Страница:
О его романтическом будущем вскоре забыли, и разговор вернулся к возможной отставке капитана.
Но Оги повернулся к Рэпу.
— Тяжким выдалось плавание. Никто из нас не припомнит, чтобы когда-нибудь нам приходилось хуже. — Он понизил голос, словно стараясь никого не оскорбить: любой имп на корабле, переполненном джотуннами, становился осторожным. — Хорошо еще раз побывать дома, но через месяц-другой мы вновь начнем готовиться к отплытию. Это неплохая жизнь, если держаться подальше от... — он перешел на шепот, — голубоглазых маньяков. Недели две в море — до Феерии и обратно. Еще недели две на берегу. Обычно в море бывает скучновато, но денежки идут большие. Пять лет — и можно обзаводиться женой и покупать ферму. Ты смышленый парень. При твоем-то ясновидении ты станешь даже капитаном — ты же наполовину джотунн.
Рэп неразборчиво пробормотал что-то в ответ. Теперь он был уверен, что сбежать из Дартинга будет труднее, чем казалось раньше, но не собирался возбуждать подозрения, заводя расспросы. Он перегнулся через колени Кани и Верга еще за одним куском солонины. Надо восстановить силы.
— Как бы не так! — грохотал Балласт. Тема разговора вновь переменилась. — Самые большие горы всей Пандемии — в Мосвипе!
— Самый большой киль! — пробормотал Кани, смахивая с усов крошки.
— Откуда тебе знать? — спросил Оги. — Ты же никогда их не видел!
— Да этих гор никто не видел!
— Даже Рэпу их не разглядеть!
Это замечание вызвало краткий взрыв хохота. Рэп только усмехался. Его считали ясновидящим и при этом не завидовали! Обычно подобные вопросы не обсуждались, поскольку матросы были суеверны и остерегались говорить о волшебстве, но о даре Рэпа знали все до единого. В отличие от робких горожан Краснегара, этих грубых моряков не заботило, что Рэп способен видеть сквозь стену или сквозь одежду. Укромных мест на борту и так было не сыскать, к чему же беспокоиться? Это открытие глубоко тронуло Рэпа. Кроме того, он стал чем-то вроде героя, и это звание вызывало у него безумно приятные чувства. Моряки приняли его в свою компанию и ничуть не осуждали за необычные способности.
Прошло так много времени с тех пор, как он был равным среди равных.
У него вновь появились друзья.
Кто-то свистнул, и все обернулись.
— Рэп! — крикнул один из матросов. — Тебя зовет капитан!
Внутри у Рэпа все сжалось. Он протянул кусок солонины Балласту и поднялся на ноги. От резкого движения у него закружилась голова, и пришлось прислониться к стене каюты. Чуть помедлив, фавн двинулся вперед, проклиная трясущиеся колени. Едва он вынырнул из-под навеса, ледяные капли дождя застучали по разгоряченному лицу. Лихорадка возвращалась.
Гатмор и Гнурр ждали его носу галеры. Старик прислонился к перилам и выглядел изнуренным и больным, совсем как Рэп. Капитан стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди.
Рэп остановился перед ним и тоже расставил ноги, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе.
— Да, капитан?
Глаза цвета тумана впились в него.
— Тебе уже лучше?
— Так точно, капитан.
— И ты готов на следующую вахту взяться за весло?
При этой мысли у Рэпа сжалось сердце, и он испугался, что его дрожь заметят, но снова повторил:
— Да, капитан.
Гатмор усмехнулся. Светлая челка свисала ему на глаза, почти доставая до пышных, как у моржа, усов. Корабль подскакивал на волнах и качался, а Гатмор смотрел на Рэпа. Затем начал расстегивать куртку.
— Ты ослушался приказа.
Рэп дрогнул.
— Да, капитан.
— Когда я говорю с тобой, смотри мне в глаза.
Рэп вскинул голову, хотя это было ни к чему. Гнурр стоял, полузакрыв глаза, и, похоже, не слушал разговор.
Гатмор стащил кожаную куртку и швырнул ее на скамью, подставив обнаженный торс моросящему дождю.
— Если матрос не подчинился моему приказу, — произнес он, отчетливо выговаривая слова, — я обычно бросаю его за борт. Смотри на меня!
— Слушаюсь, капитан.
— Ты веришь мне?
Рэп глотнул и отозвался:
— Да, верю.
Начиная мирный разговор, джотунны зачастую заканчивали его дракой. Рэп помнил, как его друзья Кратаркран и Верантор еще в детстве несколько раз чуть не убили друг друга, да и он сам часто терял терпение, прежде чем повзрослел и научился сдерживаться. Сейчас фавн жалел лишь о том, что еще слишком слаб.
— В редких случаях, при первой провинности, я просто избиваю их до крови.
Зачем же Гатмору понадобилось бы раздеваться под дождем?
— Да, капитан.
— Иногда я делаю и то и другое.
Рэп ответил, как прежде. Гатмор положил руки на перила, повернувшись к ним спиной. Его мускулы напряглись, суставы пальцев побелели. Некоторое время он задумчиво жевал ус.
— Начинался отлив, приближался рассвет, шел дождь. Но ты решил сделать по-своему.
— Я думал...
— Тебя никто не просил думать!
— Да, капитан.
Последовала пауза.
— И веревка, за которую ты схватился, была оставлена, чтобы следить за течением, а не для тебя. Мне было незачем вытаскивать ее.
— Да, капитан.
Гатмор снова помедлил. Он тяжело дышал, дрожа от ярости.
— Ну? Тебе нечего сказать? Ты не выполнил приказ. Это бунт, матрос! И ты не хочешь найти причину, чтобы я не превратил тебя в отбивную?
— Нет, капитан.
— Не станешь взывать к милосердию?
Рэп разглядывал мокрые доски, но, услышав этот вопрос, поднял голову, твердо взглянул в глаза Гатмору и снова ответил:
— Нет.
Он понимал, что его положение весьма неустойчиво, но, кроме того, знал джотуннов: выдав свой страх, он совершил бы роковую ошибку. Ему хватило духу добавить: «Я не буду искать оправданий!» — но в это время все внутри его вопило: «Не надо!»
— Зло тебя побери! — На мгновение губы Гатмора сжались и побелели. — Ты мог бы напомнить, что спас корабль еще раз, позднее. Это помогло бы тебе.
Рэп ощутил мелкую дрожь облегчения.
— Я не стану умолять о пощаде.
Капитан, казалось, расценил эти слова как вызов. Он прищурился, и Рэп напрягся, готовясь к атаке. Но тут вмешался Гнурр.
— А ну, отставить! — приказал он. — Хватит запугивать мальчишку! Ты завелся просто потому, что вся команда в один голос вступилась за него. — Он устремил тусклые глаза на Рэпа и поджал губы, изображая улыбку. — Тебе известно об этом?
— О чем, господин? — недоуменно переспросил Рэп. Прежде ему никогда не доводилось беседовать с Гнурром.
— Они не хотели бросать тебя в Ногидах.
Рэп глупо заморгал, стараясь уяснить эту нелепость. Матросы хотели дождаться его, когда им угрожали разъяренные антропофаги?
Гатмор нахмурился.
— Надеюсь, что никто больше этого не слышал... Ладно, но, если об этом узнает хоть одна живая душа — хоть кто-нибудь, слышишь? — клянусь, я убью тебя!
— Не узнает, капитан.
— Смотри, никому ни слова! Поскольку никто не знает, что ты нарушил приказ, я тебя прощаю. Но только один раз!
— Благодарю вас. Такого больше не повторится.
— Это уж точно.
Вдруг старый моряк рассмеялся.
— Я же говорил тебе — его так просто не запугаешь!
Гатмор фыркнул.
— Ты был прав. — Нагнувшись, он поднял свою куртку. Во внезапном приступе гнева Рэп понял, что над ним подшутили. Его хотели испытать.
Долгую минуту капитан возился с пуговицами, а в это время «Танцор гроз» взбирался на гребни волн и скатывался с них. Наконец Гатмор отбросил с глаз мокрую челку и криво улыбнулся.
— Но ты выдержал. Я сказал, что ты будешь свободен. Я не отказываюсь от своих слов.
Он встал рядом с Гнурром, положив локти на мокрые поручни. За их спинами по морю перекатывались громадные серые холмы и долины. Некоторое время оба джотунна изучали в упор облегченно вздохнувшего фавна.
Гнурр вдруг согнулся пополам в приступе кашля. Выпрямившись, он казался раздраженным своей слабостью.
— Неудачное вышло плавание, — хрипло заметил он — Прежде всего, нас чуть не перебили. И перебили бы, если бы не ты.
— Да... то есть я сделал то, что мог.
— А во-вторых, капитан потратил всю нашу прибыль на покупку двух рабов. Похоже, он совсем спятил.
— Это точно. — Гатмор кисло ухмыльнулся. — Сорок шесть империалов! Не знаю, что на меня нашло.
Конечно, причиной тому был Андор. Андор мог заставить большинство людей сделать все, что ему требовалось. Рэп быстро призвал на помощь ясновидение, но Андора на борту не оказалось. Дарад храпел на койке, лежа лицом вниз. Ожоги на его спине уже затягивались.
А затем смысл слов Гатмора дошел до Рэпа, и он ошеломленно повторил гигантскую сумму:
— Сорок шесть империалов?
Гатмор хмуро кивнул.
— Да, за тебя и твоего приятеля-силача. Но в конце концов, оказалось, что я не прогадал.
— Спасибо, капитан.
Сорок шесть империалов! Рэп и не думал, что стоит такую кучу денег. Даже если половина из них уплачена за Маленького Цыпленка, то... двадцать три империала!
— Ты ведь любишь жизнь, верно?
— Да, капитан, — учтиво и искренне отозвался Рэп. Гатмор принужденно улыбнулся и протянул мозолистую руку.
— Добро пожаловать в экипаж, матрос.
По-видимому, он очень старался, чтобы как можно слабее стиснуть руку Рэпа.
Но затем значение этого маленького обряда наполнило Рэпа ужасом. Неужели помощник считает, что он, Рэп, пообещал остаться на корабле как один из матросов «Танцора гроз»? А как же поиски Инос? Неужели он уже дал слово?
И потом, если Рэпу в самом деле придется стать моряком и осесть в Дартинге, что скажет Маленький Цыпленок? А может, не скажет, а сделает? Что случится тогда с гоблином и чем кончится похищение...
Рэп снова мысленно осмотрел корабль и в ужасе уставился на Гатмора.
— А где гоблин?
Первый помощник нахмурился.
— Хочешь сказать, ты до сих пор об этом не знаешь? Он отправился за тобой.
Маленький Цыпленок?!
— Правда? — Рэп словно получил удар в живот.
— Когда я приказал матросам столкнуть корабль в воду, твой приятель первым начал спорить. Мне пришлось подогнать его кулаками. Тогда он вырвался и убежал искать тебя.
— Он мне не приятель, — пробормотал Рэп и обвис на перилах рядом с Гнурром, а мир вокруг завертелся колесом. Колени Рэпа подогнулись. Должно быть, он выбросил из головы мысли о гоблине — так, словно пытаясь забыть о долге или ноющем зубе. Он не заметил его отсутствия.
Разумеется, Маленький Цыпленок не захотел покидать остров без своей жертвы. Матросы уверяли, что бежать с Ногидов еще никому не удавалось. Здесь мог пропасть без вести целый флот. Изгнанники были вообще лишены любых шансов. Рэп невидящим взглядом уставился на прошитое пенными гребнями море, бушующее внизу, под ним.
Неправильно истолковав его вид, старый капитан положил ему руку на плечо.
— Смерть — часть жизни, сынок, — произнес он, — а море — требовательная любовница. Все моряки знают, что значит терять друзей.
— Если от этого тебе станет лучше, — мрачно добавил Гатмор, — он тоже не выполнил приказ, и к тому же не спас корабль. В сущности, когда нам была нужна его сила, чтобы оттолкнуться от берега, его не оказалось на месте, и даже если бы он вернулся, я не взял бы его на борт. Вероятно, он и переполошил антропофагов. Дружбой можно многое оправдать, но...
— Он не был мне другом! — крикнул Рэп. Он выпрямился и взглянул им в лицо. — Надеюсь, он оказался вкусным!
Пока потрясенные моряки молчали, он пытался понять все последствия смерти Маленького Цыпленка. Пророчество обманул каприз погоды и времени. Судьба короля-гоблина оказалось иной. Предсказания волшебника и волшебницы не оправдались.
И пророчество волшебного окна тоже не сбылось! Рэпу не только не придется терпеть пытки гоблина, но если считать, что и другие пророчества ошибочны, тогда у него нет причин сражаться за Инос с Калкором или вместе с Сагорном встречаться с драконом.
Теперь, что бы Рэп ни делал, Инос не заставят выйти замуж за Маленького Цыпленка. Конечно, волшебница может найти для нее другого гоблина.
Но возможно, Сагорн прав — Рэп всего-навсего убогий деревенщина, которому не место в мире Инос — мире королей, императоров и колдовства. Он фавн, значит, должен быть конюхом. Но, кроме того, он еще джотунн. Джотунны являлись прирожденными моряками.
Гатмор подозрительно всматривался в лицо Рэпа.
— Капитан, — прохрипел Рэп, еще цепляясь за перила, — я так и не рассказал вам, как очутился на Феерии.
— Если тут замешана магия, я не желаю об этом слышать — ни теперь, ни потом.
— Но... я могу принести вам несчастье.
— Ты приносишь удачу, — возразил Гнурр с большей уверенностью, чем выказывал до сих пор. — Ты совсем выбился из сил, парень. Иди, поприветствуй своих новых партнеров.
— Партнеров, сэр?
— Да, партнеров! — Гатмор ухмылялся, и это было поразительно — настолько поразительно, что Рэп долгое время не видел перед собой ничего, кроме широкой ухмылки под пушистыми серебристыми усами, и едва замечал, как пожимает руку больному старику, кожа которого была еще горячее, чем у Рэпа. — Тебя взяли в полноправные партнеры. За это плавание ты получишь немного — ведь за тебя пришлось дорого заплатить, но впредь можешь рассчитывать на свою долю. Ладно, убирайся — и постарайся согреться.
Это пожелание не имело никакого смысла. У Рэпа гудела голова, волны лихорадки качали его, как буря — корабль. Переставляя подгибающиеся ноги, он поплелся прочь и сразу оказался в толпе мокрых, шумных мужчин, которые усердно пожимали ему руку и хлопали по спине, почти волоком ведя к скамье, бурно приветствуя и смеясь. Все знали, зачем Гатмор вызывал фавна. Они согласились принять Рэпа в команду, хотели видеть его рядом. Рэпу показалось, что сейчас его вырвет.
Маленький Цыпленок мертв. Окно ошиблось. Рэпу не суждено умереть от рук гоблина. Он не встретится ни с драконом, ни с Калкором и не станет сражаться за Инос. Он вообще никогда не увидит Инос. Даже Андор теперь не сможет вызволить его с «Танцора гроз». Обаяние Андора имело свои пределы — он не мог очаровать сразу восемьдесят мужчин, которые заплатили баснословную цену за провидца, способного провести их посудину во тьме, в тумане, между скал.
Он был нужен им, и сознавать это оказалось приятно. Рэп не мог ничего поделать, пока ему жали руки — обе сразу, он пытался сказать матросам, что не хочет становиться их партнером, но Рэп говорил быстро и сбивчиво, и его никто не слушал. Должно быть, матросы решили, что он бредит, поскольку попытались завернуть его в сухое одеяло.
Давно уже никто так не заботился о нем. А может, этого не было никогда.
Но Рэп не желал такой заботы. Он жаждал только отправиться на поиски Инос. А может, Инос уже не нуждается в нем. У нее есть воин с мечом, который делит с ней шатер.
А матросы заботились о Рэпе и нуждались в нем.
Они твердо решили поставить его на ноги.
Бегство от гоблинов, импов и волшебников оказалось сравнительно легким. Но как он мог сбежать от матросов, связанных с ним узами дружбы? Он в самом деле не хотел заводить этих новых друзей — потому что мечтал сбежать, и тем самым предал бы дружбу. Но ведь эти люди заступились за него перед Гатмором!
Рэп пожимал руки новым друзьям. Бесполезно было говорить, что он слишком болен, — он тряс одну руку за другой. Фавн бесконечно долго обменивался рукопожатиями, пытаясь возражать и слыша приветственные крики. Ему хотелось плакать.
Он попал в ловушку!
Он стал одним из этих людей. Они приняли его.
А он дал слово.
Но Оги повернулся к Рэпу.
— Тяжким выдалось плавание. Никто из нас не припомнит, чтобы когда-нибудь нам приходилось хуже. — Он понизил голос, словно стараясь никого не оскорбить: любой имп на корабле, переполненном джотуннами, становился осторожным. — Хорошо еще раз побывать дома, но через месяц-другой мы вновь начнем готовиться к отплытию. Это неплохая жизнь, если держаться подальше от... — он перешел на шепот, — голубоглазых маньяков. Недели две в море — до Феерии и обратно. Еще недели две на берегу. Обычно в море бывает скучновато, но денежки идут большие. Пять лет — и можно обзаводиться женой и покупать ферму. Ты смышленый парень. При твоем-то ясновидении ты станешь даже капитаном — ты же наполовину джотунн.
Рэп неразборчиво пробормотал что-то в ответ. Теперь он был уверен, что сбежать из Дартинга будет труднее, чем казалось раньше, но не собирался возбуждать подозрения, заводя расспросы. Он перегнулся через колени Кани и Верга еще за одним куском солонины. Надо восстановить силы.
— Как бы не так! — грохотал Балласт. Тема разговора вновь переменилась. — Самые большие горы всей Пандемии — в Мосвипе!
— Самый большой киль! — пробормотал Кани, смахивая с усов крошки.
— Откуда тебе знать? — спросил Оги. — Ты же никогда их не видел!
— Да этих гор никто не видел!
— Даже Рэпу их не разглядеть!
Это замечание вызвало краткий взрыв хохота. Рэп только усмехался. Его считали ясновидящим и при этом не завидовали! Обычно подобные вопросы не обсуждались, поскольку матросы были суеверны и остерегались говорить о волшебстве, но о даре Рэпа знали все до единого. В отличие от робких горожан Краснегара, этих грубых моряков не заботило, что Рэп способен видеть сквозь стену или сквозь одежду. Укромных мест на борту и так было не сыскать, к чему же беспокоиться? Это открытие глубоко тронуло Рэпа. Кроме того, он стал чем-то вроде героя, и это звание вызывало у него безумно приятные чувства. Моряки приняли его в свою компанию и ничуть не осуждали за необычные способности.
Прошло так много времени с тех пор, как он был равным среди равных.
У него вновь появились друзья.
Кто-то свистнул, и все обернулись.
— Рэп! — крикнул один из матросов. — Тебя зовет капитан!
Внутри у Рэпа все сжалось. Он протянул кусок солонины Балласту и поднялся на ноги. От резкого движения у него закружилась голова, и пришлось прислониться к стене каюты. Чуть помедлив, фавн двинулся вперед, проклиная трясущиеся колени. Едва он вынырнул из-под навеса, ледяные капли дождя застучали по разгоряченному лицу. Лихорадка возвращалась.
Гатмор и Гнурр ждали его носу галеры. Старик прислонился к перилам и выглядел изнуренным и больным, совсем как Рэп. Капитан стоял, расставив ноги и скрестив руки на груди.
Рэп остановился перед ним и тоже расставил ноги, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе.
— Да, капитан?
Глаза цвета тумана впились в него.
— Тебе уже лучше?
— Так точно, капитан.
— И ты готов на следующую вахту взяться за весло?
При этой мысли у Рэпа сжалось сердце, и он испугался, что его дрожь заметят, но снова повторил:
— Да, капитан.
Гатмор усмехнулся. Светлая челка свисала ему на глаза, почти доставая до пышных, как у моржа, усов. Корабль подскакивал на волнах и качался, а Гатмор смотрел на Рэпа. Затем начал расстегивать куртку.
— Ты ослушался приказа.
Рэп дрогнул.
— Да, капитан.
— Когда я говорю с тобой, смотри мне в глаза.
Рэп вскинул голову, хотя это было ни к чему. Гнурр стоял, полузакрыв глаза, и, похоже, не слушал разговор.
Гатмор стащил кожаную куртку и швырнул ее на скамью, подставив обнаженный торс моросящему дождю.
— Если матрос не подчинился моему приказу, — произнес он, отчетливо выговаривая слова, — я обычно бросаю его за борт. Смотри на меня!
— Слушаюсь, капитан.
— Ты веришь мне?
Рэп глотнул и отозвался:
— Да, верю.
Начиная мирный разговор, джотунны зачастую заканчивали его дракой. Рэп помнил, как его друзья Кратаркран и Верантор еще в детстве несколько раз чуть не убили друг друга, да и он сам часто терял терпение, прежде чем повзрослел и научился сдерживаться. Сейчас фавн жалел лишь о том, что еще слишком слаб.
— В редких случаях, при первой провинности, я просто избиваю их до крови.
Зачем же Гатмору понадобилось бы раздеваться под дождем?
— Да, капитан.
— Иногда я делаю и то и другое.
Рэп ответил, как прежде. Гатмор положил руки на перила, повернувшись к ним спиной. Его мускулы напряглись, суставы пальцев побелели. Некоторое время он задумчиво жевал ус.
— Начинался отлив, приближался рассвет, шел дождь. Но ты решил сделать по-своему.
— Я думал...
— Тебя никто не просил думать!
— Да, капитан.
Последовала пауза.
— И веревка, за которую ты схватился, была оставлена, чтобы следить за течением, а не для тебя. Мне было незачем вытаскивать ее.
— Да, капитан.
Гатмор снова помедлил. Он тяжело дышал, дрожа от ярости.
— Ну? Тебе нечего сказать? Ты не выполнил приказ. Это бунт, матрос! И ты не хочешь найти причину, чтобы я не превратил тебя в отбивную?
— Нет, капитан.
— Не станешь взывать к милосердию?
Рэп разглядывал мокрые доски, но, услышав этот вопрос, поднял голову, твердо взглянул в глаза Гатмору и снова ответил:
— Нет.
Он понимал, что его положение весьма неустойчиво, но, кроме того, знал джотуннов: выдав свой страх, он совершил бы роковую ошибку. Ему хватило духу добавить: «Я не буду искать оправданий!» — но в это время все внутри его вопило: «Не надо!»
— Зло тебя побери! — На мгновение губы Гатмора сжались и побелели. — Ты мог бы напомнить, что спас корабль еще раз, позднее. Это помогло бы тебе.
Рэп ощутил мелкую дрожь облегчения.
— Я не стану умолять о пощаде.
Капитан, казалось, расценил эти слова как вызов. Он прищурился, и Рэп напрягся, готовясь к атаке. Но тут вмешался Гнурр.
— А ну, отставить! — приказал он. — Хватит запугивать мальчишку! Ты завелся просто потому, что вся команда в один голос вступилась за него. — Он устремил тусклые глаза на Рэпа и поджал губы, изображая улыбку. — Тебе известно об этом?
— О чем, господин? — недоуменно переспросил Рэп. Прежде ему никогда не доводилось беседовать с Гнурром.
— Они не хотели бросать тебя в Ногидах.
Рэп глупо заморгал, стараясь уяснить эту нелепость. Матросы хотели дождаться его, когда им угрожали разъяренные антропофаги?
Гатмор нахмурился.
— Надеюсь, что никто больше этого не слышал... Ладно, но, если об этом узнает хоть одна живая душа — хоть кто-нибудь, слышишь? — клянусь, я убью тебя!
— Не узнает, капитан.
— Смотри, никому ни слова! Поскольку никто не знает, что ты нарушил приказ, я тебя прощаю. Но только один раз!
— Благодарю вас. Такого больше не повторится.
— Это уж точно.
Вдруг старый моряк рассмеялся.
— Я же говорил тебе — его так просто не запугаешь!
Гатмор фыркнул.
— Ты был прав. — Нагнувшись, он поднял свою куртку. Во внезапном приступе гнева Рэп понял, что над ним подшутили. Его хотели испытать.
Долгую минуту капитан возился с пуговицами, а в это время «Танцор гроз» взбирался на гребни волн и скатывался с них. Наконец Гатмор отбросил с глаз мокрую челку и криво улыбнулся.
— Но ты выдержал. Я сказал, что ты будешь свободен. Я не отказываюсь от своих слов.
Он встал рядом с Гнурром, положив локти на мокрые поручни. За их спинами по морю перекатывались громадные серые холмы и долины. Некоторое время оба джотунна изучали в упор облегченно вздохнувшего фавна.
Гнурр вдруг согнулся пополам в приступе кашля. Выпрямившись, он казался раздраженным своей слабостью.
— Неудачное вышло плавание, — хрипло заметил он — Прежде всего, нас чуть не перебили. И перебили бы, если бы не ты.
— Да... то есть я сделал то, что мог.
— А во-вторых, капитан потратил всю нашу прибыль на покупку двух рабов. Похоже, он совсем спятил.
— Это точно. — Гатмор кисло ухмыльнулся. — Сорок шесть империалов! Не знаю, что на меня нашло.
Конечно, причиной тому был Андор. Андор мог заставить большинство людей сделать все, что ему требовалось. Рэп быстро призвал на помощь ясновидение, но Андора на борту не оказалось. Дарад храпел на койке, лежа лицом вниз. Ожоги на его спине уже затягивались.
А затем смысл слов Гатмора дошел до Рэпа, и он ошеломленно повторил гигантскую сумму:
— Сорок шесть империалов?
Гатмор хмуро кивнул.
— Да, за тебя и твоего приятеля-силача. Но в конце концов, оказалось, что я не прогадал.
— Спасибо, капитан.
Сорок шесть империалов! Рэп и не думал, что стоит такую кучу денег. Даже если половина из них уплачена за Маленького Цыпленка, то... двадцать три империала!
— Ты ведь любишь жизнь, верно?
— Да, капитан, — учтиво и искренне отозвался Рэп. Гатмор принужденно улыбнулся и протянул мозолистую руку.
— Добро пожаловать в экипаж, матрос.
По-видимому, он очень старался, чтобы как можно слабее стиснуть руку Рэпа.
Но затем значение этого маленького обряда наполнило Рэпа ужасом. Неужели помощник считает, что он, Рэп, пообещал остаться на корабле как один из матросов «Танцора гроз»? А как же поиски Инос? Неужели он уже дал слово?
И потом, если Рэпу в самом деле придется стать моряком и осесть в Дартинге, что скажет Маленький Цыпленок? А может, не скажет, а сделает? Что случится тогда с гоблином и чем кончится похищение...
Рэп снова мысленно осмотрел корабль и в ужасе уставился на Гатмора.
— А где гоблин?
Первый помощник нахмурился.
— Хочешь сказать, ты до сих пор об этом не знаешь? Он отправился за тобой.
Маленький Цыпленок?!
— Правда? — Рэп словно получил удар в живот.
— Когда я приказал матросам столкнуть корабль в воду, твой приятель первым начал спорить. Мне пришлось подогнать его кулаками. Тогда он вырвался и убежал искать тебя.
— Он мне не приятель, — пробормотал Рэп и обвис на перилах рядом с Гнурром, а мир вокруг завертелся колесом. Колени Рэпа подогнулись. Должно быть, он выбросил из головы мысли о гоблине — так, словно пытаясь забыть о долге или ноющем зубе. Он не заметил его отсутствия.
Разумеется, Маленький Цыпленок не захотел покидать остров без своей жертвы. Матросы уверяли, что бежать с Ногидов еще никому не удавалось. Здесь мог пропасть без вести целый флот. Изгнанники были вообще лишены любых шансов. Рэп невидящим взглядом уставился на прошитое пенными гребнями море, бушующее внизу, под ним.
Неправильно истолковав его вид, старый капитан положил ему руку на плечо.
— Смерть — часть жизни, сынок, — произнес он, — а море — требовательная любовница. Все моряки знают, что значит терять друзей.
— Если от этого тебе станет лучше, — мрачно добавил Гатмор, — он тоже не выполнил приказ, и к тому же не спас корабль. В сущности, когда нам была нужна его сила, чтобы оттолкнуться от берега, его не оказалось на месте, и даже если бы он вернулся, я не взял бы его на борт. Вероятно, он и переполошил антропофагов. Дружбой можно многое оправдать, но...
— Он не был мне другом! — крикнул Рэп. Он выпрямился и взглянул им в лицо. — Надеюсь, он оказался вкусным!
Пока потрясенные моряки молчали, он пытался понять все последствия смерти Маленького Цыпленка. Пророчество обманул каприз погоды и времени. Судьба короля-гоблина оказалось иной. Предсказания волшебника и волшебницы не оправдались.
И пророчество волшебного окна тоже не сбылось! Рэпу не только не придется терпеть пытки гоблина, но если считать, что и другие пророчества ошибочны, тогда у него нет причин сражаться за Инос с Калкором или вместе с Сагорном встречаться с драконом.
Теперь, что бы Рэп ни делал, Инос не заставят выйти замуж за Маленького Цыпленка. Конечно, волшебница может найти для нее другого гоблина.
Но возможно, Сагорн прав — Рэп всего-навсего убогий деревенщина, которому не место в мире Инос — мире королей, императоров и колдовства. Он фавн, значит, должен быть конюхом. Но, кроме того, он еще джотунн. Джотунны являлись прирожденными моряками.
Гатмор подозрительно всматривался в лицо Рэпа.
— Капитан, — прохрипел Рэп, еще цепляясь за перила, — я так и не рассказал вам, как очутился на Феерии.
— Если тут замешана магия, я не желаю об этом слышать — ни теперь, ни потом.
— Но... я могу принести вам несчастье.
— Ты приносишь удачу, — возразил Гнурр с большей уверенностью, чем выказывал до сих пор. — Ты совсем выбился из сил, парень. Иди, поприветствуй своих новых партнеров.
— Партнеров, сэр?
— Да, партнеров! — Гатмор ухмылялся, и это было поразительно — настолько поразительно, что Рэп долгое время не видел перед собой ничего, кроме широкой ухмылки под пушистыми серебристыми усами, и едва замечал, как пожимает руку больному старику, кожа которого была еще горячее, чем у Рэпа. — Тебя взяли в полноправные партнеры. За это плавание ты получишь немного — ведь за тебя пришлось дорого заплатить, но впредь можешь рассчитывать на свою долю. Ладно, убирайся — и постарайся согреться.
Это пожелание не имело никакого смысла. У Рэпа гудела голова, волны лихорадки качали его, как буря — корабль. Переставляя подгибающиеся ноги, он поплелся прочь и сразу оказался в толпе мокрых, шумных мужчин, которые усердно пожимали ему руку и хлопали по спине, почти волоком ведя к скамье, бурно приветствуя и смеясь. Все знали, зачем Гатмор вызывал фавна. Они согласились принять Рэпа в команду, хотели видеть его рядом. Рэпу показалось, что сейчас его вырвет.
Маленький Цыпленок мертв. Окно ошиблось. Рэпу не суждено умереть от рук гоблина. Он не встретится ни с драконом, ни с Калкором и не станет сражаться за Инос. Он вообще никогда не увидит Инос. Даже Андор теперь не сможет вызволить его с «Танцора гроз». Обаяние Андора имело свои пределы — он не мог очаровать сразу восемьдесят мужчин, которые заплатили баснословную цену за провидца, способного провести их посудину во тьме, в тумане, между скал.
Он был нужен им, и сознавать это оказалось приятно. Рэп не мог ничего поделать, пока ему жали руки — обе сразу, он пытался сказать матросам, что не хочет становиться их партнером, но Рэп говорил быстро и сбивчиво, и его никто не слушал. Должно быть, матросы решили, что он бредит, поскольку попытались завернуть его в сухое одеяло.
Давно уже никто так не заботился о нем. А может, этого не было никогда.
Но Рэп не желал такой заботы. Он жаждал только отправиться на поиски Инос. А может, Инос уже не нуждается в нем. У нее есть воин с мечом, который делит с ней шатер.
А матросы заботились о Рэпе и нуждались в нем.
Они твердо решили поставить его на ноги.
Бегство от гоблинов, импов и волшебников оказалось сравнительно легким. Но как он мог сбежать от матросов, связанных с ним узами дружбы? Он в самом деле не хотел заводить этих новых друзей — потому что мечтал сбежать, и тем самым предал бы дружбу. Но ведь эти люди заступились за него перед Гатмором!
Рэп пожимал руки новым друзьям. Бесполезно было говорить, что он слишком болен, — он тряс одну руку за другой. Фавн бесконечно долго обменивался рукопожатиями, пытаясь возражать и слыша приветственные крики. Ему хотелось плакать.
Он попал в ловушку!
Он стал одним из этих людей. Они приняли его.
А он дал слово.
* * *
Один из нас всемирной славы ждет
Иль дня, когда в пророка рай войдет.
Бери, что дали, и вовсю живи —
Не слушай барабан, что в отдаленье бьет.
Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (13, 1879)