Страница:
Дейсейн посмотрел на стол, пытаясь уловить скрытый смысл, который таился за этим предложением. Лучше всего было бы продолжить эту игру, он понимал это. Тогда у него еще останутся шансы раскрыть этот таинственный Барьер Сантароги, узнать, что же на самом деле происходит в долине. Но в голову лезли лишь мысли о заседаниях на городском совете, о том, как у Дженни выпытывают о нем сведения, после чего, несомненно, обсуждают, какие приготовления нужно сделать к приезду Дейсейна. Эти мысли вконец вывели его из себя.
– И вы, и Дженни, и все остальные, вы все отлично рассчитали, верно?! – в гневе воскликнул он. – Бросим этому ублюдку кость. Купим его…
– Расслабьтесь, док, – сказал Марден. В его голосе, ровном и спокойном, по-прежнему звучали веселые нотки. – Я взываю к вашему рассудку, а не к низменным инстинктам. – Дженни предупреждала, что у вас характер – не сахар. Но вы нам нужны.
Дейсейн сжал под столом кулаки, пытаясь взять себя в руки. Значит, его считают жалким ничтожеством, которым можно манипулировать при помощи красивой женщины и денег!
– Вы думаете, что меня используют, – сказал он.
– Мы знаем, что вас используют.
– Вы не сказали, кто.
– Кто стоит за этим? Группа финансовых магнатов, док, которым не нравится независимость Сантароги. Они хотят проникнуть на наш рынок, но не в состоянии этого сделать.
– Барьер Сантароги, – сказал Дейсейн.
– Именно так они и называют его.
– Кто они?
– Вы хотите знать имена? Возможно, мы сообщим вам их, если это потребуется.
– Но и вы хотите использовать меня, верно?
– Нет, Дейсейн. В Сантароге применяются другие методы.
Принесли салат. Дейсейн взглянул на аппетитную зелень, румяного цыпленка и кремово-золотистую приправу. Он почувствовал страшный голод. Психолог откусил кусочек мяса и попробовал подливу – тот же самый знакомый уже острый привкус сыра Джасперса. «Черт побери, этот Джасперс добавляют в каждое блюдо! – подумал он. – Впрочем, нужно признать, он приятен на вкус. Возможно, в чем-то правы те, кто говорит, что хотя бы ради того, чтобы отведать сыр Джасперса, стоит приехать сюда.
– Вкусно, не правда ли? – спросил Марден.
– Да, очень. – Дейсейн внимательно разглядывал капитана несколько секунд. – И какие же методы управления в Сантароге, капитан?
– Городом управляет городской совет, но на его решения Городское Собрание может наложить вето. Каждый год происходят выборы. Любой сантарожанец, достигший восемнадцати лет, имеет избирательный голос.
– Островок демократии, – заметил Дейсейн. – Прекрасно, если вы создали коммуну в таком масштабе, но…
– На последнем Городском Собрании присутствовало три тысячи депутатов и еще пять тысяч восемьсот сограждан с правом голоса, – перебил его Марден.
– Это можно сделать, если люди заинтересованы в самоуправлении. А мы, Дейсейн, заинтересованы. Вот так мы и управляем делами в Сантароге.
Дейсейн проглотил немного салата и отложил вилку в сторону. Почти десять тысяч человек старше восемнадцати лет! Это в два раза больше, чем он ожидал. Чем же все они тут занимаются? Не могут же они существовать, занимаясь лишь обслуживанием друг друга.
– Вы хотите, чтобы я женился на Дженни, обустроился… и стал еще одним депутатом, – сказал Дейсейн. – Правильно?
– Это как раз то, чего, кажется, хочет Дженни. Мы пытались отговорить ее, но… – Он пожал плечами.
– Отговорить ее… к примеру, уничтожая мои письма?
– Что?
Дейсейн, увидев искреннее замешательство Мардена, и понял, что тот ничего не знает о пропавших письмах.
– Чертовы перестраховщики! – воскликнул Марден. – Похоже, мне придется самому сходить туда и устроить им нагоняй! Но вообще-то это ничего не меняет.
– Не меняет?
– Да. Ведь вы любите Дженни, не так ли?
– Конечно, я люблю ее!
Его признание вырвалось само собой, прежде чем Дейсейн успел осознать. Услышав свой собственный голос, он понял, как сильно его чувство. Да, конечно, он любит Дженни. Он страдал, снедаемый тоской по ней. Просто удивительно, как ему удалось так долго пробыть вдали от нее – проклятое уязвленное мужское самолюбие.
– «Дурацкое самолюбие!»
– Ну, хорошо! – произнес наконец Марден. – Заканчивайте обедать, осмотрите долину, а вечером мы обговорим все вместе с Дженни.
«А ведь он не верит, что все так просто», – подумал Дейсейн.
– Вот, возьмите, – сказал Марден. Он взял с сиденья портфель и поставил его на стол. – Можете заниматься рынком Сантароги. Им и без того уже известно все, что вы хотите узнать. Но они хотят использовать вас совсем по-другому.
– И как же они хотят меня использовать?
– Узнаете сами, док. Может быть, тогда вы, возможно, поверите моим словам.
Марден вернулся к своему салату и с аппетитом принялся за еду.
Дейсейн, положив вилку, спросил:
– А что случилось с теми охотниками, которых вы схватили сегодня.
– Отрезал им головы и замариновал, – ответил Марден. – А вы что подумали? Их просто оштрафовали и отправили в кооператив, в цех упаковки товара.
– Какая в этом польза?
– Знаете, док, – начал Марден, указывая вилкой на Дейсейна, – вы воспринимаете это точно так же, как Уин… Уин Бурдо.
«Воспринимаю что?» – подумал Дейсейн. Вслух же спросил:
– И как же Уин воспринимал это?
– Поначалу не желал смириться. Но этого и следовало ожидать – учитывая его непростой характер. Однако, насколько я помню, потом довольно быстро успокоился. Да и, наконец, сам Уин устал от бесконечных скитаний, которые и привели его в Сантарогу.
– А вы психологи-любители! – язвительно заметил Дейсейн.
– Совершенно верно, док. Но нам бы хотелось иметь еще одного профессионала.
Дейсейн был смущен таким дружеским к нему отношением Мардена.
– Доедайте свой салат, – сказал Марден. – И вы забудете все свои тревоги.
Дейсейн откусил еще один кусок цыпленка, политого соусом Джасперса. Он должен был признать, что теперь, поев, чувствует себя лучше. Голова прояснилась, мысли работали четко. Он знал, что временами голод притупляет все чувства. Еда снимает психологическое давление, позволяя разуму нормально функционировать.
Марден, закончив с едой, откинулся на спинку стула.
– Прогуляйтесь, – посоветовал он. – Сейчас вы смущены, но если вы действительно столь наблюдательны, как утверждает Дженни, то вы сами во всем скоро разберетесь. Я думаю, вам здесь понравится.
Марден встал из-за стола.
– Значит, я должен поверить вам на слово, что меня используют, – произнес Дейсейн.
– Я же не выставляю вас из долины, верно? – сказал Марден.
– А телефонной связи по-прежнему нет? – спросил Дейсейн.
– Откуда мне знать это! – ответил Марден и взглянул на часы. – О, мне уже пора уходить. Позвоните мне после – того, как переговорите с Дженни.
Сказав это, он ушел.
Подошел официант и начал собирать тарелки.
Дейсейн смотрел на его круглое лицо, седые волосы и согбенные плечи.
– Почему вы здесь живете? – спросил психолог.
– Что? – в ответ скрипучий голос.
– Почему вы живете в Сантароге? – повторил Дейсейн.
– Вы что, спятили? Здесь же мой дом.
– Но почему именно этот город, а не, скажем, Сан-Франциско или Лос-Анджелес?
– Да вы просто сошли с ума! Что я могу найти там такого, чего мне не хватает здесь? – Он ушел, унося тарелки.
Дейсейн посмотрел на свой портфель, стоявший на столе. Изучение рынка. На сиденье стула напротив он увидел край газеты. Протянув руку, он схватил газету и прочитал ее название: «Сантарога-пресс».
В левой колонке был обзор международных новостей. Краткость и манера изложения поразили Дейсейна. Каждое сообщение занимало один абзац.
Например: «Эти психи все еще убивают друг друга в Юго-Восточной Азии».
До Дейсейна не сразу дошло, что это было сообщение о войне во Вьетнаме.
Следующий абзац: «Курс доллара на международном валютном рынке неуклонно падает, однако американские средства массовой информации продолжают замалчивать этот факт. Финансовый крах, который вполне способен разразиться на текущей неделе, по-видимому, мало кого волнует – все в основном озабочены тем, как провести предстоящие два дня выходных, а не пятницей, грозящей превратиться в Черную».
Новый абзац: «Женевские переговоры по разоружению могут ввести в заблуждение только невежественных и самодовольных людей. Напоминаем: во время предыдущего раунда переговоров бомбы падали во многих местах нашей планеты».
Следующий: «Правительство Соединенных Штатов продолжает расходовать деньги налогоплательщиков на огромную пещеру, которая засекречена в горах неподалеку от Денвера. Интересно, сколько высших военных чинов и правительственных официальных лиц вместе с их семьями захотят туда переехать, когда широкой общественности станет известно об этом факте?»
«Франция еще раз попыталась сунуть нос в дела США, сделав заявление, что ВВС Соединенных Штатов, базирующиеся на французских авиабазах, должны покинуть территорию Франции. Может, они знают что-то, о чем нам неизвестно?»
«Из-за автоматизации производства еще четыре процента трудоспособных граждан оказались выброшенными на рынок рабсилы. Неужели никого не волнует судьбы лишних людей?»
Дейсейн опустил газету и уставился на нее невидящими глазами. Черт возьми, эту газету уж точно выпускает какая-то подрывная антиправительственная организация! Кучка коммунистов? Может, в этом и есть разгадка тайны Сантароги?
Он посмотрел вверх и увидел стоящего рядом официанта.
– Это ваша газета? – спросил официант.
– Да.
– А! Наверное, Эл дал вам ее. – Он начал поворачиваться, когда Дейсейн спросил у него:
– А где ресторан приобретает продукты?
– Со всей долины, доктор Дейсейн. Говядина поступает с ранчо Рэя Аллисона, расположенного у въезда в долину, а цыплята – с фермы миссис Ларсон, которая выращивает их к западу от нашего города. Овощи мы получаем из теплиц.
– Спасибо. – Дейсейн вернулся к газете.
– Доктор Дейсейн, хотите еще что-нибудь заказать? Эл сказал, чтобы вам подавали все, что вы только пожелаете. Оплачивать будет он.
– Нет, спасибо.
Официант оставил Дейсейна, вернувшегося к чтению газеты.
Дейсейн решил тщательно изучить ее. В ней было восемь страниц, рекламы почти не было – только на первой, да и половина последней отводилась для рекламных объявлений, которые нагоняли тоску: «В магазине „Бреннер и Сыновья“ недорого продается спальная мебель. Пришедший первым первым и обслуживается. Имеется также мебель высокого качества местного производства».
«Четыре новых холодильника (16 кубических футов) можно приобрести на рынке Льюиса. Справки о ценах по телефону». В качестве иллюстрации служил улыбающийся толстяк, державшийся за открытую дверцу холодильника.
Остальные объявления касались в основном купли-продажи и обмена: «Имею тридцать ярдов домотканой шерсти (ширина 54 дюйма), нуждаюсь в хорошей ленточной пиле. Звонить Эду Джанки на мельницу номер один».
«Однотонный грузовик марки „Форд-56“ куплен мною два года назад и до сих пор в приличном состоянии. По словам Сэма Шелера, он стоит около пятидесяти долларов или хорошую телку. Уиллиам Маккой, Ривер Джанкшн».
Дейсейн более внимательно начал перечитывать газету. Он наткнулся на одну колонку для садоводов: «Настало время разводить жаб в вашем саду для борьбы с улитками».
Одна из следующих страниц была полностью посвящена предстоящим собраниям и тому, какие вопросы будут на них рассматриваться. При чтении этой колонки Дейсейн заметил часто повторяющуюся фразу: «Джасперс закупит».
«Джасперс закупит, – подумал Дейсейн. – Джасперс… Джасперс… Повсюду Джасперс. Неужели они действительно потребляют так много продукции этого кооператива?» – В этом слове, как ему вдруг показалось, скрывался какой-то смысл. Нечто объединяющее, характерное только для сантарожанцев.
Дейсейн снова вернулся к газете. Его привлекло одно объявление в рекламной части: «Обменяю двухлетнее пользование половиной моего холодильника „Джасперс“ (20 кубических футов, высокое качество) на предоставленную возможность в течение шести месяцев заниматься столярными работами. Лео Мерриот, Ривер Роуд, 1018».
Что же, черт возьми, представляет из себя холодильник «Джасперс»? Но каким бы он ни был, а пользование его десятью кубическими футами в течение двух лет приравнивается шестимесячной зарплате столяра – это же не меньше четырех тысяч долларов!
Солнечный свет, внезапно ярко осветивший ресторан, привлек внимание Дейсейна, и он приподнял голову как раз вовремя, чтобы заметить пару молодых людей, входящих в ресторан. У девушки были темные волосы, глубоко посаженные карие глаза и красивые подвижные брови, а у ее спутника – резкие норманнские черты лица и не менее красивые голубые глаза. Они заняли кабинку рядом с Дейсейном. Дейсейн наблюдал за ними в отражении зеркала, висевшего над баром. Молодой человек бросил взгляд через плечо на психолога и сказал что-то девушке. Та улыбнулась.
Официант принес им два прохладительных напитка.
Вскоре девушка произнесла:
– После Джасперса мы сидели там и прислушивались к звукам на закате солнца, шуму проводов и голосам птиц.
– Иногда ты должна чувствовать рябь на воде, – сказал ее спутник. – Это из-за того, что в красных лучах заходящего солнца поднимается ветер.
Дейсейн снова насторожился. Это постоянное упоминание о Джасперсе, его высоком качестве – это что, шизофренический бред или какая-то разновидность психоделии. Он напрягся, пытаясь расслышать их разговор, но они склонили головы друг к другу и начали перешептываться и смеяться.
Неожиданно Дейсейн мысленно вернулся к проводившимся более чем три года назад экспериментам по изучению действия ЛСД, которые проводились на его факультете. Он вспомнил, что у Дженни Сорже, уроженки Сантароги, обнаружился частичный иммунитет к этому наркотику. Под давлением общественности эти эксперименты пришлось прекратить, и теперь уже никогда не удастся подтвердить полученные данные относительно Дженни, а сама она никогда не обсуждала их при встречах с ним. Это воспоминание еще больше усилило беспокойство Дейсейна.
«Почему я вспомнил об этих исследованиях именно сейчас?» – подумал он.
Когда бокалы у молодых людей опустели, они встали и покинули ресторан.
Дейсейн сложил газету и хотел было сунуть ее в портфель, но тут его остановила чья-то рука. Он поднял глаза и увидел Мардена. Тот пристально разглядывал его.
– Кажется, это моя газета, – заметил он и забрал газету у Дейсейна. – Я уже почти доехал до развилки, когда вспомнил, что забыл ее здесь. До скорой встречи. – Марден торопливо пошел к выходу, держа газету под мышкой.
То, что с такой бесцеремонностью и быстротой он был лишен газеты с интересующими его публикациями, вконец вывело Дейсейна из себя. Он схватил портфель и побежал к двери, где успел рассмотреть, как Марден отъезжает от обочины дороги на своей патрульной машине.
«Иди-ка ты к черту! – подумал он. – Я найду другую».
В баре на углу не продавалось газет, и худощавый служащий ледяным голосом сообщил ему, что местная газета распространяется только по подписке. Он не знает, где она печатается. Продавец в хозяйственном магазине, расположенном чуть дальше, дал ему тот же ответ, как и кассир в бакалейной лавке напротив.
Дейсейн забрался в кабину, открыл портфель и, достав блокнот, начал записывать все, что только мог припомнить из газеты. Когда память его иссякла, он завел грузовик и начал кататься по улицам города в поисках газетного киоска или издательства. Он не обнаружил никаких признаков, указывающих, что «Сантарога-пресс» печатается в этом городе, но когда он подъехал к стоянке, заполненной подержанными автомобилями, его внимание привлекли объявления, размещенные на их лобовых стеклах. Он принялся внимательно рассматривать их.
На стекле четырехлетнего «бьюика» виднелась надпись: «Пусть жрет бензина он немало, но и стоит он всего сто долларов».
На почти новом «ровере» красовалась надпись: «Треснул шкив, но двигатель замени – и тогда покупка в 500 долларов не покажется тебе слишком дорогой».
На десятилетнем «шевроле»: «Эта машина принадлежала Джерси Хофстеддеру. Его вдова просит за него всего 650 долларов».
Охваченный любопытством, Дейсейн вылез из кабины, прошел к «шевроле» Джерси Хофстеддера и взглянул на приборный щиток. Спидометр показывал шестьдесят одну тысячу миль. Сиденья внутри были обиты безукоризненно выделанной и хорошо подогнанной кожей. Ни одной царапины на корпусе, а шины казались почти новыми.
– Вы хотите проверить, как машина ездит, доктор Дейсейн? – раздался женский голос.
Повернувшись, Дейсейн увидел красивую седовласую матрону, одетую в яркую блузку и голубые джинсы. У нее было открытое лицо и гладкая смуглая кожа.
– Меня зовут Клара Шелер, я мать Сэма, – представилась она. – Полагаю, вы уже слышали о моем Сэме.
– И, разумеется, вы знаете обо мне, – заметил Дейсейн, пытаясь скрыть свою ярость. – Я друг Дженни из университета.
– Видела вас сегодня утром вместе с Дженни, – произнесла женщина. – Она – одна из самых замечательных девушек здесь. А теперь, если вас интересует машина Джерси, я могу рассказать вам о ней.
– С удовольствием послушаю, – сказал Дейсейн.
– Здешним отлично известно, кем был Джерси, – начала она свой рассказ.
– Он во всем стремился к совершенству. Эту машину он разобрал по винтику, оттачивая и подгоняя каждую деталь, так что сделал из нее само совершенство. Полюбуйтесь только на эти дисковые колеса. И только посмотрите, какие он сделал чехлы!
– Кем был Джерси Хофстеддер? – спросил Дейсейн.
– Кем… о, ну, конечно, ведь вы приезжий. Джерси работал главным механиком у Сэма до самой смерти примерно месяц назад. У его вдовы есть еще и автомобиль марки «корд», которым так гордился Джерси, но она говорит, что ей достаточно одной машины, и потому попросила меня продать этот «шевроле». Вот, послушайте, как работает двигатель.
Она села за руль и включила двигатель.
Дейсейн склонился над капотом. Он едва слышал шум работы двигателя.
– Двойная система зажигания, – продолжила Клара Шелер. – Джерси как-то хвастался, что одного галлона[1] бензина ему хватило бы на тридцать миль, и я ничуть не удивилась бы этому.
– Как и я, – заметил Дейсейн.
– Как вы хотите расплачиваться, наличными или в кредит! – спросила Клара Шелер.
– Я… я еще не решил, покупать ли мне эту машину или нет, – пробормотал Дейсейн.
– Было бы неплохим подспорьем начать вашу совместную жизнь с Дженни с покупки машины Джерси, – произнесла Клара Шелер. – Вам немедленно нужно избавиться от развалюхи, на которой вы ездите. Я слышала, как она урчит. Она не долго послужит вам, если только вы не решитесь заменить по крайней мере подшипники на колесах.
– Я… если я решусь все-таки купить ее, я вернусь вместе с Дженни, – произнес Дейсейн. – Благодарю вас за все. – Он повернулся и чуть ли не бегом вернулся к своему грузовику. У него возникло сильное желание приобрести машину Джерси Хофстеддера, и это показалось ему удивительным. Эта женщина прекрасно знала свою работу.
Дейсейн вернулся к гостинице, в его голове царил хаос. Ну и удивительные же личности жили в Сантароге! С какой необычной искренностью были написаны таблички на подержанных автомобилях и рекламных объявлениях в «Сантароге-пресс»! Словно использовался один и тот же шаблон.
«Такая открытая честность, – подумал Дейсейн. – В другие времена, более жестокие, это выглядело бы по-иному».
Он прошел в свой номер, лег на кровать и попытался поразмыслить над всем, с чем он столкнулся сегодня. Сейчас разговор с Марденом показался ему еще более странным. Работа в клинике Паже? Подслушанные обрывки разговора молодой пары в ресторане не давали ему покоя. Они что, накачались наркотиками? Да плюс еще «подпольная» газета, получать которую могли ее подписчики. Машина Джерси Хофстеддера… Дейсейну очень захотелось вскочить с кровати, вернуться на стоянку и купить ее, потом выехать из долины и показать ее какому-нибудь механику из внешнего мира.
Размышления Дейсейна прервал непрекращающийся гул каких-то бормочущих голосов. Он встал и огляделся, но так и не смог обнаружить, откуда исходят звуки. Полоска неба за окном, потемнела. Дейсейн прошел к нему и выглянул на улицу На северо-западе появились грозовые облака.
Гул бормочущих голосов не стихал.
Дейсейн обошел всю комнату и остановился под крошечным вентиляционным отверстием, расположенным в углу над туалетным столиком. Он встал на стул, потом сам взобрался на столик и приставил ухо к вентиляционному отверстию. Слабый, но различимый и такой знакомый звук телерекламы жевательной резинки донесся до него.
Улыбнувшись про себя, Дейсейн слез со столика. Кажется, просто кто-то смотрит телевизор. Он помрачнел. Это было бы первым свидетельством того, что у местных жителей есть телевизор. Он вспомнил географическое расположение долины – глубокая чаша среди гор. Для телевизионного приема необходимо было на одном из близлежащих холмах установить антенну, усилители и протянуть длинный провод.
Дейсейн снова забрался на столик и прислонился ухом к вентиляционному отверстию. Ему удалось сквозь звуки телевизора, показывавшего какой-то дневной сериал, различить голоса трех или четырех женщин. Одна из них, кажется, обучала другую вязанию. Несколько раз он расслышал слово «Джасперс», а один раз, очень ясно, фразу: «Видение, вот и все – это просто видение».
Дейсейн спустился на пол и вышел в коридор. Других дверей в коридоре от его номера до окна в конце коридора с табличкой «Выход» не было. Но на другой стороне вестибюля дверь имелась. Дейсейн вернулся в свою комнату и осмотрел вентиляционное отверстие. На первый взгляд казалось, что воздуховод проходит сквозь стену, но это впечатление могло быть обманчивым – он мог изгибаться и идти сквозь потолок на следующий этаж. Каково же действительное устройство этого здания? Охваченный любопытством, Дейсейн решил немедленно выяснить это.
Он торопливо спустился по лестнице в пустой вестибюль, вышел на улицу и обошел здание. Сзади рос дуб-патриарх, одна из веток которого изгибалась напротив одного из окон второго этажа. Дейсейн решил, что это, скорее всего, его окно. Оно находилось именно там, где он и предполагал, да и ветка подтверждала это. Дейсейн перевел взгляд в сторону угла и насчитал в том месте еще три окна, хотя дверей в эти комнаты из коридора он не видел. На всех трех окнах были задернуты шторы.
«Дверей нет, но зато есть три окна», – подумал Дейсейн.
Он более спокойным шагом вернулся в номер. Вестибюль оставался таким же пустынным, однако он слышал голоса и треск коммутатора из-за двери за столом дежурного.
Оказавшись у себя в номере, Дейсейн прошел к окну и посмотрел на крышу. Покатый скат, сухие доски. Он без труда открыл окно и вылез на крышу. Дейсейн прислонился к стене и понял, что может таким вот образом, бочком, передвигаться по крыше.
Добравшись до первого окна, он крепко ухватился за выступающий край подоконника и стал искать прореху в занавеске. Щели не было, однако он ясно различил звук работающего телевизора, когда прижался ухом к стеклу. Он расслышал рекламу мыла и женский голос: «Хватит слушать этот канал, переключи на НБС».
Дейсейн отодвинулся от этого окна и прошел к следующему. Под шторой он заметил щелочку в полдюйма шириной. Он едва не потерял равновесие, когда наклонился, чтобы посмотреть в нее. Однако удержался, успев ухватиться за край подоконника, после чего нагнулся и заглянул в щелку.
В затемненной комнате он различил несколько серых катодных трубок. Справа, напротив стены, стояло восемь телевизионных приемников. На достаточном для обозрения расстоянии от экранов в удобных креслах сидело пять женщин. Одна из них, как заметил Дейсейн, не без удовольствия вязала. Другая, похоже, была стенографисткой, она что-то быстро строчила в свой блокнот. А еще одна работала с магнитофоном.
Все члены этой группы производили впечатление деловых женщин. На вид каждой из них было далеко за тридцать, но двигались они не без изящества; было видно, что они ведут активный образ жизни. Белокурая женщина со стройной фигурой, крайняя справа, встала и, зашторив верхний экран, отключила телевизор. Усевшись потом в свое кресло и подчеркнуто демонстрируя свою усталость, она громко произнесла:
– О Господи! Как подумаешь, какой чепухой приходится забивать себе мозги изо дня в день…
– Оставь это для доклада, Сузи! – произнесла женщина с магнитофоном.
«Для доклада? – повторил про себя Дейсейн. – Какого еще доклада?»
Он обвел взглядом всю комнату. У дальней стены стояли шкафы. Прямо под окном виднелась часть дивана. В левом углу стояла раздвижная лестница, ведущая на чердак. На столике с колесиками располагались две пишущие машинки.
Дейсейн решил, что никогда прежде ему не попадалась столь необычно обставленная комната. «Таинственный отпечаток Сантароги незримо присутствует и здесь, – подумал он. – К чему вся эта секретность? И восемь работающих телевизионных приемников? Интересно было также узнать, что содержится в папках? И о каком еще докладе шла речь?»
– И вы, и Дженни, и все остальные, вы все отлично рассчитали, верно?! – в гневе воскликнул он. – Бросим этому ублюдку кость. Купим его…
– Расслабьтесь, док, – сказал Марден. В его голосе, ровном и спокойном, по-прежнему звучали веселые нотки. – Я взываю к вашему рассудку, а не к низменным инстинктам. – Дженни предупреждала, что у вас характер – не сахар. Но вы нам нужны.
Дейсейн сжал под столом кулаки, пытаясь взять себя в руки. Значит, его считают жалким ничтожеством, которым можно манипулировать при помощи красивой женщины и денег!
– Вы думаете, что меня используют, – сказал он.
– Мы знаем, что вас используют.
– Вы не сказали, кто.
– Кто стоит за этим? Группа финансовых магнатов, док, которым не нравится независимость Сантароги. Они хотят проникнуть на наш рынок, но не в состоянии этого сделать.
– Барьер Сантароги, – сказал Дейсейн.
– Именно так они и называют его.
– Кто они?
– Вы хотите знать имена? Возможно, мы сообщим вам их, если это потребуется.
– Но и вы хотите использовать меня, верно?
– Нет, Дейсейн. В Сантароге применяются другие методы.
Принесли салат. Дейсейн взглянул на аппетитную зелень, румяного цыпленка и кремово-золотистую приправу. Он почувствовал страшный голод. Психолог откусил кусочек мяса и попробовал подливу – тот же самый знакомый уже острый привкус сыра Джасперса. «Черт побери, этот Джасперс добавляют в каждое блюдо! – подумал он. – Впрочем, нужно признать, он приятен на вкус. Возможно, в чем-то правы те, кто говорит, что хотя бы ради того, чтобы отведать сыр Джасперса, стоит приехать сюда.
– Вкусно, не правда ли? – спросил Марден.
– Да, очень. – Дейсейн внимательно разглядывал капитана несколько секунд. – И какие же методы управления в Сантароге, капитан?
– Городом управляет городской совет, но на его решения Городское Собрание может наложить вето. Каждый год происходят выборы. Любой сантарожанец, достигший восемнадцати лет, имеет избирательный голос.
– Островок демократии, – заметил Дейсейн. – Прекрасно, если вы создали коммуну в таком масштабе, но…
– На последнем Городском Собрании присутствовало три тысячи депутатов и еще пять тысяч восемьсот сограждан с правом голоса, – перебил его Марден.
– Это можно сделать, если люди заинтересованы в самоуправлении. А мы, Дейсейн, заинтересованы. Вот так мы и управляем делами в Сантароге.
Дейсейн проглотил немного салата и отложил вилку в сторону. Почти десять тысяч человек старше восемнадцати лет! Это в два раза больше, чем он ожидал. Чем же все они тут занимаются? Не могут же они существовать, занимаясь лишь обслуживанием друг друга.
– Вы хотите, чтобы я женился на Дженни, обустроился… и стал еще одним депутатом, – сказал Дейсейн. – Правильно?
– Это как раз то, чего, кажется, хочет Дженни. Мы пытались отговорить ее, но… – Он пожал плечами.
– Отговорить ее… к примеру, уничтожая мои письма?
– Что?
Дейсейн, увидев искреннее замешательство Мардена, и понял, что тот ничего не знает о пропавших письмах.
– Чертовы перестраховщики! – воскликнул Марден. – Похоже, мне придется самому сходить туда и устроить им нагоняй! Но вообще-то это ничего не меняет.
– Не меняет?
– Да. Ведь вы любите Дженни, не так ли?
– Конечно, я люблю ее!
Его признание вырвалось само собой, прежде чем Дейсейн успел осознать. Услышав свой собственный голос, он понял, как сильно его чувство. Да, конечно, он любит Дженни. Он страдал, снедаемый тоской по ней. Просто удивительно, как ему удалось так долго пробыть вдали от нее – проклятое уязвленное мужское самолюбие.
– «Дурацкое самолюбие!»
– Ну, хорошо! – произнес наконец Марден. – Заканчивайте обедать, осмотрите долину, а вечером мы обговорим все вместе с Дженни.
«А ведь он не верит, что все так просто», – подумал Дейсейн.
– Вот, возьмите, – сказал Марден. Он взял с сиденья портфель и поставил его на стол. – Можете заниматься рынком Сантароги. Им и без того уже известно все, что вы хотите узнать. Но они хотят использовать вас совсем по-другому.
– И как же они хотят меня использовать?
– Узнаете сами, док. Может быть, тогда вы, возможно, поверите моим словам.
Марден вернулся к своему салату и с аппетитом принялся за еду.
Дейсейн, положив вилку, спросил:
– А что случилось с теми охотниками, которых вы схватили сегодня.
– Отрезал им головы и замариновал, – ответил Марден. – А вы что подумали? Их просто оштрафовали и отправили в кооператив, в цех упаковки товара.
– Какая в этом польза?
– Знаете, док, – начал Марден, указывая вилкой на Дейсейна, – вы воспринимаете это точно так же, как Уин… Уин Бурдо.
«Воспринимаю что?» – подумал Дейсейн. Вслух же спросил:
– И как же Уин воспринимал это?
– Поначалу не желал смириться. Но этого и следовало ожидать – учитывая его непростой характер. Однако, насколько я помню, потом довольно быстро успокоился. Да и, наконец, сам Уин устал от бесконечных скитаний, которые и привели его в Сантарогу.
– А вы психологи-любители! – язвительно заметил Дейсейн.
– Совершенно верно, док. Но нам бы хотелось иметь еще одного профессионала.
Дейсейн был смущен таким дружеским к нему отношением Мардена.
– Доедайте свой салат, – сказал Марден. – И вы забудете все свои тревоги.
Дейсейн откусил еще один кусок цыпленка, политого соусом Джасперса. Он должен был признать, что теперь, поев, чувствует себя лучше. Голова прояснилась, мысли работали четко. Он знал, что временами голод притупляет все чувства. Еда снимает психологическое давление, позволяя разуму нормально функционировать.
Марден, закончив с едой, откинулся на спинку стула.
– Прогуляйтесь, – посоветовал он. – Сейчас вы смущены, но если вы действительно столь наблюдательны, как утверждает Дженни, то вы сами во всем скоро разберетесь. Я думаю, вам здесь понравится.
Марден встал из-за стола.
– Значит, я должен поверить вам на слово, что меня используют, – произнес Дейсейн.
– Я же не выставляю вас из долины, верно? – сказал Марден.
– А телефонной связи по-прежнему нет? – спросил Дейсейн.
– Откуда мне знать это! – ответил Марден и взглянул на часы. – О, мне уже пора уходить. Позвоните мне после – того, как переговорите с Дженни.
Сказав это, он ушел.
Подошел официант и начал собирать тарелки.
Дейсейн смотрел на его круглое лицо, седые волосы и согбенные плечи.
– Почему вы здесь живете? – спросил психолог.
– Что? – в ответ скрипучий голос.
– Почему вы живете в Сантароге? – повторил Дейсейн.
– Вы что, спятили? Здесь же мой дом.
– Но почему именно этот город, а не, скажем, Сан-Франциско или Лос-Анджелес?
– Да вы просто сошли с ума! Что я могу найти там такого, чего мне не хватает здесь? – Он ушел, унося тарелки.
Дейсейн посмотрел на свой портфель, стоявший на столе. Изучение рынка. На сиденье стула напротив он увидел край газеты. Протянув руку, он схватил газету и прочитал ее название: «Сантарога-пресс».
В левой колонке был обзор международных новостей. Краткость и манера изложения поразили Дейсейна. Каждое сообщение занимало один абзац.
Например: «Эти психи все еще убивают друг друга в Юго-Восточной Азии».
До Дейсейна не сразу дошло, что это было сообщение о войне во Вьетнаме.
Следующий абзац: «Курс доллара на международном валютном рынке неуклонно падает, однако американские средства массовой информации продолжают замалчивать этот факт. Финансовый крах, который вполне способен разразиться на текущей неделе, по-видимому, мало кого волнует – все в основном озабочены тем, как провести предстоящие два дня выходных, а не пятницей, грозящей превратиться в Черную».
Новый абзац: «Женевские переговоры по разоружению могут ввести в заблуждение только невежественных и самодовольных людей. Напоминаем: во время предыдущего раунда переговоров бомбы падали во многих местах нашей планеты».
Следующий: «Правительство Соединенных Штатов продолжает расходовать деньги налогоплательщиков на огромную пещеру, которая засекречена в горах неподалеку от Денвера. Интересно, сколько высших военных чинов и правительственных официальных лиц вместе с их семьями захотят туда переехать, когда широкой общественности станет известно об этом факте?»
«Франция еще раз попыталась сунуть нос в дела США, сделав заявление, что ВВС Соединенных Штатов, базирующиеся на французских авиабазах, должны покинуть территорию Франции. Может, они знают что-то, о чем нам неизвестно?»
«Из-за автоматизации производства еще четыре процента трудоспособных граждан оказались выброшенными на рынок рабсилы. Неужели никого не волнует судьбы лишних людей?»
Дейсейн опустил газету и уставился на нее невидящими глазами. Черт возьми, эту газету уж точно выпускает какая-то подрывная антиправительственная организация! Кучка коммунистов? Может, в этом и есть разгадка тайны Сантароги?
Он посмотрел вверх и увидел стоящего рядом официанта.
– Это ваша газета? – спросил официант.
– Да.
– А! Наверное, Эл дал вам ее. – Он начал поворачиваться, когда Дейсейн спросил у него:
– А где ресторан приобретает продукты?
– Со всей долины, доктор Дейсейн. Говядина поступает с ранчо Рэя Аллисона, расположенного у въезда в долину, а цыплята – с фермы миссис Ларсон, которая выращивает их к западу от нашего города. Овощи мы получаем из теплиц.
– Спасибо. – Дейсейн вернулся к газете.
– Доктор Дейсейн, хотите еще что-нибудь заказать? Эл сказал, чтобы вам подавали все, что вы только пожелаете. Оплачивать будет он.
– Нет, спасибо.
Официант оставил Дейсейна, вернувшегося к чтению газеты.
Дейсейн решил тщательно изучить ее. В ней было восемь страниц, рекламы почти не было – только на первой, да и половина последней отводилась для рекламных объявлений, которые нагоняли тоску: «В магазине „Бреннер и Сыновья“ недорого продается спальная мебель. Пришедший первым первым и обслуживается. Имеется также мебель высокого качества местного производства».
«Четыре новых холодильника (16 кубических футов) можно приобрести на рынке Льюиса. Справки о ценах по телефону». В качестве иллюстрации служил улыбающийся толстяк, державшийся за открытую дверцу холодильника.
Остальные объявления касались в основном купли-продажи и обмена: «Имею тридцать ярдов домотканой шерсти (ширина 54 дюйма), нуждаюсь в хорошей ленточной пиле. Звонить Эду Джанки на мельницу номер один».
«Однотонный грузовик марки „Форд-56“ куплен мною два года назад и до сих пор в приличном состоянии. По словам Сэма Шелера, он стоит около пятидесяти долларов или хорошую телку. Уиллиам Маккой, Ривер Джанкшн».
Дейсейн более внимательно начал перечитывать газету. Он наткнулся на одну колонку для садоводов: «Настало время разводить жаб в вашем саду для борьбы с улитками».
Одна из следующих страниц была полностью посвящена предстоящим собраниям и тому, какие вопросы будут на них рассматриваться. При чтении этой колонки Дейсейн заметил часто повторяющуюся фразу: «Джасперс закупит».
«Джасперс закупит, – подумал Дейсейн. – Джасперс… Джасперс… Повсюду Джасперс. Неужели они действительно потребляют так много продукции этого кооператива?» – В этом слове, как ему вдруг показалось, скрывался какой-то смысл. Нечто объединяющее, характерное только для сантарожанцев.
Дейсейн снова вернулся к газете. Его привлекло одно объявление в рекламной части: «Обменяю двухлетнее пользование половиной моего холодильника „Джасперс“ (20 кубических футов, высокое качество) на предоставленную возможность в течение шести месяцев заниматься столярными работами. Лео Мерриот, Ривер Роуд, 1018».
Что же, черт возьми, представляет из себя холодильник «Джасперс»? Но каким бы он ни был, а пользование его десятью кубическими футами в течение двух лет приравнивается шестимесячной зарплате столяра – это же не меньше четырех тысяч долларов!
Солнечный свет, внезапно ярко осветивший ресторан, привлек внимание Дейсейна, и он приподнял голову как раз вовремя, чтобы заметить пару молодых людей, входящих в ресторан. У девушки были темные волосы, глубоко посаженные карие глаза и красивые подвижные брови, а у ее спутника – резкие норманнские черты лица и не менее красивые голубые глаза. Они заняли кабинку рядом с Дейсейном. Дейсейн наблюдал за ними в отражении зеркала, висевшего над баром. Молодой человек бросил взгляд через плечо на психолога и сказал что-то девушке. Та улыбнулась.
Официант принес им два прохладительных напитка.
Вскоре девушка произнесла:
– После Джасперса мы сидели там и прислушивались к звукам на закате солнца, шуму проводов и голосам птиц.
– Иногда ты должна чувствовать рябь на воде, – сказал ее спутник. – Это из-за того, что в красных лучах заходящего солнца поднимается ветер.
Дейсейн снова насторожился. Это постоянное упоминание о Джасперсе, его высоком качестве – это что, шизофренический бред или какая-то разновидность психоделии. Он напрягся, пытаясь расслышать их разговор, но они склонили головы друг к другу и начали перешептываться и смеяться.
Неожиданно Дейсейн мысленно вернулся к проводившимся более чем три года назад экспериментам по изучению действия ЛСД, которые проводились на его факультете. Он вспомнил, что у Дженни Сорже, уроженки Сантароги, обнаружился частичный иммунитет к этому наркотику. Под давлением общественности эти эксперименты пришлось прекратить, и теперь уже никогда не удастся подтвердить полученные данные относительно Дженни, а сама она никогда не обсуждала их при встречах с ним. Это воспоминание еще больше усилило беспокойство Дейсейна.
«Почему я вспомнил об этих исследованиях именно сейчас?» – подумал он.
Когда бокалы у молодых людей опустели, они встали и покинули ресторан.
Дейсейн сложил газету и хотел было сунуть ее в портфель, но тут его остановила чья-то рука. Он поднял глаза и увидел Мардена. Тот пристально разглядывал его.
– Кажется, это моя газета, – заметил он и забрал газету у Дейсейна. – Я уже почти доехал до развилки, когда вспомнил, что забыл ее здесь. До скорой встречи. – Марден торопливо пошел к выходу, держа газету под мышкой.
То, что с такой бесцеремонностью и быстротой он был лишен газеты с интересующими его публикациями, вконец вывело Дейсейна из себя. Он схватил портфель и побежал к двери, где успел рассмотреть, как Марден отъезжает от обочины дороги на своей патрульной машине.
«Иди-ка ты к черту! – подумал он. – Я найду другую».
В баре на углу не продавалось газет, и худощавый служащий ледяным голосом сообщил ему, что местная газета распространяется только по подписке. Он не знает, где она печатается. Продавец в хозяйственном магазине, расположенном чуть дальше, дал ему тот же ответ, как и кассир в бакалейной лавке напротив.
Дейсейн забрался в кабину, открыл портфель и, достав блокнот, начал записывать все, что только мог припомнить из газеты. Когда память его иссякла, он завел грузовик и начал кататься по улицам города в поисках газетного киоска или издательства. Он не обнаружил никаких признаков, указывающих, что «Сантарога-пресс» печатается в этом городе, но когда он подъехал к стоянке, заполненной подержанными автомобилями, его внимание привлекли объявления, размещенные на их лобовых стеклах. Он принялся внимательно рассматривать их.
На стекле четырехлетнего «бьюика» виднелась надпись: «Пусть жрет бензина он немало, но и стоит он всего сто долларов».
На почти новом «ровере» красовалась надпись: «Треснул шкив, но двигатель замени – и тогда покупка в 500 долларов не покажется тебе слишком дорогой».
На десятилетнем «шевроле»: «Эта машина принадлежала Джерси Хофстеддеру. Его вдова просит за него всего 650 долларов».
Охваченный любопытством, Дейсейн вылез из кабины, прошел к «шевроле» Джерси Хофстеддера и взглянул на приборный щиток. Спидометр показывал шестьдесят одну тысячу миль. Сиденья внутри были обиты безукоризненно выделанной и хорошо подогнанной кожей. Ни одной царапины на корпусе, а шины казались почти новыми.
– Вы хотите проверить, как машина ездит, доктор Дейсейн? – раздался женский голос.
Повернувшись, Дейсейн увидел красивую седовласую матрону, одетую в яркую блузку и голубые джинсы. У нее было открытое лицо и гладкая смуглая кожа.
– Меня зовут Клара Шелер, я мать Сэма, – представилась она. – Полагаю, вы уже слышали о моем Сэме.
– И, разумеется, вы знаете обо мне, – заметил Дейсейн, пытаясь скрыть свою ярость. – Я друг Дженни из университета.
– Видела вас сегодня утром вместе с Дженни, – произнесла женщина. – Она – одна из самых замечательных девушек здесь. А теперь, если вас интересует машина Джерси, я могу рассказать вам о ней.
– С удовольствием послушаю, – сказал Дейсейн.
– Здешним отлично известно, кем был Джерси, – начала она свой рассказ.
– Он во всем стремился к совершенству. Эту машину он разобрал по винтику, оттачивая и подгоняя каждую деталь, так что сделал из нее само совершенство. Полюбуйтесь только на эти дисковые колеса. И только посмотрите, какие он сделал чехлы!
– Кем был Джерси Хофстеддер? – спросил Дейсейн.
– Кем… о, ну, конечно, ведь вы приезжий. Джерси работал главным механиком у Сэма до самой смерти примерно месяц назад. У его вдовы есть еще и автомобиль марки «корд», которым так гордился Джерси, но она говорит, что ей достаточно одной машины, и потому попросила меня продать этот «шевроле». Вот, послушайте, как работает двигатель.
Она села за руль и включила двигатель.
Дейсейн склонился над капотом. Он едва слышал шум работы двигателя.
– Двойная система зажигания, – продолжила Клара Шелер. – Джерси как-то хвастался, что одного галлона[1] бензина ему хватило бы на тридцать миль, и я ничуть не удивилась бы этому.
– Как и я, – заметил Дейсейн.
– Как вы хотите расплачиваться, наличными или в кредит! – спросила Клара Шелер.
– Я… я еще не решил, покупать ли мне эту машину или нет, – пробормотал Дейсейн.
– Было бы неплохим подспорьем начать вашу совместную жизнь с Дженни с покупки машины Джерси, – произнесла Клара Шелер. – Вам немедленно нужно избавиться от развалюхи, на которой вы ездите. Я слышала, как она урчит. Она не долго послужит вам, если только вы не решитесь заменить по крайней мере подшипники на колесах.
– Я… если я решусь все-таки купить ее, я вернусь вместе с Дженни, – произнес Дейсейн. – Благодарю вас за все. – Он повернулся и чуть ли не бегом вернулся к своему грузовику. У него возникло сильное желание приобрести машину Джерси Хофстеддера, и это показалось ему удивительным. Эта женщина прекрасно знала свою работу.
Дейсейн вернулся к гостинице, в его голове царил хаос. Ну и удивительные же личности жили в Сантароге! С какой необычной искренностью были написаны таблички на подержанных автомобилях и рекламных объявлениях в «Сантароге-пресс»! Словно использовался один и тот же шаблон.
«Такая открытая честность, – подумал Дейсейн. – В другие времена, более жестокие, это выглядело бы по-иному».
Он прошел в свой номер, лег на кровать и попытался поразмыслить над всем, с чем он столкнулся сегодня. Сейчас разговор с Марденом показался ему еще более странным. Работа в клинике Паже? Подслушанные обрывки разговора молодой пары в ресторане не давали ему покоя. Они что, накачались наркотиками? Да плюс еще «подпольная» газета, получать которую могли ее подписчики. Машина Джерси Хофстеддера… Дейсейну очень захотелось вскочить с кровати, вернуться на стоянку и купить ее, потом выехать из долины и показать ее какому-нибудь механику из внешнего мира.
Размышления Дейсейна прервал непрекращающийся гул каких-то бормочущих голосов. Он встал и огляделся, но так и не смог обнаружить, откуда исходят звуки. Полоска неба за окном, потемнела. Дейсейн прошел к нему и выглянул на улицу На северо-западе появились грозовые облака.
Гул бормочущих голосов не стихал.
Дейсейн обошел всю комнату и остановился под крошечным вентиляционным отверстием, расположенным в углу над туалетным столиком. Он встал на стул, потом сам взобрался на столик и приставил ухо к вентиляционному отверстию. Слабый, но различимый и такой знакомый звук телерекламы жевательной резинки донесся до него.
Улыбнувшись про себя, Дейсейн слез со столика. Кажется, просто кто-то смотрит телевизор. Он помрачнел. Это было бы первым свидетельством того, что у местных жителей есть телевизор. Он вспомнил географическое расположение долины – глубокая чаша среди гор. Для телевизионного приема необходимо было на одном из близлежащих холмах установить антенну, усилители и протянуть длинный провод.
Дейсейн снова забрался на столик и прислонился ухом к вентиляционному отверстию. Ему удалось сквозь звуки телевизора, показывавшего какой-то дневной сериал, различить голоса трех или четырех женщин. Одна из них, кажется, обучала другую вязанию. Несколько раз он расслышал слово «Джасперс», а один раз, очень ясно, фразу: «Видение, вот и все – это просто видение».
Дейсейн спустился на пол и вышел в коридор. Других дверей в коридоре от его номера до окна в конце коридора с табличкой «Выход» не было. Но на другой стороне вестибюля дверь имелась. Дейсейн вернулся в свою комнату и осмотрел вентиляционное отверстие. На первый взгляд казалось, что воздуховод проходит сквозь стену, но это впечатление могло быть обманчивым – он мог изгибаться и идти сквозь потолок на следующий этаж. Каково же действительное устройство этого здания? Охваченный любопытством, Дейсейн решил немедленно выяснить это.
Он торопливо спустился по лестнице в пустой вестибюль, вышел на улицу и обошел здание. Сзади рос дуб-патриарх, одна из веток которого изгибалась напротив одного из окон второго этажа. Дейсейн решил, что это, скорее всего, его окно. Оно находилось именно там, где он и предполагал, да и ветка подтверждала это. Дейсейн перевел взгляд в сторону угла и насчитал в том месте еще три окна, хотя дверей в эти комнаты из коридора он не видел. На всех трех окнах были задернуты шторы.
«Дверей нет, но зато есть три окна», – подумал Дейсейн.
Он более спокойным шагом вернулся в номер. Вестибюль оставался таким же пустынным, однако он слышал голоса и треск коммутатора из-за двери за столом дежурного.
Оказавшись у себя в номере, Дейсейн прошел к окну и посмотрел на крышу. Покатый скат, сухие доски. Он без труда открыл окно и вылез на крышу. Дейсейн прислонился к стене и понял, что может таким вот образом, бочком, передвигаться по крыше.
Добравшись до первого окна, он крепко ухватился за выступающий край подоконника и стал искать прореху в занавеске. Щели не было, однако он ясно различил звук работающего телевизора, когда прижался ухом к стеклу. Он расслышал рекламу мыла и женский голос: «Хватит слушать этот канал, переключи на НБС».
Дейсейн отодвинулся от этого окна и прошел к следующему. Под шторой он заметил щелочку в полдюйма шириной. Он едва не потерял равновесие, когда наклонился, чтобы посмотреть в нее. Однако удержался, успев ухватиться за край подоконника, после чего нагнулся и заглянул в щелку.
В затемненной комнате он различил несколько серых катодных трубок. Справа, напротив стены, стояло восемь телевизионных приемников. На достаточном для обозрения расстоянии от экранов в удобных креслах сидело пять женщин. Одна из них, как заметил Дейсейн, не без удовольствия вязала. Другая, похоже, была стенографисткой, она что-то быстро строчила в свой блокнот. А еще одна работала с магнитофоном.
Все члены этой группы производили впечатление деловых женщин. На вид каждой из них было далеко за тридцать, но двигались они не без изящества; было видно, что они ведут активный образ жизни. Белокурая женщина со стройной фигурой, крайняя справа, встала и, зашторив верхний экран, отключила телевизор. Усевшись потом в свое кресло и подчеркнуто демонстрируя свою усталость, она громко произнесла:
– О Господи! Как подумаешь, какой чепухой приходится забивать себе мозги изо дня в день…
– Оставь это для доклада, Сузи! – произнесла женщина с магнитофоном.
«Для доклада? – повторил про себя Дейсейн. – Какого еще доклада?»
Он обвел взглядом всю комнату. У дальней стены стояли шкафы. Прямо под окном виднелась часть дивана. В левом углу стояла раздвижная лестница, ведущая на чердак. На столике с колесиками располагались две пишущие машинки.
Дейсейн решил, что никогда прежде ему не попадалась столь необычно обставленная комната. «Таинственный отпечаток Сантароги незримо присутствует и здесь, – подумал он. – К чему вся эта секретность? И восемь работающих телевизионных приемников? Интересно было также узнать, что содержится в папках? И о каком еще докладе шла речь?»