— Они заслуживают того же, что и все остальные…
— Милорд Дракон, — вмешался Таим таким тоном, будто то, что он говорил, совершенно очевидно, — ты, конечно, захочешь, чтобы Айз Седай — все — были препоручены тому, кому ты доверяешь, тому, кто, как тебе известно, способен управиться с ними, и кто лучше…
— Хватит! — воскликнул Ранд.
Все тут же как один смолкли, но повели себя совершенно по-разному. На лице Таима не отразилось ничего, хотя от него резко запахло яростью.
Эмис с Сорилеей обменялись взглядами и одинаковым движением поправили шали; от них пахло точно так же, как от Таима, и выражение их лиц подтверждало это. Они хотели того, чего хотели, и намеревались добиться этого, с помощью Кар'а'карна или без нее. Кируна и Бера тоже посмотрели друг на друга, и взгляды их были столь красноречивы, что Перрину страстно захотелось уметь разгадывать, что они выражали, — как его нос умел разгадывать запахи. Его глазам предстали две безмятежные Айз Седай, вполне владеющие собой и уверенные, что все будет так, как они хотят; однако нос его ощущал запах тревоги и страха, исходивший от обеих. Они боялись Таима, это ясно. Похоже, они думали, что смогут так или иначе договориться и с Рандом, и с Хранительницами Мудрости, но Таим и Аша'маны по-настоящему пугали их.
Мин потянула Ранда за рукав — она явно заметила всеобщую озабоченность и пахла почти так же тревожно, как сестры. Он успокаивающе похлопал ее по руке, не сводя с остальных пристального, сурового взгляда. В том числе и с Перрина, открывшего было рот. Все, кто находился в лагере, смотрели на них, в том числе двуреченцы и пленные Айз Седай, но лишь несколько айильцев стояли достаточно близко, чтобы слышать. Люди не сводили глаз с Ранда, но явно старались по возможности держаться подальше.
— Пленницами будут заниматься Хранительницы Мудрости, — произнес наконец Ранд, и Сорилея неожиданно запахла так удовлетворенно, что Перрин энергично потер нос. Таим сердито покачал головой, но Ранд не дал ему возможности заговорить. Он засунул большой палец за пряжку пояса с мечом, на которой был выгравирован позолоченный Дракон, и костяшки его пальцев побелели, с такой силой он сжал ее; другая рука продолжала теребить рукоять меча. — Планировалось, что Аша'маны будут заниматься обучением и пополнять свои ряды, а не стоять на страже. Тем более на страже Айз Седай. — У Перрина на голове зашевелились волосы, когда до него дошло, какой запах исходил от Ранда, в упор смотревшего на Таима. Ненависть, окрашенная страхом. Свет, он должен быть нормальным.
Таим коротко, неохотно кивнул:
— Как прикажешь, милорд Дракон. Мин с тревогой взглянула на этого человека в черном мундире и придвинулась поближе к Ранду.
От Кируны запахло облегчением; бросив, однако, еще один взгляд на Беру, она выпрямилась с выражением непробиваемой самоуверенности на лице.
— Эти айильские женщины, безусловно, заслуживают всяческого доверия…
Некоторые из них, возможно, достигли бы многого, приди они в Башню… Но ты же не можешь просто передать им под надзор Айз Седай. Это немыслимо! Бера Седай и я…
Ранд поднял руку — и слова замерли у нее на устах. Может, дело было в выражении его глаз, сверкающих, точно серо-голубые камни. Или, может, сыграл свою роль красно-золотой Дракон, обвивающий его предплечье, который стал особенно заметен, потому что у рубашки с этой стороны был оторван рукав.
Дракон сверкал и переливался в солнечном свете.
— Вы разве не присягали мне на верность?
Кируна вытаращила глаза, будто получила удар под дых.
Спустя мгновение она кивнула, с явной неохотой. Делая это, она словно не верила сама себе, точно так же, как вчера, когда после окончания сражения стояла на коленях у колодцев и клялась Светом и своей надеждой на спасение и возрождение, что будет повиноваться Дракону Возрожденному и служить ему до Последней Битвы, до самого ее конца. Перрин понимал ее потрясение. Даже если забыть о существовании Трех Клятв, начни она отрицать то, что произошло, он, наверно, скорее усомнился бы в собственной памяти. Девять Айз Седай на коленях, с потрясенными лицами, произносящие роковые слова и сами не верящие в то, что они это делают! Даже сейчас лицо Беры перекосилось, точно она надкусила гнилую сливу.
Айилец — почти такой же высокий, как Ранд, с обветренным лицом и темнорыжими волосами, тронутыми сединой, — подошел ближе. Он кивнул Перрину и слегка прикоснулся к руке Эмис. В ответ она на мгновение сжала его пальцы.
Руарк был ее мужем, но айильцы никогда не позволяли себе большего проявления чувств, если рядом находились посторонние. Он был также вождем клана Таардад Айил — он и Гаул единственные среди мужчин-айильцев не носили головную повязку сисвай'аман, — и с прошлой ночи он и тысяча его копий производили разведку, рыская по округе.
Даже совершенно неосведомленный человек, только что прибывший сюда, почувствовал бы напряжение, сгустившееся вокруг Ранда, а Руарк был далеко не глуп.
— У меня новости для тебя, Ранд ал'Тор. — Ранд жестом разрешил ему говорить, и Руарк тут же продолжил:
— Эти псы Шайдо все еще со всей возможной скоростью бегут на восток. На севере я видел мужчин в зеленом, на конях, но они избегали нас, и мы, в соответствии с твоим приказом, позволили им уйти, поскольку они не причиняли нам беспокойства. Думаю, они разыскивают Айз Седай, которым удалось сбежать. С ними было несколько женщин. — Лицо его выглядело чеканно спокойным и твердым, холодные голубые глаза остановились на двух стоящих рядом Айз Седай. Прежде Руарк обошел бы стороной любую Айз Седай
— каждый айилец поступил бы точно так же, — но вчера с этим было покончено; а может, и раньше.
— Хорошие новости. Я отдал бы почти все на свете за то, чтобы поймать Галину, но все равно хорошие новости. — Ранд снова положил ладонь на рукоять меча и на полдюйма вытащил клинок из темных ножен. Казалось, он сделал это бессознательно. Галина, Красная, была главной среди тех сестер, у которых он находился в плену, и если он сравнительно спокойно говорил о ней сегодня, то вчера пришел в ярость, узнав, что она скрылась. Даже сейчас от его спокойствия веяло холодом — спокойствие того сорта, которое вполне могло скрывать тлеющий гнев. И от Ранда исходил такой запах, что у Перрина мурашки побежали по телу. — Они должны заплатить за все.
Было непонятно, кого Ранд имел в виду — Шайдо, или спасшихся бегством Айз Седай, или и тех и других.
Бера сделала беспокойное движение головой, и его внимание тут же снова переключилось на нее и Кируну.
— Вы присягали мне на верность, и я верю этому… вот настолько. — Он поднял руку, сблизив большой и указательный пальцы так, чтобы между ними остался крошечный зазор. — Айз Седай всегда все знают лучше других, или, по крайней мере, так им кажется. Поэтому я могу доверить вам одно — точно исполнять мои приказания, но вы даже ванну не примете без моего разрешения.
Или разрешения Хранительниц Мудрости.
На этот раз у Беры сделался такой вид, будто ее ударили. Ее светло-карие глаза обратились к Эмис и Сорилее с выражением удивления и негодования, а Кируна затрепетала, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. Хранительницы Мудрости лишь поправили шали, но пахло от них по-прежнему удовлетворением. Волны жестокого удовлетворения. Айз Седай крупно повезло, подумал Перрин, что их носы не чуяли все так же, как его нос, иначе они начали бы военные действия прямо здесь и сейчас. Или, может быть, попытались скрыться, наплевав на свое достоинство. Он на их месте поступил бы именно так.
Руарк стоял на прежнем месте, с праздным любопытством рассматривая наконечник одного из своих коротких копий. Происходящее было делом Хранительниц Мудрости, а он всегда говорил, что не станет лезть в дела Хранительниц Мудрости, пока они держатся подальше от дел вождей кланов. Но Таим… Сложив руки и со скучающим выражением лица оглядывая лагерь, он пытался сделать вид, будто его все это не волнует, и, тем не менее, от него исходил странный и сложный запах. Перрин сказал бы, что этот человек забавлялся и что его настроение определенно улучшилось по сравнению с тем, каким оно было совсем недавно.
— Мы поклялись тебе, — изрекла наконец Бера, уперев руки в широкие бедра, — и этого вполне достаточно. Только Друзья Темного могут нарушить эту клятву. — Она произнесла слово «клятва» почти таким же тоном, каким упомянула о Друзьях Темного. Нет, им не нравилось, очень не нравилось то, что они дали эту клятву. — Ты осмеливаешься обвинять нас?..
— Если бы я так думал, — огрызнулся Ранд, — вы бы уже вместе с Таимом были на пути в Черную Башню. Вы поклялись, что будете повиноваться. Ну так повинуйтесь!
Долгое мгновение Бера, похоже, колебалась, потом с головы до пят обрела обычный для Айз Седай царственный вид. Это было что-то… Айз Седай способны даже королеву на троне заставить почувствовать себя замарашкой. Слегка присев, Бера лишь еле заметно наклонила голову.
Кируна, со своей стороны, прилагала неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках; когда она заговорила, ее голос прозвучал вполне спокойно, но казался каким-то… ломким:
— Должны ли мы в таком случае спросить разрешения у этих достойных айильских женщин, прежде чем поинтересоваться, не желаешь ли ты, чтобы тебя Исцелили? Я знаю, Галина жестоко обращалась с тобой. Тебе необходимо Исцеление. Пожалуйста. — Даже слово «пожалуйста» в ее устах прозвучало в какой-то степени как приказ.
Мин, явно взволнованная, шевельнулась рядом с Рандом.
— Ты еще скажешь спасибо за это предложение, овечий пастух. Как говорю я. Тебе же больно? Кто-то должен заняться тобой, иначе… — Она озорно улыбнулась, на мгновение став очень похожей на ту Мин, какой Перрин помнил ее до похищения. — Иначе ты не сможешь сидеть в седле.
— Молодые люди по глупости часто терпят боль, — неожиданно заговорила Нандера, не обращаясь ни к кому конкретно, — чего, конечно, делать не следует. Они думают, что доказывают таким образом свою гордость. Хотя на самом деле это доказывает лишь их глупость.
— Кар'а'карн, — сухо добавила Сулин, также в пространство, — вовсе не глуп. Так мне кажется.
Ранд нежно улыбнулся Мин, искоса взглянул на Нандеру и Сулин, но когда он поднял глаза на Кируну, они снова заледенели.
— Очень хорошо. — И добавил, когда она рванулась вперед:
— Только не ты. — Лицо Кируны окаменело прямо на глазах. Рот Таима исказила гримаса почти улыбка, и он шагнул к Ранду, не отрывая взгляда от Кируны. Ранд махнул рукой, указывая на кого-то за его спиной:
— Вот она. Подойди сюда, Аланна.
Перрин вздрогнул. Ранд показывал прямо на Аланну, глядя на нее очень странным взглядом. Этот взгляд расшевелил какое-то воспоминание в глубине сознания Перрина, но он никак не мог понять, какое именно. Таим тоже казался удивленным. Его лицо превратилось в маску вежливости, но взгляд темных глаз мерцал, перебегая с Ранда на Аланну. Судя по запаху, ожегшему нос Перрина, правильнее всего было бы сказать про Таима, что он в недоумении.
Аланна тоже вздрогнула. По какой-то причине она все время выглядела очень подавленной, с тех самых пор, как вместе с Перрином отправилась сюда; от ее безмятежности остались в лучшем случае одни обрывки. Сейчас она пригладила свои юбки, вызывающе стрельнула взглядом в сторону Кируны и Беры и, плавно обойдя их, оказалась перед Рандом. Обе Айз Седай не сводили с нее глаз — точно учителя, которые собирались убедиться, что ученик хорошо выполняет свое задание, но вовсе не уверены, что это так. Что за всем этим стояло? Пусть одна из них была у сестер главной, но, так или иначе, Аланна тоже Айз Седай, точно такая же, как и они. От всего этого подозрительность Перрина в отношении Айз Седай только усилилась. Иметь дело с Айз Седай все равно что пересекать вброд протоки в Мокром Лесу неподалеку от Трясины. Под спокойной поверхностью скрывались подводные течения, которые способны сбить с ног. Точно такие же опасные течения в любой момент могли возникнуть здесь, и источником их были отнюдь не только сестры.
Ранд повел себя с Аланной удивительно вольно, — дотронувшись до ее подбородка, он заставил ее поднять лицо. Бера шумно втянула воздух, и на этот раз, в виде исключения, Перрин был с ней согласен. Даже танцуя с девушкой на далекой родине, Ранд никогда не позволил бы себе такой развязности, а Аланна вовсе не девушка на танцах. Она покраснела, от нее резко запахло неуверенностью. Странно. Айз Седай не краснели от смущения, насколько было известно Перрину, и, уж конечно, никогда не испытывали чувства неуверенности.
— Исцели меня, — сказал Ранд. Тоном приказа, а не просьбы.
Аланна покраснела еще жарче, в исходящем от нее запахе появилась примесь гнева. Ее руки дрожали, когда она подняла их и обхватила его голову.
Перрин непроизвольно потер ладонь, раненную вчера одним из копий Шайдо.
Его уже не раз Исцеляли прежде, и Кируна Исцелила ему несколько глубоких ран. Ощущение было такое, будто ныряешь в пруд с ледяной водой; по окончании ловишь ртом воздух, трясешься и испытываешь слабость в коленях. И, как правило, чувствуешь зверский голод. Однако, когда все закончилось, Ранд лишь еле заметно дрожал.
— Как ты терпишь такую боль? — прошептала Аланна.
— С этим покончено, хватит, — ответил он, отводя ее руки. И отвернулся без единого слова благодарности. Он собрался было что-то сказать, но замер, полуобернувшись к Колодцам Дюмай.
— Мы нашли всех, Ранд ал'Тор, — негромко сказала Эмис.
Он кивнул и заговорил, уже заметно более оживленно:
— Пора идти. Сорилея, ты назначишь Хранительниц Мудрости, которым Аша'маны передадут пленниц. И еще тех, которые будут сопровождать Кируну и… и остальных моих новых подданных. — Ранд усмехнулся:
— Мне не хотелось бы, чтобы они совершили какую-нибудь оплошность… по неведению.
— Как скажешь, Кар'а'карн. — Решительным жестом поправив шаль, Хранительница Мудрости повернулась к Бере, Кируне и Аланне:
— Ступайте к остальным и оставайтесь с ними, пока я не найду того, кто будет заниматься вами. — Как и следовало ожидать, Бера сердито нахмурилась, Кируна уподобилась ледяной статуе, а Аланна стояла, опустив голову, покорная и угрюмая. Сорилея на все это не обратила ни малейшего внимания. Резко хлопнув в ладоши, она сделала руками несколько быстрых подгоняющих движений, точно говоря «кш-ш-ш!» ленивым гусыням:
— Ну? Пошевеливайтесь! Живее!
Айз Седай выполнили ее указания с явной неохотой и с таким видом, будто им просто внезапно самим захотелось прогуляться туда, куда было приказано.
Эмис подошла к Сорилее и прошептала что-то, чего Перрин не расслышал. Но Айз Седай, по-видимому, обладали более острым слухом. Они неподвижно замерли, с ошеломленными лицами глядя на Хранительниц Мудрости. Сорилея снова хлопнула в ладоши, еще громче, чем прежде, и снова замахала руками, подгоняя своих «гусынь».
Поскребывая бородку, Перрин встретился взглядом с Руарком. Вождь вяло улыбнулся и пожал плечами. Дело Хранительниц Мудрости. С его точки зрения, что бы ни происходило, все хорошо; айильцы даже большие фаталисты, чем волки. Перрин бросил взгляд на Гедвина. Тот стоял, наблюдая, как Сорилея командует Айз Седай. И не просто глядел на сестер
— с таким выражением лис смотрит на куриц, недоступных для него. Хранительницы Мудрости все же лучше, чем Аша'маны, подумал Перрин.
Должны быть лучше.
Если Ранд и заметил этот эпизод, он не подал вида.
— Таим, как только передашь пленниц Хранительницам Мудрости, отправляйся вместе с Аша'манами в Черную Башню. Как можно скорее. Помни, что нужно сдерживать любого, кто учится слишком быстро. И помни о том, что я сказал насчет рекрутов.
— Вряд ли я забуду об этом, милорд Дракон, — сухо ответил Таим. — Я лично за всем прослежу. Но если ты позволишь снова затронуть этот вопрос…
Тебе нужна почетная стража.
— Мы это уже обсуждали, — резко сказал Ранд. — Аша'манов, я считаю, лучше использовать для другого. Мне, конечно, нужна надежная охрана, но та, которая у меня уже есть, справится с этим. Перрин, ты останешься?..
— Милорд Дракон, — прервал его Таим, — не годится, чтобы с тобой осталось всего несколько Аша'манов.
Ранд повернул голову и посмотрел на Таима. Выражение его лица — оно было почти таким же спокойным, как у Айз Седай, — ни о чем не говорило, но запах… Ярость, острая, как бритва, внезапно сменилась любопытством, едва заметным, зондирующим, и смутной настороженностью; потом сокрушительная, смертоносная ярость вернулась, поглотив и то и другое. Ранд еле заметно покачал головой, в его запахе возник оттенок холодной решимости. Ни у кого другого запах не менялся так быстро. Ни у кого Таим, конечно, не способен был по запаху определить всю эту гамму чувств. Он судил о реакции Ранда лишь по тому, о чем ему говорили глаза. И увидел лишь, что Ранд еле заметно покачал головой, — и все.
— Подумай. Ты отобрал четверых Посвященных и четверых солдат. Тебе нужен хотя бы один Аша'ман. — Перрин не понял, о ком шла речь; он-то думал, они все — Аша'маны.
— Думаешь, я не смогу обучить их так же хорошо, как ты? — Голос Ранда был обманчиво мягок — как шорох меча, выскальзывающего из ножен.
— Я думаю, что Лорд Дракон слишком занят, чтобы заниматься обучением. Таим говорил спокойно, но исходящий от него запах гнева стал сильнее. — У тебя много дел поважнее. Возьми, по крайней мере, людей, которые потребуются для этого. Я могу выбрать того, кто достиг наибольших успехов…
— Одного, — отрезал Ранд. — И я сам выберу. — Таим улыбнулся, покорно разведя руками, но запах разочарования почти вытеснил запах гнева. И снова Ранд ткнул пальцем, почти не глядя. — Его. — На этот раз собственный выбор удивил, похоже, даже его самого. Выяснилось, что он указывает на человека средних лет, сидящего по ту сторону круга повозок на перевернутой вверх дном бочке и не обращающего никакого внимания на собравшихся около Ранда.
Опираясь локтем на колено, а подбородком на руку, он хмуро рассматривал Айз Седай. Однако на высоком воротнике его черного мундира сверкали и меч, и дракон. — Как его зовут, Таим?
— Дашива, — задумчиво ответил Таим, внимательно вглядываясь в лицо Ранда. От него пахло удивлением даже больше, чем от самого Ранда, но и раздражением тоже. — Корлан Дашива. Из хутора в Черных Холмах.
— Он подойдет, — сказал Ранд, но голос его звучал не слишком уверенно.
— Дашива очень быстро вошел в полную силу, но в голове у него чаще всего туман. Он всегда словно витает где-то. Может, он просто мечтатель, а может, пятно на саидин уже повлияло на его разум. Лучше бы ты выбрал Торвала, или Рочайда, или…
Настойчивое сопротивление Таима как ветром сдуло с Ранда нерешительность.
— Я сказал — Дашива подойдет. Вели ему подойти ко мне, передай пленниц Хранительницам Мудрости и отправляйся. Я не собираюсь тратить целый день на споры. Перрин, собери всех, чтобы как можно быстрее тронуться в путь. Как только будете готовы, разыщи меня.
Не добавив больше ни слова, он зашагал прочь. Мин уцепилась за его руку, Нандера и Сулин, точно тени, ни на шаг не отставали от них. Темные глаза Таима засверкали, но он тут же взял себя в руки и с гордым видом прошествовал прочь, окликнув Гедвина и Рочайда, Торвала и Кисмана. Мужчины в черных мундирах поспешили к нему Перрин состроил гримасу. Он столько всего должен сказать Ранду, а у него не появилось возможности даже рта раскрыть. Ладно, если уж на то пошло, может, получится даже лучше, если рядом не будет ни Айз Седай, ни Хранительниц Мудрости. И Таима тоже.
Дел у него, в общем-то, было не так уж много. Предполагалось, что всеми, кто пришел, чтобы освободить Ранда, командовал он, но на самом деле Руарк гораздо лучше него знал, что и как нужно делать, а Добрэйну и Хавьену достаточно сказать одно слово, чтобы больше не беспокоиться ни о кайриэнцах, ни о майенцах. У обоих был такой вид, что ему стало ясно — они хотят обсудить что-то, но заговорили они только тогда, когда остались одни и Перрин спросил, в чем дело.
Хавьен тут же взорвался:
— Лорд Перрин, он же Лорд Дракон! Копаться среди трупов…
— Ну-ну, не увлекайся… — спокойно прервал его Добрэйн. — Мы беспокоимся только о нем, как ты понимаешь. От него очень многое зависит. Он выглядел как воин и, конечно, был им. Но, кроме того, Добрэйн кайриэнский лорд, погрязший в Игре Домов, что бы он ни болтал о том, будто его беспокоит только Ранд. Типичный, законченный кайриэнец.
Зато Перрин ни в коей мере не преуспел в Игре Домов.
— С ним все в порядке, — резко сказал он.
Добрэйн лишь кивнул, как будто говоря: «Конечно», и пожал плечами, точно желая показать, что у него больше нет вопросов, но Хавьен залился краской. Они зашагали к своим солдатам, и, провожая их взглядом, Перрин покачал головой. Он очень надеялся, что не солгал им.
Собрав двуреченцев, Перрин велел им седлать коней, стараясь не обращать внимания на их преувеличенное поклонение. В большинстве случаев оно производило впечатление импульсивного, точно было результатом внутреннего порыва, а не воспитания. Еще Фэйли не раз говорила, что двуреченцы порой слишком усердно проявляют свое поклонение, потому что не привыкли иметь дело с лордами. Ему хотелось закричать на них: «Какой я вам лорд?!» Но он уже поступал так прежде, и безо всякого толка.
Все кинулись к своим лошадям, а Даниил Левин и Бан ал'Син отстали. Они были двоюродными братьями и выглядели точно два боба из одного стручка.
Разница состояла только в том, что Даннил отрастил пышные усы, кончики которых загибались вниз по тарабонской моде, а усы Бана имели вид двух узких темных полосок под носом, в манере жителей Арад Домана. Беженцы, в последнее время часто появляющиеся в Двуречье, принесли с собой много нового.
— Эти Аша'маны с нами пойдут? — спросил Даниил.
Перрин покачал головой, и Даниил вздохнул с явным облегчением — А что с Айз Седай? — с тревогой спросил Бан. — Их ведь отпустят, правда? Я имею в виду, теперь, когда Ранд сам на свободе. Лорд Дракон то есть. Нельзя же держать В плену Айз Седай?
— От вас обоих требуется одно — подготовиться к походу, и больше ничего, — ответил Перрин. — Ранд сам позаботится об Айз Седай.
Они даже среагировали совершенно одинаково — оба обеспокоенно затеребили пальцами усы. Перрин резко отдернул руку от своей бородки.
Заметив это, один из парней взглянул на него с таким выражением, точно Перрин сделал ему замечание.
Тем временем лагерь пришел в движение. Все знали, что с минуты на минуту предстоит отправиться в путь, и все же почти у каждого остались незаконченные дела. Слуги пленных Айз Седай торопливо грузили последние вещи в фургоны, возчики, позванивая сбруей, запрягали лошадей. Кайриэнцы и майенцы, казалось, присутствовали сразу везде, проверяя, в порядке ли седла и уздечки. Туда-сюда стремглав пробегали голые гай'шайн, хотя, казалось, айильцам собраться проще всех.
Вспышки света в стороне от повозок ознаменовали отбытие Таима и его Аша'манов. У Перрина сразу улучшилось настроение. Из тех девяти, которые остались, еще один, кроме Дашивы, был средних лет, коренастый, с простым лицом крестьянина, а другой, прихрамывающий, с венчиком седых волос, уже вполне мог бы иметь внуков. Остальные были моложе, некоторые почти мальчики, тем не менее все они наблюдали за поднявшейся в лагере суматохой с хладнокровием мужчин, побывавших во многих переделках. Однако держались все вместе. За исключением Дашивы, который стоял в нескольких шагах от остальных, уставясь в пространство невидящим взором. Вспомнив предостережение Таима по поводу Дашивы, Перрин понадеялся, что он и вправду всего лишь такой… задумчивый мечтатель.
Когда Перрин нашел Ранда, тот сидел на плетеном коробе, опершись локтями на колени. Сулин и Нандера устроились на корточках по обе стороны от него, с копьями и щитами из бычьей кожи в руках. Даже здесь, в гуще людей, которые были сторонниками Ранда, они зорко наблюдали за всем, что так или иначе двигалось поблизости от него. Мин сидела на земле, у ног Ранда, подобрав под себя ноги и с улыбкой глядя на него.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ранд, — сказал Перрин, переместив рукоять своего топора таким образом, чтобы она не мешала ему усесться на корточки. Никто не мог слышать его слов, кроме самого Ранда, Мин и обеих Дев. Если Сулин и Нандера тут же побегут к Хранительницам Мудрости, то с этим ничего не поделаешь. Без каких-либо предварительных объяснений Перрин с горячностью рассказал обо всем, что видел этим утром. И о том, какие запахи чувствовал, тоже. Ранд был одним из немногих, кто знал о нем и о волках, хотя и не показывал вида. Перрин постарался рассказать ему обо всем, что видел и слышал. Аша'маны и Хранительницы Мудрости. Аша'маны и Айз Седай.
Хранительницы Мудрости и Айз Седай. Все хитросплетение страстей, которое, точно сухое дерево, могло вспыхнуть в любой момент. Не забыл он и двуреченцев. — Они обеспокоены, Ранд, но если они всего лишь боятся, то, можешь не сомневаться, некоторые кайриэнцы могут перейти к действиям. Или тайренцы. Например, просто помочь пленницам сбежать, а может, и что-нибудь похуже. Свет, я вполне могу представить себе, как Даниил и Бан, а вместе с ними и еще не меньше пятидесяти человек помогают им скрыться. Если только кому-то из них придет в голову, как это сделать.
— Что ты имеешь в виду, говоря «что-нибудь похуже»? — спокойно спросил Ранд, и Перрин ощутил покалывание на коже.
Он взглянул прямо в глаза Ранду.
— Милорд Дракон, — вмешался Таим таким тоном, будто то, что он говорил, совершенно очевидно, — ты, конечно, захочешь, чтобы Айз Седай — все — были препоручены тому, кому ты доверяешь, тому, кто, как тебе известно, способен управиться с ними, и кто лучше…
— Хватит! — воскликнул Ранд.
Все тут же как один смолкли, но повели себя совершенно по-разному. На лице Таима не отразилось ничего, хотя от него резко запахло яростью.
Эмис с Сорилеей обменялись взглядами и одинаковым движением поправили шали; от них пахло точно так же, как от Таима, и выражение их лиц подтверждало это. Они хотели того, чего хотели, и намеревались добиться этого, с помощью Кар'а'карна или без нее. Кируна и Бера тоже посмотрели друг на друга, и взгляды их были столь красноречивы, что Перрину страстно захотелось уметь разгадывать, что они выражали, — как его нос умел разгадывать запахи. Его глазам предстали две безмятежные Айз Седай, вполне владеющие собой и уверенные, что все будет так, как они хотят; однако нос его ощущал запах тревоги и страха, исходивший от обеих. Они боялись Таима, это ясно. Похоже, они думали, что смогут так или иначе договориться и с Рандом, и с Хранительницами Мудрости, но Таим и Аша'маны по-настоящему пугали их.
Мин потянула Ранда за рукав — она явно заметила всеобщую озабоченность и пахла почти так же тревожно, как сестры. Он успокаивающе похлопал ее по руке, не сводя с остальных пристального, сурового взгляда. В том числе и с Перрина, открывшего было рот. Все, кто находился в лагере, смотрели на них, в том числе двуреченцы и пленные Айз Седай, но лишь несколько айильцев стояли достаточно близко, чтобы слышать. Люди не сводили глаз с Ранда, но явно старались по возможности держаться подальше.
— Пленницами будут заниматься Хранительницы Мудрости, — произнес наконец Ранд, и Сорилея неожиданно запахла так удовлетворенно, что Перрин энергично потер нос. Таим сердито покачал головой, но Ранд не дал ему возможности заговорить. Он засунул большой палец за пряжку пояса с мечом, на которой был выгравирован позолоченный Дракон, и костяшки его пальцев побелели, с такой силой он сжал ее; другая рука продолжала теребить рукоять меча. — Планировалось, что Аша'маны будут заниматься обучением и пополнять свои ряды, а не стоять на страже. Тем более на страже Айз Седай. — У Перрина на голове зашевелились волосы, когда до него дошло, какой запах исходил от Ранда, в упор смотревшего на Таима. Ненависть, окрашенная страхом. Свет, он должен быть нормальным.
Таим коротко, неохотно кивнул:
— Как прикажешь, милорд Дракон. Мин с тревогой взглянула на этого человека в черном мундире и придвинулась поближе к Ранду.
От Кируны запахло облегчением; бросив, однако, еще один взгляд на Беру, она выпрямилась с выражением непробиваемой самоуверенности на лице.
— Эти айильские женщины, безусловно, заслуживают всяческого доверия…
Некоторые из них, возможно, достигли бы многого, приди они в Башню… Но ты же не можешь просто передать им под надзор Айз Седай. Это немыслимо! Бера Седай и я…
Ранд поднял руку — и слова замерли у нее на устах. Может, дело было в выражении его глаз, сверкающих, точно серо-голубые камни. Или, может, сыграл свою роль красно-золотой Дракон, обвивающий его предплечье, который стал особенно заметен, потому что у рубашки с этой стороны был оторван рукав.
Дракон сверкал и переливался в солнечном свете.
— Вы разве не присягали мне на верность?
Кируна вытаращила глаза, будто получила удар под дых.
Спустя мгновение она кивнула, с явной неохотой. Делая это, она словно не верила сама себе, точно так же, как вчера, когда после окончания сражения стояла на коленях у колодцев и клялась Светом и своей надеждой на спасение и возрождение, что будет повиноваться Дракону Возрожденному и служить ему до Последней Битвы, до самого ее конца. Перрин понимал ее потрясение. Даже если забыть о существовании Трех Клятв, начни она отрицать то, что произошло, он, наверно, скорее усомнился бы в собственной памяти. Девять Айз Седай на коленях, с потрясенными лицами, произносящие роковые слова и сами не верящие в то, что они это делают! Даже сейчас лицо Беры перекосилось, точно она надкусила гнилую сливу.
Айилец — почти такой же высокий, как Ранд, с обветренным лицом и темнорыжими волосами, тронутыми сединой, — подошел ближе. Он кивнул Перрину и слегка прикоснулся к руке Эмис. В ответ она на мгновение сжала его пальцы.
Руарк был ее мужем, но айильцы никогда не позволяли себе большего проявления чувств, если рядом находились посторонние. Он был также вождем клана Таардад Айил — он и Гаул единственные среди мужчин-айильцев не носили головную повязку сисвай'аман, — и с прошлой ночи он и тысяча его копий производили разведку, рыская по округе.
Даже совершенно неосведомленный человек, только что прибывший сюда, почувствовал бы напряжение, сгустившееся вокруг Ранда, а Руарк был далеко не глуп.
— У меня новости для тебя, Ранд ал'Тор. — Ранд жестом разрешил ему говорить, и Руарк тут же продолжил:
— Эти псы Шайдо все еще со всей возможной скоростью бегут на восток. На севере я видел мужчин в зеленом, на конях, но они избегали нас, и мы, в соответствии с твоим приказом, позволили им уйти, поскольку они не причиняли нам беспокойства. Думаю, они разыскивают Айз Седай, которым удалось сбежать. С ними было несколько женщин. — Лицо его выглядело чеканно спокойным и твердым, холодные голубые глаза остановились на двух стоящих рядом Айз Седай. Прежде Руарк обошел бы стороной любую Айз Седай
— каждый айилец поступил бы точно так же, — но вчера с этим было покончено; а может, и раньше.
— Хорошие новости. Я отдал бы почти все на свете за то, чтобы поймать Галину, но все равно хорошие новости. — Ранд снова положил ладонь на рукоять меча и на полдюйма вытащил клинок из темных ножен. Казалось, он сделал это бессознательно. Галина, Красная, была главной среди тех сестер, у которых он находился в плену, и если он сравнительно спокойно говорил о ней сегодня, то вчера пришел в ярость, узнав, что она скрылась. Даже сейчас от его спокойствия веяло холодом — спокойствие того сорта, которое вполне могло скрывать тлеющий гнев. И от Ранда исходил такой запах, что у Перрина мурашки побежали по телу. — Они должны заплатить за все.
Было непонятно, кого Ранд имел в виду — Шайдо, или спасшихся бегством Айз Седай, или и тех и других.
Бера сделала беспокойное движение головой, и его внимание тут же снова переключилось на нее и Кируну.
— Вы присягали мне на верность, и я верю этому… вот настолько. — Он поднял руку, сблизив большой и указательный пальцы так, чтобы между ними остался крошечный зазор. — Айз Седай всегда все знают лучше других, или, по крайней мере, так им кажется. Поэтому я могу доверить вам одно — точно исполнять мои приказания, но вы даже ванну не примете без моего разрешения.
Или разрешения Хранительниц Мудрости.
На этот раз у Беры сделался такой вид, будто ее ударили. Ее светло-карие глаза обратились к Эмис и Сорилее с выражением удивления и негодования, а Кируна затрепетала, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. Хранительницы Мудрости лишь поправили шали, но пахло от них по-прежнему удовлетворением. Волны жестокого удовлетворения. Айз Седай крупно повезло, подумал Перрин, что их носы не чуяли все так же, как его нос, иначе они начали бы военные действия прямо здесь и сейчас. Или, может быть, попытались скрыться, наплевав на свое достоинство. Он на их месте поступил бы именно так.
Руарк стоял на прежнем месте, с праздным любопытством рассматривая наконечник одного из своих коротких копий. Происходящее было делом Хранительниц Мудрости, а он всегда говорил, что не станет лезть в дела Хранительниц Мудрости, пока они держатся подальше от дел вождей кланов. Но Таим… Сложив руки и со скучающим выражением лица оглядывая лагерь, он пытался сделать вид, будто его все это не волнует, и, тем не менее, от него исходил странный и сложный запах. Перрин сказал бы, что этот человек забавлялся и что его настроение определенно улучшилось по сравнению с тем, каким оно было совсем недавно.
— Мы поклялись тебе, — изрекла наконец Бера, уперев руки в широкие бедра, — и этого вполне достаточно. Только Друзья Темного могут нарушить эту клятву. — Она произнесла слово «клятва» почти таким же тоном, каким упомянула о Друзьях Темного. Нет, им не нравилось, очень не нравилось то, что они дали эту клятву. — Ты осмеливаешься обвинять нас?..
— Если бы я так думал, — огрызнулся Ранд, — вы бы уже вместе с Таимом были на пути в Черную Башню. Вы поклялись, что будете повиноваться. Ну так повинуйтесь!
Долгое мгновение Бера, похоже, колебалась, потом с головы до пят обрела обычный для Айз Седай царственный вид. Это было что-то… Айз Седай способны даже королеву на троне заставить почувствовать себя замарашкой. Слегка присев, Бера лишь еле заметно наклонила голову.
Кируна, со своей стороны, прилагала неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках; когда она заговорила, ее голос прозвучал вполне спокойно, но казался каким-то… ломким:
— Должны ли мы в таком случае спросить разрешения у этих достойных айильских женщин, прежде чем поинтересоваться, не желаешь ли ты, чтобы тебя Исцелили? Я знаю, Галина жестоко обращалась с тобой. Тебе необходимо Исцеление. Пожалуйста. — Даже слово «пожалуйста» в ее устах прозвучало в какой-то степени как приказ.
Мин, явно взволнованная, шевельнулась рядом с Рандом.
— Ты еще скажешь спасибо за это предложение, овечий пастух. Как говорю я. Тебе же больно? Кто-то должен заняться тобой, иначе… — Она озорно улыбнулась, на мгновение став очень похожей на ту Мин, какой Перрин помнил ее до похищения. — Иначе ты не сможешь сидеть в седле.
— Молодые люди по глупости часто терпят боль, — неожиданно заговорила Нандера, не обращаясь ни к кому конкретно, — чего, конечно, делать не следует. Они думают, что доказывают таким образом свою гордость. Хотя на самом деле это доказывает лишь их глупость.
— Кар'а'карн, — сухо добавила Сулин, также в пространство, — вовсе не глуп. Так мне кажется.
Ранд нежно улыбнулся Мин, искоса взглянул на Нандеру и Сулин, но когда он поднял глаза на Кируну, они снова заледенели.
— Очень хорошо. — И добавил, когда она рванулась вперед:
— Только не ты. — Лицо Кируны окаменело прямо на глазах. Рот Таима исказила гримаса почти улыбка, и он шагнул к Ранду, не отрывая взгляда от Кируны. Ранд махнул рукой, указывая на кого-то за его спиной:
— Вот она. Подойди сюда, Аланна.
Перрин вздрогнул. Ранд показывал прямо на Аланну, глядя на нее очень странным взглядом. Этот взгляд расшевелил какое-то воспоминание в глубине сознания Перрина, но он никак не мог понять, какое именно. Таим тоже казался удивленным. Его лицо превратилось в маску вежливости, но взгляд темных глаз мерцал, перебегая с Ранда на Аланну. Судя по запаху, ожегшему нос Перрина, правильнее всего было бы сказать про Таима, что он в недоумении.
Аланна тоже вздрогнула. По какой-то причине она все время выглядела очень подавленной, с тех самых пор, как вместе с Перрином отправилась сюда; от ее безмятежности остались в лучшем случае одни обрывки. Сейчас она пригладила свои юбки, вызывающе стрельнула взглядом в сторону Кируны и Беры и, плавно обойдя их, оказалась перед Рандом. Обе Айз Седай не сводили с нее глаз — точно учителя, которые собирались убедиться, что ученик хорошо выполняет свое задание, но вовсе не уверены, что это так. Что за всем этим стояло? Пусть одна из них была у сестер главной, но, так или иначе, Аланна тоже Айз Седай, точно такая же, как и они. От всего этого подозрительность Перрина в отношении Айз Седай только усилилась. Иметь дело с Айз Седай все равно что пересекать вброд протоки в Мокром Лесу неподалеку от Трясины. Под спокойной поверхностью скрывались подводные течения, которые способны сбить с ног. Точно такие же опасные течения в любой момент могли возникнуть здесь, и источником их были отнюдь не только сестры.
Ранд повел себя с Аланной удивительно вольно, — дотронувшись до ее подбородка, он заставил ее поднять лицо. Бера шумно втянула воздух, и на этот раз, в виде исключения, Перрин был с ней согласен. Даже танцуя с девушкой на далекой родине, Ранд никогда не позволил бы себе такой развязности, а Аланна вовсе не девушка на танцах. Она покраснела, от нее резко запахло неуверенностью. Странно. Айз Седай не краснели от смущения, насколько было известно Перрину, и, уж конечно, никогда не испытывали чувства неуверенности.
— Исцели меня, — сказал Ранд. Тоном приказа, а не просьбы.
Аланна покраснела еще жарче, в исходящем от нее запахе появилась примесь гнева. Ее руки дрожали, когда она подняла их и обхватила его голову.
Перрин непроизвольно потер ладонь, раненную вчера одним из копий Шайдо.
Его уже не раз Исцеляли прежде, и Кируна Исцелила ему несколько глубоких ран. Ощущение было такое, будто ныряешь в пруд с ледяной водой; по окончании ловишь ртом воздух, трясешься и испытываешь слабость в коленях. И, как правило, чувствуешь зверский голод. Однако, когда все закончилось, Ранд лишь еле заметно дрожал.
— Как ты терпишь такую боль? — прошептала Аланна.
— С этим покончено, хватит, — ответил он, отводя ее руки. И отвернулся без единого слова благодарности. Он собрался было что-то сказать, но замер, полуобернувшись к Колодцам Дюмай.
— Мы нашли всех, Ранд ал'Тор, — негромко сказала Эмис.
Он кивнул и заговорил, уже заметно более оживленно:
— Пора идти. Сорилея, ты назначишь Хранительниц Мудрости, которым Аша'маны передадут пленниц. И еще тех, которые будут сопровождать Кируну и… и остальных моих новых подданных. — Ранд усмехнулся:
— Мне не хотелось бы, чтобы они совершили какую-нибудь оплошность… по неведению.
— Как скажешь, Кар'а'карн. — Решительным жестом поправив шаль, Хранительница Мудрости повернулась к Бере, Кируне и Аланне:
— Ступайте к остальным и оставайтесь с ними, пока я не найду того, кто будет заниматься вами. — Как и следовало ожидать, Бера сердито нахмурилась, Кируна уподобилась ледяной статуе, а Аланна стояла, опустив голову, покорная и угрюмая. Сорилея на все это не обратила ни малейшего внимания. Резко хлопнув в ладоши, она сделала руками несколько быстрых подгоняющих движений, точно говоря «кш-ш-ш!» ленивым гусыням:
— Ну? Пошевеливайтесь! Живее!
Айз Седай выполнили ее указания с явной неохотой и с таким видом, будто им просто внезапно самим захотелось прогуляться туда, куда было приказано.
Эмис подошла к Сорилее и прошептала что-то, чего Перрин не расслышал. Но Айз Седай, по-видимому, обладали более острым слухом. Они неподвижно замерли, с ошеломленными лицами глядя на Хранительниц Мудрости. Сорилея снова хлопнула в ладоши, еще громче, чем прежде, и снова замахала руками, подгоняя своих «гусынь».
Поскребывая бородку, Перрин встретился взглядом с Руарком. Вождь вяло улыбнулся и пожал плечами. Дело Хранительниц Мудрости. С его точки зрения, что бы ни происходило, все хорошо; айильцы даже большие фаталисты, чем волки. Перрин бросил взгляд на Гедвина. Тот стоял, наблюдая, как Сорилея командует Айз Седай. И не просто глядел на сестер
— с таким выражением лис смотрит на куриц, недоступных для него. Хранительницы Мудрости все же лучше, чем Аша'маны, подумал Перрин.
Должны быть лучше.
Если Ранд и заметил этот эпизод, он не подал вида.
— Таим, как только передашь пленниц Хранительницам Мудрости, отправляйся вместе с Аша'манами в Черную Башню. Как можно скорее. Помни, что нужно сдерживать любого, кто учится слишком быстро. И помни о том, что я сказал насчет рекрутов.
— Вряд ли я забуду об этом, милорд Дракон, — сухо ответил Таим. — Я лично за всем прослежу. Но если ты позволишь снова затронуть этот вопрос…
Тебе нужна почетная стража.
— Мы это уже обсуждали, — резко сказал Ранд. — Аша'манов, я считаю, лучше использовать для другого. Мне, конечно, нужна надежная охрана, но та, которая у меня уже есть, справится с этим. Перрин, ты останешься?..
— Милорд Дракон, — прервал его Таим, — не годится, чтобы с тобой осталось всего несколько Аша'манов.
Ранд повернул голову и посмотрел на Таима. Выражение его лица — оно было почти таким же спокойным, как у Айз Седай, — ни о чем не говорило, но запах… Ярость, острая, как бритва, внезапно сменилась любопытством, едва заметным, зондирующим, и смутной настороженностью; потом сокрушительная, смертоносная ярость вернулась, поглотив и то и другое. Ранд еле заметно покачал головой, в его запахе возник оттенок холодной решимости. Ни у кого другого запах не менялся так быстро. Ни у кого Таим, конечно, не способен был по запаху определить всю эту гамму чувств. Он судил о реакции Ранда лишь по тому, о чем ему говорили глаза. И увидел лишь, что Ранд еле заметно покачал головой, — и все.
— Подумай. Ты отобрал четверых Посвященных и четверых солдат. Тебе нужен хотя бы один Аша'ман. — Перрин не понял, о ком шла речь; он-то думал, они все — Аша'маны.
— Думаешь, я не смогу обучить их так же хорошо, как ты? — Голос Ранда был обманчиво мягок — как шорох меча, выскальзывающего из ножен.
— Я думаю, что Лорд Дракон слишком занят, чтобы заниматься обучением. Таим говорил спокойно, но исходящий от него запах гнева стал сильнее. — У тебя много дел поважнее. Возьми, по крайней мере, людей, которые потребуются для этого. Я могу выбрать того, кто достиг наибольших успехов…
— Одного, — отрезал Ранд. — И я сам выберу. — Таим улыбнулся, покорно разведя руками, но запах разочарования почти вытеснил запах гнева. И снова Ранд ткнул пальцем, почти не глядя. — Его. — На этот раз собственный выбор удивил, похоже, даже его самого. Выяснилось, что он указывает на человека средних лет, сидящего по ту сторону круга повозок на перевернутой вверх дном бочке и не обращающего никакого внимания на собравшихся около Ранда.
Опираясь локтем на колено, а подбородком на руку, он хмуро рассматривал Айз Седай. Однако на высоком воротнике его черного мундира сверкали и меч, и дракон. — Как его зовут, Таим?
— Дашива, — задумчиво ответил Таим, внимательно вглядываясь в лицо Ранда. От него пахло удивлением даже больше, чем от самого Ранда, но и раздражением тоже. — Корлан Дашива. Из хутора в Черных Холмах.
— Он подойдет, — сказал Ранд, но голос его звучал не слишком уверенно.
— Дашива очень быстро вошел в полную силу, но в голове у него чаще всего туман. Он всегда словно витает где-то. Может, он просто мечтатель, а может, пятно на саидин уже повлияло на его разум. Лучше бы ты выбрал Торвала, или Рочайда, или…
Настойчивое сопротивление Таима как ветром сдуло с Ранда нерешительность.
— Я сказал — Дашива подойдет. Вели ему подойти ко мне, передай пленниц Хранительницам Мудрости и отправляйся. Я не собираюсь тратить целый день на споры. Перрин, собери всех, чтобы как можно быстрее тронуться в путь. Как только будете готовы, разыщи меня.
Не добавив больше ни слова, он зашагал прочь. Мин уцепилась за его руку, Нандера и Сулин, точно тени, ни на шаг не отставали от них. Темные глаза Таима засверкали, но он тут же взял себя в руки и с гордым видом прошествовал прочь, окликнув Гедвина и Рочайда, Торвала и Кисмана. Мужчины в черных мундирах поспешили к нему Перрин состроил гримасу. Он столько всего должен сказать Ранду, а у него не появилось возможности даже рта раскрыть. Ладно, если уж на то пошло, может, получится даже лучше, если рядом не будет ни Айз Седай, ни Хранительниц Мудрости. И Таима тоже.
Дел у него, в общем-то, было не так уж много. Предполагалось, что всеми, кто пришел, чтобы освободить Ранда, командовал он, но на самом деле Руарк гораздо лучше него знал, что и как нужно делать, а Добрэйну и Хавьену достаточно сказать одно слово, чтобы больше не беспокоиться ни о кайриэнцах, ни о майенцах. У обоих был такой вид, что ему стало ясно — они хотят обсудить что-то, но заговорили они только тогда, когда остались одни и Перрин спросил, в чем дело.
Хавьен тут же взорвался:
— Лорд Перрин, он же Лорд Дракон! Копаться среди трупов…
— Ну-ну, не увлекайся… — спокойно прервал его Добрэйн. — Мы беспокоимся только о нем, как ты понимаешь. От него очень многое зависит. Он выглядел как воин и, конечно, был им. Но, кроме того, Добрэйн кайриэнский лорд, погрязший в Игре Домов, что бы он ни болтал о том, будто его беспокоит только Ранд. Типичный, законченный кайриэнец.
Зато Перрин ни в коей мере не преуспел в Игре Домов.
— С ним все в порядке, — резко сказал он.
Добрэйн лишь кивнул, как будто говоря: «Конечно», и пожал плечами, точно желая показать, что у него больше нет вопросов, но Хавьен залился краской. Они зашагали к своим солдатам, и, провожая их взглядом, Перрин покачал головой. Он очень надеялся, что не солгал им.
Собрав двуреченцев, Перрин велел им седлать коней, стараясь не обращать внимания на их преувеличенное поклонение. В большинстве случаев оно производило впечатление импульсивного, точно было результатом внутреннего порыва, а не воспитания. Еще Фэйли не раз говорила, что двуреченцы порой слишком усердно проявляют свое поклонение, потому что не привыкли иметь дело с лордами. Ему хотелось закричать на них: «Какой я вам лорд?!» Но он уже поступал так прежде, и безо всякого толка.
Все кинулись к своим лошадям, а Даниил Левин и Бан ал'Син отстали. Они были двоюродными братьями и выглядели точно два боба из одного стручка.
Разница состояла только в том, что Даннил отрастил пышные усы, кончики которых загибались вниз по тарабонской моде, а усы Бана имели вид двух узких темных полосок под носом, в манере жителей Арад Домана. Беженцы, в последнее время часто появляющиеся в Двуречье, принесли с собой много нового.
— Эти Аша'маны с нами пойдут? — спросил Даниил.
Перрин покачал головой, и Даниил вздохнул с явным облегчением — А что с Айз Седай? — с тревогой спросил Бан. — Их ведь отпустят, правда? Я имею в виду, теперь, когда Ранд сам на свободе. Лорд Дракон то есть. Нельзя же держать В плену Айз Седай?
— От вас обоих требуется одно — подготовиться к походу, и больше ничего, — ответил Перрин. — Ранд сам позаботится об Айз Седай.
Они даже среагировали совершенно одинаково — оба обеспокоенно затеребили пальцами усы. Перрин резко отдернул руку от своей бородки.
Заметив это, один из парней взглянул на него с таким выражением, точно Перрин сделал ему замечание.
Тем временем лагерь пришел в движение. Все знали, что с минуты на минуту предстоит отправиться в путь, и все же почти у каждого остались незаконченные дела. Слуги пленных Айз Седай торопливо грузили последние вещи в фургоны, возчики, позванивая сбруей, запрягали лошадей. Кайриэнцы и майенцы, казалось, присутствовали сразу везде, проверяя, в порядке ли седла и уздечки. Туда-сюда стремглав пробегали голые гай'шайн, хотя, казалось, айильцам собраться проще всех.
Вспышки света в стороне от повозок ознаменовали отбытие Таима и его Аша'манов. У Перрина сразу улучшилось настроение. Из тех девяти, которые остались, еще один, кроме Дашивы, был средних лет, коренастый, с простым лицом крестьянина, а другой, прихрамывающий, с венчиком седых волос, уже вполне мог бы иметь внуков. Остальные были моложе, некоторые почти мальчики, тем не менее все они наблюдали за поднявшейся в лагере суматохой с хладнокровием мужчин, побывавших во многих переделках. Однако держались все вместе. За исключением Дашивы, который стоял в нескольких шагах от остальных, уставясь в пространство невидящим взором. Вспомнив предостережение Таима по поводу Дашивы, Перрин понадеялся, что он и вправду всего лишь такой… задумчивый мечтатель.
Когда Перрин нашел Ранда, тот сидел на плетеном коробе, опершись локтями на колени. Сулин и Нандера устроились на корточках по обе стороны от него, с копьями и щитами из бычьей кожи в руках. Даже здесь, в гуще людей, которые были сторонниками Ранда, они зорко наблюдали за всем, что так или иначе двигалось поблизости от него. Мин сидела на земле, у ног Ранда, подобрав под себя ноги и с улыбкой глядя на него.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ранд, — сказал Перрин, переместив рукоять своего топора таким образом, чтобы она не мешала ему усесться на корточки. Никто не мог слышать его слов, кроме самого Ранда, Мин и обеих Дев. Если Сулин и Нандера тут же побегут к Хранительницам Мудрости, то с этим ничего не поделаешь. Без каких-либо предварительных объяснений Перрин с горячностью рассказал обо всем, что видел этим утром. И о том, какие запахи чувствовал, тоже. Ранд был одним из немногих, кто знал о нем и о волках, хотя и не показывал вида. Перрин постарался рассказать ему обо всем, что видел и слышал. Аша'маны и Хранительницы Мудрости. Аша'маны и Айз Седай.
Хранительницы Мудрости и Айз Седай. Все хитросплетение страстей, которое, точно сухое дерево, могло вспыхнуть в любой момент. Не забыл он и двуреченцев. — Они обеспокоены, Ранд, но если они всего лишь боятся, то, можешь не сомневаться, некоторые кайриэнцы могут перейти к действиям. Или тайренцы. Например, просто помочь пленницам сбежать, а может, и что-нибудь похуже. Свет, я вполне могу представить себе, как Даниил и Бан, а вместе с ними и еще не меньше пятидесяти человек помогают им скрыться. Если только кому-то из них придет в голову, как это сделать.
— Что ты имеешь в виду, говоря «что-нибудь похуже»? — спокойно спросил Ранд, и Перрин ощутил покалывание на коже.
Он взглянул прямо в глаза Ранду.