Гудкайнд Терри. Второе правило волшебника, или Камень Слёз

   И все же... Ричард не из тех, кто избегает правды. Но он чем-то смертельно напуган. Она повернулась и посмотрела на сестер Света.
   — Это не игра, Мать-Исповедница, — сказала сестра Грейс. — Если мы ему не поможем, он умрет. И очень скоро.
   Кэлен покорно кивнула. Ее злость прошла, сменившись горькой печалью.
   — Я пойду поговорю с ним, — еле слышно произнесла она. — Пожалуйста, подождите здесь. Я его приведу.
   Ричард сидел у невысокой стены как раз там, где вчера ночью его меч раздробил кирпичи. Он упер локти в колени и, обхватив руками голову, уставился в землю. Кэлен присела рядом.
   — Болит еще сильнее, да?
   Ричард кивнул. Кэлен подобрала с земли какую-то веточку и начала машинально обрывать сухие листочки. Этот жест словно напомнил ему о чем-то: он достал из кармана несколько целебных листьев и сунул их в рот.
   — Ричард, скажи-мне, чего ты боишься?
   Он ответил не сразу.
   — Помнишь, когда появился скрийлинг, я сказал, что почувствовал его, а ты возразила, что я сначала его услышал? Присутствие чужака сегодня я тоже почувствовал. Это было одно и то же: опасность. Я чуял угрозу, хотя и не мог сказать, какая она.
   — Но как это связано с сестрами?
   — Еще не войдя в дом, еще не увидев их, я испытал то же самое ощущение: опасность. Мне показалось, эти женщины хотят разлучить нас.
   — Ричард, ты этого не знаешь. Они говорят, что хотят только помочь тебе.
   — Нет, знаю. Точно так же, как знал, что явился скрийлинг, так же, как знал, что пришел человек с копьем. Эти женщины представляют для меня угрозу.
   Кэлен стало трудно дышать.
   — Еще ты сказал, что головные боли тебя убьют. Я боюсь за тебя, Ричард.
   — А я боюсь магии, Кэлен. Я ненавижу ее. Я ненавижу даже магию меча и был бы рад вообще от него избавиться. Ты не в состоянии представить, что я творил этим мечом. Ты понятия не имеешь, что значит обратить цвет клинка в белый. Магия Даркена Рала убила моего отца и лишила меня брата. Она принесла зло множеству людей. — Он тяжело вздохнул. — Ненавижу магию!
   — У меня тоже есть магия, — мягко сказала она.
   — И она чуть было не разлучила нас навсегда.
   — Но ведь не разлучила же! Ты нашел способ. А не будь ее, мы бы не встретились. — Она погладила его по руке. — Магия вернула Эди ногу и помогла многим людям. А Зедд? Он тоже волшебник, и у него есть дар. Не станешь же ты утверждать, что это плохо. Он всегда использовал свой дар во благо людям. Ты тоже обладаешь магией, Ричард. У тебя есть дар. Ты должен смириться с этим. С помощью дара ты почувствовал скрийлинга и спас меня. С помощью дара ты почувствовал убийцу и спас Чандалену жизнь.
   — Мне не нужна магия!
   — Мне представляется, что ты сейчас думаешь о задаче, а не о решении. Не ты ли всегда говорил мне, что надо делать наоборот?
   Ричард прислонился затылком к стене и прикрыл глаза.
   — То есть именно так ты понимаешь семейную жизнь? До старости указывать мне на глупости, которые я совершил?
   Она улыбнулась:
   — А ты бы предпочел, чтобы я позволила тебе предаваться самообману?
   Он коснулся пальцами ее щеки.
   — Конечно, нет. Просто от боли я не могу мыслить четко.
   — И все-таки нужно что-то делать. По крайней мере надо хотя бы дослушать этих сестер. Они говорят, что хотят тебе помочь...
   — Даркен Рал тоже так говорил.
   — От Даркена Рала ты не прятался, Ричард.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом и наконец кивнул:
   — Хорошо, я выслушаю их.
   Сестры встретили Кэлен благосклонными улыбками. Безусловно, они были довольны, что она привела Ричарда. Ричард и Кэлен встали поближе друг к другу.
   — Мы готовы выслушать — но только выслушать! — все, что вы можете сказать относительно моих головных болей.
   Сестра Грейс взглянула на Кэлен:
   — Благодарю тебя, Мать-Исповедница, но мы будем говорить только с Ричардом.
   Глаза его вспыхнули, но голос остался спокойным:
   — Мы с Кэлен собираемся пожениться. — Сестры опять переглянулись, и на этот раз их взгляд был серьезен. — Все, что вы намерены сказать мне, касается и ее. Она останется и будет слушать. Или мы оба, или никто. Выбирайте.
   — Ну что ж, пусть будет по-твоему, — после паузы сказала сестра Грейс.
   — Но прежде вам следует узнать, что я не в восторге от магии и отнюдь не уверен, что обладаю даром. Но даже если так, я этому не рад и больше всего хотел бы от него избавиться.
   — Мы здесь не для того, чтобы радовать тебя, Ричард. Мы здесь затем, чтобы спасти твою жизнь. Мы должны научить тебя пользоваться даром. Если ты не научишься управлять им, он тебя убьет.
   — Я понимаю. С Мечом Истины было то же самое.
   — И первое, что тебе следует усвоить, — добавила сестра Верна, — что не только Мать-Исповедница, но и мы требуем к себе уважения. Для того, чтобы стать сестрой Света, нужны годы упорного труда, поэтому изволь относиться к нам с подобающим почтением. Обращайся к нам: сестра Верна, сестра Грейс, сестра Элизабет.
   Глаза Ричарда сверкнули, но он сдержался:
   — Как пожелаете, сестра Верна. — Он внимательно оглядел их и спросил:
   — А кто такие сестры Света?
   — Это те, кто учит волшебников. Волшебников, обладающих даром.
   — Откуда вы родом?
   — Мы живем и трудимся во Дворце Пророков.
   Кэлен нахмурилась:
   — Где это?
   — В городе Танимура.
   Кэлен нахмурилась еще больше.
   — Я знаю все города в Срединных Землях, но ни разу не слышала о Танимуре.
   — И тем не менее мы оттуда.
   — Почему вы так удивились, узнав, что я уже взрослый? — спросил Ричард.
   — Потому, — ответила сестра Грейс, — что человек с даром обычно привлекает наше внимание в более раннем возрасте.
   — В каком же?
   — Самые старшие были втрое моложе тебя.
   — И чем вы объясните, что я до сих пор не привлекал вашего внимания?
   — Очевидно, ты был каким-то образом скрыт от нас.
   Кэлен видела, что Ричард вновь почувствовал себя Искателем и желает узнать ответы на свои вопросы прежде, чем самому отвечать на чужие.
   — Вы учили Зедда?
   — Кого?
   — Я говорю о Волшебнике первого ранга по имени Зеддикус З'ул Зорандер.
   — Мы такого не знаем, — ответили сестры, переглянувшись.
   — Мне показалось, что ваша обязанность знать обо всех, имеющих дар, сестра Верна?
   Она фыркнула:
   — А ты сам знаком с этим волшебником?
   — Я-то да. А вот почему вы — нет?
   — Ему много лет? — Ричард кивнул. — Тогда, возможно, он учился во Дворце еще до нас.
   — Возможно, — ответил Ричард и, заложив руки за спину, задумчиво прошелся по комнате. — А как вы узнали обо мне? Сестра Элизабет?
   — Действительно, в наши обязанности входит знать обо всех имеющих дар. И хотя, без сомнения, раньше ты был сокрыт от нас, но, как только ты использовал дар, мы об этом узнали.
   — Что, если я не хочу быть волшебником?
   — Это твое дело. Наше — научить тебя управлять магией. Мы не собираемся заставлять тебя становиться волшебником, а хотим лишь помочь тебе обрести контроль над магией. Потом можешь поступать как тебе заблагорассудится.
   Ричард остановился напротив сестры Верны:
   — Откуда вы знаете, что у меня есть дар?
   — Мы — сестры Света. Знать такие вещи — наша обязанность.
   — Вы думали, что я еще мальчик. Вы думали, что я живу в родительском доме. Вы не знали, что я Искатель. Не знаете, кто сейчас Великий Волшебник. Похоже, вы плохо справляетесь со своими обязанностями. Возможно, вы ошиблись и насчет моего дара. Как вы можете требовать уважения к себе, допуская столь грубые промахи?
   Сестры побагровели. Сестра Верна с трудом заставила себя говорить спокойно:
   — Наша работа, наше призвание — помогать тем, кто имеет дар. Мы посвятили этому жизнь. Но мы пришли издалека. Много ли можно узнать на большом расстоянии? Мы не в состоянии дать ответ на все вопросы. Впрочем, то, о чем ты говоришь, не имеет значения. Важно лишь то, что дар у тебя есть, и если ты не примешь нашей помощи, то умрешь. Одна из причин, по которым мы стараемся разыскать человека с даром и поговорить с его родителями, заключается как раз в том, чтобы избежать осложнений. Мы помогаем родителям понять, что для блага их же ребенка лучше принять наше предложение. Родители, как правило, больше заинтересованы в будущем своих детей, чем люди твоего возраста — в своем собственном. Кроме того, учить человека твоих лет нелегко. Чем человек моложе, тем легче ему учиться.
   — То есть тем труднее ему принимать самостоятельные решения, так? — Она промолчала. — Я спрашиваю еще раз: как вы узнали, что у меня есть дар?
   Сестра Грейс поправила свои пышные черные волосы.
   — Когда рождается будущий волшебник, дар его скрыт и пока безопасен. Мы стараемся отыскивать таких детей как можно раньше. Для этого есть много способов. Но бывает, что каким-нибудь своим поступком человек пробуждает дар. Тогда он оказывается под угрозой. Нам до сих пор не понятно, как тебе удалось остаться незамеченным для нас. Так вот, если дар пробужден, остановить его развитие невозможно. Он должен подчиниться тебе, или ты умрешь. Именно это произошло с тобой. Впрочем, такие вещи случаются крайне редко. Упоминания о них есть в хрониках, но мы, честно говоря, сталкиваемся с этим впервые. Тем не менее это не меняет главного: у тебя есть дар, он пробужден, и его развитие началось. Добавлю, что нам еще не приходилось обучать человека твоего возраста. Боюсь, что впереди нас ждут неприятности. Учеба требует дисциплины и послушания. В твоем возрасте этого добиться нелегко.
   — Сестра Грейс. — Ричард говорил очень мягко, но взгляд его стал жестким. — Я спрашиваю в последний раз: как вы узнали, что у меня есть дар?
   Она фыркнула и небрежно бросила сестре Берне:
   — Скажи ему.
   Та кивнула и вытащила из-за пояса небольшую книжицу в черном переплете.
   — Те, кто наделен даром, до некоторой степени могут пользоваться им, даже когда дар еще спит. — Она нахмурилась, листая страницы. — Вероятно, ты замечал за собой способность делать что-то, что другим не под силу. Но чтобы дар начал развиваться, надо использовать его особенным образом. Ты это сделал, и теперь остановить его развитие невозможно.
   Она продолжала переворачивать страницы, пока не нашла нужную.
   — Вот оно. — Опустив книгу, сестра Верна посмотрела на Ричарда. — Три поступка, которые необходимо совершить, чтобы пробудить свой дар. Мы не знаем деталей, но принципы нам известны. Во-первых, ты должен применить дар, чтобы спасти кого-то. Во-вторых, должен применить его, чтобы спасти себя. И наконец, должен использовать магию, чтобы убить того, кто наделен даром. Как ты понимаешь, свершить их непросто и не менее сложно обнаружить свершившееся.
   — И что сказано про меня в этой книге?
   Сестра Верна опять пробежала взглядом по страницам, и прежде чем ответить, убедилась, что Ричард внимательно слушает:
   — Во-первых, ты применил дар, чтобы спасти женщину, которую тянули к себе духи Подземного мира. Не физически — я имею в виду ее сознание. Ты ее вытащил, а без тебя она была бы потеряна. — Сестра Верна исподлобья взглянула на Ричарда. — Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?
   Ричард и Кэлен переглянулись. Они оба понимали, о чем она говорит.
   «Приют-сосна, — прошептала Кэлен, — первая ночь после нашей встречи. Не будь тебя, меня затянуло бы в Подземный мир».
   — Я понимаю, — кивнул Ричард. — Дальше.
   — Второе. — Сестра Верна снова устремила взгляд в книгу. — Ты спас свою жизнь... где же это? Только что было перед глазами. Ага, вот... Во-вторых, ты применил дар, чтобы спасти собственную жизнь. Ты расщепил сознание. Надеюсь, ты помнишь, как это случилось?
   Ричард закрыл глаза.
   — Помню. — Голос его был очень тихим. Кэлен не поняла ничего, но промолчала. Сестра Верна опять обратилась к книге.
   — И наконец, третье. Ты воспользовался магией, чтобы убить волшебника. Имя его — Даркен Рал. Тебе известно это имя?
   — Да. — Ричард открыл глаза. — Как вы об этом узнали?
   — Поступки, которые ты совершил с помощью магии — особой магии! оставляют следы, что обусловлено твоей сущностью и тем, что ты неподготовлен. Будь ты подготовлен, следов не осталось бы, и мы не смогли бы ни о чем узнать. Во Дворце Пророков есть люди, которые хорошо ощущают такие следы.
   Ричард хмуро взглянул на нее:
   — Одним словом, вы шпионили за мной. Но что касается Даркена Рала, я не убивал его. Фактически я к нему даже не притронулся.
   — Мне понятно твое возмущение, — спокойно сказала сестра Грейс. — Но все делалось исключительно в твоих интересах. Ты можешь сколь угодно долго рассуждать, совершил ты три поступка, пробуждающих дар, или нет, но он пробужден, и ты начал становиться волшебником. Можешь верить или не верить, но это так. И не мы возложили на тебя это бремя. Мы лишь пытаемся помочь тебе нести его.
   — Но...
   — Никаких «но»! Пробудившийся дар можно узнать еще по трем косвенным признакам. Во-первых, у человека меняются вкусы по отношению к еде. Мы изучали это явление и, хотя так и не поняли его причины, знаем, что оно связано с пробудившимся даром. Во-вторых, ты начинаешь спать с открытыми глазами. Это свойственно всем волшебникам, даже тем, которые имеют лишь призвание. У имеющего дар это признак того, что он совершил все три поступка. У волшебника по призванию такой сон появляется с началом обучения. И наконец, третий признак — это головные боли. Убийственные. От них есть только одно средство — научиться управлять даром. Если этого не сделать, рано или поздно боли убьют тебя.
   — Когда? Сколько времени у меня останется, если я не приму вашей помощи?
   Кэлен дернула его за рукав.
   — Ричард...
   — Сколько?
   — Говорят, что одному несостоявшемуся волшебнику удалось прожить несколько лет, — сказала сестра Элизабет. — Другой же протянул всего лишь несколько месяцев. Мы считаем, что это связано с силой дара: чем сильнее дар, тем страшнее боль и тем быстрее наступает смерть. Что касается тебя, то примерно через месяц ты начнешь терять сознание от боли.
   — Уже терял, — хмуро сказал Ричард. Сестры снова переглянулись.
   — Мы начали искать тебя, когда ты еще не совершил ни одного из этих трех поступков, — сказала сестра Верна. — Но с тех пор, как мы выехали из Дворца, ты успел совершить уже все. Эта книга — волшебная. Точная ее копия осталась во Дворце, и когда что-то записывается в одной, запись сразу же появляется и в другой. Скажи, сколько времени прошло с того дня, когда ты убил этого Даркена Рала?
   — Три. И на вторую ночь я в первый раз потерял сознание.
   — На вторую ночь! — Сестры опять переглянулись, и на этот раз Ричард не выдержал.
   — Почему вы все время переглядываетесь?
   — Потому что ты исключительная личность, Ричард, — мягко заметила сестра Верна. — Необычная во всех отношениях. Мы не предполагали, что в одном человеке может сочетаться столько удивительных качеств.
   Кэлен обвила рукой его талию.
   — Вы правы, он исключительная личность. Человек, которого я люблю. Чем вы можете ему помочь?
   Она опасалась, что сестры испугаются и передумают помогать Ричарду.
   — Существуют особые правила, которым ему придется следовать. Нам всем придется следовать этим правилам, они неизменны. Любые переговоры здесь бесполезны. Он должен отдать себя в наши руки и отправиться с нами во Дворец Пророков. — Глаза сестры Верны стали печальны. — Один.
   — Надолго? — сердито спросил Ричард. — Сколько времени займет мое обучение?
   Черные волосы сестры Грейс блеснули в свете факелов.
   — Сколько потребуется. Все зависит от того, как быстро ты учишься. И пока обучение не закончится, тебе нельзя покидать стен Дворца.
   У Кэлен сжалось сердце.
   — Смогу ли я навещать его?
   Сестра Грейс медленно покачала головой:
   — Нет. И еще одно. — Ее взгляд остановился на эйджиле. Она вынули из складок плаща металлическое кольцо размером с ладонь. Кольцо казалось сплошным, но сестра сделала какое-то движение, и оно распалось на две половинки, соединенные друг с другом. Она подняла отливающее серебристым светом кольцо повыше. — Это ошейник. Он называется Рада-Хань. Ты должен надеть его.
   Ричард отпустил Кэлен и непроизвольно схватился за горло. Лицо его побледнело, глаза широко раскрылись.
   — Почему? — выдохнул он.
   — Слова кончились. Начинается дело. — Сестры Верна и Элизабет отступили. Сестра Грейс осталась, сжимая в руке ошейник. — Это не игра. С этого момента все будет идти строго по правилам. Слушай внимательно, Ричард.
   Трижды тебе будет предложено принять Рада-Хань и вместе с ним — нашу помощь. Каждая из нас имеет право один раз предложить тебе это. Для Рада-Хань имеются три основания, и каждая сестра может назвать тебе одно из них. После того как оно будет названо, ты должен принять Рада-Хань или отказаться. Если ты отвергнешь все три предложения, четвертого не будет.
   Ты лишишься возможности обрести поддержку у сестер Света. Впрочем, надеюсь, этого не случится. Но если ты откажешься в третий раз, твой дар погубит тебя.
   Ричард по-прежнему сжимал рукой свое горло.
   — Почему я должен носить ошейник? — прохрипел он.
   — Никаких вопросов, — властно отрезала сестра Грейс, — ты будешь только слушать. Ты должен сам, по собственной воле, надеть Рада-Хань себе на шею.
   Но снять его сам ты не сможешь. Он может быть снят лишь сестрами Света. Он останется на тебе до тех пор, пока мы не сочтем, что обучение закончено. И только мы можем решить, что оно закончено.
   Грудь Ричарда тяжело вздымалась. Его взгляд был прикован к ошейнику. Глаза его были дикими и полны ужаса. Кэлен никогда не видела у него таких глаз.
   Сестра Грейс мстительно прищурилась:
   — Сейчас ты получишь первое предложение. Каждая сестра имеет право предложить тебе нашу помощь, но первое предложение ты услышишь от меня. Я, сестра Света Грейс Рендал, объявляю тебе первое основание Рада-Хань и предлагаю тебе нашу помощь. Первое основание Рада-Хань таково: он избавит тебя от головной боли и очистит твой разум для обучения. Ты волен принять нашу помощь или отказаться от нее. Но я настоятельно рекомендую тебе принять первое предложение. Поверь, во второй раз это будет сделать гораздо сложнее, а в третий — почти невозможно. Прошу тебя, Ричард, прими нашу помощь сейчас. От этого зависит твоя жизнь.
   Она замолчала в ожидании. Взгляд Ричарда вернулся к серебристому кольцу. В этом взгляде застыл панический ужас. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге и шипением факелов.
   Ричард поднял глаза. Он открыл рот, но под тяжелым взглядом сестры Грейс не смог вымолвить ни слова.
   — Я не надену ошейник, — наконец выдавил он. — Я никогда больше не надену ошейник. Ни ради кого. Ни ради чего. Никогда.
   Сестра Грейс вздрогнула, но ошейник не опустила. Она была поражена:
   — Ты отвергаешь мое предложение и Рада-Хань?
   — Отвергаю.
   Сестра Грейс побледнела. В глазах ее смешались досада и ужас. Она повернулась к сестрам Берне и Элизабет:
   — Простите меня, сестры. Я потерпела неудачу. — Она протянула Рада-Хань сестре Элизабет. — Теперь все зависит от вас.
   — Свет простит тебя, — прошептала сестра Элизабет и поцеловала сестру Грейс в обе щеки.
   — Свет простит тебя. — Сестра Верна сделала то же самое.
   Сестра Грейс повернулась к Ричарду. Голос ее был тихим:
   — Пусть Свет всегда будет благосклонен к тебе. Пусть придет день, когда ты отыщешь свой путь.
   Не отрывая от Ричарда глаз, она встряхнула рукой, и вдруг из рукава у нее выскочил нож. Впрочем, он больше напоминал длинную иглу, торчащую из серебряной рукоятки.
   Ричард отпрянул, неуловимым движением выхватив меч. Воздух наполнился волшебным звоном.
   Так же стремительно сестра Грейс перехватила стилет и развернула острием к себе. Видно было, что она умеет обращаться с оружием. По-прежнему глядя на Ричарда, она вонзила клинок себе в грудь.
   Темноту разорвал яркий луч. Казалось, он вырвался из глаз сестры. В следующее мгновение ее бездыханное тело рухнуло на землю.
   Ричард и Кэлен в ужасе отшатнулись. Сестра Верна склонилась над телом и вынула стилет из раны. Выпрямившись, она посмотрела на Ричарда.
   — Мы предупреждали — это не игра. — Серебристый клинок исчез в складках плаща. — Ты должен похоронить ее сам. Если ты поручишь это другому, тебя до конца дней будут мучить кошмары, порожденные магией. От них нет спасения. — Сестры накинули капюшоны. — Тебе была предложена помощь в первый раз. Ты отказался. Мы еще вернемся.
   Они направились к двери и вышли из дома.
   Лезвие меча уткнулось в землю. Ричард смотрел на мертвую женщину, и по щекам его бежали слезы.
   — Я никогда больше не надену ошейник, — прошептал он скорее самому себе. — Кто бы меня об этом ни просил.
   Усталым движением он поднял сумку и, достав оттуда небольшую лопатку, прицепил ее к поясу. Потом перевернул сестру Грейс, скрестил ей руки на груди и взвалил тело на плечи. Одна рука соскользнула и повисла, качаясь.
   Голова запрокинулась, мертвые глаза остекленели. На белой блузе отчетливо выделялось пятнышко крови.
   Ричард посмотрел на Кэлен. Глаза его были мутными от боли.
   — Я иду хоронить ее. Я хотел бы сделать это один. Кэлен кивнула. Ричард толкнул дверь плечом и вышел. Кэлен обессиленно опустилась на землю и зарыдала.

Глава 10

   Когда он вернулся, Кэлен сидела, неотрывно глядя в огонь. Выплакавшись, она сходила к Савидлину, рассказала ему о случившемся, вернулась и теперь ждала Ричарда.
   Он сел рядом с ней и, обняв ее, положил голову ей на плечо.
   Она зарылась пальцами в его волосы и крепко прижалась к нему. Она понимала, что нужно что-то сказать, но слова не шли у нее с языка.
   — Ненавижу магию, — наконец прошептал Ричард. — Она снова встает между нами.
   — Мы не позволим ей. Мы обязательно что-нибудь придумаем!
   — Почему она убила себя?
   — Не знаю, — вздохнула Кэлен.
   Ричард достал из кармана несколько целебных листьев и сунул их в рот. Он долго жевал их, глядя на огонь, и лицо его кривилось от боли.
   — Мне хочется убежать, но я не знаю, куда. Как можно сбежать от того, что внутри тебя?
   Кэлен положила руку ему на колено.
   — Я знаю, Ричард, тебе тяжело говорить об этом, но, пожалуйста, выслушай меня. Магия сама по себе — не зло. — Он промолчал, и она продолжала:
   — Зло — те люди, которые пользуются ею в дурных целях. Такие, как Даркен Рал. Я обладаю магией от рождения. Мне пришлось научиться жить с сознанием этого. Неужели ты станешь ненавидеть меня из-за того, что я обладаю магией?
   — Конечно, нет.
   — Ты любишь меня, несмотря на это?
   Ричард задумался.
   — Нет. Я люблю тебя такой, как ты есть, и твою магию тоже, ибо она — часть тебя. Именно поэтому она надо мной не властна. Если бы я любил тебя, невзирая на магию, то не смог бы принять тебя такой, какая ты есть. Тогда она уничтожила бы меня.
   — Вот видишь? Магия — не обязательно зло. Два самых близких тебе человека обладают магией — я и Зедд. Прошу тебя, послушай. У тебя есть дар. И он называется даром, а не проклятием. Это прекрасная, редкая вещь. Она может быть использована, чтобы помогать людям. И ты уже не раз это делал. Быть может, лучше взглянуть на вещи с такой точки зрения, чем пытаться бороться с тем, от чего невозможно избавиться?
   Он долго не отвечал, а когда заговорил, то так тихо, что она едва могла расслышать слова:
   — Я никогда больше не надену ошейник.
   Кэлен невольно взглянула на эйджил на шее у Ричарда. Небольшой стержень, обтянутый красной кожей, слегка покачивался в такт его дыханию. Она знала, что эйджил служит орудием пытки, но понятия не имела, как он действует. Еще она знала, что ей неприятно видеть его на шее Ричарда.
   — Морд-Сит заставляла тебя носить ошейник?
   — Ее звали Денна.
   — И она... и Денна заставляла тебя его носить?
   — Да. — По щеке его скатилась слеза. — Ошейник применялся для пыток и был снабжен цепью. Денна водила меня на ней, как зверя. Этой же цепью она приковывала меня, и я не мог пошевелиться. Она обрела власть над той частью магии меча, которая причиняла боль. Это не позволяло мне даже натянуть цепь, хотя я пытался. Пытался не раз. Ты даже не в состоянии представить себе таких мучений. Денна тоже заставила меня своими руками надеть на шею кольцо. Она многое заставляла меня делать.
   — Но головная боль в конце концов убьет тебя. А сестры сказали, что ошейник избавит тебя от боли и поможет научиться овладеть даром.
   — Это всего лишь одно из оснований. Два других мне еще неизвестны. Ты скажешь, что я веду себя по-дурацки, да мне и самому порой так кажется. Умом я понимаю, что ты права. Но что-то внутри меня твердит, что здесь какой-то подвох.
   Кэлен слегка коснулась пальцами эйджила.
   — Может быть, все дело в нем? В том, что делала Денна? — Ричард кивнул. — Ричард, как это происходило?
   Он посмотрел на нее долгим взглядом и сжал в кулаке эйджил.
   — Коснись моей руки. Не трогай эйджил, только мою руку.
   Кэлен дотронулась до сжатых пальцев. Закричав от боли, она тут же отдернула руку. Она трясла кистью, пока боль не утихла, и, отдышавшись, спросила:
   — Но почему не было больно в первый раз?
   — Я не держал эйджил.
   — А почему тебе самому не больно, когда ты его держишь?
   Ричард по-прежнему сжимал эйджил в кулаке.
   — Мне больно. Мне всегда больно, когда я его держу.
   Кэлен не верила своим ушам:
   — Ты хочешь сказать, тебе сейчас так же больно, как было мне?