Страница:
Гилкренски улыбнулся:
– Я понял вас, полковник. Что касается вопросов обеспечения безопасности, обсудите все детали с майором Кроуи.
– Благодарю вас. – Отвесив легкий поклон, Селим в сопровождении Кроуи вышел из номера.
– Так с кем же я имею дело, профессор? – спросил Тео, пересаживаясь ближе к кушетке, в кресло. – Что движет теми людьми, которые напали на нас сегодня?
– На Западе этих людей называют фундаменталистами, – начал эль-Файки. – В любой стране найдутся те, кто готов отдать за веру свою жизнь. А уж если не жаль собственной жизни, то чужая вообще ничего не стоит. Насколько я знаю, вы живете в Ирландии? Разве там нет фундаменталистов, способных пролить кровь ради идеи? По всей земле люди убивают и погибают сами. То же самое происходит и здесь, в Египте.
– Но против чего они выступают? Ведь они свободны в отправлении религиозных обрядов?
– О да! Колониальные империи Запада рухнули, и люди стали намного свободнее. Но посмотрите на экраны ваших телевизоров! Очень многие мусульмане считают, что Запад ведет настоящую войну против высших ценностей ислама: поп-музыка, потребительские нравы, порнография… В программах спутникового телевидения люди видят лишь оголтелую пропаганду американского образа жизни, который ЦРУ стремится навязать всему миру.
– Не могу в это поверить… – сказал Гилкренски.
– Еще бы! Вы же владелец огромной коммуникационной системы. Задумайтесь хотя бы на минуту. Во время войны в Персидском заливе средства массовой информации сообщали, что иракские солдаты врывались в больницы и выбрасывали из инкубаторов новорожденных младенцев. Дочь кувейтского эмира в интервью Си-эн-эн даже заявила, что видела это собственными глазами. Но ведь ничего подобного не было! По мнению многих мусульман, Запад начал новый – информационный – поход против стран «третьего мира». Вот почему эти люди возродили понятие «джихад». Они призывают к священной войне против Запада, чтобы отстоять собственное, то есть исламское, самосознание.
– А что происходит в Египте?
– Египет – очень бедная страна. В правительстве процветает коррупция, народ считает, что оно действует по указке Запада. У людей остается только одна надежда – ислам.
На память Тео пришли слова майора Кроуи. Интересно, зачем все-таки эль-Файки потребовалось отправлять Джеральда Макгуайра вниз?
– А во что верите вы, профессор? – спросил он.
– Я верю в наши древние традиции. Только в них общество может найти основу для взаимопонимания.
– Ясно. И все же мне очень трудно соотнести ваши слова с тем, что я испытал сегодня на крыше.
Эль-Файки поднялся.
– Я искренне сожалею, мой друг. Вам действительно пришлось многое пережить. Думаю, сейчас для всех нас будет самым разумным отдохнуть, прийти в себя, а потом встретиться и продолжить беседу. Лично я рад тому, что вы решили остаться. Безусловно, в какой-то мере это радость эгоиста. Но мне, как и вам, не терпится обследовать пирамиду.
– Мы сделаем это вместе. – Гилкренски протянул ему на прощание руку.
Воздух вокруг моста Тахрир был пропитан ароматами, поднимавшимися от жаровен, что были установлены на множестве крохотных речных суденышек. В прибрежный песок уткнулись носами сотни фелук и гребных лодок. Крики жадных чаек заглушали плач младенцев и высокие голоса их матерей. Дети постарше пытались продать прохожим старые журналы или сделанные из папируса закладки для книг. На слабом ветерке колыхалось развешанное после стирки белье.
Копавшийся в песке у самой воды мальчик лет восьми – десяти заметил у опоры моста какое-то движение. Собака? Сделав пару шагов, мальчик понял, что видит в воде мужчину в военной форме.
– Тс-с! – Военный поднес палец к губам. – Только не кричи.
Ребенок опустился на корточки, не сводя с незнакомца глаз.
– Чем занимается твой отец? – спросил человек, подплывая ближе и хватаясь рукой за борт лодки.
– Он ловит рыбу.
– А потом продает? Значит, он богач?
– Мы не нищие, сэр.
Мужчина разжал кулак. На ладони лежала мокрая банкнота с цифрой, которая превышала месячный доход удачливого рыбака.
– Скажи, как по-твоему, отец согласится продать мне галабию? Вон ту, что висит у тебя за спиной?
Вскочив, мальчишка сорвал еще влажное одеяние с веревки, получил желанную бумажку и убежал.
Заки эль-Шаруд положил галабию на сухие доски кормы, разделся, подождал, пока течение унесет форму, майку, трусы, затем завернулся в просторную ткань, поднял со дна лодки старую феску и неторопливо зашагал по берегу.
После ухода профессора Тео, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеянных картиной гибели Фариды, принялся изучать финансовые перспективы корпорации, которые переслала ему по электронной почте Джессика Райт. Предстоящее заседание совета директоров должно определить судьбу «РКГ», а события в Каире отвлекали Гилкренски от решения стратегических вопросов. «Маваси-Сайто» уже направила многим держателям акций весьма соблазнительные предложения. Будет совсем непросто убедить их остаться с председателем…
Взгляд Тео скользил по столбцам цифр. Какого черта! Бесполезно. Он бил слишком возбужден, слишком зол, чтобы сконцентрироваться на тонкостях структуры инвестиций. Прежде всего нужно закончить с пирамидой. Попросив «Минерву» представить трехмерную модель гробницы, Тео задумался. Как сделать, чтобы…
Перед глазами вновь возникло лицо Фариды, ее огромные темно-карие глаза…
И зеленые глаза Марии, блестящие от слез… И взрыв, унесший с ее жизнью его душу…
У Тео сжалось горло, он вскочил и стал нервно расхаживать по комнате. Хотелось швырнуть стул в залитое пеной стекло, услышать звон осколков. Хотелось биться головой о стену, испытать боль. Хотелось кричать. Упав на кушетку, Гилкренски разразился рыданиями.
«Мария, любовь моя! Господи, не могу без тебя, не могу!»
Как ребенок он обнял обеими руками кожаную подушку, зарылся в нее головой. Один… Совершенно один!
Когда слезы иссякли, Тео поднялся, рукавом вытер мокрое лицо и неуверенно приблизился к столу, где лежал компьютер. С экрана на него смотрело родное лицо, внимательное и спокойное.
– Тебе известно, кто ты? – спросил Гилкренски.
– Я – «Минерва три тысячи», прототип нового поколения компьютеров, Тео.
– А кто такая Мэри Энн Фоули?
– Под таким именем я знаю лишь одну личность. Семнадцатого марта этого года она погибла. Нужны биографические…
– Значит, ты не Мэри Энн Фоули?
– Нет. Я – «Минерва три тысячи», прототип нового поколения компьютеров.
– Но ты выглядишь и говоришь как она.
– Это всего лишь интерфейс пользователя, Тео, каким ты его создал для интерактивного общения с системой. Мне известно также, что в основе моей реакции на определенные ситуации лежит поведенческая или, если хочешь, ассоциативная модель личности Мэри Энн Фоули. Я располагаю значительной базой данных по проблемам, которые ее интересовали: медицина, психология, античная социология, новые направления в современной философии.
– Но Мария… то есть Мэри Энн Фоули – мертва?
– Да, Тео.
– А ты знаешь, кто я, каковы были мои взаимоотношения с Мэри Энн Фоули?
– Ты – Теодор Гилкренски. Ты был женат на Мэри Энн Фоули. Нужны биографические подробности?
– Нет, спасибо, Мария. Ты знаешь… тебе известно, что такое любовь?
– В моем словаре имеется пятнадцать определений понятия «любовь» и сорок две ссылки на справочную литературу.
– Хорошо, но само чувство тебе не знакомо?
– Нет, Тео. Пока – нет.
– Пока?
– Пока. В то время как моя нейронная сеть в общей сложности действует уже шестнадцать тысяч сто двадцать восемь часов и тридцать две минуты, сам биочип непосредственно функционирует всего двенадцатый день. Этого явно недостаточно для формирования вторичных и третичных ассоциативных цепочек, которые обеспечивают возможность эмоциональных переживаний, тех, что выходят за рамки заложенной в меня программы.
Тео молча смотрел на лицо Марии. В конце концов, это лишь изображение.
– Могу я сделать замечание, Тео?
– Конечно.
– Судя по твоему голосу и вопросам, которые я слышала, в данный момент ты глубоко огорчен утерей эмоциональных уз, которые связывали тебя с Мэри Энн Фоули.
– Это так, Мария. Я очень по ней скучаю.
– Моя главная задача – выполнять твои инструкции и разрешать стоящие перед тобой проблемы. Однако вернуть к жизни Мэри Энн Фоули я не в силах.
– Знаю, Мария. Этого не может никто.
– Тогда я предложила бы тебе установить эмоциональные узы с новой личностью.
Гилкренски улыбнулся:
– Тут все не так просто, Мария. Но в любом случае я благодарен тебе за заботу.
– Может, я в состоянии помочь еще в чем-то? Рассматривая изображенное на экране лицо, Тео подумал, что ему так и не удалось подобрать точный оттенок медно-рыжих волос.
– Да, Мария. Каир становится для меня все более опасным. Необходимо ускорить расследование инцидента с «Дедалом» там, у пирамид. У тебя есть какие-нибудь предложения?
– Анализ данных Альвареса, который я провела, достаточно точен, чтобы произвести раскопки и попасть в прежде неизвестное помещение гробницы. Дело только за оборудованием. Я готова представить список всего, что для этого требуется. В нем сто пятьдесят восемь пунктов.
– Будь добра.
Изображение Марии переместилось в правый верхний угол экрана, и замелькали строки, где указывались технические характеристики оборудования, номера по каталогу, названия компаний-поставщиков.
– Восемьдесят три наименования можно найти в Египте, в лагере профессора Маккарти, или на складах «РКГ» в Каире и Александрии. Заказ на все остальное по спутниковой связи я направлю поставщикам. Отгрузку осуществят в течение двенадцати часов. Приступать?
– Да, Мария, пожалуйста.
Женщина на экране улыбнулась. Затем Мария прикрыла глаза, как бы сосредоточиваясь, а в следующее мгновение изображение ее рассыпалось на мозаику лиц, и каждое говорило что-то свое…
Джессика Райт только начала разбирать скопившуюся за ночь корреспонденцию – факсы, телефонные сообщения, распечатки записок, полученных по электронной почте, – как в дверях кабинета появился Тони Делгадо.
– Происходит что-то непонятное, Джесс. По Интернету заказано и уже отправлено в Каир оборудование на миллионы фунтов стерлингов: лазерные резаки из Флориды, итальянская оптика, даже горнопроходческий робот из Южной Африки. Все с пометкой «срочно».
– По чьему указанию?
Тони прикрыл дверь, подошел к столу, положил руку на клавиатуру компьютера.
– Она говорит, что действует от имени председателя, назвала все его личные коды допуска, но приготовься к самому худшему.
Тони быстро нажал несколько клавиш, и экран монитора ожил.
– О Господи!
На Джессику смотрела женщина, укравшая ее счастье. Это было лицо привидения, которое, как казалось, давно обрело покой.
С Джессикой из могилы говорила Мария Гилкренски!
ГЛАВА 26. ЧИНОВНИК
ГЛАВА 27. ЗАКИ
– Я понял вас, полковник. Что касается вопросов обеспечения безопасности, обсудите все детали с майором Кроуи.
– Благодарю вас. – Отвесив легкий поклон, Селим в сопровождении Кроуи вышел из номера.
– Так с кем же я имею дело, профессор? – спросил Тео, пересаживаясь ближе к кушетке, в кресло. – Что движет теми людьми, которые напали на нас сегодня?
– На Западе этих людей называют фундаменталистами, – начал эль-Файки. – В любой стране найдутся те, кто готов отдать за веру свою жизнь. А уж если не жаль собственной жизни, то чужая вообще ничего не стоит. Насколько я знаю, вы живете в Ирландии? Разве там нет фундаменталистов, способных пролить кровь ради идеи? По всей земле люди убивают и погибают сами. То же самое происходит и здесь, в Египте.
– Но против чего они выступают? Ведь они свободны в отправлении религиозных обрядов?
– О да! Колониальные империи Запада рухнули, и люди стали намного свободнее. Но посмотрите на экраны ваших телевизоров! Очень многие мусульмане считают, что Запад ведет настоящую войну против высших ценностей ислама: поп-музыка, потребительские нравы, порнография… В программах спутникового телевидения люди видят лишь оголтелую пропаганду американского образа жизни, который ЦРУ стремится навязать всему миру.
– Не могу в это поверить… – сказал Гилкренски.
– Еще бы! Вы же владелец огромной коммуникационной системы. Задумайтесь хотя бы на минуту. Во время войны в Персидском заливе средства массовой информации сообщали, что иракские солдаты врывались в больницы и выбрасывали из инкубаторов новорожденных младенцев. Дочь кувейтского эмира в интервью Си-эн-эн даже заявила, что видела это собственными глазами. Но ведь ничего подобного не было! По мнению многих мусульман, Запад начал новый – информационный – поход против стран «третьего мира». Вот почему эти люди возродили понятие «джихад». Они призывают к священной войне против Запада, чтобы отстоять собственное, то есть исламское, самосознание.
– А что происходит в Египте?
– Египет – очень бедная страна. В правительстве процветает коррупция, народ считает, что оно действует по указке Запада. У людей остается только одна надежда – ислам.
На память Тео пришли слова майора Кроуи. Интересно, зачем все-таки эль-Файки потребовалось отправлять Джеральда Макгуайра вниз?
– А во что верите вы, профессор? – спросил он.
– Я верю в наши древние традиции. Только в них общество может найти основу для взаимопонимания.
– Ясно. И все же мне очень трудно соотнести ваши слова с тем, что я испытал сегодня на крыше.
Эль-Файки поднялся.
– Я искренне сожалею, мой друг. Вам действительно пришлось многое пережить. Думаю, сейчас для всех нас будет самым разумным отдохнуть, прийти в себя, а потом встретиться и продолжить беседу. Лично я рад тому, что вы решили остаться. Безусловно, в какой-то мере это радость эгоиста. Но мне, как и вам, не терпится обследовать пирамиду.
– Мы сделаем это вместе. – Гилкренски протянул ему на прощание руку.
Воздух вокруг моста Тахрир был пропитан ароматами, поднимавшимися от жаровен, что были установлены на множестве крохотных речных суденышек. В прибрежный песок уткнулись носами сотни фелук и гребных лодок. Крики жадных чаек заглушали плач младенцев и высокие голоса их матерей. Дети постарше пытались продать прохожим старые журналы или сделанные из папируса закладки для книг. На слабом ветерке колыхалось развешанное после стирки белье.
Копавшийся в песке у самой воды мальчик лет восьми – десяти заметил у опоры моста какое-то движение. Собака? Сделав пару шагов, мальчик понял, что видит в воде мужчину в военной форме.
– Тс-с! – Военный поднес палец к губам. – Только не кричи.
Ребенок опустился на корточки, не сводя с незнакомца глаз.
– Чем занимается твой отец? – спросил человек, подплывая ближе и хватаясь рукой за борт лодки.
– Он ловит рыбу.
– А потом продает? Значит, он богач?
– Мы не нищие, сэр.
Мужчина разжал кулак. На ладони лежала мокрая банкнота с цифрой, которая превышала месячный доход удачливого рыбака.
– Скажи, как по-твоему, отец согласится продать мне галабию? Вон ту, что висит у тебя за спиной?
Вскочив, мальчишка сорвал еще влажное одеяние с веревки, получил желанную бумажку и убежал.
Заки эль-Шаруд положил галабию на сухие доски кормы, разделся, подождал, пока течение унесет форму, майку, трусы, затем завернулся в просторную ткань, поднял со дна лодки старую феску и неторопливо зашагал по берегу.
После ухода профессора Тео, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеянных картиной гибели Фариды, принялся изучать финансовые перспективы корпорации, которые переслала ему по электронной почте Джессика Райт. Предстоящее заседание совета директоров должно определить судьбу «РКГ», а события в Каире отвлекали Гилкренски от решения стратегических вопросов. «Маваси-Сайто» уже направила многим держателям акций весьма соблазнительные предложения. Будет совсем непросто убедить их остаться с председателем…
Взгляд Тео скользил по столбцам цифр. Какого черта! Бесполезно. Он бил слишком возбужден, слишком зол, чтобы сконцентрироваться на тонкостях структуры инвестиций. Прежде всего нужно закончить с пирамидой. Попросив «Минерву» представить трехмерную модель гробницы, Тео задумался. Как сделать, чтобы…
Перед глазами вновь возникло лицо Фариды, ее огромные темно-карие глаза…
И зеленые глаза Марии, блестящие от слез… И взрыв, унесший с ее жизнью его душу…
У Тео сжалось горло, он вскочил и стал нервно расхаживать по комнате. Хотелось швырнуть стул в залитое пеной стекло, услышать звон осколков. Хотелось биться головой о стену, испытать боль. Хотелось кричать. Упав на кушетку, Гилкренски разразился рыданиями.
«Мария, любовь моя! Господи, не могу без тебя, не могу!»
Как ребенок он обнял обеими руками кожаную подушку, зарылся в нее головой. Один… Совершенно один!
Когда слезы иссякли, Тео поднялся, рукавом вытер мокрое лицо и неуверенно приблизился к столу, где лежал компьютер. С экрана на него смотрело родное лицо, внимательное и спокойное.
– Тебе известно, кто ты? – спросил Гилкренски.
– Я – «Минерва три тысячи», прототип нового поколения компьютеров, Тео.
– А кто такая Мэри Энн Фоули?
– Под таким именем я знаю лишь одну личность. Семнадцатого марта этого года она погибла. Нужны биографические…
– Значит, ты не Мэри Энн Фоули?
– Нет. Я – «Минерва три тысячи», прототип нового поколения компьютеров.
– Но ты выглядишь и говоришь как она.
– Это всего лишь интерфейс пользователя, Тео, каким ты его создал для интерактивного общения с системой. Мне известно также, что в основе моей реакции на определенные ситуации лежит поведенческая или, если хочешь, ассоциативная модель личности Мэри Энн Фоули. Я располагаю значительной базой данных по проблемам, которые ее интересовали: медицина, психология, античная социология, новые направления в современной философии.
– Но Мария… то есть Мэри Энн Фоули – мертва?
– Да, Тео.
– А ты знаешь, кто я, каковы были мои взаимоотношения с Мэри Энн Фоули?
– Ты – Теодор Гилкренски. Ты был женат на Мэри Энн Фоули. Нужны биографические подробности?
– Нет, спасибо, Мария. Ты знаешь… тебе известно, что такое любовь?
– В моем словаре имеется пятнадцать определений понятия «любовь» и сорок две ссылки на справочную литературу.
– Хорошо, но само чувство тебе не знакомо?
– Нет, Тео. Пока – нет.
– Пока?
– Пока. В то время как моя нейронная сеть в общей сложности действует уже шестнадцать тысяч сто двадцать восемь часов и тридцать две минуты, сам биочип непосредственно функционирует всего двенадцатый день. Этого явно недостаточно для формирования вторичных и третичных ассоциативных цепочек, которые обеспечивают возможность эмоциональных переживаний, тех, что выходят за рамки заложенной в меня программы.
Тео молча смотрел на лицо Марии. В конце концов, это лишь изображение.
– Могу я сделать замечание, Тео?
– Конечно.
– Судя по твоему голосу и вопросам, которые я слышала, в данный момент ты глубоко огорчен утерей эмоциональных уз, которые связывали тебя с Мэри Энн Фоули.
– Это так, Мария. Я очень по ней скучаю.
– Моя главная задача – выполнять твои инструкции и разрешать стоящие перед тобой проблемы. Однако вернуть к жизни Мэри Энн Фоули я не в силах.
– Знаю, Мария. Этого не может никто.
– Тогда я предложила бы тебе установить эмоциональные узы с новой личностью.
Гилкренски улыбнулся:
– Тут все не так просто, Мария. Но в любом случае я благодарен тебе за заботу.
– Может, я в состоянии помочь еще в чем-то? Рассматривая изображенное на экране лицо, Тео подумал, что ему так и не удалось подобрать точный оттенок медно-рыжих волос.
– Да, Мария. Каир становится для меня все более опасным. Необходимо ускорить расследование инцидента с «Дедалом» там, у пирамид. У тебя есть какие-нибудь предложения?
– Анализ данных Альвареса, который я провела, достаточно точен, чтобы произвести раскопки и попасть в прежде неизвестное помещение гробницы. Дело только за оборудованием. Я готова представить список всего, что для этого требуется. В нем сто пятьдесят восемь пунктов.
– Будь добра.
Изображение Марии переместилось в правый верхний угол экрана, и замелькали строки, где указывались технические характеристики оборудования, номера по каталогу, названия компаний-поставщиков.
– Восемьдесят три наименования можно найти в Египте, в лагере профессора Маккарти, или на складах «РКГ» в Каире и Александрии. Заказ на все остальное по спутниковой связи я направлю поставщикам. Отгрузку осуществят в течение двенадцати часов. Приступать?
– Да, Мария, пожалуйста.
Женщина на экране улыбнулась. Затем Мария прикрыла глаза, как бы сосредоточиваясь, а в следующее мгновение изображение ее рассыпалось на мозаику лиц, и каждое говорило что-то свое…
Джессика Райт только начала разбирать скопившуюся за ночь корреспонденцию – факсы, телефонные сообщения, распечатки записок, полученных по электронной почте, – как в дверях кабинета появился Тони Делгадо.
– Происходит что-то непонятное, Джесс. По Интернету заказано и уже отправлено в Каир оборудование на миллионы фунтов стерлингов: лазерные резаки из Флориды, итальянская оптика, даже горнопроходческий робот из Южной Африки. Все с пометкой «срочно».
– По чьему указанию?
Тони прикрыл дверь, подошел к столу, положил руку на клавиатуру компьютера.
– Она говорит, что действует от имени председателя, назвала все его личные коды допуска, но приготовься к самому худшему.
Тони быстро нажал несколько клавиш, и экран монитора ожил.
– О Господи!
На Джессику смотрела женщина, укравшая ее счастье. Это было лицо привидения, которое, как казалось, давно обрело покой.
С Джессикой из могилы говорила Мария Гилкренски!
ГЛАВА 26. ЧИНОВНИК
Несмотря на поздний час – в Токио было почти семь вечера, – здание компании «Маваси-Сайто» продолжало жить активной жизнью. Тишина царила лишь в святая святых – на последнем этаже, полы которого устилали роскошные, с высоким ворсом, ковры. Однако атмосфера в кабинете главы компании была далеко не умиротворенной.
Последнее известие от Юкико Гитин Фунакоси получил два часа назад по своей личной, надежно защищенной от прослушивания линии связи. Нанятая им группа фундаменталистов не только не смогла выкрасть «Минерву», но и полностью провалила задание. Египетская служба безопасности предприняла беспрецедентные меры по охране отеля, окружив его двумя ротами войск специального назначения. Единственным светлым пятном в этой мрачной картине являлось то, что кобун «Маваси-Сайто» оставался вне подозрений. Так, во всяком случае, утверждала Юкико.
Гитин вспомнил появившееся на лице молодой женщины выражение уязвленного самолюбия, когда она сообщала о провале, хотя оба знали, что идея нанять террористов принадлежала ему, Фунакоси.
– Позволь мне самой провести операцию, дядя, – попросила Юкико. – Еще есть время изменить план.
– Нет, – ответил он. – Если тебя задержат, это бросит тень на весь кобун. Нам необходимо выработать иную стратегию. Оставайся на месте и жди. Я сам с тобой свяжусь.
Отдав секретарше строжайшее указание, чтобы его никто не беспокоил, Фунакоси принялся медленно расхаживать по светло-серому ковру вдоль выходившего на парк окна. Мысли его вернулись к «Минерве», к Юкико и далекому прошлому – к событиям, которые до сих пор влияли на его жизнь…
Пятидесятые годы оказались для Гитина Фунакоси довольно благоприятными в отличие от неудачных сороковых. В 1958 году он уже руководил новым отделом министерства промышленности и международной торговли. Он стал респектабельным служащим, получил в свое распоряжение достойный кабинет, а его оклада вполне хватало на оплату трехкомнатной квартиры в семьдесят пять квадратных метров. Дом располагался в часе езды от центра Токио, и Гитин жил там с сестрой Тидзуко.
Неожиданно в его спокойную, размеренную жизнь ворвался Кадзуёси Сайто – заряженный электричеством молодой человек с лукавым, напоминавшим обезьянью мордочку лицом и блестящими задорными глазами. Сайто был одержим идеей создания нового транзистора, который заставит мир забыть о последних достижениях радиоэлектроники. Как руководитель отдела, Фунакоси принимал окончательное решение о передаче на рассмотрение кабинету министров наиболее значимых проектов и разработок молодых ученых. Обычно вся процедура сводилась к изучению документов. Личной встречи с высокопоставленными чиновниками авторы идей удостаивались крайне редко.
Но случай с Кадзуёси стал особенным: в коридорах министерства Сайто прослыл эксцентричным гением, чьи познания в области радиоэлектроники можно было сравнить лишь с его вопиющим пренебрежением к вопросам делового администрирования.
– Чем же я могу вам помочь, Сайто-сан? – терпеливо и благожелательно поинтересовался Фунакоси. – Не имея информации о том, как рынок воспримет новый товар, где вы намерены искать источник финансирования? А если вас спросят о предполагаемых издержках производства?
– Пока Япония не сбросит путы бюрократической волокиты, ей не стать передовой промышленной державой, – высокомерно ответил Сайто. – Я пережил ядерную бомбардировку в Нагасаки. Мне дорога каждая минута.
– Министерство желает вам успеха в деятельности на благо процветания Японии. Но одной идеи недостаточно для успеха. Идея должна быть осуществлена, а это подразумевает наличие конкретных планов.
Высоко подняв голову, Сайто проговорил – медленно, как учитель, объясняющий урок несмышленому ребенку:
– Я – изобретатель, самурай науки. Вы – чиновник, то есть бюрократ. Гири бюрократа заключается в том, чтобы помочь мне вернуть стране былое величие. Сделать меньшее для вас равнозначно отсутствию патриотизма.
Эти слова задели в душе Фунакоси давно смолкнувшую струну. На мгновение он вновь ощутил себя маленьким голодным мальчиком, который стоит вместе с сестренкой под дождем на токийской улочке, гадая, сколько иен дадут двое американских солдат за самурайский меч его отца.
Взглянув на него с веселым недоумением, Сайто спросил:
– Скажите мне, вы получаете удовольствие от своей работы?
– Простите?
– Бесконечная возня с бумагами соответствует устремлениям вашего сердца? Будоражит кровь? Или же в глубине души вам хочется быть самураем?
– Я и есть самурай, Сайто-сан, – с гордостью ответил Фунакоси. – А теперь выслушайте мое предложение.
Следующие десять лет, проведенные на посту исполнительного директора невесть откуда возникшей компании «Сайто электронике», стали для Фунакоси самыми счастливыми в жизни. Его подчиненные были молоды и отличались исключительной преданностью руководству и своему делу. Работа открывала перед ними безграничные перспективы, а блестящий интеллект Сайто действительно обещал в ближайшем будущем покорить весь мир. Сотрудники компании считали себя новыми самураями, сам же Кадзуёси почитался как сёгун. Истинный воитель по натуре, он горел неуемной жаждой жизни.
Однажды поздним вечером Сайто пригласил Фунакоси в свой кабинет.
– Вот что я хочу вам сказать, чиновник, – сказал он. – Мы неплохо потрудились и создали компанию, которой можно гордиться. А теперь прошу отнестись к моим словам с максимальной серьезностью. Если мы оба хотим, чтобы компания выжила, необходимо предусмотреть все. Дело в том, что я умираю.
Атомный взрыв над Нагасаки не прошел для Сайто бесследно. Тело его медленно пожирал рак, и наступил день, когда Фунакоси в последний раз присел у изголовья постели своего благодетеля.
– Драка была жестокой, – еле слышно прошептал Сайто, с трудом шевеля растрескавшимися губами, – но все же мы победили, чиновник.
– Драка еще не окончена, Сайто-сан. Мне будет очень не хватать вашей мудрости.
Умирающий чуть приподнял руку, и Фунакоси бережно принял ее в свои ладони. Тонкие ледяные пальцы, казалось, были из хрупкого стекла.
– У меня есть нечто, способное придать тебе силы, чиновник. Загляни в тот конверт, да-да, под кувшином с водой.
Фунакоси раскрыл тяжелый толстый конверт, осторожно выложил из него бумаги на одеяло.
– Вся моя семья погибла при взрыве, – прошелестел Сайто. – Сдается мне, ты слишком долгое время пробыл чиновником. Подпиши эти документы, и будущее – в твоих руках.
Вчитываясь в бумаги, Фунакоси с удивлением обнаружил, что строчки расплываются у него перед глазами. По щекам потекли слезы. Компания «Сайто электронике» теперь принадлежала ему. Вместе со свалившимся богатством он ощутил на плечах тяжелый груз гири.
– Как я смогу отблагодарить вас, Сайто-сан?
– Просто выживи. Для этого тебе придется постоянно думать о будущем, как ты поступил во время нашего знакомства. Но тогда речь шла о транзисторах. Что придет им на смену? Кто знает? Не забывай про завтра, чиновник…
Похоронив Сайто, Гитин Фунакоси несколько недель не мог спать. Ему не давала покоя тревога за судьбу компании. Где отыскать источник новых идей, которые никогда не иссякали у Кадзуёси? Где найти поддержку, чтобы выполнить взятые на себя обязательства?
Ответ на эти мучительные вопросы не заставил себя долго ждать.
Весной Фунакоси вместе с сестрой отправился на прием, устроенный британским посольством по случаю открытия новой пассажирской авиалинии Лондон – Токио, проходившей через Северный полюс. Электронное оборудование, необходимое для безопасного перелета над ледяной пустыней, было разработано корпорацией «Гилкрест». С ее представителем, лордом Сэмюэлом Ротсэем, брата и сестру Фунакоси познакомил торговый атташе посольства. И он, и она были приятно удивлены, когда англичанин обратился к ним на весьма приличном японском. После обязательного обмена визитными карточками Фунакоси сделал британцу вполне заслуженный комплимент.
– Япония и японцы давно вызывают у меня чувство искреннего восхищения, господин президент, – пояснил Ротсэй и приветливо улыбнулся Тидзуко. – Ваша компания поставляет на рынок весьма интересную продукцию. Скажите, у вас нет намерения заняться выпуском современной авионики?
– Я пока не задумывался об этом, – осторожно ответил Фунакоси. – Мы производим только ее компоненты: транзисторы, платы, распределительные щитки и прочее.
– Жаль. Говорят, многие считают подобную технику вчерашним днем.
– Неужели?
– К примеру, моя корпорация разрабатывает крошечный, размером с булавочную головку, силиконовый чип, который сможет заменить целый узел, набитый нынешней электроникой. Энергии он потребляет в тысячу раз меньше, нежели любой из транзисторов, – так по крайней мере утверждают специалисты. Сейчас все определяет миниатюризация.
– Я был бы рад подробнее узнать о вашей технологии, – отозвался Фунакоси, думая о том, что англичанин захочет получить в обмен.
И вновь глаза лорда Ротсэя задержались на Тидзуко, скользнули по ее скромному миловидному лицу, стройной и удивительно пропорциональной фигурке. Фунакоси испытал легкое беспокойство.
– Полагаю, смогу вам в этом помочь, – медленно проговорил британец. – Похоже, мы договоримся.
К действительности Фунакоси вернул негромкий зуммер интеркома. Он подошел к столу, нажал кнопку:
– В чем дело? Я же просил не беспокоить!
– В приемной сидит Накамура, помощник начальника отдела промышленной разведки, господин президент, – скорбным голосом ответила секретарша. – Он ссылается на неотложный вопрос по проекту «Минерва».
– Пусть заходит.
Тайсэн Накамура, худощавый и энергичный руководитель старой закалки, появился в компании после ее слияния с торговым домом «Маваси». Это был весьма сдержанный и аккуратный до педантичности человек, великолепно справлявшийся с работой.
– Приветствую вас, Накамура-сан. Какие-нибудь новости?
– Да, господин президент. Поверьте, я не решился бы вас потревожить, если бы не чрезвычайная важность проблемы. Вся информация здесь.
Он положил на стол небольшое, размером едва ли больше пачки сигарет, устройство для просмотра записи.
– Как вам известно, мы смогли подобрать коды к электронной почте некоторых наших конкурентов, включая корпорацию «Гилкрест». Удалось это в значительной мере благодаря менеджеру нашего отдела мисс Фунакоси.
При упоминании о племяннице на лице президента не дрогнул ни один мускул. Он отдавал себе отчет в том, что высокое положение Юкико вызывало у многих сотрудников «Маваси-Сайто» понимающую улыбку. Но разве кто-нибудь знал ее лучше, чем он сам?
– Последний час линии электронной почты корпорации «Гилкрест» работали с небывалой активностью. По семидесяти двум адресам были направлены заказы на поставку ста пятидесяти единиц специального оборудования. Пункт назначения – Каир.
– Что ж, похоже, доктор Гилкренски с помощью очередного эксперимента решил оправдать просчет своего «Дедала». Какое это имеет отношение к «Минерве»?
– Самое непосредственное, господин президент. Видите ли, все сто пятьдесят позиций были заказаны одномоментно! Посмотрите!
Накамура нажал кнопку просмотрового устройства, и на разделенном вертикальной полосой дисплее возникло изображение двух собеседников. В левой половине – усатый мужчина лет тридцати, за его спиной высятся ряды стеллажей, чуть сбоку – автопогрузчик. В правой, на светло-голубом фоне, – прекрасное женское лицо в обрамлении густых медно-рыжих волос. С певучим ирландским акцентом женщина отчетливо и быстро диктовала мужчине номенклатуру оборудования и адрес получателя в Каире.
– Но это невозможно, – пробормотал Фунакоси. – Это же супруга доктора Гилкренски, она погибла в марте нынешнего года!
– Это образ Марии Гилкренски, – кивнул Накамура. – Как вы только что заметили, самой женщины нет в живых. Зато ее образ вел диалог с пятьюдесятью различными абонентами одновременно. Все переговоры записаны и, если верить хронометру, происходили в одно и то же время, с точностью до секунды. Обратите внимание, как дама общается с работником склада – он и не подозревает, что говорит с машиной…
– И машина эта…
– «Минерва три тысячи», без всяких сомнений. Только система, построенная на нейронной сети с использованием биочипа, в состоянии вести подобный диалог. И только эта последняя модель может поддерживать его одновременно с таким количеством абонентов. Сейчас мы смотрим в будущее, господин председатель. Перед нами искусственный интеллект с поистине безграничным потенциалом, и, заметьте, умещается он в обычном кожаном чемоданчике! Это абсолютно новое поколение компьютеров.
– Значит, Гилкренски добился своего…
В мозгу Фунакоси прозвучали последние слова Кадзуёси Сайто: «Не забывай про завтра!»
Гилкренски уже жил в этом «завтра», в то время как «Маваси-Сайто» и вся Япония остались в прошлом!
– Что необходимо нашим лабораториям для того, чтобы сделать копию такого компьютера? – спросил Гитин Фунакоси, откидываясь на спинку кресла.
– Прежде всего мне нужно переговорить с нашими учеными. Думаю, как минимум – это детальная схема плюс химическая формула материала, из которого изготовлен биочип. Но лучше было бы получить опытный образец.
– Хорошо. Переговорите и уточните. «Смарткарту» и устройство для просмотра оставьте здесь.
– Как вам угодно. На ваш вопрос я отвечу в течение часа, господин президент.
Накамура отвесил поклон и вышел. Фунакоси продолжал сидеть за столом. Через пару минут он сунул «смарткарту» в нагрудный карман пиджака и коснулся пальцем кнопки интеркома:
– Мисс Дэсимару, соедините меня с менеджером отдела промышленной разведки. Сейчас мисс Фунакоси в Каире. Используйте закрытую линию.
Последнее известие от Юкико Гитин Фунакоси получил два часа назад по своей личной, надежно защищенной от прослушивания линии связи. Нанятая им группа фундаменталистов не только не смогла выкрасть «Минерву», но и полностью провалила задание. Египетская служба безопасности предприняла беспрецедентные меры по охране отеля, окружив его двумя ротами войск специального назначения. Единственным светлым пятном в этой мрачной картине являлось то, что кобун «Маваси-Сайто» оставался вне подозрений. Так, во всяком случае, утверждала Юкико.
Гитин вспомнил появившееся на лице молодой женщины выражение уязвленного самолюбия, когда она сообщала о провале, хотя оба знали, что идея нанять террористов принадлежала ему, Фунакоси.
– Позволь мне самой провести операцию, дядя, – попросила Юкико. – Еще есть время изменить план.
– Нет, – ответил он. – Если тебя задержат, это бросит тень на весь кобун. Нам необходимо выработать иную стратегию. Оставайся на месте и жди. Я сам с тобой свяжусь.
Отдав секретарше строжайшее указание, чтобы его никто не беспокоил, Фунакоси принялся медленно расхаживать по светло-серому ковру вдоль выходившего на парк окна. Мысли его вернулись к «Минерве», к Юкико и далекому прошлому – к событиям, которые до сих пор влияли на его жизнь…
Пятидесятые годы оказались для Гитина Фунакоси довольно благоприятными в отличие от неудачных сороковых. В 1958 году он уже руководил новым отделом министерства промышленности и международной торговли. Он стал респектабельным служащим, получил в свое распоряжение достойный кабинет, а его оклада вполне хватало на оплату трехкомнатной квартиры в семьдесят пять квадратных метров. Дом располагался в часе езды от центра Токио, и Гитин жил там с сестрой Тидзуко.
Неожиданно в его спокойную, размеренную жизнь ворвался Кадзуёси Сайто – заряженный электричеством молодой человек с лукавым, напоминавшим обезьянью мордочку лицом и блестящими задорными глазами. Сайто был одержим идеей создания нового транзистора, который заставит мир забыть о последних достижениях радиоэлектроники. Как руководитель отдела, Фунакоси принимал окончательное решение о передаче на рассмотрение кабинету министров наиболее значимых проектов и разработок молодых ученых. Обычно вся процедура сводилась к изучению документов. Личной встречи с высокопоставленными чиновниками авторы идей удостаивались крайне редко.
Но случай с Кадзуёси стал особенным: в коридорах министерства Сайто прослыл эксцентричным гением, чьи познания в области радиоэлектроники можно было сравнить лишь с его вопиющим пренебрежением к вопросам делового администрирования.
– Чем же я могу вам помочь, Сайто-сан? – терпеливо и благожелательно поинтересовался Фунакоси. – Не имея информации о том, как рынок воспримет новый товар, где вы намерены искать источник финансирования? А если вас спросят о предполагаемых издержках производства?
– Пока Япония не сбросит путы бюрократической волокиты, ей не стать передовой промышленной державой, – высокомерно ответил Сайто. – Я пережил ядерную бомбардировку в Нагасаки. Мне дорога каждая минута.
– Министерство желает вам успеха в деятельности на благо процветания Японии. Но одной идеи недостаточно для успеха. Идея должна быть осуществлена, а это подразумевает наличие конкретных планов.
Высоко подняв голову, Сайто проговорил – медленно, как учитель, объясняющий урок несмышленому ребенку:
– Я – изобретатель, самурай науки. Вы – чиновник, то есть бюрократ. Гири бюрократа заключается в том, чтобы помочь мне вернуть стране былое величие. Сделать меньшее для вас равнозначно отсутствию патриотизма.
Эти слова задели в душе Фунакоси давно смолкнувшую струну. На мгновение он вновь ощутил себя маленьким голодным мальчиком, который стоит вместе с сестренкой под дождем на токийской улочке, гадая, сколько иен дадут двое американских солдат за самурайский меч его отца.
Взглянув на него с веселым недоумением, Сайто спросил:
– Скажите мне, вы получаете удовольствие от своей работы?
– Простите?
– Бесконечная возня с бумагами соответствует устремлениям вашего сердца? Будоражит кровь? Или же в глубине души вам хочется быть самураем?
– Я и есть самурай, Сайто-сан, – с гордостью ответил Фунакоси. – А теперь выслушайте мое предложение.
Следующие десять лет, проведенные на посту исполнительного директора невесть откуда возникшей компании «Сайто электронике», стали для Фунакоси самыми счастливыми в жизни. Его подчиненные были молоды и отличались исключительной преданностью руководству и своему делу. Работа открывала перед ними безграничные перспективы, а блестящий интеллект Сайто действительно обещал в ближайшем будущем покорить весь мир. Сотрудники компании считали себя новыми самураями, сам же Кадзуёси почитался как сёгун. Истинный воитель по натуре, он горел неуемной жаждой жизни.
Однажды поздним вечером Сайто пригласил Фунакоси в свой кабинет.
– Вот что я хочу вам сказать, чиновник, – сказал он. – Мы неплохо потрудились и создали компанию, которой можно гордиться. А теперь прошу отнестись к моим словам с максимальной серьезностью. Если мы оба хотим, чтобы компания выжила, необходимо предусмотреть все. Дело в том, что я умираю.
Атомный взрыв над Нагасаки не прошел для Сайто бесследно. Тело его медленно пожирал рак, и наступил день, когда Фунакоси в последний раз присел у изголовья постели своего благодетеля.
– Драка была жестокой, – еле слышно прошептал Сайто, с трудом шевеля растрескавшимися губами, – но все же мы победили, чиновник.
– Драка еще не окончена, Сайто-сан. Мне будет очень не хватать вашей мудрости.
Умирающий чуть приподнял руку, и Фунакоси бережно принял ее в свои ладони. Тонкие ледяные пальцы, казалось, были из хрупкого стекла.
– У меня есть нечто, способное придать тебе силы, чиновник. Загляни в тот конверт, да-да, под кувшином с водой.
Фунакоси раскрыл тяжелый толстый конверт, осторожно выложил из него бумаги на одеяло.
– Вся моя семья погибла при взрыве, – прошелестел Сайто. – Сдается мне, ты слишком долгое время пробыл чиновником. Подпиши эти документы, и будущее – в твоих руках.
Вчитываясь в бумаги, Фунакоси с удивлением обнаружил, что строчки расплываются у него перед глазами. По щекам потекли слезы. Компания «Сайто электронике» теперь принадлежала ему. Вместе со свалившимся богатством он ощутил на плечах тяжелый груз гири.
– Как я смогу отблагодарить вас, Сайто-сан?
– Просто выживи. Для этого тебе придется постоянно думать о будущем, как ты поступил во время нашего знакомства. Но тогда речь шла о транзисторах. Что придет им на смену? Кто знает? Не забывай про завтра, чиновник…
Похоронив Сайто, Гитин Фунакоси несколько недель не мог спать. Ему не давала покоя тревога за судьбу компании. Где отыскать источник новых идей, которые никогда не иссякали у Кадзуёси? Где найти поддержку, чтобы выполнить взятые на себя обязательства?
Ответ на эти мучительные вопросы не заставил себя долго ждать.
Весной Фунакоси вместе с сестрой отправился на прием, устроенный британским посольством по случаю открытия новой пассажирской авиалинии Лондон – Токио, проходившей через Северный полюс. Электронное оборудование, необходимое для безопасного перелета над ледяной пустыней, было разработано корпорацией «Гилкрест». С ее представителем, лордом Сэмюэлом Ротсэем, брата и сестру Фунакоси познакомил торговый атташе посольства. И он, и она были приятно удивлены, когда англичанин обратился к ним на весьма приличном японском. После обязательного обмена визитными карточками Фунакоси сделал британцу вполне заслуженный комплимент.
– Япония и японцы давно вызывают у меня чувство искреннего восхищения, господин президент, – пояснил Ротсэй и приветливо улыбнулся Тидзуко. – Ваша компания поставляет на рынок весьма интересную продукцию. Скажите, у вас нет намерения заняться выпуском современной авионики?
– Я пока не задумывался об этом, – осторожно ответил Фунакоси. – Мы производим только ее компоненты: транзисторы, платы, распределительные щитки и прочее.
– Жаль. Говорят, многие считают подобную технику вчерашним днем.
– Неужели?
– К примеру, моя корпорация разрабатывает крошечный, размером с булавочную головку, силиконовый чип, который сможет заменить целый узел, набитый нынешней электроникой. Энергии он потребляет в тысячу раз меньше, нежели любой из транзисторов, – так по крайней мере утверждают специалисты. Сейчас все определяет миниатюризация.
– Я был бы рад подробнее узнать о вашей технологии, – отозвался Фунакоси, думая о том, что англичанин захочет получить в обмен.
И вновь глаза лорда Ротсэя задержались на Тидзуко, скользнули по ее скромному миловидному лицу, стройной и удивительно пропорциональной фигурке. Фунакоси испытал легкое беспокойство.
– Полагаю, смогу вам в этом помочь, – медленно проговорил британец. – Похоже, мы договоримся.
К действительности Фунакоси вернул негромкий зуммер интеркома. Он подошел к столу, нажал кнопку:
– В чем дело? Я же просил не беспокоить!
– В приемной сидит Накамура, помощник начальника отдела промышленной разведки, господин президент, – скорбным голосом ответила секретарша. – Он ссылается на неотложный вопрос по проекту «Минерва».
– Пусть заходит.
Тайсэн Накамура, худощавый и энергичный руководитель старой закалки, появился в компании после ее слияния с торговым домом «Маваси». Это был весьма сдержанный и аккуратный до педантичности человек, великолепно справлявшийся с работой.
– Приветствую вас, Накамура-сан. Какие-нибудь новости?
– Да, господин президент. Поверьте, я не решился бы вас потревожить, если бы не чрезвычайная важность проблемы. Вся информация здесь.
Он положил на стол небольшое, размером едва ли больше пачки сигарет, устройство для просмотра записи.
– Как вам известно, мы смогли подобрать коды к электронной почте некоторых наших конкурентов, включая корпорацию «Гилкрест». Удалось это в значительной мере благодаря менеджеру нашего отдела мисс Фунакоси.
При упоминании о племяннице на лице президента не дрогнул ни один мускул. Он отдавал себе отчет в том, что высокое положение Юкико вызывало у многих сотрудников «Маваси-Сайто» понимающую улыбку. Но разве кто-нибудь знал ее лучше, чем он сам?
– Последний час линии электронной почты корпорации «Гилкрест» работали с небывалой активностью. По семидесяти двум адресам были направлены заказы на поставку ста пятидесяти единиц специального оборудования. Пункт назначения – Каир.
– Что ж, похоже, доктор Гилкренски с помощью очередного эксперимента решил оправдать просчет своего «Дедала». Какое это имеет отношение к «Минерве»?
– Самое непосредственное, господин президент. Видите ли, все сто пятьдесят позиций были заказаны одномоментно! Посмотрите!
Накамура нажал кнопку просмотрового устройства, и на разделенном вертикальной полосой дисплее возникло изображение двух собеседников. В левой половине – усатый мужчина лет тридцати, за его спиной высятся ряды стеллажей, чуть сбоку – автопогрузчик. В правой, на светло-голубом фоне, – прекрасное женское лицо в обрамлении густых медно-рыжих волос. С певучим ирландским акцентом женщина отчетливо и быстро диктовала мужчине номенклатуру оборудования и адрес получателя в Каире.
– Но это невозможно, – пробормотал Фунакоси. – Это же супруга доктора Гилкренски, она погибла в марте нынешнего года!
– Это образ Марии Гилкренски, – кивнул Накамура. – Как вы только что заметили, самой женщины нет в живых. Зато ее образ вел диалог с пятьюдесятью различными абонентами одновременно. Все переговоры записаны и, если верить хронометру, происходили в одно и то же время, с точностью до секунды. Обратите внимание, как дама общается с работником склада – он и не подозревает, что говорит с машиной…
– И машина эта…
– «Минерва три тысячи», без всяких сомнений. Только система, построенная на нейронной сети с использованием биочипа, в состоянии вести подобный диалог. И только эта последняя модель может поддерживать его одновременно с таким количеством абонентов. Сейчас мы смотрим в будущее, господин председатель. Перед нами искусственный интеллект с поистине безграничным потенциалом, и, заметьте, умещается он в обычном кожаном чемоданчике! Это абсолютно новое поколение компьютеров.
– Значит, Гилкренски добился своего…
В мозгу Фунакоси прозвучали последние слова Кадзуёси Сайто: «Не забывай про завтра!»
Гилкренски уже жил в этом «завтра», в то время как «Маваси-Сайто» и вся Япония остались в прошлом!
– Что необходимо нашим лабораториям для того, чтобы сделать копию такого компьютера? – спросил Гитин Фунакоси, откидываясь на спинку кресла.
– Прежде всего мне нужно переговорить с нашими учеными. Думаю, как минимум – это детальная схема плюс химическая формула материала, из которого изготовлен биочип. Но лучше было бы получить опытный образец.
– Хорошо. Переговорите и уточните. «Смарткарту» и устройство для просмотра оставьте здесь.
– Как вам угодно. На ваш вопрос я отвечу в течение часа, господин президент.
Накамура отвесил поклон и вышел. Фунакоси продолжал сидеть за столом. Через пару минут он сунул «смарткарту» в нагрудный карман пиджака и коснулся пальцем кнопки интеркома:
– Мисс Дэсимару, соедините меня с менеджером отдела промышленной разведки. Сейчас мисс Фунакоси в Каире. Используйте закрытую линию.
ГЛАВА 27. ЗАКИ
Такого отчаяния Заки эль-Шаруд еще не испытывал. Одно дело – разрабатывать операцию и руководить ею, другое… Да, это был настоящий ад!