Страница:
...Сейчас 18:30, я немного отдохнул от больших волнений и хочу записать события дня в хронологическом порядке.
В 8:00 я прибыл на КП и провел совещание посадочной группы - решили сажать "Союз-7" на 97-м витке (включение двигателя на торможение - в 11:44:11, импульс - 95 метров в секунду, раскрытие парашюта - в 12:12:34). Руководитель дежурной смены Павел Попович доложил, что на борту обоих кораблей все в порядке, за исключением того, что у командира "Союза-7" на пульте управления высветился сигнал "АСП" (автоматическая система посадки). В штатной ситуации этот сигнал должен высвечиваться только в двух случаях либо после разделения отсеков корабля, либо после нажатия двух специальных кнопок на пульте. Но команда на разделение не подавалась, а экипаж программу автоматической посадки не включал. Значит, сигнал АСП появился от какой-то электрической наводки. Так как причина этой наводки была нам неизвестна, то существовала серьезная опасность преждевременного срабатывания автоматики спуска и посадки. Связавшись с Филипченко, я попросил его не волноваться и ждать наших указаний.
В Москве и Евпатории были собраны лучшие специалисты для анализа возникшей ситуации. После долгих дебатов, изучения электросхем и подробного разбора логики работы АСП они пришли к единодушному выводу, что высвечивание сигнала не представляет опасности - автоматика посадки не сработает до разделения отсеков корабля. Это заключение специалистов мы немедленно передали экипажу "Союза-7". Космонавтов-то мы, как могли, успокоили, но сами не перестали тревожиться за исход посадки: блуждающие токи уже не однажды доставляли нам неприятности, а наводки в электрических цепях АСП могли привести к очень тяжелым последствиям.
К счастью, полет "Союза-7" завершился благополучным приземлением в заданном районе. Во время спуска Филипченко поддерживал надежную радиосвязь с КП, используя щелевую антенну. Через две минуты после посадки рядом с кораблем сел поисковый вертолет, а еще через пару минут мы приняли радостное для всех нас сообщение генерала Пушкина: "Все три космонавта чувствуют себя нормально"...
...В 19:30 впервые в нашей практике провели сеанс связи с "Союзом-8" через ретрансляционный спутник "Молния". Для нас этот эксперимент очень важен: он должен "излечить от глухоты" наши космические корабли на шести-семи витках полета, не проходящих над территорией Советского Союза.
На часах 21:30. Филипченко, Горбатко и Волков уже перелетели из Караганды на космодром.
18 октября. Евпатория - Тюра-Там.
Сегодня мне исполнился 61 год. Не верится, что я уже старик. Энергии еще много, и хочется сделать для освоения космоса все, что в моих силах.
По полевой дороге пробежал два километра. У гостиницы меня встретили космонавты и поздравили с днем рождения. В начале девятого я вышел на связь с "Союзом-8". На борту корабля все в порядке, экипаж готовится к посадке. Шаталов и Елисеев поздравили меня с "выходом на 62-й виток" и передали добрые пожелания. Поблагодарив космонавтов, я спросил: "Как штурвал?" Ответил бортинженер Елисеев: "Люк лаза закрыли. Стравили давление в бытовом отсеке. Герметичность спускаемого аппарата надежная". Этот четкий доклад полностью снял наши опасения по поводу возможной разгерметизации корабля при спуске. Я сообщил экипажу последние данные о погоде в районе посадки и попросил подробнее информировать нас о ходе спуска по всем радиоканалам. В 11:15 я сел за пульт управления полетом.
...По выданной на борт "Союза-8" команде его ТДУ должна включиться в 11 часов 29 минут 29 секунд и отработать ровно 145 секунд. В зале КП мертвая тишина, все ждут сведений, подтверждающих нормальное срабатывание ТДУ. Проходит несколько томительных минут, прежде чем к нам поступает первое сообщение с наших морских судов в Атлантике: двигатель тормозной установки включился точно в назначенное время, но выключился почти на минуту раньше положенного срока. Вторая часть этого сообщения вызывает озабоченные вздохи и шум в зале - все понимают, что при такой значительной недоработке ТДУ корабль сядет с очень большим перелетом...
Информация о раннем выключении двигателя, к счастью, оказалась ошибочной. Вскоре появилась радиосвязь по УКВ-каналу с Шаталовым, и он доложил, что двигатель недоработал всего четыре секунды. Шаталов вел подробный радиорепортаж о ходе спуска, поступали четкие доклады генерала Пушкина, с каждой минутой росла наша уверенность в успешном завершении полета. И вот поступило заключительное донесение от службы поиска: "Вертолет приземлился около "Союза-8". Космонавты вышли из корабля и машут руками". Громовое "Ура!" и бурные аплодисменты потрясли зал, все начали обниматься, целоваться и поздравлять друг друга.
О благополучном завершении полетов всех трех "Союзов" мы доложили Брежневу, Косыгину, Устинову и Смирнову. Высокие руководители выразили полное удовлетворение результатами эксперимента в космосе и поблагодарили всех его участников.
В 16:40 мы вылетели на Ил-18 из Евпатории на космодром. В полете я завел разговор о необходимости изготовления еще 8-10 кораблей "Союз". Афанасьев и Керимов поддержали меня, а Мишин и Карась высказались против. Споры вокруг этой темы продолжались в течение всего полета. Больше года я борюсь за строительство десяти "Союзов", у меня уже есть союзники, но до победы еще далеко - придется продолжать борьбу. На моей стороне все космонавты, они могут и должны оказывать немалое влияние на руководство, определяющее техническую политику и перспективы развития нашей космонавтики.
Поздно вечером из Караганды в Тюра-Там прилетел экипаж "Союза-8". В гостинице на семнадцатой площадке в полном составе собралась "великолепная семерка": Шонин, Кубасов, Филипченко, Волков, Горбатко, Шаталов, Елисеев.
19 октября.
Заслушали на Госкомиссии краткие (по 10-15 минут) доклады всех членов экипажей об итогах полета. Основной вывод по докладам: полет трех "Союзов" дал нам много ценных материалов по ручному управлению и автономной навигации, подтверждающих необходимость более активного участия космонавтов в выполнении программ полетов на пилотируемых космических кораблях. После Госкомиссии провели встречу с представителями прессы и телевидения. Кроме экипажей "Союзов" во встрече участвовали Николаев, Попович и Волынов. За эти дни я близко сошелся с Ю.В.Фокиным. Юрий Валерьянович очень смелый и энергичный человек, он сделал много полезного для наиболее полного и оперативного освещения на телевидении всех этапов группового полета на "Союзах".
Генерал Горегляд, Николаев, Попович, Волынов и основная масса офицеров ВВС улетели в Москву. Со мной на 17-й площадке остались только экипажи "Союзов" и врачи. Встреча космонавтов в Москве назначена на 22 октября.
20 октября.
Послеполетные медицинские обследования космонавтов сегодня будут закончены. Все ребята за время полета потеряли в весе от 1,5 до 3,5 килограммов. Больше всех похудел Филипченко.
Вчера играл в теннис с Горбатко, Шониным и Волковым. Несмотря на мои предупреждения играть осторожно, все трое много падали. А до полета не было ни одного случая падения за две недели. Это явное доказательство того, что последствия пребывания в невесомости не проходят бесследно за один-два дня. Сегодня вечером мы в паре с Волковым сражались против Горбатко и Шонина лучшей пары Центра имени Гагарина. Выиграть у них удалось с трудом (счет 8:6).
Афанасьев, Мишин и Керимов сегодня улетели в Москву.
21 октября.
Космонавты готовятся к московской встрече. Подготовленные в Москве тексты рапортов и докладов были доставлены на космодром вчера поздно вечером. Тексты рапортов оказались четкими и не вызвали у ребят замечаний или поправок (от самолета к правительственной трибуне космонавты пойдут колонной по два во главе с командиром группы Шаталовым, рапортовать будут только Шаталов, Шонин и Филипченко). С докладами дело обстоит гораздо хуже это не доклады космонавтов о полете, а наборы нескольких десятков казенных фраз. Мы попытались было оживить эту мертвечину впечатлениями об особенностях группового полета трех кораблей, но генерал Мороз, ссылаясь на решение ЦК (Усков, Строганов), категорически запретил вносить какие-либо поправки в тексты докладов.
Утром звонил Главком Кутахов, разговор свелся к наставлениям и требованиям, чтобы космонавты четко рапортовали во Внукове и не запинались при чтении докладов во Дворце съездов. Я провел уже две тренировки с ребятами - пока у всех есть ошибки в произношении отдельных слов (в основном неправильные ударения).
22 октября. Тюра-Там - Москва.
Трудный, насыщенный день предстоит нам сегодня: в 9:00 - взлет с аэродрома Тюра-Там, в 13:00 нас встречает Москва, в 14:30 состоится митинг в Кремлевском Дворце съездов, а в 16:00 там же будет правительственный прием. Вот уже девятый год летаю я с космонавтами на космодром, готовлю их к старту, управляю полетом, руковожу посадкой и поиском, а после возвращения на Землю сопровождаю их в Москву и передаю в руки правительства...
...Сегодня новые герои космоса вместе со мной прилетели в Москву на самолете Ил-62. Перед вылетом с космодрома я еще раз проверил их готовность к рапортам правительству во Внукове, докладам на митинге и прохождению строем от самолета до трибуны. На подходе к Москве нас встретил почетный эскорт - шесть истребителей МиГ-21. Ровно в 13:00 открылась дверца самолета, и мои подопечные шагнули в новую большую жизнь.
Встреча и рапорты космонавтов во Внукове прошли без замечаний, хорошо держались ребята и во Дворце съездов. Шаталову и Елисееву дали по второй звезде Героя, хоть мы ходатайствовали о награждении их только орденами Ленина. На правительственном приеме были сотни теплых встреч. Я встречался с Брежневым и Косыгиным, но разговора о наших космических делах не получилось: Брежнев и другие руководители спешили к вылету на Байконур для проведения операции "Тюльпан" (речь идет, по-видимому, о показе ракетной техники. Ред.).
23 октября.
С утра и почти до пяти часов вечера были в ЦКБЭМ. Провели традиционную встречу космонавтов в "узком" (около сотни присутствующих) кругу с главными конструкторами, руководителями ведомств и учреждений (Конотоп, Афанасьев, Руднев, Мишин, Керимов, Пилюгин, Бармин, Северин, Воронин, Уткин и многие другие). Космонавты ответили на многочисленные вопросы собравшихся и детально рассказали об основных недостатках полетов трех "Союзов". Затем состоялся митинг, а после него - обед. На митинге и на обеде вся "великолепная семерка" также выступала с речами и тостами. Выступил на обеде и я.
Поддержав заявление Афанасьева о том, что сейчас главные усилия следует сосредоточить на комплексе Н-1 - Л-3, я сказал, что нам надо летать, летать и летать, - для этого необходимо построить еще 8-10 кораблей "Союз", надежно отработать на них стыковку, выход и работы в открытом космосе, длительные орбитальные полеты и провести целый ряд научно-технических экспериментов и военных исследований. Заканчивая свое выступление, я сказал, что мы должны организовывать плановые (пять-шесть в год) космические полеты, прекратить вокруг них парадную шумиху и по-деловому решать стоящие перед нами задачи. Все находившиеся в зале (около 300 человек) дружно аплодировали моим предложениям, кроме Мишина, по-прежнему упорно возражающего против постройки новой партии "Союзов".
24 октября.
Сегодня в румынском посольстве мне вручили орден Тудора Владимиреску в связи с 25-летием Вооруженных сил республики Румынии (по этому поводу награждена большая группа советских военачальников - Гречко, Захаров, Горшков, Судец, Гетман, Покрышкин и многие другие). Приятно было встретить боевых друзей. На мой вопрос А.И.Покрышкину: "Помнишь, Александр Иванович, нашу первую встречу?" - он ответил: "Я-то помню, а вот ты, наверное, не помнишь... Весной 1934 года, когда в Новосибирске встречали челюскинцев, я стоял в толпе встречающих и хорошо видел тебя, ну а ты, естественно, не обратил на меня никакого внимания". Задавая вопрос, я, разумеется, имел в виду не встречу с пареньком из толпы, а свою первую встречу на фронте с известным асом Покрышкиным в 1944 году под Дубно. Она произошла на полевом аэродроме, точнее, на большом, пригодном для строительства аэродрома поле, куда я приземлился на своем По-2: осмотревшись, я обнаружил в кустах "чужой" По-2, летчик которого (им оказался майор Покрышкин), увидев мой самолет, решил посмотреть, кто это там еще сел на приглянувшееся ему поле. Так состоялась моя первая встреча с дважды Героем Советского Союза А.И.Покрышкиным, потом мы встречались еще сотни раз, вместе учились в академии Генерального штаба. Спустя четверть века после памятной фронтовой встречи трижды Герой генерал-полковник авиации Александр Иванович Покрышкин полон сил и энергии.
После вручения наград ко мне подошел маршал Гречко и попросил передать привет отважной семерке космонавтов. Он сказал также, что собирается приехать в НИИЦПК. На мое замечание о том, что мы уже пять лет ждем этой встречи, маршал ответил: "Да, я несколько раз собирался, но, к сожалению, не мог приехать. После октябрьских праздников я обязательно приеду к вам".
25 октября.
Маршал Кутахов провел совещание руководителей научных организаций и академий ВВС. Главная цель совещания - усиление влияния научных исследований на состояние дел в частях и соединениях ВВС. Предметом обсуждения были: боевая подготовка и боеготовность, совершенствование техники и вооружений, эффективность боевых средств ВВС, подготовка и воспитание кадров и другие вопросы, имеющие прямое отношение к укреплению мощи нашей авиации. С докладами выступили: Семенов (ЦНИИ-30 МО), Шуст (НИИЭРАТ), Финогенов (научно-испытательный институт во Владимировке), Рудный (медицинская служба ВВС), Руденко (академия имени Гагарина), Федяев (академия имени Жуковского) и другие товарищи. Совещание было полезным.
27 октября.
Вчера отдыхал на даче. Первый раз за последние две недели хорошо выспался.
Сегодня утром Кутахов открыл сборы командующих воздушными армиями и ВВС округов. Присутствовать при открытии сборов мне, к сожалению, не удалось надо было к 10:00 ехать с семеркой космонавтов в ЦК ВЛКСМ. Е.М.Тяжельников устроил для ребят очень теплую встречу с комсомольским активом Москвы и делегациями комсомольцев из городов, где космонавты раньше жили, учились и работали.
В 12 часов я был у Келдыша. Договорились с ним по принципиальным вопросам организации и проведения пресс-конференции участников полета трех "Союзов" с советскими и иностранными журналистами. Конференцию проведем в МГУ 4 ноября, выступать будут Келдыш и все семеро космонавтов.
Вечером был на сборах командующих, слушал выступления Горбатюка, Цедрика, Логинова, Рыбалко, Шинкаренко и других товарищей. Среди командующих уже нет ни одного из тех, кто во время войны командовал воздушной армией или корпусом, - для меня все они "молодые" (их средний возраст - 50 лет), новые, малознакомые лица: я не знаю и добрую половину из них, а они хорошо наслышаны обо мне. Выступления командующих и ответы маршала Кутахова на поднятые ими вопросы мне не понравились: уж очень легко отказываемся мы порой от опыта, накопленного авиацией за десятилетия ее развития, и излишне ограничиваем права командиров и начальников в организации летной работы из-за боязни новых катастроф и аварий.
28 октября.
Сегодня я порекомендовал группе Шаталова покинуть правительственные дачи на Воробьевых горах и вернуться в Звездный, чтобы заняться подготовкой отчетов о полете и докладов на пресс-конференции.
Вместе со мной семерка космонавтов побывала в редакциях "Красной звезды" и "Правды". Все ребята, делясь впечатлениями о полете, выступали очень удачно. В 19 часов мы приехали в Дом офицеров Звездного, где состоялись торжественная встреча, концерт и затянувшийся до полуночи ужин. Среди гостей Звездного были Тяжельников, Керимов, Царев, Бобырев, Черток, Ефимов, Чугунов, Бушуев, Трегуб, Башкин и другие.
Все мероприятия этого дня прошли хорошо. Из космонавтов в них не участвовали только Береговой и Феоктистов (в США), Попович (в Париже), Терешкова (в Венгрии), Хрунов (в Одессе) и Титов - последнего не было потому, что ему было стыдно показываться перед товарищами и начальством. Неделю назад Титов совершил тяжелейший проступок: в нетрезвом виде управляя автомобилем, грубо нарушил правила уличного движения, а когда милиционеры на мотоциклах догнали его и принудили остановиться, он ударил одного из них по лицу, сопровождая свои оскорбительные действия нецензурными выражениями.
За восемь лет после своего полета в космос Титов совершил немало неблаговидных поступков, получив за них взыскания от руководства ВВС. Я много раз подолгу беседовал с Германом о его поведении, его неоднократно предупреждал и наказывал Главком Вершинин. Но Титов не внял нашим предупреждениям и продолжал скрытно поддерживать связи с сомнительными компаниями и "друзьями". Последнее происшествие отвратительно само по себе, а попытки Титова оправдаться и свалить вину за него на грубость милиционеров еще больше роняют его достоинство как офицера, космонавта и депутата. Титов ездил к министру общественной безопасности Щелокову и, пользуясь товарищескими отношениями с ним, уговаривал снять претензии к нему (Титову) и наказать милиционеров. Щелоков уже звонил мне и просил не взыскивать строго с Титова, сказав, что главными виновниками инцидента были милиционеры и что они понесут за него наказания. Я ответил, что ни в чем не могу упрекнуть милиционеров - они выполняли свой долг, что главным виновником происшествия является Титов и что он будет строго наказан.
29 октября.
У Титова находится много защитников, а сам он изворачивается, как уж, используя свои связи и пытаясь черное выдать за белое. Но на этот раз я приму все меры к строгому наказанию Титова - возможно, придется даже пойти на отчисление его из НИИЦПК.
30 октября.
Провел совещание с руководящим составом Центра имени Гагарина. Генерал Кузнецов и я рассказали об итогах сборов командующих и требованиях Главкома Кутахова по наведению порядка в войсковых частях. Я обратил внимание участников совещания на недостаточную дисциплинированность руководителей (Кузнецов, Пашков, Копылов), слабую требовательность к себе и подчиненным (Николаев, Титов) и нарушения уставного порядка в гарнизоне (Крышкевич, Попов). Предупредил всех руководителей Центра, что буду очень жестко требовать от них прежде всего личной примерности в работе и поведении.
В 14 часов началось заседание партбюро 1-го управления Центра, на котором разбирали дело коммуниста Титова. В своем выступлении Титов признал себя виновным в инциденте с милиционерами, но пытался смягчить тяжесть совершенного им проступка и отрицал свои ходатайства перед Щелоковым, объясняя цель поездки к министру одним лишь желанием извиниться за плохое поведение. Николаев, Беляев, Леонов, Кузнецов и другие товарищи дали правильную оценку действиям Титова и высказались за вынесение ему самого строгого взыскания.
Титов дошел до роковой черты: за все свои выходки он заслуживает суровой кары - исключения из партии и лишения званий летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета. Но такое решение будет позорить всех наших космонавтов, и поэтому я решил сделать еще одну, последнюю попытку спасти Германа Титова как космонавта №2, хотя бы для истории. По моей рекомендации партбюро приняло следующее решение: объявить коммунисту Титову Г.С. строгий выговор с предупреждением и занесением в личное дело; ходатайствовать перед командованием о лишении Титова прав на управление самолетом и автомашиной на срок до двух лет; предупредить коммуниста Титова, что в случае нового, даже самого малейшего нарушения им дисциплины партийная организация НИИЦПК исключит его из рядов членов КПСС и будет ходатайствовать о лишении его депутатского мандата, а также званий летчика-космонавта СССР и Героя Советского Союза. Выслушав тяжелые, но справедливые укоры товарищей, Титов еще раз признал свою вину и обещал не допускать больше случаев выпивок и нарушений дисциплины на любой новой работе, которая будет ему доверена.
Мне предстоит трудная и очень неприятная беседа с Германом. Жаль его, жаль Тамару и их детей, но нельзя не сожалеть и о дискредитации им всех своих высоких званий. Трудно решать, что дальше делать с Титовым, но решать надо, - буду искать наилучший вариант решения.
31 октября.
Получил приказание сократить на 10 процентов численность центрального аппарата и Центра имени Гагарина. Только в феврале этого года было принято решение ЦК и правительства о реорганизации ЦПК и увеличении численности моего аппарата, и вот Кутахов и Брайко, не понимая задач ВВС по освоению космоса, стригут всех под одну гребенку. Придется нажимать на них не снизу (Каманин), а сверху (Смирнов, Устинов). Опять будут скандалы.
3 ноября.
Свыше трех часов заседали у Келдыша - с участием Мишина, Керимова, Котельникова, Румянцева, Мозжорина и других товарищей обсуждали тексты выступлений космонавтов на предстоящей пресс-конференции. В доклады Шаталова, Елисеева и Горбатко по настоянию Келдыша внесли много изменений. Из поправок, предложенных в основном Келдышем и Мишиным, лишь две-три были действительно необходимыми, а остальные только портили содержание выступлений. По моему мнению, в результате коллективной правки доклады стали хуже: из них вытравили малейшие попытки проявить чувство юмора и пошутить, а их язык стал сухим, казенным, трафаретным. Я несколько раз выступал в защиту первоначальных текстов докладов, и кое-что мне удалось отстоять.
5 ноября.
Вчера в МГУ проходила пресс-конференция по итогам группового полета "Союзов". Космонавты выступали хорошо и удачно отвечали на вопросы. Хуже всех выступал и отвечал на вопросы президент АН СССР М.В.Келдыш. В зале раздался хохот, когда на вопрос американского корреспондента "Готовят ли русские полет человека на Луну?" он дал такой, с позволения сказать, ответ: "Я думаю, что послать... Луну на человека нужно". Келдыш долго не мог понять, над чем так весело смеется публика, и только после подсказки Шаталова попытался шуткой исправить свою оговорку, но сделал это так неуклюже, что вызвал новый взрыв смеха.
Я всегда считал, что Мстислав Всеволодович как руководитель Академии наук и как оратор безнадежно слаб. Сделав очень много для запуска первого искусственного спутника и для первого полета человека в космос, Келдыш в роли председателя Межведомственного совета по космическим исследованиям допустил немало ошибок. Своей пассивностью и склонностью к перестраховкам он тормозил и продолжает тормозить развитие нашей космонавтики (он не верил в успешный полет трех "Союзов" и намеренно ушел в отпуск перед самыми их стартами). И это не только мое мнение: многие друзья Келдыша - академики Глушко, Бармин, Миллионщиков и другие - отзываются о нем еще более резко. Приходится констатировать, что с такими руководителями, как Келдыш и Мишин, мы вряд ли доберемся до Луны.
6 ноября.
Сегодня собрал почти всех летавших в космос космонавтов с целью сделать групповые фотоснимки. Мы посетили павильон "Космос" на ВДНХ, где директор выставки Иванов вручил золотые медали ВДНХ Беляеву, Леонову, Береговому и семерке новых летчиков-космонавтов СССР. Затем побывали у обелиска покорителям космоса, в Кремле у памятника Ленину и завершили поездку посещением АПН. Во всех пунктах нашей поездки группу космонавтов фотографировали обычными аппаратами, а также специальной аппаратурой для так называемой глубинной съемки - по договору АПН с одной из японских фирм. Глубинная съемка - это советское изобретение (съемка стереофильмов по методу Иванова), но мы, как это часто бывает в нашей стране, не довели его до конца, и вот теперь по русской методике нас снимали японцы. Пробные глубинные фотографии космонавтов будут готовы не раньше, чем через два-три месяца, поэтому-то и пришлось просить АПН провести обычное фотографирование и побыстрее сделать для нас две-три сотни отпечатков.
10 ноября.
Праздники провел на даче. Каждый день ходил на лыжах по 8-12 километров. В эти дни температура опускалась до 8 градусов мороза, а сегодня уже развезло и почти весь снег растаял.
На службе снова уйма неприятностей. Маршал Кутахов и генерал Мороз действуют мне на нервы своими глупейшими выходками. Вот самая "свежая" из них: Мороз приказал начальнику Центра Кузнецову послать на праздник Дня милиции десять космонавтов, хотя 6 ноября мы с ним (Морозом) договорились, что направим туда только двух. Я много раз отказывал Щелокову в его назойливых просьбах, а генерал Мороз воспринимает телефонные звонки министра как приказы, не подлежащие обсуждению. Космонавты ворчат, они справедливо сетуют на частые отрывы их от работы. Сейчас экипажам трех "Союзов" надо работать над отчетом о полете, к тому же вчера их всех поместили в госпиталь на послеполетные обследования. В угоду министру Щелокову генерал Мороз, не считаясь ни с чем, отрывает космонавтов от дела, нарушает госпитальный режим и тащит их на праздничную встречу. Я уже не раз схватывался с Морозом по поводу неоправданных отвлечений ребят от работы и излишнего увлечения "встречами с народом". На словах он обычно соглашается со мной, а на деле часто отдает распоряжения, минуя меня.
В 8:00 я прибыл на КП и провел совещание посадочной группы - решили сажать "Союз-7" на 97-м витке (включение двигателя на торможение - в 11:44:11, импульс - 95 метров в секунду, раскрытие парашюта - в 12:12:34). Руководитель дежурной смены Павел Попович доложил, что на борту обоих кораблей все в порядке, за исключением того, что у командира "Союза-7" на пульте управления высветился сигнал "АСП" (автоматическая система посадки). В штатной ситуации этот сигнал должен высвечиваться только в двух случаях либо после разделения отсеков корабля, либо после нажатия двух специальных кнопок на пульте. Но команда на разделение не подавалась, а экипаж программу автоматической посадки не включал. Значит, сигнал АСП появился от какой-то электрической наводки. Так как причина этой наводки была нам неизвестна, то существовала серьезная опасность преждевременного срабатывания автоматики спуска и посадки. Связавшись с Филипченко, я попросил его не волноваться и ждать наших указаний.
В Москве и Евпатории были собраны лучшие специалисты для анализа возникшей ситуации. После долгих дебатов, изучения электросхем и подробного разбора логики работы АСП они пришли к единодушному выводу, что высвечивание сигнала не представляет опасности - автоматика посадки не сработает до разделения отсеков корабля. Это заключение специалистов мы немедленно передали экипажу "Союза-7". Космонавтов-то мы, как могли, успокоили, но сами не перестали тревожиться за исход посадки: блуждающие токи уже не однажды доставляли нам неприятности, а наводки в электрических цепях АСП могли привести к очень тяжелым последствиям.
К счастью, полет "Союза-7" завершился благополучным приземлением в заданном районе. Во время спуска Филипченко поддерживал надежную радиосвязь с КП, используя щелевую антенну. Через две минуты после посадки рядом с кораблем сел поисковый вертолет, а еще через пару минут мы приняли радостное для всех нас сообщение генерала Пушкина: "Все три космонавта чувствуют себя нормально"...
...В 19:30 впервые в нашей практике провели сеанс связи с "Союзом-8" через ретрансляционный спутник "Молния". Для нас этот эксперимент очень важен: он должен "излечить от глухоты" наши космические корабли на шести-семи витках полета, не проходящих над территорией Советского Союза.
На часах 21:30. Филипченко, Горбатко и Волков уже перелетели из Караганды на космодром.
18 октября. Евпатория - Тюра-Там.
Сегодня мне исполнился 61 год. Не верится, что я уже старик. Энергии еще много, и хочется сделать для освоения космоса все, что в моих силах.
По полевой дороге пробежал два километра. У гостиницы меня встретили космонавты и поздравили с днем рождения. В начале девятого я вышел на связь с "Союзом-8". На борту корабля все в порядке, экипаж готовится к посадке. Шаталов и Елисеев поздравили меня с "выходом на 62-й виток" и передали добрые пожелания. Поблагодарив космонавтов, я спросил: "Как штурвал?" Ответил бортинженер Елисеев: "Люк лаза закрыли. Стравили давление в бытовом отсеке. Герметичность спускаемого аппарата надежная". Этот четкий доклад полностью снял наши опасения по поводу возможной разгерметизации корабля при спуске. Я сообщил экипажу последние данные о погоде в районе посадки и попросил подробнее информировать нас о ходе спуска по всем радиоканалам. В 11:15 я сел за пульт управления полетом.
...По выданной на борт "Союза-8" команде его ТДУ должна включиться в 11 часов 29 минут 29 секунд и отработать ровно 145 секунд. В зале КП мертвая тишина, все ждут сведений, подтверждающих нормальное срабатывание ТДУ. Проходит несколько томительных минут, прежде чем к нам поступает первое сообщение с наших морских судов в Атлантике: двигатель тормозной установки включился точно в назначенное время, но выключился почти на минуту раньше положенного срока. Вторая часть этого сообщения вызывает озабоченные вздохи и шум в зале - все понимают, что при такой значительной недоработке ТДУ корабль сядет с очень большим перелетом...
Информация о раннем выключении двигателя, к счастью, оказалась ошибочной. Вскоре появилась радиосвязь по УКВ-каналу с Шаталовым, и он доложил, что двигатель недоработал всего четыре секунды. Шаталов вел подробный радиорепортаж о ходе спуска, поступали четкие доклады генерала Пушкина, с каждой минутой росла наша уверенность в успешном завершении полета. И вот поступило заключительное донесение от службы поиска: "Вертолет приземлился около "Союза-8". Космонавты вышли из корабля и машут руками". Громовое "Ура!" и бурные аплодисменты потрясли зал, все начали обниматься, целоваться и поздравлять друг друга.
О благополучном завершении полетов всех трех "Союзов" мы доложили Брежневу, Косыгину, Устинову и Смирнову. Высокие руководители выразили полное удовлетворение результатами эксперимента в космосе и поблагодарили всех его участников.
В 16:40 мы вылетели на Ил-18 из Евпатории на космодром. В полете я завел разговор о необходимости изготовления еще 8-10 кораблей "Союз". Афанасьев и Керимов поддержали меня, а Мишин и Карась высказались против. Споры вокруг этой темы продолжались в течение всего полета. Больше года я борюсь за строительство десяти "Союзов", у меня уже есть союзники, но до победы еще далеко - придется продолжать борьбу. На моей стороне все космонавты, они могут и должны оказывать немалое влияние на руководство, определяющее техническую политику и перспективы развития нашей космонавтики.
Поздно вечером из Караганды в Тюра-Там прилетел экипаж "Союза-8". В гостинице на семнадцатой площадке в полном составе собралась "великолепная семерка": Шонин, Кубасов, Филипченко, Волков, Горбатко, Шаталов, Елисеев.
19 октября.
Заслушали на Госкомиссии краткие (по 10-15 минут) доклады всех членов экипажей об итогах полета. Основной вывод по докладам: полет трех "Союзов" дал нам много ценных материалов по ручному управлению и автономной навигации, подтверждающих необходимость более активного участия космонавтов в выполнении программ полетов на пилотируемых космических кораблях. После Госкомиссии провели встречу с представителями прессы и телевидения. Кроме экипажей "Союзов" во встрече участвовали Николаев, Попович и Волынов. За эти дни я близко сошелся с Ю.В.Фокиным. Юрий Валерьянович очень смелый и энергичный человек, он сделал много полезного для наиболее полного и оперативного освещения на телевидении всех этапов группового полета на "Союзах".
Генерал Горегляд, Николаев, Попович, Волынов и основная масса офицеров ВВС улетели в Москву. Со мной на 17-й площадке остались только экипажи "Союзов" и врачи. Встреча космонавтов в Москве назначена на 22 октября.
20 октября.
Послеполетные медицинские обследования космонавтов сегодня будут закончены. Все ребята за время полета потеряли в весе от 1,5 до 3,5 килограммов. Больше всех похудел Филипченко.
Вчера играл в теннис с Горбатко, Шониным и Волковым. Несмотря на мои предупреждения играть осторожно, все трое много падали. А до полета не было ни одного случая падения за две недели. Это явное доказательство того, что последствия пребывания в невесомости не проходят бесследно за один-два дня. Сегодня вечером мы в паре с Волковым сражались против Горбатко и Шонина лучшей пары Центра имени Гагарина. Выиграть у них удалось с трудом (счет 8:6).
Афанасьев, Мишин и Керимов сегодня улетели в Москву.
21 октября.
Космонавты готовятся к московской встрече. Подготовленные в Москве тексты рапортов и докладов были доставлены на космодром вчера поздно вечером. Тексты рапортов оказались четкими и не вызвали у ребят замечаний или поправок (от самолета к правительственной трибуне космонавты пойдут колонной по два во главе с командиром группы Шаталовым, рапортовать будут только Шаталов, Шонин и Филипченко). С докладами дело обстоит гораздо хуже это не доклады космонавтов о полете, а наборы нескольких десятков казенных фраз. Мы попытались было оживить эту мертвечину впечатлениями об особенностях группового полета трех кораблей, но генерал Мороз, ссылаясь на решение ЦК (Усков, Строганов), категорически запретил вносить какие-либо поправки в тексты докладов.
Утром звонил Главком Кутахов, разговор свелся к наставлениям и требованиям, чтобы космонавты четко рапортовали во Внукове и не запинались при чтении докладов во Дворце съездов. Я провел уже две тренировки с ребятами - пока у всех есть ошибки в произношении отдельных слов (в основном неправильные ударения).
22 октября. Тюра-Там - Москва.
Трудный, насыщенный день предстоит нам сегодня: в 9:00 - взлет с аэродрома Тюра-Там, в 13:00 нас встречает Москва, в 14:30 состоится митинг в Кремлевском Дворце съездов, а в 16:00 там же будет правительственный прием. Вот уже девятый год летаю я с космонавтами на космодром, готовлю их к старту, управляю полетом, руковожу посадкой и поиском, а после возвращения на Землю сопровождаю их в Москву и передаю в руки правительства...
...Сегодня новые герои космоса вместе со мной прилетели в Москву на самолете Ил-62. Перед вылетом с космодрома я еще раз проверил их готовность к рапортам правительству во Внукове, докладам на митинге и прохождению строем от самолета до трибуны. На подходе к Москве нас встретил почетный эскорт - шесть истребителей МиГ-21. Ровно в 13:00 открылась дверца самолета, и мои подопечные шагнули в новую большую жизнь.
Встреча и рапорты космонавтов во Внукове прошли без замечаний, хорошо держались ребята и во Дворце съездов. Шаталову и Елисееву дали по второй звезде Героя, хоть мы ходатайствовали о награждении их только орденами Ленина. На правительственном приеме были сотни теплых встреч. Я встречался с Брежневым и Косыгиным, но разговора о наших космических делах не получилось: Брежнев и другие руководители спешили к вылету на Байконур для проведения операции "Тюльпан" (речь идет, по-видимому, о показе ракетной техники. Ред.).
23 октября.
С утра и почти до пяти часов вечера были в ЦКБЭМ. Провели традиционную встречу космонавтов в "узком" (около сотни присутствующих) кругу с главными конструкторами, руководителями ведомств и учреждений (Конотоп, Афанасьев, Руднев, Мишин, Керимов, Пилюгин, Бармин, Северин, Воронин, Уткин и многие другие). Космонавты ответили на многочисленные вопросы собравшихся и детально рассказали об основных недостатках полетов трех "Союзов". Затем состоялся митинг, а после него - обед. На митинге и на обеде вся "великолепная семерка" также выступала с речами и тостами. Выступил на обеде и я.
Поддержав заявление Афанасьева о том, что сейчас главные усилия следует сосредоточить на комплексе Н-1 - Л-3, я сказал, что нам надо летать, летать и летать, - для этого необходимо построить еще 8-10 кораблей "Союз", надежно отработать на них стыковку, выход и работы в открытом космосе, длительные орбитальные полеты и провести целый ряд научно-технических экспериментов и военных исследований. Заканчивая свое выступление, я сказал, что мы должны организовывать плановые (пять-шесть в год) космические полеты, прекратить вокруг них парадную шумиху и по-деловому решать стоящие перед нами задачи. Все находившиеся в зале (около 300 человек) дружно аплодировали моим предложениям, кроме Мишина, по-прежнему упорно возражающего против постройки новой партии "Союзов".
24 октября.
Сегодня в румынском посольстве мне вручили орден Тудора Владимиреску в связи с 25-летием Вооруженных сил республики Румынии (по этому поводу награждена большая группа советских военачальников - Гречко, Захаров, Горшков, Судец, Гетман, Покрышкин и многие другие). Приятно было встретить боевых друзей. На мой вопрос А.И.Покрышкину: "Помнишь, Александр Иванович, нашу первую встречу?" - он ответил: "Я-то помню, а вот ты, наверное, не помнишь... Весной 1934 года, когда в Новосибирске встречали челюскинцев, я стоял в толпе встречающих и хорошо видел тебя, ну а ты, естественно, не обратил на меня никакого внимания". Задавая вопрос, я, разумеется, имел в виду не встречу с пареньком из толпы, а свою первую встречу на фронте с известным асом Покрышкиным в 1944 году под Дубно. Она произошла на полевом аэродроме, точнее, на большом, пригодном для строительства аэродрома поле, куда я приземлился на своем По-2: осмотревшись, я обнаружил в кустах "чужой" По-2, летчик которого (им оказался майор Покрышкин), увидев мой самолет, решил посмотреть, кто это там еще сел на приглянувшееся ему поле. Так состоялась моя первая встреча с дважды Героем Советского Союза А.И.Покрышкиным, потом мы встречались еще сотни раз, вместе учились в академии Генерального штаба. Спустя четверть века после памятной фронтовой встречи трижды Герой генерал-полковник авиации Александр Иванович Покрышкин полон сил и энергии.
После вручения наград ко мне подошел маршал Гречко и попросил передать привет отважной семерке космонавтов. Он сказал также, что собирается приехать в НИИЦПК. На мое замечание о том, что мы уже пять лет ждем этой встречи, маршал ответил: "Да, я несколько раз собирался, но, к сожалению, не мог приехать. После октябрьских праздников я обязательно приеду к вам".
25 октября.
Маршал Кутахов провел совещание руководителей научных организаций и академий ВВС. Главная цель совещания - усиление влияния научных исследований на состояние дел в частях и соединениях ВВС. Предметом обсуждения были: боевая подготовка и боеготовность, совершенствование техники и вооружений, эффективность боевых средств ВВС, подготовка и воспитание кадров и другие вопросы, имеющие прямое отношение к укреплению мощи нашей авиации. С докладами выступили: Семенов (ЦНИИ-30 МО), Шуст (НИИЭРАТ), Финогенов (научно-испытательный институт во Владимировке), Рудный (медицинская служба ВВС), Руденко (академия имени Гагарина), Федяев (академия имени Жуковского) и другие товарищи. Совещание было полезным.
27 октября.
Вчера отдыхал на даче. Первый раз за последние две недели хорошо выспался.
Сегодня утром Кутахов открыл сборы командующих воздушными армиями и ВВС округов. Присутствовать при открытии сборов мне, к сожалению, не удалось надо было к 10:00 ехать с семеркой космонавтов в ЦК ВЛКСМ. Е.М.Тяжельников устроил для ребят очень теплую встречу с комсомольским активом Москвы и делегациями комсомольцев из городов, где космонавты раньше жили, учились и работали.
В 12 часов я был у Келдыша. Договорились с ним по принципиальным вопросам организации и проведения пресс-конференции участников полета трех "Союзов" с советскими и иностранными журналистами. Конференцию проведем в МГУ 4 ноября, выступать будут Келдыш и все семеро космонавтов.
Вечером был на сборах командующих, слушал выступления Горбатюка, Цедрика, Логинова, Рыбалко, Шинкаренко и других товарищей. Среди командующих уже нет ни одного из тех, кто во время войны командовал воздушной армией или корпусом, - для меня все они "молодые" (их средний возраст - 50 лет), новые, малознакомые лица: я не знаю и добрую половину из них, а они хорошо наслышаны обо мне. Выступления командующих и ответы маршала Кутахова на поднятые ими вопросы мне не понравились: уж очень легко отказываемся мы порой от опыта, накопленного авиацией за десятилетия ее развития, и излишне ограничиваем права командиров и начальников в организации летной работы из-за боязни новых катастроф и аварий.
28 октября.
Сегодня я порекомендовал группе Шаталова покинуть правительственные дачи на Воробьевых горах и вернуться в Звездный, чтобы заняться подготовкой отчетов о полете и докладов на пресс-конференции.
Вместе со мной семерка космонавтов побывала в редакциях "Красной звезды" и "Правды". Все ребята, делясь впечатлениями о полете, выступали очень удачно. В 19 часов мы приехали в Дом офицеров Звездного, где состоялись торжественная встреча, концерт и затянувшийся до полуночи ужин. Среди гостей Звездного были Тяжельников, Керимов, Царев, Бобырев, Черток, Ефимов, Чугунов, Бушуев, Трегуб, Башкин и другие.
Все мероприятия этого дня прошли хорошо. Из космонавтов в них не участвовали только Береговой и Феоктистов (в США), Попович (в Париже), Терешкова (в Венгрии), Хрунов (в Одессе) и Титов - последнего не было потому, что ему было стыдно показываться перед товарищами и начальством. Неделю назад Титов совершил тяжелейший проступок: в нетрезвом виде управляя автомобилем, грубо нарушил правила уличного движения, а когда милиционеры на мотоциклах догнали его и принудили остановиться, он ударил одного из них по лицу, сопровождая свои оскорбительные действия нецензурными выражениями.
За восемь лет после своего полета в космос Титов совершил немало неблаговидных поступков, получив за них взыскания от руководства ВВС. Я много раз подолгу беседовал с Германом о его поведении, его неоднократно предупреждал и наказывал Главком Вершинин. Но Титов не внял нашим предупреждениям и продолжал скрытно поддерживать связи с сомнительными компаниями и "друзьями". Последнее происшествие отвратительно само по себе, а попытки Титова оправдаться и свалить вину за него на грубость милиционеров еще больше роняют его достоинство как офицера, космонавта и депутата. Титов ездил к министру общественной безопасности Щелокову и, пользуясь товарищескими отношениями с ним, уговаривал снять претензии к нему (Титову) и наказать милиционеров. Щелоков уже звонил мне и просил не взыскивать строго с Титова, сказав, что главными виновниками инцидента были милиционеры и что они понесут за него наказания. Я ответил, что ни в чем не могу упрекнуть милиционеров - они выполняли свой долг, что главным виновником происшествия является Титов и что он будет строго наказан.
29 октября.
У Титова находится много защитников, а сам он изворачивается, как уж, используя свои связи и пытаясь черное выдать за белое. Но на этот раз я приму все меры к строгому наказанию Титова - возможно, придется даже пойти на отчисление его из НИИЦПК.
30 октября.
Провел совещание с руководящим составом Центра имени Гагарина. Генерал Кузнецов и я рассказали об итогах сборов командующих и требованиях Главкома Кутахова по наведению порядка в войсковых частях. Я обратил внимание участников совещания на недостаточную дисциплинированность руководителей (Кузнецов, Пашков, Копылов), слабую требовательность к себе и подчиненным (Николаев, Титов) и нарушения уставного порядка в гарнизоне (Крышкевич, Попов). Предупредил всех руководителей Центра, что буду очень жестко требовать от них прежде всего личной примерности в работе и поведении.
В 14 часов началось заседание партбюро 1-го управления Центра, на котором разбирали дело коммуниста Титова. В своем выступлении Титов признал себя виновным в инциденте с милиционерами, но пытался смягчить тяжесть совершенного им проступка и отрицал свои ходатайства перед Щелоковым, объясняя цель поездки к министру одним лишь желанием извиниться за плохое поведение. Николаев, Беляев, Леонов, Кузнецов и другие товарищи дали правильную оценку действиям Титова и высказались за вынесение ему самого строгого взыскания.
Титов дошел до роковой черты: за все свои выходки он заслуживает суровой кары - исключения из партии и лишения званий летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета. Но такое решение будет позорить всех наших космонавтов, и поэтому я решил сделать еще одну, последнюю попытку спасти Германа Титова как космонавта №2, хотя бы для истории. По моей рекомендации партбюро приняло следующее решение: объявить коммунисту Титову Г.С. строгий выговор с предупреждением и занесением в личное дело; ходатайствовать перед командованием о лишении Титова прав на управление самолетом и автомашиной на срок до двух лет; предупредить коммуниста Титова, что в случае нового, даже самого малейшего нарушения им дисциплины партийная организация НИИЦПК исключит его из рядов членов КПСС и будет ходатайствовать о лишении его депутатского мандата, а также званий летчика-космонавта СССР и Героя Советского Союза. Выслушав тяжелые, но справедливые укоры товарищей, Титов еще раз признал свою вину и обещал не допускать больше случаев выпивок и нарушений дисциплины на любой новой работе, которая будет ему доверена.
Мне предстоит трудная и очень неприятная беседа с Германом. Жаль его, жаль Тамару и их детей, но нельзя не сожалеть и о дискредитации им всех своих высоких званий. Трудно решать, что дальше делать с Титовым, но решать надо, - буду искать наилучший вариант решения.
31 октября.
Получил приказание сократить на 10 процентов численность центрального аппарата и Центра имени Гагарина. Только в феврале этого года было принято решение ЦК и правительства о реорганизации ЦПК и увеличении численности моего аппарата, и вот Кутахов и Брайко, не понимая задач ВВС по освоению космоса, стригут всех под одну гребенку. Придется нажимать на них не снизу (Каманин), а сверху (Смирнов, Устинов). Опять будут скандалы.
3 ноября.
Свыше трех часов заседали у Келдыша - с участием Мишина, Керимова, Котельникова, Румянцева, Мозжорина и других товарищей обсуждали тексты выступлений космонавтов на предстоящей пресс-конференции. В доклады Шаталова, Елисеева и Горбатко по настоянию Келдыша внесли много изменений. Из поправок, предложенных в основном Келдышем и Мишиным, лишь две-три были действительно необходимыми, а остальные только портили содержание выступлений. По моему мнению, в результате коллективной правки доклады стали хуже: из них вытравили малейшие попытки проявить чувство юмора и пошутить, а их язык стал сухим, казенным, трафаретным. Я несколько раз выступал в защиту первоначальных текстов докладов, и кое-что мне удалось отстоять.
5 ноября.
Вчера в МГУ проходила пресс-конференция по итогам группового полета "Союзов". Космонавты выступали хорошо и удачно отвечали на вопросы. Хуже всех выступал и отвечал на вопросы президент АН СССР М.В.Келдыш. В зале раздался хохот, когда на вопрос американского корреспондента "Готовят ли русские полет человека на Луну?" он дал такой, с позволения сказать, ответ: "Я думаю, что послать... Луну на человека нужно". Келдыш долго не мог понять, над чем так весело смеется публика, и только после подсказки Шаталова попытался шуткой исправить свою оговорку, но сделал это так неуклюже, что вызвал новый взрыв смеха.
Я всегда считал, что Мстислав Всеволодович как руководитель Академии наук и как оратор безнадежно слаб. Сделав очень много для запуска первого искусственного спутника и для первого полета человека в космос, Келдыш в роли председателя Межведомственного совета по космическим исследованиям допустил немало ошибок. Своей пассивностью и склонностью к перестраховкам он тормозил и продолжает тормозить развитие нашей космонавтики (он не верил в успешный полет трех "Союзов" и намеренно ушел в отпуск перед самыми их стартами). И это не только мое мнение: многие друзья Келдыша - академики Глушко, Бармин, Миллионщиков и другие - отзываются о нем еще более резко. Приходится констатировать, что с такими руководителями, как Келдыш и Мишин, мы вряд ли доберемся до Луны.
6 ноября.
Сегодня собрал почти всех летавших в космос космонавтов с целью сделать групповые фотоснимки. Мы посетили павильон "Космос" на ВДНХ, где директор выставки Иванов вручил золотые медали ВДНХ Беляеву, Леонову, Береговому и семерке новых летчиков-космонавтов СССР. Затем побывали у обелиска покорителям космоса, в Кремле у памятника Ленину и завершили поездку посещением АПН. Во всех пунктах нашей поездки группу космонавтов фотографировали обычными аппаратами, а также специальной аппаратурой для так называемой глубинной съемки - по договору АПН с одной из японских фирм. Глубинная съемка - это советское изобретение (съемка стереофильмов по методу Иванова), но мы, как это часто бывает в нашей стране, не довели его до конца, и вот теперь по русской методике нас снимали японцы. Пробные глубинные фотографии космонавтов будут готовы не раньше, чем через два-три месяца, поэтому-то и пришлось просить АПН провести обычное фотографирование и побыстрее сделать для нас две-три сотни отпечатков.
10 ноября.
Праздники провел на даче. Каждый день ходил на лыжах по 8-12 километров. В эти дни температура опускалась до 8 градусов мороза, а сегодня уже развезло и почти весь снег растаял.
На службе снова уйма неприятностей. Маршал Кутахов и генерал Мороз действуют мне на нервы своими глупейшими выходками. Вот самая "свежая" из них: Мороз приказал начальнику Центра Кузнецову послать на праздник Дня милиции десять космонавтов, хотя 6 ноября мы с ним (Морозом) договорились, что направим туда только двух. Я много раз отказывал Щелокову в его назойливых просьбах, а генерал Мороз воспринимает телефонные звонки министра как приказы, не подлежащие обсуждению. Космонавты ворчат, они справедливо сетуют на частые отрывы их от работы. Сейчас экипажам трех "Союзов" надо работать над отчетом о полете, к тому же вчера их всех поместили в госпиталь на послеполетные обследования. В угоду министру Щелокову генерал Мороз, не считаясь ни с чем, отрывает космонавтов от дела, нарушает госпитальный режим и тащит их на праздничную встречу. Я уже не раз схватывался с Морозом по поводу неоправданных отвлечений ребят от работы и излишнего увлечения "встречами с народом". На словах он обычно соглашается со мной, а на деле часто отдает распоряжения, минуя меня.