Иванов Григорий
Линия абсурда
Григорий Иванов
Линия абсурда
Мысли слишком просты и не содержат ничего, кроме пустоты. Чёрная дыра, медленно кружась, затягивает в себя осколки вселенского взрыва.
Круглое озеро блаженства заполнено темнотой. Отчётливо разбираются обломанные стеклянные края. С одной стороны видна трещина. Она уходит вниз. Это врата, скрывающие другой мир. Изогнутая дуга фигурной ручки сходится со стенами бесконечного колодца и рождает мысли о красивой женской руке.
Мысли слишком просты. Они медленно опускаются в небо - перевёрнутое круглое озеро, заполненное чёрной жидкостью.
Над водой стелится туман. Клочки прозрачной ваты целуют зеркало чернил и, перемешиваясь, возносятся к чужому сердцу. В озере отражается прошлое и будущее, но нет настоящего. То, что видно, сильно искажено и передёрнуто. Застывшее стекло вечности поглощает старые образы, изменяет их и заменяет новыми... немного странными и пугающими. Это мысли ребёнка, заглядывающего в разбитое окно.
Мысли слишком просты. Они, как маленькие пузырьки, поднимаются со дна вереницей, тянутся друг за другом и всплывают на поверхность горячего озера пустоты - зеркала безвременья.
Поверх воды натянута едва заметная плёнка - это душа. Повинуясь отражающимся в озере картинам, она прогибается и кривится. Возникают то размытые пятна, то фрагменты разрушенной мозаики, то языки пламени и звёздное небо. Ночь спит... Серебристая полоса шириной в три половины потерянного настоящего сливается с душой неземного круга. Отблески далёкого света играют на ярком теле. Постепенно две параллельные линии соединяются в одну и исчезают под водой. Во тьме теряются стрелы, пущенные случайными мыслями.
Мысли слишком просты. Они напоминают о вечном: о безумии и холоде, которые скрываю за последней чертой - линией абсурда.
Линия абсурда
Мысли слишком просты и не содержат ничего, кроме пустоты. Чёрная дыра, медленно кружась, затягивает в себя осколки вселенского взрыва.
Круглое озеро блаженства заполнено темнотой. Отчётливо разбираются обломанные стеклянные края. С одной стороны видна трещина. Она уходит вниз. Это врата, скрывающие другой мир. Изогнутая дуга фигурной ручки сходится со стенами бесконечного колодца и рождает мысли о красивой женской руке.
Мысли слишком просты. Они медленно опускаются в небо - перевёрнутое круглое озеро, заполненное чёрной жидкостью.
Над водой стелится туман. Клочки прозрачной ваты целуют зеркало чернил и, перемешиваясь, возносятся к чужому сердцу. В озере отражается прошлое и будущее, но нет настоящего. То, что видно, сильно искажено и передёрнуто. Застывшее стекло вечности поглощает старые образы, изменяет их и заменяет новыми... немного странными и пугающими. Это мысли ребёнка, заглядывающего в разбитое окно.
Мысли слишком просты. Они, как маленькие пузырьки, поднимаются со дна вереницей, тянутся друг за другом и всплывают на поверхность горячего озера пустоты - зеркала безвременья.
Поверх воды натянута едва заметная плёнка - это душа. Повинуясь отражающимся в озере картинам, она прогибается и кривится. Возникают то размытые пятна, то фрагменты разрушенной мозаики, то языки пламени и звёздное небо. Ночь спит... Серебристая полоса шириной в три половины потерянного настоящего сливается с душой неземного круга. Отблески далёкого света играют на ярком теле. Постепенно две параллельные линии соединяются в одну и исчезают под водой. Во тьме теряются стрелы, пущенные случайными мыслями.
Мысли слишком просты. Они напоминают о вечном: о безумии и холоде, которые скрываю за последней чертой - линией абсурда.