Страница:
которые ничем не проявили своего участия в ими же поднятом "восстании". На
самом деле, Вацетис завысил число "восставших", чтобы еще значительней
выглядела одержанная им в те дни над левыми эсерами победа.
Указанные Вацетисом две тысячи человек часто ошибочно принимаютея
авторами за число "восставших", а иногда за численность отряда
Попова81. Цифра в 1700-1800 человек, данная в "Красной
книге ВЧК"82, видимо, также
завышена, так как включает не только действительных участников
"восстания", но и потенциальных, т. е. тех, на кого могли бы опереться левые
эсеры (но кто в событиях 6-7 июля участия не принимал)83.
Обычно историки называют несколько меньшую цифру -- 130084.
Но и это число следует считать завышенным, так как скорее всего оно включает
в себя войска, находившиеся в Покровских казармах, и некоторые другие, в
событиях участия не принимавшие. Академик Минц называет четвертую цифру: 800
человек8^, но это не что иное, как максимальная, "штатная"
численность отряда Попова. Ближе к истине стоит сообщение, что у
"мятежников" было не более 600 человек и две батареи86. Однако
реальное число было, вероятно, еще меньше. Так, Луначарский 6 июля в
разговоре по прямому проводу со Смольным сказал, что "левые эсеры захватили
Дзержинского и забаррикадировались в числе 400 вооруженных на Покровском
бульваре. Имеют два броневика". При этом он высказал уверенность, что
большевики подавят "в Москве это нелепое восстание к утру"87.
Саблин показал, что в отряде Попова было около 600 человек, "из которых
активное участие принимало не более 200--300 человек, остальные же были
заняты на постах в городе, или отдыхали после дежурства, или просто
шатались, ничего не делая"88.
Но, даже если считать число восставших равным 1300, "мятеж" вряд ли
представлял для большевиков серьезную опасность. По мнению Вацетиса, самым
важным было удержать Кремль, что не представляло труда, так как в Кремле
"был расположен в качестве гарнизона 9-й латышский полк (около 1500 бойцов).
Этих сил было вполне достаточно, чтобы считать Кремль обеспеченным от
захвата штурмом"89. Однако преданные большевикам силы отнюдь не
ограничивались полутора тысячами. В Москве находились в те дни свыше 4 тыс.
стрелков латышской дивизии, 800 из которых были коммунистами90.
На эти латышские части и планировали опереться большевики. В связи с этим
Ленин вызвал к себе видных латышских большевиков -- К. X. Да-нишевского,
комиссара латышской стрелковой дивизии
477
К. А. Петерсона и наркома юстиции Стучку91. Данишев-ский
предложил Ленину "хоть на несколько минут" принять "командный состав
латышского полка, расположенного в Кремле". Ленин, "после секундного
колебания", согласился92: перед военными он делал вид, что
относится к "мятежу" серьезно.
Бонч-Бруевич объяснял такое поведение Ленина уважением к военной науке.
Но очевидно, что Ленин в этом вопросе предпочитал перестраховаться и поэтому
передал Подвойскому приказ "атаковать взбунтовавшийся полк войск ВЧК Попова,
добившись или сдачи его, или полного уничтожения с применением беспощадного
пулеметного и артиллерийского огня". В ответ Подвойский разработал план
сосредоточения войск за Москвой-рекой и начала наступления от храма
Христа-Спасителя. Бонч-Бруевичу это казалось слишком: "враг вовсе не
настолько был силен" и вместо всего этого "достаточно было бы взять одну
батарею, хороший отряд стрелков, вроде кремлевского, с приданными им
пулеметами и сразу перейти в наступление, окружив этот небольшой район, где
засели левые эсеры, не проявляющие пока никакой деятельности, кроме
выставления небольших застав в своем районе (около Покровских казарм) и
рассылки по ближайшим окрестностям патрулей". Ленин тоже понимал, что угроза
не столь велика и, услышав о плане Подвойского, "добродушно улыбаясь",
заметил: "Да, серьезную штуку затеяли наши главковерхи. [... ] А нельзя ли
как-нибудь попроще? Настоящую войну разыгрывают!" Медлившие с наступлением
советские войска Ленин, "шутя сердясь", назвал "копунами" и добавил:
"Хорошо, что у нас еще враг-то смирный, взбунтовался и почил на лаврах,
заснул, а то беда бы с такими войсками"93.
Практическое руководство по разгрому отряда Попова было поручено
Вацетису. Впрочем, не сразу. Большевики подозревали его в "бонапартизме" и
поначалу соглашались доверить ему только составление плана атаки, а не
командование войсками. Но Вацетису, по-видимому, не хотелось упускать шанс
"спасти революцию", и он настоятельно попросил Подвойского и Муралова
доверить командование
478
ему. За успех операции он готов был поручиться головой94.
После долгих переговоров и колебаний большевики передали командование
Вацетису95. Самая большая опасность для большевиков заключалась в
том, что настроенные антисоветски части Московского гарнизона, несмотря на
удаленность от центра города, могли воспользоваться ситуацией и поднять
действительное восстание против советской власти. Опасались этого не только
большевики, но и командиры латышской дивизии, понимавшие, что в случае
такого антисоветского восстания в первую очередь будут перебиты латышские
стрелки, поскольку именно они все это время были опорой советской власти в
столице. Так, Вацетис вспоминает, что к нему "подошел начальник штаба
дивизии, бывший полковник генштаба96, и заявил, что он сдает
занимаемую должность". "Вы революционеры, -- сказал он. -- Вы знаете, за что
вы погибаете. А я за что погибну? [... ] Весь гарнизон против большевиков, и
что же вы думаете -- кучкой ваших латышей победить?"97
Но сами большевики считали, что хотя на содействие примерно 20 тысяч
войск "Народной армии" Московского гарнизона, дислоцировавшихся в так
называемом Ходын-ском лагере, рассчитывать не приходится, важно не сделать в
отношении,этих аполитичных войск неправильного шага, не спровоцировать их на
выступление против советской власти. Между тем Вацетис, ущемленный
недоверием большевиков, рвался доказать свою преданность и предложил
Данишевскому и Петерсу не только разгромить левых эсеров, но и атаковать
Ходынский лагерь, "пока он не занял позицию на боевом фронте" противников
большевиков98.0 предложении Вацетиса доложили Ленину, но он план
отверг: атака со стороны латышей вынудила бы войска выступить против
большевиков. К тому же Ленин знал, что восстания, собственно, не происходит.
Чтобы унять пыл командира латышской дивизии, Ленин вызвал его к себе. В
полночь Вацетис в сопровождении Данишевского прибыл в Кремль. Войдя в зал,
где ожидал его Вацетис, Ленин подошел к нему быстрыми шагами и спросил
вполголоса: "Товарищ, выдержим до утра?" Вацетис пишет:
479
"Я в этот день привык к неожиданностям, но вопрос Ленина озадачил меня
остротой своей формы [... ]. Почему было важным выдержать до утра? Неужели
мы не выдержим до конца? Было ли наше положение столь опасным, может быть,
состоявшие при мне комиссары скрывали истинное положение наше?"99
Этот эпизод обычно истолковывается как доказательство серьезности
ситуации. Но очевидно, что Ленин пугал Вацетиса, чтобы направить его энергию
исключительно на разгром ПЛСР. Вацетис сконфузился, испугался. О разгроме
Ходынского лагеря он теперь не думал: "Я был убежден в нашей победе, --
продолжает Вацетис. -- Но я сознаюсь, что вопрос, поставленный В. И.
Лениным, озадачил меня [... ] Хотя наши войска не собраны еще полностью [...
] в наших руках Кремль, неприступный для заговорщиков [...]. Относительно
нашего положения я сказал, что оно вполне прочное, и просил Ленина разрешить
мне приехать с более подробным докладом через два часа, т. е. в 2 часа утра
7 июля. Ленин согласился"100.
То, что Ленин пугал Вацетиса, подтверждает Стучка. Он пишет, что после
ухода командиров "Ленин, сохраняя обычную веселость, вступил в беседу с
собравшимися частным образом членами" Совнаркома, "уверенный в том, что
власть в Москве стоит прочно, как всегда"101. К двум часам ночи
все необходимые приготовления были сделаны102. В распоряжении
большевиков находилось примерно 3250 военнослужащих103. Вацетис
теперь уже был абсолютно уверен в победе104 и с этим прибыл к
Ленину, как и было условлено, в два часа ночи105-
Ночь в Москве прошла спокойно. Активных действий "мятежники" не
предпринимали106. Редкие перестрелки в городе были привычным
явлением. В пять часов утра, как и планировалось, началось наступление
латышей107. Трудно судить о том, происходили ли военные
столкновения между поповцами и латышами на подступах к Трехсвятительско-му
переулку. Историк Томан считает, что происходили108. Между тем в
ночь с 6 на 7 июля был проливной дождь с грозой109. Утром 7 июля
был густой туман, "покрывший
480
город серой непроницаемой завесой. Видеть вперед можно было шагов на
15--20, а отличить своих от противников было совершенно невозможно, так как
и те и другие были в сером"110. Какое-то сопротивление отряд
Попова, возможно, оказал111. Но
доказательством упорного сопротивления левых эсеров были бы, конечно,
жертвы, понесенные "мятежниками" или латышами. Между тем в сделанном вечером
7 июля докладе о подавлении "мятежа" Подвойский и Муралов указывали, что
раненых и убитых у большевиков -- "единичные случаи"'12.
Немногочисленны были жертвы у Попова: к 10 часам утра 7 июля его отряд
потерял 2-3 человека убитыми и 20 ранеными113.
О слабом сопротивлении "восставших" говорило и то, что они пробовали
вступить с большевиками в переговоры: вскоре после начала наступления
большевистских частей Попов попробовал уладить конфликт мирным путем.
Четверо парламентеров из отряда Попова пришли в дивизию, указали, что отряд
стоит "за советскую власть во главе с Лениным" и ему "совершенно неясны и
непонятны причины восстания". Латыши запросили Вацетиса, но тот приказал
парламентеров прогнать114.0 происшедшем доложили Троцкому, и
Склянский начал переговоры с левыми эсерами. Их вел вышедший из особняка
Морозова Саблин. Большевики предъявили левым эсерам ультиматум, срок
которого истекал в 11.30. Обсуждавший в особняке Морозова условия
ультиматума левоэсеровский актив отказался сдаться и попробовал улизнуть из
осажденного здания. Именно в этот момент, видимо по истечении срока
ультиматума, Склянский приказал командиру батареи латышских стрелков Э. П.
Берзину начать обстрел прямой наводкой с двухсотметрового расстояния. За
несколько минут по обоим домам, в которых засели левые эсеры, было выпущено
"16 снарядов с замедлителями, которые великолепно пробивали стены и
разрывались внутри". Всего было выпущено 55--60 снарядов. После артобстрела
сопротивления со стороны отряда Попова уже не было115. Из
заложников-большевиков во время обстрела никто не пострадал116.
Через 15-20 минут после начала атаки Дзержинский уже на-
481
ходился среди артиллеристов латышского дивизиона. Жертв было мало. У
латышей -- один убит и трое ранены. В отряде Попова в результате артобстрела
погибли 14 человек и ранены были 40117.
7 июля, независимо от участия в "восстании", левых
эсеров арестовывали во всем городе на основании приказа
специально созданной для разгрома ПЛСР Чрезвычайной
пятерки, в которую, видимо, входили Ленин, Троцкий,
Свердлов, Подвойский и Муралов. В войска рассылались
политические комиссары из числа большевиков, образовы
вались революционные комитеты. В полдень 7 июля все
было кончено: отряд Попова был разбит и бежал к Курско
му вокзалу. Вацетис был награжден денежной премией:
"Вы разгромили одну из самых больших политических
комбинаций и не знаете, кого вы громили", -- сказал Троц
кий загадочно, вручая Вацетису пакет с деньгами118.
Примерно в час дня 7 июля Ленин отдал первые распоряжения об арестах
разбегавшихся левых эсеров. Ленин требовал "обратить особое внимание на
район Курского вокзала, а затем на все прочие вокзалы", "организовать как
можно больше отрядов, чтобы не пропустить ни одного из бегущих. Арестованных
не выпускать без тройной проверки и полного удостоверения непричастности к
мятежу"119. Все "лучшие силы" были направлены на обыски тех
квартир, где могли скрываться левые эсеры120. К двум часам дня
все очаги сопротивления отступавших были подавлены. Победители-латыши
собрались около помещения ВЧК. Туда же приехал Ленин. А еще через час стало
известно, что планы Ленина по преследованию разбегавшихся "мятежников"
провалились, так как "войска нашли в складах ВЧК большие запасы
продовольствия, которые разобрали и отправились по домам"121.
8 4 часа дня Совнарком объявил населению, что "вос
стание левых эсеров в Москве ликвидировано", а "левоэсе-
ровские отряды" обратились в бегство. "Отдано распоряже
ние об аресте и разоружении всех левоэсеровских отрядов,
и прежде всего об аресте всех членов" ЦК ПЛСР122. Общее
число арестованных достигло в Москве 444 человек123. Ког-
482
да вечером 7 июля Мальков доложил Ленину о результатах операции по
преследованию левых эсеров, Ленин выслушал доклад внимательно, но спокойно,
без особого интереса. "Было очевидно, что для него левоэсеровский мятеж уже
прошлое"174.
июля приказом члена президиума Моссовета Фельд
мана всех левых эсеров, занимавших ответственные посты,
сместили и заменили большевиками125. В тот же день СНК
образовал особую следственную комиссию в составе Стуч-
ки, члена ВЦИК и члена следственного отдела Ревтрибуна
ла при ВЦИК В. Э. Кингисеппа и председателя Казанского
совета и делегата Пятого съезда Я. С. Шейнкмана126. Сле
дователем комиссии назначалась Е. Ф. Розмирович127. В
комиссию поступали все документы и материалы, относив
шиеся к событиям 6--7 июля, а также сведения об арестах.
Освобождение арестованных производилось только с ведо
ма комиссии128. Отдельная комиссия была создана прика
зом Троцкого для "расследования поведения частей мос
ковского гарнизона"129.
пригородах Москвы и городах Московской губернии
Ленин приказал задерживать "всех подозрительных, уста
навливая в каждом отдельном случае принадлежность или
непринадлежность к мятежникам", а обо всех арестован
ных сообщать в ВЧК130; в ночь на 7 июля Ленин дал указа
ние "о проведении мероприятий по предотвращению вы
ступлений в войсках в поддержку мятежа"131; а утром о
"восстании" было сообщено в районные комитеты РКП (б)
в Петрограде. За пределами большевистских организаций
Петрограда о событиях в Москве знали немногие, "наруж
ное спокойствие" бывшей столицы в этот день не наруша
лось, "все было спокойно", встречавшиеся на улице члены
ПЛСР "преспокойно гуляли с женами и детьми, по-види
мому, ничего не зная о случившемся". Большевики же, со
своей стороны, за наиболее видными левыми эсерами и за
помещениями районных комитетов ПЛСР установили на
блюдение. После полудня, когда в Москве все было конче
но, председатель петроградской Ч К Урицкий дал указание
занять помещение левых эсеров, "дабы тем самым предот-
483
вратить возможность с их стороны какого бы то ни было выступления". Это
не планировавшееся петроградскими левыми эсерами "выступление" было успешно
предотвращено: комендант Петрограда Владимир Шатов подкатил орудия к зданию
Пажеского корпуса, где размещался штаб левых эсеров, начал обстрел здания, а
затем взял его "штурмом". Штейнберг, Лапиер и другие левые эсеры,
находившиеся в здании, частью бежали, частью сдались . Сдались они без боя и
на почетных условиях^допускавших в ряде случаев оставление личного оружия
В те часы, когда писались и исполнялись большевистские карательные
приказы, "изолированная" фракция ПЛСР на съезде Советов послушно сидела под
арестом в Большом театре во главе со своим лидером Марией Спиридоновой. В
театре был полумрак. Освещена была только сцена. На ней появлялись люди,
стояли группами, потом расходились. Прохаживалась возбужденная Спиридонова.
В вестибюле силой разогнали делегатов и гостей съезда (не большевиков),
надоедавших охране просьбами об освобождении. Закрыли двери из вестибюля в
фойе. Левые эсеры устроили совещание фракции. Выступавшая с речью
Спиридонова заявила, что Мирбаха убили по постановлению ЦК ПЛСР и что
необходимо принять декларацию по поводу убийства для оглашения ее на съезде.
То, что события приняли серьезный оборот и декларации левым эсерам оглашать
уже не придется, что самой Спиридоновой суждено будет всю оставшуюся жизнь
провести в ссылках и тюрьмах (и быть расстрелянной при отступлении советской
армии из Орла в 1941 году) -лидерам ПЛСР не приходило в голову. Декларацию
от том, что покушение было совершено по постановлению ЦК ПЛСР, фракция
приняла без прений, большинством голосов (ей не оставалось ничего иного как
довериться своему ЦК)
Около десяти вечера в боковых помещениях театра стали слышны выстрелы.
Стреляли в центре города; но на присутствующих это не производило
впечатления - все считали, что в городе происходит какое-то восстание. "А
насчет того, что Большой театр может стать центром это-
484
тревоги улеглись", - вспоминал один из задержанных в театре .
Часов в двенадцать начался митинг. Небольшую речь произнесла со сцены
Спиридонова. Ей аплодировали. После нее выступал кто-то еще, тоже с короткой
речью. В этот момент в зале полупотушили свет, и митинг пришлось прекратить.
Левые эсеры пробовали петь, пропели две песни и смолкли. Кроме левых эсеров
в партере почти никого уже не было: из театра, по одному, тщательно проверяя
документы, выпустили из выхода со стороны кулис сначала всех делегатов
(кроме левых эсеров), затем - гостей съезда. Левые эсеры остались в театре
одни. Нарочно или случайно, их даже не накормили .
Стали укладываться спать - на диванах, в креслах, на полу. В ложе, на
сдвинутых креслах, легла Спиридонова. Долго спать не пришлось - арестованных
переместили в залы фойе второго яруса. После еще одного выступления
Спиридоновой левые эсеры занялись партийно-организационными вопросами -
переизбрали бюро фракции (часть старого бюро осталась у Попова), имевших
оружие - более ста человек -разбили на десятки для несения караула. Стали
снова укладываться. Мебели не было. Лежали на полу. Только Спиридонову
устроили на прилавке, где во время съезда продавали лимонад. Биценко запела
было старую эсеровскую песню, но ее никто не поддержал .
Когда утром 7 июля в театр прибыл Каменев, левые эсеры потребовали
немедленного освобождения и прекращения огня с обеих сторон. Спиридонова
обвинила большевиков в насилии. Ее поддержал Колегаев, заявивший, что партия
большевиков нарушала конституционные права Каменев ответил, что речи о
конституционных правах быть не может, так как "идет вооруженная борьба за
власть", во время которой действует лишь один закон - "закон войны", и
задержанные "вовсе не являются сейчас фракцией Пятого съезда Советов или
ВЦИКа, а членами партии, поднявшей мятеж против советской власти" . Беседа
не дала результатов. Нужно было как-то провести день, и арестованные
устроили концерт самодеятельности.
485
В ночь на 8 июля большевики провели регистрацию арестованных, причем у
всех конфисковали оружие. Спиридонову подвергли обыску и револьвер забрали
насильно. 8 июля Свердлов, Троцкий и Ленин (именно в таком порядке стояли
подписи)f 39 постановлением ЦК РКП (б) решили "произвести в
течение ночи с 8 на 9 выяснение отношения делегатов V съезда -- левых эсеров
к авантюре". Все материалы подлежали передаче в следственную комиссию. За
заполнением этой анкеты (которая называлась "Вопросы особой следственной
комиссии") левые эсеры провели третью ночь своего заточения. Историк Л. М.
Спирин насчитал в архиве 173 такие анкеты. Примерно 40% делегатов, по его
сведениям, осудили убийство Мирбаха; половина дала уклончивый,
неопределенный ответ, а остальные отказались отвечать. Подавляющее
большинство арестованных делегатов высказалось против войны с Германией,
считая, что советская Россия к этой войне еще не готова140.
Становилось ясно, что съезд Советов не разорвал бы Брестской передышки, как
того опасался Ленин.
Поскольку в Большом театре 9 июля намечалось возобновление работы
съезда, левых эсеров поместили в Малый театр. Лишенные права участвовать в
заседаниях, исключенные из правительства, частью арестованные, политически
уничтоженные, левые эсеры уже не были опасны большевикам. 9 июля Троцкий
объявил о том, что партия левых эсеров "совершила окончательное политическое
самоубийство" и "уже не может воскреснуть"141. В тот же день
съезд Советов, на котором остались фактически одни большевики, потребовал
"суровой кары для преступников" и заявил, что левым эсерам "не может быть
места в Советах"142. Все это позволило Свердлову у же 10 июля
заверить большевистских делегатов Пятого съезда, что большинство
арестованных "завтра, самое позднее послезавтра будут освобождены как явно
непричастные к выступлениям". Большевики уже не обвиняли в восстании против
советской власти левых эсеров как партию.
Помягчение отношения советского правительства к ПЛСР 10 июля, возможно,
имело целью расколоть левых
486
.эсеров. Так, Свердлов в речи во ВЦИК указал, что из ВЦИКа не будут
исключены только те члены ПЛСР, которые "подадут заявления о своей
несолидарности с действиями" ЦК143. В целом, маневр Свердлова был
успешен: 15 июля "целый ряд организаций сделал соответствующие
заявления"144. 18 июля Московский областной совет исключил из
своего состава всех левых эсеров (их было десять человек), членов Исполкома,
отказавшихся осудить убийство Мирбаха. По аналогичным причинам исключениям
подверглись эсеры Московского городского и районных Советов. Тогда же
Московский губернский совет постановил "считать фракцию левых эсеров
исключенной в целом", а левых эсеров Филиппова и Павлова, "выразивших
осуждение авантюры" и "свою солидарность с партией пролетариата, считать
полноправными членами президиума"145. Здесь тоже с успехом была
применена тактика раскола.
К концу июля ПЛСР сдала практически все позиции в управлении
страной146. Казалось, потеря столь большого числа советских
функционеров должна была ослабить большевиков и аппарат управления. Однако
этого, видимо, не произошло. По свидетельству Троцкого, разгром ПЛСР лишил
большевиков "политического попутчика и союзника, но в последнем счете не
ослабил, а укрепил" их. Партия большевиков "сгрудилась плотнее. В
учреждениях, в армии поднялось значение коммунистических ячеек. Линия
правительства стала тверже"147. Ленинское правительство успешно
реализовало "заем", взятый у левых эсеров, и теперь отстранило их от власти.
Из большевиков под подозрением оставался только Дзержинский. Задержание
его левыми эсерами не снимало с повестки дня вопроса о причастности
Дзержинского к убийству германского посла. Показания Дзержинского о его
связях с германским посольством были весьма сумбурны, а оправдательные
аргументы -- сомнительны148. Дзержинский утверждал, что
осведомители германского посольства Гинч и Бендерская были провокаторами, но
замалчивал, что информация их была достоверной, и не уточнял, на кого эти
"провокаторы" работали. Между тем оче-
487
видно, что Гинч и Бендерская не сотрудничали с большеви ками или ВЧК.
По делу об убийстве Мирбаха они к суду ж привлекались и вряд ли работали на
левых эсеров. Они очевидно, были информаторами германского посольства Но
поскольку по договоренности с немцами ВЧК не могла арестовывать
осведомителей Мирбаха, Бендерскую и Гин-ча арестовали лишь 6 июля, вскоре
после убийства германского посла149, когда, судя по всему,
чекисты уже не боялись действовать вопреки интересам германского посольства.
Материалы дознания по делу этих осведомителей опубликованы не были, а сами
Гинч и Бендерская в тот же день навсегда исчезли из поля зрения и немцев, и
большевиков.
Подозрения, павшие на Дзержинского, заставили Свердлова, Троцкого и
Ленина, во избежание невыгодных разоблачений, снять Дзержинского с поста
председателя ВЧК. Вопрос об этом рассматривался на специальном заседании ЦК
РКП (б). 7 июля Дзержинский подал официальное заявление в СНК об
освобождении его от должности ввиду того, что он является "одним из главных
свидетелей по делу об убийстве германского посланника графа
Мирбаха"150. Видимо для того, чтобы несколько успокоить немцев,
постановлению о снятии Дзержинского придали демонстративный характер: оно
"было напечатано не только в газетах, но и расклеено всюду по
городу"151. Временным председателем ВЧК назначался Петере.
Коллегия ЧК объявлялась распущенной и в недельный срок должна была быть
реорганизована. Все те, кто "прямо или косвенно были прикосновенны к
провокационно-азефской деятельности" Блюмкина, подлежали
"устранению"152. Правда, снятие Дзержинского, было фикцией. Как
вспоминал шесть лет спустя Петере, Дзержинский фактически "оставался
самом деле, Вацетис завысил число "восставших", чтобы еще значительней
выглядела одержанная им в те дни над левыми эсерами победа.
Указанные Вацетисом две тысячи человек часто ошибочно принимаютея
авторами за число "восставших", а иногда за численность отряда
Попова81. Цифра в 1700-1800 человек, данная в "Красной
книге ВЧК"82, видимо, также
завышена, так как включает не только действительных участников
"восстания", но и потенциальных, т. е. тех, на кого могли бы опереться левые
эсеры (но кто в событиях 6-7 июля участия не принимал)83.
Обычно историки называют несколько меньшую цифру -- 130084.
Но и это число следует считать завышенным, так как скорее всего оно включает
в себя войска, находившиеся в Покровских казармах, и некоторые другие, в
событиях участия не принимавшие. Академик Минц называет четвертую цифру: 800
человек8^, но это не что иное, как максимальная, "штатная"
численность отряда Попова. Ближе к истине стоит сообщение, что у
"мятежников" было не более 600 человек и две батареи86. Однако
реальное число было, вероятно, еще меньше. Так, Луначарский 6 июля в
разговоре по прямому проводу со Смольным сказал, что "левые эсеры захватили
Дзержинского и забаррикадировались в числе 400 вооруженных на Покровском
бульваре. Имеют два броневика". При этом он высказал уверенность, что
большевики подавят "в Москве это нелепое восстание к утру"87.
Саблин показал, что в отряде Попова было около 600 человек, "из которых
активное участие принимало не более 200--300 человек, остальные же были
заняты на постах в городе, или отдыхали после дежурства, или просто
шатались, ничего не делая"88.
Но, даже если считать число восставших равным 1300, "мятеж" вряд ли
представлял для большевиков серьезную опасность. По мнению Вацетиса, самым
важным было удержать Кремль, что не представляло труда, так как в Кремле
"был расположен в качестве гарнизона 9-й латышский полк (около 1500 бойцов).
Этих сил было вполне достаточно, чтобы считать Кремль обеспеченным от
захвата штурмом"89. Однако преданные большевикам силы отнюдь не
ограничивались полутора тысячами. В Москве находились в те дни свыше 4 тыс.
стрелков латышской дивизии, 800 из которых были коммунистами90.
На эти латышские части и планировали опереться большевики. В связи с этим
Ленин вызвал к себе видных латышских большевиков -- К. X. Да-нишевского,
комиссара латышской стрелковой дивизии
477
К. А. Петерсона и наркома юстиции Стучку91. Данишев-ский
предложил Ленину "хоть на несколько минут" принять "командный состав
латышского полка, расположенного в Кремле". Ленин, "после секундного
колебания", согласился92: перед военными он делал вид, что
относится к "мятежу" серьезно.
Бонч-Бруевич объяснял такое поведение Ленина уважением к военной науке.
Но очевидно, что Ленин в этом вопросе предпочитал перестраховаться и поэтому
передал Подвойскому приказ "атаковать взбунтовавшийся полк войск ВЧК Попова,
добившись или сдачи его, или полного уничтожения с применением беспощадного
пулеметного и артиллерийского огня". В ответ Подвойский разработал план
сосредоточения войск за Москвой-рекой и начала наступления от храма
Христа-Спасителя. Бонч-Бруевичу это казалось слишком: "враг вовсе не
настолько был силен" и вместо всего этого "достаточно было бы взять одну
батарею, хороший отряд стрелков, вроде кремлевского, с приданными им
пулеметами и сразу перейти в наступление, окружив этот небольшой район, где
засели левые эсеры, не проявляющие пока никакой деятельности, кроме
выставления небольших застав в своем районе (около Покровских казарм) и
рассылки по ближайшим окрестностям патрулей". Ленин тоже понимал, что угроза
не столь велика и, услышав о плане Подвойского, "добродушно улыбаясь",
заметил: "Да, серьезную штуку затеяли наши главковерхи. [... ] А нельзя ли
как-нибудь попроще? Настоящую войну разыгрывают!" Медлившие с наступлением
советские войска Ленин, "шутя сердясь", назвал "копунами" и добавил:
"Хорошо, что у нас еще враг-то смирный, взбунтовался и почил на лаврах,
заснул, а то беда бы с такими войсками"93.
Практическое руководство по разгрому отряда Попова было поручено
Вацетису. Впрочем, не сразу. Большевики подозревали его в "бонапартизме" и
поначалу соглашались доверить ему только составление плана атаки, а не
командование войсками. Но Вацетису, по-видимому, не хотелось упускать шанс
"спасти революцию", и он настоятельно попросил Подвойского и Муралова
доверить командование
478
ему. За успех операции он готов был поручиться головой94.
После долгих переговоров и колебаний большевики передали командование
Вацетису95. Самая большая опасность для большевиков заключалась в
том, что настроенные антисоветски части Московского гарнизона, несмотря на
удаленность от центра города, могли воспользоваться ситуацией и поднять
действительное восстание против советской власти. Опасались этого не только
большевики, но и командиры латышской дивизии, понимавшие, что в случае
такого антисоветского восстания в первую очередь будут перебиты латышские
стрелки, поскольку именно они все это время были опорой советской власти в
столице. Так, Вацетис вспоминает, что к нему "подошел начальник штаба
дивизии, бывший полковник генштаба96, и заявил, что он сдает
занимаемую должность". "Вы революционеры, -- сказал он. -- Вы знаете, за что
вы погибаете. А я за что погибну? [... ] Весь гарнизон против большевиков, и
что же вы думаете -- кучкой ваших латышей победить?"97
Но сами большевики считали, что хотя на содействие примерно 20 тысяч
войск "Народной армии" Московского гарнизона, дислоцировавшихся в так
называемом Ходын-ском лагере, рассчитывать не приходится, важно не сделать в
отношении,этих аполитичных войск неправильного шага, не спровоцировать их на
выступление против советской власти. Между тем Вацетис, ущемленный
недоверием большевиков, рвался доказать свою преданность и предложил
Данишевскому и Петерсу не только разгромить левых эсеров, но и атаковать
Ходынский лагерь, "пока он не занял позицию на боевом фронте" противников
большевиков98.0 предложении Вацетиса доложили Ленину, но он план
отверг: атака со стороны латышей вынудила бы войска выступить против
большевиков. К тому же Ленин знал, что восстания, собственно, не происходит.
Чтобы унять пыл командира латышской дивизии, Ленин вызвал его к себе. В
полночь Вацетис в сопровождении Данишевского прибыл в Кремль. Войдя в зал,
где ожидал его Вацетис, Ленин подошел к нему быстрыми шагами и спросил
вполголоса: "Товарищ, выдержим до утра?" Вацетис пишет:
479
"Я в этот день привык к неожиданностям, но вопрос Ленина озадачил меня
остротой своей формы [... ]. Почему было важным выдержать до утра? Неужели
мы не выдержим до конца? Было ли наше положение столь опасным, может быть,
состоявшие при мне комиссары скрывали истинное положение наше?"99
Этот эпизод обычно истолковывается как доказательство серьезности
ситуации. Но очевидно, что Ленин пугал Вацетиса, чтобы направить его энергию
исключительно на разгром ПЛСР. Вацетис сконфузился, испугался. О разгроме
Ходынского лагеря он теперь не думал: "Я был убежден в нашей победе, --
продолжает Вацетис. -- Но я сознаюсь, что вопрос, поставленный В. И.
Лениным, озадачил меня [... ] Хотя наши войска не собраны еще полностью [...
] в наших руках Кремль, неприступный для заговорщиков [...]. Относительно
нашего положения я сказал, что оно вполне прочное, и просил Ленина разрешить
мне приехать с более подробным докладом через два часа, т. е. в 2 часа утра
7 июля. Ленин согласился"100.
То, что Ленин пугал Вацетиса, подтверждает Стучка. Он пишет, что после
ухода командиров "Ленин, сохраняя обычную веселость, вступил в беседу с
собравшимися частным образом членами" Совнаркома, "уверенный в том, что
власть в Москве стоит прочно, как всегда"101. К двум часам ночи
все необходимые приготовления были сделаны102. В распоряжении
большевиков находилось примерно 3250 военнослужащих103. Вацетис
теперь уже был абсолютно уверен в победе104 и с этим прибыл к
Ленину, как и было условлено, в два часа ночи105-
Ночь в Москве прошла спокойно. Активных действий "мятежники" не
предпринимали106. Редкие перестрелки в городе были привычным
явлением. В пять часов утра, как и планировалось, началось наступление
латышей107. Трудно судить о том, происходили ли военные
столкновения между поповцами и латышами на подступах к Трехсвятительско-му
переулку. Историк Томан считает, что происходили108. Между тем в
ночь с 6 на 7 июля был проливной дождь с грозой109. Утром 7 июля
был густой туман, "покрывший
480
город серой непроницаемой завесой. Видеть вперед можно было шагов на
15--20, а отличить своих от противников было совершенно невозможно, так как
и те и другие были в сером"110. Какое-то сопротивление отряд
Попова, возможно, оказал111. Но
доказательством упорного сопротивления левых эсеров были бы, конечно,
жертвы, понесенные "мятежниками" или латышами. Между тем в сделанном вечером
7 июля докладе о подавлении "мятежа" Подвойский и Муралов указывали, что
раненых и убитых у большевиков -- "единичные случаи"'12.
Немногочисленны были жертвы у Попова: к 10 часам утра 7 июля его отряд
потерял 2-3 человека убитыми и 20 ранеными113.
О слабом сопротивлении "восставших" говорило и то, что они пробовали
вступить с большевиками в переговоры: вскоре после начала наступления
большевистских частей Попов попробовал уладить конфликт мирным путем.
Четверо парламентеров из отряда Попова пришли в дивизию, указали, что отряд
стоит "за советскую власть во главе с Лениным" и ему "совершенно неясны и
непонятны причины восстания". Латыши запросили Вацетиса, но тот приказал
парламентеров прогнать114.0 происшедшем доложили Троцкому, и
Склянский начал переговоры с левыми эсерами. Их вел вышедший из особняка
Морозова Саблин. Большевики предъявили левым эсерам ультиматум, срок
которого истекал в 11.30. Обсуждавший в особняке Морозова условия
ультиматума левоэсеровский актив отказался сдаться и попробовал улизнуть из
осажденного здания. Именно в этот момент, видимо по истечении срока
ультиматума, Склянский приказал командиру батареи латышских стрелков Э. П.
Берзину начать обстрел прямой наводкой с двухсотметрового расстояния. За
несколько минут по обоим домам, в которых засели левые эсеры, было выпущено
"16 снарядов с замедлителями, которые великолепно пробивали стены и
разрывались внутри". Всего было выпущено 55--60 снарядов. После артобстрела
сопротивления со стороны отряда Попова уже не было115. Из
заложников-большевиков во время обстрела никто не пострадал116.
Через 15-20 минут после начала атаки Дзержинский уже на-
481
ходился среди артиллеристов латышского дивизиона. Жертв было мало. У
латышей -- один убит и трое ранены. В отряде Попова в результате артобстрела
погибли 14 человек и ранены были 40117.
7 июля, независимо от участия в "восстании", левых
эсеров арестовывали во всем городе на основании приказа
специально созданной для разгрома ПЛСР Чрезвычайной
пятерки, в которую, видимо, входили Ленин, Троцкий,
Свердлов, Подвойский и Муралов. В войска рассылались
политические комиссары из числа большевиков, образовы
вались революционные комитеты. В полдень 7 июля все
было кончено: отряд Попова был разбит и бежал к Курско
му вокзалу. Вацетис был награжден денежной премией:
"Вы разгромили одну из самых больших политических
комбинаций и не знаете, кого вы громили", -- сказал Троц
кий загадочно, вручая Вацетису пакет с деньгами118.
Примерно в час дня 7 июля Ленин отдал первые распоряжения об арестах
разбегавшихся левых эсеров. Ленин требовал "обратить особое внимание на
район Курского вокзала, а затем на все прочие вокзалы", "организовать как
можно больше отрядов, чтобы не пропустить ни одного из бегущих. Арестованных
не выпускать без тройной проверки и полного удостоверения непричастности к
мятежу"119. Все "лучшие силы" были направлены на обыски тех
квартир, где могли скрываться левые эсеры120. К двум часам дня
все очаги сопротивления отступавших были подавлены. Победители-латыши
собрались около помещения ВЧК. Туда же приехал Ленин. А еще через час стало
известно, что планы Ленина по преследованию разбегавшихся "мятежников"
провалились, так как "войска нашли в складах ВЧК большие запасы
продовольствия, которые разобрали и отправились по домам"121.
8 4 часа дня Совнарком объявил населению, что "вос
стание левых эсеров в Москве ликвидировано", а "левоэсе-
ровские отряды" обратились в бегство. "Отдано распоряже
ние об аресте и разоружении всех левоэсеровских отрядов,
и прежде всего об аресте всех членов" ЦК ПЛСР122. Общее
число арестованных достигло в Москве 444 человек123. Ког-
482
да вечером 7 июля Мальков доложил Ленину о результатах операции по
преследованию левых эсеров, Ленин выслушал доклад внимательно, но спокойно,
без особого интереса. "Было очевидно, что для него левоэсеровский мятеж уже
прошлое"174.
июля приказом члена президиума Моссовета Фельд
мана всех левых эсеров, занимавших ответственные посты,
сместили и заменили большевиками125. В тот же день СНК
образовал особую следственную комиссию в составе Стуч-
ки, члена ВЦИК и члена следственного отдела Ревтрибуна
ла при ВЦИК В. Э. Кингисеппа и председателя Казанского
совета и делегата Пятого съезда Я. С. Шейнкмана126. Сле
дователем комиссии назначалась Е. Ф. Розмирович127. В
комиссию поступали все документы и материалы, относив
шиеся к событиям 6--7 июля, а также сведения об арестах.
Освобождение арестованных производилось только с ведо
ма комиссии128. Отдельная комиссия была создана прика
зом Троцкого для "расследования поведения частей мос
ковского гарнизона"129.
пригородах Москвы и городах Московской губернии
Ленин приказал задерживать "всех подозрительных, уста
навливая в каждом отдельном случае принадлежность или
непринадлежность к мятежникам", а обо всех арестован
ных сообщать в ВЧК130; в ночь на 7 июля Ленин дал указа
ние "о проведении мероприятий по предотвращению вы
ступлений в войсках в поддержку мятежа"131; а утром о
"восстании" было сообщено в районные комитеты РКП (б)
в Петрограде. За пределами большевистских организаций
Петрограда о событиях в Москве знали немногие, "наруж
ное спокойствие" бывшей столицы в этот день не наруша
лось, "все было спокойно", встречавшиеся на улице члены
ПЛСР "преспокойно гуляли с женами и детьми, по-види
мому, ничего не зная о случившемся". Большевики же, со
своей стороны, за наиболее видными левыми эсерами и за
помещениями районных комитетов ПЛСР установили на
блюдение. После полудня, когда в Москве все было конче
но, председатель петроградской Ч К Урицкий дал указание
занять помещение левых эсеров, "дабы тем самым предот-
483
вратить возможность с их стороны какого бы то ни было выступления". Это
не планировавшееся петроградскими левыми эсерами "выступление" было успешно
предотвращено: комендант Петрограда Владимир Шатов подкатил орудия к зданию
Пажеского корпуса, где размещался штаб левых эсеров, начал обстрел здания, а
затем взял его "штурмом". Штейнберг, Лапиер и другие левые эсеры,
находившиеся в здании, частью бежали, частью сдались . Сдались они без боя и
на почетных условиях^допускавших в ряде случаев оставление личного оружия
В те часы, когда писались и исполнялись большевистские карательные
приказы, "изолированная" фракция ПЛСР на съезде Советов послушно сидела под
арестом в Большом театре во главе со своим лидером Марией Спиридоновой. В
театре был полумрак. Освещена была только сцена. На ней появлялись люди,
стояли группами, потом расходились. Прохаживалась возбужденная Спиридонова.
В вестибюле силой разогнали делегатов и гостей съезда (не большевиков),
надоедавших охране просьбами об освобождении. Закрыли двери из вестибюля в
фойе. Левые эсеры устроили совещание фракции. Выступавшая с речью
Спиридонова заявила, что Мирбаха убили по постановлению ЦК ПЛСР и что
необходимо принять декларацию по поводу убийства для оглашения ее на съезде.
То, что события приняли серьезный оборот и декларации левым эсерам оглашать
уже не придется, что самой Спиридоновой суждено будет всю оставшуюся жизнь
провести в ссылках и тюрьмах (и быть расстрелянной при отступлении советской
армии из Орла в 1941 году) -лидерам ПЛСР не приходило в голову. Декларацию
от том, что покушение было совершено по постановлению ЦК ПЛСР, фракция
приняла без прений, большинством голосов (ей не оставалось ничего иного как
довериться своему ЦК)
Около десяти вечера в боковых помещениях театра стали слышны выстрелы.
Стреляли в центре города; но на присутствующих это не производило
впечатления - все считали, что в городе происходит какое-то восстание. "А
насчет того, что Большой театр может стать центром это-
484
тревоги улеглись", - вспоминал один из задержанных в театре .
Часов в двенадцать начался митинг. Небольшую речь произнесла со сцены
Спиридонова. Ей аплодировали. После нее выступал кто-то еще, тоже с короткой
речью. В этот момент в зале полупотушили свет, и митинг пришлось прекратить.
Левые эсеры пробовали петь, пропели две песни и смолкли. Кроме левых эсеров
в партере почти никого уже не было: из театра, по одному, тщательно проверяя
документы, выпустили из выхода со стороны кулис сначала всех делегатов
(кроме левых эсеров), затем - гостей съезда. Левые эсеры остались в театре
одни. Нарочно или случайно, их даже не накормили .
Стали укладываться спать - на диванах, в креслах, на полу. В ложе, на
сдвинутых креслах, легла Спиридонова. Долго спать не пришлось - арестованных
переместили в залы фойе второго яруса. После еще одного выступления
Спиридоновой левые эсеры занялись партийно-организационными вопросами -
переизбрали бюро фракции (часть старого бюро осталась у Попова), имевших
оружие - более ста человек -разбили на десятки для несения караула. Стали
снова укладываться. Мебели не было. Лежали на полу. Только Спиридонову
устроили на прилавке, где во время съезда продавали лимонад. Биценко запела
было старую эсеровскую песню, но ее никто не поддержал .
Когда утром 7 июля в театр прибыл Каменев, левые эсеры потребовали
немедленного освобождения и прекращения огня с обеих сторон. Спиридонова
обвинила большевиков в насилии. Ее поддержал Колегаев, заявивший, что партия
большевиков нарушала конституционные права Каменев ответил, что речи о
конституционных правах быть не может, так как "идет вооруженная борьба за
власть", во время которой действует лишь один закон - "закон войны", и
задержанные "вовсе не являются сейчас фракцией Пятого съезда Советов или
ВЦИКа, а членами партии, поднявшей мятеж против советской власти" . Беседа
не дала результатов. Нужно было как-то провести день, и арестованные
устроили концерт самодеятельности.
485
В ночь на 8 июля большевики провели регистрацию арестованных, причем у
всех конфисковали оружие. Спиридонову подвергли обыску и револьвер забрали
насильно. 8 июля Свердлов, Троцкий и Ленин (именно в таком порядке стояли
подписи)f 39 постановлением ЦК РКП (б) решили "произвести в
течение ночи с 8 на 9 выяснение отношения делегатов V съезда -- левых эсеров
к авантюре". Все материалы подлежали передаче в следственную комиссию. За
заполнением этой анкеты (которая называлась "Вопросы особой следственной
комиссии") левые эсеры провели третью ночь своего заточения. Историк Л. М.
Спирин насчитал в архиве 173 такие анкеты. Примерно 40% делегатов, по его
сведениям, осудили убийство Мирбаха; половина дала уклончивый,
неопределенный ответ, а остальные отказались отвечать. Подавляющее
большинство арестованных делегатов высказалось против войны с Германией,
считая, что советская Россия к этой войне еще не готова140.
Становилось ясно, что съезд Советов не разорвал бы Брестской передышки, как
того опасался Ленин.
Поскольку в Большом театре 9 июля намечалось возобновление работы
съезда, левых эсеров поместили в Малый театр. Лишенные права участвовать в
заседаниях, исключенные из правительства, частью арестованные, политически
уничтоженные, левые эсеры уже не были опасны большевикам. 9 июля Троцкий
объявил о том, что партия левых эсеров "совершила окончательное политическое
самоубийство" и "уже не может воскреснуть"141. В тот же день
съезд Советов, на котором остались фактически одни большевики, потребовал
"суровой кары для преступников" и заявил, что левым эсерам "не может быть
места в Советах"142. Все это позволило Свердлову у же 10 июля
заверить большевистских делегатов Пятого съезда, что большинство
арестованных "завтра, самое позднее послезавтра будут освобождены как явно
непричастные к выступлениям". Большевики уже не обвиняли в восстании против
советской власти левых эсеров как партию.
Помягчение отношения советского правительства к ПЛСР 10 июля, возможно,
имело целью расколоть левых
486
.эсеров. Так, Свердлов в речи во ВЦИК указал, что из ВЦИКа не будут
исключены только те члены ПЛСР, которые "подадут заявления о своей
несолидарности с действиями" ЦК143. В целом, маневр Свердлова был
успешен: 15 июля "целый ряд организаций сделал соответствующие
заявления"144. 18 июля Московский областной совет исключил из
своего состава всех левых эсеров (их было десять человек), членов Исполкома,
отказавшихся осудить убийство Мирбаха. По аналогичным причинам исключениям
подверглись эсеры Московского городского и районных Советов. Тогда же
Московский губернский совет постановил "считать фракцию левых эсеров
исключенной в целом", а левых эсеров Филиппова и Павлова, "выразивших
осуждение авантюры" и "свою солидарность с партией пролетариата, считать
полноправными членами президиума"145. Здесь тоже с успехом была
применена тактика раскола.
К концу июля ПЛСР сдала практически все позиции в управлении
страной146. Казалось, потеря столь большого числа советских
функционеров должна была ослабить большевиков и аппарат управления. Однако
этого, видимо, не произошло. По свидетельству Троцкого, разгром ПЛСР лишил
большевиков "политического попутчика и союзника, но в последнем счете не
ослабил, а укрепил" их. Партия большевиков "сгрудилась плотнее. В
учреждениях, в армии поднялось значение коммунистических ячеек. Линия
правительства стала тверже"147. Ленинское правительство успешно
реализовало "заем", взятый у левых эсеров, и теперь отстранило их от власти.
Из большевиков под подозрением оставался только Дзержинский. Задержание
его левыми эсерами не снимало с повестки дня вопроса о причастности
Дзержинского к убийству германского посла. Показания Дзержинского о его
связях с германским посольством были весьма сумбурны, а оправдательные
аргументы -- сомнительны148. Дзержинский утверждал, что
осведомители германского посольства Гинч и Бендерская были провокаторами, но
замалчивал, что информация их была достоверной, и не уточнял, на кого эти
"провокаторы" работали. Между тем оче-
487
видно, что Гинч и Бендерская не сотрудничали с большеви ками или ВЧК.
По делу об убийстве Мирбаха они к суду ж привлекались и вряд ли работали на
левых эсеров. Они очевидно, были информаторами германского посольства Но
поскольку по договоренности с немцами ВЧК не могла арестовывать
осведомителей Мирбаха, Бендерскую и Гин-ча арестовали лишь 6 июля, вскоре
после убийства германского посла149, когда, судя по всему,
чекисты уже не боялись действовать вопреки интересам германского посольства.
Материалы дознания по делу этих осведомителей опубликованы не были, а сами
Гинч и Бендерская в тот же день навсегда исчезли из поля зрения и немцев, и
большевиков.
Подозрения, павшие на Дзержинского, заставили Свердлова, Троцкого и
Ленина, во избежание невыгодных разоблачений, снять Дзержинского с поста
председателя ВЧК. Вопрос об этом рассматривался на специальном заседании ЦК
РКП (б). 7 июля Дзержинский подал официальное заявление в СНК об
освобождении его от должности ввиду того, что он является "одним из главных
свидетелей по делу об убийстве германского посланника графа
Мирбаха"150. Видимо для того, чтобы несколько успокоить немцев,
постановлению о снятии Дзержинского придали демонстративный характер: оно
"было напечатано не только в газетах, но и расклеено всюду по
городу"151. Временным председателем ВЧК назначался Петере.
Коллегия ЧК объявлялась распущенной и в недельный срок должна была быть
реорганизована. Все те, кто "прямо или косвенно были прикосновенны к
провокационно-азефской деятельности" Блюмкина, подлежали
"устранению"152. Правда, снятие Дзержинского, было фикцией. Как
вспоминал шесть лет спустя Петере, Дзержинский фактически "оставался