Страница:
В конце концов Джейд со вздохом откинулась на спинку сиденья, решив наслаждаться поездкой в одиночку, не пытаясь мешать размышлениям Колта. Она догадывалась, почему он так задумчив: его мучили сомнения, следует ли расставаться с близкими в такой трудный момент. Под его влиянием она сама погрузилась в беспокойные размышления. Что, если Колт предложит отложить отъезд в Америку? Ее так радовала перспектива начать новую жизнь вдали от мест, с которыми связаны далеко не радостные воспоминания. Если Колт примет решение не уезжать, следует ли ей высказать свое мнение? Китти – женщина сильная. У Дани есть Драгомир. А у них теперь есть их брак – и будущее. Они должны думать о себе.
Просьба Дани не давала ей покоя. Джейд прекрасно понимала, почему бедняжка приняла такое решение. Даже сегодня днем, пока Колт сидел у Дани, Джейд заметила, какими глазами смотрела на Драгомира подававшая чай горничная. Нескрываемое обожание ясно читалось на ее юном хорошеньком личике.
Драгомир всегда пользовался успехом у женщин. И сейчас, наверное, ничего не изменилось, хотя теперь он человек женатый.
А став вдовцом, он превратится в завидную добычу для любой хитрой женщины, которой хочется приобрести богатого мужа.
Они будут прикидываться, будто обожают его ребенка, и дадут какие угодно обещания, лишь бы его поймать – только для того, чтобы потом превратиться в злобную и ревнивую мачеху, чего и опасалась Дани. Конечно, вполне возможно, что он найдет добросердечную женщину, которая искренне полюбит его ребенка как своего собственного, но Дани считала, что риск чересчур велик.
Джейд выпрямилась и попыталась отогнать неприятные мысли. С Дани ничего не случится! Но тогда отчего ее сердце сжимается в мрачном предчувствии?
Когда коляска оказалась у ворот особняка Колтрейнов, Колт неожиданно повернулся к Джейд и, тревожно глядя на нее, умоляюще попросил:
– Давай ничего не говорить о просьбе Дани! Ни к чему их расстраивать, особенно отца!
– Конечно, – сразу же согласилась Джейд.
Она протянула руку, чтобы дотронуться до его пальцев, но он крепко обнял ее и нежно поцеловал в лоб:
– Я так сильно тебя люблю, счастье мое!
– А я тебя, – тихо отозвалась она, удивляясь, с чего это ей хочется плакать.
Они нашли Тревиса сидящим на террасе, которая выходила на розарий – предмет гордости Китти. Джейд заметила, что свекор выглядит вполне здоровым и крепким, если не считать залегших под глазами теней. На нем были не халат и тапочки, как она ожидала, а хорошо сшитые серые брюки и голубая хлопковая рубашка. Он встал, обнял Джейд, расцеловал ее и сказал:
– Ты еще красивее, чем в день свадьбы.
Потом он пожал руку Колту, радостно хлопнул его по плечу и рассмеялся:
– А ты стал еще уродливее!
Не удержавшись, Джейд воскликнула:
– Вы прекрасно выглядите!
– Конечно, – уверил он ее, приглашая их сесть рядом с ним за небольшой столик, на котором стояли вино и сыр. – Подумаешь – картечь южан начала двигаться у меня в грудной клетке! Это еще не значит, что со мной все кончено. Они не смогли убить меня тридцать лет назад – и будь я проклят, если сейчас сдамся без боя.
Они с удовольствием выпили вина и рассказали Тревису о своем свадебном путешествии. Джейд обратила внимание, что его особенно интересовало их пребывание в Греции – ведь он был там с Колтом, когда тот отправился искать Бриану, Гевина Мейсона и похищенное ими состояние Колтрейнов.
Потом разговор перешел на Дани, и они постарались описать свое посещение в самых радужных тонах. Тревис выслушал их, приподнял бровь, а потом произнес ту же фразу, которую повторяли они все:
– Надо молиться, чтобы все закончилось хорошо.
Китти, которая в саду обрезала стебли с отцветшими розами, помахала им рукой, и Колт отправился к ней. Тревис проводил его взглядом, а потом напрямик спросил Джейд:
– Ты дала слово растить ребенка, если Дани не выживет?
Джейд изумленно повернулась к свекру.
– Откуда вы узнали, что она просила меня об этом?
Он нежно прикоснулся к ее щеке и печально улыбнулся:
– Мы постепенно узнали друг друга, моя малышка и я, и теперь она рассказывает своему старому отцу, отчего плачет ее сердечко.
– Тревис, – решилась сказать Джейд, – по-моему, вы напрасно так тревожитесь.
Он пристально посмотрел на нее: было видно, что он не привык, чтобы кто-то, кроме его жены, осмеливался критиковать его или не соглашаться с ним.
Джейд, которая не привыкла робеть и смущаться, не сдалась:
– По-моему, в последнее время вся семья только тем и занимается, что тревожится: Китти тревожится за вас и Дани.
Дани боится за ребенка. Драгомир боится за Дани. Вы тревожитесь обо всех них… а Колт тревожится обо всех, включая и вас.
– Так всегда бывает, когда члены семьи любят друг друга, Джейд, – немного неловко сказал Тревис.
– Но если для этого нет достаточных причин?
Тревис несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом со своей обычной проницательностью, которая изумляла всех, кому приходилось иметь с ним дело, негромко произнес, без обиды или осуждения:
– Ты боишься, что Колт может захотеть отложить ваш отъезд в Америку.
– Это так, – тихо ответила Джейд. – Откровенно говоря, я не знаю, как отреагирую, если, он это предложит.
– Ты честно скажешь ему, что думаешь.
Она невесело улыбнулась:
– Правда? И что же я, по-вашему, по этому поводу думаю?
– Не надо играть со мной в прятки, Джейд, – почти сурово отозвался Тревис. – Я очень ценю твою прямоту. Тебе хочется уехать, как было решено, и в душе ты не считаешь, что это эгоистично с твоей стороны. Вы с Колтом женаты, и ты чувствуешь, что ваш брак должен быть для него важнее родственников. И я с этим согласен.
Джейд усмотрела на него с подозрением.
– Если бы я считал, что ты не права, я бы так и сказал, – продолжил он. – Если бы Колт действительно был нам необходим, если бы он чем-то мог нам помочь, а ты все равно не давала бы ему отсрочить отъезд, тогда я сказал бы, что ты – себялюбивая девчонка. Но мы с тобой понимаем, что он ничего сделать не может.
Тревис посмотрел в сторону Китти и Колта, которые разговаривали в саду.
– Мне, как и всякому человеку, который подошел к закату жизни, – тихо продолжал он, – становится трудно оглядываться назад и вспоминать о многочисленных радугах. Кажется, что их заслоняют грозовые тучи печальных воспоминаний. Но я не хочу, чтобы мой сын не мог начать своей собственной жизни до тех пор, пока не закончится моя. Так я могу только умереть быстрее, чтобы не мешать жить ему.
Джейд почувствовала, насколько сильно она любит этого человека: он стал для нее отцом, которого она никогда прежде не имела. Конечно, их дружба зародилась совсем недавно, но Тревис относился к тем людям, которые либо сразу же привязываются к человеку, либо остаются к нему безразличны.
Джейд встала, потянулась к Тревису и обхватила ладонями его по-прежнему очень красивое лицо. Дрожащим голосом она проговорила:
– Я тебя люблю, Тревис Колтрейн.
На какую-то долю секунды его серые глаза затуманились от чувства, но в следующее мгновение он широко улыбнулся:
– А вот это помогло мне снова увидеть радугу!
Остаток дня Колт провел с отцом, а Джейд получила удовольствие от спокойного общения с Китти. После обеда, когда они с Колтом оказались у себя в комнатах, он снова погрузился в невеселые мысли. Подождав некоторое время, Джейд решила, что пора обо всем поговорить открыто.
Она подошла к кушетке, на которой сидел Колт, и опустилась рядом с ним:
– Поговори со мной, Колт. Скажи мне, почему ты считаешь, что нам было бы лучше остаться во Франции?
Он повернулся и изумленно посмотрел на нее.
Не дав ему времени заговорить, Джейд решительно продолжила:
– По-моему, это было бы не правильно. Я хотела бы, чтобы мы начали нашу жизнь вдвоем. Ты считаешь, что сейчас ты очень нужен своим родным. Но на самом деле это не так. У них есть их собственная жизнь и их собственное будущее, хорошее или плохое – как и у нас. Ты нужен мне. Только, пожалуйста, не считай меня эгоисткой, Колт! – И она умоляюще посмотрела на него.
Колт несколько долгих секунд молча смотрел на нее, и Джейд не могла угадать, о чем он думает. Она не видела в его глазах ни гнева, ни разочарования – только любовь.
В конце концов, когда ей уже начало казаться, что она больше не вынесет его молчания, Колт притянул ее к себе.
– Я люблю тебя, – коротко сказал он, и его губы слились с ее губами в долгом, обжигающем поцелуе, который потряс их обоих. А потом он посмотрел на нее с таким обожанием, что у Джейд защемило сердце.
– Я люблю тебя, – повторил Колт, а потом, мягко засмеявшись, продолжил:
– Только ты не такая проницательная, как тебе кажется. Мы с отцом сегодня долго обо всем говорили.
На этот раз пришла очередь изумляться Джейд.
– Ничего не понимаю!
Он поцеловал кончик ее носа и спокойно сообщил:
– Я и не думал откладывать наш отъезд.
– Но ты был так задумчив: и обеспокоен! – возразила она.
Колт снова рассмеялся:
– Но я думал не о том, чтобы отложить поездку. Я пытался понять, почему я не чувствую себя виноватым, хотя вроде бы и должен. А потом , я понял, что мои близкие не ждут от меня никаких жертв. Единственное, что я мог бы сделать, – это оказать им моральную поддержку.
Наконец-то Джейд смогла улыбнуться с облегчением. Колт встал, взял ее за руку и отвел в спальню, где принялся с нетерпением расстегивать ее платье. И пока Джейд помогала ему снять одежду, они неотрывно смотрели друг другу в глаза, в которых горело пламя желания.
Колт нежно коснулся теплыми губами ее шеи и плеч, потом провел языком по ее соскам и спустился вниз по животу, жадно приникнув к ее лону. Пальцы Джейд сплелись у него на затылке, и она выгнула спину, громко застонав.
И когда они вновь слились в одно целое, Джейд поняла, что никогда еще мир не знал такой сильной страсти, такой глубокой любви.
Глава 6
Просьба Дани не давала ей покоя. Джейд прекрасно понимала, почему бедняжка приняла такое решение. Даже сегодня днем, пока Колт сидел у Дани, Джейд заметила, какими глазами смотрела на Драгомира подававшая чай горничная. Нескрываемое обожание ясно читалось на ее юном хорошеньком личике.
Драгомир всегда пользовался успехом у женщин. И сейчас, наверное, ничего не изменилось, хотя теперь он человек женатый.
А став вдовцом, он превратится в завидную добычу для любой хитрой женщины, которой хочется приобрести богатого мужа.
Они будут прикидываться, будто обожают его ребенка, и дадут какие угодно обещания, лишь бы его поймать – только для того, чтобы потом превратиться в злобную и ревнивую мачеху, чего и опасалась Дани. Конечно, вполне возможно, что он найдет добросердечную женщину, которая искренне полюбит его ребенка как своего собственного, но Дани считала, что риск чересчур велик.
Джейд выпрямилась и попыталась отогнать неприятные мысли. С Дани ничего не случится! Но тогда отчего ее сердце сжимается в мрачном предчувствии?
Когда коляска оказалась у ворот особняка Колтрейнов, Колт неожиданно повернулся к Джейд и, тревожно глядя на нее, умоляюще попросил:
– Давай ничего не говорить о просьбе Дани! Ни к чему их расстраивать, особенно отца!
– Конечно, – сразу же согласилась Джейд.
Она протянула руку, чтобы дотронуться до его пальцев, но он крепко обнял ее и нежно поцеловал в лоб:
– Я так сильно тебя люблю, счастье мое!
– А я тебя, – тихо отозвалась она, удивляясь, с чего это ей хочется плакать.
Они нашли Тревиса сидящим на террасе, которая выходила на розарий – предмет гордости Китти. Джейд заметила, что свекор выглядит вполне здоровым и крепким, если не считать залегших под глазами теней. На нем были не халат и тапочки, как она ожидала, а хорошо сшитые серые брюки и голубая хлопковая рубашка. Он встал, обнял Джейд, расцеловал ее и сказал:
– Ты еще красивее, чем в день свадьбы.
Потом он пожал руку Колту, радостно хлопнул его по плечу и рассмеялся:
– А ты стал еще уродливее!
Не удержавшись, Джейд воскликнула:
– Вы прекрасно выглядите!
– Конечно, – уверил он ее, приглашая их сесть рядом с ним за небольшой столик, на котором стояли вино и сыр. – Подумаешь – картечь южан начала двигаться у меня в грудной клетке! Это еще не значит, что со мной все кончено. Они не смогли убить меня тридцать лет назад – и будь я проклят, если сейчас сдамся без боя.
Они с удовольствием выпили вина и рассказали Тревису о своем свадебном путешествии. Джейд обратила внимание, что его особенно интересовало их пребывание в Греции – ведь он был там с Колтом, когда тот отправился искать Бриану, Гевина Мейсона и похищенное ими состояние Колтрейнов.
Потом разговор перешел на Дани, и они постарались описать свое посещение в самых радужных тонах. Тревис выслушал их, приподнял бровь, а потом произнес ту же фразу, которую повторяли они все:
– Надо молиться, чтобы все закончилось хорошо.
Китти, которая в саду обрезала стебли с отцветшими розами, помахала им рукой, и Колт отправился к ней. Тревис проводил его взглядом, а потом напрямик спросил Джейд:
– Ты дала слово растить ребенка, если Дани не выживет?
Джейд изумленно повернулась к свекру.
– Откуда вы узнали, что она просила меня об этом?
Он нежно прикоснулся к ее щеке и печально улыбнулся:
– Мы постепенно узнали друг друга, моя малышка и я, и теперь она рассказывает своему старому отцу, отчего плачет ее сердечко.
– Тревис, – решилась сказать Джейд, – по-моему, вы напрасно так тревожитесь.
Он пристально посмотрел на нее: было видно, что он не привык, чтобы кто-то, кроме его жены, осмеливался критиковать его или не соглашаться с ним.
Джейд, которая не привыкла робеть и смущаться, не сдалась:
– По-моему, в последнее время вся семья только тем и занимается, что тревожится: Китти тревожится за вас и Дани.
Дани боится за ребенка. Драгомир боится за Дани. Вы тревожитесь обо всех них… а Колт тревожится обо всех, включая и вас.
– Так всегда бывает, когда члены семьи любят друг друга, Джейд, – немного неловко сказал Тревис.
– Но если для этого нет достаточных причин?
Тревис несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом со своей обычной проницательностью, которая изумляла всех, кому приходилось иметь с ним дело, негромко произнес, без обиды или осуждения:
– Ты боишься, что Колт может захотеть отложить ваш отъезд в Америку.
– Это так, – тихо ответила Джейд. – Откровенно говоря, я не знаю, как отреагирую, если, он это предложит.
– Ты честно скажешь ему, что думаешь.
Она невесело улыбнулась:
– Правда? И что же я, по-вашему, по этому поводу думаю?
– Не надо играть со мной в прятки, Джейд, – почти сурово отозвался Тревис. – Я очень ценю твою прямоту. Тебе хочется уехать, как было решено, и в душе ты не считаешь, что это эгоистично с твоей стороны. Вы с Колтом женаты, и ты чувствуешь, что ваш брак должен быть для него важнее родственников. И я с этим согласен.
Джейд усмотрела на него с подозрением.
– Если бы я считал, что ты не права, я бы так и сказал, – продолжил он. – Если бы Колт действительно был нам необходим, если бы он чем-то мог нам помочь, а ты все равно не давала бы ему отсрочить отъезд, тогда я сказал бы, что ты – себялюбивая девчонка. Но мы с тобой понимаем, что он ничего сделать не может.
Тревис посмотрел в сторону Китти и Колта, которые разговаривали в саду.
– Мне, как и всякому человеку, который подошел к закату жизни, – тихо продолжал он, – становится трудно оглядываться назад и вспоминать о многочисленных радугах. Кажется, что их заслоняют грозовые тучи печальных воспоминаний. Но я не хочу, чтобы мой сын не мог начать своей собственной жизни до тех пор, пока не закончится моя. Так я могу только умереть быстрее, чтобы не мешать жить ему.
Джейд почувствовала, насколько сильно она любит этого человека: он стал для нее отцом, которого она никогда прежде не имела. Конечно, их дружба зародилась совсем недавно, но Тревис относился к тем людям, которые либо сразу же привязываются к человеку, либо остаются к нему безразличны.
Джейд встала, потянулась к Тревису и обхватила ладонями его по-прежнему очень красивое лицо. Дрожащим голосом она проговорила:
– Я тебя люблю, Тревис Колтрейн.
На какую-то долю секунды его серые глаза затуманились от чувства, но в следующее мгновение он широко улыбнулся:
– А вот это помогло мне снова увидеть радугу!
Остаток дня Колт провел с отцом, а Джейд получила удовольствие от спокойного общения с Китти. После обеда, когда они с Колтом оказались у себя в комнатах, он снова погрузился в невеселые мысли. Подождав некоторое время, Джейд решила, что пора обо всем поговорить открыто.
Она подошла к кушетке, на которой сидел Колт, и опустилась рядом с ним:
– Поговори со мной, Колт. Скажи мне, почему ты считаешь, что нам было бы лучше остаться во Франции?
Он повернулся и изумленно посмотрел на нее.
Не дав ему времени заговорить, Джейд решительно продолжила:
– По-моему, это было бы не правильно. Я хотела бы, чтобы мы начали нашу жизнь вдвоем. Ты считаешь, что сейчас ты очень нужен своим родным. Но на самом деле это не так. У них есть их собственная жизнь и их собственное будущее, хорошее или плохое – как и у нас. Ты нужен мне. Только, пожалуйста, не считай меня эгоисткой, Колт! – И она умоляюще посмотрела на него.
Колт несколько долгих секунд молча смотрел на нее, и Джейд не могла угадать, о чем он думает. Она не видела в его глазах ни гнева, ни разочарования – только любовь.
В конце концов, когда ей уже начало казаться, что она больше не вынесет его молчания, Колт притянул ее к себе.
– Я люблю тебя, – коротко сказал он, и его губы слились с ее губами в долгом, обжигающем поцелуе, который потряс их обоих. А потом он посмотрел на нее с таким обожанием, что у Джейд защемило сердце.
– Я люблю тебя, – повторил Колт, а потом, мягко засмеявшись, продолжил:
– Только ты не такая проницательная, как тебе кажется. Мы с отцом сегодня долго обо всем говорили.
На этот раз пришла очередь изумляться Джейд.
– Ничего не понимаю!
Он поцеловал кончик ее носа и спокойно сообщил:
– Я и не думал откладывать наш отъезд.
– Но ты был так задумчив: и обеспокоен! – возразила она.
Колт снова рассмеялся:
– Но я думал не о том, чтобы отложить поездку. Я пытался понять, почему я не чувствую себя виноватым, хотя вроде бы и должен. А потом , я понял, что мои близкие не ждут от меня никаких жертв. Единственное, что я мог бы сделать, – это оказать им моральную поддержку.
Наконец-то Джейд смогла улыбнуться с облегчением. Колт встал, взял ее за руку и отвел в спальню, где принялся с нетерпением расстегивать ее платье. И пока Джейд помогала ему снять одежду, они неотрывно смотрели друг другу в глаза, в которых горело пламя желания.
Колт нежно коснулся теплыми губами ее шеи и плеч, потом провел языком по ее соскам и спустился вниз по животу, жадно приникнув к ее лону. Пальцы Джейд сплелись у него на затылке, и она выгнула спину, громко застонав.
И когда они вновь слились в одно целое, Джейд поняла, что никогда еще мир не знал такой сильной страсти, такой глубокой любви.
Глава 6
Джейд и Колт на поезде приехали в Нормандию за день до отплытия из порта Шербур.
В Париже их проводили Китти и Тревис. Прощание было особенно печальным – никто из них не знал, встретятся ли они когда-нибудь снова.
Джейд пришла в восторг от гавани Шербура, в которой стояло множество всевозможных пароходов, буксиров, яхт и прогулочных катеров. Метались и кричали чайки, занятые бесконечными поисками пищи, с Ла-Манша дул резкий, насыщенный запахом моря ветер.
Однако портовый город оказался грязным и мрачным: его темные тесные улочки наводняли толпы бедноты, истощенные пьяные мужчины спали в подворотнях, женщины с младенцами на руках сидели на перекрестках, прося прохожих подать им милостыню. Грязные и больные дети тоже попрошайничали. Этот адский уголок был, казалось, отгорожен от мира щитами, на которых рекламировались главные трансатлантические компании:
«Кунард», «Брунель», «Уайт стар», «Грейт истерн».
Колт отвел Джейд в самый приличный отель, который ему удалось найти, и там они благополучно дождались времени отплытия.
Их корабль назывался «Париж» и не был так великолепен, как некоторые суда линии «Кунарда» или «Уайт стар». Судно принадлежало небольшой компании, которую постепенно вытесняли магнаты. Однако «Париж» оказался весьма комфортабельным, как Джейд и Колт смогли убедиться, когда взошли на борт судна.
Они знали, что с развитием новых технологий пересекать Атлантику стало менее опасно. На многих лайнерах предлагались все удобства первоклассных отелей. Наконец можно было отказаться от керосиновых ламп и повсюду сияли электрические огни, работавшие от генераторов. На корабле был даже ледник, вмещавший сорок тонн замерзшей воды, так что стало возможно запасать деликатесы, которые прежде отсутствовали во время плавания, занимавшего почти три недели.
Джейд и Колт прошли через уютные и удобные салоны, обставленные мягкой мебелью, обитой плюшем и парчой. На мраморных столешницах стояли вазы со свежими цветами. Зеркала в причудливых рамах, потрясающие гобелены и превосходная живопись украшали стены.
Элегантные пары прогуливались по салонам и палубам. Тут были мужчины в цилиндрах и фраках и дамы в украшенных страусовыми перьями шляпках и бархатных платьях с турнюрами, которые вызывающе покачивались при ходьбе.
Колт заметил:
– Глядя на все это, трудно поверить, что всего несколькими палубами ниже люди набились в трюмы, как сардины: спят на голых дощатых полах, едят объедки со стола ресторана первого класса, пьют воду из ведер…
Потрясенная нарисованной им картиной, Джейд спросила:
– Ты не чувствуешь себя виноватым, что у нас так много всего, что мы путешествуем со всеми удобствами, а они вынуждены переносить такие лишения?
На минуту задумавшись, Колт ответил:
– С одной стороны – да. Мне неприятно думать о том, как страдают другие. Но с другой стороны, я напоминаю себе, что никто не может заработать столько денег, чтобы богатыми стали все. Неравенство будет существовать всегда, и, к счастью, мы принадлежим к классу имущих. Когда мы попадем в Америку, где сейчас финансовый кризис, то, наверное, нам придется часто вспоминать об этом.
Джейд кивнула:
– Я благодарна судьбе за то, что у нас есть. Увы, но мы не можем сделать благополучными всех. Но по крайней мере мы не снобы.
Потом она призналась:
– Наверное, именно поэтому меня так мало обрадовал титул, который мне пожаловал император. Честно говоря, меня никогда не трогала перспектива принадлежать к царственному семейству и не считаться простолюдинкой.
Колт негромко рассмеялся, глядя на нее с обожанием:
– Ну, милая моя миссис Колтрейн, боюсь, что именно такое положение тебе придется занять, оказавшись в Нью-Йорке: ты будешь царственной особой среди простолюдинов.
Апартаменты молодоженов, расположенные на престижной прогулочной палубе, оказались удобными и просторными. В распоряжении Джейд и Колта были гостиная, спальня, туалетная комната и отдельная ванная. Убранство показалось Джейд очень красивым.
Корабль отплыл на закате, и Джейд с Колтом стояли на палубе, обняв друг друга за талию, и молча смотрели, как Франция становится все дальше и дальше от них. В конце концов со всех сторон их обступило море, сливавшееся на горизонте с темнеющим небом.
Плавание в Америку началось.
Негромко звякнули колокола, возвещая, что в салоне первого класса подан обед. Оба почувствовали, что страшно проголодались: весь день им пришлось обходиться только закусками, которые вместе с шампанским в большом количестве предлагали стюарды.
Когда они вернулись, чтобы переодеться к обеду, Колт начал ворчать. Он еще готов был примириться с новыми накладными манжетами, которые поддевались в рукав, словно браслеты, и даже с новым покроем вечернего костюма, короткого спереди, а сзади с длинными фалдами. Но вот ботинки вызвали его глубокое отвращение: приходилось нагибаться и серебряным крючком застегивать пуговицы, поднимавшиеся по щиколотке.
С улыбкой наблюдая за Колтом, Джейд не выдержала и поддразнила его:
– Но это же самая последняя мода, милый! Вспомни: ты сам сказал, что мы аристократы среди простолюдинов. А это значит, что нам и одеваться надо соответствующим образом! – Увидев, как он досадливо морщится, она насмешливо продолжала:
– И только подумай: сегодня обед даже не торжественный, потому что это первый день плавания. Вот завтра ты можешь нарядиться по-настоящему!
Колт заявил, что вообще хотел бы остаться в каюте: он предпочитал непринужденный стиль одежды, хоть и сознавал, что Джейд права. А тут никаких тебе ковбойских сапог и джинсов – похоже, время удобной одежды прошло. Им предстояло войти в высшее общество Нью-Йорка со всем его блеском и шиком, так что, нравилось им это или нет, их одежда должна соответствовать их положению.
Джейд покрутилась перед зеркалом. На ней было платье из французского атласа золотистого цвета, от которого ее глаза казались еще более зелеными. Скромный вырез подчеркивал стройную шею. Длинные волосы, разделенные тонким пробором, были убраны в пучок.
– Никогда не отличался способностью поступать, как все, – мрачно заявил Колт, подходя к жене сзади и обхватывая ее тонкую талию. Чуть наклонившись, он жарко шепнул ей на ухо:
– А вот ты, моя милая супруга, как всегда, отличаешься красотой.
Она повернулась в его объятиях, кокетливо прошептав:
– Лестью, мой милый супруг, можно добиться абсолютно всего. Я непременно докажу тебе это чуть позже… в постели.
– Безобразница! – Он легонько шлепнул ее и указал на дверь:
– Убирайся, иначе я отнесу тебя на кровать и ужинать нам не придется.
И он сделал вид, что хочет ее схватить. Джейд испуганно ахнула и поспешно выскочила в коридор, налетев на проходившую мимо женщину.
– Смотрите перед собой, идиотка! – разъяренно прошипела незнакомка, с трудом удержавшись на ногах. – Вы чуть было не сбили меня с ног! И помяли мое платье! – язвительно добавила она, поправляя свой наряд.
Джейд в смущении отступила:
– Мне очень жаль – право, очень жаль.
– Ах, да не стойте у нас на дороге!
Незнакомка возмущенно вздернула подбородок.
Джейд показалось, что ей около сорока лет, но выглядела она значительно старше из-за неприятного выражения лица. На ней было дорогое платье синего цвета с высоким кружевным воротником. Перетянутая талия придавала ее фигуре модный силуэт песочных часов. На голове поверх туго стянутых в узел седеющих волос была надета крошечная шляпка с бусинами и розовыми перьями. Заметив этот нелепый убор, Джейд с трудом удержалась от смеха.
Рассерженную даму сопровождала женщина, с виду казавшаяся почти ребенком. Ее одежда – бледно-розовое платье из тафты с длинными рукавами фонариком и широким поясом, украшенным лентами, – заставляла ее выглядеть настоящей девочкой, и к тому же было видно, что она чрезвычайно стеснительна.
Она только мельком взглянула на Джейд, а потом отвернулась и уставилась в пол, словно происшедшая сцена ее смутила и расстроила.
– Ну, – не унималась незнакомка, – вы намерены дать нам пройти? Или вы вообще не умеете вести себя? И вы уверены, что имеете право находиться на этой палубе? – ехидно добавила она. – Каюты третьего класса находятся гораздо ниже!
Джейд оставила эту грубость без ответа, молча посторонившись.
– Кто это был? – спросил Колт, выглянув за дверь и посмотрев вслед женщинам, которые удалялись по коридору.
Джейд нахмурилась:
– Одни из тех, на кого, я надеюсь, мы никогда не будем похожи.
Салон-ресторан для пассажиров первого класса располагался палубой ниже. К нему вела красивая, обшитая дорогим деревом лестница, которая расходилась в разные стороны изящным изгибом, а потом соединялась на небольшой площадке под аркой с часами. Оттуда был виден зал, оформленный в стиле Людовика XVI.
Официанты в белых смокингах и черных брюках сновали между столиками, подавая великолепную еду. В воздухе витали дивные ароматы жареной утки, курятины и всевозможных блюд из говядины.
Колт сообщил метрдотелю свое имя, и тот, найдя его в списке, сделал знак следовать за ним к отведенному для них столику.
В этот момент Джейд заметила, что забыла надеть кольцо, которое подарила ей Китти. Повернувшись к Колту, она прошептала:
– Мое кольцо! То, которое мне подарила твоя мать. Я оставила его в каюте.
– Я схожу за ним, – предложил Колт.
Джейд покачала головой:
– Тебе придется его искать, а я знаю, где его оставила. Я сейчас вернусь.
И прежде чем он успел возразить, она поднялась по лестнице и, войдя к себе в каюту, надела кольцо. Через десять минут она уже была в ресторане. Метрдотель заметил ее и сделал знак рукой:
– Миссис Колтрейн, я уже усадил вашего мужа. Следуйте за мной.
Вскоре он уже выдвинул для нее стул, и Джейд, готовая усесться рядом с Колтом, вдруг замерла, увидев в его глазах озорные огоньки: он явно с трудом сдерживался, чтобы громко не рассмеяться. В следующую секунду она поняла, в чем дело: за их столом сидела леди, позволившая себе усомниться в праве Джейд находиться в помещениях первого класса.
Колт вежливо встал и помог Джейд сесть.
– Дорогая, – в его голосе звучало нескрываемое веселье, – я хотел бы представить тебя дамам, с которыми нам предстоит сидеть за одним столиком во время всего плавания.
Джейд мысленно застонала: сердитая дама смотрела на нее с прежней враждебностью. Было ясно, что она не намерена забывать о происшествии, каким бы тривиальным оно ни было.
Колт наслаждался ситуацией. Он кивнул в сторону величественной матроны:
– Миссис Триеста Вордейн из Нью-Йорка, а это, – тут он улыбнулся юной девушке, которая робко сидела рядом с ней, – ее дочь, Лорена. Познакомьтесь с моей женой, Джейд Колтрейн.
Девушка, которую звали Лореной, чуть было не улыбнулась, но, испуганно взглянув на мать, только кивнула и устремила взгляд на салат, который лежал на ее тарелке.
Колт расстелил на коленях салфетку и сообщил Джейд, что миссис Вордейн возвращается с дочерью в Нью-Йорк после недолгого пребывания во Франции.
– Я сказал ей, что мы тоже едем в Нью-Йорк, где я буду работать с Вандербильтами. Она хорошо с ними знакома и уверяет, что они обязательно должны мне понравиться, – ловко ввернул он.
Джейд так и подмывало заткнуть ему рот салфеткой. Ну и что с того, если она налетела на эту безмозглую особу? Она принесла ей свои извинения и не намерена в течение всего плавания пытаться загладить свою «вину». Вежливо кивнув соседкам по столику, Джейд сосредоточила свое внимание на Колте и необычайно вкусных блюдах, которые им подавали, не обращая ни малейшего внимания на Триесту и ее дочь. Какая жалость, подумала она, эта неприятная особа может испортить всю их прекрасную поездку, которую ей хотелось бы сохранить в памяти!
Джейд как раз говорила Колту о том, что именно советовала Китти посмотреть в Нью-Йорке, когда Триеста Вордейн вдруг перебила ее, обратившись к Колту:
– Вы сказали, что ваша фамилия – Колтрейн. – Тут она подобострастно улыбнулась. – Ваш отец, случайно, не Тревис Колтрейн? Я как-то раз видела в газете его фотографию, и вы на него похожи. Я никогда не забываю лиц интересных мужчин, – добавила она, томно прикрыв ресницы.
Джейд закашлялась, чуть не подавившись кусочком помидора. Колт легонько толкнул ее под столом ногой.
– О да, мэм, – ответил он с нарочито южным выговором. – Мне посчастливилось быть сыном Тревиса Колтрейна.
Его собеседница кинула на Джейд быстрый пренебрежительный взгляд, а потом снова принялась обхаживать Колта.
– Мне следовало бы сразу догадаться, что вы принадлежите к знатной семье. Вы обладаете тем неподражаемым изяществом и обаянием, которые дает только хорошее происхождение.
Джейд была поражена тем, что эта женщина могла воспылать к ней такой враждебностью из-за простого столкновения в коридоре. Господи, да она просто ненормальная! И тут Джейд заметила, какой взгляд устремила на Колта Лорена: словно он был настоящим божеством. Впрочем, Джейд это не слишком удивило. Колт был удивительно красивым мужчиной, и она знала, что женщины смотрят на него с нескрываемым интересом.
Колт едва подавил смешок.
– О, спасибо вам, мэм, но если вы хотите видеть подлинное изящество и обаяние, то я советую вам обратить внимание на мою жену. Она – прима-балерина и…
Джейд больно ударила его ногой под столом. Яростно сверкая изумрудными глазами, она взглядом приказала ему замолчать.
Лорена Вордейн впервые нарушила молчание, устремив на Джейд благоговейный взгляд:
– О, как чудесно! Настоящая балерина!
Триеста так громко втянула в себя воздух, что сидящие за соседними столиками люди обернулись, чтобы посмотреть, откуда происходит такой странный звук.
– Помолчи, Лорена. Танцовщица не предмет для восхищения.
– Извините, – пробормотала девушка, снова опуская глаза.
Триеста быстро поменяла тему разговора и принялась забрасывать Колта множеством вопросов относительно его отца.
Джейд не обращала на них внимания, а только молча ела, изредка бросая сочувственные взгляды на Лорену… Такая робкая крошка, и настолько забита своей мамашей, что хочет стать как можно незаметнее, чтобы не навлечь на себя ее гнева, презрения или насмешки. Глаза у девушки были тускло-карими, и Джейд невольно попыталась представить себе, могли ли они сиять счастьем. Ее волосы, чудесного золотистого цвета, были гладко зачесаны, открывая тонкое личико, формой напоминавшее сердечко.
На ней не было ни румян, ни помады. Джейд решила, что при иных обстоятельствах Лорена могла бы быть по-настоящему красивой.
Джейд была рада, когда обед наконец закончился. Как только они с Колтом оказались одни, она горячо заговорила:
– Нам надо поменять столик! Трех недель в обществе этой женщины я просто не вынесу. Какой снобизм! Она только и пыталась продемонстрировать тебе, насколько она богата. Большой особняк на Гудзоне, фамилия Вордейнов значится в списке общества… Господи! – Она с отвращением вскинула руки. – Я еще никогда не встречала такой глупой и высокомерной особы!
Колт пожал плечами, соглашаясь с ней в том, что Триеста Вордейн – особа неприятная, но извиняющимся тоном добавил:
– Свободных мест нет. Мы даже не примем пассажиров в Саутгемптоне – только груз. Извини, принцесса. Придется потерпеть.
Джейд застонала.
В Париже их проводили Китти и Тревис. Прощание было особенно печальным – никто из них не знал, встретятся ли они когда-нибудь снова.
Джейд пришла в восторг от гавани Шербура, в которой стояло множество всевозможных пароходов, буксиров, яхт и прогулочных катеров. Метались и кричали чайки, занятые бесконечными поисками пищи, с Ла-Манша дул резкий, насыщенный запахом моря ветер.
Однако портовый город оказался грязным и мрачным: его темные тесные улочки наводняли толпы бедноты, истощенные пьяные мужчины спали в подворотнях, женщины с младенцами на руках сидели на перекрестках, прося прохожих подать им милостыню. Грязные и больные дети тоже попрошайничали. Этот адский уголок был, казалось, отгорожен от мира щитами, на которых рекламировались главные трансатлантические компании:
«Кунард», «Брунель», «Уайт стар», «Грейт истерн».
Колт отвел Джейд в самый приличный отель, который ему удалось найти, и там они благополучно дождались времени отплытия.
Их корабль назывался «Париж» и не был так великолепен, как некоторые суда линии «Кунарда» или «Уайт стар». Судно принадлежало небольшой компании, которую постепенно вытесняли магнаты. Однако «Париж» оказался весьма комфортабельным, как Джейд и Колт смогли убедиться, когда взошли на борт судна.
Они знали, что с развитием новых технологий пересекать Атлантику стало менее опасно. На многих лайнерах предлагались все удобства первоклассных отелей. Наконец можно было отказаться от керосиновых ламп и повсюду сияли электрические огни, работавшие от генераторов. На корабле был даже ледник, вмещавший сорок тонн замерзшей воды, так что стало возможно запасать деликатесы, которые прежде отсутствовали во время плавания, занимавшего почти три недели.
Джейд и Колт прошли через уютные и удобные салоны, обставленные мягкой мебелью, обитой плюшем и парчой. На мраморных столешницах стояли вазы со свежими цветами. Зеркала в причудливых рамах, потрясающие гобелены и превосходная живопись украшали стены.
Элегантные пары прогуливались по салонам и палубам. Тут были мужчины в цилиндрах и фраках и дамы в украшенных страусовыми перьями шляпках и бархатных платьях с турнюрами, которые вызывающе покачивались при ходьбе.
Колт заметил:
– Глядя на все это, трудно поверить, что всего несколькими палубами ниже люди набились в трюмы, как сардины: спят на голых дощатых полах, едят объедки со стола ресторана первого класса, пьют воду из ведер…
Потрясенная нарисованной им картиной, Джейд спросила:
– Ты не чувствуешь себя виноватым, что у нас так много всего, что мы путешествуем со всеми удобствами, а они вынуждены переносить такие лишения?
На минуту задумавшись, Колт ответил:
– С одной стороны – да. Мне неприятно думать о том, как страдают другие. Но с другой стороны, я напоминаю себе, что никто не может заработать столько денег, чтобы богатыми стали все. Неравенство будет существовать всегда, и, к счастью, мы принадлежим к классу имущих. Когда мы попадем в Америку, где сейчас финансовый кризис, то, наверное, нам придется часто вспоминать об этом.
Джейд кивнула:
– Я благодарна судьбе за то, что у нас есть. Увы, но мы не можем сделать благополучными всех. Но по крайней мере мы не снобы.
Потом она призналась:
– Наверное, именно поэтому меня так мало обрадовал титул, который мне пожаловал император. Честно говоря, меня никогда не трогала перспектива принадлежать к царственному семейству и не считаться простолюдинкой.
Колт негромко рассмеялся, глядя на нее с обожанием:
– Ну, милая моя миссис Колтрейн, боюсь, что именно такое положение тебе придется занять, оказавшись в Нью-Йорке: ты будешь царственной особой среди простолюдинов.
Апартаменты молодоженов, расположенные на престижной прогулочной палубе, оказались удобными и просторными. В распоряжении Джейд и Колта были гостиная, спальня, туалетная комната и отдельная ванная. Убранство показалось Джейд очень красивым.
Корабль отплыл на закате, и Джейд с Колтом стояли на палубе, обняв друг друга за талию, и молча смотрели, как Франция становится все дальше и дальше от них. В конце концов со всех сторон их обступило море, сливавшееся на горизонте с темнеющим небом.
Плавание в Америку началось.
Негромко звякнули колокола, возвещая, что в салоне первого класса подан обед. Оба почувствовали, что страшно проголодались: весь день им пришлось обходиться только закусками, которые вместе с шампанским в большом количестве предлагали стюарды.
Когда они вернулись, чтобы переодеться к обеду, Колт начал ворчать. Он еще готов был примириться с новыми накладными манжетами, которые поддевались в рукав, словно браслеты, и даже с новым покроем вечернего костюма, короткого спереди, а сзади с длинными фалдами. Но вот ботинки вызвали его глубокое отвращение: приходилось нагибаться и серебряным крючком застегивать пуговицы, поднимавшиеся по щиколотке.
С улыбкой наблюдая за Колтом, Джейд не выдержала и поддразнила его:
– Но это же самая последняя мода, милый! Вспомни: ты сам сказал, что мы аристократы среди простолюдинов. А это значит, что нам и одеваться надо соответствующим образом! – Увидев, как он досадливо морщится, она насмешливо продолжала:
– И только подумай: сегодня обед даже не торжественный, потому что это первый день плавания. Вот завтра ты можешь нарядиться по-настоящему!
Колт заявил, что вообще хотел бы остаться в каюте: он предпочитал непринужденный стиль одежды, хоть и сознавал, что Джейд права. А тут никаких тебе ковбойских сапог и джинсов – похоже, время удобной одежды прошло. Им предстояло войти в высшее общество Нью-Йорка со всем его блеском и шиком, так что, нравилось им это или нет, их одежда должна соответствовать их положению.
Джейд покрутилась перед зеркалом. На ней было платье из французского атласа золотистого цвета, от которого ее глаза казались еще более зелеными. Скромный вырез подчеркивал стройную шею. Длинные волосы, разделенные тонким пробором, были убраны в пучок.
– Никогда не отличался способностью поступать, как все, – мрачно заявил Колт, подходя к жене сзади и обхватывая ее тонкую талию. Чуть наклонившись, он жарко шепнул ей на ухо:
– А вот ты, моя милая супруга, как всегда, отличаешься красотой.
Она повернулась в его объятиях, кокетливо прошептав:
– Лестью, мой милый супруг, можно добиться абсолютно всего. Я непременно докажу тебе это чуть позже… в постели.
– Безобразница! – Он легонько шлепнул ее и указал на дверь:
– Убирайся, иначе я отнесу тебя на кровать и ужинать нам не придется.
И он сделал вид, что хочет ее схватить. Джейд испуганно ахнула и поспешно выскочила в коридор, налетев на проходившую мимо женщину.
– Смотрите перед собой, идиотка! – разъяренно прошипела незнакомка, с трудом удержавшись на ногах. – Вы чуть было не сбили меня с ног! И помяли мое платье! – язвительно добавила она, поправляя свой наряд.
Джейд в смущении отступила:
– Мне очень жаль – право, очень жаль.
– Ах, да не стойте у нас на дороге!
Незнакомка возмущенно вздернула подбородок.
Джейд показалось, что ей около сорока лет, но выглядела она значительно старше из-за неприятного выражения лица. На ней было дорогое платье синего цвета с высоким кружевным воротником. Перетянутая талия придавала ее фигуре модный силуэт песочных часов. На голове поверх туго стянутых в узел седеющих волос была надета крошечная шляпка с бусинами и розовыми перьями. Заметив этот нелепый убор, Джейд с трудом удержалась от смеха.
Рассерженную даму сопровождала женщина, с виду казавшаяся почти ребенком. Ее одежда – бледно-розовое платье из тафты с длинными рукавами фонариком и широким поясом, украшенным лентами, – заставляла ее выглядеть настоящей девочкой, и к тому же было видно, что она чрезвычайно стеснительна.
Она только мельком взглянула на Джейд, а потом отвернулась и уставилась в пол, словно происшедшая сцена ее смутила и расстроила.
– Ну, – не унималась незнакомка, – вы намерены дать нам пройти? Или вы вообще не умеете вести себя? И вы уверены, что имеете право находиться на этой палубе? – ехидно добавила она. – Каюты третьего класса находятся гораздо ниже!
Джейд оставила эту грубость без ответа, молча посторонившись.
– Кто это был? – спросил Колт, выглянув за дверь и посмотрев вслед женщинам, которые удалялись по коридору.
Джейд нахмурилась:
– Одни из тех, на кого, я надеюсь, мы никогда не будем похожи.
Салон-ресторан для пассажиров первого класса располагался палубой ниже. К нему вела красивая, обшитая дорогим деревом лестница, которая расходилась в разные стороны изящным изгибом, а потом соединялась на небольшой площадке под аркой с часами. Оттуда был виден зал, оформленный в стиле Людовика XVI.
Официанты в белых смокингах и черных брюках сновали между столиками, подавая великолепную еду. В воздухе витали дивные ароматы жареной утки, курятины и всевозможных блюд из говядины.
Колт сообщил метрдотелю свое имя, и тот, найдя его в списке, сделал знак следовать за ним к отведенному для них столику.
В этот момент Джейд заметила, что забыла надеть кольцо, которое подарила ей Китти. Повернувшись к Колту, она прошептала:
– Мое кольцо! То, которое мне подарила твоя мать. Я оставила его в каюте.
– Я схожу за ним, – предложил Колт.
Джейд покачала головой:
– Тебе придется его искать, а я знаю, где его оставила. Я сейчас вернусь.
И прежде чем он успел возразить, она поднялась по лестнице и, войдя к себе в каюту, надела кольцо. Через десять минут она уже была в ресторане. Метрдотель заметил ее и сделал знак рукой:
– Миссис Колтрейн, я уже усадил вашего мужа. Следуйте за мной.
Вскоре он уже выдвинул для нее стул, и Джейд, готовая усесться рядом с Колтом, вдруг замерла, увидев в его глазах озорные огоньки: он явно с трудом сдерживался, чтобы громко не рассмеяться. В следующую секунду она поняла, в чем дело: за их столом сидела леди, позволившая себе усомниться в праве Джейд находиться в помещениях первого класса.
Колт вежливо встал и помог Джейд сесть.
– Дорогая, – в его голосе звучало нескрываемое веселье, – я хотел бы представить тебя дамам, с которыми нам предстоит сидеть за одним столиком во время всего плавания.
Джейд мысленно застонала: сердитая дама смотрела на нее с прежней враждебностью. Было ясно, что она не намерена забывать о происшествии, каким бы тривиальным оно ни было.
Колт наслаждался ситуацией. Он кивнул в сторону величественной матроны:
– Миссис Триеста Вордейн из Нью-Йорка, а это, – тут он улыбнулся юной девушке, которая робко сидела рядом с ней, – ее дочь, Лорена. Познакомьтесь с моей женой, Джейд Колтрейн.
Девушка, которую звали Лореной, чуть было не улыбнулась, но, испуганно взглянув на мать, только кивнула и устремила взгляд на салат, который лежал на ее тарелке.
Колт расстелил на коленях салфетку и сообщил Джейд, что миссис Вордейн возвращается с дочерью в Нью-Йорк после недолгого пребывания во Франции.
– Я сказал ей, что мы тоже едем в Нью-Йорк, где я буду работать с Вандербильтами. Она хорошо с ними знакома и уверяет, что они обязательно должны мне понравиться, – ловко ввернул он.
Джейд так и подмывало заткнуть ему рот салфеткой. Ну и что с того, если она налетела на эту безмозглую особу? Она принесла ей свои извинения и не намерена в течение всего плавания пытаться загладить свою «вину». Вежливо кивнув соседкам по столику, Джейд сосредоточила свое внимание на Колте и необычайно вкусных блюдах, которые им подавали, не обращая ни малейшего внимания на Триесту и ее дочь. Какая жалость, подумала она, эта неприятная особа может испортить всю их прекрасную поездку, которую ей хотелось бы сохранить в памяти!
Джейд как раз говорила Колту о том, что именно советовала Китти посмотреть в Нью-Йорке, когда Триеста Вордейн вдруг перебила ее, обратившись к Колту:
– Вы сказали, что ваша фамилия – Колтрейн. – Тут она подобострастно улыбнулась. – Ваш отец, случайно, не Тревис Колтрейн? Я как-то раз видела в газете его фотографию, и вы на него похожи. Я никогда не забываю лиц интересных мужчин, – добавила она, томно прикрыв ресницы.
Джейд закашлялась, чуть не подавившись кусочком помидора. Колт легонько толкнул ее под столом ногой.
– О да, мэм, – ответил он с нарочито южным выговором. – Мне посчастливилось быть сыном Тревиса Колтрейна.
Его собеседница кинула на Джейд быстрый пренебрежительный взгляд, а потом снова принялась обхаживать Колта.
– Мне следовало бы сразу догадаться, что вы принадлежите к знатной семье. Вы обладаете тем неподражаемым изяществом и обаянием, которые дает только хорошее происхождение.
Джейд была поражена тем, что эта женщина могла воспылать к ней такой враждебностью из-за простого столкновения в коридоре. Господи, да она просто ненормальная! И тут Джейд заметила, какой взгляд устремила на Колта Лорена: словно он был настоящим божеством. Впрочем, Джейд это не слишком удивило. Колт был удивительно красивым мужчиной, и она знала, что женщины смотрят на него с нескрываемым интересом.
Колт едва подавил смешок.
– О, спасибо вам, мэм, но если вы хотите видеть подлинное изящество и обаяние, то я советую вам обратить внимание на мою жену. Она – прима-балерина и…
Джейд больно ударила его ногой под столом. Яростно сверкая изумрудными глазами, она взглядом приказала ему замолчать.
Лорена Вордейн впервые нарушила молчание, устремив на Джейд благоговейный взгляд:
– О, как чудесно! Настоящая балерина!
Триеста так громко втянула в себя воздух, что сидящие за соседними столиками люди обернулись, чтобы посмотреть, откуда происходит такой странный звук.
– Помолчи, Лорена. Танцовщица не предмет для восхищения.
– Извините, – пробормотала девушка, снова опуская глаза.
Триеста быстро поменяла тему разговора и принялась забрасывать Колта множеством вопросов относительно его отца.
Джейд не обращала на них внимания, а только молча ела, изредка бросая сочувственные взгляды на Лорену… Такая робкая крошка, и настолько забита своей мамашей, что хочет стать как можно незаметнее, чтобы не навлечь на себя ее гнева, презрения или насмешки. Глаза у девушки были тускло-карими, и Джейд невольно попыталась представить себе, могли ли они сиять счастьем. Ее волосы, чудесного золотистого цвета, были гладко зачесаны, открывая тонкое личико, формой напоминавшее сердечко.
На ней не было ни румян, ни помады. Джейд решила, что при иных обстоятельствах Лорена могла бы быть по-настоящему красивой.
Джейд была рада, когда обед наконец закончился. Как только они с Колтом оказались одни, она горячо заговорила:
– Нам надо поменять столик! Трех недель в обществе этой женщины я просто не вынесу. Какой снобизм! Она только и пыталась продемонстрировать тебе, насколько она богата. Большой особняк на Гудзоне, фамилия Вордейнов значится в списке общества… Господи! – Она с отвращением вскинула руки. – Я еще никогда не встречала такой глупой и высокомерной особы!
Колт пожал плечами, соглашаясь с ней в том, что Триеста Вордейн – особа неприятная, но извиняющимся тоном добавил:
– Свободных мест нет. Мы даже не примем пассажиров в Саутгемптоне – только груз. Извини, принцесса. Придется потерпеть.
Джейд застонала.