68.
   Гибридный характер этого обряда очевиден: хотя небесная символика и представлена надлежащим образом - деревьями, лестницей и фигурками птиц, - экстатическое путешествие шамана происходит в противоположном направлении ("тьма", которая должна быть освещена искрами). Кроме того, шаман приносит жертвенное животное не Буге, Всевышнему Существу, а духам верхних сфер. Этот тип сеанса мы встречаем у тунгусов-оленеводов Забайкалья и Маньчжурии, но он не известен тунгусам из северной Маньчжурии 69, что подтверждает гипотезу о бурятском влиянии.
   Кроме этих двух главных типов шаманских сеансов, у тунгусов существует несколько других форм, не имеющих определенных связей с высшим или низшим мирами, а касающихся духов этого мира. Цель таких сеансов - овладеть этими духами, прогнать злых, принести жертвы тем, которые могли бы стать враждебными и т. д. Несомненно, чаще всего сеансы мотивированы болезнями, поскольку предполагается, что болезнь вызывают те или иные духи. Чтобы определить виновника недомогания, шаман воплощает своего дружественного духа и делает вид, что спит (слабая имитация шаманского транса), или пытается вызвать и воплотить духа - виновника зла - в тело самого больного 70, поскольку начичие нескольких душ 71и их непостоянство иногда усложняют задание шамана. Необходимо выяснить, какая из душ оставила тело и где она находится; для этого шаман призывает душу стереотипными формулами или песнями и старается снова соединить ее с телом, исполняя ритмические движения. Иногда, однако, случается, что злые духи поселяются в больном; тогда шаман изгоняет их с помощью дружественных духов 72.
   Экстаз играет важную роль в собственно тунгусском шаманизме; чaще всего для достижения экстаза используются танец и пение 73, а феноменология тунгусского сеанса во всем напоминает сеансы у других сибирских народов: слышатся голоса духов; шаман становится очень "легким" и может прыгать вверх, хотя одет в наряд весом иногда до 30 кг; больной едва чувствует шамана, ходящего по его телу 74, - это объясняется магической способностью левитации и "полета"; во время транса шаман чувствует сильное тепло, и потому может играть с горящими углями и раскаленным докрасна железом; он становится совершенно нечувствительным (например, наносит себе глубокие раны, но из них не течет кровь) и т. п. 75Все это (см. ниже подробнее) составляет часть древнего магического наследия, которое все еще сохраняется в самых отдаленных уголках мира и которое предшествовало влиянию Юга, столь глубоко видоизменившему тунгусский шаманизм. Пока что достаточно только указать эти две магические традиции, наблюдаемые в тунгусском шаманизме: основу, которую можно назвать "архаической", и китайско-буддистский вклад Юга. Их значение выяснится тогда, когда мы попытаемся определить главные вехи истории шаманизма в Центральной и Северной Азии.
 
***
 
   Похожую форму шаманизма мы встречаем у орочей и удеге. Лопатин дает пространное описание сеанса исцеления у орочей из Ульки (над рекой Тумнин) 76. Шаман начинает молитву, обращенную к духу-хранителю: сам шаман слишком слаб, но его дух всемогущ, и ничто не сможет ему противостоять. Он девять раз танцует вокруг огня, затем поет песнь своему духу: "Прибудешь! О, прибудешь сюда! Смилуйся над этими несчастными людьми", и т. д. Он обещает свежую кровь духу, который, судя по некоторым намекам шамана, является Великой Птицей Грома. "Твои железные крылья!.. Звучит шум твоих железных перьев, когда ты летишь!.. Твой могучий клюв готов схватить врагов!.." Заклинание продолжается около тридцати минут, и шаман заканчивает его уже обессиленный.
   Вдруг шаман кричит изменившимся голосом: "Я здесь!.. Я прибыл, чтобы помочь бедным людям!.." Шаман впадает в экстаз: он танцует вокруг огня, протягивает руки, по-прежнему держа свой бубен и палку, и снова кричит: "Я лечу!.. Я лечу!.. Сейчас я тебя догоню!.. Сейчас я тебя схвачу. Тебе не удастся ускользнуть!.." Как Лопатину объяснили позже, этот танец изображал полет шамана в царство духов, где он охотился на злого духа, похитившего душу больного мальчика. Затем идет диалог нескольких голосов, полный непонятных слов. В конце шаман кричит: "Я поймал ее! Я поймал ее!" и, сжимая руку, как будто он что-то берет, подходит к постели, где лежит больной ребенок, и возвращает ему душу, поскольку, как он утром следующего дня объяснял Лопатину, он поймал душу в облике воробья.
   Этот сеанс интересен в том отношении, что экстаз шамана не выражается в трансе, а достигается и развивается в ходе танца, символизирующего магический полет. Духом-покровителем является, по-видимому, Птица Грома или Орел, который играет такую большую роль в мифологиях и религиях Северной Азии. Таким образом, хотя душа больного и была похищена злым духом, на него охотятся не в нижних странах, как можно было бы ожидать, а очень высоко в Небе.
    Юкагирский шаманизм
   Юкагирам известны два наименования шамана: а'льма (производное от глагола "делать") и и'ркейе, дословно "тот, кто трясется" 77. Альма лечит больных, приносит жертвы, просит у богов удачной охоты и поддерживает связи как со сверхъестественным миром, так и с Царством теней. В древние времена его роль, несомненно, была более существенной, поскольку каждое юкагирское племя ведет свою родословную от шамана. Еще в прошлом столетии юкагиры чтили черепа умерших шаманов: им делали деревянную оправу и хранили в сундуках. Ничто не предпринималось без гадания на черепах; для этого пользовались самым распространенным в арктических регионах Азии способом: по тяжести или легкости черепа определялся ответ "да" или "нет", и последующие действия неукоснительно подчинялись результатам гадания. Остальные кости разделялись между родственниками, а тело высушивалось для лучшего сохранения. Сооружались также "деревянные люди" в память о предках-шаманах 78.
   Когда человек умирает, его три души разделяются: одна из них остается возле трупа, вторая направляется в страну теней, а третья возносится на Небо 79. Эта последняя, по всей видимости, доходит до Всевышнего Бога, который носит имя Пон - дословно "Нечто" 80. Во всяком случае, самой важной считается душа, которая превращается в тень. По дороге она встречает старуху, стражницу порога потустороннего мира, затем достигает реки, которую переплывает на лодке. В царстве теней умерший ведет такое же существование, как и на земле, среди родственников, и занимается охотой на "животных-теней". Именно в это царство теней шаман нисходит, когда ищет душу больного.
   Но он отправляется туда и с другой целью - "похитить" оттуда душу и вызвать ее рождение на земле, внедряя ее в утробу женщины, так как умершие возвращаются на землю и начинают новое существование. Но иногда случается, что живые забывают о своих обязанностях по отношению к мертвым; тогда мертвые отказываются снабжать их душами - и женщины перестают рожать. В этом случае шаман спускается в Царство Теней и, если ему не удастся убедить умерших, похищает душу и силой внедряет ее в тело женщины. Но такие дети долго не живут. Их души спешат возвратиться в Царство Теней 81.
   Встречаются отдельные неясные намеки на древнее деление шаманов на "добрых" и "злых", а также упоминания об исчезнувших ныне шаманках. У юкагиров нет ни единого следа участия женщин в так называемом "семейном, домашнем шаманстве", которое еще сохранилось у коряков и чукчей и которое позволяет женщинам хранить семейные бубны (см. ниже). Но в древние времена каждая юкагирская семья имела собственный бубен 82; это означает, что по крайней мере некоторые "шаманские" церемонии периодически осуществлялись членами семьи.
   Не все сеансы, описанные Йохельсоном, нас интересуют 83; мы ограничимся здесь кратким пересказом наиболее важного сеанса, проведенного ради исцеления. Шаман сидит на земле и, после длительной игры на бубне, призывает своих духов-покровителей, имитируя голоса животных: "Мои предки, - кричит он, - прибудьте ко мне. Чтобы помочь мне, приблизьтесь, мои девушки-духи! Придите сюда!.." Он снова бьет в бубен и, поднявшись с помощью ассистента, подходит к двери и глубоко вдыхает воздух, чтобы таким образом взять в себя души предков и других духов, которых он только что призывал. "Похоже, что душа больного отправилась в Царство Теней!" - объявляет дух предка голосом шамана. Родственники подбадривают больного: "Будь сильным! Будь сильным!" Шаман откладывает бубен и ложится лицом вниз на оленью шкуру; он не шевелится - знак, что он уже оставил тело и путешествует в потустороннем мире. Он сошел в Царство Теней "через свой бубен, как будто погрузился в озеро" 84. Шаман долго остается неподвижным, а все присутствующие терпеливо ожидают его пробуждения.
   Позже шаман рассказал Йохельсону о своем экстатическом путешествии. В обществе двух духов-помощников он отправился по дороге, ведущей в Царство Теней. Он дошел до небольшого дома и увидел собаку, которая стала лаять. Из дома вышла старуха, стражница дороги, и спросила его, пришел ли он навсегда или только на некоторое время. Шаман не ответил, а обратился к своим духам: "Не слушайте слов старухи! Идите дальше!" Через некоторое время они дошли до реки. Там была лодка, а на другом берегу шаман увидел юрты и людей. В обществе своих двух духов шаман сел в лодку и переправился через реку. Он встретил души умерших родственников больного и, войдя в их юрту, встретил там также душу больного. Поскольку родственники отказывались выдать ее ему, шаман был вынужден взять ее силой. Чтобы иметь возможность беспрепятственно проводить ее на землю, он вдохнул ее, как воздух, и заткнул себе уши, чтобы сделать невозможным ее бегство. Возвращение шамана проявилось несколькими движениями его тела. Две девушки размассировали ему ноги, и шаман, полностью очнувшись, соединил душу с телом больного. Затем он подошел к двери и отпустил своих духов-помощников 85.
   Юкагирский шаман, приступая к лечению, не всегда отправляется в Преисподнюю, чтобы похитить душу. Он может провести обряд, не упоминая о душах умерших шаманов; вызывая своих духов-помощников и наследуя их голоса, он обращается к Творцу и другим небесным силам 86. Эта особенность указывает на многозначность его экстатических способностей, поскольку шаман служит также и посредником между людьми и богами и поэтому играет первостепенную роль в охоте; именно он всегда может обратиться к богам, которые так ии иначе правят миром животных. Таким образом, когда роду угрожает голод, шаман приступает к сеансу, очень похожему на сеанс исцеления. Только вместо того, чтобы обращаться к Творцу света или нисходить в Преисподнюю в поисках души больного, он взлетает к Владыке Земли. Прибыв к нему, он умоляет: "Твои дети прислали меня, чтобы ты дал им питание!.." Владыка Земли дает ему "душу" оленя, и на следующий день шаман отправляется в определенное место возле реки и ждет: приходит олень, и шаман убивает его стрелой. Это знак, что дичи теперь будет достаточно 87.
   Помимо этих всех ритуалов, шаман является для соплеменников также и мастером гадания. Он гадает с помощью гадальных костей или посредством шаманского сеанса 88. Этот авторитет шамана основан на его контактах с духами, но можно предположить, что значимость духов в верованиях юкагиров в очень большой мере явилась результатом якутских и тунгусских влияний. Таким образом, два факта представляются нам решающими в этом вопросе: с одной стороны - осознание юкагирами нынешнего упадка шаманизма предков; с другой же - сильные якутские и тунгусские влияния, заметные в сеансах современных юкагирских шаманов 89.
    Религия и шаманизм у коряков
   У коряков есть Всевышнее Небесное Существо, "Тот, который вверху", которому они приносят в жертву собак. Но это Всевышнее Существо (как, впрочем, и многие другие Всевышние Существа) весьма пассивно: людей терзает злой дух, Калау, а "Тот, который вверху" редко приходит им на помощь. Тем не менее, в то время как у бурятов и якутов значение злых духов сильно возросло, религия коряков по-прежнему отводит значительное место Всевышнему Существу и добрым духам 90. Калау постоянно старается перехватить жертвы, приносимые "Тому, который вверху", и нередко ему это удается. Таким образом, когда во время лечения шаман приносит собаку в жертву Всевышнему Существу, Калау может перехватить жертву, и тогда больной умирает; если же жертва достигнет Неба, то исцеление гарантировано 91. Калау - это злой колдун, Смерть и, вероятно, Первая Смерть. Во всяком случае именно он вызывает смерть людей, пожирая тело, а особенно печень 92. Как известно, в Австралии и других странах верят, что колдуны убивают свои жертвы, съедая их печень и внутренние органы во время сна.
   Шаманизм все еще играет весьма значительную роль в религии коряков. Но и здесь мы встречаем мотив "упадка шамана". И, что нам кажется еще более существенным, упадок шамана следует за упадком человечества вообще - эта духовная трагедия произошла уже очень давно. В мифическую эру героя Великого Ворона люди могли без труда восходить на Небо и так же легко спускаться в Ад; сегодня только шаманы еще способны это делать 93. В мифах на Небо взбирались через центральное отверстие в своде, сквозь которое Творец Земли смотрел вниз 94; или же туда восходили по траектории выпущенной в Небо стрелы 95(этот мифический мотив см. ниже). Но, как мы уже видели из описаний других религиозных традиций, это легкое сообщение с Небом было грубо прервано (коряки не уточняют, вследствие какого события), и с тех пор только шаманы еще способны его восстановить.
   Но сегодня даже шаманы утратили свои чудесные возможности. Не так давно могущественные шаманы могли соединить душу только что умершего человека с его телом и возвратить ее к жизни; Йохельсен еще слышал рассказы о подобных деяниях, приписываемых "древним шаманам", но все эти шаманы давно уже умерли 96. Более того, пришла в упадок профессия шамана. Йохельсону удалось встретить только двух шаманов, довольно бедных и непрестижных. Сеансы, свидетелем которых он был, большого интереса не представляли. Из всех углов доносились странные звуки и голоса (духи-помощники), которые резко обрывались; когда зажгли свет, шаман лежал на земле обессиленный и неуклюже вещал: духи заверили его, что "болезнь" оставит деревню 97. В другом сеансе, начавшемся, как обычно, с песни, битья в бубен и вызова духов, шаман попросил у Йохельсона нож, поскольку духи, как он говорил, приказали ему порезать себя. Но ничего подобного он не сделал. Правда, рассказывали о других шаманах, что они вскрывали тело больного, искали причину болезни, съедали кусочек тела, который ее представлял, - и рана сразу закрывалась 98.
   Корякский шаман называется эньеньялан, то есть "человек, вдохновленный духами" 99. Именно духи принимают решение о карьере шамана; никто не желает стать эньеньяланом по собственной воле. Духи появляются в облике птиц и других животных. Вполне уместно предположение, что "древние шаманы" использовали этих духов, чтобы безнаказанно спускаться в Ад, как это делают и поныне юкагирские и другие шаманы. Вероятно, они должны были заслужить расположение Калау и других адских персонажей, поскольку после смерти душа возносится в Небо, ко Всевышнему Существу, - но тень умершего и сам он нисходят в нижние сферы. Вход в Преисподнюю стерегут собаки. Собственно Ад - это такие же деревни, как и на земле, и каждая семья имеет свой дом. Дорога в Ад начинается непосредственно над костром и остается открытой только на время перехода покойника 100.
   Упадок корякского шаманизма выражается также и в том, что шаманы больше не пользуются специальным нарядом 101. Кроме того, у них нет собственных бубнов. Бубен есть в каждой семье, и служит он для того, что Йохельсон и Богораз, а вслед за ними и другие авторы назвали "домашним шаманством". Действительно, каждая семья практикует собственное шаманство по случаю своих домашних ритуалов - жертвоприношений и церемоний, как периодических, так и особых, которые входят в религиозные обязанности членов общины. Согласно Йохельсону и Богоразу, "семейное шаманство" должно было предшествовать профессиональному шаманизму. Ряд фактов, которые мы приведем ниже, противоречат этой концепции. Как и во всей истории религий, в сибирском шаманизме подтверждается наблюдение, что именно миряне стараются имитировать экстатические переживания некоторых исключительных личностей, а не наоборот.
    Шаманизм у чукчей
   "Домашнее шаманство" мы встречаем и у чукчей в том смысле, что во время церемоний, проводимых главой семьи, все, включая и детей, пробуют бить в бубен. Это происходит, например, во время осеннего убоя скота, когда приносятся в жертву животные ради обеспечения дичи на весь следующий год: каждый бьет в бубен - ведь он есть в любой семье, - пробуя воплотить в себя "духов" и шаманствовать 102. Но, по мнению самого Богораза, очевидно, что речь идет о посредственной имитации шаманских сеансов: церемония проводится в открытом шатре и днем, тогда как шаманские сеансы осуществляются в спальной комнате, ночью и в кромешной тьме. Члены семьи по очереди изображают "одержимость духами" по шаманскому образцу - извиваясь, подпрыгивая вверх и пытаясь издавать нечленораздельные звуки, которые считаются голосами и языком "духов". Иногда делаются попытки даже шаманских исцелений и изрекаются пророчества, хотя никто не обращает на них ни малейшего внимания 103. Все эти факты показывают, что в порыве преходящей религиозной экзальтации миряне пытаются достичь шаманского состояния, копируя все жесты шаманов. Таким образом, моделью является транс настоящего шамана, но имитация ограничивается только внешним аспектом: "голоса духов" и "тайный язык", псевдопророчество и т. д. "Домашнее шаманство", по крайней мере в его современной форме, является всего лишь наследованием техники профессионального шамана.
   Настоящие шаманские сеансы проводятся вечером, после описанных выше религиозных церемоний; их выполняют профессиональные шаманы. Таким образом, "домашнее шаманство" представляется гибридным явлением, возникшим, вероятно, по двум причинам: с одной стороны, очень много чукчей считают себя шаманами (почти треть народа, согласно Богоразу), и, поскольку в каждом доме есть свой бубен, находится много энтузиастов, которые зимними вечерами начинают петь и бить в бубен, а иногда достигают даже парашаманского экстаза; с другой стороны, религиозное напряжение регулярных праздников усиливает скрытую экзальтацию и способствует своего рода "заражению". Повторим, однако, что в любом случае речь идет об имитации уже существующей модели - экстатической техники профессионального шамана.
   У чукчей, как и во всей Азии, шаманское призвание проявляется обычно в виде духовного кризиса, вызванного "инициационной болезнью" или видением чего-либо необычайного (волка, моржа и др., появляющихся в момент большой опасности и спасающих будущего шамана). Во всяком случае кризис, вызванный "знаком" (болезнь, видение и т. п.), радикально разрешается самим шаманским переживанием: подготовительный период отождествляется чукчами с большой болезнью, а "вдохновление" (то есть завершение посвящения) равнозначно излечению 104. Большинство шаманов, встреченных Богоразом, утверждали, что у них не было учителей 105, но это вовсе не значит, что они не имели инструкторов иного рода. Встреча с "шаманским животным" сама по себе является указанием на некий урок, который может получить неофит. Один шаман рассказал Богоразу 106, что, будучи еще юношей, он услышал голос, приказывавший ему: "Пойди в безлюдное место: найдешь бубен. Бей в него, и ты увидишь весь мир!" Он подчинился голосу, и действительно, ему удалось подняться на Небо и даже поставить свой шатер на облаках 107. Ибо, какой бы ни была общая тенденция чукотского шаманизма в его современной фазе (то есть наблюдаемой этнографами в начале XX века), чукотский шаман тоже способен летать по воздуху и перемещаться с одних Небес на другие, проходя через отверстие Полярной Звезды 108.
   Но, как мы уже отметили и по поводу других сибирских народов, чукчи сознают упадок своих шаманов. Например, их шаманы прибегают к табаку как возбуждающему средству - этот обычай они заимствовали у тунгусов 109. И в то время, как фольклор повествует о трансах и экстатических путешествиях древних шаманов в поисках душ больных, сегодняшний чукотский шаман довольствуется псевдотрансом 110. Создается впечатление, что экстатическая техника в упадке, а шаманские сеансы чаще всего ограничиваются вызыванием духов и факирскими приемами.
   Но сама шаманская лексика выражает экстатический смысл транса. Бубен называется "лодкой", а о шамане в трансе говорится, что он "ныряет" 111. Это доказывает, что сеанс считался путешествием в подводный потустороний мир (как, например, у эскимосов), что, впрочем, не мешало шаману, если он хотел, вознестись в наивысшее Небо. Но поиск заблудшей души больного требовал также нисхождения в Ад, о чем свидетельствует и фольклор. По сей день сеанс исцеления происходит следующим образом: шаман снимает рубашку, и так, обнаженный до пояса, курит трубку, бьет в бубен и поет. Это простая мелодия без слов; у каждого шамана есть собственные песни, кроме того, они часто импровизируют. Внезапно со всех сторон начинают раздаваться голоса "духов"; кажется, что эти голоса исходят из-под земли или очень издалека. Ке'лет входит в тело шамана, и тот, быстро двигая головой, начинает кричать и говорить фальцетом, голосом самого духа 112. Тем временем, в темноте шатра происходят всевозможные странные вещи: левитация предметов, подрагивание стенок, дождь камней и древесных щепок ит.д. 113Перебивая голос шамана, духи умерших разговаривают с присутствующими 114.
   Если сеансы изобилуют парапсихологическими явлениями, то настоящий шаманский транс становится все более редким. Иногда шаман падает на землю без сознания, а его душа, как считают, оставляет тело, чтобы обратиться к духам за советом. Но такой экстаз случается только тогда, когда больной достаточно богат, чтобы хорошо вознаградить за него. Но даже и в этом случае, по наблюдениям Богораза, совершаются симуляции: резко прекращая бить в бубен, шаман падает на землю и не движется; его жена закрывает его лицо платком, зажигает огонь и начинает бить в бубен. Через минут пятнадцать шаман просыпается и дает больному "советы" 115. Настоящий поиск души больного когда-то осуществлялся в трансе; сегодня он заменяется псевдотрансом или сном, поскольку чукчи видят во сне способ установления связи с духами: после ночи глубокого сна шаман просыпается с душой больного в кулаке и сразу приступает к ее соединению с телом 116.
   На основании этих нескольких примеров мы можем оценить современный упадок чукотского шаманизма. Хотя классические схемы шаманизма еще живут в фольклоре и даже в техниках исцеления (вознесение на Небо, нисхождение в Ад, поиск души и т. д.), собственно шаманское переживание сводится к своего рода "спиритическому" воплощению и действиям факирской природы. Чукотским шаманам известен также другой классический метод исцеления - сосание; затем они показывают причину болезни: насекомое, камушек, колючку и т. п. 117Часто производятся даже "операции", еще сохраняющие весь свой шаманский характер: шаман утверждает, что с помощью ритуального ножа, хорошо "разогретого" посредством определенных магических процедур, он вскрывает тело больного, чтобы исследовать внутренние органы и удалить из них причину болезни 118. Богораз даже был однажды свидетелем такого рода "операции": четырнадцатилетний юноша, совершенно голый, лег на землю, а его мать, известная шаманка, вскрыла ему живот; была видна кровь и разверстая плоть; шаманка погрузила руку глубоко в рану. Все это время она чувствовала себя как в огне и постоянно пила воду. Через несколько минут рана исчезла, а Богораз не смог найти ни малейшего следа от нее 119. Другой шаман, после долгого битья в бубен (для того чтобы, как он говорил, "разогреть" свое тело и нож до необходимой степени и стать нечувствительным к удару ножом) вскрыл себе живот