Ходжилл Пэт. Кости

Пэт Ходжилл
Кости
(Кенцират – 2)

   Близился рассвет. Птицы сонно чирикали, когда их касался новорожденный луч солнца с востока, но улицы Тай-Тестигона все еще были темны, лишь тусклые фонари покачивались у стен. По улице в Округе Золотых Колец шагал человек в капюшоне. Он задерживался у каждого фонаря, гасил его, немузыкально бормоча: «Ардвин Блаженный идет, блаженный денек настает», и шел дальше, оставляя за собой полумрак.
   Когда фонарщик исчез из виду, Штопка вынырнула из тени и продолжила свое дежурство у ворот особняка Полисыта, главы Гильдии Гранильщиков. Каменные изваяния, обрамляющие нижние окна здания, были еще не видны в полумраке, но юная воровка с тревогой заметила, что волнистая линия орнамента из тел мужчин, женщин, зверей, вытворяющих друг с другом невообразимые вещи, вырисовывается уже гораздо четче, чем минуту назад. Черные гранитные вороны, охраняющие ворота, казалось, захлопают сейчас крыльями и присоединят свои голоса к хору расцветающего нового дня.
   Боги, боги, становится поздновато. Через пару минут зевающий слуга распахнет парадную дверь, и прислонившийся к ней стражник рухнет прямо в зал. А как только они поймут, что его здоровый сон обеспечен маковой пыльцой…
   Джейм – в Гильдии Воров больше известная как Талисман – все еще внутри. Какого дьявола она там копается, почему не бежит, давно пора.
   А мысли Джейм в этот момент были сосредоточены на том, как не потерять пальцы. Вокруг нее в тусклом свете сокровищницы Полисыта лучились сотни драгоценных камней, покрытых гравировками эротического содержания, интригующе искаженными острыми гранями стеклянных шкатулок, оберегающих их. У каждой шкатулки был врезной замок с секретом. Замок уравновешивала скрытая от глаз внутри сложного механизма острейшая бритва. Вот уже час Джейм держала руку под лезвием, осторожно пробуя механизм затвора, беспощадно подавляя дрожь усталости. В шкатулке перед ней помимо двух камней лежало ровно двадцать пять отрезанных пальцев, некоторые полуистлевшие, все аккуратно выложенные на белом бархате. Полисыт коллекционировал не только драгоценности.
   Раздался звучный щелчок. Джейм замерла, ожидая боли. Боли не последовало. «Непроницаемый» замок наконец поддался. Со вздохом облегчения раскрыла она коробочку и вызволила два камня. Один был великолепным сапфиром, на котором весьма эксцентрично резвились три женщины и собака. Полисыт сам делал гравировку, этот камень ввел его в ряды мастеров Гильдии Гранильщиков. Второй камень был простым цирконием с грубым наброском работы мастера. Джейм скромно перевернула сапфир вверх дном, а цирконий, улыбаясь, спрятала в карман. Полисыту не придется гадать, кто наведывался в его сокровищницу, – оригинальность Талисмана к этому времени прославилась почти так же, как и ее искусство. Все еще улыбаясь, Джейм вышла из комнаты.
   Штопка грызла ногти, забыв, что на руках у нее надеты перчатки. Внезапно она напряглась. На землю упала веревка. Потом худенькая фигурка выбралась из окна третьего этажа и заскользила вниз по тросу, легонько отталкиваясь от стены.
   – Талисман! – возликовала Штопка и со вздохом облегчения шагнула за ворота.
   – Вор! – каркнули над ней разом два голоса. Обескураженная, девочка задрала голову – гранитные вороны и впрямь подняли крылья и разинули клювы. – Вор! Вор! Вор! – несся пронзительный крик из их каменных глоток.
   Джейм была еще в двадцати футах над землей, когда стражник, последний раз всхрапнув, пробудился. Щепотки маковой пыльцы, всыпанной прямо в его волосатые ноздри, оказалось недостаточно. Джейм выпустила из рук веревку. Падение оказалось болезненным. Прежде чем она успела очухаться, стражник был уже между ней и воротами.
   Он бросился на нее с копьем наперевес.
   Джейм отскочила, извернулась и почувствовала холод зазубренной стали, разрезавшей ее куртку и коснувшейся кожи.
   Штопка взвизгнула от ужаса.
   – Стой где стоишь! – крикнула ей Джейм и обернулась к стражнику. – Перестань, слышишь, я без оружия!
   Тот сделал еще один выпад.
   «Когти бога, – подумала она, отшатываясь. – Неужто этот идиот не понимает, что если он проткнет вора, у которого в руке только камень, хрупкий пакт о ненападении между ворами и стражниками разобьется вдребезги?» Ну вот, чьи-то вопли уже несутся из особняка. Прелестно. Сейчас на нее набросятся все обитатели дома, если она позволит этому слабоумному задержать ее еще на миг.
   Снова выпад.
   «Прекрасно», – подумала Джейм. Безоружна – не значит беспомощна.
   Она ухватилась за древко копья и ударила локтем под подбородок стражника, так что голова его откинулась. А сейчас еще один урок хороших манер. Она изготовилась нанести удар, после которого этот чурбан пищал бы еще месяц, но земля внезапно вырвалась у нее из-под ног.
   Все трое, воры и охранник, лежали на брусчатке мостовой. Что за черт…
   – Землетрясение! – заскрежетали вороны. – Вор! Землетрясение! Вор!
   Второй толчок потряс дворик. Взглянув вверх, Штопка увидела, как две сплетенные каменные фигуры отделились от крыши. Метко, они явно захотели взять стражника третьим в свою тесную компанию. Все исчезло в клубах пыли от грохнувшихся на землю скульптур.
   Штопка, чихая, слышала крики из дома, а потом голос подруги раздался над самым ухом:
   – Ты вообще думаешь двигаться? Идем!
   Они не просто пошли, они побежали. За спиной вороны голосили уже нечто совершенно невообразимое: «Воротрясение! Землевор!» – а повар Полисыта выскочил наружу, колотя в сковородку и вопя: «Пожар!»
   – Кажется, мы их разбудили, – хихикнула Штопка через несколько кварталов, когда они сбавили скорость. – Но, во имя всех богов, почему ты пощадила того урода? Он же пытался выпустить тебе кишки.
   – Не собираюсь нарушать перемирие. К тому же это не стоит человеческой жизни.
   Она сунула цирконий в руку Штопки.
   – Так ты и вправду сделала это. – Юная воровка благоговейно рассматривала камень. Потом подозрительно исподлобья взглянула на Джейм. – Все еще злишься на меня, да?
   – Злюсь? Почему? Ты только пошла на поводу учеников-подстрекателей, которые заставили тебя поклясться, что я сумею взломать сокровищницу Полисыта. Что ж, я сумела. Твоя честь спасена, так же как и моя репутация – и, заметь, без кровопролития.
   – Как же, – неразборчиво прошептала Штопка. – Яичницу не приготовишь, не разбив яиц.
   Джейм обернулась к ней:
   – Если тебе не трудно, пожалуйста, напомни мне, что всего три месяца назад случилось с твоим братом?
   – Он подбил тебя ограбить Башню Демонов, – поежилась Штопка. – Демон почти заглотил твою душу, но ты выбралась оттуда с Павлиньими Перчатками.
   – А потом?
   – Мастер Огрызя отрекся от него.
   – Дальше?
   – Огрызь повесился. А ты, – курносая, обсыпанная пылью воровка уже приходила в себя, – отдала Перчатки мне, чтобы я могла купить право стать учеником в Гильдии Воров.
   – Чем, полагаю, мы яйцо кое-как склеили. Ты что, не понимаешь? Я словно сама затянула петлю на шее твоего брата. А ты словно не видишь, что остальные ученики с тех самых пор подталкивают тебя на путь Огрызя? Если ты еще раз поставишь меня в такое положение, это будет наша общая вина, а исход… будь я проклята, если стану причиной еще одной смерти в вашей семье.
   С этими словами Джейм повернулась и ушла.
   Уличная суета рассеяла туман ярости, оставив пелену стыда. И чего она накинулась на девочку? Штопка не желала худого, принимая вызов «именем Талисмана» и так легко говоря об убийстве. Она просто дитя улицы, у нее нет ни времени, ни слез, чтобы тратить их на мертвых… Ладно, забудем об этом. Грустные мысли в нашей профессии неуместны и опасны. А теперь следует доложить об успехе своему учителю Писаке, без чьих инструкций кража бы не состоялась.
   Клубок, дом Писаки, был одним из чудес Тай-Тестигона. Старый вор выстроил это огромное круглое сооружение пятьдесят лет назад, как раз перед последней невероятной кражей, обеспечившей ему репутацию непревзойденного вора. Сюда он и удалился с добычей – драгоценным камнем, Оком Абарраден, и с тех пор редко высовывал нос в город. С тех пор многие воры пытались выследить старика в его берлоге и выведать его тайны, но Клубок победил их всех. Кроме Писаки только Джейм был известен ключ к лабиринту, но даже она вступала сюда с трепетом, памятуя историю о заблудившемся в собственном творении архитекторе. Однажды он вошел в Клубок, сбился с дороги, и с тех пор никто его не видел.
   К счастью, землетрясение не причинило большого вреда, по крайней мере, так Джейм думала до тех пор, пока не добралась до жилых покоев старого вора – они занимали весь центр здания, просторный, в семь этажей ствол, днем и ночью залитый светом бесчисленных, истекающих воском свечей и набитый награбленным добром. Но сейчас вся эта груда, кажется, оказалась на полу. Иконы, древние манускрипты, каминные безделушки, за исключением одинокой каменной химеры, одежда, разбитая вдребезги шкатулка с костяной инкрустацией (раньше она стояла на самой верхней полке), надкушенные части жареного гуся. Ну и месиво. Но где же Писака? Горячий воск капнул на стол, затем градом посыпались свечи. Взглянув вверх, Джейм увидела, что громадный канделябр обвит волнообразно движущимися белыми складками.
   – Уродец? – не поверила своим глазам Джейм. – Дурачок, там же такая старая цепь! Спускайся, пока на нас не рухнула крыша.
   Скатерть колыхнулась. Джейм, наклонившись, откинула ее и оказалась нос к носу со своим учителем.
   – Вовремя же ты! – прошипел старик. – Хвоста нет?
   – Э… нет, кроме того, который принадлежит сорокафутовому питону, зависшему над твоей головой.
   – Этот не в счет. – Писака, кряхтя, выполз из-под стола. Он разогнулся (его макушка оказалась на уровне подбородка девушки) и сперва посмотрел своими мутными, почти слепыми глазами за плечо Джейм, потом ощупал взглядом всю комнату. – Еще не добрался сюда, да? – провозгласил он, обращаясь по привычке больше к самому себе. – Хорошо! Еще есть время разрушить его планы. А ты видел его химеру?
   – Одну химеру я вижу, – обескураженно ответила Джейм. – Вон там, наверху, на… Ой, странно. Она исчезла.
   – Исчезла, – ворчливо повторил он. – Ну конечно. Этого и следовало ожидать. А теперь быстро, ты когда-нибудь проходил мимо каких-нибудь костей на дальних переходах?
   – Неоднократно. – Джейм все еще ничего не понимала. – Крысы, обеды Уродца, хвари.
   – Нет, нет, человеческих. Например скелет без пальца.
   – Тела. Когда всякие глупцы пробираются внутрь и ломают себе шеи до того, как мы успеем вывести их наружу. Но кости… Постой, я, правда, не пересчитывала пальцы, но этот замечательный скелет – у него нет на шее такого медальона, полумесяц на черенке?
   – Да, да!
   – Ну, тогда это, должно быть, Херви.
   – Кто?
   – Я его так называю. – Смущение Джейм росло. – Я наткнулась на него, когда ты впервые послал меня запомнить часть Клубка, и он был таким чистым… э… чисто обглоданным джентльменом, что я воспользовалась его костями, чтобы обозначать повороты. И теперь он раскидан по всему нижнему уровню.
   – Великолепно! – воскликнул Писака. – А ты помнишь, где его голова? Да? Тогда беги, парень, притащи эту отвратительную штуковину, и мы сотрем ее в порошок. Быстро!
   Джейм отправилась. В Клубке было много необычного, но это уж слишком. Почему Уродец, почтенная пожилая рептилия, забрался на канделябр, а мастер – под стол? И прекратит ли когда-нибудь старик называть ее «парнем»?
   Отблески факела плясали на стенах. Темно, грязно, тесно, – в этих нижних ходах всегда чувствуешь себя погребенной заживо. Джейм быстро шагала, иногда останавливаясь и прислушиваясь к скрежету когтей по камням. Не так давно Клубок подвергся нашествию хварей, – больших, злобных грызунов, обладающих демоническими способностями, – и Джейм не была уверена, что жрец, одолженный у Братства Мусорщиков, справится со всеми.
   Пунктом назначения Джейм был перекресток в северо-западной части Клубка, где она когда-то нашла еще целый скелет. Кости были такими старыми, что она никогда не воспринимала их как человеческие останки и свободно растаскивала их по своим надобностям, оставив в покое только череп. Она ожидала найти его на том же месте, но не тут-то было. В недоумении Джейм села на корточки рядом с жалкими лоскутками одежды, пережившими время, крыс и ее вмешательство. В свете факела что-то блеснуло. Девушка осторожно разворошила гнилые тряпицы и извлекла наружу медальон Херви. Полумесяц на черенке. А ведь она уже видела эту эмблему где-то еще – в городе.
   Внезапно Джейм застыла. Кто-то – нет, что-то – смотрело на нее. Языки факела плясали по стене. Из-под верхней балки вырвалась туча пыли. Тишина давила на Джейм, тишина, нарушаемая только мерным капаньем воды вдалеке, и… цокотом когтей? Хвари охотятся стаями. Когда на них находит безумие, они потоком выплескиваются из сточных труб, сметая и пожирая все живое на своем пути, распространяя вокруг бешенство – пока не передохнут сами. Торопливо поднявшись, Джейм с медальоном в руке вернулась в центральные комнаты, по пути поминутно оглядываясь.
   – Череп исчез, – сообщила она Писаке, – и многие другие кости тоже. У меня не было времени пересчитать их все. А теперь не будете ли вы так любезны поведать мне, что происходит?
   Нб старик не ответил. В молчании выслушал он новости и стал ходить взад-вперед, иногда спотыкаясь о разбросанные вещи. Джейм наблюдала за ним. Писака не часто напрямую раскрывал ей свои секреты, обычно он подталкивал ее разрешить загадку самостоятельно. Это было частью тренировок. Но сейчас он совершенно забыл о присутствии девушки и, кажется, впервые с тех пор, как она узнала старика, был действительно испуган. Она была его учеником, она связана с ним законом и уважением. Ее обязанность – защищать его, но от чего?
   Медальон согрелся в сжатой ладони. Не хочется оставлять старика, но…
   – Учитель, – сказала она, – если ты сейчас не нуждаешься во мне, то я выйду в город по делу.
   Писака будто не слышал. Она была уже на пути к выходу, когда до нее долетел его пронзительный, возмущенный голос:
   – Слышишь, ты его не получишь! – он кричал не ей, а кому-то другому. – Он мой, говорю тебе, мой, мой, мой!
 
   Великий Тай-Тестигон бодрствовал, вырванный из предрассветных грез разрушительной встряской. Ночные обитатели – воры, куртизанки, кутилы – толпились на улицах плечом к плечу с торговцами и ремесленниками, преждевременно поднятыми из постелей.
   Приезжие таращили глаза, но так было всегда. Они не могли понять, как это – кружить неделями возле своего дома и не находить его. Лабиринт Тай-Тестигона глотал и коренных горожан, ходили слухи, что некоторые старики бродят по улицам с момента основания города.
   Клубок Писаки не был столь густо населен, но в остальном он полностью повторял город – фактически был его уменьшенной копией. Это была величайшая тайна Писаки, которую узнала Джейм, и она до сих пор испытывала благоговейный трепет перед человеком, чей мозг смог вместить всю информацию о городе, и улицу за улицей, уровень за уровнем, нарисовать по памяти карту, и использовать как архитектурный чертеж. Она сама еще не изучила весь Клубок, но хорошо знала, какие его точки соотносятся с внешним двойником. Вот эта улица, например, полная суетящегося народа, – это наш грязный коридор; здесь надо повернуть, как в Клубке; тут – прямо; и так далее. Через полчаса Джейм достигла небольшой улочки в северо-западном квартале Тай-Тестигона, которая соответствовала месту в Клубке, где она нашла Херви.
   Джейм была в центре Округа Храмов. Из открытых дверей доносились песнопения и вырывались клубы ладана, вот прошла группка молящихся, некоторые, на кого была наложена епитимья, шли задом наперед. На дверях стоящего перед ней храма была та же эмблема, что и на медальоне. Теперь, в увеличенном виде, видно, что полумесяц – это какой-то инструмент, на него нанесена шкала. Джейм приоткрыла дверь и заглянула в непроницаемую черноту молельни.
   – Эй? Можно войти?
   Нет ответа.
   Минуту девушка стояла в нерешительности. Очень опасно входить в храм чужого бога без надежного спутника. Но, отбросив сомнения, она шагнула через порог. Свет внешнего мира тут же исчез. И когда Джейм попыталась нащупать за спиной дверь, там не было ничего.
   Значит, оставим мысли об отступлении.
   Осторожными шажками она стала продвигаться вперед, надеясь, что это не секта любителей копать ямы со змеями. И неожиданно, завернув за угол, она увидела маленькую, очень тщательно выполненную модель тай-тестигонского Консулата. Заинтересовавшись, девушка приблизилась. С каждым ее шагом модель необъяснимо увеличивалась, и когда она достигла ее стен, они были столь же высоки и прочны, как у дома, стоящего в городе. По логике, этот храм не мог бы вместить ничего и в десять раз меньшего, но – вот же. А рядом другое – миниатюрное здание – на этот раз Башня Демонов, – она тоже при приближении выросла до натуральной величины. И так снова и снова – за несколько минут Джейм посетила дюжину самых примечательных зданий Тай-Тестигона.
   Здесь была и точная копия особняка Полисыта. Джейм с любопытством обошла ее, заметив, что и здесь отсутствует часть изукрашенного фасада. Но наибольшие повреждения были сзади – пристройка для слуг практически полностью разрушена. Потом Джейм увидела, что под обломками что-то движется. Рука.
   – Эй, у вас там все в порядке? – Рука юркнула обратно в дыру под упавшей балкой. Джейм, заглянув туда, ничего не увидела. – Ау?
   – Ау! – передразнил ее приглушенный раздраженный голос. – А не сойдешь ли ты с моих вычислений?
   Джейм поспешно отступила. Она стояла на вычерченных в пыли формулах. Рука показалась из другой дырки, измерила что-то уже знакомым инструментом-полумесяцем, потом добавила эти цифры к написанным на земле.
   – Если ты, – обратились к ней, – перенесешь эту доску сюда, обопрешь одним концом о камень, а другим – о вон ту балку и подтолкнешь, то сделаешь кое-что полезное.
   Джейм исполнила просьбу (приказ?), и через секунду из-под каменных обломков выполз маленький толстый человечек.
   – Прекрасно. Спасибо, – сказал он, отряхиваясь.
   – Как странно. – Джейм озирала руины. – Рано утром я… э… у меня было небольшое дельце в этом доме, – ну то есть в том, настоящем, – и землетрясение разрушило его точно так же.
   – Ничего странного, – оживился человечек. – Соответствия, моя дорогая, соответствия. Естественно, рушится одно – отражается на другом, все трещины, обвалы и прочие неприятности. Даже с голубями те же проблемы. Смотри сюда, я покажу.
   Человечек потрусил куда-то, любезно приглашая ошеломленную Джейм следовать за ним. Они миновали еще множество зданий, которых Джейм еще не видела, немало было среди них и разрушенных. Потом, свернув за еще один невидимый угол, Джейм оказалась перед знакомым роскошным окном, переливающимся всеми цветами радуги. Жрец-архитектор толкнул створки. С глубочайшим ощущением нереальности происходящего она последовала за ним на продуваемый ветрами балкон Эдор Тулиг, Башни Демонов. Под ними распростерся Тай-Тестигон. На узеньких улочках копошились крохотные неугомонные жители, начинающие новый день. Что им какое-то землетрясение? В Тай-Тестигоне постоянно случаются куда более неприятные вещи. Шаг по галерее – и открылся совсем другой район – северо-западная часть Округа Храмов. Джейм попыталась различить молельню архитектора, в которую она вошла несколько минут назад, когда заметила темный шрам, прорезающий целый район, трещину с рухнувшими по краям зданиями, уходящую далеко за пределы города.
   – Это все проклятый Артан, – сказал жрец, удерживая обеими руками развеваемые ветром волосы. – Самый дикий из всех богов холмов. Его дураки-служители никогда не говорили ему, что перенесли его дом в город, ну и когда он сегодня утром вышел из храма, то, конечно, запаниковал. Ему нужен укромный угол, а тут огромный город вокруг. Да еще такой уродливый храм! Если думаешь, что он причинил городу большой вред, представь, что бы было, если бы он потоптался своими ножищами по этим моделькам.
   – Ты хочешь сказать…
   – Ну да, конечно. Думаешь, соответствия работают только в одну сторону? Веселое было времечко, пока мы загоняли этого полоумного бога обратно, и что происходит, когда я возвращаюсь домой и хочу отдохнуть? Дурацкий дом Полисыта падает на меня! Говорил я его архитектору, что он сыпет слишком много песка в известку.
   Джейм перевесилась через перила, глядя на розовый сад далеко внизу.
   – Немало до земли, а? – жрец замечал все и тут же комментировал: – Сто пятьдесят футов ровно, а Талисман, прихватив Павлиньи Перчатки, спрыгнула отсюда во время последнего Бала Шутов. Вот это кража так кража!
   – Не отсюда, – ответила Джейм, удивляясь, почему вдруг во рту у нее пересохло. – Это было окно южного фасада, выходящее на Поющую реку, и было не так уж и здорово. Ночь, времени на размышления нет, и нет иного выхода – демон башни преследовал меня по пятам.
   – Тебя? Ты – Талисман Писаки? – Джейм обернулась – маленький жрец радостно улыбался ей снизу вверх. – Я польщен твоим посещением. Нас, стариков, поддерживают выходки молодежи. Я, да и все вокруг, считаю, что Талисман воровала самые непостижимые и недоступные доселе безделушки – она делает честь своему мастеру. Но почему же такие пустяки? Меня всегда это поражало.
   – Ну, с одной стороны, все украденное мной становится собственностью Писаки, а у него уже и так есть все, что угодно. А когда я похитила что-то более ценное – те самые Павлиньи Перчатки, – дело кончилось плохо, погиб мальчик. Нет, вряд ли ты слышал об этом, да и теперь не стоит, – горько усмехнулась она. – Он был никто, всего лишь маленький оборвыш по имени Огрызь, чья зависть чуть не стоила мне души.
   – Батюшки! – воскликнул жрец. – Да как же так?
   – Он подтолкнул меня ограбить Башню Демонов. Его заставили остальные воры – они не могли простить мне, что вот появилась вдруг такая ниоткуда и сразу прыгнула в «лучшие ученики».
   – А этот мальчик?
   – Он тоже был чужак и пытался завоевать признание, наскакивая на меня. Я видела, что он делает, знала, почему, но не смогла его остановить. А когда я притащила эти Перчатки, он совсем потерял голову и обвинил меня в мошенничестве. Мы подрались.
   – Естественно, ты победила.
   – Это не было так уж «естественно», – резко сказала Джейм. – Он прекрасно сражался. Я надеялась, что остальные зауважают его после схватки, а вместо этого его мастер отрекся от него, и он повесился. Проклятие. Я не хочу больше думать об этом грязном деле, а еще меньше – обременять кого-то рассказом о нем.
   – Ох, не знаю, не знаю, – невнятно пробормотал жрец. – Если ты будешь все таить в себе, оно обязательно станет терзать тебя. Думаю, что теперь понимаю, почему Талисман так самоубийственно рискует последние три месяца. Но почему ты так переживаешь из-за смерти мальчика? Это не твоя вина. Если б это было так, твой друг Огрызь уже давно дал бы какой-нибудь знак. В этом городе мертвые не так уж безропотны, особенно если их грызет обида на живых. На твоем месте я бы не мучился. К тому же тот, кто выжил в Клубке, не станет легкой добычей. Этот дом – убийца. Я твердо уверен, что он погубил Рагена, моего старого мастера, а ведь тот сам его построил.
   Так же быстро, как сменил тему, маленький жрец повернулся и потрусил в глубину храма. Джейм за ним. Они приблизились к модели самого Клубка.
   – Пятьдесят лет прошло с тех пор, как мастер Раген исчез в недрах этого чудовища, – грустно сказал жрец, глядя на глухую стену. – Драчливый был старичок, энергичный, но честный, ему под горячую руку не попадайся. Никогда не держал злобы на невинного и никогда не прощал виноватого. А это – лучшее его творение. Он даже отрубил себе мизинец и заложил его под центральный камень со словами: «Да укрепят этот дом кровь и кость». Я знаю, он хотел, чтобы его там похоронили.
   – В Клубке? – замерла Джейм.
   – Ну да. Мы все делаем приготовления, когда строим лучшее здание своей жизни – венец трудов, как это мы называем, но кто же заползает в могилу, пока не пробил час? Нет, говорю тебе, когда он в последний раз отправился повидаться с Писакой – он предполагал выйти.
   – А если он просто заблудился? Даже если твой мастер и выстроил Клубок, не мог же он помнить каждый поворот.
   – Ему этого не требовалось. Чертеж всегда был у него при себе. И химера его не вернулась домой. Ну ты знаешь, одна из этих каменных зверюг. У каждого мастера есть такая – полезные твари, но шаловливые, мороки с ними много. Ищешь ее, а она или смылась, или сидит у тебя на голове. Еще они охраняют склеп хозяина – вот почему некоторые говорят, мол, раз Кватош не вернулся, значит, мастер Раген решил упокоить свои косточки в Клубке.
   – Косточки, – передернулась Джейм, вспомнив, как она обращалась с ними. – Да, он там, но не в могиле и вовсе не успокоился. – И она рассказала жрецу обо всем, что случилось утром.
   – Ох, прыгающие боги, – вздохнул жрец, когда Джейм закончила. – Он вернулся требовать платы, не сладко же вам придется. Мастер Раген не из тех, кто глотает обиду, и пятьдесят лет в мертвом виде вряд ли изменили его характер. Гляди, тебе придется кое-что сделать тут!
   Он схватил Джейм за руку и потащил ее к западному входу, прорезанному в макете Клубка.
   – Подожди минутку! – запротестовала она, упираясь. – Мне сперва нужны кой-какие ответы. Если Раген – это действительно Херви – тьфу, то есть наоборот, – то почему он ждал так долго?