Хани слушала его, чуть-чуть приоткрыв губы.
– Ты ничего не понял, Ланс! – воскликнула она и быстро шагнула к нему. – Поверь, у меня были достаточно веские причины для того, чтобы… Разве Беттина не объяснила тебе?..
– Черт! – со вкусом выругался Ланс, тоже делая шаг ей навстречу. – Я не верю, что даже ты, при всей твоей наивности, могла принять за чистую монету все, что насочиняла Беттина. Да, действительно, когда-то в детстве все без исключения мои поступки не нравились моим родителям. И они тогда… почти что отказались от меня. Но, как и большинство детей, я очень быстро приспособился к своему новому положению. Во всяком случае, что бы там ни утверждала Беттина, я вовсе не так уж стремлюсь к воссоединению со своей семьей. Нет, Хани, ты не поэтому сбежала от меня! Это был просто предлог. Ты боялась, до смерти боялась, что я попрошу тебя о чем-то таком, чего ты не сможешь или не захочешь мне дать.
"Неужели он прав?" – в ужасе подумала Хани. Неужели она так быстро поверила Беттине только потому, что боялась душевной травмы, которую могли нанести ей сколько-нибудь длительные отношения с Лансом?
– Я вижу, тебе нечего возразить, – констатировал Ланс с мрачным удовлетворением. Теперь они стояли футах в полутора друг от друга, и Хани отчетливо видела, что его загорелое лицо бледно нездоровой бледностью, а под глазами залегли темные тени. – Ну что ж, раз уж мы снова встретились, я не буду больше откладывать и спрошу… Кстати, заодно и узнаю, что для тебя дороже – я или твоя профессиональная карьера. Ты… выйдешь за меня замуж?
– Что?! – ахнула Хани, широко раскрывая глаза.
– И не вздумай увиливать! – грубо добавил Ланс. – До сих пор я думал, что можно будет безболезненно распутать узел наших отношений. Но он оказался слишком тугим, Хани. Теперь только разрубить!
Говоря это, он схватил ее за плечи и так пристально посмотрел в глаза, что у Хани перехватило дыхание.
– Подумай как следует, Хани! – настойчиво повторил Ланс. – Я не верю, что тебя в самом деле устроят поверхностные отношения. Стала бы ты рисковать своей жизнью, спасая мои дурацкие картины, если бы я не был для тебя чем-то большим, чем твоим первым мужчиной? Нас так много связывает. Медок. Секс, дружба, любовь… Разве можно всем этим пренебречь?!
Хани попыталась что-то возразить, но Ланс остановил ее взмахом ладони.
– Да, я сказал "любовь", черт побери! Ты любишь меня, даже если не можешь или не хочешь себе в этом признаться! Так ответь, ты бросишь свою работу и выйдешь за меня замуж, или с твоей стороны это слишком большая жертва?
– При чем здесь моя работа? – пробормотала Хани. Голова у нее кружилась, а перед глазами было темно. Ей казалось, что она просто сходит с ума. – Разве дело в этом? Ведь ты же принц, Ланс! Самый настоящий, а не сказочный принц, и у тебя есть свои обязанности.
– Принц – это не профессия, а каприз судьбы, – холодно возразил Ланс. – Я стал принцем по рождению, а не по выбору. Но я не только принц, но и художник, и я знаю, что это мое второе "я" нравится тебе гораздо больше! По-моему, к принцам ты относишься с определенным предубеждением…
– Никакого предубеждения, просто я… – Хани не договорила и беспомощно пожала плечами. Несколько секунд она молчала, пытаясь собраться с мыслями, потом попробовала снова:
– Я всегда была уверена, что принцы женятся на сиротах без роду без племени только в сказках. Я ведь даже не знаю, кем был мой отец! – Она затрясла головой. – Я никогда и представить себе не могла, что ты захочешь жениться на мне.
– Самоуничижение не идет прекрасным валькириям, – строго заметил Ланс. – Почему это я не мог захотеть жениться на тебе? Ты моя вторая половина, Хани, и я никому тебя не отдам.
– Это не самоуничижение! – с негодованием возразила Хани. – Я прекрасно знаю, что любой мужчина был бы рад жениться на такой женщине, как я! Я достаточно красива, умна, умею и люблю работать и к тому же не обделена чувством юмора. Еще я…
Ланс прервал ее монолог горячим поцелуем, а когда Хани едва не задохнулась, отнял губы от ее рта и сказал нежно:
– Я знаю, что ты дьявольски красива, чертовски умна и способна вогнать себя в гроб своей дурацкой работой… – Он сокрушенно покачал головой. – И еще я уверен, что твое блестящее чувство юмора поможет тебе выносить общество слегка помешанного художника на протяжении ближайших пятидесяти лет. Так что никаких препятствий нашему браку я не вижу. Хотя… Ты можешь просто испугаться связывать со мной свою судьбу после всего, что тебе пришлось пережить за прошедшие несколько недель. Тропический ураган, покушение на убийство, козни баронессы, да к тому же – моя поглощенность своими собственными делами… Но самое главное, Медок, я не могу тебе обещать, что наше совместное будущее будет другим!
Выражение его лица вдруг неуловимо изменилось: оно осталось озабоченным, но в глазах появилась такая нежность, что у Хани захватило дух.
– Но одно я могу только пообещать наверняка: что сколько бы я ни прожил на этом свете, моя любовь будет принадлежать только тебе. Может, этого тебе будет достаточно?
– О, конечно, больше чем достаточно! – воскликнула Хани, чувствуя такое невообразимое счастье, что горло у нее перехватило внезапной судорогой. – Я так тебя люблю! – прошептала она, зарывшись лицом в его плечо. – Не знаю, как я пережила эту неделю без тебя! И не понимаю, почему ты решил, будто мне нужна какая-то временная, ни к чему не обязывающая связь…
– Какая ты глупенькая, Медок! – мягко сказал принц. – Это же ты все время говорила о наших отношениях так, словно они должны вот-вот закончиться. Я-то с самого начала знал, чего я от тебя хочу!
Он ласково погладил Хани по голове.
– Подумать только, каждое утро я буду просыпаться и видеть тебя рядом! – мечтательно вздохнул он. – И куда бы я ни поехал, твоя рука всегда будет в моей руке!
Эти слова прозвучали торжественно и трогательно, словно супружеская клятва, и Хани почувствовала, как у нее защипало глаза.
– И твоя – в моей, – эхом повторила она, и это тоже было и обещанием, и клятвой. – Всегда!
Лицо Ланса было таким мягким, таким нежным и ласковым, что у Хани сладко заныло сердце. И все-таки она никак не могла до конца поверить в реальность происходящего.
– Это безумие! – прошептала она слабеющим голосом. – Принцесса Хани Уинстон!.. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь более забавное?
– Принцесса Медок, – поправил Ланс, пожимая плечами. – А что, мне нравится… Ты все равно будешь самой сладкой из всех принцесс.
Хани тихонько застонала, и ее губы непроизвольно скривились.
– Это не смешно, Ланс! Что скажут твои родители?
– Если бы ты знала, как мало это меня интересует! – ответил он, сверкая своими голубыми, как сапфиры, глазами. – Моя настоящая семья – это Алекс и старый Карим Бен Рашид. И я уверяю тебя, что они не только одобрят мой выбор, но будут в восторге от него…
Ланс заглянул ей в лицо и, увидев, что она всерьез обеспокоена, покорно вздохнул.
– Пусть тебя не волнует, что скажут мои родители. Уверяю тебя: когда они поймут, что им придется со всем этим смириться, они попытаются придать нашему мезальянсу хотя бы внешнее благообразие. Может быть, они даже попытаются изменить твое имя на более благозвучное. – Ланс не удержался и озорно улыбнулся. – Например, Ее Высочество принцесса Медолина!.. Как тебе, нравится?
– Это еще хуже, чем просто Медок, – совершенно серьезно ответила Хани. – Не позволяй им смеяться надо мной, ладно?
Ланс покачал головой и произнес так же серьезно, даже торжественно:
– Я сделаю все, что ты захочешь, лишь бы ты была со мной! Я не могу без тебя, Медок. Эта последняя неделя… Для меня это был сущий ад!
– Для меня тоже, – ответила Хани хрипло и подняла на него полные слез глаза. – Но ты уверен, что никогда об этом не пожалеешь, Ланс? Я не хочу, чтобы ты жертвовал чем-либо ради меня.
– Это тебе придется приносить жертвы, – рассудительно ответил принц и начал загибать пальцы. – Во-первых, став моей законной супругой, ты должна будешь оставить работу. И поверь, это не каприз, Хани. Из-за нее ты можешь оказаться слишком уязвимой: убийства и похищения не такая уж большая редкость – особенно в нашем кругу. – Его губы сурово сжались. – Конечно, тебя будут охранять, но никакого ненужного риска я не допущу. Во-вторых…
– Кстати, ты уверен, что женишься на мне потому, что любишь, а не потому, что тебе нужен постоянный телохранитель? – шутливо спросила Хани.
– Совершенно уверен! – торжественно сказал Ланс. – Абсолютно…
Он наклонился и поцеловал ее в губы глубоким страстным поцелуем, который длился и длился, пока у них обоих не иссяк запас воздуха. Оторвавшись друг от друга, они еще долго не могли отдышаться и унять биение сердец.
– Боже! – пробормотал наконец Ланс. – Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я в последний раз держал тебя в объятиях. Послушай, Медок, может быть, перейдем от разговоров к делу? Я очень хочу чувствовать тебя рядом. Всю.
Хани тоже этого хотела – хотела все время, пока жила на том дурацком ранчо, воображая, будто так гораздо лучше не только для Ланса, но и нее самой. Теперь, когда были произнесены главные слова, ей уже ничто не мешало посмотреть правде в глаза. И она увидела ответы на все свои вопросы – увидела так ясно, что ей оставалось только недоумевать, как она не разобралась во всем раньше.
Большие горячие ладони Ланса спустились по спине Хани, легли на ее пышные ягодицы и надавили так, что она прижалась лоном к его напряженному естеству.
– Ланс, милый!.. – прошептала Хани. – Я хочу…
Она недоговорила: пол под ногами внезапно покачнулся и мелко задрожал, и Хани от неожиданности взвизгнула.
– О Боже, Ланс! Землетрясение!
– Чт-то?
Он взглянул на ее бледное, встревоженное лицо, и в глазах его отразилось искреннее недоумение. Лишь несколько мгновений спустя, с трудом освободившись от пут овладевшей им страсти, Ланс понял, что она имеет в виду, и от души рассмеялся:
– Нет, любимая. Как бы мне ни хотелось сказать, что моя страсть к тебе заставляет сотрясаться земную твердь, это не так. В данном случае не так, – тут же поправился он, и в его глазах запрыгали озорные бесенята. – Это не землетрясение, Хани. Просто мы находимся на борту яхты Алекса, и, если я не ошибаюсь, они только что запустили двигатели.
Он попытался снова привлечь ее к себе, но Хани уперлась ему в грудь обеими руками.
– А что мы делаем на яхте Алекса? – спросила она с подозрением. –Кстати, как я сюда попала? По-моему, мне ввели какой-то наркотик!..
– Я тут ни при чем, – поспешил отвести от себя подозрения Ланс. – Я вообще ничего не знал до тех пор, пока они не доставили тебя на борт! Алекс может подтвердить, что едва оттащил меня от этого рыжего, как бишь его… Джона Сакса – иначе бы я, наверное, убил его. Я действительно просил Алекса разыскать тебя и привезти сюда, но никак не думал… – Ланс сурово сжал губы. – Должен сказать, что он тоже был не слишком доволен действиями своих людей.
– Слава Богу, значит, я не одна такая, – едко заметила Хани, критически рассматривая свои экзотические одеяния. – Мне следовало сообразить раньше, кто во всем этом виноват.
Неожиданно ее глаза тревожно расширились.
– А кто надел на меня этот маскарадный костюм? – спросила она, машинально прикасаясь к шифоновым шальварам.
Ланс скромно потупился.
– Откровенно говоря, это была моя идея, – признался он и тут же вскинул на нее пронзительный взгляд. – Неужели я позволил бы прикоснуться к тебе кому-то постороннему, когда ты должна быть моей и только моей?! – прошипел он мелодраматическим шепотом.
– О Господи, Ланс! Из какого дешевого романчика ты взял эти строки? – простонала Хани.
– Из "Шейха". Автор – некий Е. М. Халл, – с готовностью сообщил принц. – Видишь, я готовился к нашему объяснению и даже кое-что прочитал. Эти строчки полюбились мне с первого взгляда – мне показалось, что они отлично подходят для финального монолога Неистового Ланса… – Он улыбнулся ей с ласковой насмешкой. – Ты же понимаешь: я женюсь на очень серьезной молодой леди, и мне самому придется отныне быть весьма рассудительным и осторожным.
Хани недоверчиво покачала головой. Ланс? Рассудительный?! Да никогда в жизни!!! Он всегда будет ее неистовым, нежным, любящим Скарамушем – даже если доживет до возраста Мафусаила.
– Ты не ответил на мой вопрос, – спохватилась она. – Почему мы на яхте Алекса? Куда мы плывем? Кстати, Алекс тоже здесь?
– Это не один вопрос, а целых три, – спокойно заметил Ланс и подмигнул Хани. – Разумеется, Алекс тоже на борту. А на яхте мы потому, что капитанам морских судов дано право заключать официальные браки между молодыми людьми, желающими навеки связать свои судьбы. Ведь ты желаешь связать свою судьбу с моей, правда. Медок? Признаться, мне не хотелось откладывать: вдруг нам что-то помешает… Ну а если тебе больше по душе пышная официальная церемония, ее можно устроить в Седикане – именно туда мы и плывем.
– Вот, значит, как? – нахмурилась Хани. – А что, если я не хочу выходить замуж здесь и сейчас?
– Даже в этом случае яхта очень удобна: я могу не спускать с тебя глаз, пока мы не поженимся, – небрежно откликнулся Ланс, но, заметив, что лицо Хани стало озабоченным, в тревоге наклонился к ней.
– Что такое? Ты раздумала?!
– Я этого не говорила, – негромко ответила Хани, – мне тоже хочется назвать тебя своим мужем как можно скорее, но… – она заколебалась.
– Говори же! – подбодрил ее Ланс.
– Я подумала, что было бы гораздо лучше, если бы ваше высочество не приказывали мне, а просто спросили моего согласия, – выпалила Хани и потупилась, чувствуя, что щеки ее стали алыми, как заря.
– Согласна ли ты быть моей женой, Медок, любимая? – торжественно спросил Ланс, опускаясь на одно колено, и его лицо осветилось лаской и нежностью.
– Да… – чуть слышно ответила Хани. – Я согласна.
– Отлично! – удовлетворенно воскликнул Ланс и поднялся; в следующее мгновение он уже снова обнимал ее. – А теперь, когда все формальности соблюдены, давай вернемся к сцене соблазнения. На чем мы остановились?
– Ты цитировал какую-то чушь из дрянного любовного романчика, – подсказала Хани, делая вид, что припоминает.
– Ах да! – Ланс хлопнул себя по лбу, и его васильковые глаза ярко сверкнули. – У меня заготовлена еще одна цитатка, которую я собирался пустить в ход в самом крайнем случае.
– Вот как? – осторожно спросила Хани.
Ланс только кивнул, и его лицо, светившееся любовью и озорством, показалось ей совсем мальчишеским. Расставив ноги, он заложил одну руку за спину, а другую картинно отвел в сторону.
– "Я должен быть не только любовником, но и слугой!.." – продекламировал он негромко.
От переполнявшего ее счастья Хани захотелось рассмеяться, но Ланс закрыл ей рот поцелуем.
– Ты ничего не понял, Ланс! – воскликнула она и быстро шагнула к нему. – Поверь, у меня были достаточно веские причины для того, чтобы… Разве Беттина не объяснила тебе?..
– Черт! – со вкусом выругался Ланс, тоже делая шаг ей навстречу. – Я не верю, что даже ты, при всей твоей наивности, могла принять за чистую монету все, что насочиняла Беттина. Да, действительно, когда-то в детстве все без исключения мои поступки не нравились моим родителям. И они тогда… почти что отказались от меня. Но, как и большинство детей, я очень быстро приспособился к своему новому положению. Во всяком случае, что бы там ни утверждала Беттина, я вовсе не так уж стремлюсь к воссоединению со своей семьей. Нет, Хани, ты не поэтому сбежала от меня! Это был просто предлог. Ты боялась, до смерти боялась, что я попрошу тебя о чем-то таком, чего ты не сможешь или не захочешь мне дать.
"Неужели он прав?" – в ужасе подумала Хани. Неужели она так быстро поверила Беттине только потому, что боялась душевной травмы, которую могли нанести ей сколько-нибудь длительные отношения с Лансом?
– Я вижу, тебе нечего возразить, – констатировал Ланс с мрачным удовлетворением. Теперь они стояли футах в полутора друг от друга, и Хани отчетливо видела, что его загорелое лицо бледно нездоровой бледностью, а под глазами залегли темные тени. – Ну что ж, раз уж мы снова встретились, я не буду больше откладывать и спрошу… Кстати, заодно и узнаю, что для тебя дороже – я или твоя профессиональная карьера. Ты… выйдешь за меня замуж?
– Что?! – ахнула Хани, широко раскрывая глаза.
– И не вздумай увиливать! – грубо добавил Ланс. – До сих пор я думал, что можно будет безболезненно распутать узел наших отношений. Но он оказался слишком тугим, Хани. Теперь только разрубить!
Говоря это, он схватил ее за плечи и так пристально посмотрел в глаза, что у Хани перехватило дыхание.
– Подумай как следует, Хани! – настойчиво повторил Ланс. – Я не верю, что тебя в самом деле устроят поверхностные отношения. Стала бы ты рисковать своей жизнью, спасая мои дурацкие картины, если бы я не был для тебя чем-то большим, чем твоим первым мужчиной? Нас так много связывает. Медок. Секс, дружба, любовь… Разве можно всем этим пренебречь?!
Хани попыталась что-то возразить, но Ланс остановил ее взмахом ладони.
– Да, я сказал "любовь", черт побери! Ты любишь меня, даже если не можешь или не хочешь себе в этом признаться! Так ответь, ты бросишь свою работу и выйдешь за меня замуж, или с твоей стороны это слишком большая жертва?
– При чем здесь моя работа? – пробормотала Хани. Голова у нее кружилась, а перед глазами было темно. Ей казалось, что она просто сходит с ума. – Разве дело в этом? Ведь ты же принц, Ланс! Самый настоящий, а не сказочный принц, и у тебя есть свои обязанности.
– Принц – это не профессия, а каприз судьбы, – холодно возразил Ланс. – Я стал принцем по рождению, а не по выбору. Но я не только принц, но и художник, и я знаю, что это мое второе "я" нравится тебе гораздо больше! По-моему, к принцам ты относишься с определенным предубеждением…
– Никакого предубеждения, просто я… – Хани не договорила и беспомощно пожала плечами. Несколько секунд она молчала, пытаясь собраться с мыслями, потом попробовала снова:
– Я всегда была уверена, что принцы женятся на сиротах без роду без племени только в сказках. Я ведь даже не знаю, кем был мой отец! – Она затрясла головой. – Я никогда и представить себе не могла, что ты захочешь жениться на мне.
– Самоуничижение не идет прекрасным валькириям, – строго заметил Ланс. – Почему это я не мог захотеть жениться на тебе? Ты моя вторая половина, Хани, и я никому тебя не отдам.
– Это не самоуничижение! – с негодованием возразила Хани. – Я прекрасно знаю, что любой мужчина был бы рад жениться на такой женщине, как я! Я достаточно красива, умна, умею и люблю работать и к тому же не обделена чувством юмора. Еще я…
Ланс прервал ее монолог горячим поцелуем, а когда Хани едва не задохнулась, отнял губы от ее рта и сказал нежно:
– Я знаю, что ты дьявольски красива, чертовски умна и способна вогнать себя в гроб своей дурацкой работой… – Он сокрушенно покачал головой. – И еще я уверен, что твое блестящее чувство юмора поможет тебе выносить общество слегка помешанного художника на протяжении ближайших пятидесяти лет. Так что никаких препятствий нашему браку я не вижу. Хотя… Ты можешь просто испугаться связывать со мной свою судьбу после всего, что тебе пришлось пережить за прошедшие несколько недель. Тропический ураган, покушение на убийство, козни баронессы, да к тому же – моя поглощенность своими собственными делами… Но самое главное, Медок, я не могу тебе обещать, что наше совместное будущее будет другим!
Выражение его лица вдруг неуловимо изменилось: оно осталось озабоченным, но в глазах появилась такая нежность, что у Хани захватило дух.
– Но одно я могу только пообещать наверняка: что сколько бы я ни прожил на этом свете, моя любовь будет принадлежать только тебе. Может, этого тебе будет достаточно?
– О, конечно, больше чем достаточно! – воскликнула Хани, чувствуя такое невообразимое счастье, что горло у нее перехватило внезапной судорогой. – Я так тебя люблю! – прошептала она, зарывшись лицом в его плечо. – Не знаю, как я пережила эту неделю без тебя! И не понимаю, почему ты решил, будто мне нужна какая-то временная, ни к чему не обязывающая связь…
– Какая ты глупенькая, Медок! – мягко сказал принц. – Это же ты все время говорила о наших отношениях так, словно они должны вот-вот закончиться. Я-то с самого начала знал, чего я от тебя хочу!
Он ласково погладил Хани по голове.
– Подумать только, каждое утро я буду просыпаться и видеть тебя рядом! – мечтательно вздохнул он. – И куда бы я ни поехал, твоя рука всегда будет в моей руке!
Эти слова прозвучали торжественно и трогательно, словно супружеская клятва, и Хани почувствовала, как у нее защипало глаза.
– И твоя – в моей, – эхом повторила она, и это тоже было и обещанием, и клятвой. – Всегда!
Лицо Ланса было таким мягким, таким нежным и ласковым, что у Хани сладко заныло сердце. И все-таки она никак не могла до конца поверить в реальность происходящего.
– Это безумие! – прошептала она слабеющим голосом. – Принцесса Хани Уинстон!.. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь более забавное?
– Принцесса Медок, – поправил Ланс, пожимая плечами. – А что, мне нравится… Ты все равно будешь самой сладкой из всех принцесс.
Хани тихонько застонала, и ее губы непроизвольно скривились.
– Это не смешно, Ланс! Что скажут твои родители?
– Если бы ты знала, как мало это меня интересует! – ответил он, сверкая своими голубыми, как сапфиры, глазами. – Моя настоящая семья – это Алекс и старый Карим Бен Рашид. И я уверяю тебя, что они не только одобрят мой выбор, но будут в восторге от него…
Ланс заглянул ей в лицо и, увидев, что она всерьез обеспокоена, покорно вздохнул.
– Пусть тебя не волнует, что скажут мои родители. Уверяю тебя: когда они поймут, что им придется со всем этим смириться, они попытаются придать нашему мезальянсу хотя бы внешнее благообразие. Может быть, они даже попытаются изменить твое имя на более благозвучное. – Ланс не удержался и озорно улыбнулся. – Например, Ее Высочество принцесса Медолина!.. Как тебе, нравится?
– Это еще хуже, чем просто Медок, – совершенно серьезно ответила Хани. – Не позволяй им смеяться надо мной, ладно?
Ланс покачал головой и произнес так же серьезно, даже торжественно:
– Я сделаю все, что ты захочешь, лишь бы ты была со мной! Я не могу без тебя, Медок. Эта последняя неделя… Для меня это был сущий ад!
– Для меня тоже, – ответила Хани хрипло и подняла на него полные слез глаза. – Но ты уверен, что никогда об этом не пожалеешь, Ланс? Я не хочу, чтобы ты жертвовал чем-либо ради меня.
– Это тебе придется приносить жертвы, – рассудительно ответил принц и начал загибать пальцы. – Во-первых, став моей законной супругой, ты должна будешь оставить работу. И поверь, это не каприз, Хани. Из-за нее ты можешь оказаться слишком уязвимой: убийства и похищения не такая уж большая редкость – особенно в нашем кругу. – Его губы сурово сжались. – Конечно, тебя будут охранять, но никакого ненужного риска я не допущу. Во-вторых…
– Кстати, ты уверен, что женишься на мне потому, что любишь, а не потому, что тебе нужен постоянный телохранитель? – шутливо спросила Хани.
– Совершенно уверен! – торжественно сказал Ланс. – Абсолютно…
Он наклонился и поцеловал ее в губы глубоким страстным поцелуем, который длился и длился, пока у них обоих не иссяк запас воздуха. Оторвавшись друг от друга, они еще долго не могли отдышаться и унять биение сердец.
– Боже! – пробормотал наконец Ланс. – Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я в последний раз держал тебя в объятиях. Послушай, Медок, может быть, перейдем от разговоров к делу? Я очень хочу чувствовать тебя рядом. Всю.
Хани тоже этого хотела – хотела все время, пока жила на том дурацком ранчо, воображая, будто так гораздо лучше не только для Ланса, но и нее самой. Теперь, когда были произнесены главные слова, ей уже ничто не мешало посмотреть правде в глаза. И она увидела ответы на все свои вопросы – увидела так ясно, что ей оставалось только недоумевать, как она не разобралась во всем раньше.
Большие горячие ладони Ланса спустились по спине Хани, легли на ее пышные ягодицы и надавили так, что она прижалась лоном к его напряженному естеству.
– Ланс, милый!.. – прошептала Хани. – Я хочу…
Она недоговорила: пол под ногами внезапно покачнулся и мелко задрожал, и Хани от неожиданности взвизгнула.
– О Боже, Ланс! Землетрясение!
– Чт-то?
Он взглянул на ее бледное, встревоженное лицо, и в глазах его отразилось искреннее недоумение. Лишь несколько мгновений спустя, с трудом освободившись от пут овладевшей им страсти, Ланс понял, что она имеет в виду, и от души рассмеялся:
– Нет, любимая. Как бы мне ни хотелось сказать, что моя страсть к тебе заставляет сотрясаться земную твердь, это не так. В данном случае не так, – тут же поправился он, и в его глазах запрыгали озорные бесенята. – Это не землетрясение, Хани. Просто мы находимся на борту яхты Алекса, и, если я не ошибаюсь, они только что запустили двигатели.
Он попытался снова привлечь ее к себе, но Хани уперлась ему в грудь обеими руками.
– А что мы делаем на яхте Алекса? – спросила она с подозрением. –Кстати, как я сюда попала? По-моему, мне ввели какой-то наркотик!..
– Я тут ни при чем, – поспешил отвести от себя подозрения Ланс. – Я вообще ничего не знал до тех пор, пока они не доставили тебя на борт! Алекс может подтвердить, что едва оттащил меня от этого рыжего, как бишь его… Джона Сакса – иначе бы я, наверное, убил его. Я действительно просил Алекса разыскать тебя и привезти сюда, но никак не думал… – Ланс сурово сжал губы. – Должен сказать, что он тоже был не слишком доволен действиями своих людей.
– Слава Богу, значит, я не одна такая, – едко заметила Хани, критически рассматривая свои экзотические одеяния. – Мне следовало сообразить раньше, кто во всем этом виноват.
Неожиданно ее глаза тревожно расширились.
– А кто надел на меня этот маскарадный костюм? – спросила она, машинально прикасаясь к шифоновым шальварам.
Ланс скромно потупился.
– Откровенно говоря, это была моя идея, – признался он и тут же вскинул на нее пронзительный взгляд. – Неужели я позволил бы прикоснуться к тебе кому-то постороннему, когда ты должна быть моей и только моей?! – прошипел он мелодраматическим шепотом.
– О Господи, Ланс! Из какого дешевого романчика ты взял эти строки? – простонала Хани.
– Из "Шейха". Автор – некий Е. М. Халл, – с готовностью сообщил принц. – Видишь, я готовился к нашему объяснению и даже кое-что прочитал. Эти строчки полюбились мне с первого взгляда – мне показалось, что они отлично подходят для финального монолога Неистового Ланса… – Он улыбнулся ей с ласковой насмешкой. – Ты же понимаешь: я женюсь на очень серьезной молодой леди, и мне самому придется отныне быть весьма рассудительным и осторожным.
Хани недоверчиво покачала головой. Ланс? Рассудительный?! Да никогда в жизни!!! Он всегда будет ее неистовым, нежным, любящим Скарамушем – даже если доживет до возраста Мафусаила.
– Ты не ответил на мой вопрос, – спохватилась она. – Почему мы на яхте Алекса? Куда мы плывем? Кстати, Алекс тоже здесь?
– Это не один вопрос, а целых три, – спокойно заметил Ланс и подмигнул Хани. – Разумеется, Алекс тоже на борту. А на яхте мы потому, что капитанам морских судов дано право заключать официальные браки между молодыми людьми, желающими навеки связать свои судьбы. Ведь ты желаешь связать свою судьбу с моей, правда. Медок? Признаться, мне не хотелось откладывать: вдруг нам что-то помешает… Ну а если тебе больше по душе пышная официальная церемония, ее можно устроить в Седикане – именно туда мы и плывем.
– Вот, значит, как? – нахмурилась Хани. – А что, если я не хочу выходить замуж здесь и сейчас?
– Даже в этом случае яхта очень удобна: я могу не спускать с тебя глаз, пока мы не поженимся, – небрежно откликнулся Ланс, но, заметив, что лицо Хани стало озабоченным, в тревоге наклонился к ней.
– Что такое? Ты раздумала?!
– Я этого не говорила, – негромко ответила Хани, – мне тоже хочется назвать тебя своим мужем как можно скорее, но… – она заколебалась.
– Говори же! – подбодрил ее Ланс.
– Я подумала, что было бы гораздо лучше, если бы ваше высочество не приказывали мне, а просто спросили моего согласия, – выпалила Хани и потупилась, чувствуя, что щеки ее стали алыми, как заря.
– Согласна ли ты быть моей женой, Медок, любимая? – торжественно спросил Ланс, опускаясь на одно колено, и его лицо осветилось лаской и нежностью.
– Да… – чуть слышно ответила Хани. – Я согласна.
– Отлично! – удовлетворенно воскликнул Ланс и поднялся; в следующее мгновение он уже снова обнимал ее. – А теперь, когда все формальности соблюдены, давай вернемся к сцене соблазнения. На чем мы остановились?
– Ты цитировал какую-то чушь из дрянного любовного романчика, – подсказала Хани, делая вид, что припоминает.
– Ах да! – Ланс хлопнул себя по лбу, и его васильковые глаза ярко сверкнули. – У меня заготовлена еще одна цитатка, которую я собирался пустить в ход в самом крайнем случае.
– Вот как? – осторожно спросила Хани.
Ланс только кивнул, и его лицо, светившееся любовью и озорством, показалось ей совсем мальчишеским. Расставив ноги, он заложил одну руку за спину, а другую картинно отвел в сторону.
– "Я должен быть не только любовником, но и слугой!.." – продекламировал он негромко.
От переполнявшего ее счастья Хани захотелось рассмеяться, но Ланс закрыл ей рот поцелуем.