Хармел Кристин. Как переспать с кинозвездой

   Взглянув на себя в зеркало, я закатила глаза: ну зачем создавать себе проблемы? Нужно вернуться к реальности и вести себя как всегда профессионально. Итак, полдела сделано: комфортная ситуация создана. Хватит распускать слюни, их Коул и так каждый день видит, пора начинать беседу!
   Чем быстрее я вернусь в редакцию и напишу статью, тем скорее окажусь дома с любимым, где мне самое место. Если приду не слишком поздно, то, вполне возможно, на тридцать первый день воздержания мы займемся сексом. Том выспался и на усталость жаловаться не будет. Да, сегодняшняя ночь станет особенной. Надеюсь, мы еще долго будем ее помнить. «Voulez-vous coucher avec moi?»^[6] – как сказала бы Кристина Агилера.
   Ободряюще улыбнувшись своему отражению, я направилась к выходу.
   Коул ждал меня за столиком. Он сидел ко мне спиной, и я постаралась не любоваться его широкими мускулистыми плечами. В конце концов, красивый рельеф мышц не имеет прямого отношения к интервью, верно?
   – Привет! – бодро проговорил он, вставая. Надо же, садится лишь после дамы, какой галантный! – А я уже беспокоиться начал: думал, тебя украли.
   Я не стала смеяться, наоборот, профессионально нахмурилась. Наверное, получилось натянуто и неестественно, зато на красивом мужественном лице мелькнуло смущение.
   – Ну нет, – отозвалась я, решив не тонуть в бездонной синеве его глаз. Где мой профессионализм? Да и, скорее всего, Браннон носит линзы, а разве будет человек моего круга так красоваться за завтраком? Теперь прочистить горло – и вперед. – Я и так отняла у тебя много времени. Может, перейдем к интервью?
   – Обо мне не беспокойся, – мелодичным баритоном сказал актер. – Это мое любимое кафе, а делать сегодня нечего.
   Он лениво откинулся на спинку стула и улыбнулся. Нет, сейчас я Серьезная Клэр, и играть роль нужно убедительно.
   – А мне, к сожалению, еще нужно работать. – Я старательно нахмурила брови. – Статью нужно сдать завтра – большую ее часть придется написать сегодня.
   – В субботу? – недоверчиво спросил Коул, наклонился ко мне, и синие глаза стали совсем круглыми. – Ты шутишь?
   – Увы.
   – Значит, эти выходные пройдут под знаком Коула Браннона? – снова усмехнулся он, и я, сама того не желая, скорчила гримаску:
   – Похоже на то.
   – Тогда за дело, Дюймовочка! Только сначала еду закажем. На голодный желудок никакого интервью не получится.
   Я засмеялась и, когда подошла официантка, посмотрела в меню. Непонятно, почему хорошо быть Крошкой, однако мне нравилось. Интуиция подсказывала: нужно обидеться, но его шутки вгоняли меня в краску.
   – Мардж сегодня работает? – спросил у подавальщицы Коул.
   Украдкой подняв глаза, я увидела, что он улыбается.
   – Нет, сэр, сегодня у нее выходной, – застенчиво ответила девушка.
   – Ну вот, – якобы расстроившись, протянул актер. – Тогда, будьте любезны, передайте ей привет от Коула. – Он повернулся ко мне и с улыбкой объяснил: – Это моя любимая официантка. Так похожа на маму!
   Я понимающе закивала. Парень кажется милым, но кто знает, может, это притворство?
   – Ты уже выбрала? – спросил Браннон.
   А то я не знаю, что в меню! За последние два года во всех кафе, закусочных и бистро я выбираю один и тот же завтрак.
   – Так, мне два яйца, только чтобы желток остался жидким, с беконом и картофельными оладьями, если получится, поподжаристее, – затараторила я. – Ах да, еще, пожалуйста, сделайте оладьи с сыром.
   Голливудский мальчик удивленно поднял брови.
   – Мне нравится, когда у девушки хороший аппетит, – ухмыльнувшись, заявил он и повернулся к официантке: – Знаете, пожалуй, я закажу то же самое плюс большие порции кофе для нас обоих. Это не повредит моей спутнице, как вы считаете?
   – Эй!
   Я уже хотела обидеться, но, застигнутая врасплох обворожительной улыбкой, засмеялась, совсем забыв о своем решении вести себя профессионально.
   – Кхм-кхм, – откашлялась я, когда официантка удалилась. Удивительно, девушка держится естественно, а не выслуживается перед знаменитостью. А ведь Коул, похоже, здешний завсегдатай… Может, в этом кафе к нему просто привыкли? – Начнем интервью?
   – Как скажете, госпожа начальница! – пошутил он, откидываясь на спинку стула.
   – Можно включить диктофон? – спросила я, хотя мне еще ни разу не отказывали. – Так я точнее тебя процитирую… В смысле, потом, когда буду статью готовить.
   – Конечно! А то знаешь, надоело: мои слова постоянно перевирают и приписывают то, чего я не говорил.

КАК ВЕСТИ БЕСЕДУ С МУЖЧИНОЙ ТВОЕЙ МЕЧТЫ

   Через два часа я уже возвращалась в редакцию, тщетно пытаясь избавиться от густого румянца. Итак, я сумела сохранить профессионализм до конца интервью, во время которого Коул с воодушевлением рассказал мне обо всей своей жизни: от детских воспоминаний о том, как папа учил его готовить, до первых неуверенных шагов в кинематографе во время обучения в Бостонском колледже, дружбы с четырехлетним племянником Николасом и нового фильма «Прощай навсегда», который выйдет на экраны в День труда.
   Это интервью очень отличалось от тех, что мне доводилось брать. Обычно певцы и актеры пресыщены общением с прессой, и, какие бы интересные вопросы я ни задавала, неизменно получала трафаретно-шаблонные ответы, заученные наизусть благодаря многократному повторению. С Коулом все было иначе.
   Как искренне и заразительно он смеялся! Когда я отвечала на шутку, у него вокруг глаз появлялись лучики морщинок. Временами он непритворно робел. Во время разговора актер не сводил с меня взора, а ведь многие знаменитости стреляют глазками по залу, считая, что удостаивать вниманием журналистку совершенно не нужно. В порыве откровенности Коул даже пожаловался на фанатов: порой они бывают слишком назойливыми.
   – Знаешь, я ничего против них не имею. Это же прекрасно, когда ты нравишься совершенно незнакомым людям! Всегда даю автографы, а если есть время – болтаю. Но некоторые из них, особенно девушки, явно перегибают палку: увидят меня в супермаркете и идут следом, хихикают, пальцем показывают. Представляешь, как мне неловко? Что делать в такой ситуации? Дать автограф? Проигнорировать? Постоянно мучаюсь, не зная, на что решиться.
   В общем, Коул Браннон был настоящим. Ни видимости, ни притворства – ничего напускного. Он не играл заученную роль, как делают многие, словно забыв, что находятся не на съемочной площадке. Да, ничего подобного я не ожидала.
   У эскалатора, ведущего на станцию «Инглиш-стрит», пришла пора прощаться, и Коул порывисто меня обнял.
   Теперь услужливая память в сотый раз проигрывала эту сцену.
   – Клэр, я очень рад, что с тобой познакомился, – на глазах у спешащих по своим делам прохожих проговорил молодой человек.
   – Я тоже…
   Тогда он и передал мне маленький листочек.
   – Это номер моего сотового. Появятся вопросы – звони. Так будет проще, чем связываться через Ивану. А то, видишь, она поспать любит.
   – Э-э-э, спасибо, – промямлила я и с замирающим сердцем взяла записочку.
   Неужели Коул со мной флиртует? Нет, не может быть! Просто хочет помочь, зная, что я все выходные просижу над статьей. Самый популярный актер Голливуда не станет кокетничать с журналисткой!
   – Ну, Дюймовочка, – наконец сказал он, – похоже, пора прощаться.
   – Да, пожалуй, – согласилась я. – Доберешься сам до отеля?
   – Постараюсь справиться без твоей помощи, – усмехнулся он, и мои щеки снова вспыхнули.
   – Да я не хотела…
   – Знаю, – не дал закончить Коул. – Слушай, тебя так легко дразнить!
   И он меня обнял.
   Представьте: потянулся ко мне и обнял, прижав мое тело к мускулистой груди. Получилось намного нежнее, чем я могла себе представить, если бы думала об объятиях Браннона. Неловко говорить, но я о них мечтала, еще как мечтала… Это доказательство моего непрофессионализма? Не знаю, даже подумать страшно.
   Из туннеля с грохотом вылетел поезд, а я все еще чувствовала тепло его рук.
   «Он кинозвезда и встречается со знаменитостями, а ты к их кругу не принадлежишь», – беззвучной скороговоркой повторяла я, не давая себе забыться.
   Приехав на Сорок девятую улицу, я вышла из метро, прижимая к груди сумочку, в которой хранились листки и диктофон с записью разговора. Пожалуй, кассета – единственное, что мне останется от чудесного сегодняшнего утра. На обложке «Стиля» звезды дважды не появляются, значит, в следующий раз мы встретимся на вечеринке, посвященной какой-нибудь премьере или окончанию футбольного сезона. Вышагивающий по ковровой дорожке Браннон даже не вспомнит имя журналистки за бархатной лентой, которая, срывая голос, будет выкрикивать вопросы.
   От таких мыслей начиналась депрессия. Ну и работа у меня: едва узнаешь человека, как он навсегда исчезает из твоей жизни. Школьные подруги завидуют: мол, счастливая, общаюсь с популярными людьми, и не верят, что я чувствую себя страшно одинокой.
   Через три часа, работая с бешеной скоростью, я переписала все интервью: целых двадцать страниц текста через один интервал. Теперь оставалось лишь превратить полученное в две тысячи слов очерка о жизни и творчестве Коула Браннона. Я знала: много времени это не займет – и уже обдумывала план будущей статьи, стараясь не слишком отвлекаться на бархатный голос, звучащий в наушниках.
   Казалось, у молодого актера нет ни единого недостатка. При всех соблазнах и привилегиях Голливуда он ухитрился не потерять чувство реальности: единственный из опрошенных мной звезд сам ходит по магазинам, вместо того чтобы нанять специального человека, и до сих пор радуется бесплатной одежде от фирм, руководство которых мечтает сделать его постоянным клиентом.
   «Это как Рождество круглый год!» – восклицал Браннон, изумленно качая головой. Ему нравится надвигать на самые глаза бейсболку с символикой «Ред сокс», носить простые джинсы и майки и никем не узнанным ходить по кафе, бутикам и кинотеатрам. Коул поддерживает отношения с партнерами по съемкам, в числе которых Джордж Клуни, Марк Уолберг, Брэд Питт, Джулия Роберте, Дженнифер Энистон, Мэтт Деймон и Том Хэнке, но лучшими друзьями называет бывших одноклассников и приятелей по колледжу. Читает все, от Шекспира до Джеймса Паттерсона и Дэйва Барри, но принципиально не покупает таблоиды, потому что в них пишут глупости и перевирают факты.
   – Только не обижайся, – поспешно добавил Коул, – твою статью обязательно прочту. Уверен, в ней не будет ни лжи, ни слащавой сентиментальности. Ты все совсем иначе напишешь.
   Он любит готовить, кататься на гребнях волн и ловить рыбу, а еще стыдливо признался, что очень боится пауков.
   В общем, самый обычный человек, не страдающий звездной болезнью и на редкость обаятельный. Жаль только, интересных фактов слишком много – все в очерк не поместить.
   Я приготовилась печатать, когда, нарушая тишину, задребезжал телефон.
   – Черт! – выругалась я, опрокинув кружку. Горячий кофе разлился по столу уже в третий раз за неделю.
   – Алло!
   Трубку удалось схватить после второго звонка, от страха бешено колотилось сердце.
   – Клэр? – Это Уэнди, голос обиженный. – Ты должна была позвонить сразу после интервью с Бранноном!
   – Упс! – Я почувствовала себя виноватой. – Прости, совсем забыла.
   – Забыла? – задохнулась от возмущения подруга. – Что произошло?
   – В смысле?
   Тон абсолютно невинный: разве я сделала что-то плохое? Да, парень мне понравился, но я не набросилась на него, как бешеная фанатка, и не потащила в постель. (Возможно, об этом стоило подумать: неплохой конец для долгого воздержания!.. Впрочем, я отвлеклась.)
   – Как все прошло? – зачастила любопытная Уэнди. – Что он за человек? Такой же душка, как в кино? А ты ему понравилась?
   – Слушай, сбавь скорость! – засмеялась я. – Коул очень милый, беседа прошла отлично.
   – Ля-ля-ля! – захихикала подруга. – Кому интересно твое интервью? Лучше про него расскажи!
   – Он очень милый, – машинально повторила я, хотя прекрасно знала: Уэнди не угомонится, пока не выведает все подробности.
   – «Очень милый!» – передразнила она. – «Очень милый»? Детка, мне нужно что-то более определенное.
   – Ну ладно. Он просто великолепен. Глаза – словами не передать. Тепло отзывается о матери и старших сестрах. Похоже, любит их больше всех на свете, и вряд ли это притворство. Когда я выходила из-за стола, вставал, старался меня рассмешить, а потом обнял так бережно… Глядя на мускулы, и не подумаешь, что он на такое способен.
   Закончив рассказывать, я почувствовала, что краснею, как влюбленная школьница.
   Судорожно вздохнув, «специалистка по официантам» молчала так долго, что мне стало не по себе.
   – Уэнди? – робко позвала я.
   – Он тебя обнял? Он тебя обнял? Вот к чему приводит откровенность!
   – Ну, на прощание, – попыталась я пойти на попятную. – Ничего особенного, чисто машинально.
   – Машинально обнял? – без всякого выражения переспросила Уэнди. – Что за чушь! Ты ему понравилась!
   – Ну да, конечно!
   – Ты шутишь? – не унималась подруга. – И часто тебя обнимают после интервью?
   Ладно, она права. Никогда.
   – Проснись, милая!
   – Ни за что, – твердо сказала я. Уверена, никакого подтекста в его действиях не было. Иначе что это? Полное безумие!
   – Наверное, он всегда так себя ведет. Хочешь – почитай мои распечатки, я их из самых разных изданий набрала. Там так и пишут: Коул Браннон очаровывает всех.
   – Очаровывает и соблазняет, – уточнила Уэнди. – Ты «Будуар» не читаешь?
   Нужно притвориться, будто ее слова меня нисколько не задели.
   – Почему-то не верю, – тихо сказала я, прекрасно понимая, о чем говорит подруга.
   «Будуар» слишком ненадежен, даже наша служба новостей не ссылается на их статьи. Но я достаточно хорошо разбираюсь в сплетнях – крупица правды в них, как правило, есть. А этот мерзкий журналишко дважды за последний месяц писал: Коул Браннон не пропускает ни одной юбки, начиная от исполнительниц главных ролей и заканчивая гримершами и девятнадцатилетней девушкой из службы доставки горячих обедов, которая работала на съемках его последнего фильма.
   Я действительно не верила, точнее, не хотела верить. «Будуар» пользуется сомнительными источниками. (В конце концов, разве не там публикуют нелепые воспоминания Сидры о «волшебных моментах» с Джорджем Клуни?) Тем более Коул показался таким славным… Это просто не может быть правдой!
   – Похоже, Браннон помешан на сексе, – хихикала не почувствовавшая моего замешательства Уэнди. – Говорят, все, что шевелится, в койку тащит!
   – Нет, – слабеющим голосом повторила я.
   – Думай как хочешь, – щебетала подруга, – он наверняка и тебя «очаровать и соблазнить» попытается. Первый этап пройден, так что смотри в оба!
   Она засмеялась, а я залилась краской, благодаря бога за то, что на другом конце провода этого не видно.
   – Он не пытался меня соблазнить, – запротестовала я. – Тем более таблоид врет: Коул совершенно другой.
   – Говори-говори, – проворковала она. Дразнит меня, мерзавка, спровоцировать хочет! – У моей подруги Дианы есть знакомая, Мэтти, которая в «Будуаре» работает. Так вот, по ее словам, в следующем номере будет статья о том, что Коул Браннон спит со своим пресс-секретарем. Кажется, ее Иваной зовут…
   Целую минуту я и слова не могла вымолвить.
   Все сходится: Ивана хотела прийти на завтрак, а Коул знал, что она еще спит… Почему я чувствую себя брошенной и обманутой? Ерунда полнейшая! Мне-то какое дело? Неужели Иване Донателли завидую?
   – Этого не может быть, – пролепетала я. – Коул не похож на бабника.
   – А ты хорошо разбираешься в мужчинах? Уэнди, конечно же, имела в виду Тома, но я сделала вид, что не поняла.
   – Итак, – многозначительно начала подруга, – я по-прежнему уверена, что тебе стоит опробовать свою теорию случайных связей на Коуле Бранноне. – Она снова захихикала. – Тем более он совсем не против.
   – Во-первых, эту глупость придумала не я, а во-вторых, ты разве забыла про Тома?
   Лично я – нет. Взглянув на часы, я увидела, что уже пять. Вообще-то любимый ждет меня не раньше десяти, но работа над текстом продвигается с невероятной скоростью. Если сумею отвязаться от Уэнди, черновой вариант будет готов уже к половине седьмого, завтра вернусь, чтобы выверить детали и еще раз все отредактировать, но, так или иначе, я на несколько часов опережаю намеченный утром график.
   – Знаешь что, – собравшись с мыслями, проговорила я, – если Коул Браннон так помешан на сексе, попробуй переспать с ним сама. А я пока напишу статью и пойду домой к бойфренду.
   – Ну и зануда! – надулась Уэнди.
   – Раз уж я такая зануда, лучше возьмусь за статью. Если не начну писать, вообще неизвестно сколько здесь просижу.
   – Ладно-ладно, – смирилась подруга. – Делай как хочешь, в конце концов, себя же удовольствия лишаешь. Клэр Браннон так красиво звучит! Или возьмешь двойную фамилию: Клэр Райли-Браннон? Ну, что скажешь? – веселилась Уэнди.
   Наконец я повесила трубку и повернулась к компьютеру. Сосредоточиться никак не получалось… Ну конечно же, Коул спит с Иваной! Хотя почему я расстраиваюсь? У меня есть Том, и я никогда не смешиваю личную жизнь с работой. По крайней мере, этим я отличаюсь от Сидры де Симон и ей подобных. Грудь у меня не такого большого размера, жалованье скромное, а дизайнерских вещей нет вообще. И все-таки. Девушке нужно соблюдать определенные правила, даже если ей не по карману последняя коллекция Луи Вуитона, «Гуччи» или «Шанель».
   Кроме того, даже если я отважусь увлечься Бранноном, он вряд ли ответит на мои чувства взаимностью. Этот парень – самый популярный актер Голливуда, а я – заурядная журналистка и к тому же страшная зануда. Несовместимость полная!
   Ясно: нельзя думать о знаменитости, нельзя верить в искренность его слов. А еще у меня есть бойфренд, которому я никогда не смогу изменить.
   Тяжело вздохнув, я склонилась над клавиатурой. Бабник или нет, Коул Браннон меня обворожил. Уверена, и в статье он получится страшно милым.
   Черновой вариант текста действительно был готов в половине седьмого. Писать о Бранноне – одно удовольствие: его слова органично выстраивались в историю жизни. Звезды чаще всего не так обходительны, а Коул на вопросы отвечал подробно – из него, в отличие от других, слова клещами вытягивать не приходилось. Выключая компьютер, я была очень довольна тем, что получилось.
   Я подняла трубку, чтобы позвонить Тому, но тут же положила ее на базу. Он сказал: целый день будет дома и ждет меня не раньше десяти. Лучше приду в семь и сделаю ему сюрприз. Вдруг сегодня ночью мы решим все наши проблемы?
   В конце концов, неожиданное возвращение домой вполне в духе Джинджер или Мэри-Энн. (Наверное, абсурдно сравнивать себя с героинями «Острова Гиллигана», которых так любит Том… Но я старалась об этом не думать.)
   Выключив настольную лампу, я вышла из кабинета и нажала кнопку лифта, радуясь, что все складывается просто отлично. Сделаю любимому сюрприз: приду пораньше и вытащу его в ресторан. Похоже, выходные складываются не так уж и плохо. Можно поближе пообщаться с бойфрендом, можно подольше поспать, а на работу вернуться завтра после обеда – как раз успею выверить факты и отредактировать.
   К черту Коула Браннона – сегодня ночью мне будет очень хорошо.
   Спустившись в метро, я проехала на маршруте «Пи» до Восьмой улицы, прошла пешком несколько кварталов до Второй авеню и, открывая дверь квартиры, весело напевала. Всю дорогу только о Томе и думала. Вероятно, поэтому прохожие так странно на меня смотрели: молодая девушка что-то бормочет себе под нос, а в глазах – страсть.
   На Сент-Маркс-плейс я заботливо прихватила бутылку своего любимого мерло, уже представляя, как сложится вечер. Выпьем по паре бокалов, а потом отправимся к «Мэри-Энн» – не к девушке из сериала, а в отличное мексиканское кафе на нашей улице, куда мы частенько ходили, когда только начали встречаться. Вспомним старые добрые времена, будем болтать, смеяться, закажем по коктейлю и одно буррито на двоих, а потом десерт: ванильное мороженое и пончики, пока живот не заболит. Дома все тоже будет как раньше: вино, долгие беседы и любовь. Уверена, нас ждет незабываемая ночь!
   В квартире было темно, лишь из-под двери спальни выбивалась тонкая полоска света. Там играла музыка, и я догадалась: Том снова заснул. Это на грани фантастики: он спит по восемнадцать часов в день! Неудивительно, что работа над романом идет черепашьим шагом!
   Впрочем, сегодня мне это только на руку. Стараясь не шуметь, я оставила на кухонном столе вино и свои распечатки и улыбнулась, представив, что сейчас сделаю. После работы я всегда такая нервная и взбудораженная. Может, если неслышно пробраться в спальню, разбудить его поцелуем и юркнуть под одеяло, мы займемся любовью еще до того, как откроем вино и отправимся в ресторан? Сегодня все будет иначе, все изменится.
   Стараясь двигаться неслышно, я поставила рядом с бутылкой два высоких бокала и, вздохнув, отрегулировала бретельки «Вандербра», чтобы немного поднять свою маленькую грудь. В таком бюстгальтере даже у меня появляется заманчивая ложбинка. Да здравствует «Вандербра», мое секретное оружие в соблазнении Тома!
   Коул Браннон внезапно стал таким же чужим и далеким, каким был до нашей встречи. В самом деле, зачем нужна кинозвезда, если есть шикарный бойфренд?
   Я вышла из кухни и на мгновение застыла у двери в спальню, глупо улыбаясь своим мыслям. Музыка такая громкая! Только мужчины способны спать под оглушительный аккомпанемент!.. Нажав на ручку, я представила, как здорово будет прижаться к Тому. Диск нужно поменять: кто же занимается любовью под «Рожденного в США»? Еще один глубокий вдох, и можно поворачивать прохладный металлический шарик.
   – Милый, Клэр пришла! – негромко объявила я, открыв дверь, и хотела добавить: «Соскучился?», но от представшей моим глазам сцены получилось что-то нечленораздельное.
   Как я и предполагала, Том был в постели, однако я вовсе не ожидала увидеть там же обнаженную брюнетку с распущенными волосами.
   – Что за черт? – стараясь перекричать музыку, заорала я.
   Том побагровел и разинул рот от удивления. Красотка смотрела на меня блестящими от возбуждения глазами.
   – Что она здесь делает? – завизжала девица, густо краснея под толстым слоем макияжа.
   Несмотря на шок и голос Брюса Спрингстина, на максимальной громкости льющийся из стерео-установки – моей, между прочим, – я отметила: ее большая грудь (наверняка силиконовая) до сих пор вздымается.
   Я пыталась что-то сказать, но мысли испуганно разбегались; я чувствовала, как безвольно раскрывается рот, а поделать ничего не могла.
   – Ты же обещал, что она придет поздно! – захныкала брюнетка и, повернувшись лицом к Тому, зло ткнула в меня пальчиком.
   Не сказав ни слова, я выключила музыку, и в спальне воцарилась тишина. Бесстыдница даже не отстранилась.
   – Ну? – потребовала девица, снова обжигая меня ненавидящим взглядом.
   – Ну, э-э… – не зная, на кого смотреть, лепетал Том.
   Неловкая пауза затянулась, а он с каждой секундой становился все краснее и краснее.
   Девица показалась мне смутно знакомой, и, всмотревшись в ее лицо, я мысленно перенеслась на корпоративную рождественскую вечеринку, которую Маргарет Уэдерборн устроила в своем огромном пентхаусе. Несмотря на протесты, я привела с собой Тома и, помню, обрадовалась, увидев, как он оживленно болтает с незнакомой пышнотелой красоткой, вместо того чтобы с мрачным видом стоять в углу. Ни подозрения, ни тем более ревности не появилось. Я почему-то решила: это чья-то подруга, жена или сестра, которой на вечеринке так же одиноко, как Тому.
   Почти уверена, это она и есть. В моей постели. С моим бойфрендом. Без одежды.
   – Закончила пораньше и пришла, – прервала я затянувшуюся паузу, удивляясь своему ровному, совершенно спокойному голосу. Потребовалось все самообладание, чтобы не броситься на кровать и не убить обоих. – А ты, черт возьми, кто такая?
   Вместо ответа брюнетка обернулась к Тому. Темно-каштановые, возмутительной гладкости и красоты волосы шелковым дождем падали на узкие, сильно загорелые плечи. Почему любовницы всегда смуглые? Разве это необходимое условие, чтобы спать с чужим другом или мужем?
   – Ты сказал, она вернется не раньше десяти! – не унималась разъяренная девица.
   – Сюрприз! – пробормотала я, в немом оцепенении глядя, как она сползает с Тома.
   Мой бойфренд быстро прикрылся простыней, а я чуть не подавилась поднявшейся по пищеводу желчью. Вспорхнув с кровати, красотка стала одеваться, а в моей больной голове появилась тысяча вопросов. Но уже в следующую секунду все они утонули в мутных волнах шока и отвращения. Я и понятия не имела, что делать и как реагировать.
   – И как долго это продолжается? – спросила я.
   Высокая, намного выше меня, брюнетка нагнулась, чтобы застегнуть туфли. «Маноло Бланик, – рассеянно отметила я. – Эта девка носит туфли за пятьсот долларов и спит с Томом!» Не знаю, почему меня это так задело.
   Том на мой вопрос никак не отреагировал, щеки у него стали цвета томатного соуса.
   – С декабря, – ответила девица, прошмыгнув к двери.
   – С декабря!.. – прохрипела я, глядя на бой-френда, который тут же опустил глаза.
   – Черт, только время зря потратила! – пробормотала любовница.
   Придерживая дверь, она нагнулась поправить левую туфлю, затем свирепо взглянула сначала на Тома, который, судя по виду, мечтал затеряться среди простыней, потом на меня.