Страница:
— Но он ни черта ни смыслит в волшебстве! — в бешенстве выкрикнула королева Ирис, — я никак не могу понять, что все это значит, ты, карлик!
— Я хоть и карлик — но король! — спокойно поправил ее Хамфри, тем временем заглядывая в свою сумку. Он извлек оттуда очередной запечатанный сосуд, сковырнул пломбу с горлышка и осторожно, наклонив бутыль, вылил капельку какой-то жидкости. Едва упав на пол, капля с шипением превратилась в пар и поднялась к потолку. Стоило этому облачку коснуться навеянных королевой туч, они тут же стали испаряться, а молнии, все еще сверкавшие, — тускнеть. Да, сила королевы все равно уступала знаниям волшебника. Он добился своего — иллюзия рассеялась совсем.
— Я карлик, но я король! — повторил Хамфри, нарушив тишину.
— Сила Бинка состоит в том, — снова подал голос волшебник, — что колдовские чары не подействуют на него. Тем более, что эти жители Мандении не представляют собой угрозы, исходящей от волшебных сил. Вероятно, Бинку не удастся их остановить, но он, возможно, сможет разорвать цепь потерянных нами королей!
— Цепь потерянных королей! — воскликнула королева Ирис. — Так вот что ты имел в виду!
— И таким образом возможно будет организовать нечто вроде правительства для Ксанта. Тогда угроза со стороны людей из Мандении постепенно исчезнет!
Добрый Волшебник замолчал. Когда королева Ирис увидела, что он закончил говорить, она тут же задала свой следующий вопрос. — Но почему никто до сих пор не подозревал о волшебном даре Бинка? — искренне удивилась она. — Тогда бы его еще раньше сделали королем.
— Потому, что если бы его способность быть неуязвимым к чарам волшебства стала бы однажды известно всем и каждому в Ксанте, то его враги нашли бы какой-нибудь обычный, не волшебный способ нейтрализовать его! — пояснил Хамфри уже более спокойно. — Потому-то только теперь можно раскрыть этот секрет. Он ведь до этого хорошо защищал сам себя, скрывая свой дар, изображая свою неуязвимость к чарам как чистое совпадение. Только король Трент знал эту тайну, и он верно хранил ее, несмотря на то, что Бинк, как могущественный волшебник, всегда мог бы посягнуть на королевский трон. Магия Бинка действительно всемогуща, хотя ее действие не всегда можно сразу заметить. Но вот за все пятьдесят лет его жизни ничто магическое до сих пор его не поразило, не нанесло ему никакого вреда, хотя случаи бывали, но якобы по обычному совпадению Бинк всегда выходил сухим из воды. Я и сам, скажу честно, просто не в состоянии оценить степень его могущества!
— Но теперь-то тебе уже все должно быть известно! — возразила королева.
— Я мог проникнуть в его тайну, когда он отправился в Мандению, — коротко сказал Хамфри, — это временно нейтрализовало его силу. Я и раньше знал, что он волшебник, я не знал только, каковы его возможности в этом отношении. Но, узнав это, я тем самым связал себя обетом молчания. И теперь, когда ему суждено вернуться сюда, он должен стать законным претендентом на королевский трон Ксанта!
— Он будет вполне законным наследником, — мрачно проговорила Ирис, — но вот только я одного никак не могу понять: как же может после него быть еще пять королей, когда самому Бинку суждено разорвать эту цепь?
— Этого и я не знаю, — печально признался Хамфри, — во всяком случае, мои волшебные книги не дают ответа на этот вопрос!
Но королеву невозможно было уже остановить. — Как же могут все-таки быть еще пять королей, когда и волшебников-то, имеющих право претендовать на этот пост, в Ксанте уже не останется? — продолжала недоумевать она.
— Есть еще один — волшебник по имени Арнольд! — промолвил Хамфри.
— Да, но ведь он обычный кентавр!
— Но все-таки при этом еще и волшебник!
— Но ведь его магическая сила действует только за пределами Ксанта! Внутри страны сила его иссякает!
— Законодательство нашей страны специально не оговаривает, какой вид магической силы должен иметь тот или иной волшебник или где именно он может эту силу использовать, — напомнил Хамфри. — После Бинка Арнольд и станет королем!
— А что будет после Арнольда?
Волшебник многозначительно развел руками. — Я и сам бы не прочь узнать все это, но книги молчат. Если известна вся цепь будущих королей, то наш замаскировавшийся враг сможет заранее их нейтрализовать, но все-таки что-то в этом есть не совсем ясное!
Королева Ирис пожала плечами. Она, очевидно, подумала, что годы Хамфри берут свое, но вслух не высказала этого. — Что лично я смогу еще сделать для обороны Ксанта? — почтительно спросила Ирис.
— Твое время еще придет, женщина! Пока же приветствуй каждого вступающего на престол короля! Когда цепь наконец разорвется, то ты получишь свою награду. Да-да, то самое, чего ты так страстно желаешь!
— Но мое время так и не пришло пока, а мы уже потеряли трех королей! — воскликнула королева. — А, кстати, что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «то самое»?
— А ты разве не знаешь?
— Не знаю, раз спросила!
— Я что-то не помню. Но все равно, что бы там ни было, ты это получишь. Может быть, даже еще перед тем, как цепь порвется. Ах, какие жестокие времена! — простонал Хамфри. — А теперь я хочу немного поспать — ведь днем у меня будет много работы, я должен как следует приготовить ловушку! — Волшебник устало вздохнул: — Если я сделаю это слишком небрежно, то ничего не выйдет. Впрочем, посмотрим!
Тут волшебник снова запустил руку в свою сумку, порывшись в ней, извлек небольшое кожаное портмоне, раскрыл его, затем еще раз, потом еще — и вот уже перед ним стояла небольшая раскладная кровать. Еще мгновенье — и Хамфри удобно растянулся на ней и сразу захрапел.
Королева Ирис покачала головой. — В самом деле, трудные времена настали, — в раздумье проговорила она. — Они выбирают королей совсем не так, как это нужно делать. А этот Хамфри всегда был совершенно невыносим!
Вскоре взошло солнце, и вдруг снаружи раздался какой-то шум. Королева Ирис подошла к ближайшему окну и распахнула его. В окно влетел волшебный летучий ковер. Он приземлился на полу комнаты. На нем сидела Хамелеон, красота которой теперь немного увяла. — Мне все равно нужно было когда-нибудь прибыть сюда, — извиняющимся тоном произнесла она, — мой муж должен сегодня вечером вернуться из Мандении, и я, естественно, обязана встретить его здесь!
Ирис заключила ее в свои объятия. Аймбри подметила про себя, что только у людей принято заключать друг друга в объятия по поводу и без повода. — Дорогая моя, мне нужно многое рассказать тебе, и не все новости такие уж хорошие! — сказала Ирис, и обе женщины ушли в другую комнату.
Аймбри тем временем вышла из зала, спустилась по широкой лестнице во двор, зашла на опустевшее теперь кладбище зомби, чтобы попастись на обильно произраставшей там сочной траве и немного отдохнуть. Как это ни странно, но самая лучшая трава всегда растет почему-то именно между могилами. Аймбри знала, что далеко ей отлучаться нельзя, поскольку она может понадобиться волшебнику Хамфри в любой момент.
Баобаб! То самое место, куда она ходила на встречу с дневным конем. Интересно, не может ли он и сейчас скрываться там?
Откуда-то появилась Хамелеон. — Ваше величество! Нельзя ли мне сейчас встретить моего мужа? Мне нужно быть уверенной, что по дороге сюда он не наткнется на жителей Мандении!
Хамфри задумался. — Возможно, это неплохая идея, но сегодня вечером он должен находиться на перешейке! — Теперь он разговаривал как настоящий король — на его лице не отражалось ни капли сомнения или смущения, хотя из-за почтенного возраста он все-таки выглядел усталым человеком. — Аймбри доставит его сама, когда она сможет поскакать туда быстро и безопасно! — успокоил он женщину.
— Но и я сама хочу с ней поехать! — проговорила Хамелеон. — Я и так уже потеряла моего короля, потеряла моего сына и моего друга — Повелителя Зомби. Я должна лично встретить мужа!
Хамфри снова задумался. — Ты по-своему права. Ночной конь считает, что в грядущих событиях ты будешь играть очень важную роль. К тому же много хлопот — ведь Бинка тоже надо ко всему подготовить, поскольку у него остается не так уж много времени. Но тебе понадобится другая лошадь. Арнольд будет с ним, но кентавр может быстро утомиться, ведь, как ты знаешь, он такой же старый, как и я.
Аймбри была еще старше! Но, как известно, ночные кобылки бессмертны. — Есть еще дневной конь, — воскликнула она, — он ведь раньше все время помогал нам. Мы встречались с ним как раз возле Баобаба. Его можно взять в качестве второй лошади!
Брови Хамфри поползли кверху. — Дневной конь? Что-то я не слышал о нем раньше, — удивился волшебник, — он, случайно, не волшебный?
— Нет, это обычный конь, который сбежал от жителей Мандении, — пояснила Хамелеон. — Он так очарователен! Из него выйдет хороший товарищ!
Хамфри пожал плечами: — Как хотите! — Он положил на спину Аймбри свою знаменитую сумку, вскарабкался сам и дал команду кобылке трогать.
— Вечером мы за тобой вернемся, — сказала Аймбри Хамелеон. И тут же осторожно пошла, пробираясь через бесчисленные двери, поскольку сейчас стоял день и лучше было с ними не сталкиваться.
Вскоре они были возле Баобаба. Белого коня нигде не было видно, но ведь он мог запросто спрятаться от волшебника, поскольку, как известно, с большим недоверием относился ко всем незнакомцам.
— Дневной конек! — крикнула Аймбри. — Все в порядке! Свои! Это Добрый Волшебник Хамфри прибыл со мной! Не пугайся!
Дневной конь медленно вышел из-за росшего вверх тормашками гигантского дерева. — Это не житель Мандении? — таков был его первый вопрос.
— Что ты, совсем нет! Это великий волшебник! Он знает все!
Дневной конь, встревожившись, отступил назад.
— Знаю, но не все! — отозвался Хамфри. — Ну, что я должен как следует изучить, но чего еще не изучал — это манденийские лошади. Но сейчас у меня нет на это времени. Пойдемте-ка, ведь надо успеть расставить все мои заклятья!
Дневной конь неохотно последовал за ними внутрь ствола исполинского дерева. Хамфри снова при помощи заклятья освободился от силы, которая держала его на спине кобылки, а затем, спешившись, стал раскладывать свои принадлежности. Бутылочки, сосудики, пакетики, сверточки, книжки — эти разнообразные вещицы появлялись из его сумки в удивительном количестве до тех пор, пока на гладком полу пещеры не образовалась куча, которая вряд ли могла вместиться в такую сумку. Очевидно, эта сумка тоже обладала волшебным свойством растягиваться.
— Для чего нужны все эти вещи, — удивленно спросила Аймбри, — что с ними можно тут сделать?
Вопрос этот звучал не слишком уверенно, поскольку Аймбри не знала, снизойдет ли волшебник, чтобы разъяснять ей разные тонкости своего ремесла.
— Будет лучше, если ты все это узнаешь, — отозвался Хамфри к удивлению кобылки. — Перво-наперво, мне нужно постоянно быть в курсе всех продвижений людей из Мандении. Вот для того мне и нужно применить эти вот волшебные глаза! — И волшебник вставил ключ в замочную скважину какого-то железного ларца и резко выдернул этот ключ — на первый взгляд, в высшей степени странный способ открывать ларец, но Аймбри ни на минуту не забывала, что перед ней все-таки волшебник, который может позволить себе не все делать так, как делают обычные люди. Внутри ларца оказался набор белых глазных яблок. Хамфри опрокинул ларец — глаза выкатились из него и тут же зависли в воздухе.
— Летите к Провалу! — распорядился Хамфри. — Наблюдайте за жителями Мандении постоянно и держите меня в курсе дела!
Глазные яблоки выстроились в шеренгу и со свистом вылетели из пещеры.
Затем Хамфри достал из кучи вещей связку вырезанных из бумаги кукол. — Надо ведь еще как-то заманить их сюда, чтобы не подвергать опасности замок Ругна, — проговорил волшебник, при этом он развязал тесемку, которая опутывала связку, и несколько куколок соскользнуло с общей стопки. Упав на пол, они тут же немного увеличились в размере и стали более выпуклыми. Волосы стали расти на головах кукол, грудь стала бугриться, ноги разгибались и принимали привычные человеческие очертания. Внутри кукол был самый обычный воздух, поэтому порывы ветра, долетавшие сюда, заставляли кукол дрожать и подпрыгивать в воздухе. Куклы стали бродить вокруг Хамфри, пританцовывать и даже хихикать.
— Следуйте за этими глазами! — показал Хамфри в сторону улетевших глазных яблок. — А на обратном пути постарайтесь задержать того, кто вас попытается преследовать. И осторожнее — ведь если вас поймают, то одного легчайшего укола будет вполне достаточно, чтобы весь воздух из вас вышел! — Хамфри при этом выразительно улыбнулся.
Куклы тут же улетели.
— Но если люди из Мандении все-таки доберутся и сюда, они обязательно атакуют нас! — обеспокоенно сказала Аймбри.
— Это само собой разумеется, — спокойно проговорил Хамфри, — а я уничтожу их оставшимися у меня заклятьями. — Казалось, Хамфри забыл о том, что ранее говорил о неудаче, которая все равно сведет на нет все его усилия. Хамфри снова принялся копаться в своей сумке, извлек оттуда петлю, скрученную из какого-то непонятного материала. — Теперь будь внимательнее, лошадушка, — обратился к Аймбри волшебник. — Мне, возможно, может понадобиться твоя помощь, хотя, вероятнее всего, я справлюсь с этим сам!
Хамфри взял петлю в руки: — Это река Эльба, только сейчас она скручена для удобства. Смотри, сейчас она связана вот этим ремешком. Если развязать ремешок, то Эльба широко разольется по окрестности и затопит здесь все. Только не пытайся развязать ремешок, пока враги не подойдут к этому месту на достаточно близкое расстояние!
Дневной конь вдруг фыркнул. Хамфри наморщил свой нос: — Ты что, конек, не веришь мне? Лучше посмотри-ка сюда! — Волшебник взял одно из волокон, из которых состояла петля, и разорвал в том месте, где ремешок скручивал волокна в единое целое. Выдернув волокно, он с размаху швырнул его в дневного коня. Волокно по мере приближения к коню распухало, и, попав на него, растеклось струей воды. Дневного коня как подбросило — вода поднялась ему до щиколоток, он испуганно заржал. Вода тем временем стала вытекать из ствола Баобаба. Да, это действительно была самая настоящая река!
— Вот так, больше не фыркай, не дразни волшебника! — сказала Аймбри белому коню. Конь недовольно молчал, но фырканья его больше слышно не было. А Хамфри тем временем извлек какую-то коробку. На ее крышке крупными буквами было вытиснено одноединственное слово — ПАНДОРА. — Это мое тайное оружие, более мощное и действенное, чем любое другое. В свое время эта Пандора была очаровательной девушкой, которая ни за что не хотела расстаться с этой коробкой, — проговорил Хамфри, кротко улыбаясь, — но я еще тогда был уверен, что она откроет этот ящичек, не забери я его вовремя. — И Хамфри поставил коробку на землю.
Аймбри вдруг заинтересовало, какого рода отношения были у Хамфри с этой самой Пандорой и что потом с ней произошло. Возможно, она уже давно умерла от старости. Что находилось в этом ящичке? В Аймбри проснулось женское неуемное любопытство, но она решила не донимать волшебника расспросами. Она обязательно узнает все это, когда у них будет больше времени.
— Коробочка с четверорылами! — объявил волшебник, извлекая еще один ящичек.
— Четверорылами? — непонимающе поинтересовалась Аймбри.
— Редкая разновидность меднорылов, — терпеливо пояснил Хамфри. — Но они в пять раз ужаснее и ко всему прочему кусают сразу четыре раза!
Аймбри это больше уже не интересовало. Летучие змейки были маленькими ядовитыми созданиями. Для самого Ксанта такие создания тоже, естественно, представляли опасность. Это было поистине адское оружие!
— Мерзковато выглядит, — проговорил Хамфри, вынимая из сумки бутыль, в которой бурлила какая-то масса, — это прыгающие бобы. Они громко взрываются! — Тем временем на свет появлялись все новые и новые диковинки.
— А разве эти бобы есть нельзя? — поинтересовался вдруг дневной конь, который до того молча стоял в стороне.
— У вас, в Мандении, все по-другому. Тыквы, к примеру, у вас едят, а у нас они — проходы в мир ночи. Поэтому эти бобы тоже несъедобны. Они нужны для того, чтобы разрушать и расплющивать все, что им только попадется на пути!
Белый конь, очевидно сильно удивившись услышанному, даже запрядал ушами.
— А вот гораздо более мощное оружие! — проговорил Хамфри, вынимая небольшую книжку в кожаном переплете. — В ней заключены Слова Силы. Ими может воспользоваться любой. Важно только научиться правильно их произносить! — рассказывая все это, волшебник тем не менее не прекращал своей работы и продолжал выкладывать содержимое сумки, которая производила впечатление бездонной.
— А ты как думаешь, — спросила Аймбри дневного коня, — сможет ли волшебник Хамфри остановить людей из Мандении?
— О да! — почтительно ответил конь.
— А он сможет остановить Всадника? — продолжала Аймбри, хотя она не очень хорошо представляла себе, какую именно еще угрозу мог таить в себе этот Всадник кроме того, что он был одним из помощников Хасбинбада.
Дневной конь переминался с ноги на ногу: — Нет, мне кажется, что не сможет!
— Но ведь Всадник не сможет ударить нашего Доброго Волшебника своими шпорами!
— Ты недооцениваешь Всадника, — упрямо проговорил конь, начиная тяжело дышать.
Здесь явно что-то было не так. Аймбри видела только часть арсенала волшебника, но была уверена, что этого вполне достаточно, чтобы не один раз стереть с лица земли завоевателей. Хамфри, как и его предшественники на королевском троне, был намного сильнее и энергичнее, чем до этого думали. Но дневной конь почему-то продолжал думать, что Всадник одержит верх.
Тем временем из полета вернулся первый глаз. — Ну, так что ты там видел? — спросил Хамфри.
Глаз беспокойно летал возле стены. Из него вдруг вырвался луч света. Там, где луч касался стены, появлялась волшебная картина. Она изображала жителей Мандении при помощи канатов пытавшихся спуститься на дно каньона. Некоторые уже спустились и теперь мечами и копьями отгоняли наседавшего на них дракона. Некоторые уже лежали в лужах крови на дне каньона, но жизнь свою они продали дорого — дракон тоже был весь исколот копьями и покрыт рублеными ранами. Все больше манденийцев прибывало на дно каньона, и под их натиском дракон стал отступать.
Хамфри, Аймбри и дневной конь как завороженные наблюдали, как прибывавшие один за другим глаза-разведчики продолжали дополнять картину новыми подробностями. Людям из Мандении удалось оттеснить дракона еще дальше от места переправы, а затем и вовсе обратить чудовище в бегство. Аймбри хорошо была знакома как с этим драконом, так и с его предшественниками — это были хладнокровные и безжалостные создания, которые готовы были закусить всяким, кто не смог благополучно перебраться через Провал. Но теперь ей было искренне жаль дракона — ведь жители Мандении были во сто крат страшнее его.
Когда время перевалило за полдень, манденийцы закончили спускаться в каньон и теперь укрепляли канаты к южной стене Провала, готовясь к подъему. Они забрасывали наверх канаты с острыми изогнутыми крючьями, которые цеплялись за кромку обрыва. Но не тут-то было: откуда-то появились зомби, охранявшие берег Провала. Они стали рубить канаты жителей Мандении, не давая врагу взобраться наверх. Лучники из Мандении быстро построились на северном берегу Провала, стараясь своими стрелами сбить зомби. Стрелы втыкались в зомби, но не причиняли им никакого вреда. Тогда жители Мандении придумали иное: к оперению стрелы они привязывали тонкий прочный шнур и, когда стрела намертво втыкалась в тело зомби, находившиеся внизу воины хватали концы этих шнуров и сдергивали зомби вниз. Затем тут же подбегали к месту падения и рубили зомби на мелкие кусочки. Они рубили тела зомби с таким ожесточением, что не сложно было догадаться, сколько хлопот причинили им эти живые мертвецы!
Теперь канаты были достаточно прочно закреплены на кромке обрыва, и люди из Мандении, поддерживая и подпирая друг друга, стали карабкаться наверх. Медленно, слишком медленно, но все равно было очевидно, что рано или поздно, но жители Мандении доберутся наверх. Возможно к наступлению ночи весь карфагенский отряд, вернее то, что от него сейчас осталось, переправится на южный берег Провала. Итак, противник преодолел самое надежное естественное укрепление Ксанта.
Хамфри что-то записал в свою книжечку. — Двести пятьдесят еще живых и потому опасных людей из Мандении, — проговорил он, — определенное количество из них несомненно ранены. Лошадей и слонов при них нет. Все равно этого более чем достаточно, чтобы смести замок Ругна с лица земли. Они при случае смогут уместиться в сумку с этими моими волшебными игрушками. Но вот остаются еще те карфагеняне, которые сидят в северном Ксанте в качестве резерва. У нас такого резерва нет! — А точно ли остальные находятся на севере? — уточнила на всякий случай Аймбри. Она боялась, что вторая часть карфагенского отряда сейчас поворачивала на юг.
— Неужели ты думаешь, что шестьсот жителей Мандении, которые первоначально были в отряде, понесли такие потери, что их осталось всего пара сотен, и все из-за того, что они прошли по территории Ксанта? — удивленно спросил Хамфри. — Хасбинбад специально разделил свой отряд. Резервом как раз командует Всадник, но он, насколько я знаю, поручил командование вверенным ему отрядом своему заместителю. Вот именно этого отряда нам больше всего следует остерегаться, так как солдаты там не уставшие, в то время как наша оборона сильно ослаблена. Лошадей они использовали для доставки своих гонцов, и потому резервные жители Мандении знают обо всем, что происходило с первой частью отряда и что их может ожидать на пути продвижения вглубь Ксанта. Теперь это солдаты не только смелые и опытные, но и прекрасно разбирающиеся в обстановке!
Аймбри восхитилась остротой ума волшебника, который быстро впитал доставленную ему информацию и сделал нужные выводы. Он также на лету схватывал ситуацию. Так почему же он не мог одержать победу в схватке с тем, с кем ему суждено столкнуться? И почему сам он так твердо был в этом уверен? Аймбри чувствовала, что это было не в характере волшебника. Вообще-то Хамфри с большой осторожностью относился к любой новости. Но он также был весьма осторожным человеком — он сразу же на всякий случай показал Аймбри и коню, как нужно пользоваться всеми этими приспособлениями и заклинаниями, которые он в изобилии подготовил.
Тем временем очередные вернувшиеся с задания глаза явили новую картинку — жители Мандении располагались лагерем и рассыпались по окрестности в поисках провизии. Они стали более бережливыми — они не сжигали бездумно всего, что попадалось им на пути. Напротив, они старались использовать все встречные чудеса на свой лад. Несколько карфагенян откалывали куски от шоколадной скалы, другие пробили дырки в коре пивного дерева, собирая в чаши хмельной сок.
— Куколки-нимфы что-то движутся медленнее, чем глаза, — заметил Хамфри, — мне казалось, что они заманят жителей Мандении сюда уже вечером сегодняшнего дня, но они, по всей видимости, смогут прибыть только завтра днем. Это мое упущение, я недооценил трудностей. — Волшебник нахмурился: — Сейчас я уже не столь молод, как когда-то. Я делаю очень глупые ошибки. Вот потому-то, наверное, обречен на неизбежное падение!
— Но, ваше величество, — запротестовала Аймбри, — вы же разработали такую отличную систему обороны! Как только вы заманите карфагенян сюда и используете против них ваши заклятья...
Хамфри печально покачал головой: — Не пытайся льстить старику, лошадушка! Ты старше меня на несколько лет. Бесспорно, мой план обороны действительно хорош — я ведь несколько лет изучал разные документы и книги, рекомендовавшие, как наиболее быстро изгнать захватчиков. Но все-таки в будущем я сделаю самое досадное и роковое упущение, опасные последствия которого превосходит разве что его комичность!
— Что за упущение? — озабоченно спросила Аймбри.
— Кажется, я упускаю из виду единственный изъян моего плана, который, однако, сводит на нет все мои усилия. Это особенно смешно потому, что подобный изъян я не допустил бы в свои молодые годы, когда не был таким беспечным, как сейчас!
— Но ведь если ты наверняка знаешь, что это изъян...
— Сейчас я уже слишком стар и слишком рассеян, чтобы обнаружить свое упущение, — ответил волшебник, — я уже начал выживать из ума, а потому не способен думать так, как мог размышлять раньше. Причем, что для меня особенно прискорбно, — это элементарная ошибка, любой дурак способен обнаружить ее, а я уже нет. Потому я бессилен. Вот потому-то я и не разрешил жене, моей любимой Горгоне, сопровождать меня. Мне просто стыдно, если кто-то из людей станет свидетелем моей глупости. Вы, животные, и я вас умоляю, чтобы потом вы не позорили меня, старика. Не нужно говорить об этом правду. Достаточно будет сказать, что старый Хамфри сделал все, что было в его силах, но потерпел неудачу, поскольку сделанного им оказалось недостаточно.
— Но я не понимаю, в чем ты допустил ошибку! — закричала Аймбри.
— Потому и не понимаешь, что твой кругозор ограничен обычными лошадиными интересами, — жестко отрубил Хамфри. — Так что тебе придется переосмыслить все свое мировоззрение, пусть даже ценой больших потрясений!
— Я хоть и карлик — но король! — спокойно поправил ее Хамфри, тем временем заглядывая в свою сумку. Он извлек оттуда очередной запечатанный сосуд, сковырнул пломбу с горлышка и осторожно, наклонив бутыль, вылил капельку какой-то жидкости. Едва упав на пол, капля с шипением превратилась в пар и поднялась к потолку. Стоило этому облачку коснуться навеянных королевой туч, они тут же стали испаряться, а молнии, все еще сверкавшие, — тускнеть. Да, сила королевы все равно уступала знаниям волшебника. Он добился своего — иллюзия рассеялась совсем.
— Я карлик, но я король! — повторил Хамфри, нарушив тишину.
— Сила Бинка состоит в том, — снова подал голос волшебник, — что колдовские чары не подействуют на него. Тем более, что эти жители Мандении не представляют собой угрозы, исходящей от волшебных сил. Вероятно, Бинку не удастся их остановить, но он, возможно, сможет разорвать цепь потерянных нами королей!
— Цепь потерянных королей! — воскликнула королева Ирис. — Так вот что ты имел в виду!
— И таким образом возможно будет организовать нечто вроде правительства для Ксанта. Тогда угроза со стороны людей из Мандении постепенно исчезнет!
Добрый Волшебник замолчал. Когда королева Ирис увидела, что он закончил говорить, она тут же задала свой следующий вопрос. — Но почему никто до сих пор не подозревал о волшебном даре Бинка? — искренне удивилась она. — Тогда бы его еще раньше сделали королем.
— Потому, что если бы его способность быть неуязвимым к чарам волшебства стала бы однажды известно всем и каждому в Ксанте, то его враги нашли бы какой-нибудь обычный, не волшебный способ нейтрализовать его! — пояснил Хамфри уже более спокойно. — Потому-то только теперь можно раскрыть этот секрет. Он ведь до этого хорошо защищал сам себя, скрывая свой дар, изображая свою неуязвимость к чарам как чистое совпадение. Только король Трент знал эту тайну, и он верно хранил ее, несмотря на то, что Бинк, как могущественный волшебник, всегда мог бы посягнуть на королевский трон. Магия Бинка действительно всемогуща, хотя ее действие не всегда можно сразу заметить. Но вот за все пятьдесят лет его жизни ничто магическое до сих пор его не поразило, не нанесло ему никакого вреда, хотя случаи бывали, но якобы по обычному совпадению Бинк всегда выходил сухим из воды. Я и сам, скажу честно, просто не в состоянии оценить степень его могущества!
— Но теперь-то тебе уже все должно быть известно! — возразила королева.
— Я мог проникнуть в его тайну, когда он отправился в Мандению, — коротко сказал Хамфри, — это временно нейтрализовало его силу. Я и раньше знал, что он волшебник, я не знал только, каковы его возможности в этом отношении. Но, узнав это, я тем самым связал себя обетом молчания. И теперь, когда ему суждено вернуться сюда, он должен стать законным претендентом на королевский трон Ксанта!
— Он будет вполне законным наследником, — мрачно проговорила Ирис, — но вот только я одного никак не могу понять: как же может после него быть еще пять королей, когда самому Бинку суждено разорвать эту цепь?
— Этого и я не знаю, — печально признался Хамфри, — во всяком случае, мои волшебные книги не дают ответа на этот вопрос!
Но королеву невозможно было уже остановить. — Как же могут все-таки быть еще пять королей, когда и волшебников-то, имеющих право претендовать на этот пост, в Ксанте уже не останется? — продолжала недоумевать она.
— Есть еще один — волшебник по имени Арнольд! — промолвил Хамфри.
— Да, но ведь он обычный кентавр!
— Но все-таки при этом еще и волшебник!
— Но ведь его магическая сила действует только за пределами Ксанта! Внутри страны сила его иссякает!
— Законодательство нашей страны специально не оговаривает, какой вид магической силы должен иметь тот или иной волшебник или где именно он может эту силу использовать, — напомнил Хамфри. — После Бинка Арнольд и станет королем!
— А что будет после Арнольда?
Волшебник многозначительно развел руками. — Я и сам бы не прочь узнать все это, но книги молчат. Если известна вся цепь будущих королей, то наш замаскировавшийся враг сможет заранее их нейтрализовать, но все-таки что-то в этом есть не совсем ясное!
Королева Ирис пожала плечами. Она, очевидно, подумала, что годы Хамфри берут свое, но вслух не высказала этого. — Что лично я смогу еще сделать для обороны Ксанта? — почтительно спросила Ирис.
— Твое время еще придет, женщина! Пока же приветствуй каждого вступающего на престол короля! Когда цепь наконец разорвется, то ты получишь свою награду. Да-да, то самое, чего ты так страстно желаешь!
— Но мое время так и не пришло пока, а мы уже потеряли трех королей! — воскликнула королева. — А, кстати, что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «то самое»?
— А ты разве не знаешь?
— Не знаю, раз спросила!
— Я что-то не помню. Но все равно, что бы там ни было, ты это получишь. Может быть, даже еще перед тем, как цепь порвется. Ах, какие жестокие времена! — простонал Хамфри. — А теперь я хочу немного поспать — ведь днем у меня будет много работы, я должен как следует приготовить ловушку! — Волшебник устало вздохнул: — Если я сделаю это слишком небрежно, то ничего не выйдет. Впрочем, посмотрим!
Тут волшебник снова запустил руку в свою сумку, порывшись в ней, извлек небольшое кожаное портмоне, раскрыл его, затем еще раз, потом еще — и вот уже перед ним стояла небольшая раскладная кровать. Еще мгновенье — и Хамфри удобно растянулся на ней и сразу захрапел.
Королева Ирис покачала головой. — В самом деле, трудные времена настали, — в раздумье проговорила она. — Они выбирают королей совсем не так, как это нужно делать. А этот Хамфри всегда был совершенно невыносим!
Вскоре взошло солнце, и вдруг снаружи раздался какой-то шум. Королева Ирис подошла к ближайшему окну и распахнула его. В окно влетел волшебный летучий ковер. Он приземлился на полу комнаты. На нем сидела Хамелеон, красота которой теперь немного увяла. — Мне все равно нужно было когда-нибудь прибыть сюда, — извиняющимся тоном произнесла она, — мой муж должен сегодня вечером вернуться из Мандении, и я, естественно, обязана встретить его здесь!
Ирис заключила ее в свои объятия. Аймбри подметила про себя, что только у людей принято заключать друг друга в объятия по поводу и без повода. — Дорогая моя, мне нужно многое рассказать тебе, и не все новости такие уж хорошие! — сказала Ирис, и обе женщины ушли в другую комнату.
Аймбри тем временем вышла из зала, спустилась по широкой лестнице во двор, зашла на опустевшее теперь кладбище зомби, чтобы попастись на обильно произраставшей там сочной траве и немного отдохнуть. Как это ни странно, но самая лучшая трава всегда растет почему-то именно между могилами. Аймбри знала, что далеко ей отлучаться нельзя, поскольку она может понадобиться волшебнику Хамфри в любой момент.
***
В полдень Хамфри снова позвал ночную кобылку в замок. — Отвези меня туда, где растет Баобаб! — проговорил он. — Там я и расставлю свою ловушку!Баобаб! То самое место, куда она ходила на встречу с дневным конем. Интересно, не может ли он и сейчас скрываться там?
Откуда-то появилась Хамелеон. — Ваше величество! Нельзя ли мне сейчас встретить моего мужа? Мне нужно быть уверенной, что по дороге сюда он не наткнется на жителей Мандении!
Хамфри задумался. — Возможно, это неплохая идея, но сегодня вечером он должен находиться на перешейке! — Теперь он разговаривал как настоящий король — на его лице не отражалось ни капли сомнения или смущения, хотя из-за почтенного возраста он все-таки выглядел усталым человеком. — Аймбри доставит его сама, когда она сможет поскакать туда быстро и безопасно! — успокоил он женщину.
— Но и я сама хочу с ней поехать! — проговорила Хамелеон. — Я и так уже потеряла моего короля, потеряла моего сына и моего друга — Повелителя Зомби. Я должна лично встретить мужа!
Хамфри снова задумался. — Ты по-своему права. Ночной конь считает, что в грядущих событиях ты будешь играть очень важную роль. К тому же много хлопот — ведь Бинка тоже надо ко всему подготовить, поскольку у него остается не так уж много времени. Но тебе понадобится другая лошадь. Арнольд будет с ним, но кентавр может быстро утомиться, ведь, как ты знаешь, он такой же старый, как и я.
Аймбри была еще старше! Но, как известно, ночные кобылки бессмертны. — Есть еще дневной конь, — воскликнула она, — он ведь раньше все время помогал нам. Мы встречались с ним как раз возле Баобаба. Его можно взять в качестве второй лошади!
Брови Хамфри поползли кверху. — Дневной конь? Что-то я не слышал о нем раньше, — удивился волшебник, — он, случайно, не волшебный?
— Нет, это обычный конь, который сбежал от жителей Мандении, — пояснила Хамелеон. — Он так очарователен! Из него выйдет хороший товарищ!
Хамфри пожал плечами: — Как хотите! — Он положил на спину Аймбри свою знаменитую сумку, вскарабкался сам и дал команду кобылке трогать.
— Вечером мы за тобой вернемся, — сказала Аймбри Хамелеон. И тут же осторожно пошла, пробираясь через бесчисленные двери, поскольку сейчас стоял день и лучше было с ними не сталкиваться.
Вскоре они были возле Баобаба. Белого коня нигде не было видно, но ведь он мог запросто спрятаться от волшебника, поскольку, как известно, с большим недоверием относился ко всем незнакомцам.
— Дневной конек! — крикнула Аймбри. — Все в порядке! Свои! Это Добрый Волшебник Хамфри прибыл со мной! Не пугайся!
Дневной конь медленно вышел из-за росшего вверх тормашками гигантского дерева. — Это не житель Мандении? — таков был его первый вопрос.
— Что ты, совсем нет! Это великий волшебник! Он знает все!
Дневной конь, встревожившись, отступил назад.
— Знаю, но не все! — отозвался Хамфри. — Ну, что я должен как следует изучить, но чего еще не изучал — это манденийские лошади. Но сейчас у меня нет на это времени. Пойдемте-ка, ведь надо успеть расставить все мои заклятья!
Дневной конь неохотно последовал за ними внутрь ствола исполинского дерева. Хамфри снова при помощи заклятья освободился от силы, которая держала его на спине кобылки, а затем, спешившись, стал раскладывать свои принадлежности. Бутылочки, сосудики, пакетики, сверточки, книжки — эти разнообразные вещицы появлялись из его сумки в удивительном количестве до тех пор, пока на гладком полу пещеры не образовалась куча, которая вряд ли могла вместиться в такую сумку. Очевидно, эта сумка тоже обладала волшебным свойством растягиваться.
— Для чего нужны все эти вещи, — удивленно спросила Аймбри, — что с ними можно тут сделать?
Вопрос этот звучал не слишком уверенно, поскольку Аймбри не знала, снизойдет ли волшебник, чтобы разъяснять ей разные тонкости своего ремесла.
— Будет лучше, если ты все это узнаешь, — отозвался Хамфри к удивлению кобылки. — Перво-наперво, мне нужно постоянно быть в курсе всех продвижений людей из Мандении. Вот для того мне и нужно применить эти вот волшебные глаза! — И волшебник вставил ключ в замочную скважину какого-то железного ларца и резко выдернул этот ключ — на первый взгляд, в высшей степени странный способ открывать ларец, но Аймбри ни на минуту не забывала, что перед ней все-таки волшебник, который может позволить себе не все делать так, как делают обычные люди. Внутри ларца оказался набор белых глазных яблок. Хамфри опрокинул ларец — глаза выкатились из него и тут же зависли в воздухе.
— Летите к Провалу! — распорядился Хамфри. — Наблюдайте за жителями Мандении постоянно и держите меня в курсе дела!
Глазные яблоки выстроились в шеренгу и со свистом вылетели из пещеры.
Затем Хамфри достал из кучи вещей связку вырезанных из бумаги кукол. — Надо ведь еще как-то заманить их сюда, чтобы не подвергать опасности замок Ругна, — проговорил волшебник, при этом он развязал тесемку, которая опутывала связку, и несколько куколок соскользнуло с общей стопки. Упав на пол, они тут же немного увеличились в размере и стали более выпуклыми. Волосы стали расти на головах кукол, грудь стала бугриться, ноги разгибались и принимали привычные человеческие очертания. Внутри кукол был самый обычный воздух, поэтому порывы ветра, долетавшие сюда, заставляли кукол дрожать и подпрыгивать в воздухе. Куклы стали бродить вокруг Хамфри, пританцовывать и даже хихикать.
— Следуйте за этими глазами! — показал Хамфри в сторону улетевших глазных яблок. — А на обратном пути постарайтесь задержать того, кто вас попытается преследовать. И осторожнее — ведь если вас поймают, то одного легчайшего укола будет вполне достаточно, чтобы весь воздух из вас вышел! — Хамфри при этом выразительно улыбнулся.
Куклы тут же улетели.
— Но если люди из Мандении все-таки доберутся и сюда, они обязательно атакуют нас! — обеспокоенно сказала Аймбри.
— Это само собой разумеется, — спокойно проговорил Хамфри, — а я уничтожу их оставшимися у меня заклятьями. — Казалось, Хамфри забыл о том, что ранее говорил о неудаче, которая все равно сведет на нет все его усилия. Хамфри снова принялся копаться в своей сумке, извлек оттуда петлю, скрученную из какого-то непонятного материала. — Теперь будь внимательнее, лошадушка, — обратился к Аймбри волшебник. — Мне, возможно, может понадобиться твоя помощь, хотя, вероятнее всего, я справлюсь с этим сам!
Хамфри взял петлю в руки: — Это река Эльба, только сейчас она скручена для удобства. Смотри, сейчас она связана вот этим ремешком. Если развязать ремешок, то Эльба широко разольется по окрестности и затопит здесь все. Только не пытайся развязать ремешок, пока враги не подойдут к этому месту на достаточно близкое расстояние!
Дневной конь вдруг фыркнул. Хамфри наморщил свой нос: — Ты что, конек, не веришь мне? Лучше посмотри-ка сюда! — Волшебник взял одно из волокон, из которых состояла петля, и разорвал в том месте, где ремешок скручивал волокна в единое целое. Выдернув волокно, он с размаху швырнул его в дневного коня. Волокно по мере приближения к коню распухало, и, попав на него, растеклось струей воды. Дневного коня как подбросило — вода поднялась ему до щиколоток, он испуганно заржал. Вода тем временем стала вытекать из ствола Баобаба. Да, это действительно была самая настоящая река!
— Вот так, больше не фыркай, не дразни волшебника! — сказала Аймбри белому коню. Конь недовольно молчал, но фырканья его больше слышно не было. А Хамфри тем временем извлек какую-то коробку. На ее крышке крупными буквами было вытиснено одноединственное слово — ПАНДОРА. — Это мое тайное оружие, более мощное и действенное, чем любое другое. В свое время эта Пандора была очаровательной девушкой, которая ни за что не хотела расстаться с этой коробкой, — проговорил Хамфри, кротко улыбаясь, — но я еще тогда был уверен, что она откроет этот ящичек, не забери я его вовремя. — И Хамфри поставил коробку на землю.
Аймбри вдруг заинтересовало, какого рода отношения были у Хамфри с этой самой Пандорой и что потом с ней произошло. Возможно, она уже давно умерла от старости. Что находилось в этом ящичке? В Аймбри проснулось женское неуемное любопытство, но она решила не донимать волшебника расспросами. Она обязательно узнает все это, когда у них будет больше времени.
— Коробочка с четверорылами! — объявил волшебник, извлекая еще один ящичек.
— Четверорылами? — непонимающе поинтересовалась Аймбри.
— Редкая разновидность меднорылов, — терпеливо пояснил Хамфри. — Но они в пять раз ужаснее и ко всему прочему кусают сразу четыре раза!
Аймбри это больше уже не интересовало. Летучие змейки были маленькими ядовитыми созданиями. Для самого Ксанта такие создания тоже, естественно, представляли опасность. Это было поистине адское оружие!
— Мерзковато выглядит, — проговорил Хамфри, вынимая из сумки бутыль, в которой бурлила какая-то масса, — это прыгающие бобы. Они громко взрываются! — Тем временем на свет появлялись все новые и новые диковинки.
— А разве эти бобы есть нельзя? — поинтересовался вдруг дневной конь, который до того молча стоял в стороне.
— У вас, в Мандении, все по-другому. Тыквы, к примеру, у вас едят, а у нас они — проходы в мир ночи. Поэтому эти бобы тоже несъедобны. Они нужны для того, чтобы разрушать и расплющивать все, что им только попадется на пути!
Белый конь, очевидно сильно удивившись услышанному, даже запрядал ушами.
— А вот гораздо более мощное оружие! — проговорил Хамфри, вынимая небольшую книжку в кожаном переплете. — В ней заключены Слова Силы. Ими может воспользоваться любой. Важно только научиться правильно их произносить! — рассказывая все это, волшебник тем не менее не прекращал своей работы и продолжал выкладывать содержимое сумки, которая производила впечатление бездонной.
— А ты как думаешь, — спросила Аймбри дневного коня, — сможет ли волшебник Хамфри остановить людей из Мандении?
— О да! — почтительно ответил конь.
— А он сможет остановить Всадника? — продолжала Аймбри, хотя она не очень хорошо представляла себе, какую именно еще угрозу мог таить в себе этот Всадник кроме того, что он был одним из помощников Хасбинбада.
Дневной конь переминался с ноги на ногу: — Нет, мне кажется, что не сможет!
— Но ведь Всадник не сможет ударить нашего Доброго Волшебника своими шпорами!
— Ты недооцениваешь Всадника, — упрямо проговорил конь, начиная тяжело дышать.
Здесь явно что-то было не так. Аймбри видела только часть арсенала волшебника, но была уверена, что этого вполне достаточно, чтобы не один раз стереть с лица земли завоевателей. Хамфри, как и его предшественники на королевском троне, был намного сильнее и энергичнее, чем до этого думали. Но дневной конь почему-то продолжал думать, что Всадник одержит верх.
Тем временем из полета вернулся первый глаз. — Ну, так что ты там видел? — спросил Хамфри.
Глаз беспокойно летал возле стены. Из него вдруг вырвался луч света. Там, где луч касался стены, появлялась волшебная картина. Она изображала жителей Мандении при помощи канатов пытавшихся спуститься на дно каньона. Некоторые уже спустились и теперь мечами и копьями отгоняли наседавшего на них дракона. Некоторые уже лежали в лужах крови на дне каньона, но жизнь свою они продали дорого — дракон тоже был весь исколот копьями и покрыт рублеными ранами. Все больше манденийцев прибывало на дно каньона, и под их натиском дракон стал отступать.
Хамфри, Аймбри и дневной конь как завороженные наблюдали, как прибывавшие один за другим глаза-разведчики продолжали дополнять картину новыми подробностями. Людям из Мандении удалось оттеснить дракона еще дальше от места переправы, а затем и вовсе обратить чудовище в бегство. Аймбри хорошо была знакома как с этим драконом, так и с его предшественниками — это были хладнокровные и безжалостные создания, которые готовы были закусить всяким, кто не смог благополучно перебраться через Провал. Но теперь ей было искренне жаль дракона — ведь жители Мандении были во сто крат страшнее его.
Когда время перевалило за полдень, манденийцы закончили спускаться в каньон и теперь укрепляли канаты к южной стене Провала, готовясь к подъему. Они забрасывали наверх канаты с острыми изогнутыми крючьями, которые цеплялись за кромку обрыва. Но не тут-то было: откуда-то появились зомби, охранявшие берег Провала. Они стали рубить канаты жителей Мандении, не давая врагу взобраться наверх. Лучники из Мандении быстро построились на северном берегу Провала, стараясь своими стрелами сбить зомби. Стрелы втыкались в зомби, но не причиняли им никакого вреда. Тогда жители Мандении придумали иное: к оперению стрелы они привязывали тонкий прочный шнур и, когда стрела намертво втыкалась в тело зомби, находившиеся внизу воины хватали концы этих шнуров и сдергивали зомби вниз. Затем тут же подбегали к месту падения и рубили зомби на мелкие кусочки. Они рубили тела зомби с таким ожесточением, что не сложно было догадаться, сколько хлопот причинили им эти живые мертвецы!
Теперь канаты были достаточно прочно закреплены на кромке обрыва, и люди из Мандении, поддерживая и подпирая друг друга, стали карабкаться наверх. Медленно, слишком медленно, но все равно было очевидно, что рано или поздно, но жители Мандении доберутся наверх. Возможно к наступлению ночи весь карфагенский отряд, вернее то, что от него сейчас осталось, переправится на южный берег Провала. Итак, противник преодолел самое надежное естественное укрепление Ксанта.
Хамфри что-то записал в свою книжечку. — Двести пятьдесят еще живых и потому опасных людей из Мандении, — проговорил он, — определенное количество из них несомненно ранены. Лошадей и слонов при них нет. Все равно этого более чем достаточно, чтобы смести замок Ругна с лица земли. Они при случае смогут уместиться в сумку с этими моими волшебными игрушками. Но вот остаются еще те карфагеняне, которые сидят в северном Ксанте в качестве резерва. У нас такого резерва нет! — А точно ли остальные находятся на севере? — уточнила на всякий случай Аймбри. Она боялась, что вторая часть карфагенского отряда сейчас поворачивала на юг.
— Неужели ты думаешь, что шестьсот жителей Мандении, которые первоначально были в отряде, понесли такие потери, что их осталось всего пара сотен, и все из-за того, что они прошли по территории Ксанта? — удивленно спросил Хамфри. — Хасбинбад специально разделил свой отряд. Резервом как раз командует Всадник, но он, насколько я знаю, поручил командование вверенным ему отрядом своему заместителю. Вот именно этого отряда нам больше всего следует остерегаться, так как солдаты там не уставшие, в то время как наша оборона сильно ослаблена. Лошадей они использовали для доставки своих гонцов, и потому резервные жители Мандении знают обо всем, что происходило с первой частью отряда и что их может ожидать на пути продвижения вглубь Ксанта. Теперь это солдаты не только смелые и опытные, но и прекрасно разбирающиеся в обстановке!
Аймбри восхитилась остротой ума волшебника, который быстро впитал доставленную ему информацию и сделал нужные выводы. Он также на лету схватывал ситуацию. Так почему же он не мог одержать победу в схватке с тем, с кем ему суждено столкнуться? И почему сам он так твердо был в этом уверен? Аймбри чувствовала, что это было не в характере волшебника. Вообще-то Хамфри с большой осторожностью относился к любой новости. Но он также был весьма осторожным человеком — он сразу же на всякий случай показал Аймбри и коню, как нужно пользоваться всеми этими приспособлениями и заклинаниями, которые он в изобилии подготовил.
Тем временем очередные вернувшиеся с задания глаза явили новую картинку — жители Мандении располагались лагерем и рассыпались по окрестности в поисках провизии. Они стали более бережливыми — они не сжигали бездумно всего, что попадалось им на пути. Напротив, они старались использовать все встречные чудеса на свой лад. Несколько карфагенян откалывали куски от шоколадной скалы, другие пробили дырки в коре пивного дерева, собирая в чаши хмельной сок.
— Куколки-нимфы что-то движутся медленнее, чем глаза, — заметил Хамфри, — мне казалось, что они заманят жителей Мандении сюда уже вечером сегодняшнего дня, но они, по всей видимости, смогут прибыть только завтра днем. Это мое упущение, я недооценил трудностей. — Волшебник нахмурился: — Сейчас я уже не столь молод, как когда-то. Я делаю очень глупые ошибки. Вот потому-то, наверное, обречен на неизбежное падение!
— Но, ваше величество, — запротестовала Аймбри, — вы же разработали такую отличную систему обороны! Как только вы заманите карфагенян сюда и используете против них ваши заклятья...
Хамфри печально покачал головой: — Не пытайся льстить старику, лошадушка! Ты старше меня на несколько лет. Бесспорно, мой план обороны действительно хорош — я ведь несколько лет изучал разные документы и книги, рекомендовавшие, как наиболее быстро изгнать захватчиков. Но все-таки в будущем я сделаю самое досадное и роковое упущение, опасные последствия которого превосходит разве что его комичность!
— Что за упущение? — озабоченно спросила Аймбри.
— Кажется, я упускаю из виду единственный изъян моего плана, который, однако, сводит на нет все мои усилия. Это особенно смешно потому, что подобный изъян я не допустил бы в свои молодые годы, когда не был таким беспечным, как сейчас!
— Но ведь если ты наверняка знаешь, что это изъян...
— Сейчас я уже слишком стар и слишком рассеян, чтобы обнаружить свое упущение, — ответил волшебник, — я уже начал выживать из ума, а потому не способен думать так, как мог размышлять раньше. Причем, что для меня особенно прискорбно, — это элементарная ошибка, любой дурак способен обнаружить ее, а я уже нет. Потому я бессилен. Вот потому-то я и не разрешил жене, моей любимой Горгоне, сопровождать меня. Мне просто стыдно, если кто-то из людей станет свидетелем моей глупости. Вы, животные, и я вас умоляю, чтобы потом вы не позорили меня, старика. Не нужно говорить об этом правду. Достаточно будет сказать, что старый Хамфри сделал все, что было в его силах, но потерпел неудачу, поскольку сделанного им оказалось недостаточно.
— Но я не понимаю, в чем ты допустил ошибку! — закричала Аймбри.
— Потому и не понимаешь, что твой кругозор ограничен обычными лошадиными интересами, — жестко отрубил Хамфри. — Так что тебе придется переосмыслить все свое мировоззрение, пусть даже ценой больших потрясений!