Раввин Иосиф Телушкин
Еврейский юмор
Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов

   Нашим дочерям – Ребекке, Наоми и Шире, – которые приносят в мою жизнь столько смеха

Выражение признательности

   Многие друзья и коллеги внимательно прочли эту книгу и внесли предложения, существенно улучшившие рукопись. Я особо признателен Вильяму Новаку, который в соавторстве с Моше Валдоксом издал «Большую книгу еврейского юмора». Как-то мне любезно позвонил Вильям и сказал, что слышал о моей работе над книгой по еврейскому юмору. Поскольку это было его излюбленной темой, он изъявил желание взглянуть на нее. Я был польщен его интересом и приятно удивлен, когда Новак после внимательного прочтения прислал мне восемь страниц своих предложений. Обладая чутьем истинного остряка, он предложил несколько вариантов иной подачи некоторого материала, в результате чего шутки стали значительно крепче. Вильям внес также несколько очень полезных редакторских предложений.
   Профессор Рювен Кимелман, известный знаток Талмуда и еврейской истории, прочел рукопись полностью, и особенно помог в оформлении главы о еврейских шутках на тему деловой этики. В процессе работы он содействовал тому, что я смог избавиться от некоторых чреватых излишних обобщений, за что я ему глубоко признателен.
   Помимо прочтения рукописи и внесения ряда полезных предложений, Рабби Як Ример прислал мне ценный, но, увы, до сих пор не опубликованный очерк о еврейском юморе, написанный им около двадцати лет назад.
   Мой хороший друг Рабби Як Уолкер, знающий больше еврейских и нееврейских анекдотов, чем кто-либо из тех кто мне знаком, не только поделился знаниями, внимательно прочитав книгу, но и провел со мной несколько часов в своем бруклинском доме, спонтанно выдавая шутки на каждую из рассматриваемых тем, многие из которых не могли не попасть в эту книгу.
   Мой друг и сосед Рабби Михаэль Палей внимательно прочел рукопись, что оказалось весьма полезным. где-то оспаривая, где-то поддерживая мои доводы, он рассказывал некоторые замечательные анекдоты, которые я никогда раньше не слышал.
   Моя жена Двора Менаше Телушкина отложила написание своей работы, чтобы построчно отредактировать рукопись. Она вынудила меня прояснить некоторые неясные моменты и переписать целый ряд шуток, которые я слышал от нее и исказил в ранних вариантах рукописи.
   Я с большой радостью хочу выразить свою признательность скрупулезной редакторской помощи Давида Сцони. Это уже моя вторая книга, которую редактирует Давид Сцони (первой была «Еврейская грамотность»). Он внес тысячи (это не опечатка) предложений, большая часть которых была мною принята. Что еще я могу сказать? Мне доставляет удовольствие поблагодарить моего хорошего друга и агента Ричарда Пайна, который обладает необычайным сочетанием деловой хватки, литературной чувствительности и истинной пристойности.
   В издательстве William Morrow мне посчастливилось встретить редактора Элизу Петрини, ставшую моим близким другом. Ее критические замечания в адрес моей первой черновой рукописи были столь ценны и бесспорны, что вынудили меня переписать значительную ее часть. Слава Богу. Со времени выхода в свет «Еврейской грамотности», я познакомился с другими сотрудниками William Morrow, которые великодушно оказали мне значительную поддержку. Среди них Скип Дай, Лиза Куин, Мишель Корало и Соня Гринбаум.
   В ходе написания этой книги я часто вспоминал о человеке, от которого впервые услышал конкретную шутку. Зная, что всех я не помню, все же хочу поблагодарить раввинов Ирвинга гринберга, Эфраима Бучвальда, Леонида Фельдмана, Леви Вэйман-Келмана, Нормана Ллама, Ханох Теллера, Джоэл Воловелски, Самуэля Дрэснера, Луиса Якобса и Пинхаса Пели (светлая ему память), а также судью Николаса Фигуероа, профессора Якоба Милгрома, Др. Стэнли Розенфельда, профессора Чарльза Лебмана, Др. Говарда Сигеля, Илана Езрачи, Джона Сило, Даниэла Тауба и Рута Вита. Мне бы также хотелось поблагодарить Беверли Возника.
   Наконец, что, вероятно, наиболее важно: я вырос в доме, где звучали и ценились еврейские шутки. Мой отец Соломон Телушкин, светлая ему память, в общем-то, не был шутником, но моя мать Хелен Телушкина оставалась заметной рассказчицей. Действительно, мой отец часто заявлял, с известной долей преувеличения, что ради хорошей строки моя мать разнесет весь мир. Мама от души смеялась над шутками и создавала необходимую обстановку для любого подающего надежды шутника. Один из самых дорогих людей в моей жизни, мой дядя Берни Ресник, светлая ему память, тоже любил еврейские шутки и прибегал к ним уместно и часто.
   И, наконец, я дошел до трех человек, которые наполнили мою жизнь смехом, – именно им я посвятил эту книгу.

Введение
Что еврейского в еврейском юморе?

   Когда человек попросил Рабби Гиллеля (жившего в I веке), который обращал его в веру, выразить суть иудаизма, стоя на одной ноге, тот ответил: «Не делай ближнему того, что противно тебе. Остальное – комментарии. А теперь иди и учись». Спустя около двух тысяч лет, израильский Рабби Шломо Лоринц передал ответ Гиллеля американскому экономисту Милтону Фридману, который тогда был консультантом правительства Израиля, и спросил, может ли тот выразить всю экономику одним предложением». Могу, – ответил Фридман. – Бесплатных обедов не бывает».
   Можно ли выразить суть еврейского юмора одним предложением? Боюсь, что нет. Как можно вместить в одно предложение шутки о еврейских матерях, безрассудных и грубых израильских водителях и антисемитах? Надеюсь, мне удастся показать, что еврейский юмор раскрывает о евреях великое множество истин, но не одну главную истину. Действительно, 150 лет еврейских анекдотов и 2000 лет фольклора и острот обладают поразительной способностью выражать те истины, которые обычно упускаются в социологических и иных академических исследованиях.
   Предупреждение: изучение евреев на основе исключительно юмора и фольклора не сможет показать некоторые очень важные стороны их жизни. В этой книге нет ничего, что отражало бы иудейское понимание всесилия Бога, того, почему евреи верят в свою богоизбранность, или отношение иудеев к контролю за рождаемостью. Я бы с радостью включил эти темы, если бы нашел шутки, к ним относящиеся, но обнаружить этого мне не удалось.
   Есть множество других тем, которые стали предметом шуток, но не очень забавных. Всякий, кто когда-либо внимательно прочитывал книгу, полную анекдотов, быстро понимал, что очень много не означает очень смешно, и потому еще на раннем этапе своей работы я решил, что для моих читателей будет тяжким наказанием (пусть и весьма необычным), если я включу весь этот материал только ради того, чтобы был повод что-то сказать о шутках на данную тему.
   Могу порадовать тем, что большинство важных вопросов, над которыми, часто всепоглощающе, задумываются евреи, нашли свое отражение в еврейском юморе.
   Хотите знать, какова реакция евреев на обвинения со стороны антисемитов в том, что евреи контролируют правительства различных государств и господствуют в мире финансов? Пожалуйста, есть шутки на эту тему (см. гл. 5).
   Приводит ли озабоченность евреев финансовым благополучием своим и своих детей – к искажению их ценностей? Этот важный вопрос рассматривался во многих религиозных трудах, но есть также и шутки по этому поводу, особенно забавная и проницательная приведена в первой главе.
   Правда ли, что евреи, плод культуры, не расположенной к физическому насилию, несоразмерно склонны к вербальной свирепости и воинственности? Как вы считаете? На эту тему есть шутка, да и не одна (см. гл.4, «Еврейские гражданские войны»). Есть также шутки о евреях, которые ассимилировались или приняли христианство.
   Что делает шутку еврейской? Очевидно, она должна иметь отношение к евреям, но что более важно – она должна выражать то, как евреи воспринимают мир и себя в нем. Просто дать действующим лицам еврейские имена или приписать шутке еврейские качества – это не способ создания еврейских шуток.[1]
   Еврейское восприятие, тем не менее, связано именно с теми предметами и ценностями, которые привлекают среди евреев беспрецедентное внимание. антисемитизм, финансовый успех, вербальная агрессия и ассимиляция играют существенную роль в жизни евреев. Например, антисемитизм является одной из тех тем, которые фактически объединяют всех евреев. Борьбой и разоблачением антисемитизма занимается большое количество организаций американских евреев. Значительно более крупные этнические группы – американские ирландцы и итальянцы – чувствуют себя в гораздо большей безопасности, чем евреи, и потому у них гораздо меньше «защитных» организаций.
   В жизни евреев профессиональный успех имеет огромное значение и всячески поощряется. Поэтому не случайно, что евреи живут достаточно богато в любом обществе, где они пользуются равными правами с коренным населением.[2]
   Евреи широко известны своей словесной воинственностью и агрессивностью. «Избавь меня от рук неевреев и еврейских языков», – гласит на идише поговорка, распространенная в Восточной Европе в XIX веке. Избитая фраза американских евреев: «Три еврея, три мнения» (в другом варианте – «четыре мнения», если один из евреев окажется шизофреником). Когда другие аргументы не действуют, члены израильского Кнессета (парламента) могут прибегнуть к обвинению своих оппонентов в приверженности воззрениям, «сходным с нацистскими»,[3] и схожая несдержанность в выражениях часто отравляет жизнь американских евреев.
   Есть еще ассимиляция, которую евреи в относительно терпимой Америке склонны рассматривать в качестве наибольшей угрозы своему выживанию как представителей самобытного этноса. Учитывая, что количество смешанных браков сейчас доходит, а то и превышает 50 %, бесчисленные лидеры общин, академики и другие активные участники еврейской общественно-политической жизни предупреждают американских евреев об опасности «растворения» в остальной массе населения.
   Евреи испытывают беспокойство относительно всех этих тем, и один из типичных способов, которым они, как и большинство других людей, справляются со своей озабоченностью и опасениями – посмеяться над этим.
   Все, над чем можно посмеяться, сразу же начинает восприниматься менее угрожающим. Чем большие опасения вызывает определенный предмет, тем больше о нем появится шуток. Например, поскольку сегодня в Америке большинство евреев чувствуют себя достаточно комфортно среди своих соседей-неевреев, появляется относительно мало шуток, связанных с антисемитизмом. Но взгляните на сборники еврейских анекдотов пятидесятилетней-шестидесятилетней давности, когда евреи в этой стране были в гораздо меньшей безопасности, и там вы найдете массу шуток, высмеивающих евреененавистников. Однако среди евреев, живущих в России, где антисемитизм все еще распространен достаточно широко, подобные шутки более распространены и продолжают появляться до сих пор (см. гл. 5, «Запретный смех»).
   Другие шутки не имеют ничего общего с тем, что вызывает беспокойство евреев, но отражают определенные принципы, по которым работает ум еврея. Шутки, связанные с логикой и аргументацией, возникают непосредственно из переживания и находчивости евреев, так же как и те шутки, что касаются ассимиляции и вербальной агрессии.
   Талмуд, один из краеугольных трудов иудаизма (другой – это, разумеется, Библия), очень часто требует нахождения логического решения в кажущихся неразрешимыми правовых и ритуальных вопросах. Наиболее широко изучаемый из его шестидесяти трех трактатов, Бава Меция, начинается с правовой головоломки.
   Два человека приходят в суд, схватившись за одеяние. Каждый утверждает, что нашел его первым. Понятно, что никаких свидетелей этому нет. Тому, чтобы найти логический выход для определения законного владельца, посвящено несколько страниц Талмуда, и многие студенты ешивы тратят на это десятки часов.[4]
   Вряд ли существует какая-либо другая культура, где так много людей занимаются столь замысловатыми правовыми вопросами. Вполне естественно, что пародии на дебаты, связанные с Талмудом, уже давно стали частью еврейского юмора.
   Мужчину, которого застали с женой другого, привели к раввину.
   – Вы презренный человек, – говорит ему раввин.
   – Рабби, вы что, осуждаете меня прежде, чем дадите мне возможность доказать вам свою невиновность? Надеюсь, вы признаете, что я имею право иметь интимные отношения со своей женой?
   – Безусловно.
   – И вы допускаете, что человеку, обвинившему меня, позволительно иметь интимные отношения со своей женой?
   – Само собой. Что за вопрос?!
   – а может ли тот человек иметь интимные отношения с моей женой?
   – Это отвратительно. Конечно – нет.
   – Хорошо, Рабби, тогда все вполне логично. Вы сами признали, что мне позволительно иметь интимные отношения с той женщиной, с которой непозволительно человеку, обвинившему меня. Но в таком случае у меня есть еще больше оснований иметь интимные отношения с той женщиной, с которой это позволительно даже ему.[5]
   Внутрисемейные отношения также занимают одну из центральных ролей в жизни евреев. И хотя семья важна в любом обществе, похоже, что евреи говорят об этом больше, чем представители других групп. Вот почему выражение «настоящая еврейская мать» стало означать чрезвычайно заботливую и беспокойную мать в любой этической или религиозной среде. Писатель-романист Герберт Голд как-то заметил, что когда говорят «семья», само собой напрашивается добавить: «еврейская», так же как при слове «рак» автоматически вылетает: «легких». Конечно, нельзя сказать, что описанные мной характерные черты относятся только к евреям. Если бы это было так, то еврейские шутки были бы малопривлекательными для неевреев. Однако тот факт, что евреи уже давно занимают видное положение в американских комедиях – за последние сорок лет около 80 % ведущих комедийных актеров страны были евреями,[6] – позволяет предположить, что еврейский юмор притягивает многих. При том, что все созвездие характерных черт евреев, описанных в этой книге, невозможно найти ни в одной другой группе (или в каком-то одном еврее), многие неевреи также разделяют одну или несколько навязчивых еврейских идей. Спросите американского итальянца: разве интенсивность отношений в еврейской семье выше, чем в итальянской? Нельзя также однозначно сказать, что евреи удерживают монополию в острословии, спорах и разногласиях. В самом деле, некоторые шутки, которые считаются еврейской классикой, имеют досадное обыкновение появляться в сборниках юмора других народов. Я был поражен, обнаружив в издании «Валлийские шутки» профессора Кристи Дэвиса следующую историю, чьи различные варианты появляются практически во всех основных сборниках еврейского юмора:
   Валлиец (уроженец Уэльса, Великобритания. – Примеч. пер.) после кораблекрушения попадает на необитаемый остров. Когда его, по прошествии пяти лет подобрало проходившее мимо судно, экипаж был поражен, увидев, что весь остров оказался застроен замечательными строениями, которые возвел валлиец. С гордостью валлийский Робинзон Крузо провел капитана корабля по острову, показывая ему свой дом, мастерскую, электростанцию и пару часовен.
   – Но зачем вам вторая часовня? – спросил капитан.
   – Эта? – заметил валлиец. – Так я в нее не хожу.
   Профессор Дэвис, который представил эту историю в качестве типичного примера валлийского юмора, признает, что эта история распространена и в том варианте, где главный герой – еврей. Но это совсем не означает, что в данной шутке можно использовать представителя любой национальности. Если в этой ситуации потерпевшим кораблекрушение окажется швед, итальянец или ирландец, замечает Дэвис, то это будет мало похоже на правду, поскольку шутка основана на том факте, что в иудаизме и валлийском нонконформистском протестантстве община не находится под контролем единого общепризнанного духовного лидера, вроде Папы Римского. В этих группах люди более склонны брать на себя функцию принятия решений о своих религиозных убеждениях и порядках, нежели подчиняться религиозным толкованиям и правилам, установленных другими.[7]
   Несмотря на то что суть шутки и ее концовка в еврейском и валлийском вариантах фактически одинакова, есть одно существенное отличие. В большинстве еврейских трактовок в тот момент, когда человека спасают, все, что он возвел за то время, пока жил на острове, – это хижина и две синагоги («в одной я молюсь, а в другую не ступаю ни ногой»). Я слышал эту шутку десятки раз и ни разу не слышал, чтобы еврей, попавший на необитаемый остров, построил там себе мастерскую или электростанцию. Если бы там появились такие детали, то шутка потеряла бы свое правдоподобие, поскольку, согласно еврейским представлениям о себе, еврей может быть юристом, врачом, экономистом или предпринимателем, но никак не Робинзоном Крузо.
   И при этом поведение валлийца соответствует именно тому, что евреи ожидают от неевреев. Джеки Масон говорит, что когда ломается машина нееврея, «через пару секунд он уже будет под машиной или над ней… Он сделает из нее самолет, и улетит». Но когда ломается машина еврея, всегда происходит одна и та же картина: «Она не едет». Муж говорит: «Не знаю, что случилось. Вероятно, что-то в капоте».
   «[Жена] говорит: “а где капот?”»
   «[На что муж отвечает]: “Не помню”».[8]
   В шутке Масона есть как острота национального юмора, так и опасность создания негативного стереотипа. Наиболее популярной частью его продолжительного бродвейского шоу «мир по-моему» было развитие темы «отличий» евреев от неевреев: евреи честолюбивы, а неевреи работяги, евреи занимаются предпринимательством или работают в какой-то профессии, а неевреи заняты физическим трудом («Вы когда-нибудь видели [строителя], кричащего с крыши: “Благословен Песах!”» (еврейский праздник. – Примеч. пер.), евреи много едят, а неевреи много пьют спиртного.
   Несмотря на то что юмор Джеки Масона вызывал гораздо больше смеха, чем нападок, стандартные стереотипы, которые присущи большей части этнического юмора, могут стать причиной для беспокойства. гораздо чаще, чем готовы признать большинство шутников, появляются некоторые неприязненные стереотипы, которые наносят реальный вред той этнической группе, которая является объектом шуток. Неумолимое изображение поляков в «польских шутках» как идиотов привело к тому, что многие стали именно так их и воспринимать, а также к тому, как смотрят на себя некоторые американские поляки. (Представьте, что этническая группа, к которой вы относитесь, стала синонимом слова «глупый».) При этом исследование 1975 года показало, что американские поляки являются третьей самой богатой этнической группой в США после евреев и японцев.[9] Из-за всех этих негативных стереотипов о поляках многие американцы склонны относиться к ним как к людям, не проявляющим всех своих возможностей.
   Неиссякаемый поток «JAP-шуток» (от английского сокращения JAP – еврейско-американская принцесса. – Примеч. пер.), в которых все еврейки изображаются меркантильными, раздражительными и сексуально холодными, нанес немалый вред образу еврейских женщин. На самом деле достаточно многие еврейские мужчины оправдывают свое предпочтение нееврейкам при выборе спутниц, заявляя, что еврейские женщины чрезмерно эгоистичны, холодны и помешаны на приобретении собственности.
   Еще большее беспокойство вызывает тот факт, что собирательный образ еврейских женщин, насаждаемый JAP-шутками, был использован для оправдания человека, убившего еврейку. В 1982 году судом города Феникса, штат Аризона, в составе которого все были неевреи, было рассмотрено дело Стивена Стейнберга, убившего свою жену Елану. В ходе судебного процесса для описания еврейской женщины, которая меркантильна, фригидна и ворчлива, неоднократно использовался термин «JAP» с целью показать, что Елана Стейнберг была именно таким человеком. «JAP-защита» была столь успешной, что Стейнберга оправдали и дали ему возможность унаследовать всю собственность жены. «Этого человека следовало бы не судить, а наградить медалью», – сказал один из судей репортерам.[10]
   В недавние годы реальный негативизм неимоверного засилья этнического юмора и того враждебного отношения, которое он вызывает у людей, привели к тому, что многие комики стали отказываться от подобных тем. Как и следовало ожидать, на эту тему появилась еврейская шутка: