совета при Наркомате обороны СССР, командарм 2-го ранга с 1935 года.
Репрессирован, реабилитирован посмертно. Что касается Щорса, то Дубовой
оставил о нем книгу "Мои воспоминания о Щорсе" (Киев, 1935).
{20}ГАМАРНИК Я.Б. (1894-1937)- из служащих, член РСДРП с 1916 г.,
участник обеих революций 1917 г., в Гражданскую войну активно боролся за
Советскую власть на Украине, занимал военно-политические посты, с 1920 г.
председатель Одесского и Киевского губкомов РКП(б), Киевского губревкома и
губисполкома, с 1923 г. председатель Приморского губисполкома.
Дальневосточного ревкома и крайисполкома, секретарь Далькрайкома ВКП(б),
\143\ член Реввоенсовета Сибирского военного округа, с 1928 г. 1-й секретарь
ЦК КП(б) Белоруссии и член РВС Белорусского ВО, с 1929 г. начальник
Политуправления РККА, член Реввоенсовета СССР, ответственный редактор газеты
"Красная Звезда", с 1930 г. заместитель председателя РВС СССР и зам. наркома
по военным и морским делам, 1-й зам. наркома обороны и член Военного совета
при наркоме обороны СССР. Перед самоубийством был членом Военсовета
Среднеазиатского военного округа, член ЦК ВКП(б) с 1927 г., член Оргбюро ЦК
ВКП(б) с 1929 г., армейский комиссар 1-го ранга с 1935 г. Покончил жизнь
самоубийством.
{21}ЩУСЕВ А.В. (1873-1949) - архитектор, участник плана реконструкции
Москвы 1918-1925 гг. и Генерального плана реконструкции Москвы, директор
Третьяковской галереи в 1926-1929 гг., московского Музея архитектуры в
1Э46-1949 гг., заслуженный архитектор СССР с 1930 г., академик с 1943 г.,
автор многих сооружений, градостроительных работ и научных трудов.
{22}КОСАРЕВ А.В. (1903-1939) - из рабочих, участник Гражданской войны,
член РКП(б) с 1919 г., с 1921 г занимал ответственные посты в органах РКСМ,
в 1926 г. секретарь Московского комитета ВЛКСМ, с 1927 г. секретарь и в
1929-1939 гг. генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ, с 1934 г. член ЦК ВКП(б),
Оргбюро ЦК партии и ЦИК СССР. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
{23}ЛЮБЧЕНКО А.П. (1897-1937) - из крестьян, фельдшер, член Украинской
партии эсеров с 1913г., партии боротьбистов с 1918г. и РКП(б) с 1920 г.,
участник борьбы за Советскую власть на Украине, с 1921 г. занимал
ответственные посты в советских и кооперативных органах, с 1927 г. секретарь
ЦК КП(б)У, с 1934 г. Председатель Совнаркома УССР, член ЦИК СССР.
Репрессирован, реабилитирован посмертно. Его имя (Афанасий) часто пишут
по-украински (Панас).
{24}Весной 1917 г. Любченко был избран членом украинской Центральной
рады, однако осенью 1917 г. за участие в выступлении против правительства
Винниченко был арестован и приговорен к расстрелу. Его спасло вступление в
Киев 26 января 1918 г. частей Красной Армии.
{25}ПЕТЛЮРА С.В. (1879-1926) - сын извозчика, участник украинского
национального движения, публицист, с 1915 г. возглавлял Главную контрольную
комиссию Всероссийского земского союза по Западному фронту, в 1917 г.
председатель Всеукра и некого войскового комитета и министр Центральной Рады
по военным делам, в 1918 г. возглавлял Всеукраинский союз земств, стал
главным атаманом войск Украинской народной республики, в 1919 г председатель
Директории, в 1920 г. заключил Варшавское соглашение с Польшей о совместной
борьбе против Советской власти, затем эмигрировал. Фотография, о которой
упоминает Хрущев, относится ко времени, когда ее персонажи фотографировались
на групповом снимке как члены Рады
{26}Речь идет о председателе Комитета по делам искусств при Совнаркоме
(Совмине) СССР в 1939-1948 гг. М.Б.Храпченко.
{27}МИШАКОВА О.П.
{28}ПЯТАКОВ Г.Л. (1890-1937) - из мещан, член РСДРП с 1910 г., в 1917
г. руководил борьбой за Советскую власть в Киеве, в 1918 г. председатель
Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, затем был членом
Реввоенсоветов ряда армий, с 1920 г. заместитель председателя Госплана
РСФСР, заместитель председателя ВСНХ, торгпред во Франции, председатель
правления Госбанка СССР. С 1932 г. заместитель (с 1934 г. 1-й зам.) наркома
\144\ тяжелой промышленности СССР, член ЦК партии с 1923 г., с 1927 г.
преследовался по партийной линии как троцкист, исключен из партии в 1936 г.
Репрессирован, реабилитирован посмертно.
{29}РУДЕНКО Р.А. (1907-1981) - из крестьян, член ВКП(б) с 1936 г., с
1929 г. работал в органах прокуратуры, в 1944-1953 гг. прокурор УССР (в
1945-1946 гг. главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе главных
нацистских военных преступников), с 1953 г. генеральный прокурор СССР, член
ЦК КПСС с 1961 г., действительный государственный советник юстиции.
{30}ЕЖОВ Н.И. (1895-1940) - рабочий, член РСДРП с 1917 г., в годы
гражданской войны военный комиссар, с 1922 г. секретарь Семипалатинского
губкома и Казахского крайкома партии, с 1927 г. в аппарате ЦК ВКП(б), в
1929-1930 гг. заместитель наркома земледелия СССР. В 1930-1934 гг.
заведующий Распределительным отделом и отделом кадров ЦК ВКП(б) и с 1934 г.
заведующий Промышленным отделом, с 1936 г. секретарь ЦК ВКП(б), председатель
КПК при ЦК партии, заместитель председателя Комитета резервов СТО СССР, в
1936-1938 гг. нарком внутренних дел СССР. С 1938 г. нарком водного
транспорта, с 1935 г. член Исполкома Коминтерна, с 1934 г. член ЦК ВКП(б), с
1937 г. генеральный комиссар государственной безопасности 1 ранга. Арестован
в 1939 г., затем расстрелян за преступную деятельность.
{31}МАЛЕНКОВ Г.М. (1902-1988) - из служащих, член РКП(б) с 1920 г., с
1925 г. работник аппарата ЦК ВКП(б), с 1930 г. в Московском комитете партии,
в 1934-1939 гг. заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б),
с 1939 г. секретарь ЦК партии (до 1953г.) и начальник управления кадров ЦК,
в 1941-1945 гг. член Государственного комитета обороны, с 1946 г. член
Политбюро ЦК ВКП(б), в 1946-1953 гг. зам. Председателя Совета Министров
СССР. В 1953-1955 гг. Председатель Совета Министров СССР, в 1955-1957 гг.
министр электростанций СССР, член ЦК партии в 1939-1957 гг., за участие в
так называемой Антипартийной группе внутри ЦК КПСС освобожден в 1957 г. от
прежних постов и переведен директором Усть-Каменогорской ГЭС, затем
Экибастузской ТЭЦ, в 1961 г. исключен из рядов КПСС.
{32}ЯРОСЛАВСКИЙ Е.М. (1878-1943)-сын ссыльнопоселенца, член РСДРП с
1898 г., участник трех российских революций, один из руководителей
Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в Москве, затем на ответственных
партийных постах, входил в редколлегии и был ответственным редактором многих
общественно-политических изданий, с 1931 г. возглавлял Всесоюзное общество
старых большевиков, с 1939 г. академик, лектор и публицист, автор работ по
истории Коммунистической партии и пр., в разные годы секретарь ЦК партии,
член ее ЦК и ЦКК, ЦИК СССР.
{33}ЗЕМЛЯЧКА Р.С. (1876-1947) - из мещан, участница революционного
движения с 1896 г., член РСДРП с 1898 г., активный деятель большевистской
партии, один из организаторов Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в
Москве, затем на военно-политической работе, в 1920 г. секретарь Крымского
обкома ВКП(б), в 1924 г. член Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б), в 1926-1933 гг.
член коллегии Наркомата РКИ и коллегии Наркомата путей сообщения, с 1934 г.
член Комиссии советского контроля, заместитель ее председателя и
председатель, в 1939-1943 гг. заместитель Председателя Совнаркома СССР,
затем зам. председателя КПК при ЦК ВКП(б), член ЦК партии с 1939 года.
{34}ХАРЕЧКО Т.И. - член РСДРП с 1914 года. \145\
{35}КЕДРОВ М.С. (1878-1941)-сын чиновника, член РСДРП с 1901 г.,
активный участник большевистского движения и трех российских революций,
после 1917 г. на ответственных военных и партийных должностях, в 20-е годы
трудился в СТО, ВСНХ, Наркомздраве СССР, прокуратуре. Красном Спортинтерне,
с 1932 г. член Президиума Госплана РСФСР, с 1934 г. директор
Военно-санитарного института, автор публикаций по истории Коммунистической
партии и Гражданской войны. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
{36}КАПИЦА П.Л. (1894-1984)- физик, в 1935-1946 и с 1955 г. директор
Института физических проблем АН СССР, академик с 1939 г., лауреат
Нобелевской премии 1978 года.
{37}ГИНЗБУРГ С.З. (род. 1897) - из мещан, член РСДРП с 1917 г., в
20-30-е годы работал в советских и хозяйственных органах, нарком по
строительству СССР в 1939-1946 гг., затем министр по строительству военных и
военно-морских предприятий, министр промышленности стройматериалов, с 1950
г. заместитель министров в ряде ведомств.
{38}БАГИРОВ М.Дж.А. (1896-1956) - член РСДРП с 1917 г., с 1920 г,
заместитель председателя ревкома Карабахской области, председатель
Азербайджанской ЧК и ГПУ, нарком внутренних дел, заместитель председателя и
председатель Совнаркома Азербайджанской ССР, в 1933-1953 гг. 1-й секретарь
ЦК и Бакинского комитета КП(б) Азербайджана, в 1953 г. председатель Совмина
Азерб. ССР, член ЦК партии с 1939 г., кандидат в члены Президиума ЦК КПСС в
1952-1953 гг., расстрелян за преступную деятельность.
{39}РУБЕН Р.Г. - член РСДРП с 1917 г., затем занимал различные
советские, военно-политические и партийные посты.
{40}РОМБЫ - нарукавные знаки различия высшего комсостава РККА,
введенные в 1919 году. С 1924 г. их изготовляли из красной меди и крепили на
петлицах гимнастерки. Три или четыре ромба соответствовали званиям
командарма или ком. войсками фронта.

    СНОВА НА УКРАИНЕ



1938 год. Вызывает меня Сталин и говорит: "Мы хотим послать Вас на
Украину, чтобы Вы возглавили там партийную организацию. Косиор перейдет в
Москву к Молотову первым заместителем Председателя Совета Народных
Комиссаров и председателем Комиссии советского контроля". Тут Сталин выразил
явное недовольство Косиором. Я уже знал со слов Кагановича, что Косиором
были недовольны. Каганович по поручению Сталина ездил и "помогал" Косиору и
Постышеву "навести порядок". А наведение порядка заключалось в арестах
людей. Тогда же распространили слух, что Косиор не справляется со своим
делом. \146\ Я стал отказываться, так как знал Украину и считал, что не
справлюсь: слишком велика шапка, не по мне она. Я просил не посылать меня,
потому что не подготовлен к тому, чтобы занять такой пост. Сталин начал меня
подбадривать. Тогда я ответил: "Кроме того, существует и национальный
вопрос. Я человек русский; хотя и понимаю украинский язык, но не так, как
нужно руководителю. Говорить на украинском я совсем не могу, а это тоже
имеет большой минус. Украинцы, особенно интеллигенция, могут принять меня
очень холодно, и я бы не хотел ставить себя в такое положение". Сталин:
"Нет, что Вы! Косиор - вообще поляк. Почему поляк для украинцев лучше, чем
русский?". Я ответил: "Косиор - поляк, но он знает украинский язык и может
выступать на украинском языке, а я не могу. Кроме того, у Косиора больше
опыта". Однако Сталин уже принял решение и твердо сказал, что я должен
работать на Украине. "Хорошо, - ответил я, - постараюсь все сделать, чтобы
оправдать доверие".
Было назначено время моего отъезда. Я попросил Маленкова подобрать мне
нескольких украинцев из московской партийной организации (там их было много)
или из аппарата Центрального Комитета партии. Это было необходимо, потому
что мне сказали, что на Украине сейчас нет ни одного председателя
облисполкома и даже председателя Совета Народных Комиссаров (есть его первый
заместитель), нет заведующих отделами обкомов и горкомов партии, а в ЦК
КП(б)У - ни одного заведующего отделом. Стали подбирать второго секретаря.
Вторым секретарем Маленков назвал товарища Бурмистенко{1}. Бурмистенко
являлся заместителем Маленкова, который руководил тогда кадрами ЦК ВКП(б).
Бурмистенко я знал мало. Познакомился. Он произвел на меня очень хорошее
впечатление, и мы сошлись с ним характерами.
Я дал Бурмистенко поручение подобрать людей, которых можно было бы
взять с собой, человек 15 - 20. Он подобрал, кажется, человек 10 из отделов
ЦК и из Московской парторганизации. Из последней взяли Сердюка{2} и еще
кое-кого. Сердюк работал тогда первым или вторым секретарем Советского
райкома столицы. Сам он коренной украинец, отлично говорил на украинском
языке.
Приехали на Украину, к Косиору. Он проинформировал нас о сложившейся
обстановке и познакомил с кадрами, которые сохранились. Провели
республиканский партийный пленум. Косиор представил пленуму ЦК КП(б)У меня и
Бурмистенко. Нас кооптировали в состав пленума, избрали в состав членов
Политбюро и секретарями ЦК. Косиора освободили. Григорий Иванович Петровский
очень переживал все события на Украине, но \147\ вел себя по-стариковски
пассивно, хотя был тогда еще не таким уж старым.
Начали мы знакомиться с делом. По Украине будто Мамай прошел. Не было,
как я уже говорил, ни секретарей обкомов партии в республике, ни
председателей облисполкомов. Вскоре не стало и секретаря Киевского горкома.
Секретарем Киевского обкома КП(б)У был Евтушенко{3}. Сталин к нему относился
хорошо. Евтушенко я знал слабо, только по встречам в Кремле, но считал, что
Евтушенко вполне на своем месте. Он нравился мне. Вдруг из Москвы звонок:
"Евтушенко арестовали". Я и сейчас не могу сказать, какие, собственно, были
причины для его ареста. Тогда объяснения были стандартными - враг народа;
через некоторое время человек уже сознавался, а еще через какое-то время
собственноручно давал показания, которые рассылались, кому следует, и
создавалось впечатление обоснованности ареста.
Сталин вызвал меня в Москву и предложил, чтобы я принял на себя посты,
помимо секретаря ЦК КП(б)У, еще и секретарей областного и городского
комитетов партии. Это просто немыслимо. Но Сталин сказал: "Подберите себе
людей в помощь". Я согласился, хотя, собственно, моего согласия и не
требовалось. Имелось предложение ЦК, и я должен был выполнить его. Вторым
секретарем горкома партии избрали Сердюка, а секретарем областного
партийного комитета - Шевченко{4}. Шевченко был крестьянским парнем, он
удовлетворял требованиям, которые тогда предъявлялись такому секретарю. Мы
начали работать. Наркомом внутренних дел Украины был Успенский{5}.
Успенского я узнал, работая секретарем Московского комитета партии. Он
являлся уполномоченным Наркомата внутренних дел по Московской области, и я
часто с ним общался. Он докладывал мне о положении дел и производил на меня
тогда хорошее впечатление. Потом он был назначен комендантом Кремля, откуда
его и послали наркомом внутренних дел Украины. Я полагал, что он будет
правильно информировать меня и помогать мне.
Успенский развил кипучую деятельность. Как выяснилось после смерти
Сталина, он буквально завалил ЦК докладными записками о "врагах народа".
Аресты продолжались. Помню, Успенский поставил вопрос об аресте
Рыльского{6}. Я возразил: "Что вы? Рыльский - видный поэт. Его обвиняют в
национализме, а какой он националист? Он просто украинец и отражает
национальные украинские настроения. Нельзя каждого украинца, который говорит
на украинском языке, считать националистом. Вы же на Украине!". Но Успенский
проявлял настойчивость. Я убеждал его: \148\ "Поймите, Рыльский написал
стихотворение о Сталине, которое стало словами песни. Эту песню поет вся
Украина. А Вы хотите его арестовать? Этого никто не поймет".
Лично Рыльского я тогда не знал. Знал его как украинского поэта (нельзя
его было не знать), да и только. Это был человек с характером, который
защищал национальные интересы Украины, язык украинского народа, активно
выступал, смело высказывался по различным вопросам. Это и дало повод
обвинить его в национализме и возвести в ранг "врага народа".
Спустя какое-то время приходят ко мне Паторжинский и
Литвиненко-Вольгемут{7}. Паторжинского я знал, да и у Сталина он был на
хорошем счету как певец и как человек. Они рассказали, что в тюрьме сидит
композитор, который написал музыку на стихи Рыльского о Сталине. Вся Украина
поет эту песню, а он сидит в тюрьме как националист. Я приказал Успенскому
доложить мне, на каком основании арестован композитор. Он принес документы.
Посмотрел я их и увидел, что оснований содержать его в тюрьме нет. Я ему
сказал, что он поторопился с арестом. Считаю, что его нужно освободить. Не
помню, освободили его по моему указанию или же я докладывал Сталину. Одним
словом, его освободили из тюрьмы, и он продолжал свою деятельность.
Впоследствии он был председателем Союза композиторов Украины{8}. К каждому
дню 1 Мая и к Октябрьским торжествам получал я потом от его жены и дочери
поздравления. Я понимал это как благодарность за освобождение его из тюрьмы
и от петли, потому что кончилось бы именно этим. Вот какая была тогда
обстановка.
Людей тогда на Украине просто "тянули" во "враги". Заместителем
Председателя Совета Народных Комиссаров на Украине был прекрасный человек
Тягнибеда{9}. Я знал его, еще когда он работал штейгером в Донбассе и учился
на курсах инженеров при горном техникуме в Юзовке. Потом, когда я работал
секретарем Петрово-Марьинского райкома партии, он какое-то время трудился
одновременно со мной управляющим Карповскими рудниками (теперь Петровские
шахты) в Вознесенске-Донецком. Одним словом, это был прямой, хороший
человек, который даже воевал в рядах Красной Армии. Это большая редкость,
что техник-штейгер был заодно с большевиками и участвовал в Гражданской
войне на стороне красных. Вдруг потребовали его ареста и представили
"обоснование".
Когда арестовали первого зама. Совет Народных Комиссаров Украины стал
"чистым": не было председателя Совнаркома, не \149\ было и заместителей. Я
поставил вопрос перед Сталиным, что надо найти человека на пост председателя
Совнаркома. Еще раньше Сталин сам сказал мне, что в Днепропетровске тоже нет
секретаря обкома партии. Днепропетровская область тогда была огромной.
Занимала она чуть ли не треть Украины. В нее входили современные
Днепропетровская, Запорожская и даже часть Николаевской области. Сталин,
видимо, беспокоился о состоянии дел в Днепропетровске, боялся, чтобы не
пошатнулась металлургия. Раньше секретарем обкома партии был там
Хатаевич{10}, но он был арестован еще до моего приезда. Сталин предложил:
"Может быть, туда послать Коротченко?". Коротченко был тогда секретарем
Смоленского обкома партии. Я, конечно, сразу согласился: "Давайте
Коротченко!".
Мы сформировали там обком и горком партии. Я разъезжал по заводам,
беседовал с активом, знакомился с людьми, изучал обстановку. Поехал в
Запорожье, в Днепродзержинск. В Днепродзержинске познакомился с группой
партийных работников и инженеров, в том числе с Брежневым. Мы стали
выдвигать последних на партийную работу, формировать партруководство. Тогда
же был выдвинут Корниец{11}. Он был секретарем сельского райкома на
Днепропетровщине. Помимо Брежнева из Днепродзержинска{12} выдвинули еще
одного человека, секретаря обкома партии по пропаганде.
В Донбассе секретарем обкома партии, был Прамнэк{13}, латыш по
национальности. До Донбасса он работал, кажется, в Горьковской области и
считался хорошим секретарем. Вдруг мне позвонил Сталин и сообщил, что нужно
выехать в Сталине, потому что арестовали Прамнэка. Я его уже не застал.
Выдвинули туда Щербакова{14}, который в то время был секретарем Московского
комитета партии... Еще об обстановке той поры: попросился ко мне на прием
неизвестный человек. Секретарь доложил, что он только что освобожден из
тюрьмы, сам учитель из Винницкой области, и хочет сделать важное сообщение.
Я его принял. Такой молодой, здоровый, красивый парень. Он
представился, рассказал, что был арестован, сидел в тюрьме, только вышел из
нее, пришел прямо ко мне и хочет сообщить, что его били и истязали, вымогая
показания, что Коротченко - агент румынского королевского двора и является
здесь главой центра шпионов, который ведет работу против Советской власти в
пользу Румынии. Поблагодарил я его за сообщение и сказал, что это клевета,
вражеская работа. Разберемся с этим делом, идите спокойно. Об этом посещении
я сообщил запиской Сталину, он возмутился. \150\ А когда меня вызвали в
Москву по какому-то вопросу, то и об этом тоже состоялся обмен мнениями.
Сразу же был послан следователь по особо важным делам (по-моему, товарищ
Шейнин{15}, теперь уже покойный) разобраться в сути события. Оказалось, что
замешаны в этом деле были три или пять человек. Они-то и состряпали такое
обвинение против Коротченко. Кончилось тем, что их арестовали и расстреляли.
Сталин - жестокий человек, он уничтожал кадры, а с другой стороны -
смотрите, какую проявил заботу! Заботу, правда, проявлял он тоже
драконовскими методами, но все-таки это была забота о сохранении кадров. Не
пощадил он тех чекистов. Это тоже способствовало росту моего расположения к
Сталину. Его жестокость и несправедливость, которую мы сейчас видим, тогда
нам не была видна. Наоборот, его поступки расценивались как решительность и
непреклонность в борьбе за Советское государство, за укрепление его против
врагов, кто бы ими ни оказался и в каких бы формах эта вражеская
деятельность ни проявлялась. Впоследствии Сталин очень часто возвращался к
случаю с Коротченко. В непринужденной обстановке, когда за столом уже было
проведено несколько часов, он опять и опять вспоминал: "Ну, как там
самуяр?". Он называл его не Коротченко, а самуяром. На XVIII съезде партии
выступали делегаты и порой заканчивали свои речи угрозами против Японии:
вот, мол, такие-сякие самураи, мы их! Коротченко был неряшлив в словах. Он
забывал фамилии даже ближайших людей, многое путал. Самураи для него слово
нескладное, и поэтому он свое выступление закончил так: "Мы этим самуярам
зададим перцу!". Так и остался "самуяром". Сталин его иначе и не называл,
вплоть до смерти.
Обращается Сталин ко мне: "Ну, как там самуяр?". Я ответил: "Вот,
связался самуяр с румынским королем". Сталин пошутил: "Или с королевой?
Сколько лет этой королеве?". Отвечаю: "Король там несовершеннолетний, а есть
мать-королева. Он, должно быть, связан с королевой-матерью". Это вызвало
хохот и новые шутки. Конечно, то был смех сквозь слезы, если припомнить
существовавшую тогда обстановку. Ведь те, кто обвинял Коротченко, если
разобраться, были очень простые люди, но они были морально настроены на
поиск врагов народа. Вот они и промышляли, желая отличиться, искали, за кого
взяться. Почему упоминался контакт с Румынией? Район, в котором зародилась
провокация, находился в Винницкой области и граничил с Бессарабией. Наши
чекисты работали против румынской агентуры. У них-то \151\ и родилась идея
привязать человека к такой агентуре и сделать главой агентов - кого же?
Председателя Совета Народных Комиссаров Украины Коротченко. Полагаю, что
только то обстоятельство, что Сталин лично знал Коротченко и знал, что тот
не способен на предательство, спасло его. Если бы этого не было, то
результат для Коротченко был бы плачевным.
На Украине была уничтожена тогда вся верхушка руководящих работников в
несколько этажей. Несколько раз сменялись кадры и вновь подвергались арестам
и уничтожению. Украинская интеллигенция, особенно писатели, композиторы,
артисты и врачи, тоже были под наблюдением, подвергались арестам и расправе.
Даже такой замечательный поэт и государственный деятель, как Микола
Платонович Бажан{16}, который потом стал членом партии, честный и очень
приятный человек, преданный Советскому государству и Коммунистической
партии, подвергался нападкам, и требовалось особо аргументировать, чтобы не
допустить его ареста. А Петро Панч?{17} (тоже крупный украинский писатель).
Не знаю, как он сохранился. За ним следили и больше всего доносили писатели,
вместе с которыми он работал. К сожалению, довольно часто он выпивал. Эти
лица провоцировали его на какие-то разговоры, а потом все это передавалось,
стряпалось дело, и вот уже документы готовы к аресту.
Некоторые лица были просто шарлатанами, которые избрали для себя
профессией разоблачение врагов народа. Они терроризировали всех,
бесцеремонно заявляя в глаза: "Вот этот - враг народа". Прикипало к человеку
это обвинение, привлекало внимание, органы НКВД начинали разбираться.
Следствие, конечно, велось тайно, к человеку приставляли агентуру, а потом
доказывали, что это - действительно враг народа. Помню, был такой нахал (я
забыл сейчас его фамилию), начальник "Киевпаливо" (Киевский комитет по
топливу), который ходил повсюду и обвинял буквально всех по очереди; так
перед ним все буквально дрожали. На заседании бюро горкома партии он бросил
обвинение Сердюку, второму секретарю горкома. На следующем заседании я
вынужден был сам председательствовать и разбирать это обвинение. Никаких
данных к обвинениям, которые он выдвигал против честных людей, не
существовало. Но он утверждал, что и тут сидят враги народа. А тогда не
требовалось каких-то фактов, каких-то доказательств. Было достаточно лишь
нахальства и наглости.
Мне рассказали еще об одном характерном случае. Был на Украине такой
деятель, врач Медведь. После войны он работал \152\ в Министерстве
иностранных дел, входил в состав украинской делегации, которую возглавлял
Дмитро Захарович Мануильский{18} в Организации Объединенных Наций. Он хорошо
представлял там Украину, досаждал нашим врагам. О нем говорили: "Ревет,
ревет украинский Медведь". Он действительно и голос имел "медвежий", и
характер пробивной. Рассказывают, что (а был он раньше, кажется,
заместителем начальника областного отдела здравоохранения то ли в Киеве, то
ли в Харькове) на партийном собрании какая-то женщина выступает и говорит,
указывая пальцем на Медведя: "Я этого человека не знаю, но по глазам его
вижу, что он враг народа". Можете себе представить? Но Медведь (как