значит, они тебе нужны?
Волшебник бросил взгляд на своего дядю, который хмыкнул и кивнул, а затем на Оотиану.
Она покачала головой.
— Он превратит их в легионеров. Тогда ты не сможешь прикоснуться к ним.
— Но их можно обнаружить! — радостно заорала старуха. — Ты увидишь их сразу же, едва они пустят стрелу точно в цель или избегут засады... Вернувшись в Хаб, они будут отпущены на отдых, и ты сможешь захватить их, когда пожелаешь. А потом выпустишь Олибино кишки! Фанфары и летающий конский навоз!
— Почему бы тебе не сделать это самой? — спросил Зиниксо со своим обычным подозрением.
Надувшись, старуха отошла к Маленькому Цыпленку.
— Я и собиралась. Ты же сказал, чтобы я назвала цену. Мне нужен мой милый. — Она пригладила волосы гоблина, а крошка-дракон, уязвленный ревностью или чувствуя волнение хозяйки, снова вспорхнул с ее плеча. Он опять направился к Рэпу, но вдруг круто изменил курс и начал спиралью подниматься к дико раскачивающемуся фонарю.
Золото! Если взрослый дракон мог опустошить страну, отведав золота, то тогда такой малыш способен уничтожить Бельведер. Не задумываясь Рэп позвал его к себе, подальше от металла. Ему никогда не удавалось как следует ладить с птицами — гораздо послушнее ему были четвероногие, особенно лошади и собаки, а с кошками приходилось потруднее. Но вероятно, дракон принадлежал к четвероногим существам, поскольку Рэп услышал ответ и увидел, как сверкающая искра изменила направление, приближаясь к нему.
Нечто вроде невидимого кожаного ремня хлестнуло его лицу — так, что голова Рэпа дернулась. Он вскрикнул о боли и неожиданности. Еще один резкий удар по другой щеке отбросил его на колени Оотиане.
— Болван! — прошипела она, помогая ему подняться.
Ошеломленный, он поднес руку к лицу, не осмеливаясь вскрикнуть — казалось, на него плеснули кипятком. Блестящая Вода зло уставилась на него, а малыш-дракон уже сидел у нее на плече.
— Держись подальше от моей Прелести, недоумок! Если ты не понадобишься Птице Смерти, я набью тебе брюх червями, переломаю тебе все кости и...
— Оставь его! — рявкнул Зиниксо. — Тебе же нужен король-гоблин. Ты позволишь мне послать туда Распнекса? Не откуда мне знать, что ты не захватишь моего прислужника, чтобы помочь Востоку или Югу?
Старуха снова визгливо захохотала и повернулась, отыскивая Распнекса.
— Так предскажи его судьбу!
На этот раз предсказание было кратким. Зиниксо просто уставился на своего дядю, а затем приглушенно хохотнул. Его смех был таким же низким, как рокот прибоя на берегу.
— Да, ты вернешься. Если будешь держаться подальше от женщин.
— Зеленые мне не по вкусу, — отозвался Распнекс. Волшебница погрозила ему узловатым пальцем.
— Придержи язык, гном! Превращайся в гоблина.
Колдун пожал плечами. Он начал стаскивать рубашку, и она растаяла на глазах. Серая кожа приобрела зеленоватый оттенок, кудрявые волосы удлинились и стали прямыми, сгустились и упали ему на сально поблескивающую грудь. Голова гнома уменьшилась в размерах, ноги удлинились. Нос и уши стали крупнее и заострились. Через несколько минут он превратился в гоблина среднего возраста, в кожаной набедренной повязке. Улыбнувшись, Распнекс показал, что его зубы, прежде похожие на камни, стали острыми. Волна обычного для гоблинов запаха протухшего жира заставила сморщить носы всех присутствующих в Бельведере.
— О, красавчик! — завизжала старуха. — Но смотри, чтобы иллюзия не исчезла! — Она протянула палец, и на лице бывшего гнома появился сложный рисунок татуировки. — Бегун из племени Волка!
Зиниксо поднялся.
— Встань вон там, Бегун, против ветра! Еще одно, волшебница. — Он с усмешкой взглянул на Маленького Цыпленка. — Он забрал слово, которое принадлежит мне.
Йоделло сказал: «Я украл слова у гнома».
— Подумаешь! У тебя останется третий — заколдованные пятеро знают слово. Отними его взамен.
Долгую минуту волшебник колебался, затем кивнул:
— Решено. Действуй, дядя. Вот тебе шанс искупить вину. Вы хотите забрать гоблина с собой, ваше всемогущество, или я должен доставить его вам?
Блестящая Вода пожала костлявыми плечами, и дракончик забеспокоился. Ветер бросил на лицо старухи прядь рыжих волос.
— Нет. Просто отправь их на материк. С такой судьбой он не пропадет.
Бормоча что-то под нос, она направилась к волшебному ковру.
— Не их, — поправил Зиниксо, — а его.
Рэп ощутил внезапный прилив надежды. Блестящая Вода повернулась и нахмурилась.
— Фавн нужен мне! Птица Смерти убьет фавна. Иначе ничего не выйдет, ты же видел.
Волшебник покачал своей крупной головой и торжествующе заявил:
— Ты купила одного! Второй остался мне.
— Зачем он тебе?
— И тебе он не понадобится, если я убью его. А я это сделаю! И немедленно!
— Нет!
— Можешь не сомневаться. Считаю до трех! — Гном указал на Рэпа. — Один!
Оотиана вскочила с дивана и быстро отошла на безопасное расстояние. Горло у Рэпа перехватило так, что он едва дышал. Зиниксо мог уничтожить его, даже не задумавшись.
— Чего еще ты хочешь? — зло спросила Блестящая Вода. Похоже, первый раз она проиграла.
— Тебе достанется твой король. А я заберу королеву.
— Зачем? Чего ты хочешь от нее?
Гном фыркнул.
— Решу позднее. Она — ценное приобретение, и этого пока достаточно. Два!
Оотиана застыла в ужасе, прижав руки к губам. Рэп попытался шевельнуться, но какая-то незримая сила приковала его к дивану. С другой стороны, зачем бороться? Эта смерть будет гораздо быстрее, чем смерть от рук волшебницы-гоблинки или ее любимчика Птицы Смерти.
— У меня ее нет, — мрачно заявила Блестящая Вода.
— Зато ты знаешь, где она.
Волшебница кивнула с явным нежеланием.
— Говори! — потребовал волшебник и не завершил отсчет.
— Ее забрала какая-то Раша. И пыталась продать Олибино. Но Восток не устроила цена.
Зиниксо зашипел и склонил голову, словно предвидя схватку.
— Что это была за цена?
— Можешь гадать сколько влезет. — Безумная уверенность, казалось, возвращалась к Блестящей Воде. — Но теперь королевы нет ни у кого, так что можешь успокоиться, сынок.
Волшебник вовсе не выглядел успокоенным, но разжал невидимые руки на горле Рэпа, и Оотиана испустила вздох. Холодный ветер взъерошил пропитанные потом волосы Рэпа.
Волшебница погладила дракона, который снова стал розовым. Рэпу опять послышалось мурлыканье.
— Эльф захотел ее, и я сказала, где ее найти.
— Где же?
— Она была в Зарке, в Араккаране. У Литриана в городе как раз был прислужник, и он уволок крошку из-под самого носа Олибино.
— Что это делал прислужник Юга во владениях Востока? — прорычал Зиниксо, озадачившись и переполнившись подозрениями больше, чем прежде.
— Кто знает? Хочешь сказать, что ты никуда не рассылаешь прислужников? О Боги, да этот парень честнее, чем он выглядит! Этот прислужник — всего лишь маг, но каким-то образом ему удалось сманить королеву. Теперь она в пустыне и, полагаю, направляется к владениям Юга. Восток не знает, куда она девалась, и потому не может отдать ее императору, как пообещал.
— Что же задумал Юг? — Вспомнив об эльфе, гном вновь хищно оскалился.
Рэпа мучил тот же вопрос. Ему не было дела ни до судьбы войск импов в Краснегаре, ни до того, что сделают с ними гоблины, когда появятся; но участь Инос его тревожила. Если волшебник Юга так же плох, как остальные два Хранителя, то Инос грозит ужасная опасность. Рэпу было ненавистно думать о том, что она оказалась в лапах Раши, но теперь он считал, что оказаться во власти Хранителей еще хуже. Они собирались выдать Инос замуж за гоблина, и, похоже, император был готов согласиться с ними.
— Я же предупреждала тебя, — издевательски произнесла Блестящая Вода, — никогда не спрашивай об эльфах. Их мысли перепутаны, как у пьяных мотыльков. Но Восток считает, что ему следует позаботиться о Калкоре и гоблинах, которые сожгли Пондаг и двинулись через перевал, и потому теперь он не может доставить девчонку императору. Бедняжка стала краснокожей, как джинн.
Зиниксо задумчиво жевал ноготь. Казалось, этой ночью его подозрения многократно усилились.
— Покажи! — попросил он.
Блестящая Вода пожала плечами, чуть не сбросив дракона. Она оглядела комнату и снова закружилась в своем диком танце вокруг волшебного ковра, пока не остановилась перед огромным овальным зеркалом, висящим на стене. Старуха уставилась в зеркало, поглаживая дракона, а тот приобрел грязновато-розовый оттенок.
— Должно быть, в Зарке скоро рассветет, — пробормотала она. — Может, они уже сворачивают шатры.
Зеркало засияло, и вид в нем изменился. Рэп обнаружил, что сидит, вонзая ногти в ладони — это зрелище было отвратительным напоминанием о волшебном окне в Краснегаре, которое причинило им столько бед.
Вскоре до него донесся странный шум, подобного которому Рэпу еще не доводилось слышать. Шум исходил из зеркала — чудовищный рев, отдаленный и приглушенный, словно слышимый сквозь толстое стекло. Все в Бельведере наблюдали за действиями волшебницы.
Неожиданно мохнатая морда появилась в раме, обнажила великанские зубы и заревела.
Зиниксо вскочил.
— Что это за Зло?
— Это верблюд! — крикнула Оотиана, а Блестящая Вода залилась пронзительным хохотом. Чудовище исчезло в темноте. Теперь за стеклом разлился серый свет, словно зеркало было обращено в то место, где было светлее, чем вокруг Бельведера. Тень Блестящей Воды легла на пол, фонари погасли.
Затем появился новый вид — ряд темных силуэтов под деревьями. Рэп узнал деревья — это были пальмы, а Тинал говорил, что в Зарке должны быть пальмы. Он вытер лоб и взглянул на Маленького Цыпленка — тот ухмылялся. Оотиана была явно очарована. Зиниксо по-прежнему грыз ноготь. В дальнем конце комнаты стоял мнимый гоблин Распнекс, скрестив толстые зеленоватые руки на голой груди.
Темные силуэты приблизились и стали четче, превратившись в ряд черных шатров.
— По-моему, вот этот, — решила волшебница. Несмотря на сумасшествие, ее колдовство впечатляло. Шатер, который теперь появился в зеркале, ничем не отличался от других, разве что его полотнища хлопали сильнее — должно быть, веревки были слабо натянуты да занавеску у входа трепал ветер. — Посмотрим, посмотрим... Королева Иносолан! — От крика старухи все вокруг подскочили.
Рэп подвинулся поближе к краю дивана. Никто этого не заметил.
Минуту слышался лишь шум ветра и моря да крики чудовищных животных из-за зеркала. Рэп затаил дыхание. Неужели Инос жива и здорова? Он слышал, как стучит его сердце. Волшебница позвала снова:
— Королева Иносолан!
Занавеска шатра задергалась. Кто-то выбирался наружу на четвереньках, затем поднялся и застыл — закутанная в черное фигура с блестящими глазами. Неизвестная огляделась, словно гадая, откуда донесся голос. Даже в предрассветной мгле Рэп узнал ее. Слезы навернулись ему на глаза.
— Вот она! — торжествующе воскликнула Блестящая Вода, отступая в сторону, чтобы все могли видеть.
Они хотят выдать Инос замуж за Маленького Цыпленка!
— Какая прелесть! — заявил Зиниксо. — Нежная и аппетитная! Она будет моей гостьей, пока Четверка не устроит ее брак.
Нет! Нет! Рэп вскочил на ноги, пренебрегая предостерегающим жестом Оотианы, и бросился через комнату к зеркалу.
— Инос! — вскричал он. — Это я, Рэп!
Инос огляделась с озадаченным видом. Зеркало приглушало его голос. Затем, должно быть, она разглядела Рэпа. У нее приоткрылся рот, и Рэп услышал слабый вскрик.
Вцепившись в раму обеими руками, он завопил изо всех сил:
— Инос! Это ловушка! Беги, Инос! Не оставайся с ними!
Ему едва хватило времени заметить еще одну фигуру, вывалившуюся из шатра. Она бросилась прямо к нему, размахивая кривым мечом. Но изображение в зеркале не могло повредить Рэпу.
А магия могла. Прежде чем он издал еще хотя бы слово, его отбросил невидимый удар, резкий и сильный, как атака разъяренного быка.
Он рухнул на пол вдалеке от зеркала.
* * *
Нам всем дарована не большая свобода,
Чем в балагане призрачным теням,
Что пляшут в свете солнца-фонаря,
Послушные рукам умельца-кукловода.
Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (68, 1879)
Часть девятая
МЕРТВОЕ ВЧЕРА
1
Камни больно впивались в ладони и бедро Инос. Она вытянулась на холодной земле, неудержимо дрожа и не в силах заговорить, а Кэйд с тревогой обнимала ее.
— Я тоже видел! — Азак застыл над ними, еще держа в руке ятаган и оглядываясь в предрассветной тьме. Из шатра появилась Фуни, потирая заспанные глаза, но, к счастью, она пока молчала. Из других шатров тоже начали появляться люди, потревоженные воплем Инос. Рев верблюдов по-прежнему служил фоном для нарастающего шума в лагере, вершины Агонист розовели на востоке.
— Призрак? — повторила Кэйд.
— Не знаю, что еще это могло быть, — мрачно отозвался Азак. — И призраков я никогда не видел. Вы знаете его? — спросил он у Инос.
Она кивнула с несчастным видом.
Рэп, Рэп! Это был его голос. Он выглядел как Рэп, смутный, прозрачный образ в полутьме. Инос успела даже разглядеть его вечно встрепанные волосы и нелепые татуировки на лице.
Но почему Рэп? Инос никогда не считала его плохим человеком — может, неуклюжим, упрямым, способным на необдуманные поступки, но только не злым. Вот Иггинги был скверным человеком. И Андор тоже. Экка часто строила козни. Но Инос даже в голову не приходило, что в Рэпе может оказаться больше дурного, чем хорошего. Она считала, что когда Боги взвесят его душу, стрелка весов наверняка отклонится в сторону добра, он присоединится к Добру и навечно станет его частью, как гласит Священное Писание. Только великого грешника отвергает даже само Зло, оставляя бродить по миру в облике призрака. С Рэпом такого не могло быть! Если даже Рэп признан столь дурным, то на что же надеяться ей самой, ее отцу, всем остальным?
Вокруг собралась толпа, посыпались вопросы. Замечая, что у женщин открыты лица, мужчины отворачивались. Другие женщины подступали ближе, взволнованно щебеча.
— Пустяки! — уверял Азак, свирепо хмурясь. — Просто страшный сон. — Только когда люди стали поспешно отступать, он заметил, что до сих пор держит в руке обнаженный меч, и спрятал его в ножны.
Кэйд помогла племяннице подняться. Та старалась сдержать дрожь.
— Со мной все хорошо! — заявила Инос.
— Инос, — прошептала Кэйд, широко раскрыв голубые глаза, — кто это был?
— Рэп.
— Рэп? Не может быть! — Но должно быть, Кэйд вздохнула с облегчением, узнав, что племянница видела не своего отца.
— Кем был этот Рэп? — спросил Азак. Инос только покачала головой. Кэйд объяснила:
— Слугой ее отца. Конюхом. Мы считаем, что его убили импы.
— Должно быть, он и вправду мертв. Там, где я видел его, на песке не осталось следов. Мой меч пронзил его насквозь. — В полутьме ярко поблескивали белки глаз Азака.
Наверняка он встревожился сильнее, чем хотел признать. Повернувшись к Фуни, он рявкнул, приказывая ей приготовить кофе. Фуни убежала. Инос с помощью тети зашагала к шатру, и внезапно ее ноги перестали дрожать.
— Все уже прошло, — заявила Инос. — Я дойду сама.
Азак поднял занавеску у входа, и все вошли внутрь, подальше от любопытных глаз. Инос рухнула на свою постель и вновь затряслась. Кэйд укрыла ее одеялом.
— Он говорил, — произнес Азак. — Что это видение сказало вам?
— Он... сказал... что это ловушка. Велел бежать прочь.
Великан нахмурился, поправил меч и сел, скрестив ноги.
— Именно это мы и собирались сделать.
— Но теперь не сможем, — прошептала Инос, вспомнив о собравшейся толпе, и поплотнее завернулась в одеяло.
— Сегодня — да. А завтра мы окажемся еще дальше от побережья. Лодка может нас не дождаться.
Азак почесал щетинистую щеку и нахмурился.
— Призраки — олицетворение Зла! — возразила Кэйд. — Нельзя доверять их словам! Невозможно представить себе большую глупость, чем вера в совет призрака!
Инос перевела взгляд на Азака, и они одновременно кивнули.
— Нам не следует верить ему! — произнес Азак.
Но этот призрак был так похож на Рэпа! И говорил он в точности как чем-то взволнованный Рэп. Инос никогда не считала Рэпа достаточно умным — скорее упрямым, действующим из лучших побуждений, усердным. И если Рэп говорил так взволнованно, значит, у него были на то причины. Он не питал пристрастия к глупым шуткам, которыми увлекались Лин или Верантор.
Инос обнаружила, что чутье советует ей поверить словам призрачного видения. Бежать! Но Кэйд рассудила разумно: принять совет от призрака — неизмеримая глупость. Призраки не способны творить добро.
Рэп помог гоблину убить проконсула. Неужели этот грех изменил равновесие? Бедный Рэп!
Азак пристально смотрел на нее. О чем он думал?
— Я сделала глупость, — произнесла Инос. — Мне не следовало так кричать. Но все случилось так неожиданно, внезапно...
— Этот поступок был совершенно естественным.
Да, совершенно естественным для дворцовой неженки, но Инос хотела выглядеть совсем другой.
— Нет, это непростительно. Мне так стыдно!
— Королева Иносолан, — мягко произнес Азак, не сводя с нее взгляда, — вы позвали на помощь. Почему бы и нет? Вы столкнулись с неожиданной опасностью. Вы были в одиночестве, без оружия. А я откликнулся и повел себя как сумасшедший бык. Это неразумно и непростительно, ибо я не успел оценить врага. И если вы опасаетесь, что случившееся заставит меня плохо думать о вас, тогда прошу вас успокоиться. С тех пор как я увидел, что вы укротили моего коня, Иносолан, я не сомневался в вашей смелости и не буду сомневаться и впредь. Вы дали мне понять, что женщина может обладать такой храбростью, какой способны похвалиться немногие мужчины: подобного чуда еще не видел ни я, ни мои предки.
Вот как? Инос затаила дыхание. Она никогда не ожидала услышать подобную речь от султана. В сущности, ее изумило красноречие Азака. Она только что открыла еще одну неожиданную черту его характера.
Прежде чем она сумела приготовить достойный ответ в лучших традициях Кинвэйла, темная фигура заслонила вход в шатер.
— Можно войти, Первый Охотник на Львов?
Азак бросил в сторону женщин предостерегающий взгляд.
— Входи и будь как дома в моем смиренном жилище, великий.
Шейх Элкарас пригнулся и вошел, и, казалось, в шатре сразу стало теснее от его дородной фигуры. Перед отъездом из города он расстался со своими пестрыми одеяниями и теперь носил простой белый халат. Шейх опустился на колени, ни на кого не глядя.
— Пусть Боги благословят этот дом, — пробормотал он привычное приветствие.
Азак ответил, как требовал ритуал, и предложил гостю еду и воду.
— У тебя неприятности, Охотник на Львов? — Шейх перебирал кольца, не поднимая глаз.
Азак помедлил, а потом рассказал о случившемся. Вскоре шатер озарило восходящее солнце. Инос свернулась под одеялом, по-прежнему мелко дрожа.
Ее не покидали мысли о Рэпе.
— И ее величество была знакома с этим человеком, — заключил Азак.
Единственное, о чем он не упомянул — что главный телохранитель шейха замышлял удрать в пустыню и прихватить с собой спутниц. Но повсюду лежали узлы, и хитрый старый купец мог догадаться, зачем обитателям шатра понадобилось укладываться в такую рань.
— Ваше величество? — вопросительно пробормотал он, слегка приподняв голову.
— Этот человек был одним из конюхов ее покойного отца, — ответила за племянницу Кэйд. — Его убили импы, которые преследовали нас.
Старик задумчиво погладил белоснежную бороду пухлыми пальцами, на которых сверкала радуга.
— И что же он сказал вам?
Инос наконец-то смогла заговорить и повторила слова призрака так, как запомнила их.
— А! — Элкарас кивнул. Рубины на его голове вспыхнули малиновым, на каком-то из камней в перстнях заиграла оранжевая искра. — А колдунья когда-нибудь видела этого человека?
— Да! — возбужденно воскликнула Инос. — Да, он был в комнате, когда она появилась. Эта колдунья потом показала мне, что он убит!
Шейх усмехнулся.
— Значит, это она пыталась сыграть с вами шутку. Вы понимаете?
— Конечно! — Облегчение растеклось по телу Инос, как текут ручьи от сугроба под ярким солнцем. — Его прислала Раша! — Она взглянула на Азака, и тот ответил ей свирепой улыбкой.
— Я тоже видел! — Азак застыл над ними, еще держа в руке ятаган и оглядываясь в предрассветной тьме. Из шатра появилась Фуни, потирая заспанные глаза, но, к счастью, она пока молчала. Из других шатров тоже начали появляться люди, потревоженные воплем Инос. Рев верблюдов по-прежнему служил фоном для нарастающего шума в лагере, вершины Агонист розовели на востоке.
— Призрак? — повторила Кэйд.
— Не знаю, что еще это могло быть, — мрачно отозвался Азак. — И призраков я никогда не видел. Вы знаете его? — спросил он у Инос.
Она кивнула с несчастным видом.
Рэп, Рэп! Это был его голос. Он выглядел как Рэп, смутный, прозрачный образ в полутьме. Инос успела даже разглядеть его вечно встрепанные волосы и нелепые татуировки на лице.
Но почему Рэп? Инос никогда не считала его плохим человеком — может, неуклюжим, упрямым, способным на необдуманные поступки, но только не злым. Вот Иггинги был скверным человеком. И Андор тоже. Экка часто строила козни. Но Инос даже в голову не приходило, что в Рэпе может оказаться больше дурного, чем хорошего. Она считала, что когда Боги взвесят его душу, стрелка весов наверняка отклонится в сторону добра, он присоединится к Добру и навечно станет его частью, как гласит Священное Писание. Только великого грешника отвергает даже само Зло, оставляя бродить по миру в облике призрака. С Рэпом такого не могло быть! Если даже Рэп признан столь дурным, то на что же надеяться ей самой, ее отцу, всем остальным?
Вокруг собралась толпа, посыпались вопросы. Замечая, что у женщин открыты лица, мужчины отворачивались. Другие женщины подступали ближе, взволнованно щебеча.
— Пустяки! — уверял Азак, свирепо хмурясь. — Просто страшный сон. — Только когда люди стали поспешно отступать, он заметил, что до сих пор держит в руке обнаженный меч, и спрятал его в ножны.
Кэйд помогла племяннице подняться. Та старалась сдержать дрожь.
— Со мной все хорошо! — заявила Инос.
— Инос, — прошептала Кэйд, широко раскрыв голубые глаза, — кто это был?
— Рэп.
— Рэп? Не может быть! — Но должно быть, Кэйд вздохнула с облегчением, узнав, что племянница видела не своего отца.
— Кем был этот Рэп? — спросил Азак. Инос только покачала головой. Кэйд объяснила:
— Слугой ее отца. Конюхом. Мы считаем, что его убили импы.
— Должно быть, он и вправду мертв. Там, где я видел его, на песке не осталось следов. Мой меч пронзил его насквозь. — В полутьме ярко поблескивали белки глаз Азака.
Наверняка он встревожился сильнее, чем хотел признать. Повернувшись к Фуни, он рявкнул, приказывая ей приготовить кофе. Фуни убежала. Инос с помощью тети зашагала к шатру, и внезапно ее ноги перестали дрожать.
— Все уже прошло, — заявила Инос. — Я дойду сама.
Азак поднял занавеску у входа, и все вошли внутрь, подальше от любопытных глаз. Инос рухнула на свою постель и вновь затряслась. Кэйд укрыла ее одеялом.
— Он говорил, — произнес Азак. — Что это видение сказало вам?
— Он... сказал... что это ловушка. Велел бежать прочь.
Великан нахмурился, поправил меч и сел, скрестив ноги.
— Именно это мы и собирались сделать.
— Но теперь не сможем, — прошептала Инос, вспомнив о собравшейся толпе, и поплотнее завернулась в одеяло.
— Сегодня — да. А завтра мы окажемся еще дальше от побережья. Лодка может нас не дождаться.
Азак почесал щетинистую щеку и нахмурился.
— Призраки — олицетворение Зла! — возразила Кэйд. — Нельзя доверять их словам! Невозможно представить себе большую глупость, чем вера в совет призрака!
Инос перевела взгляд на Азака, и они одновременно кивнули.
— Нам не следует верить ему! — произнес Азак.
Но этот призрак был так похож на Рэпа! И говорил он в точности как чем-то взволнованный Рэп. Инос никогда не считала Рэпа достаточно умным — скорее упрямым, действующим из лучших побуждений, усердным. И если Рэп говорил так взволнованно, значит, у него были на то причины. Он не питал пристрастия к глупым шуткам, которыми увлекались Лин или Верантор.
Инос обнаружила, что чутье советует ей поверить словам призрачного видения. Бежать! Но Кэйд рассудила разумно: принять совет от призрака — неизмеримая глупость. Призраки не способны творить добро.
Рэп помог гоблину убить проконсула. Неужели этот грех изменил равновесие? Бедный Рэп!
Азак пристально смотрел на нее. О чем он думал?
— Я сделала глупость, — произнесла Инос. — Мне не следовало так кричать. Но все случилось так неожиданно, внезапно...
— Этот поступок был совершенно естественным.
Да, совершенно естественным для дворцовой неженки, но Инос хотела выглядеть совсем другой.
— Нет, это непростительно. Мне так стыдно!
— Королева Иносолан, — мягко произнес Азак, не сводя с нее взгляда, — вы позвали на помощь. Почему бы и нет? Вы столкнулись с неожиданной опасностью. Вы были в одиночестве, без оружия. А я откликнулся и повел себя как сумасшедший бык. Это неразумно и непростительно, ибо я не успел оценить врага. И если вы опасаетесь, что случившееся заставит меня плохо думать о вас, тогда прошу вас успокоиться. С тех пор как я увидел, что вы укротили моего коня, Иносолан, я не сомневался в вашей смелости и не буду сомневаться и впредь. Вы дали мне понять, что женщина может обладать такой храбростью, какой способны похвалиться немногие мужчины: подобного чуда еще не видел ни я, ни мои предки.
Вот как? Инос затаила дыхание. Она никогда не ожидала услышать подобную речь от султана. В сущности, ее изумило красноречие Азака. Она только что открыла еще одну неожиданную черту его характера.
Прежде чем она сумела приготовить достойный ответ в лучших традициях Кинвэйла, темная фигура заслонила вход в шатер.
— Можно войти, Первый Охотник на Львов?
Азак бросил в сторону женщин предостерегающий взгляд.
— Входи и будь как дома в моем смиренном жилище, великий.
Шейх Элкарас пригнулся и вошел, и, казалось, в шатре сразу стало теснее от его дородной фигуры. Перед отъездом из города он расстался со своими пестрыми одеяниями и теперь носил простой белый халат. Шейх опустился на колени, ни на кого не глядя.
— Пусть Боги благословят этот дом, — пробормотал он привычное приветствие.
Азак ответил, как требовал ритуал, и предложил гостю еду и воду.
— У тебя неприятности, Охотник на Львов? — Шейх перебирал кольца, не поднимая глаз.
Азак помедлил, а потом рассказал о случившемся. Вскоре шатер озарило восходящее солнце. Инос свернулась под одеялом, по-прежнему мелко дрожа.
Ее не покидали мысли о Рэпе.
— И ее величество была знакома с этим человеком, — заключил Азак.
Единственное, о чем он не упомянул — что главный телохранитель шейха замышлял удрать в пустыню и прихватить с собой спутниц. Но повсюду лежали узлы, и хитрый старый купец мог догадаться, зачем обитателям шатра понадобилось укладываться в такую рань.
— Ваше величество? — вопросительно пробормотал он, слегка приподняв голову.
— Этот человек был одним из конюхов ее покойного отца, — ответила за племянницу Кэйд. — Его убили импы, которые преследовали нас.
Старик задумчиво погладил белоснежную бороду пухлыми пальцами, на которых сверкала радуга.
— И что же он сказал вам?
Инос наконец-то смогла заговорить и повторила слова призрака так, как запомнила их.
— А! — Элкарас кивнул. Рубины на его голове вспыхнули малиновым, на каком-то из камней в перстнях заиграла оранжевая искра. — А колдунья когда-нибудь видела этого человека?
— Да! — возбужденно воскликнула Инос. — Да, он был в комнате, когда она появилась. Эта колдунья потом показала мне, что он убит!
Шейх усмехнулся.
— Значит, это она пыталась сыграть с вами шутку. Вы понимаете?
— Конечно! — Облегчение растеклось по телу Инос, как текут ручьи от сугроба под ярким солнцем. — Его прислала Раша! — Она взглянула на Азака, и тот ответил ей свирепой улыбкой.