Гусев Владимир. Хранитель Виртуальности

Гусев Владимир
Хранитель Виртуальности

   Владимир Гусев
   Хранитель Виртуальности
   Анонс
   .. .Хартия Вирта - свод законов, защищающих виртуальную реальность.
   ...Хранители - Сверхцивилизация метаморфов, цель которых - не допустить ни одну из рас до космической экспансии.
   ... Винтерпол - полицейская организация Хранителей.
   Дело номер... не важно!
   ...Как, черт возьми, попал на Землю запрещенный наркотик виртаин, самое существование которого угрожает виртуальной реальности?!
   Агент Винтерпола Логвин должен расследовать происходящее и "взять живыми или мертвыми" распространителей и изготовителей виртаина!
   А... как?
   Прочитайте - и узнаете сами!
   Слишком далеко залетел я в будущее, ужас напал на меня.
   Ф.Ницше. Так говорил Заратустра
   Глава 1
   Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?
   Ф.Ницше. Так говорил Заратустра
   Она была обворожительна.
   Ее золотисто-пепельные волосы игривым водопадом ниспадали на плечи. Глаза сверкали из-под челки, словно огромные аквамарины. Осиную талию перехватывал золотистый пояс. Упругие груди мечтали вырваться из глубокого декольте. Полураскрытые губы не позволяли думать ни о чем, кроме поцелуя.
   Место за ее столиком было свободно.
   Я подошел (Аполлон, Парис и Геракл в одном лице), подождал, пока произойдет синхронизация столиков, осторожно присел на казавшийся хрупким по сравнению с моим могучим телом стул.
   - Вы кого-нибудь ждете?
   - Кого-нибудь.
   - Я уже пришел.
   - Рада тебя видеть.
   - Шампанское, джин с тоником, мартини?
   - Вначале шампанское.
   Ha столике красовались ваза с темно-красными розами и серебряное ведерко с запотевшей бутылкой. Девушка наполнила на две трети высокий узкий бокал, вопросительно посмотрела на меня.
   - Я, с вашего позволения, выпью немного коньяку.
   Я открыл бутылку "Наполеона", плеснул с полпальца темно-золотистой жидкости в широкий бокал из богемского стекла.
   - За встречу. Пусть она станет незабываемой для нас обоих.
   - Надеюсь, так и будет... Очень надеюсь! - многозначительно добавила девушка.
   Мы чокнулись. Я выпил коньяк в два глотка, пристально глядя красавице в глаза. Она тоже не сводила с меня восторженного взгляда.
   - Меня зовут Парис, - вежливо представился я, ставя бокал на столик.
   - А меня - Афродита.
   - Предлагаю выпить на брудершафт.
   - Нет. Я не хочу братской дружбы. Давай выпьем за любовь.
   Мы снова наполнили бокалы и снова опорожнили их. Афродита медленно приблизила ко мне лицо. Красиво очерченные губы, дрогнув, приоткрылись. Я, перегнувшись через столик, бережно поцеловал девушку.
   Оркестр заиграл "Вернись, я все прощу!".
   - Потанцуем? - предложил я.
   - С удовольствием!
   От соседних столиков к танцевальной площадке уже шли парочки, движимые половым инстинктом и стадным чувством. Я властно и решительно повел Афродиту в танце, стараясь никого не задеть ни плечом, ни взглядом.
   Когда Каролина начала петь второй куплет, Афродита прижалась ко мне грудью и бедрами.
   У нее была фигура топ-модели.
   Нет, у нее была фигура Афродиты. И лицо - ее же.
   И даже имя.
   Мы вновь осторожно поцеловались.
   - Поедем ко мне? - предложил я, едва танец кончился.
   - А какой у тебя дом?
   - У меня дворец, а не дом.
   - Какой у тебя дворец? - терпеливо переспросила она.
   - Роскошный! Великолепный! Чудесный!
   - Типовой образец за тысячу двести баксов с мажордомом и полудюжиной слуг в шитых золотом ливреях?
   - Вы у меня уже были? - удивился я.
   - Все мужчины одинаковы, - зевнула Афродита. Я не остался в долгу.
   - Все женщины тоже. Но вы... Я полюбил вас с первого взгляда! Другой такой девушки нет ни в вирте, ни во всем белом свете! Я предлагаю вам руку и сердце! Возьмите их и распоряжайтесь по своему усмотрению!
   На глазах у всего зала я опустился на одно колено и поцеловал подол ее платья. А поскольку платье было очень коротким, мой нос ткнулся в самый низ ее живота.
   Кто-то засмеялся.
   - Фигляр! - резко отстранилась она. - Еще одна такая шутка - и я залеплю вам пощечину!
   - О, несравненная! О таком счастье я могу только мечтать!
   Я выпрямился во весь свой немаленький рост, готовый к любым неожиданностям. Но Афродита улыбнулась, взяла меня за руку и повела к выходу.
   - Куда мы идем?
   - Ко мне, - просто сказала она. - Я живу не во дворце, но свой дом я построила сама.
   - Вы - сами - построили - дом? - не поверил я.
   - На досуге. В свободное от основной, работы время, - подтвердила Афродита. - А чем вы занимаетесь?
   - Проектирую дворцы для таких неумех, как вы.
   Однако...
   Мы вошли в кабинку телепорта.
   - Отвернитесь! - потребовала Афродита таким тоном, словно собиралась тут же снять платье.
   Я послушно повернулся к ней спиной и даже заложил руки за голову, как это делают при аресте опасные преступники. Афродита набрала на пульте адрес, оценила мою позу, хмыкнула.
   - Можете опустить руки. Приехали.
   Выйдя из кабинки, мы очутились на...
   Вернее, в...
   Только через пару секунд я понял, что мы стоим на ковре, медленно плывущем среди облаков. Земля была далеко внизу. Я подошел к краю ковра и отшатнулся.
   - И это вы называете домом?
   - Здесь не бывает дождя и снега. Сюда не могут попасть дикие звери и те, кого я не пригласила в гости. Я чувствую себя на ковре в безопасности, мне здесь тепло и уютно. Чем не дом?
   Эта непостижимая женская логика...
   - Выпьете что-нибудь?
   - С удовольствием!
   Не в, а на одном углу ковра стоял бар, на другом - стандартный столик с разноцветными сторонами и два стула.
   Афродита что-то проговорила вполголоса. На столике появилось уже знакомое мне ведерко с бутылкой шампанского. Я, вызвав все ту же бутылку "Наполеона", налил себе коньяку.
   - За то, чтобы наша встреча стала незабываемой, - провозгласила Афродита.
   - Я тебя никогда не забуду. Мы выпили стоя.
   - Потанцуем? - предложил я.
   Отношения между полами за последние полтора десятка лет изменились кардинально. Они, собственно, упростились до неприличия. Но какие-то рудименты прежней чопорности сохранились. Мне, например, трудно, едва уединившись с незнакомой девушкой, сразу же начинать ее раздевать, а тем более сбрасывать одежду самому. Мне все еще нужна какая-то прелюдия, увертюра. Хотя некоторые, я знаю, запросто обходятся без нее.
   - Да. Мне тоже пока трудно так вот, сразу... - прочитала Афродита мои мысли.
   Она включила эротическую музыку. Мы, тесно обнявшись, начали танцевать, потом целоваться.
   Красивая большая пуговица, украшавшая платье Афродиты, начала светиться' алым. Я, наклонившись, прижался к пуговице губами.
   Платье медленно соскользнуло к ее ногам.
   - А ты? - заволновалась она. - Где у тебя расстегивается?
   Я взял ее руку и осторожно подвел ее к пуговице. Когда Афродита нажимала на нее, я почувствовал, как дрожит ее рука.
   Мои брюки и тенниска медленно растворились в воздухе.
   Я отступил на пару шагов. Мне хотелось видеть Афродиту сразу всю, от щиколоток до глаз.
   Она была прекрасна. Платье, лежавшее у ног девушки, напоминало морскую пену. Золотисто-пепельная волна волос падала на ее плечо, почти скрывая правую-грудь; любоваться совершенством левой не мешало ничто. Узкая талия, стройные бедра, светлый пушок, скрывающий низ живота...
   Ей тоже было на что посмотреть.
   Мы шагнули друг к другу одновременно, слились в объятии, медленно опустились на колени...
   - Нет. Первый раз парадом командовать буду я, - пресек я ее попытку принять позу всадницы. - Ты продемонстрируешь свое искусство чуть позже.
   Афродита не возразила.
   Время от времени я приподнимался на руках, чтобы полюбоваться ее прекрасным телом. Почувствовав, что ее ногти впиваются мне в спину, я удвоил усилия.
   Вершины блаженства мы достигли одновременно.
   Потом мы просто лежали рядом, умиротворенные и счастливые. Лежали и о чем-то разговаривали, ожидая, пока желание вновь заставит нас наброситься друг на друга.
   Поза наездницы была, насколько я понял, для Афродиты любимой. Я в этом раунде особой активности не проявлял.
   Зато в следующий раз я провел ее через каскад из трех позиций, перетекающих одна в другую. Она, после небольшого отдыха и нескольких глотков шампанского, доказала, что ее красиво очерченные губы умеют не только обворожительно улыбаться, а язык - не только болтать глупости.
   Я приготовился было достойно ответить на этот любовный вызов, но Афродита вдруг резко поскучнела, плотно сжала бедра и села, прижав груди к коленям.
   - Что-то не так, любимая? - насторожился я.
   - Да нет... Все хорошо.
   - Ты устала? .
   - Нет. Дело не в этом.
   - У тебя какие-то неприятности?
   - Ты долго будешь угадывать и все равно не угадаешь.
   - Наверное, мне пора идти.
   Афродита, уткнувшись подбородком в локоть и прикрыв глаза, не отвечала.
   - Когда мы встретимся?
   - Никогда. Не ищи меня. А сейчас - уходи, пожалуйста, уходи!
   - Ты можешь объяснить, что произошло? В чем моя вина?
   - Ни в чем. Это - мои проблемы. Я попыталась их решить с твоей помощью и поняла - бесполезно. Спасибо тебе - и уходи!
   Я обнял ее за плечи, повернул к себе.
   - Я хочу тебе помочь. И полагаю, смогу это сделать. Только объясни, в чем дело?
   - У тебя есть деньги? - спросила Афродита, впервые за последние минуты подняв на меня прекрасные глаза.
   - И это - вся проблема? - с облегчением засмеялся я. - Ну конечно, наше пребывание и в кафе, и на этом сказочном ковре-самолете оплачиваю я.
   - Естественно, ты, - отмахнулась она. - Я не об этом. Ты знаешь, что такое виртаин?
   - Только теоретически. Говорят, достать его неимоверно трудно...
   - И стоит он неимоверно дорого. Но он того стоит.
   - Ты что... Пробовала? - догадался наконец я.
   - Да. И все то, чем мы сейчас с тобой здесь занимались, по сравнению с виртаином невинно, как поцелуй ребенка. И столь же неинтересно. Я больше не буду заниматься сексом. Даже с тобой, - провела Афродита пальчиком по моим губам.
   - Сколько?
   - Каждая доза - пятьсот рублей.
   - Столько у меня есть. Вот, смотри!
   Я приблизил к ее глазам свою левую руку, высветил сумму на расходном счету.
   - Только я должна удостовериться, что ты не коп.
   - Понимаю. А как ты это сделаешь?
   - Очень просто. Первый раз ты улетишь один. Я буду за тобой наблюдать. И если все будет нормально, ты компенсируешь мне стоимость двух доз: той, что я на тебя потрачу, и второй, уже для меня.
   - Что-то я не понял. Проверка...
   - Ни один коп не согласится на улет. Им это категорически запрещено. Увольняют немедленно, а контроль они проходят каждый месяц. Должна же я обезопасить друзей, снабжающих меня виртаином, - попыталась оправдать свою недоверчивость Афродита.
   - Я согласен. Что я должен делать?
   - Для начала - перечислить на мой счет деньги за две дозы.
   - За одну, - не согласился я. - Ты же видела, у меня только на расходном счету больше двух тысяч рублей. Я, наверное, захочу прихватить еще одну дозу с собой. Поэтому пока одну, потом еще две или даже три.
   Афродита колебалась.
   - В том, что я не коп, ты сейчас убедишься. Чего ты боишься?
   - А чего боишься ты?
   - Того, что ты исчезнешь из моей жизни, да еще и вместе с тропинкой к виртаину. Я давно хотел его попробовать, но никак не мог выйти на установщиков. Было бы обидно найти пещеру с сокровищами и сразу же ее потерять.
   - Ладно. Будь по твоему. Набирай сумму.
   Я громко произнес: "Пятьсот рублей. Перечислить на счет абонента, который будет указан в течение десяти секунд".
   Когда на дисплейчике высветились цифры 500 и замигала стрелка, я протянул левую руку Афродите. Она скомандовала принять сумму, мы соприкоснулись браслетами.
   - Все в порядке?
   Афродита, отвернувшись, высветила свой текущий счет, удовлетворенно улыбнулась.
   - Да. А теперь смотри и слушай. Терком Колибри, девятьсот пятьдесят семь восемьсот тридцать один, - произнесла она слова пароля.
   На фоне облаков появился экран размерами как раз с ковер, образовав своеобразный потолок странной комнаты без стен, служившей Афродите жилищем. Послышались какие-то звуки, лишь отдаленно напоминающие музыкальные, но зачаровывающие своим сложным, на грани какофонии, ритмом и странным, не похожим ни на какой инструмент тембром. На экране появились какие-то цветные пятна и полосы, плавно изменяющие свои оттенки и пропорции. Афродита сидела рядом со мною на коленях, глядя на мое обнаженное тело, в котором начало просыпаться дикое, необузданное желание.
   - А ты... Не смотришь? - удивился я.
   - Нет... Это - мужской вариант виртаина, на меня он не действует, солгала Афродита.
   Я не мог отвести глаз от цветовых пятен, начавших на потолке-экране игру в салочки. Голос Афродиты показался мне грубым и совершенно чужеродным для того калейдоскопически-нарядного пространства, которое медленно втягивало меня в себя.
   Мне показалось, что мое тело, оторвавшись от ковра, медленно поднимается, чтобы раствориться в блистающем мире, имя которому - Абсолютное Счастье.
   Я забыл про Афродиту. Где-то там, в чудесном мире, нежданно-негаданно распахнувшем свои объятия, меня ждала Небесная Невеста, женщина, которую я всю жизнь искал.
   Меня переполнила радость. Я засмеялся, и сила этого чувства утроилась. Афродита стала лишь смутной тенью, закрывавшей часть экрана. Однако мне уже не нужен был весь экран. Один его клочок, любой крохотный кусочек с сумасшедшей пляской цветных пятен - вот все, в чем я нуждался, ныне, и присно, и во веки веков.
   Моя радость еще раз утроилась...
   Все окружающее исчезло. Теперь я был центром мира и всем миром одновременно, поэтому ничто не могло окружать меня, все было во мне, все ликовало, вибрировало и пело.
   Я был не только миром, но и всеми наслаждениями мира.
   Время и пространство исчезли. Им на смену пришли вечность и бесконечность.
   И эта моя мысль оказалась последней. Потому что в вечности и бесконечности растворяется все. Никакая мысль, никакое чувство в них существовать не могут. Я стал бесконечностью... Я растворился в вечности...
   И сразу же понял, что вечность равносильна мгновению. Вернее, так: одна вечность равносильна одному мгновению. Обратное, вообще говоря, неверно...
   И однако же, существуют. Чувство наслаждения, например. Стремительно угасающее чувство, без которого всякая жизнь становится абсолютно бессмысленной. В частности, моя жизнь.
   Мои глаза вновь начали видеть окружающее, а мозг - осознавать всю безотрадность и никчемность жизни. Единственным утешением было небо, огромное голубое небо и медленно плывущие по нему облака.
   Облака в отличие от меня находились в состоянии перманентного экстаза.
   Что-то пошевелилось рядом со мною. Я испуганно повернул голову.
   Какая-то женщина, с грубыми чертами лица и тела, полностью обнаженная, лежала рядом со мною, совершенно обессиленная.
   И счастливая.
   От несправедливости и обиды я заплакал. Женщина нашла в себе силы сесть, положила мою голову себе на колени и начала утешать, гладя меня по волосам, словно мальчика, у которого отняли любимую игрушку.
   - Ну-ну, не расстраивайся... У тебя ведь есть деньги... Значит, ты сможешь испытать это и раз, и другой, и третий... Ты ведь не коп, тебе можно...
   - Я хочу еще одну дозу. Немедленно! - потребовал я. - У меня есть деньги. Возьми все, что осталось, иначе я умру!
   - Ты умрешь, если примешь две дозы подряд. Этого делать ни в коем случае нельзя, малыш. Ведь тогда твои деньги достанутся родственникам, а не нам. Нет... Приходи через три дня в то же самое время в тот же самый бар, я буду ждать. И не вздумай меня искать! Иначе расстанешься с жизнью быстрее, чем не только ты, но даже я думаю, и без помощи виртаина!
   - Почему ты решила, что все мои деньги достанутся вам? - спросил я сквозь слезы.
   - А куда ты теперь денешься? - удивилась Афродита. - Я же видела, ты улетел по-настоящему. Значит, будешь делать это вновь и вновь, пока не кончатся деньги. И учти, следующая доза будет стоить уже тысячу рублей.
   - Я не совсем понял, вы - это кто?
   - А вот этого тебе знать не нужно. Кто слишком много знает, тот быстро умирает. Еще быстрее, чем от виртаина.
   Афродита - уже второй раз за сегодня - провела пальчиком по моим губам.
   - И сколько мне осталось? - равнодушно спросил я.
   - Ровно столько, на сколько у тебя хватит денег. Обычно это три-четыре месяца, если ты очень богат - десять-двадцать. Первая же ломка, не подкрепленная дозой, кончится смертью. Ну, тебе пора, одевайся.
   Я с трудом встал. Ноги мелко дрожали, во рту пересохло. Я налил себе полную рюмку коньяку, выпил, немедленно повторил.
   Афродита тоже подошла к столику, выпила шампанского. Ее, как и меня, слегка покачивало.
   - Так ты все-таки смотрела? - догадался я. - Значит, тебе тоже осталось два-три месяца?
   - Что я, дура, что ли? - одарила меня Афродита улыбкой Джоконды. - Просто я немного выпила, дожидаясь твоего возвращения.
   - Долго я улетал ?
   - Часа полтора, наверное.
   Я подумал, что у меня больше никогда не возникнет желания спать с женщиной. Мне стало так грустно, что я с трудом сдержал переставшие было течь слезы.
   - Не плачь, глупенький!
   Афродита прижала мою голову к своей обнаженной груди. Меня это никак не взволновало. Плотина стыда рухнула, слезы вновь ручьем хлынули из моих глаз.
   - Ну-ну, успокойся... Когда ты примешь следующую дозу, мужская сила вновь вернется к тебе. Но что она по сравнению с тем, что дает виртаин?
   И в самом деле. Что секс по сравнению с улетом? Невинный поцелуй ребенка.
   - Я приду за виртаином завтра, рано утром, - предложил я.
   - Нет. Через три дня. Я уже объяснила почему! - повысила голос Афродита. Одевайся же!
   Я послушно оделся. На фоне облаков обозначились контуры двери, ведущей в кабинку телепорта..
   - Быстрее! - торопила Афродита. - Я вовсе не хочу светиться в вирте!
   Ну что же, полтора часа - срок вполне достаточный. Афродиту наверняка вычислили и в вирте, и в реале. Я вошел в кабинку телепорта, набрал адрес.
   Прозвенел гонг. Я вышел из кабинки и очутился в своем кабинете.
   Очки хомоскафа стали прозрачными. Я подошел к столику, налил из бутылки, в которой когда-то был коньяк "Наполеон", минеральной воды в широкий бокал богемского стекла, жадно выпил, немедленно повторил...
   Лишь после третьего бокала я смог говорить с шефом.
   - Кирилл, ну, что там?
   - Все в порядке, ее вычислили и уже установили наблюдение. Надеюсь, через три-четыре дня столь же успешно проведем вторую фазу.
   Вторую - может быть. Даже третью. Но вот четвертая, как всегда, окажется неудачной. Такая уж у меня работа...
   - Я на сегодня свободен?
   - Да, конечно! Отдыхай, набирайся сил. Завтра выйдешь?
   - Надеюсь, - пожал я плечами. До завтра еще дожить надо.
   Предельно аккуратно сняв скаф - не дай Первый повредить его прессоры-сенсоры! - я ложусь прямо на полу, покрытом ковром с пышным ворсом. Дверь кабинета заперта, никаких "жучков" здесь нет и не может быть - за этим тщательно следит не только служба безопасности Винтерпола, но и я сам. Так что вполне можно расслабиться и хоть немножко оттянуться.
   Этот виртаин так выматывает... Никуда я, конечно, не улетал, никакого экстаза не испытывал. Но изображать подобное в течение полутора часов трудно даже мне.
   Я бормочу слова аутотренинга: "Мои ноги полностью расслаблены... Мои руки полностью расслаблены... Мышцы шеи и головы полностью расслаблены... Я становлюсь похож на облако в штанах... Облако в штанах и рубашке..." Ну и так далее. Конечно, неплохо было бы оттянуться по полной программе, представив себя, допустим, лужей. Спокойной полубесчувственной лужей, в которой отражаются плывущие по небу пушистые облака, находящиеся в состоянии перманентного экстаза. Но такую роскошь я не могу себе позволить - слишком долго потом придется восстанавливать форму. Так что ограничимся облаком в штанах.
   Минут через тридцать, уже не такой разбитый и усталый, я собираю себя с пола, потягиваюсь, проверяя, как функционируют мышцы, выхожу в коридор, закрываю кабинет на ключ.
   Навстречу мне идет Костя Щегольков, начальник четвертого отдела.
   - Привет, Оловянный шериф! Говорят, ты опять с уловом?
   - Думаю, мелкая рыбешка. Лицензиаты виртаина так законспирированы, что их с собаками не найдешь.
   - Да, виртаин никакие собаки не чуют, - хмыкает Костя. - Ну, удачи!
   - Спасибо.
   Кличка "Оловянный шериф" намертво прилипла ко мне еще пять лет назад, как только я приехал из Штатов, чтобы поучить русских копов вылавливать установщиков и дистрибьюторов виртаина. Пока установщики работали только в вирте, проблем не было. Какая разница, откуда заходить в вирт, из московского кабинета или из чикагского. Несколько секунд - и в одной из закрытых гостиных Винтерпола можно расположиться поудобнее на стандартном стуле и обсудить с коллегами из дружественной страны все проблемы. Но когда установщики, после нескольких широкомасштабных облав, почти все исчезли из вирта и начали активно работать в реале, пришлось и нам менять методы работы. Конечно, в вирте начали создавать тренажеры, позволявшие быстро обменяться опытом, но разработка тренажеров - дело нескорое, а установщики виртаина меняли тактику чуть не каждый месяц. Вот тогда-то и было принято решение обменяться специалистами. Приехал я в Москву, родной город моих прадеда-прабабки, он мне понравился. Через полгода привез из Штатов жену, дочь... Так и живу.
   Да и какая, собственно говоря, разница, где жить? Во всех развитых странах уровень жизни высококлассных специалистов примерно одинаков, к тому же большую часть времени они все равно проводят в вирте. Ко мне это, правда, не относится, я предпочитаю работать в реале. Но таких немного, а Стойкий Оловянный шериф именно так звучит моя полная кличка - вообще один. Кличка, конечно, привлекает ко мне излишнее внимание - но только очень узкого круга лиц. Зато я имею доступ к закрытой информации и возможности влияния, которых нет даже у моего предка.
   Этим я, честно говоря, горжусь.
   Глава 2
   И потому вы негодуете на жизнь и землю. Бессознательная зависть светится в косом взгляде вашего презрения.
   Ф.Ницшс. Так говорил Заратустра
   Кормят в здешней столовой очень даже неплохо. Гораздо вкуснее, чем в Штатах, и много натуральных продуктов. Не кулебяками и расстегаями, конечно, потчуют, но и не сосисками из сои. Столовая небольшая, но уютная. На полу широкая лента желтого цвета, извивающаяся между столиками.
   На пороге я на мгновение замираю. Как должен выглядеть человек, только что выполнивший трудную работу? Да не просто трудную, а уникальную, с которой лишь он один и мог справиться? Чувство гордости, само собой, еще чувство удовлетворения, а также - осознание своей неповторимости. Поверх - напускная скромность.
   Отобразив все это на лице, я переступаю порог и направляюсь к ближайшему свободному столику. Вдоль желтой ленты от раздаточной в мою сторону уже катит сервировочный столик.
   Я заказываю рассольник, пельмени и компот. В ожидании, пока столик вернется с заказом, выпиваю пакетик томатного сока, ловя на себе восхищенно-завистливые взгляды коллег. Восхищенные - потому как я только что вычислил распространительницу, завистливые - оттого что еще и дозу виртаина принял. А с наслаждением, даруемым этим зрительно-слуховым наркотиком, не сравнятся ни секс, ни героин. Но мои бедные коллеги никогда этого не испытают, никогда не отведают запретный плод. Впрочем, ломка после виртаина, почти всегда заканчивающаяся смертью, столь мучительна, что одно только знание о ней служит достаточно высоким барьером - для тех, кто понимает. А мои коллеги понимают, и понимают хорошо.
   Тем больше их зависть ко мне.
   Да, ребята, вам такая работа не по плечу. Учитесь, пока я жив!
   Изобразив все это на лице, я снимаю с подкатившего столика горячие тарелки.
   Никто не подсаживается за мой столик, никто не пытается завести разговор. Оловянного шерифа уважают, отчаянно ему завидуют, но не любят. Пусть их. Я навязывать свое общество никому не собираюсь.
   Удостоверившись, что выражение лица вполне соответствует мыслям, я приступаю к трапезе.
   Едва я начинаю мелкими глотками пить компот, браслет теркома дважды сжимает запястье. Я подношу экранчик к глазам.
   - Слушаю!
   Это начальник Управления, Кирилл Семенович Степанов.
   - Логвин, выручи! Я должен был провести занятие с новичками, но меня в министерство вызывают! Из всех начальников отделов ты один свободен. Подменишь?
   Вот она, людская благодарность! Только что, рискуя жизнью и здоровьем, я провел уникальную операцию. Еще неизвестно, удастся ли на этот раз избежать пристрастия к виртаину. Мне крайне необходим отдых, хотя бы полдня. А шеф...
   - На какую тему базар должен быть? - обреченно спрашиваю я.
   - На какую хочешь! Их двое; одна новенькая, только после школы вирт-полиции, еще ничего не знает. Второй - молодой винтерполовец, уже со стажем и с двумя благодарностями, очень хотел бы работать в твоем отделе. Присмотрись к нему, может, возьмешь?
   - Вряд ли.
   - Все равно расскажи им про себя - пусть услышат легенду из уст ее героя!
   - Я им лучше про виртаин расскажу.
   - Про что угодно. Начало занятия в шестнадцать пятнадцать в двадцать девятом кабинете. Спасибо!
   Обрадованный Кирилл исчезает с экранчика теркома. Побоялся, наверное, что я вспомню о каких-нибудь неотложных делах. Да ладно уж, выручить шефа - святое дело. Святое в том смысле, что абсолютно бескорыстное. Случись с подчиненным какая неприятность - разве шеф вспомнит о том, кто его не раз выручал? Нет. Устроит прилюдную выволочку или вообще подаст рапорт о несоответствии. На то он и шеф...