Страница:
Мама так и не извинилась, хотя вела себя относительно нормально. Но то, что нормально для нее, на остальной мир не распространяется. Меня по-прежнему изводили советами найти мужа, пока не стукнуло тридцать (боже, еще целых четыре года впереди!), ругали, что уделяю слишком много внимания карьере, и нещадно критиковали за каждый набранный килограмм.
А вот на работе следующие недели получились просто адскими. Всякий раз, когда пыталась договориться об интервью, вокруг меня будто вакуум образовывался. Общительные и дружелюбные пресс-секретари внезапно перестали отвечать на звонки, давно запланированные встречи отменялись в самый последний момент, и в курилке я два или три раза заставала отчаянно сплетничающих обо мне коллег.
Кроме того, жутко неприятно считаться пассией первого красавца Америки, ведь я не занималась сексом так давно, что почти забыла, как это делается.
С каждой неделей становилось все сложнее укладываться в срок, а ведь раньше такой проблемы вообще не существовало! Я часами просиживала у факса, ожидая согласий на интервью, а иногда и самих ответов на вопросы от звезд, которым «неотложные дела» мешали со мной встретиться. Почти каждый день приходилось задерживаться допоздна, чтобы хоть как-то сдержать спад, который, увы, наметился в моей карьере.
Пожалуй, самым неприятным последствием инцидента с Коулом стала реакция Маргарет. Она свято верила «Будуару» и явно ожидала от меня соответствующего поведения.
Когда я пожаловалась, что не могу добиться интервью с Орландо Блумом, который раньше соглашался без проблем, шеф подмигнула: «Уверена, ты найдешь способ его убедить». Когда пришел отказ от Джерри О'Коннелла, она посоветовала выбирать более сексуальное белье, а в случае с Хью Грантом предложила подумать об увеличении груди.
За шесть недель то же самое повторилось с каждым голливудским небожителем, который не пожелал со мной побеседовать, а заверения в том, что между мной и Коулом ничего не было, в сознании начальницы никак не откладывались. На планерках шефиня дважды называла меня «нашей лисичкой», а я заливалась не по-лисьи густым румянцем.
Во всем, что не касалось работы, июнь и первая половина июля прошли весьма неплохо. Уэнди сдержала слово и через неделю после выхода памятной статьи переехала ко мне жить. О такой соседке можно было только мечтать. Возвращаясь домой первой, что из-за моих проблем случалось почти каждый день, она делала ужин, а в свободные вечера к нам присоединялся Жан Мишель. Готовила подруга прекрасно и клялась, что все ее рецепты – чистой воды импровизация.
Еще на лестничной клетке я чувствовала божественные ароматы специй, жареного мяса и свежевыпеченного хлеба.
– Всегда мечтала открыть собственный ресторан, – скромно потупившись, призналась Уэнди.
Лето выдалось жарким. Все выходные мы с Уэнди загорали и потягивали лимонад на Овечьем лугу в Центральном парке, катались на аттракционах в Кони-Айленде или ездили купаться в Си-Брайт или Хайлендз.
Недели сменяли одна другую, а я все переживала из-за того, что нет никаких вестей от Коула. Он не объявлялся с тех самых пор, как вышла статья в «Будуаре». Наверное, обиделся и винит во всем меня, а ведь я ничего не сделала. И он определенно спит с Иваной. Вообще, меня это не должно было волновать, но я переживала, еще как переживала.
Естественно, по отношению .ко мне Коул вёл себя просто безупречно: не бросил пьяную в баре, поддержал после ссоры с Томом и даже пришел в редакцию, желая убедиться, что со мной все в порядке. А я, получается, отплатила ему, заявив бульварному журналишке, что мы любовники. Естественно, актер оскорблен. Браннон – звезда первой величины, а все думают, что он спал с одевающейся на распродажах дурнушкой, причем совершенно плоской. Куда мне до голливудских стандартов! Он привык к куколкам вроде Кайли Дейн: высоким, пышногрудым, с безупречной кожей и эксклюзивными нарядами; или к снежным королевам вроде Иваны: холодным, прекрасным, недоступным, с горящими глазами и низким бархатным голосом, будто излучающим богатство и уверенность в себе. Действительно, разве Коул лишний раз взглянет на такую, как я?
Особенно тяжело приходилось оттого, что лицо Браннона было буквально повсюду: на развешанных по городу афишах, на автобусах и анонсах новых фильмов, которые постоянно показывали по телевизору. По вечерам я бездумно щелкала пультом, натыкаясь то на повтор его интервью, то на романтическую комедию с ним в главной роли. Мне будто соль на раны сыпали, и, сгорая от стыда, я снова и снова вспоминала нашу последнюю встречу. Надо же, фактически выставила его за дверь после всего, что он для меня сделал!
Когда актер стал появляться в моих снах, я не на шутку перепугалась. Наверное, это из-за того, что его так любят рекламщики, и жгучего чувства вины. Я кое-как успокоилась, убедив себя, что через пару дней выйдет августовский номер и все наконец закончится. Через пресс-секретаря пошлю ему несколько экземпляров и стандартное благодарственное письмо – так же, как и всем знаменитостям, участвовавшим в наших специальных проектах. А потом забуду о нем раз и навсегда. Выйдет материал, скандальная статья окончательно забудется, и Коул Браннон исчезнет из моей жизни.
Наверное, от таких мыслей должно становиться легче, но почему-то не становилось; и меня это пугало.
АЗЫ ЖУРНАЛИСТИКИ
ИСТОРИИ С ОБЛОЖКИ
А вот на работе следующие недели получились просто адскими. Всякий раз, когда пыталась договориться об интервью, вокруг меня будто вакуум образовывался. Общительные и дружелюбные пресс-секретари внезапно перестали отвечать на звонки, давно запланированные встречи отменялись в самый последний момент, и в курилке я два или три раза заставала отчаянно сплетничающих обо мне коллег.
Кроме того, жутко неприятно считаться пассией первого красавца Америки, ведь я не занималась сексом так давно, что почти забыла, как это делается.
С каждой неделей становилось все сложнее укладываться в срок, а ведь раньше такой проблемы вообще не существовало! Я часами просиживала у факса, ожидая согласий на интервью, а иногда и самих ответов на вопросы от звезд, которым «неотложные дела» мешали со мной встретиться. Почти каждый день приходилось задерживаться допоздна, чтобы хоть как-то сдержать спад, который, увы, наметился в моей карьере.
Пожалуй, самым неприятным последствием инцидента с Коулом стала реакция Маргарет. Она свято верила «Будуару» и явно ожидала от меня соответствующего поведения.
Когда я пожаловалась, что не могу добиться интервью с Орландо Блумом, который раньше соглашался без проблем, шеф подмигнула: «Уверена, ты найдешь способ его убедить». Когда пришел отказ от Джерри О'Коннелла, она посоветовала выбирать более сексуальное белье, а в случае с Хью Грантом предложила подумать об увеличении груди.
За шесть недель то же самое повторилось с каждым голливудским небожителем, который не пожелал со мной побеседовать, а заверения в том, что между мной и Коулом ничего не было, в сознании начальницы никак не откладывались. На планерках шефиня дважды называла меня «нашей лисичкой», а я заливалась не по-лисьи густым румянцем.
Во всем, что не касалось работы, июнь и первая половина июля прошли весьма неплохо. Уэнди сдержала слово и через неделю после выхода памятной статьи переехала ко мне жить. О такой соседке можно было только мечтать. Возвращаясь домой первой, что из-за моих проблем случалось почти каждый день, она делала ужин, а в свободные вечера к нам присоединялся Жан Мишель. Готовила подруга прекрасно и клялась, что все ее рецепты – чистой воды импровизация.
Еще на лестничной клетке я чувствовала божественные ароматы специй, жареного мяса и свежевыпеченного хлеба.
– Всегда мечтала открыть собственный ресторан, – скромно потупившись, призналась Уэнди.
Лето выдалось жарким. Все выходные мы с Уэнди загорали и потягивали лимонад на Овечьем лугу в Центральном парке, катались на аттракционах в Кони-Айленде или ездили купаться в Си-Брайт или Хайлендз.
Недели сменяли одна другую, а я все переживала из-за того, что нет никаких вестей от Коула. Он не объявлялся с тех самых пор, как вышла статья в «Будуаре». Наверное, обиделся и винит во всем меня, а ведь я ничего не сделала. И он определенно спит с Иваной. Вообще, меня это не должно было волновать, но я переживала, еще как переживала.
Естественно, по отношению .ко мне Коул вёл себя просто безупречно: не бросил пьяную в баре, поддержал после ссоры с Томом и даже пришел в редакцию, желая убедиться, что со мной все в порядке. А я, получается, отплатила ему, заявив бульварному журналишке, что мы любовники. Естественно, актер оскорблен. Браннон – звезда первой величины, а все думают, что он спал с одевающейся на распродажах дурнушкой, причем совершенно плоской. Куда мне до голливудских стандартов! Он привык к куколкам вроде Кайли Дейн: высоким, пышногрудым, с безупречной кожей и эксклюзивными нарядами; или к снежным королевам вроде Иваны: холодным, прекрасным, недоступным, с горящими глазами и низким бархатным голосом, будто излучающим богатство и уверенность в себе. Действительно, разве Коул лишний раз взглянет на такую, как я?
Особенно тяжело приходилось оттого, что лицо Браннона было буквально повсюду: на развешанных по городу афишах, на автобусах и анонсах новых фильмов, которые постоянно показывали по телевизору. По вечерам я бездумно щелкала пультом, натыкаясь то на повтор его интервью, то на романтическую комедию с ним в главной роли. Мне будто соль на раны сыпали, и, сгорая от стыда, я снова и снова вспоминала нашу последнюю встречу. Надо же, фактически выставила его за дверь после всего, что он для меня сделал!
Когда актер стал появляться в моих снах, я не на шутку перепугалась. Наверное, это из-за того, что его так любят рекламщики, и жгучего чувства вины. Я кое-как успокоилась, убедив себя, что через пару дней выйдет августовский номер и все наконец закончится. Через пресс-секретаря пошлю ему несколько экземпляров и стандартное благодарственное письмо – так же, как и всем знаменитостям, участвовавшим в наших специальных проектах. А потом забуду о нем раз и навсегда. Выйдет материал, скандальная статья окончательно забудется, и Коул Браннон исчезнет из моей жизни.
Наверное, от таких мыслей должно становиться легче, но почему-то не становилось; и меня это пугало.
АЗЫ ЖУРНАЛИСТИКИ
ИСТОРИИ С ОБЛОЖКИ
Вторая среда июля началась, как любой другой день, даже чуть лучше. С утра позвонили два пресс-секретаря, дав официальное согласие на интервью с актрисами, я договорилась с Молли Симз и Кирстен Данст, которые должны были блистать на обложках ноябрьского и декабрьского номеров соответственно, и почти закончила очередную идиотскую статью по заказу Маргарет: «Как за неделю покорить парня».
Прекрасному настроению не мешало даже то, что в тот день выходил августовский номер.
Пусть уж скорее мой явно несексуальный очерк о Коуле Бранноне поступит в продажу и вся эта история закончится. Надеюсь, хоть тогда перестану о нем думать, а то вся извелась, что он не дает о себе знать.
К двенадцати тридцати первые экземпляры, которые обычно привозили стопками по двадцать пять штук, еще не поступили, и, особо о них не беспокоясь, я решила пойти на ланч.
Уже заплатив за салат в пластиковом контейнере, я сидела за микроскопическим столиком в кафе «Париж» на углу Бродвея и Сорок пятой улицы, когда на мобильный позвонила Уэнди.
– Думаю, тебе стоит вернуться, – без всякой прелюдии заявила подруга.
Голос ее дрожал, и в безобидных словах мне сразу почудилось что-то зловещее.
– В чем дело? – спросила я, опасаясь, что они поссорились с Жаном Мишелем: уж слишком все было гладко и безоблачно.
– Ты сейчас где? – вместо ответа спросила она.
– В кафе «Париж». Так мне возвращаться?
– Встречаемся во дворе за зданием редакции. Приходи скорее, я уже спускаюсь.
И, не дав мне ничего сказать, подруга отсоединилась.
С бешено колотящимся сердцем я швырнула в урну недоеденный салат, схватила сумочку и бросилась вон из кафе. Дожидаясь, когда на светофоре загорится зеленый, я заметила Уэнди с развевающимися на ветру морковными кудрями. В руках у нее журнал, судя по всему августовский «Стиль». Не замечая меня, она нервно расхаживала взад-вперед.
Я неслышно подошла к ней сзади.
– Привет!
Перепугавшись, она чуть не подпрыгнула, обернулась и затравленно на меня посмотрела.
– Так из-за чего такая спешка?
Чуть ли не впервые со дня нашего знакомства Уэнди не улыбнулась в ответ. Глядя на ее нервозное состояние, серьезное лицо и перепуганные глаза, я почувствовала, как начинает сосать под ложечкой. Понимая, что напряжение исходит от журнала, я попробовала рассмотреть обложку, но та была слишком далеко.
Да, ничего хорошего мне это не сулит.
– Давай присядем, – предложила Уэнди и за руку повела меня к большой бетонной чаше для цветов.
Кое-как послушно примостившись, я стала ждать объяснений.
– Ты в порядке? – спросила я.
Будто решив смириться с судьбой, она подняла глаза и сунула мне «Стиль».
Иногда в кино, прежде чем случится что-то страшное, герои начинают видеть все в замедленном темпе. В человека стреляют из пистолета, и, перед тем как упасть замертво, он наблюдает за летящей пулей и успевает критически оценить свою жизнь. В лимузин новобрачных вот-вот врежется поезд, а они сидят, завороженно глядя на несущуюся на них махину. Кажется, у них предостаточно времени, чтобы спокойно выбраться из салона и скатиться по насыпи. Девушку сталкивают с моста, и, падая в воду, она ухитряется разглядеть буруны и скрывающуюся в прозрачной глубине рыбу.
Когда я впервые взглянула на обложку августовского «Стиля», мне тоже показалось: время превратилось в тягучую патоку. Считанные секунды ушли на то, чтобы прочитать анонс, и все вокруг будто замерло, а стучащая в ушах кровь вытеснила обычные звуки летнего дня: болтовню театралов, спешащих на дневное представление в «Винтер-Гарден», гул машин, нетерпеливо ползущих по Бродвею на юг. Вместо шума – давящая на виски тишина.
– Клэр! Клэр!
Взволнованный голос Уэнди доносился будто издалека. Глаза вцепились в страницу: я читала и перечитывала анонс, желая удостовериться, что мне ничего не пригрезилось. Просматриваю строчки – и тут же зажмуриваюсь в надежде, что ужасные слова исчезнут. Но они не исчезали, а ярко-синюю типографскую краску взглядом не выведешь.
– Клэр, ты в порядке? Скажи что-нибудь! Перепуганная подруга легонько встряхнула меня за плечи.
Я подняла на нее мутные, ничего не видящие глаза.
– Это какая-то ошибка, – чуть слышно пробормотала я.
А что еще сказать? Такое мне и в голову не приходило!
Еще один взгляд на обложку: Коул Браннон улыбается, глаза блестят, тонкая ткань рубашки красиво обтягивает мускулистый торс. Это самый лучший снимок из тех, что я видела. В один безумный момент показалось: если смотреть только на фотографию, все вернется на круги своя…
Увы, глаза, как намагниченные, возвращались к ярко-голубым анонсам, которые начинались на уровне плеч актера. На полях справа – обычная галиматья: «Тридцать пять лучших способов похудеть», «Двадцать новых способов довести его до экстаза», «Пятьдесят ярких идей осенней моды», но их я едва замечала. Под снимком лукаво улыбающегося Коула и логотипом «Стиля» – жуткий заголовок, выведенный до неприличия крупными буквами. Да, с таким материалом номер станет абсолютным лидером продаж.
«Как переспать с кинозвездой: откровения нашей корреспондентки после ночи с Коулом Бранноном». Эксклюзивный материал Клэр Райли.
– О боже, – прошелестела я, в ужасе глядя на Уэнди: лицо бледное, губы закушены, в глазах тревога. – Как?.. Почему?..
– Не знаю, – серьезно проговорила она. – Честное слово, не знаю…
Я смотрела на нее во все глаза, не в силах думать, шевелиться и даже дышать.
– А. сам очерк? – прохрипела я. – Такой же ужасный?
Секундное колебание, и та кивнула.
Непослушными пальцами я открыла оглавление, и быстро нашла статью. Посреди страницы – очень сильно увеличенное фото: мы с Бранноном обнимаемся у подъезда. Снимок знакомым не кажется; похоже, его сделали в день, когда нас застала Сидра. Больше Коул ни разу у меня не был, и прилюдно мы не обнимались. Работа явно непрофессиональная: ясно по недостаточной резкости, да и сам кадр чуть заметно наклонен влево. Папарацци тут ни при чем: при всей мерзости у них всегда все ровно и четко. Получается, это главная из Тройняшек, увидев Коула у меня в квартире, решила вернуться с камерой.
Текст оказался еще ужаснее. Я начала читать, не зная, выдержит ли сердце до конца очерка.
«Исторически беспорядочный секс считался привилегией сильного пола. Мужчины прижимали невинных девушек к груди и шептали на ушко милые пустяки о любви с первого взгляда и прочей романтической ерунде, которая бывает лишь в сказках».
Боже, да это же вступление совсем к другой статье: «Десять причин найти парня на одну ночь», Маргарет заказала ее за несколько дней до интервью с Бранноном! Судорожно ловя воздух ртом, я продолжала читать.
«Женщины любят ушами, любят красивые слова, а в результате – разбитые сердца и попранные чувства. Но кто сказал, что мы не можем диаметрально изменить ситуацию и взять инициативу в свои руки? Девушки, нам тоже по силам магия случайных встреч, и мы в состоянии проверить мужские сердца на прочность».
– Не-ет! – прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
По неизвестно каким законам за вступлением к первой статье шел третий абзац моего очерка о Коуле Бранноне: «Одного-единственного взгляда на этого актера достаточно, чтобы понять, как ему удается очаровывать женщин по обе стороны экрана. Улыбка теплая и искренняя, глаза озаряют все вокруг, а рукопожатие твердое, но такое нежное!»
Затем в статью вклинивалось чужое предложение: «Я тут же поняла: этот парень должен стать моим».
Стало трудно дышать, а текст в очередной раз сменил направление, вернувшись к тому, что я писала о случайных связях. Удивительно, как безупречно все подогнано: готовый очерк похож не на пеструю мозаику, а на цельный материал, якобы написанный мной после интима с Коулом.
«Зачем нужен беспорядочный секс? Во-первых, это отличный способ потешить собственное эго, особенно если заниматься им с парнем, на которого давно заглядывалась».
Съежившись от стыда, я узнала первую из десяти наспех сочиненных причин. Тогда, помнится, я страшно гордилась собой, а теперь собственные слова обернулись против меня. Следующая строчка еще страшнее своей вульгарной прямолинейностью.
«Как и большинство женщин Америки, я уже несколько лет любовалась Коулом Бранноном, считая его идеальным кандидатом для проверки своей теории».
Из горла вырвался жалобный стон.
«В желтой прессе ходят упорные слухи о романе этого актера с Кайли Дейн, партнершей по фильму «На крыльях орла», но Браннон их категорически отрицает: «Это неправда. Клянусь небесами, Кайли – чудесный человек, но между нами ничего нет. Я никогда в жизни не закрутил бы роман с замужней женщиной»».
Цитату я тут же узнала: именно так он сказал, когда мы вышли из «Ателье». Следующая, явно чужая строчка снова заставила съежиться.
«Он казался таким одиноким, но лукаво изогнутые брови и многозначительная улыбка убедили: здесь кроется более тонкий намек или даже предложение… интимное предложение».
– Боже!
Я чуть ли не рыдала на плече у подруги. Лицо у нее было страшное, застывшее, словно маска.
– Разве я написала бы такое?!
– Знаю, – тихо отозвалась она, а я читала дальше, читала и за голову хваталась.
«Все знают: это чертовски приятно – вот, пожалуй, самый веский аргумент в пользу одноразового секса».
Я побледнела, вспомнив «самую оригинальную причину номер десять». Мы с Уэнди были уверены: чопорная Маргарет ее вырежет. Мечтать не вредно…
«А с кем может быть приятнее, чем с первым красавцем Голливуда?»
– Нет! – в голос заревела я, оторвав глаза от ненавистной страницы. – Не могу поверить!
Пришлось читать дальше. Всего было четыре страницы тошнотворного коктейля из статьи о случайных связях и очерка о Бранноне, круто замешанных на чужих словах, от которых гремучая смесь становилась абсолютно однородной. Заканчивалось все так же отвратительно, как начиналось:
«Расстались мы на пороге моего дома. Заглянув в бездонные синие глаза, я поняла, почему беспорядочный секс жизненно необходим: потому что случайный партнер может оказаться отличным парнем, с которым стоит познакомиться поближе».
– Нет! – пугая людей, закричала я. Это же моя причина номер три, та самая, над которой она смеялась!
«Будет ли у нас с Коулом продолжение – время покажет. Он ведь привык кружить головы. Стыдно признать, но в моем случае у него все отлично получилось. Что бы ни произошло дальше, я на всю жизнь сохраню память о нашей с ним близости».
Едва дочитав последнюю строчку, я захлопнула журнал и тут же отдала его Уэнди. Вдруг без него все встанет на свои места? Сил нет смотреть на этот номер! Да по сравнению с ним статья в «Будуаре» – просто детский лепет. Вот это настоящая беда, удар ниже пояса.
– И что мне теперь делать? – шепотом спросила я.
– Не знаю, – покачала головой подруга, у которой впервые не нашлось совета.
– Это ведь Сидрина работа?
Голос блеклый, безжизненный: что толку злиться, если случилось худшее?
– Да, точно, – кивнула Уэнди, а потом уже не так уверенно договорила: – Она ведь правила текст.
– Но я видела последнюю версию!
– Значит, она вернулась и внесла изменения уже после того, как ты подписала статью к печати, – предположила Уэнди. – Это же просто сказка: и тебе мстит, и должность исполнительного директора из-под носа Мейт уводит – дебют в редактуре получился блистательный!
– О боже! – в который раз простонала я. Конечно, можно было самой догадаться. – Журнал раскупят с бешеной скоростью, и все подумают: это Сидрина заслуга.
Как непривычно видеть Уэнди такой серьезной…
– Нужно что-то делать, – объявила я, и она кивнула.
– Знаешь, ты могла бы подать в суд, – тихо предложила подруга.
Я ошеломленно молчала: о тяжбе со «Стилем» я даже не подумала. Поняв мою нерешительность, она продолжила:
– За такое ты просто обязана подать в суд, и иск будет вполне обоснованный. Отмолчишься – люди решат: все правильно и вы с «Коулом любовники.
– Ты действительно так считаешь?
– Всему есть пределы, – твердо сказала Уэнди. – Уверена, это настоящая дискредитация, клевета, диффамация, или как там говорят юристы.
Молчание затянулось, голова шла кругом.
– Хорошо, так и будет, – согласилась я, мысленно составляя дальнейший план действий, затем встала и с грустью посмотрела на подругу. – А сейчас нужно уволиться.
– Я тоже уволюсь. – Уэнди обняла меня за плечи. – Вместе не так страшно быть безработными.
– Но ты вовсе не обязана уходить!
– Нет, я должна и хочу, – твердо заявила она. – Этот номер – верх подлости и низости, я просто не смогу работать в команде Маргарет, зная, как она с тобой поступила.
Не сказав больше ни слова, мы вошли в лифт и поднялись на сорок шестой этаж. О чем думала Уэнди, не знаю, но сама я изо всех сил старалась сосредоточиться на предстоящем увольнении. Увы, мысли возвращались к Коулу Бранно-ну: если каким-то чудом он не возненавидел меня после публикации в «Будуаре», августовский «Стиль» довершит дело.
А самое страшное – актер никогда не узнает правду и будет думать, что я намеренно причинила ему боль. Со стороны все выглядит, будто предприимчивая журналистка решила извлечь из интервью дополнительные дивиденды. Он мне доверился, вел себя, как подобает настоящему джентльмену, которых на моем пути не было и не будет, и чем ответила я?
– Давай ты первая, – чуть слышно сказала Уэнди, когда мы вышли из кабины и остановились у стойки администратора. – Удачи!
Она отдала мне злополучный номер.
– Спасибо!
Последний поворот, и коридор вывел нас к кабинету начальницы.
Касси мерзко ухмыльнулась мне, подняв глаза от ненавистной страницы.
– Стыд-то какой! – презрительно протянула она, однако я не удостоила ее вниманием.
– Маргарет на месте?
– Да, разговаривает по телефону… – заявила секретарь, но я уже летела мимо нее к вычурным дубовым дверям. – Эй, подожди, нельзя же просто так… – заверещала Касси, глядя, как я, красная от злости, врываюсь в кабинет главного редактора.
– Клэр! – воскликнула Маргарет, быстро закончила разговор и повесила трубку. – Какой неожиданный сюрприз! – Голос чуть дрожал, но вряд ли ее можно в этом обвинять. – Садись, – показав на кресла, любезно предложила она.
– Я лучше постою.
В правой руке – «Стиль», левая сжалась в кулак. Шеф посмотрела на свернутый в трубочку журнал, потом на меня, открыла рот, будто хотела что-то сказать, но так и не решилась. Повисло неловкое молчание, и главный редактор нервно заерзала.
– Ммм, отличные новости! – бодро проговорила она, желая прервать гнетущую тишину. – Звонил президент «Смит-Бейкер медиа». Все только и говорят, что о нашем августовском номере. Число проданных экземпляров превзошло все ожидания! Со мной уже связались представители Си-эн-эн, «Фокс-ньюз», «Нью-Йорктайме», «Лос-Анджелес таймс» и «Рейтер». Это здорово, поздравляю, Клэр!
Маргарет с надеждой подняла глаза, явно рассчитывая, что, вне себя от радости, я соскочу с кресла. Очевидно, в моем взгляде особого счастья не было, потому что она опять стала беспокоиться. Похоже, медленно, но понимала: я не намерена отмечать с ней успех.
– Почему? – только и спросила я, чувствуя, как наваливается безумная усталость.
В зеленых глазах шефини промелькнуло удивление. .
– Почему продажи пошли вверх? – нервно хихикнув, спросила она. – Твоя статья просто супер, весь город только о ней и говорит. Поэтому…
– Нет, – перебила ее я, – почему вы так со мной поступили?
Начальнице вновь стало не по себе.
– Как «так»?
– А вот. – Я подняла журнал и ткнула пальцем в кричащий заголовок под фотографией Коула. – Зачем вы это сделали?
– Ну, Клэр, – невинно потупилась Маргарет. – Я думала, ты обрадуешься.
Лучше выждать, пока клокочущий гнев утихнет, и тщательно обдумать следующую фразу.
– Думали, обрадуюсь? – На последнем слове я едва не задохнулась. – Но это ложь! Вы оклеветали меня, оклеветали Коула Браннона…
– О чем ты говоришь? – слабым голосом спросила шефиня. – Вообще-то Сидра предупреждала, что ты, возможно, немного расстроишься, но, по ее словам, это чистая правда.
– Между мной и Бранноном ничего не было! – рявкнула я.
Главный редактор засмеялась, на самом деле засмеялась!
– Клэр, милая, – покровительственно начала она, но небрежный тон совсем не сочетался с беспокойно бегающими глазами, – так в этом вся проблема? Я знаю, что ты спала с Коулом. Дорогая, мне не лги, тут нечего стыдиться.
– Я не спала с этим актером! – Каждое слово пришлось произносить чуть ли не по слогам. – В постель его не тащила, не целовала, черт возьми, даже глазки не строила, понимаете вы это или нет? Я предъявлю «Стилю» миллионный иск! Разве можно так поступать с людьми?
При слове «иск» на лице Маргарет не осталось ни кровинки. Рафинированная бизнес-леди посерела от страха.
– Слушай, Клэр, ты ведь шутишь, правда? – неуверенно спросила она, мелко задрожала, и искусственный лондонский акцент тут же испарился. – Сидра говорила, что застала Коула у тебя в квартире и вы занимались сексом.
– А я вам бесчисленное множество раз повторяла: ничего не было!
Мой голос креп с каждой секундой.
– Знаю-знаю, – заторопилась шефиня. – Но я предположила… подумала… ты просто стесняешься, работу боишься потерять. Кроме того, когда об этом впервые зашла речь, ну, после статьи в «Будуаре», августовский номер был уже сдан в печать. – Наклонив аккуратно причесанную голову, она смотрела на меня в полном замешательстве. – А ты утверждаешь, между вами ничего не было?
Похоже, удивление неподдельное, и на мгновение мне стало жаль Маргарет. Ну какой она главный редактор, даже не подумала, что центральная статья номера может оказаться липой! Чувствовала ведь, мне будет неприятно, только тогда ей было все равно, а сейчас, попав в опасную, чреватую судебным разбирательством ситуацию, ведет себя как испуганный ребенок.
– Между нами правда ничего не было, – тихо сказала я, глядя в ее испуганные глаза. – Можно было сразу все выяснить, только вы не потрудились меня спросить.
– Она уверяла… – слабо начала шефиня, зеленея на глазах.
– Больше всего на свете этой женщине нужна должность исполнительного директора, прибавка к жалованью и дополнительные полномочия, – тихо пояснила я. – Вот она и составила план. Сами говорите, число проданных экземпляров превзошло ожидания, и все думают, что это ее заслуга.
– Но… – не сводя с меня глаз, проблеяла начальница, – статью-то ты написала.
– Нет, я готовила очерк о Коуле Бранноне, а Сидра полностью его переделала, смешав с той идиотской статьей о беспорядочном сексе, которую вы заказали.
Такой грубости по отношению к Маргарет я никогда себе не позволяла, но все полтора года с нетерпением ждала шанса высказать, насколько нелепа она сама и ее задания. Даже в голову не приходило, что это случится при таких обстоятельствах!
– Не может быть… – в ужасе шептала Маргарет.
– У меня есть оригинал, то есть подписанный мной вариант. Специально сохранила на компьютере и распечатала, – пригвоздив ее ледяным взглядом, объявила я. – Могу принести, если угодно взглянуть.
– Нет. – Маргарет ссутулилась, будто признавая свое поражение. – Но зачем она с тобой так поступила?
– Не понравилось, что вы назначили меня старшим редактором, – объяснила я и кратко рассказала, как именно все произошло. – А еще ее сестра спала с моим бойфрендом. В то утро Сидра зашла ко мне забрать кое-что из вещей и случайно застала Коула Браннона. Он знал, что накануне я выгнала Тома, и хотел осведомиться, как мои дела. Коул – прекрасный человек, но мы с ним не то что не спали, даже ни разу не целовались. И ей это отлично известно. Она быстро смекнула: вот отличная возможность добиться повышения, – продолжала я. – Кроме того, Сидра годами плела небылицы о романе с Джорджем Клуни, так что привести план в действие и превратить ложь в правду не составило никакого труда.
Прекрасному настроению не мешало даже то, что в тот день выходил августовский номер.
Пусть уж скорее мой явно несексуальный очерк о Коуле Бранноне поступит в продажу и вся эта история закончится. Надеюсь, хоть тогда перестану о нем думать, а то вся извелась, что он не дает о себе знать.
К двенадцати тридцати первые экземпляры, которые обычно привозили стопками по двадцать пять штук, еще не поступили, и, особо о них не беспокоясь, я решила пойти на ланч.
Уже заплатив за салат в пластиковом контейнере, я сидела за микроскопическим столиком в кафе «Париж» на углу Бродвея и Сорок пятой улицы, когда на мобильный позвонила Уэнди.
– Думаю, тебе стоит вернуться, – без всякой прелюдии заявила подруга.
Голос ее дрожал, и в безобидных словах мне сразу почудилось что-то зловещее.
– В чем дело? – спросила я, опасаясь, что они поссорились с Жаном Мишелем: уж слишком все было гладко и безоблачно.
– Ты сейчас где? – вместо ответа спросила она.
– В кафе «Париж». Так мне возвращаться?
– Встречаемся во дворе за зданием редакции. Приходи скорее, я уже спускаюсь.
И, не дав мне ничего сказать, подруга отсоединилась.
С бешено колотящимся сердцем я швырнула в урну недоеденный салат, схватила сумочку и бросилась вон из кафе. Дожидаясь, когда на светофоре загорится зеленый, я заметила Уэнди с развевающимися на ветру морковными кудрями. В руках у нее журнал, судя по всему августовский «Стиль». Не замечая меня, она нервно расхаживала взад-вперед.
Я неслышно подошла к ней сзади.
– Привет!
Перепугавшись, она чуть не подпрыгнула, обернулась и затравленно на меня посмотрела.
– Так из-за чего такая спешка?
Чуть ли не впервые со дня нашего знакомства Уэнди не улыбнулась в ответ. Глядя на ее нервозное состояние, серьезное лицо и перепуганные глаза, я почувствовала, как начинает сосать под ложечкой. Понимая, что напряжение исходит от журнала, я попробовала рассмотреть обложку, но та была слишком далеко.
Да, ничего хорошего мне это не сулит.
– Давай присядем, – предложила Уэнди и за руку повела меня к большой бетонной чаше для цветов.
Кое-как послушно примостившись, я стала ждать объяснений.
– Ты в порядке? – спросила я.
Будто решив смириться с судьбой, она подняла глаза и сунула мне «Стиль».
Иногда в кино, прежде чем случится что-то страшное, герои начинают видеть все в замедленном темпе. В человека стреляют из пистолета, и, перед тем как упасть замертво, он наблюдает за летящей пулей и успевает критически оценить свою жизнь. В лимузин новобрачных вот-вот врежется поезд, а они сидят, завороженно глядя на несущуюся на них махину. Кажется, у них предостаточно времени, чтобы спокойно выбраться из салона и скатиться по насыпи. Девушку сталкивают с моста, и, падая в воду, она ухитряется разглядеть буруны и скрывающуюся в прозрачной глубине рыбу.
Когда я впервые взглянула на обложку августовского «Стиля», мне тоже показалось: время превратилось в тягучую патоку. Считанные секунды ушли на то, чтобы прочитать анонс, и все вокруг будто замерло, а стучащая в ушах кровь вытеснила обычные звуки летнего дня: болтовню театралов, спешащих на дневное представление в «Винтер-Гарден», гул машин, нетерпеливо ползущих по Бродвею на юг. Вместо шума – давящая на виски тишина.
– Клэр! Клэр!
Взволнованный голос Уэнди доносился будто издалека. Глаза вцепились в страницу: я читала и перечитывала анонс, желая удостовериться, что мне ничего не пригрезилось. Просматриваю строчки – и тут же зажмуриваюсь в надежде, что ужасные слова исчезнут. Но они не исчезали, а ярко-синюю типографскую краску взглядом не выведешь.
– Клэр, ты в порядке? Скажи что-нибудь! Перепуганная подруга легонько встряхнула меня за плечи.
Я подняла на нее мутные, ничего не видящие глаза.
– Это какая-то ошибка, – чуть слышно пробормотала я.
А что еще сказать? Такое мне и в голову не приходило!
Еще один взгляд на обложку: Коул Браннон улыбается, глаза блестят, тонкая ткань рубашки красиво обтягивает мускулистый торс. Это самый лучший снимок из тех, что я видела. В один безумный момент показалось: если смотреть только на фотографию, все вернется на круги своя…
Увы, глаза, как намагниченные, возвращались к ярко-голубым анонсам, которые начинались на уровне плеч актера. На полях справа – обычная галиматья: «Тридцать пять лучших способов похудеть», «Двадцать новых способов довести его до экстаза», «Пятьдесят ярких идей осенней моды», но их я едва замечала. Под снимком лукаво улыбающегося Коула и логотипом «Стиля» – жуткий заголовок, выведенный до неприличия крупными буквами. Да, с таким материалом номер станет абсолютным лидером продаж.
«Как переспать с кинозвездой: откровения нашей корреспондентки после ночи с Коулом Бранноном». Эксклюзивный материал Клэр Райли.
– О боже, – прошелестела я, в ужасе глядя на Уэнди: лицо бледное, губы закушены, в глазах тревога. – Как?.. Почему?..
– Не знаю, – серьезно проговорила она. – Честное слово, не знаю…
Я смотрела на нее во все глаза, не в силах думать, шевелиться и даже дышать.
– А. сам очерк? – прохрипела я. – Такой же ужасный?
Секундное колебание, и та кивнула.
Непослушными пальцами я открыла оглавление, и быстро нашла статью. Посреди страницы – очень сильно увеличенное фото: мы с Бранноном обнимаемся у подъезда. Снимок знакомым не кажется; похоже, его сделали в день, когда нас застала Сидра. Больше Коул ни разу у меня не был, и прилюдно мы не обнимались. Работа явно непрофессиональная: ясно по недостаточной резкости, да и сам кадр чуть заметно наклонен влево. Папарацци тут ни при чем: при всей мерзости у них всегда все ровно и четко. Получается, это главная из Тройняшек, увидев Коула у меня в квартире, решила вернуться с камерой.
Текст оказался еще ужаснее. Я начала читать, не зная, выдержит ли сердце до конца очерка.
«Исторически беспорядочный секс считался привилегией сильного пола. Мужчины прижимали невинных девушек к груди и шептали на ушко милые пустяки о любви с первого взгляда и прочей романтической ерунде, которая бывает лишь в сказках».
Боже, да это же вступление совсем к другой статье: «Десять причин найти парня на одну ночь», Маргарет заказала ее за несколько дней до интервью с Бранноном! Судорожно ловя воздух ртом, я продолжала читать.
«Женщины любят ушами, любят красивые слова, а в результате – разбитые сердца и попранные чувства. Но кто сказал, что мы не можем диаметрально изменить ситуацию и взять инициативу в свои руки? Девушки, нам тоже по силам магия случайных встреч, и мы в состоянии проверить мужские сердца на прочность».
– Не-ет! – прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
По неизвестно каким законам за вступлением к первой статье шел третий абзац моего очерка о Коуле Бранноне: «Одного-единственного взгляда на этого актера достаточно, чтобы понять, как ему удается очаровывать женщин по обе стороны экрана. Улыбка теплая и искренняя, глаза озаряют все вокруг, а рукопожатие твердое, но такое нежное!»
Затем в статью вклинивалось чужое предложение: «Я тут же поняла: этот парень должен стать моим».
Стало трудно дышать, а текст в очередной раз сменил направление, вернувшись к тому, что я писала о случайных связях. Удивительно, как безупречно все подогнано: готовый очерк похож не на пеструю мозаику, а на цельный материал, якобы написанный мной после интима с Коулом.
«Зачем нужен беспорядочный секс? Во-первых, это отличный способ потешить собственное эго, особенно если заниматься им с парнем, на которого давно заглядывалась».
Съежившись от стыда, я узнала первую из десяти наспех сочиненных причин. Тогда, помнится, я страшно гордилась собой, а теперь собственные слова обернулись против меня. Следующая строчка еще страшнее своей вульгарной прямолинейностью.
«Как и большинство женщин Америки, я уже несколько лет любовалась Коулом Бранноном, считая его идеальным кандидатом для проверки своей теории».
Из горла вырвался жалобный стон.
«В желтой прессе ходят упорные слухи о романе этого актера с Кайли Дейн, партнершей по фильму «На крыльях орла», но Браннон их категорически отрицает: «Это неправда. Клянусь небесами, Кайли – чудесный человек, но между нами ничего нет. Я никогда в жизни не закрутил бы роман с замужней женщиной»».
Цитату я тут же узнала: именно так он сказал, когда мы вышли из «Ателье». Следующая, явно чужая строчка снова заставила съежиться.
«Он казался таким одиноким, но лукаво изогнутые брови и многозначительная улыбка убедили: здесь кроется более тонкий намек или даже предложение… интимное предложение».
– Боже!
Я чуть ли не рыдала на плече у подруги. Лицо у нее было страшное, застывшее, словно маска.
– Разве я написала бы такое?!
– Знаю, – тихо отозвалась она, а я читала дальше, читала и за голову хваталась.
«Все знают: это чертовски приятно – вот, пожалуй, самый веский аргумент в пользу одноразового секса».
Я побледнела, вспомнив «самую оригинальную причину номер десять». Мы с Уэнди были уверены: чопорная Маргарет ее вырежет. Мечтать не вредно…
«А с кем может быть приятнее, чем с первым красавцем Голливуда?»
– Нет! – в голос заревела я, оторвав глаза от ненавистной страницы. – Не могу поверить!
Пришлось читать дальше. Всего было четыре страницы тошнотворного коктейля из статьи о случайных связях и очерка о Бранноне, круто замешанных на чужих словах, от которых гремучая смесь становилась абсолютно однородной. Заканчивалось все так же отвратительно, как начиналось:
«Расстались мы на пороге моего дома. Заглянув в бездонные синие глаза, я поняла, почему беспорядочный секс жизненно необходим: потому что случайный партнер может оказаться отличным парнем, с которым стоит познакомиться поближе».
– Нет! – пугая людей, закричала я. Это же моя причина номер три, та самая, над которой она смеялась!
«Будет ли у нас с Коулом продолжение – время покажет. Он ведь привык кружить головы. Стыдно признать, но в моем случае у него все отлично получилось. Что бы ни произошло дальше, я на всю жизнь сохраню память о нашей с ним близости».
Едва дочитав последнюю строчку, я захлопнула журнал и тут же отдала его Уэнди. Вдруг без него все встанет на свои места? Сил нет смотреть на этот номер! Да по сравнению с ним статья в «Будуаре» – просто детский лепет. Вот это настоящая беда, удар ниже пояса.
– И что мне теперь делать? – шепотом спросила я.
– Не знаю, – покачала головой подруга, у которой впервые не нашлось совета.
– Это ведь Сидрина работа?
Голос блеклый, безжизненный: что толку злиться, если случилось худшее?
– Да, точно, – кивнула Уэнди, а потом уже не так уверенно договорила: – Она ведь правила текст.
– Но я видела последнюю версию!
– Значит, она вернулась и внесла изменения уже после того, как ты подписала статью к печати, – предположила Уэнди. – Это же просто сказка: и тебе мстит, и должность исполнительного директора из-под носа Мейт уводит – дебют в редактуре получился блистательный!
– О боже! – в который раз простонала я. Конечно, можно было самой догадаться. – Журнал раскупят с бешеной скоростью, и все подумают: это Сидрина заслуга.
Как непривычно видеть Уэнди такой серьезной…
– Нужно что-то делать, – объявила я, и она кивнула.
– Знаешь, ты могла бы подать в суд, – тихо предложила подруга.
Я ошеломленно молчала: о тяжбе со «Стилем» я даже не подумала. Поняв мою нерешительность, она продолжила:
– За такое ты просто обязана подать в суд, и иск будет вполне обоснованный. Отмолчишься – люди решат: все правильно и вы с «Коулом любовники.
– Ты действительно так считаешь?
– Всему есть пределы, – твердо сказала Уэнди. – Уверена, это настоящая дискредитация, клевета, диффамация, или как там говорят юристы.
Молчание затянулось, голова шла кругом.
– Хорошо, так и будет, – согласилась я, мысленно составляя дальнейший план действий, затем встала и с грустью посмотрела на подругу. – А сейчас нужно уволиться.
– Я тоже уволюсь. – Уэнди обняла меня за плечи. – Вместе не так страшно быть безработными.
– Но ты вовсе не обязана уходить!
– Нет, я должна и хочу, – твердо заявила она. – Этот номер – верх подлости и низости, я просто не смогу работать в команде Маргарет, зная, как она с тобой поступила.
Не сказав больше ни слова, мы вошли в лифт и поднялись на сорок шестой этаж. О чем думала Уэнди, не знаю, но сама я изо всех сил старалась сосредоточиться на предстоящем увольнении. Увы, мысли возвращались к Коулу Бранно-ну: если каким-то чудом он не возненавидел меня после публикации в «Будуаре», августовский «Стиль» довершит дело.
А самое страшное – актер никогда не узнает правду и будет думать, что я намеренно причинила ему боль. Со стороны все выглядит, будто предприимчивая журналистка решила извлечь из интервью дополнительные дивиденды. Он мне доверился, вел себя, как подобает настоящему джентльмену, которых на моем пути не было и не будет, и чем ответила я?
– Давай ты первая, – чуть слышно сказала Уэнди, когда мы вышли из кабины и остановились у стойки администратора. – Удачи!
Она отдала мне злополучный номер.
– Спасибо!
Последний поворот, и коридор вывел нас к кабинету начальницы.
Касси мерзко ухмыльнулась мне, подняв глаза от ненавистной страницы.
– Стыд-то какой! – презрительно протянула она, однако я не удостоила ее вниманием.
– Маргарет на месте?
– Да, разговаривает по телефону… – заявила секретарь, но я уже летела мимо нее к вычурным дубовым дверям. – Эй, подожди, нельзя же просто так… – заверещала Касси, глядя, как я, красная от злости, врываюсь в кабинет главного редактора.
– Клэр! – воскликнула Маргарет, быстро закончила разговор и повесила трубку. – Какой неожиданный сюрприз! – Голос чуть дрожал, но вряд ли ее можно в этом обвинять. – Садись, – показав на кресла, любезно предложила она.
– Я лучше постою.
В правой руке – «Стиль», левая сжалась в кулак. Шеф посмотрела на свернутый в трубочку журнал, потом на меня, открыла рот, будто хотела что-то сказать, но так и не решилась. Повисло неловкое молчание, и главный редактор нервно заерзала.
– Ммм, отличные новости! – бодро проговорила она, желая прервать гнетущую тишину. – Звонил президент «Смит-Бейкер медиа». Все только и говорят, что о нашем августовском номере. Число проданных экземпляров превзошло все ожидания! Со мной уже связались представители Си-эн-эн, «Фокс-ньюз», «Нью-Йорктайме», «Лос-Анджелес таймс» и «Рейтер». Это здорово, поздравляю, Клэр!
Маргарет с надеждой подняла глаза, явно рассчитывая, что, вне себя от радости, я соскочу с кресла. Очевидно, в моем взгляде особого счастья не было, потому что она опять стала беспокоиться. Похоже, медленно, но понимала: я не намерена отмечать с ней успех.
– Почему? – только и спросила я, чувствуя, как наваливается безумная усталость.
В зеленых глазах шефини промелькнуло удивление. .
– Почему продажи пошли вверх? – нервно хихикнув, спросила она. – Твоя статья просто супер, весь город только о ней и говорит. Поэтому…
– Нет, – перебила ее я, – почему вы так со мной поступили?
Начальнице вновь стало не по себе.
– Как «так»?
– А вот. – Я подняла журнал и ткнула пальцем в кричащий заголовок под фотографией Коула. – Зачем вы это сделали?
– Ну, Клэр, – невинно потупилась Маргарет. – Я думала, ты обрадуешься.
Лучше выждать, пока клокочущий гнев утихнет, и тщательно обдумать следующую фразу.
– Думали, обрадуюсь? – На последнем слове я едва не задохнулась. – Но это ложь! Вы оклеветали меня, оклеветали Коула Браннона…
– О чем ты говоришь? – слабым голосом спросила шефиня. – Вообще-то Сидра предупреждала, что ты, возможно, немного расстроишься, но, по ее словам, это чистая правда.
– Между мной и Бранноном ничего не было! – рявкнула я.
Главный редактор засмеялась, на самом деле засмеялась!
– Клэр, милая, – покровительственно начала она, но небрежный тон совсем не сочетался с беспокойно бегающими глазами, – так в этом вся проблема? Я знаю, что ты спала с Коулом. Дорогая, мне не лги, тут нечего стыдиться.
– Я не спала с этим актером! – Каждое слово пришлось произносить чуть ли не по слогам. – В постель его не тащила, не целовала, черт возьми, даже глазки не строила, понимаете вы это или нет? Я предъявлю «Стилю» миллионный иск! Разве можно так поступать с людьми?
При слове «иск» на лице Маргарет не осталось ни кровинки. Рафинированная бизнес-леди посерела от страха.
– Слушай, Клэр, ты ведь шутишь, правда? – неуверенно спросила она, мелко задрожала, и искусственный лондонский акцент тут же испарился. – Сидра говорила, что застала Коула у тебя в квартире и вы занимались сексом.
– А я вам бесчисленное множество раз повторяла: ничего не было!
Мой голос креп с каждой секундой.
– Знаю-знаю, – заторопилась шефиня. – Но я предположила… подумала… ты просто стесняешься, работу боишься потерять. Кроме того, когда об этом впервые зашла речь, ну, после статьи в «Будуаре», августовский номер был уже сдан в печать. – Наклонив аккуратно причесанную голову, она смотрела на меня в полном замешательстве. – А ты утверждаешь, между вами ничего не было?
Похоже, удивление неподдельное, и на мгновение мне стало жаль Маргарет. Ну какой она главный редактор, даже не подумала, что центральная статья номера может оказаться липой! Чувствовала ведь, мне будет неприятно, только тогда ей было все равно, а сейчас, попав в опасную, чреватую судебным разбирательством ситуацию, ведет себя как испуганный ребенок.
– Между нами правда ничего не было, – тихо сказала я, глядя в ее испуганные глаза. – Можно было сразу все выяснить, только вы не потрудились меня спросить.
– Она уверяла… – слабо начала шефиня, зеленея на глазах.
– Больше всего на свете этой женщине нужна должность исполнительного директора, прибавка к жалованью и дополнительные полномочия, – тихо пояснила я. – Вот она и составила план. Сами говорите, число проданных экземпляров превзошло ожидания, и все думают, что это ее заслуга.
– Но… – не сводя с меня глаз, проблеяла начальница, – статью-то ты написала.
– Нет, я готовила очерк о Коуле Бранноне, а Сидра полностью его переделала, смешав с той идиотской статьей о беспорядочном сексе, которую вы заказали.
Такой грубости по отношению к Маргарет я никогда себе не позволяла, но все полтора года с нетерпением ждала шанса высказать, насколько нелепа она сама и ее задания. Даже в голову не приходило, что это случится при таких обстоятельствах!
– Не может быть… – в ужасе шептала Маргарет.
– У меня есть оригинал, то есть подписанный мной вариант. Специально сохранила на компьютере и распечатала, – пригвоздив ее ледяным взглядом, объявила я. – Могу принести, если угодно взглянуть.
– Нет. – Маргарет ссутулилась, будто признавая свое поражение. – Но зачем она с тобой так поступила?
– Не понравилось, что вы назначили меня старшим редактором, – объяснила я и кратко рассказала, как именно все произошло. – А еще ее сестра спала с моим бойфрендом. В то утро Сидра зашла ко мне забрать кое-что из вещей и случайно застала Коула Браннона. Он знал, что накануне я выгнала Тома, и хотел осведомиться, как мои дела. Коул – прекрасный человек, но мы с ним не то что не спали, даже ни разу не целовались. И ей это отлично известно. Она быстро смекнула: вот отличная возможность добиться повышения, – продолжала я. – Кроме того, Сидра годами плела небылицы о романе с Джорджем Клуни, так что привести план в действие и превратить ложь в правду не составило никакого труда.