Григорьев Сергей Тимофеевич
Командир суздальского полка
Сергей Тимофеевич ГРИГОРЬЕВ
КОМАНДИР СУЗДАЛЬСКОГО ПОЛКА
Рассказ
В 1762 году Суворова назначили командиром Суздальского пехотного полка. Полк стоял в Новой Ладоге.
Вот что рассказывал однажды у костра молодым солдатам старый суворовский капрал о приезде нового полковника:
- Выстроился наш Суздальский полк, как полагается, к встрече. Ждем нового полковника. Стоим. Уже вечер, смеркается. А его нет и нет. Дождик начался. Стоим. Вымокли все: и мы и господа офицеры. А его все нету. Должно, что в дороге случилось: ось лопнула, колесо сломалось. Скомандовали нам: "Разойдись!"
Зорю пробили. Отправились мы по домам - сушить одежду да спать. Видно, Суворов завтра приедет. Поговорили между собой. Кой-чего уж о нем слыхали: и про военные его дела, и про то, что он командирам воровать потачки не дает. А у нас и ротные командиры и сам старый полковник в воровстве были замечены. Да и в каком полку нет воровства! Командирам новый полковник хоть бы и вовсе не приезжал!
Не успели суздальцы угомониться, вдруг крик: "Вставай!" Вскочил я, слышу: на полковом дворе во все барабаны бьют, и не встречу, а генерал-марш - значит, "поход". А дождь так и хлещет, так и льет. Господа офицеры суетятся, по улице квартирьеры с фонарями, фурьеры с факелами бегают, телеги скрипят, лошади фыркают - обоз пошел... Сбежались мы к полковой избе с ружьями, построились. Темень страшная. Господа офицеры на конях. Факелы дождем заливает, больше дыму-копоти, чем свету-радости.
Однако видать: перед фрунтом на рослом коне кто-то сидит подбоченясь, прямо великан. Скомандовал великан громким голосом: "Ступай!" Сам впереди. Пошли.
Выходим на петербургскую дорогу. Город позади остался. Никто не знает, зачем нас в ночь подняли. Дорога грязная: то скользкая глина, то мокрый песок. А мы все идем. Нету никакого приказания.
Идем и на чем свет стоит и командиров и нового полковника браним.
Светать начало. Тут какой-то солдатишка чужой навстречу на коне: "Куда идете, братцы? Где новый командир?" Видать, денщик, что ли, нового полковника. Мы, само собой, и нового и старого полковника ругнули. И солдатишка - жалость на него смотреть, мокрый, в грязи, вместо шляпы голова платком обмотана - видно, шляпу сучком сбило.
Дорога лесом, то в гору, то под гору, и вконец вышли мы на чистое поле, над Волховом. Скомандовали: "Стой!" Выстроились побатальонно.
Над Волховом монастырь старинный. Стены белые. Кругом башни. Ворота затворены. А на колокольне тоненько колокол бьет - заутреня. Никакого селения кругом не видно.
Впереди нас на бугорке наши офицеры собрались, хотя и на конях, а смотрят мокрыми курицами; а посередке тот самый солдатишка, толкует очень серьезно и рукой рубит - видно, человек очень огорчился и сердит. Господа офицеры в смущении. Старого полковника не видать. Слышно нам, спрашивает солдатишка: "Где обоз? Куда ротные котлы ушли? Где палаточные повозки? Где квартирьеры? Почему лагерь не разбит? Костров нет? Котлы не навешаны? Каши не варят?.."
- Дедушка, это он, Суворов? - воскликнул один из молодых солдат, слушавших рассказ капрала. - А великан-то кто же?
- Великан - Прохор Иванович Дубасов, семеновский солдат. Его денщик... А дело было так. Приехал Суворов в Ладогу в самую глухую полночь, разбудил старого полковника и объявил ему, что сейчас будет смотр полку. "Как? Ночью? В такой-то дождь?" - "Именно все так!"
Приказал Суворов разбудить квартирьеров, фурьеров, брать палатки, ротные котлы, крупу, соль, сухари и назначил им идти впереди полка в поход. "Рандеву" - встреча, значит, с полком вот здесь, в чистом поле, у монастыря.
А у нас в полку сухари не сушены, крупу мыши съели, котлы не лужены, палатки в дырах. Тишком командиры так рассудили: "Не трудно-де обозу и с дороги сбиться. Ведь осень, слякоть, тьма". Так и сделали. Мы-то пришли куда надо - Дубасов привел. Они еще засветло с Суворовым всё оглядели. А обоз наш пошел совсем в другую сторону.
Суворов постоял на бугорке, голову повесил, задумался. Дал коню под бока, поскакал к монастырю. Постучал в ворота эфесом шпаги.
Вышел из ворот монах. Суворов - нам издали видно - просит его убедительно. Монах и слышать не хочет. Ушел и калитку затворил.
- Суворов к нам: "Здорово, суздальцы-молодцы! Прозябли, устали, намокли? Хотел я вас, братцы, к готовым кашам привести, да, вишь, обоз с дороги сбился. Что делать!.. Глядите-ка, в монастыре печи топят. Блины пекут. Приказываю: взять монастырь штурмом! Ступай!"
И поскакал к монастырю.
Видим, дело нешуточное, хоть и не без смеха. Господа офицеры командуют что надо! О штурмах мы тогда только от старых солдат слыхали. "Ура!" Побежали. Окружили монастырь со всех сторон, откуда-то лестницы взялись. Лезут суздальские гренадеры на стену. Бревна у ворот подняли, раскачали, в ворота бьют. Монахи тараканами по монастырю забегали. На колокольне всполох в самый большой колокол ударили. Да что делать? Ворота сломались, распахнулись.
Так Суворов нас штурмовать с первого раза учить взялся.
Суворов въехал в монастырь. И мы во двор вошли с барабанным боем. Видим, стоит архимандрит с крестом в руках, ветхий старец, от злости или от испугу трясется. Суворов перед крыльцом с коня долой, крест поцеловал и говорит: "Не пугайтесь, это не нашествие варваров, а практика для науки. Вреда мы сделали, кроме испуга, немного - все вам из полковых сумм вернется. Дозвольте только моим солдатам обогреться и обсушиться".
Что делать архимандриту? Позвал полковника и господ офицеров на чашку чая к себе. Нас по кельям развели. На кухню... Весь полк в монастырь вобрался. Обсушились мы, согрелись...
- А блины-то, верно, пекли? - спросил капрала молодой солдат, по прозванию Гусек.
- Были и блины, да на всех не хватило, - ответил капрал.
- Поди, царица Екатерина его не очень похвалила, что он архимандрита напугал?
- Настоятель хоть чаем Суворова и поил, а все-таки архиерею пожаловался. Архиерей - митрополиту. Митрополит - в синод. Обер-прокурор синода - Катерине. Ну, она не очень-то митрополитов жалует, только посмеялась. "Оставьте его, говорит, он чудак. Я его знаю". Так вот и началось у нас учение в Суздальском полку с ночного похода и штурма. "Полевой полк, - говорит Суворов, - каждую минуту похода должен ждать. А солдат должен дело знать не хуже офицера..." Понял? - строго глядя в глаза Гуська, сказал капрал.
- Понять можно, дедушка! Да знать-то это нам откуда? Из деревни мы, мужики ведь, не могу я знать-то.
- Ну, хлопчик, если ты ему скажешь: "Не могу знать", - от тебя клочья полетят. Раз ты должен знать - и можешь.
- Да как же я ему скажу, если и подлинно чего не знаю?
- А уж вывертывайся как знаешь.
- Ну спроси меня чего-нибудь.
- Хорошо! Отвечай мне, будто я сам Суворов.
- Ладно.
- Чего "ладно"? Вишь развалился! Раз я - Суворов, встряхнись, стань стрелкой, гляди весело! Во-во, так. Не пальцами шевели, а мозгами... Гусек!
- Есть такой.
- Где вода дорога?
- Вода в ведре, а рога у коровы!
- Так. Молодец, чудо-богатырь! Ну-ка еще... Гусек! Долга ль дорога до месяца?
Гусек прищелкнул языком, сдвинул шапку на глаза, посмотрел на небо и почесал в затылке. Капрал повторил вопрос, обращаясь к старому солдату:
- Капрал!
- Здесь!
- Долга ль дорога до месяца?
- Два суворовских перехода, господин капрал.
Гусек сорвал шапку с головы и ударил о землю.
- Эх, Гусек, не догадался! - кричали молодые солдаты. - Поднапрись, Ваня...
- Погоди, постой, товарищи! Дедушка... Загадывай еще, ну-ка!
- Гусек!
- Здесь, господин капрал.
- Когда вода дорога?
- Когда пить захочется, господин капрал.
Солдаты захохотали.
- Оно хоть и не так, а верно. Вода на пожаре дорога... Гусек! Где железо дороже золота?
- На войне, дедушка!
- Молодец, Гусек! Из тебя толк будет.
- А ты еще ему скажи, когда и Суворову "не могу знать" можно ответить, - посоветовал другой старик.
- Бывает, что и так.
- Когда же это, дедушка?
- А вот Суворов спросил однажды солдата: "Что есть ретирада?" А "ретирада", надо вам, хлопцы, знать, означает отступление. Всем известно, что Суворов отступать не любит. "Что есть ретирада?" Солдат, глазом не моргнув, отвечает: "Не могу знать!" Суворов инда подпрыгнул. "Как?" - "Да так! У нас в полку такого слова нет". Суворов, прямо как рафинад в чаю, растаял. "Хороший полк!" - говорит. Обнял и поцеловал солдата. Если тебя Суворов спросит: "Что такое сикурс?" (Значит, "прошу помощи") или: "Что есть опасность?" - смело отвечай: "Не могу знать. У нас в полку такого слова нет".
Вот так он нас, суздальцев, кое-чему и выучил. На ноги поставил, закончил свой рассказ старый суворовский капрал.
КОМАНДИР СУЗДАЛЬСКОГО ПОЛКА
Рассказ
В 1762 году Суворова назначили командиром Суздальского пехотного полка. Полк стоял в Новой Ладоге.
Вот что рассказывал однажды у костра молодым солдатам старый суворовский капрал о приезде нового полковника:
- Выстроился наш Суздальский полк, как полагается, к встрече. Ждем нового полковника. Стоим. Уже вечер, смеркается. А его нет и нет. Дождик начался. Стоим. Вымокли все: и мы и господа офицеры. А его все нету. Должно, что в дороге случилось: ось лопнула, колесо сломалось. Скомандовали нам: "Разойдись!"
Зорю пробили. Отправились мы по домам - сушить одежду да спать. Видно, Суворов завтра приедет. Поговорили между собой. Кой-чего уж о нем слыхали: и про военные его дела, и про то, что он командирам воровать потачки не дает. А у нас и ротные командиры и сам старый полковник в воровстве были замечены. Да и в каком полку нет воровства! Командирам новый полковник хоть бы и вовсе не приезжал!
Не успели суздальцы угомониться, вдруг крик: "Вставай!" Вскочил я, слышу: на полковом дворе во все барабаны бьют, и не встречу, а генерал-марш - значит, "поход". А дождь так и хлещет, так и льет. Господа офицеры суетятся, по улице квартирьеры с фонарями, фурьеры с факелами бегают, телеги скрипят, лошади фыркают - обоз пошел... Сбежались мы к полковой избе с ружьями, построились. Темень страшная. Господа офицеры на конях. Факелы дождем заливает, больше дыму-копоти, чем свету-радости.
Однако видать: перед фрунтом на рослом коне кто-то сидит подбоченясь, прямо великан. Скомандовал великан громким голосом: "Ступай!" Сам впереди. Пошли.
Выходим на петербургскую дорогу. Город позади остался. Никто не знает, зачем нас в ночь подняли. Дорога грязная: то скользкая глина, то мокрый песок. А мы все идем. Нету никакого приказания.
Идем и на чем свет стоит и командиров и нового полковника браним.
Светать начало. Тут какой-то солдатишка чужой навстречу на коне: "Куда идете, братцы? Где новый командир?" Видать, денщик, что ли, нового полковника. Мы, само собой, и нового и старого полковника ругнули. И солдатишка - жалость на него смотреть, мокрый, в грязи, вместо шляпы голова платком обмотана - видно, шляпу сучком сбило.
Дорога лесом, то в гору, то под гору, и вконец вышли мы на чистое поле, над Волховом. Скомандовали: "Стой!" Выстроились побатальонно.
Над Волховом монастырь старинный. Стены белые. Кругом башни. Ворота затворены. А на колокольне тоненько колокол бьет - заутреня. Никакого селения кругом не видно.
Впереди нас на бугорке наши офицеры собрались, хотя и на конях, а смотрят мокрыми курицами; а посередке тот самый солдатишка, толкует очень серьезно и рукой рубит - видно, человек очень огорчился и сердит. Господа офицеры в смущении. Старого полковника не видать. Слышно нам, спрашивает солдатишка: "Где обоз? Куда ротные котлы ушли? Где палаточные повозки? Где квартирьеры? Почему лагерь не разбит? Костров нет? Котлы не навешаны? Каши не варят?.."
- Дедушка, это он, Суворов? - воскликнул один из молодых солдат, слушавших рассказ капрала. - А великан-то кто же?
- Великан - Прохор Иванович Дубасов, семеновский солдат. Его денщик... А дело было так. Приехал Суворов в Ладогу в самую глухую полночь, разбудил старого полковника и объявил ему, что сейчас будет смотр полку. "Как? Ночью? В такой-то дождь?" - "Именно все так!"
Приказал Суворов разбудить квартирьеров, фурьеров, брать палатки, ротные котлы, крупу, соль, сухари и назначил им идти впереди полка в поход. "Рандеву" - встреча, значит, с полком вот здесь, в чистом поле, у монастыря.
А у нас в полку сухари не сушены, крупу мыши съели, котлы не лужены, палатки в дырах. Тишком командиры так рассудили: "Не трудно-де обозу и с дороги сбиться. Ведь осень, слякоть, тьма". Так и сделали. Мы-то пришли куда надо - Дубасов привел. Они еще засветло с Суворовым всё оглядели. А обоз наш пошел совсем в другую сторону.
Суворов постоял на бугорке, голову повесил, задумался. Дал коню под бока, поскакал к монастырю. Постучал в ворота эфесом шпаги.
Вышел из ворот монах. Суворов - нам издали видно - просит его убедительно. Монах и слышать не хочет. Ушел и калитку затворил.
- Суворов к нам: "Здорово, суздальцы-молодцы! Прозябли, устали, намокли? Хотел я вас, братцы, к готовым кашам привести, да, вишь, обоз с дороги сбился. Что делать!.. Глядите-ка, в монастыре печи топят. Блины пекут. Приказываю: взять монастырь штурмом! Ступай!"
И поскакал к монастырю.
Видим, дело нешуточное, хоть и не без смеха. Господа офицеры командуют что надо! О штурмах мы тогда только от старых солдат слыхали. "Ура!" Побежали. Окружили монастырь со всех сторон, откуда-то лестницы взялись. Лезут суздальские гренадеры на стену. Бревна у ворот подняли, раскачали, в ворота бьют. Монахи тараканами по монастырю забегали. На колокольне всполох в самый большой колокол ударили. Да что делать? Ворота сломались, распахнулись.
Так Суворов нас штурмовать с первого раза учить взялся.
Суворов въехал в монастырь. И мы во двор вошли с барабанным боем. Видим, стоит архимандрит с крестом в руках, ветхий старец, от злости или от испугу трясется. Суворов перед крыльцом с коня долой, крест поцеловал и говорит: "Не пугайтесь, это не нашествие варваров, а практика для науки. Вреда мы сделали, кроме испуга, немного - все вам из полковых сумм вернется. Дозвольте только моим солдатам обогреться и обсушиться".
Что делать архимандриту? Позвал полковника и господ офицеров на чашку чая к себе. Нас по кельям развели. На кухню... Весь полк в монастырь вобрался. Обсушились мы, согрелись...
- А блины-то, верно, пекли? - спросил капрала молодой солдат, по прозванию Гусек.
- Были и блины, да на всех не хватило, - ответил капрал.
- Поди, царица Екатерина его не очень похвалила, что он архимандрита напугал?
- Настоятель хоть чаем Суворова и поил, а все-таки архиерею пожаловался. Архиерей - митрополиту. Митрополит - в синод. Обер-прокурор синода - Катерине. Ну, она не очень-то митрополитов жалует, только посмеялась. "Оставьте его, говорит, он чудак. Я его знаю". Так вот и началось у нас учение в Суздальском полку с ночного похода и штурма. "Полевой полк, - говорит Суворов, - каждую минуту похода должен ждать. А солдат должен дело знать не хуже офицера..." Понял? - строго глядя в глаза Гуська, сказал капрал.
- Понять можно, дедушка! Да знать-то это нам откуда? Из деревни мы, мужики ведь, не могу я знать-то.
- Ну, хлопчик, если ты ему скажешь: "Не могу знать", - от тебя клочья полетят. Раз ты должен знать - и можешь.
- Да как же я ему скажу, если и подлинно чего не знаю?
- А уж вывертывайся как знаешь.
- Ну спроси меня чего-нибудь.
- Хорошо! Отвечай мне, будто я сам Суворов.
- Ладно.
- Чего "ладно"? Вишь развалился! Раз я - Суворов, встряхнись, стань стрелкой, гляди весело! Во-во, так. Не пальцами шевели, а мозгами... Гусек!
- Есть такой.
- Где вода дорога?
- Вода в ведре, а рога у коровы!
- Так. Молодец, чудо-богатырь! Ну-ка еще... Гусек! Долга ль дорога до месяца?
Гусек прищелкнул языком, сдвинул шапку на глаза, посмотрел на небо и почесал в затылке. Капрал повторил вопрос, обращаясь к старому солдату:
- Капрал!
- Здесь!
- Долга ль дорога до месяца?
- Два суворовских перехода, господин капрал.
Гусек сорвал шапку с головы и ударил о землю.
- Эх, Гусек, не догадался! - кричали молодые солдаты. - Поднапрись, Ваня...
- Погоди, постой, товарищи! Дедушка... Загадывай еще, ну-ка!
- Гусек!
- Здесь, господин капрал.
- Когда вода дорога?
- Когда пить захочется, господин капрал.
Солдаты захохотали.
- Оно хоть и не так, а верно. Вода на пожаре дорога... Гусек! Где железо дороже золота?
- На войне, дедушка!
- Молодец, Гусек! Из тебя толк будет.
- А ты еще ему скажи, когда и Суворову "не могу знать" можно ответить, - посоветовал другой старик.
- Бывает, что и так.
- Когда же это, дедушка?
- А вот Суворов спросил однажды солдата: "Что есть ретирада?" А "ретирада", надо вам, хлопцы, знать, означает отступление. Всем известно, что Суворов отступать не любит. "Что есть ретирада?" Солдат, глазом не моргнув, отвечает: "Не могу знать!" Суворов инда подпрыгнул. "Как?" - "Да так! У нас в полку такого слова нет". Суворов, прямо как рафинад в чаю, растаял. "Хороший полк!" - говорит. Обнял и поцеловал солдата. Если тебя Суворов спросит: "Что такое сикурс?" (Значит, "прошу помощи") или: "Что есть опасность?" - смело отвечай: "Не могу знать. У нас в полку такого слова нет".
Вот так он нас, суздальцев, кое-чему и выучил. На ноги поставил, закончил свой рассказ старый суворовский капрал.