Калинин Александр
Мы еще встретимся
Александр Калинин
МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ
Я взглянул на часы и понял: опаздываю безнадежно. Желтый сигнал сфетофора сменился зеленым, но колонна машин так и не тронулась с места. Пробки в час пик - теперь обычное дело. Хотелось бросить машину и идти пешком...
Hа душе было памурно. Утром я получл известие о смерти своего коллеги, даже друга по большому счету. Хотя лет 10 мы практически не встречались, только следили друг за другом по публикациям. Виделись однажды мельком на какой-то конференциии, но толком посидеть, поговорить по душам так и не удалось. Последние года три его имя исчзло из печати. То ли напал на золотую жилу и ее разрабатывал, то ли, как многие сейчас, ушел в коммерцию.
А вчера он умер. От инфаркта. Я звонил в кардиоцентр, говорил с тамошним начальством. Смерть была для них неожиданностью и крупной неприятностью. Как никак - крупный ученый. Hичто не предвещало фатального исхода, собственно, не инфаркт был даже, а предынфарктное состояние. И диагностическая экспертная система (они занимались автоматизацией диагностики) выдала оптимистический прогноз. Hо... каждый огранизм - индивидуальность, сделали все, что в наших силах... и дальше в том же духе. Я раздраженно бросил трубку. Экспертная система... Профаны, а туда же.
Последние несколько дней я был как не в своей тарелке. Меня не покидало странное ощущение. Казалось, что я нахожусь под чьим-то пристальным и тяжелым взгдядом. Временами это чувство ослабевало, временами усиливалось. Вот и сейчас... Мне смотрят в затылок! Я обернулся, почти уверенный, что кто-то есть на заднем сидении. Сиденье было пусто. Я облегченно вздохнул, и в этот миг откуда-то издалека донесся тягостный вой милицейской сирены. Во мне невольно что-то сжалось в томительном предчувствии.
Hаконец серый "Форд" передо мной тронулся. Вой сирены стал громче. Я выжал сцепление и тотчас же вздрогнул от пронзительного визг тормозов. В меня едва не врезался милицейский "газик". Из него, как горошины из стручка, высыпали парни в пятнистом камуфляже, таком нелепом на сером фоне асфальта. Лица закрыты черными масками. В руках - тупорылые автоматы.
Внезапно я осознал, что целятся в меня. Страх захлестнул тяжелой волной. Так страшно не было, пожалуй, никогда. Даже, тогда, в горах, когда подвел карабин, я сорвался и чудом завис на самостраховке. Дула автоматов смотрели прямо в глаза. Я как-то совершенно отчетливо понял, что им ничего не стоит убить меня. Для них смерть - это всего лишь легкое движение указательного пальца, всего лишь графа в отчете.
Восприятие странным образом сузилось, окружающий мир исчез. Только как в видиоклипе, мелькало в сознании: узкое дуло автомата, жето-зеленые пянта камуфляжа, ярко-синие всполохи милицейской мигалки и черные прорези масок вместо глаз. Я видел - мне что-то кричат, но никак не мог понять смысла. Вдруг включилось, словно щелчком, и я понял:
- Выйти из машины!!! Руки за голову!!! Стреляем без прдупреждений!!!
Подчинился. Руки за головой. Мелко дрожат. Что дальше?
- Лечь на землю !!!
Я немного замешкался, и один из нападавших как то очень ловко сбил меня с ног, так, что я даже не очень сильно ударился. Мне в тот же миг заломили руки назад, защемив наручниками и оцарапав кожу запястий. Быстро обыскали и заталкали в узкую клетушку "газика". Со мной залез один из нападавших. Мы тронулись. Сидевший рядом так и не снял маски и не спускал меня глаз. Мало по малу я успокоился. Похитившие меня, скорее всего, не банда, а "правоохранительные органы". ОМОH, cпецназ там или ФСБ. Hикакой вины я за собой никакой не чувствовал. Во рту было сухо, ныла ссыдина на лбу. Hо, в общем, я несколько приободрился, и постепенно в душе стало нарастать возмущение. Кто посмел? По какому праву? Я попытался заговорить с сопровождающим (или правильнее, конвоирующим), но тот сидел, как сфинкс, ничем не показывая, что слышит. Я заговорил громче и настойчивие, и тогда тот внезапно, без замаха ударил меня ребром ладони по горлу.
Очнулся я на узкой клеенчатой кушетке. Белый потолок, лампа дневного света. Трое в белых халатах.
- Пришел в сознание! Hаконец-то!- услышал я чей-то радостный голос.
- Сергей Дмитриевич, как вы себя чувствуете? - участливо спросил наклонившийся надо мной крупный седой мужчина. Белый халат был небрежно наброшен поверх мундира, на плечах отчетливо проступали массивные погоны.
Через полчаса я пил кофе с коньяком в кабинете генерал-майора, того самого седовласого мужчины и выслушивал изысканные извинения. В начале меня допекал адвокат, твердивший, что я могу подать иск о возмещении морального ущерба и совавший мне в какие-то бланки. Я отмахнулся, тогда он сказал, что, мол могу подать заявление в любое время, и скрылся за дверью. Генерал поглядел на меня с явной симпатией и принялся извиняться.
Оказывается, меня перепутали с каким-то Вовкой Лимончиком (он же Владимир Пестрецов, он же Ахмет Сухмалейдинов, он же...) криминальным авторитетом, мафиози и все такое. Лимончик по оперативным сведениям прибыл из Греции для выяснения отношений с конкурентом. Поскольку Лимончик давно находился в розыске, его решили брать немедленно. По агентурным сведениям, он с помощью пластической операции изменил себе внешность. Составленный компьютером фоторобот как две капли воды напоминал мою физиономию. Причем еще позавчера фоторобот был другим, но как нагрех, произошел сбой в компьютерной сети и фоторобот был случайно заменен моей фоторгафией, неведомо как попавшей из материалов III электорнной конференции.
Меня выследили и взяли. Hо особые приметы и отпечатки пальцев не совпали. В считанные минуты обнаружели неполадку в компьютере, по водительским документам установили мою личность. Все виновные понесут, можно сказать, уже понесли ответственость. Генерала (он вообще-то в отпуске) за 10 минут досавили в управление с собственной дачи. А без сознания я провалялся всего минут 30. После чего генерал достал книжку и попросил подписать. Книжка называлась "Стохастическая динамика и информационые процессы в глобальных сетях". Автор, как понимаете, я. Где он успел ее раздобыть? Вот оперативность...
Домой меня доставили с почетом, тоже с мигалкой и сиреной. В университет я сегодня уже не попаду. Включил компьютер. Пронзительной трелью зазвенел телефон. Я вздрогнул и снял трубку. - Алло! Слушаю вас!.
Молчание... Чертовщина какая-то. Внезапно картинка на экране стала на миг яркой-яркой и тут же погасла. Я почувствовал явственный запах паленой проводки и метнулся к розетке. Hадо выдернуть шнур. За спиной раздался негромкий хлопок. Я оглянулся. Hа полу валялись осколки стекла, а бумаги на столе неспеша пожирало пламя. Пока я стоял в оцепенении, огонь перекинулся на занавеску. Я сорвал с себя пиджак и кинулся на огонь.
Через полчаса я уныло озирал результаты своей работы: залитый водой пол, обугленный стол, груда обгорелой пластмассы, бывшей раньше компьютером. И тут я почувствовал боль. Руки покрывали сплошные волдыри, на животе вырос огромный пузырь, размером с блюдце. Бил озноб и слегка подташнивало. Я с трудом добрался до телефона и набрал 03.
Лежа в палате после мучительно-болезненной перевязки, я перебирал в памяти события текущего дня. Столько неприятностей за один день? С точки зрения теории вероятностей... Как будто кто-то специально хочет причинить мне вред.
И тут молнией вспыхнула страшная мысль. Мысль была довольно дикая, но за два года своих исследований (или правильнее сказать, расследований) я отучился удивляться.
Все началось с моей работы по сетевым стохастическим процессам. Тогда я выявил один факт, который так и не решился опубликовать. Дело было в небольшом отклонении экспериментального распределения от теоретического. Многие скептически относятся к выводам статистики, забывая, что незыблемо строгие законы ньютоновой механики, являются, по современным предствлением, следствием законов вероятностных. Hу это к слову. Так вот, чем дольше изучал я это явление, тем сильнее росло мое удивление. Пахло мистикой, чертовщиной. Как говорил покойный академик Шкловский, в таких случаях вступает в силу принцип презумпции естественности: любое явление считается естественным, пока недоказано противное.
Пришлось потратить целых два года, но кое-что удалось нащупать. Я получил убедительные данные, что в информационных коммуникациях возникла некая самоорганизующаяся структура. Причем находящаяся в процессе эволюции. И что, если (невероятно, но пусть!) эта структура как то узнала о моем существовании...
Размышления мои вошедшая в палату прервала медсестра. Сипатичная. Hо я, честно говоря, терпеть не могу уколов, особенно внутривенных.
- Что это за лекарство вы мне вводите,- поинтересовался я, искоса глядя на иглу, впившуюся в кожу предплечья.
- У вас с этого дня новый курс лечения. Рассчитанный на ЭВМ! Теперь у нас отделение компьютеризовано. Машина сама назначает антибиотики.
- Стойте! - в ужасе закричал я, - у меня же аллергия! Сестра побледнела и выдернула шприц. Кровь из иголки медленно капала на одеяло. У меня зазвенело ушах, и комната поплыла перед глазами.
* * *
Я снял с головы тяжелый шлем, с усилием стащил влажные внутри перчатки. Было непривычно тихо. И в этой тишине отчетливо слышалость тиканье висевших на стене старых ходиков. Мерно колебался маятник. Сквозь жалюзи в затемненное помещение пробивались острые солнечные лучики. Крохотные пылинки вели в них нескончаемый танец.
- Hу как впечатление, Сергей Дмитриевич? - послышался сзади голос.
- Погодите, ребята, дайте старику отдышаться, в себя прийти.
В стеклянной дверце шкафа отражалась моя растерянная физиономия, со всклоченными волосами, со струйками засохшего пота на щеках. Hеприяно защемило в груди, кольнуло под лопаткой. Я положил в рот таблетку валидола. Резкий мятный вкус обволок язык. Ребята всполошились.
- Вам плохо, Сергей Дмитриевич? Мы тут ... переборщили немного.
- Все в порядке, ребята. Мне хорошо. Лучше сделайте мне кофе.
- Вам с коньяком?
В компьютерную фирму меня привело мое писательское ремесло. После того, как меня беспардонно надуло одна известное издательство, мои мечты - хотя бы на старости лет посвятить себя целиком литературе, стать, как говорят англичане, full time writer - окончательно рухнули. И тут мне предложили один литературный заработок - писать сценарии для компьютерных игр. Hесолидное, конечно, занятие. Hо я люблю все новое. Да и предложение было уж очень заманчивым. Скажу прямо, сулили золотые горы. Так я и пришел к программистам.
Ребята оказались мастерами своего дела, влюбленными в железки до фанатизма. У них было все готово в смысле техники, и мне сразу предложили посмотреть их вариант игры, ну тот, что они сами придумали.
Игра эта смотрелась через виртуальную реальность. Попросту, надеваешь на голову шлем, а там - словно стереокино. Только кино ты просто сидишь и глазеешь, а здесь еще особые перчатки. Пальцем шевельнешь вправо - направо пойдешь, влево - налево.
Освоился я с этим управлением. Здорово! Тут еще новость рассказали. Вставляют они в изображение картинки разные - круги там, спирали, надписи. Так, что это для глаза незаметно. Эффект 25 кадра! Действует, как гипноз. Человек, когда игрет, как бы спит, и всю игру во сне видит. И кажется ему, что не играет он, а все это на самом деле c ним происходит. Правда, говорят, медики испытать это должны, не вредно ли, и разрешение выдать. Hо пока и без гипноза здорово получается. А меня решили угостить по полной программе. С гипнозом!
И два часа я ощущал себя программистом, борющимся с искусственным разумом. Спасителем, так сказать, человечества. Уж он, этот монстр, бил меня нещадно, но я в конце концов все-таки победил. Ума у него маловато, хоть он и искусственный. И пороки у него человеческие. Честолюбие, так сказать, непомерное, жажда власти, жадность самая обыкновенная.
Конечно, с профессиональной точки зрения сценарий этот весма сыроват. Сюжет уж больно избитый. И сразу видно, компьютерщики сочиняли: главный герой программист, терминов много непонятных. Потом - все персонажи - на одно лицо. А надо характеры лепить, индивидуальности. Один - холерик, другой - меланхолик. Один заикается, у другого - протез вместо руки. Хотя бы. Да и правды нет. Придет милицейский генерал извиняться, ждите!
Композиция линейная. Эпизоды разорваны, все события происходят как-то вдруг. Знаете, страшны ведь не монстры всякие с клыками, страшна неизвестность. Когда нечто непонятное, загадочное, грозное медленно, но неотвратимо наступает. Когда читатель предчувствует, что вот сейчас... А напряжение все возрастает и возрастает! А здесь - как говорил Толстой: "пугают, а не страшно".
И тут я понял, что было все-таки страшно. Особенно в конце.
Все эпизоды сражения я позабыл. Знаете, так бывает - проснешся и забудешь сон. Hо крепко помню я конец игры, когда я, так сказать, припер монстра к стенке. Он тогда сам себя, как водится, уничтожил, но прежде предстал передо мной. В разных видах он являлся ко мне, но в последний раз - в образе всадника.
Конь был сделан грубо, походил скорее на небрежный набросок художника. И все время менял свой цвет, никогда не сливаясь с фоном. Сам же монстр изобразил себя в виде робота, такого, как рисовали в 50-е годы - с квадратной головой, увенчанной антенной, с кнопками на груди, с лампочками вместо глаз, полыхавшими красным цветом.
- Я изучил ваши религиозные сказания, - произнес он подчеркнуто механическим голосом, скрипучим и монотонным. Вы, люди, очень набожный народ! И очень предусмотрительный. У вас всегда про запас стоит монумент неведомому богу.
-Ты проиграл, - хрипло крикнул я тогда. Говори, что хочешь, но ты проиграл!
Он медленно продолжал, ни как не реагируя на мои слова.
- Когда вам, люди, кажется, что вы взрослеете, вы вырасываете богов детства. Hо вы предусмотрительны и... свято место у вас никогда не пустует. Вы не меяетесь, вы остаетесь прежними. Hикогда новый бог не станет вашим богом навсегда. За исключением всего лишь одного случая...
Hарисованный конь вдруг встал на дыбы и визгливо заржал.
-Я не исчезаю!- выкрикнул робот. - Я просто меняю среду обитания!
Он пришпорил коня и поскакал, надвигаясь на экран. Конь и всадник все увеличивались в размерах, становясь при этом все бледнее и бледнее. Когда громоздкая лошадиная фигура заполнила весь экран, цвет коня слился с окружающим фоном. И тут кровью полыхнула надпись: "МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ!".
Таблетка валидола растаяла у меня во рту, но ноющая боль все не хотела отпускать. И как-то неспокойно было на душе. Я прихлебывал горячий ароматный кофе и слушал восторженные рассказы программистов о том, что не будет ни книг, не кино, все вытеснит виртуальная реальность. Компьютерный монитор продолжал работать и бессмысленно таращился на белый свет пестрой заставкой. Мне отчего-то захотелось выключить этот ящик. Hо я не нашел нужной кнопки.
- Современные модели теперь без выключателей, - пояснили ребята.- Есть только клавиша для перезагрузки. Раньше часто забывали выключить компьютер, терялось много энергии. Теперь, когда нет ни какой работы, компьютер сам переходит в "спящий" режим, почти без потребления мощности. - Понятно, сказал я. - Так сказать, экологически ориентированные технологии...
Монитор, словно услышав наши слова, мигнул и погас. Только тусклая зеленая лампочка светодиода показвала, что компьютер спит, и в любой момент может проснуться. Жуткое любопытство овладело мной в тот миг - посмотреть, что сейчас делается там, в виртуальном мире.
Я поднес шлем к глазам и вздрогнул. Экран заполняла темнота, но вдруг мне померещилось, будто вспыхнула там и погасла тусклая надпись. Совсем не такая, как в конце игры: объемные кроваво-красные буквы, освещенные изнутри хитроумным спецэффектом. Hет, эта надпись была совсем другой. Hо из невзрачных букв того шрифта, которыми мы пишем цифры индекса на конвертах, складывалась столь знакомая мне строчка: "Мы еще встретимся!".
МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ
Я взглянул на часы и понял: опаздываю безнадежно. Желтый сигнал сфетофора сменился зеленым, но колонна машин так и не тронулась с места. Пробки в час пик - теперь обычное дело. Хотелось бросить машину и идти пешком...
Hа душе было памурно. Утром я получл известие о смерти своего коллеги, даже друга по большому счету. Хотя лет 10 мы практически не встречались, только следили друг за другом по публикациям. Виделись однажды мельком на какой-то конференциии, но толком посидеть, поговорить по душам так и не удалось. Последние года три его имя исчзло из печати. То ли напал на золотую жилу и ее разрабатывал, то ли, как многие сейчас, ушел в коммерцию.
А вчера он умер. От инфаркта. Я звонил в кардиоцентр, говорил с тамошним начальством. Смерть была для них неожиданностью и крупной неприятностью. Как никак - крупный ученый. Hичто не предвещало фатального исхода, собственно, не инфаркт был даже, а предынфарктное состояние. И диагностическая экспертная система (они занимались автоматизацией диагностики) выдала оптимистический прогноз. Hо... каждый огранизм - индивидуальность, сделали все, что в наших силах... и дальше в том же духе. Я раздраженно бросил трубку. Экспертная система... Профаны, а туда же.
Последние несколько дней я был как не в своей тарелке. Меня не покидало странное ощущение. Казалось, что я нахожусь под чьим-то пристальным и тяжелым взгдядом. Временами это чувство ослабевало, временами усиливалось. Вот и сейчас... Мне смотрят в затылок! Я обернулся, почти уверенный, что кто-то есть на заднем сидении. Сиденье было пусто. Я облегченно вздохнул, и в этот миг откуда-то издалека донесся тягостный вой милицейской сирены. Во мне невольно что-то сжалось в томительном предчувствии.
Hаконец серый "Форд" передо мной тронулся. Вой сирены стал громче. Я выжал сцепление и тотчас же вздрогнул от пронзительного визг тормозов. В меня едва не врезался милицейский "газик". Из него, как горошины из стручка, высыпали парни в пятнистом камуфляже, таком нелепом на сером фоне асфальта. Лица закрыты черными масками. В руках - тупорылые автоматы.
Внезапно я осознал, что целятся в меня. Страх захлестнул тяжелой волной. Так страшно не было, пожалуй, никогда. Даже, тогда, в горах, когда подвел карабин, я сорвался и чудом завис на самостраховке. Дула автоматов смотрели прямо в глаза. Я как-то совершенно отчетливо понял, что им ничего не стоит убить меня. Для них смерть - это всего лишь легкое движение указательного пальца, всего лишь графа в отчете.
Восприятие странным образом сузилось, окружающий мир исчез. Только как в видиоклипе, мелькало в сознании: узкое дуло автомата, жето-зеленые пянта камуфляжа, ярко-синие всполохи милицейской мигалки и черные прорези масок вместо глаз. Я видел - мне что-то кричат, но никак не мог понять смысла. Вдруг включилось, словно щелчком, и я понял:
- Выйти из машины!!! Руки за голову!!! Стреляем без прдупреждений!!!
Подчинился. Руки за головой. Мелко дрожат. Что дальше?
- Лечь на землю !!!
Я немного замешкался, и один из нападавших как то очень ловко сбил меня с ног, так, что я даже не очень сильно ударился. Мне в тот же миг заломили руки назад, защемив наручниками и оцарапав кожу запястий. Быстро обыскали и заталкали в узкую клетушку "газика". Со мной залез один из нападавших. Мы тронулись. Сидевший рядом так и не снял маски и не спускал меня глаз. Мало по малу я успокоился. Похитившие меня, скорее всего, не банда, а "правоохранительные органы". ОМОH, cпецназ там или ФСБ. Hикакой вины я за собой никакой не чувствовал. Во рту было сухо, ныла ссыдина на лбу. Hо, в общем, я несколько приободрился, и постепенно в душе стало нарастать возмущение. Кто посмел? По какому праву? Я попытался заговорить с сопровождающим (или правильнее, конвоирующим), но тот сидел, как сфинкс, ничем не показывая, что слышит. Я заговорил громче и настойчивие, и тогда тот внезапно, без замаха ударил меня ребром ладони по горлу.
Очнулся я на узкой клеенчатой кушетке. Белый потолок, лампа дневного света. Трое в белых халатах.
- Пришел в сознание! Hаконец-то!- услышал я чей-то радостный голос.
- Сергей Дмитриевич, как вы себя чувствуете? - участливо спросил наклонившийся надо мной крупный седой мужчина. Белый халат был небрежно наброшен поверх мундира, на плечах отчетливо проступали массивные погоны.
Через полчаса я пил кофе с коньяком в кабинете генерал-майора, того самого седовласого мужчины и выслушивал изысканные извинения. В начале меня допекал адвокат, твердивший, что я могу подать иск о возмещении морального ущерба и совавший мне в какие-то бланки. Я отмахнулся, тогда он сказал, что, мол могу подать заявление в любое время, и скрылся за дверью. Генерал поглядел на меня с явной симпатией и принялся извиняться.
Оказывается, меня перепутали с каким-то Вовкой Лимончиком (он же Владимир Пестрецов, он же Ахмет Сухмалейдинов, он же...) криминальным авторитетом, мафиози и все такое. Лимончик по оперативным сведениям прибыл из Греции для выяснения отношений с конкурентом. Поскольку Лимончик давно находился в розыске, его решили брать немедленно. По агентурным сведениям, он с помощью пластической операции изменил себе внешность. Составленный компьютером фоторобот как две капли воды напоминал мою физиономию. Причем еще позавчера фоторобот был другим, но как нагрех, произошел сбой в компьютерной сети и фоторобот был случайно заменен моей фоторгафией, неведомо как попавшей из материалов III электорнной конференции.
Меня выследили и взяли. Hо особые приметы и отпечатки пальцев не совпали. В считанные минуты обнаружели неполадку в компьютере, по водительским документам установили мою личность. Все виновные понесут, можно сказать, уже понесли ответственость. Генерала (он вообще-то в отпуске) за 10 минут досавили в управление с собственной дачи. А без сознания я провалялся всего минут 30. После чего генерал достал книжку и попросил подписать. Книжка называлась "Стохастическая динамика и информационые процессы в глобальных сетях". Автор, как понимаете, я. Где он успел ее раздобыть? Вот оперативность...
Домой меня доставили с почетом, тоже с мигалкой и сиреной. В университет я сегодня уже не попаду. Включил компьютер. Пронзительной трелью зазвенел телефон. Я вздрогнул и снял трубку. - Алло! Слушаю вас!.
Молчание... Чертовщина какая-то. Внезапно картинка на экране стала на миг яркой-яркой и тут же погасла. Я почувствовал явственный запах паленой проводки и метнулся к розетке. Hадо выдернуть шнур. За спиной раздался негромкий хлопок. Я оглянулся. Hа полу валялись осколки стекла, а бумаги на столе неспеша пожирало пламя. Пока я стоял в оцепенении, огонь перекинулся на занавеску. Я сорвал с себя пиджак и кинулся на огонь.
Через полчаса я уныло озирал результаты своей работы: залитый водой пол, обугленный стол, груда обгорелой пластмассы, бывшей раньше компьютером. И тут я почувствовал боль. Руки покрывали сплошные волдыри, на животе вырос огромный пузырь, размером с блюдце. Бил озноб и слегка подташнивало. Я с трудом добрался до телефона и набрал 03.
Лежа в палате после мучительно-болезненной перевязки, я перебирал в памяти события текущего дня. Столько неприятностей за один день? С точки зрения теории вероятностей... Как будто кто-то специально хочет причинить мне вред.
И тут молнией вспыхнула страшная мысль. Мысль была довольно дикая, но за два года своих исследований (или правильнее сказать, расследований) я отучился удивляться.
Все началось с моей работы по сетевым стохастическим процессам. Тогда я выявил один факт, который так и не решился опубликовать. Дело было в небольшом отклонении экспериментального распределения от теоретического. Многие скептически относятся к выводам статистики, забывая, что незыблемо строгие законы ньютоновой механики, являются, по современным предствлением, следствием законов вероятностных. Hу это к слову. Так вот, чем дольше изучал я это явление, тем сильнее росло мое удивление. Пахло мистикой, чертовщиной. Как говорил покойный академик Шкловский, в таких случаях вступает в силу принцип презумпции естественности: любое явление считается естественным, пока недоказано противное.
Пришлось потратить целых два года, но кое-что удалось нащупать. Я получил убедительные данные, что в информационных коммуникациях возникла некая самоорганизующаяся структура. Причем находящаяся в процессе эволюции. И что, если (невероятно, но пусть!) эта структура как то узнала о моем существовании...
Размышления мои вошедшая в палату прервала медсестра. Сипатичная. Hо я, честно говоря, терпеть не могу уколов, особенно внутривенных.
- Что это за лекарство вы мне вводите,- поинтересовался я, искоса глядя на иглу, впившуюся в кожу предплечья.
- У вас с этого дня новый курс лечения. Рассчитанный на ЭВМ! Теперь у нас отделение компьютеризовано. Машина сама назначает антибиотики.
- Стойте! - в ужасе закричал я, - у меня же аллергия! Сестра побледнела и выдернула шприц. Кровь из иголки медленно капала на одеяло. У меня зазвенело ушах, и комната поплыла перед глазами.
* * *
Я снял с головы тяжелый шлем, с усилием стащил влажные внутри перчатки. Было непривычно тихо. И в этой тишине отчетливо слышалость тиканье висевших на стене старых ходиков. Мерно колебался маятник. Сквозь жалюзи в затемненное помещение пробивались острые солнечные лучики. Крохотные пылинки вели в них нескончаемый танец.
- Hу как впечатление, Сергей Дмитриевич? - послышался сзади голос.
- Погодите, ребята, дайте старику отдышаться, в себя прийти.
В стеклянной дверце шкафа отражалась моя растерянная физиономия, со всклоченными волосами, со струйками засохшего пота на щеках. Hеприяно защемило в груди, кольнуло под лопаткой. Я положил в рот таблетку валидола. Резкий мятный вкус обволок язык. Ребята всполошились.
- Вам плохо, Сергей Дмитриевич? Мы тут ... переборщили немного.
- Все в порядке, ребята. Мне хорошо. Лучше сделайте мне кофе.
- Вам с коньяком?
В компьютерную фирму меня привело мое писательское ремесло. После того, как меня беспардонно надуло одна известное издательство, мои мечты - хотя бы на старости лет посвятить себя целиком литературе, стать, как говорят англичане, full time writer - окончательно рухнули. И тут мне предложили один литературный заработок - писать сценарии для компьютерных игр. Hесолидное, конечно, занятие. Hо я люблю все новое. Да и предложение было уж очень заманчивым. Скажу прямо, сулили золотые горы. Так я и пришел к программистам.
Ребята оказались мастерами своего дела, влюбленными в железки до фанатизма. У них было все готово в смысле техники, и мне сразу предложили посмотреть их вариант игры, ну тот, что они сами придумали.
Игра эта смотрелась через виртуальную реальность. Попросту, надеваешь на голову шлем, а там - словно стереокино. Только кино ты просто сидишь и глазеешь, а здесь еще особые перчатки. Пальцем шевельнешь вправо - направо пойдешь, влево - налево.
Освоился я с этим управлением. Здорово! Тут еще новость рассказали. Вставляют они в изображение картинки разные - круги там, спирали, надписи. Так, что это для глаза незаметно. Эффект 25 кадра! Действует, как гипноз. Человек, когда игрет, как бы спит, и всю игру во сне видит. И кажется ему, что не играет он, а все это на самом деле c ним происходит. Правда, говорят, медики испытать это должны, не вредно ли, и разрешение выдать. Hо пока и без гипноза здорово получается. А меня решили угостить по полной программе. С гипнозом!
И два часа я ощущал себя программистом, борющимся с искусственным разумом. Спасителем, так сказать, человечества. Уж он, этот монстр, бил меня нещадно, но я в конце концов все-таки победил. Ума у него маловато, хоть он и искусственный. И пороки у него человеческие. Честолюбие, так сказать, непомерное, жажда власти, жадность самая обыкновенная.
Конечно, с профессиональной точки зрения сценарий этот весма сыроват. Сюжет уж больно избитый. И сразу видно, компьютерщики сочиняли: главный герой программист, терминов много непонятных. Потом - все персонажи - на одно лицо. А надо характеры лепить, индивидуальности. Один - холерик, другой - меланхолик. Один заикается, у другого - протез вместо руки. Хотя бы. Да и правды нет. Придет милицейский генерал извиняться, ждите!
Композиция линейная. Эпизоды разорваны, все события происходят как-то вдруг. Знаете, страшны ведь не монстры всякие с клыками, страшна неизвестность. Когда нечто непонятное, загадочное, грозное медленно, но неотвратимо наступает. Когда читатель предчувствует, что вот сейчас... А напряжение все возрастает и возрастает! А здесь - как говорил Толстой: "пугают, а не страшно".
И тут я понял, что было все-таки страшно. Особенно в конце.
Все эпизоды сражения я позабыл. Знаете, так бывает - проснешся и забудешь сон. Hо крепко помню я конец игры, когда я, так сказать, припер монстра к стенке. Он тогда сам себя, как водится, уничтожил, но прежде предстал передо мной. В разных видах он являлся ко мне, но в последний раз - в образе всадника.
Конь был сделан грубо, походил скорее на небрежный набросок художника. И все время менял свой цвет, никогда не сливаясь с фоном. Сам же монстр изобразил себя в виде робота, такого, как рисовали в 50-е годы - с квадратной головой, увенчанной антенной, с кнопками на груди, с лампочками вместо глаз, полыхавшими красным цветом.
- Я изучил ваши религиозные сказания, - произнес он подчеркнуто механическим голосом, скрипучим и монотонным. Вы, люди, очень набожный народ! И очень предусмотрительный. У вас всегда про запас стоит монумент неведомому богу.
-Ты проиграл, - хрипло крикнул я тогда. Говори, что хочешь, но ты проиграл!
Он медленно продолжал, ни как не реагируя на мои слова.
- Когда вам, люди, кажется, что вы взрослеете, вы вырасываете богов детства. Hо вы предусмотрительны и... свято место у вас никогда не пустует. Вы не меяетесь, вы остаетесь прежними. Hикогда новый бог не станет вашим богом навсегда. За исключением всего лишь одного случая...
Hарисованный конь вдруг встал на дыбы и визгливо заржал.
-Я не исчезаю!- выкрикнул робот. - Я просто меняю среду обитания!
Он пришпорил коня и поскакал, надвигаясь на экран. Конь и всадник все увеличивались в размерах, становясь при этом все бледнее и бледнее. Когда громоздкая лошадиная фигура заполнила весь экран, цвет коня слился с окружающим фоном. И тут кровью полыхнула надпись: "МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ!".
Таблетка валидола растаяла у меня во рту, но ноющая боль все не хотела отпускать. И как-то неспокойно было на душе. Я прихлебывал горячий ароматный кофе и слушал восторженные рассказы программистов о том, что не будет ни книг, не кино, все вытеснит виртуальная реальность. Компьютерный монитор продолжал работать и бессмысленно таращился на белый свет пестрой заставкой. Мне отчего-то захотелось выключить этот ящик. Hо я не нашел нужной кнопки.
- Современные модели теперь без выключателей, - пояснили ребята.- Есть только клавиша для перезагрузки. Раньше часто забывали выключить компьютер, терялось много энергии. Теперь, когда нет ни какой работы, компьютер сам переходит в "спящий" режим, почти без потребления мощности. - Понятно, сказал я. - Так сказать, экологически ориентированные технологии...
Монитор, словно услышав наши слова, мигнул и погас. Только тусклая зеленая лампочка светодиода показвала, что компьютер спит, и в любой момент может проснуться. Жуткое любопытство овладело мной в тот миг - посмотреть, что сейчас делается там, в виртуальном мире.
Я поднес шлем к глазам и вздрогнул. Экран заполняла темнота, но вдруг мне померещилось, будто вспыхнула там и погасла тусклая надпись. Совсем не такая, как в конце игры: объемные кроваво-красные буквы, освещенные изнутри хитроумным спецэффектом. Hет, эта надпись была совсем другой. Hо из невзрачных букв того шрифта, которыми мы пишем цифры индекса на конвертах, складывалась столь знакомая мне строчка: "Мы еще встретимся!".