Калугин Алексей. Найденыши

Алексей Калугин
Найденыши

   – Я не создан для такой работы!
   Майор Шутов повторил эту фразу уже пятый раз с начала разговора, причем от раза к разу интонации его голоса становились все более резкими, постепенно переходя в возмущенные.
   – Если не ты, то кто же?
   Этот вопрос полковник Плахотнюк задавал майору тоже не впервой. И всякий раз получал один и тот же, вполне прогнозируемый ответ:
   – Не знаю! Но только не я! Я – космотлетчик, а не нянька!
   – Ты – служащий аэрокосмических сил Земли, – назидательно произнес Плахотнюк.
   – Солнечной системы, – поправил майор.
   – Верно, – согласился полковник. – Теперь мы служащие аэрокосмических сил Солнечной системы. Что только повышает нашу ответственность!
   – Ответственность – за что? – на всякий случай решил уточнить Шутов.
   – Ох, оставь свои шутки, Толя, – недовольно поморщился Плахотнюк. – В конце концов, я могу тебе просто приказать.
   – А я могу просто подать в отставку, – парировал Шутов.
   Полковник Плахотнюк в сердцах хлопнул ладонью по столу.
   – Это ты привез «зайца»!
   – Не я, – отрицательно мотнул головой Шутов.
   От такого беззастенчивого вранья полковник вконец растерялся. Откинувшись на спинку кресла, он поднял руки, как будто хотел призвать всех богов в свидетели. Или попросить их обрушить свой гнев на лжеца.
   – «Заяц» прилетел на твоем корабле, – произнес Плахотнюк так, словно хотел убедить Шутова в очевидном.
   – На моем, – не стал спорить Шутов. – Но я-то здесь ни при чем.
   – Капитан отвечает за все, что происходит на его корабле во время рейса, – глупо, конечно, но Плахотнюк решил напомнить Шутову строку устава.
   – Именно поэтому я приказал изолировать «зайца» и сдал его властям сразу по прибытии к месту назначения, – ответил Шутов.
   – На Земле, – уточнил Плахотнюк, хотя никакой необходимости в том не было.
 
   – На Земле, – подтвердил Шутов.
   – А где ты подцепил «зайца»?
   – Понятия не имею. Скорее всего, на одной из пересадочных станций. Обнаружили мы его после Боб-2.
   – Как вы его обнаружили?
   – Все отражено в судовом журнале. «Зайца» поймал в грузовом трюме суперинтендант Ильин. Он превосходно там обосновался и сожрал три ящика сгущенки.
   – Вот видишь, – многозначительно произнес Плахотнюк.
   – Что? – растерянно посмотрел по сторонам Шутов.
   – Ты первым выяснил, чем питается «заяц»…
   – Не я, а Ильин.
   Полковник не желал слышать ничего, что шло вразрез с его версией. А потому и не слушал.
   – Ты первым установил с ним контакт…
   – Не я, а Ильин. Он принес «зайца» в авоське на командный пост.
   – Ты общался с ним больше, чем кто-либо другой…
   – Не я, а Ильин…
   – Хорошо, я назначу Ильина твоим замом! – стукнул-таки кулаком по столу полковник. – И хватит об этом! Ты создал проблему – тебе ее и решать! Заметь, я предлагаю тебе очень удобный выход из непростой ситуации. И лично я бы на твоем месте не ломался.
   – Еще бы, – едва заметно усмехнулся Шутов. – Мы вместе окончили Летную академию, но я стал космолетчиком, а ты подался на штабную работу.
   – Тебя это смущает?
   – Нисколько.
   – Тогда вернемся к сути проблемы. – Плахотнюк раскрыл лежавшую перед ним тонкую пластиковую папочку с документами. – Итак, расовую принадлежность твоего «зайца» наши специалисты определить не сумели…
   – Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Шутов.
   – Что ты хочешь этим сказать? – исподлобья посмотрел на него Плахотнюк.
   – Ничего, – показал полковнику пустые ладони майор.
   – Соответственно, наладить устойчивый контакт с «зайцем» им тоже не удалось…
   – Нужно было обратиться за помощью к суперинтенданту Ильину.
   – Пробовали, – кивнул полковник. – Ильин посоветовал дать «зайцу» сгущенку.
   – Дельный совет.
   – Наши специалисты настаивают на сбалансированной диете для «зайца».
   – И чем его теперь кормят?
   – Специальной белково-углеводной смесью с добавкой витаминов и минеральных веществ.
   Плахотнюк протянул майору листок, на котором был приведен детальный химический состав питательной смеси. Шутов поморщился и махнул рукой.
   – По оценкам психологов, уровень развития «зайца» соответствует трехлетнему ребенку.
   – Я бы дал ему пять с половиной.
   – На каком основании?
   – В отличие от трехлетних он умеет врать.
   – Ладно, это не существенно. – Полковник достал из папки следующий лист и положил его перед Шутовым. – Это приказ о твоем назначении директором Галактического сиротского приюта имени великого гуманиста.
   Майору показалось, что полковник не закончил фразу, поэтому он спросил:
   – Какого великого гуманиста?
   – Великого гуманиста, чье имя соответствовало бы благородной цели, которую мы перед собой поставили, пока не подобрали.
   – Ясно, – кивнул майор. – Могу предложить пару-тройку кандидатур.
   – Не надо, – отказался Плахотнюк. – Подпиши приказ.
   Шутов даже пальцем не шевельнул.
   – Лучше застрели меня сразу.
   Полковник тяжело вздохнул, дивясь дикой несознательности подчиненного.
   – Ты понимаешь, что это дело государственной важности? И мы не можем поручить его гражданскому лицу.
   – Не понимаю, – честно признался Шутов. – При чем тут государственные интересы, если речь идет о приюте для малолетних беспризорников?
   – При том, что по имеющейся у нас информации ничего подобного в Галактической лиге нет и не было. Нас приняли в лигу полтора года назад. Год назад за поясом Койпера были построены гиперпространственные врата, связавшие нас с другими представителями Галактической лиги, и пересадочная станция «Солнечная система-1». Мы стали полноправными членами Галактической лиги, но пока еще чувствуем себя бедными родственниками…
   – Я не чувствую, – вставил Шутов. – На пересадочных станциях Галактической лиги к нам относятся так же, как ко всем остальным.
   – Я говорю о государственных интересах, – сурово напомнил Плахотнюк.
   – А, ну если так… – Шутов многозначительно двинул бровями, сложил руки на груди и придал лицу выражение сосредоточившегося на решении головоломки идиота.
   – Галактический сиротский приют станет проектом, который обратит на себя внимание лидеров всех народов и рас, входящих в Галактическую лигу. О мультимедийной раскрутке проекта мы позаботимся особо. Именно поэтому нам нужно, чтобы во главе проекта стоял человек, которому мы можем всецело доверять.
   – У ведомства проблема с кадрами?
   Полковник усмехнулся.
   – Как, ты думаешь, посмотрит галактическая общественность на то, что директором приюта станет военный?
   – Я уже высказал свое мнение на сей счет – идиотизм чистой воды.
   – Вот именно, – неожиданно легко согласился с Шутовым полковник. – Ты единственный военный, который может занять эту должность.
   – Чем я хуже других?
   – Ты являешься приемным отцом «зайца».
   – Ты это брось, – напрягся Шутов. – Мне приемные дети ни к чему.
   – Никто и не заставляет тебя его усыновлять. Ты станешь приемным отцом «зайца» только в глазах общественности. Более того, я уверен, что через неделю-другую мы непременно отыщем если не родителей, так хотя бы родную планету твоего «зайца». Отыскали бы быстрее, но торопиться не в наших интересах – нужно сначала раскрутить проект. Ну а как избавимся от «зайца», так и ты к своей службе вернешься.
   – Точно? – недоверчиво прищурился Шутов.
   – А ты что, думаешь, тебе со всей Галактики станут беспризорников свозить? Не те сейчас времена, Толя. Детей не бросают на произвол судьбы, о них есть кому позаботиться, даже если они теряют родителей. Твоего «зайца», скорее всего, просто забыли на пересадочной станции. Вот он и забрался в твой корабль. А родители, или с кем он там летел, его сейчас уже обыскались.
   Шутов в задумчивости провел пальцами по гладко выбритому подбородку.
   – Только на две недели?
   – Приблизительно, – ушел от прямого ответа полковник. – Тебе и делать-то ничего не придется, только с прессой общаться. Мы тебе в штат лучших специалистов выделим.
   – И где будет находиться приют?
   – Помнишь, когда врата возводили, неподалеку собрали станцию, оборудованную под гостиницу для строителей? Сейчас она без дела болтается. Думали даже ее демонтировать. Ну а раз такой случай подвернулся, решили переоборудовать под Галактический сиротский приют. На станции есть все необходимое – санитарный блок, зона отдыха, тренажерный зал, пищеблок. Есть даже секции, оборудованные под существ, живущих в иной атмосфере, при другой силе тяжести. Есть бассейн для водоплавающих. Нужно только все немного подчистить, привести в порядок, веселые картинки по стенкам развесить, – Плахотнюк улыбнулся, как будто планировал работы в собственном загородном домике. – Работы уже ведутся.
   – Только на две недели, – твердо произнес Шутов. – И ни дня больше.
   – Договорились, – Плахотнюк протянул ему световое перо.
   Майор с тоской посмотрел на полковника.
   – Знаешь, Колька, ни за что бы не подписался на такое дело, если бы просил об этом кто другой, а не ты.
   – Знаю, – улыбнулся Плахотнюк. – Именно поэтому я здесь.
   Шутов безнадежно махнул рукой и подмахнул приказ.
   Плахотнюк тотчас же выдернул бумагу у него из-под руки.
   – Ну вот и отлично, – сказал он, пряча бумагу в папку. – Ильина к себе берешь?
   – Не привык я друзьям пакостить, – мрачно отозвался Шутов.
   – Как знаешь, – полковник захлопнул папку и счастливо улыбнулся: – С новым назначением тебя, майор!

* * *

   На превращенной в сиротский приют станции Шутова встретил коренастый мужичок в синем джинсовом комбинезоне и серой бейсболке с замасленным козырьком и большими синими буквами KGB на тулье. При виде гостя мужичок подтянулся и браво, по-военному скользнул кончиками пальцев по краю козырька.
   – Господин майор!..
   – Отставить, – махнул рукой Шутов и недовольно поморщился: – Мы здесь все гражданские.
   – Понятненько, – заговорщицки улыбнулся мужичок. – И как же мне к вам обращаться?
   – По имени-отчеству, – ответил Шутов. – Анатолий Николаевич.
   – Понятненько, – кивнул мужичек. – Ну а я, значит, буду техник-инженер Степан Скворцов, – он хотел было снова козырнуть, но вовремя одумался. – Могу доложить, Анатолий Николаевич, что все вверенные мне системы функционируют нормально.
   – На каких кораблях летали, Скворцов? – поинтересовался Шутов.
   – Да много на каких! – Степан подхватил выскочивший из грузового окна серебристый контейнер с личными вещами директора и кинул его в ячейку пневмодоставки. – Последние два – «Вечный» и «Гегель». – Шутов одобрительно кивнул: корабли первого класса. – Списан в запас по состоянию здоровья. – Скворцов отправил в ячейку пневмодоставки еще один контейнер. – При аварийной посадке получил множественные переломы. Теперь у меня обе голени и левое предплечье, – Степан показал Шутову левую руку, – прошиты штифтами из чистого титана с платиновым напылением.
   Третий, последний, контейнер Шутов отправил в ячейку пневмодоставки сам.
   – Сколько человек на станции? – спросил Шутов, следуя за Скворцовым по застеленному желтой синтетической дорожкой коридору.
   – Вместе с нами – тринадцать. – Степан на секунду остановился, чтобы поправить на стене покосившуюся клон-репродукцию картины «Утро в сосновом бору», известную в народе как «Три медведя». – Десять человек с очень разными, в том числе и иностранными фамилиями. Все, похоже, крупные специалисты в своих областях – из лабораторий не вылазят. Все с приставкой «экзо». Экзобиолог, экзопсихолог, экзолингвист, экзофизиолог, экзотерапевт, экзокультуролог… Еще имеется старший воспитатель и ваш зам, Кира Алексеева Лавина. – После едва заметной, но весьма многозначительной паузы Степан коротко добавил: – Милая женщина.
   Шутов только хотел спросить, где можно встретиться и поговорить с этой милой женщиной, как она сама появилась перед ним.
   В том, что это была именно она, Кира Алексеевна Лавина, не могло быть никаких сомнений. Ладненькая фигурка, затянутая в светло-голубой форменный халатик, стройные ножки, шея, как у Нефертити, личико, пожалуй что, и посимпатичнее будет, гладко зачесанные назад черные волосы. Кто еще так мог выглядеть, если не воспитатель?
   С видом изумительно независимым, вздернув подбородок, Кира Алексеевна приблизилась к мужчинам и, холодно кивнув Степану, пронзила взглядом Шутова.
   – Как я понимаю, вы директор?
   – Так точно, – коснулся подбородком груди Шутов. – Всегда к вашим услугам.
   – Спасибо, господин Шутов, – одними губами улыбнулась Кира Алексеевна. – Но в ваших услугах я не нуждаюсь.
   – Не зарекайтесь, Кира Алексеевна, – открыто улыбнулся Шутов. – В жизни чего только не случается. Кстати, можете называть меня Анатолием.
   – Анатолием Николаевичем, – уточнил Скворцов.
   – Надеюсь, у вас имеется педагогический опыт, господин Шутов?
   – Само собой, – взгляд Шутова метнулся по стенам коридора и остановился на клон-репродукции картины «Апофеоз войны». – Я-аа… занимался преподаванием… И воспитанием также… У меня есть диплом… Я-аа… – Шутов прямо посмотрел в глаза своему заму, он наконец-то нашел нужный ответ: – Меня дети любят.
   – Замечательно, – Кира Алексеевна выдернула из нагрудного кармашка заверещавшую персоналку и, даже не посмотрев, кто ее разыскивает, нажала кнопку отбоя. – В таком случае разберитесь немедленно с нашими учеными специалистами.
   – А в чем дело? – Шутов посмотрел на Скворцова, надеясь, что он-то в курсе происходящего.
   – За те два дня, что я нахожусь на станции, я имела возможность лицезреть вверенного моим заботам малыша в общей сложности не более получаса, – сообщила Кира Алексеевна. – И это, скажу я вам!..
   – Спокойно, – поднял руку Шутов. – Разберемся. Где сейчас… – Шутов запнулся, сообразив, что слово «заяц», принятое для обозначения найденыша в армейских кругах, в данной ситуации не уместно. – Где сейчас малыш?
   – У этих, – махнул рукой куда-то за спину Скворцов. – Экзо… Как же их?.. В общем, в лабораторном отсеке.
   – Идемте, Кира Алексеевна, – Шутов отступил к стене и сделал галантный жест рукой, пропуская даму вперед. Потому что пока еще сам не знал, где расположен лабораторный отсек.
   Высокие каблучки Киры Алексеевны глухо застучали по ковровой дорожке.
   – Свободен, – коротко бросил Шутов Семену и, подмигнув, добавил: – До связи.
   Догнав Киру Алексеевну, майор попытался взять ее под локоток, но та резко отстранилась и посмотрела на Шутова так, что он на секунду забыл свое имя, кто он такой и что тут делает.
   – И чем же занимаются ученые с нашим малышом? – спросил Шутов, следуя за Кирой Алексеевной.
   – Вот сами и посмо́трите, – Кира Алексеевна даже не взглянула на Шутова.
   – Я, между прочим, только полчаса как прибыл на станцию, – с обидой заметил майор. – Даже комнату свою еще не видел.
   – Вы работать сюда прибыли?
   – Ну… В общем, да.
   – Вот и включайтесь.
   Кира Алексеевна остановилась, пропустив Шутова вперед, и указала на блестящую металлическую дверь, над которой горела надпись: «Не мешать! Идет эксперимент!»
   – Это лаборатория, – догадался Шутов.
   – Совершенно верно, – подтвердила Кира Алексеевна.
   – Может быть, подождем, когда эксперимент закончится? – Шутов указал на предупреждающую надпись.
   – А она у них всегда горит, – усмехнулась Кира Алексеевна.
   Шутов потянул дверь за ручку.
   – Заперта, – сказала Кира Алексеевна.
   – Заперта, – согласился майор.
   Кира Алексеевна сложила руки на груди, насмешливо посмотрела на Шутова и спросила:
   – Ну, что будем делать?
   Спросила так, что Шутов понял: на карту поставлен его авторитет руководителя.
   В принципе, майор знал с десяток простых и надежных способов открыть дверь вроде той, что закрывала вход в лабораторию. Но в данной ситуации нужно было действовать более деликатно. Поэтому Шутов просто нажал кнопку переговорного устройства рядом с дверью, – не зря же его здесь повесили.
   На вызов никто не ответил.
   Судя по насмешливому взгляду Киры Алексеевна, она ни секунды не сомневалась в том, что именно так и будет.
   Шутов смущенно кашлянул и снова прижал пальцем кнопку вызова.
   – Нажимайте еще раз, – посоветовала Кира Алексеевна. – Они только на третий звонок реагируют.
   Следуя совету знающего человека, майор снова нажал на кнопку.
   Приглушенный щелчок.
   – Что?! – зло рявкнул из динамика слегка надсаженный голос.
   Не привыкший к подобному обращению со стороны подчиненных, майор поначалу даже малость опешил.
   – А я вам что говорила? – верно истолковала выражение его лица Кира Алексеевна.
   – Они и с вами так же разговаривают? – спросил Шутов.
   – Конечно, – пренебрежительно дернула плечиком Кира Алексеевна. – Они и сейчас уверены, что это я пытаюсь ворваться в их святая святых.
   – Понятно, – произнес многозначительно Шутов, хотя, сказать по правде, он пока еще мало что понимал в происходящем. Зато уже знал, как следует действовать. – Вы не дадите мне свою шпильку? – попросил он Киру Алексеевну.
   – Что? – не поняла та.
   – Шпильку, – повторил Шутов. – Желательно потоньше.
   Кира Алексеевна прикрыла ладонью собранные на затылке волосы и посмотрела на Шутова так, будто сомневалась, в своем ли он уме. Но выражение лица майора было настолько спокойно и уверенно, что Кира Алексеевна без колебаний вытянула из волос шпильку.
   Слегка разогнув металлическую скобу, Шутов вставил ее под крышку электронного замка, подвигал из стороны в сторону и довольно улыбнулся, нащупав нужную клемму. Прижав клемму, Шутов медленно сосчитал до трех и быстро переместил шпильку на соседнюю клемму.
   – Раз… Два…
   Щелкнул открывшийся замок.
   Придав шпильке прежнюю форму, Шутов вернул ее Кире Алексеевне.
   – Вы уверены, что именно воспитание детей является вашим призванием? – спросила несколько удивленная женщина.
   – Мне приходилось работать с трудными подростками, – ответил Шутов и, приоткрыв дверь, предложил Кире Алексеевне первой войти в лабораторию.
   – Какого черта!.. – раздались возмущенные голоса из глубины помещения. – Вы что, надпись над дверью не видели?.. Кто вас сюда пустил?..
   – Я, – вышел из-за спины Киры Алексеевны Шутов.
   Огромная лабораторная комната была до такой степени заставлена стеллажами с переплетенной разноцветными проводами аппаратурой, что казалась крошечной каморкой. Свет под потолком был почему-то пригашен, из-за чего в комнате царил полумрак, на фоне которого тремя яркими пятнами выделялись настольные лампы в разных концах помещения. Человек невысокого роста, в очках, с всклокоченными волосами, одетый в криво застегнутый мятый лабораторный халат, стоял в проходе между стеллажами, как раз напротив Шутова. Две такие же всклокоченные головы с ошалелыми взглядами выглядывали из-за полок.
   – А вы, собственно, кто такой? – спросила одна из голов у Шутова.
   – Вы знаете, что сорвали важный научный эксперимент? – спросила вторая голова.
   – Сколько их здесь? – поинтересовался Шутов у Киры Алексеевны.
   – От трех до пяти, – ответила женщина. – Редко – шесть.
   – А ну-ка, все сюда, – спокойно, не повышая голоса, скомандовал Шутов.
   И для убедительности ткнул указательным пальцем себе под ноги.
   Высовывающиеся из-за полок головы непонимающе переглянулись.
   Тип в халате, стоявший перед Шутовым, нахально сложил руки на груди и вызывающе выставил левую ногу вперед.
   – Вы, собственно… – начал было он.
   – Я сказал, все сюда! – рявкнул Шутов.
   Это уже прозвучало убедительно, и специалисты проворно полезли из своих щелей.
   Не прошло и двух минут, как перед Шутовым стояли четверо гражданских, один только внешний вид которых заставил сердце строевого офицера болезненно сжаться.
   – Первое, – начал импровизированный инструктаж Шутов. – Я директор данного сиротского приюта. Следовательно – ваш прямой и непосредственный начальник. А потому все мои указания исполняются быстро и беспрекословно. Зовут меня Анатолий Николаевич Шутов. – Пауза. Никаких возражений. – Второе. Кира Алексеевна является моим замом по воспитательной части. Следовательно, в мое отсутствие все ее указания исполняются так же четко, как и мои.
   Пауза.
   – Да, но она… – подал голос один из ученых.
   – Кира Алексеевна, – вежливо поправил Шутов.
   – Да… Кира Алексеевна мешает нашим научным работам.
   – Понимаю, – наклонил голову Шутов. – С нынешнего дня все научные работы будут проводиться только с разрешения Киры Алексеевны и в назначенное ею время.
   – Да, но…
   – Есть возражения?
   – Нет.
   – Замечательно, – Шутов позволил себе едва заметно улыбнуться. – Я вижу, мы найдем общий язык. Третье. Привести в порядок внешний вид. Вы не у себя дома чай с тещей пить собираетесь, вы находитесь на государственной службе. Поэтому и выглядеть должны соответствующе. Я понятно выражаюсь?