Страница:
Стелла Камерон
Запретные удовольствия
Глава 1
Мальчик, небрежно нацарапавший «Им ничего не светит!» под фотографией выпускного класса, с гордым видом подписал свой блестящий комментарий и рассмеялся прямо в лицо Полли Кроу, возвращая ей альбом. Впрочем, что с него взять? В конце концов, у него не было причин бояться девушки, которая пришла ниоткуда и уйдет в никуда.
Полли поплотнее запахнула белый кашемировый кардиган и сделала глубокий вдох. Сильный ветер, дувший с озера Вашингтон, казался горьковатым на вкус – так бывает на исходе лета. И такое же лето стояло в ту давнюю пору, когда она почти поверила, что Брэд Шпилька – Полли не могла вспомнить его фамилию – и его друзья, вероятно, правы. Ведь если ее однокашникам «ничего не светило», то она бы обязательно победила. Победила бы просто потому, что какую-либо другую награду она ни за что не смогла бы завоевать.
По Брэд ошибался. Они все ошибались, как и сама Полли, и именно потому, что в ней действительно что-то было. И теперь, совсем как прежде, когда у нее все шло отлично, кто-то снова пытался отравить ей жизнь, напугав до смерти.
Полли брела вдоль плавучих доков в южной части города, и районе порта Киркленд. Она любила гулять здесь после дневных съемок. Длинноногие, нетерпеливо вздрагивающие, сверкающие гвоздики – оранжевые, пурпурные, белые – склонялись над деревянными кадками цветочников. Из корзин, подвешенных на столбах, свисали выцветшие от долгого пребывания на солнце побеги герани. Еще немного, и наступит пора хризантем и поздних анютиных глазок.
В воздухе распространялся пряный «вечерний» запах и слышался таинственный шелест сонных шелковых волн.
Ноги девушки путались в длинной хлопчатобумажной юбке, но она этого не замечала. Как жаль, что нельзя было так же не замечать всего остального, например, ощущения опасности, с которым она жила все эти дни!
«Ладно, ничего, – успокаивала себя Полли, – просто какие-то маньяки нашли себе развлечение: угрожают людям, появляющимся на телеэкране. Такое случалось во все времена. Иногда они добиваются своего».
Но с ней подобный номер не пройдет. Она не изменит свой образ жизни, не станет затворницей и никому ничего не расскажет – кое-кто и так уже знает об угрозах.
«Но ведь ничего пока и не случилось, – подумала Полли. – Просто кто-то оставляет сообщения на ее автоответчике».
Она не знала кто: незнакомец говорил шепотом. Он утверждал, что она совершила одну ошибку в своей жизни, но это простительно, говорил, что раньше она была «хорошей», а теперь ей якобы нужен он, чтобы снова сделать ее «хорошей».
Произнести это вслух Полли не решалась – тогда все стало бы слишком реальным, а ей этого не хотелось. У нее не было желания делать окончательный выбор – сказать: «Я хочу, чтобы ты был со мной» или – «… чтобы ты исчез». Если бы Полли так поступила, то ей пришлось бы признать, что она не выдумала эти звонки. А ведь по телефону прозвучала и прямая угроза. «Я знаю, ты сделаешь все, что я хочу, чего хотим мы оба, – шептал неведомый собеседник, – и я уберу любого, кто встанет у нас на пути. Или же ты сама это сделаешь».
Каково? Она совершила только одну ошибку?
Полли понимала, о чем, возможно, идет речь. В свои двадцать семь лет она успела побаловаться наркотиками, но сумела вовремя остановиться. Полли выросла без отца, никогда не была замужем и одна воспитывала семилетнего сына.
В юности ее изнасиловал Сэм Додж, смазливый забияка, возжелавший ее из-за того, что она строила ему глазки. Сэм так грубо овладел Полли, что она потом едва не умерла. Но все-таки выжила. И теперь Полли брела по берегу и улыбалась ветру, улыбалась тому, что жгучие слезы застилали ей глаза, улыбалась своим беспорядочным воспоминаниям, одновременно грустным и радостным.
Собственно, Бобби ее и спас. Беременность не только не стала обременительной для девятнадцатилетней девушки, но и остановила ее падение.
Когда Полли рассказала Сэму о своей беременности, он только прорычал в ответ: «Никакой ребенок меня не удержит. Если хочешь остаться моей женщиной, избавься от него». А когда она отказалась, то услышала в ответ, что она жалкая дрянь и никогда ничего не добьется без него.
Полли содрогнулась, вспомнив об этом, но продолжала улыбаться. Сэм поставил ее перед выбором между пьянками, наркотиками, половыми извращениями и Бобби, ее сыночком, самым дорогим, что было у нее в жизни. Впрочем, Полли не колебалась ни минуты и приняла решение с легкостью.
И вот теперь гнусный тип, шепчущий по телефону, называл Бобби «ошибкой» и угрожал уничтожить его.
Конечно, Полли не спрашивала у Бобби согласия, отправляя его к своей матери, Венере Кроу, жившей неподалеку от Беллвью. Мальчик поверил, что у мамы на работе проблемы, поэтому ему придется какое-то время пожить с бабушкой в колонии художников, где ему уже случалось жить. Венера была управляющей в Хоул-Пойнте, а Бобби любил это местечко.
Впрочем, Полли нисколько не сомневалась в том, что Венере в любом случае придется принять мальчика.
Некоторые из участников программы «Дом Полли» находились рядом с ней, когда она получила первое сообщение.
Тогда она только рассмеялась и больше никогда не упоминала о том, что звонки продолжаются.
Внезапно возникшее стеснение в груди заставило Полли остановиться и глубоко вздохнуть. Ее сердце билось тяжко и неровно. Конечно, ей следует попросить о помощи. Но ведь полиция ничего не станет предпринимать до тех пор, пока что-нибудь… не произойдет. В груди снова кольнуло. Пока не пострадает она сама или кто-нибудь из ее близких, полицейские будут твердить, что ничего нельзя поделать.
Полли, продолжив прогулку, побрела вдоль причала, у которого теснились лодки и катера. Из кубриков и рубок доносились взрывы смеха. Было чудесное время, время ужина, и вечерний ветер разносил над заливом ароматные запахи и звуки веселых голосов лодочников.
Однако Полли приходила сюда так часто вовсе не из-за этих людей. Истинной причиной вечерних прогулок было нечто иное, нечто запретное, извлеченное из длинного списка «нельзя» и «никогда больше». В этом ей еще предстояло как следует разобраться.
«Но разве женщина не может просто взглянуть на мужчину? – спрашивала себя Полли. – Особенно если этим все и ограничивается – только взглянуть?»
Она не спеша дошла до конца самого далекого от берега причала и осмотрелась. Увы, поблизости не было ничего похожего на знакомый черный ялик. И никого, кто походил бы на мужчину в мокрой ветровке, на мужчину, который обычно в это время занимался тут какими-то своими делами. Может, из-за наступления осени и приближения холодов он больше не станет приплывать к этому причалу?
Полли была разочарована. Разочарована и раздосадована – ведь у нее, вероятно, не будет больше возможности украдкой наблюдать за незнакомцем в ветровке.
Он никогда не обращал на нее внимания, а может, просто делал вид, что не замечает ее. Они не были знакомы. Более того: Полли никогда даже не слышала его голоса.
Она остановилась и, прищурившись, стала разглядывать далекие вершины Олимпийских гор. Полли думала о рослом незнакомце с выгоревшими на солнце волосами и пытливыми карими глазами. Интересно, о чем он разговаривает со своей черной кошкой? Эта кошка всегда находилась вместе с ним на ялике, заваленном снаряжением для подводного плавания.
Полли завораживали его блестящие карие глаза. Они казались ей какими-то… далекими и холодными. Иногда она случайно встречалась с ним взглядом и всегда первой отводила глаза.
Впрочем, Полли гуляла у причала в разное время, а незнакомец, возможно, просто опаздывал.
Она не сразу заметила ялик. Он выплыл из тени, окружавшей причал, выплыл бесшумно, с заглушённым двигателем. Лишь когда Полли повернула к парку, примыкавшему к порту, двигатель ожил и разорвал ревом умиротворяющую тишину осеннего вечера.
Казалось, владелец ялика ждал прихода Полли, наблюдал за ней, притворяясь безразличным, и объявился, когда она вознамерилась уйти.
Привязанные к причалу суденышки со скрипом терлись бортом о борт. Удерживающие их канаты также издавали тихий скрип, то натягиваясь струной, то опадая в набегавшую волну.
У него были отличные зубы. Она увидела их, когда он чуть приоткрыл губы, стягивая маску со своего худого лица. И при этом незнакомец жевал резинку. Полли всегда испытывала неприязнь к людям, жующим жвачку, но сейчас это ее не раздражало.
Гэвин Такер, актер, участвующий в программе Полли, говорил, что этот человек держит магазинчик для аквалангистов и любителей подводной охоты. Магазин назывался «Подводный мир». Правда, Гэвин удивился, узнав, что владелец магазина облюбовал эту отдаленную часть порта, находящуюся в миле от его заведения. Во всяком случае, по словам Гэвина, обучение начинающих аквалангистов, разрекламированное в «Подводном мире», проводилось в проливе Пьюджет, а не здесь, на озере Вашингтон.
Феррито – так звучала фамилия хозяина магазина. Итак, Полли знала его фамилию. Знала, что ему нравилось жевать резинку, и что он любил кошек. А еще он хромал. Странно, что некоторые вещи сразу бросаются в глаза. Его хромота была заметна, даже когда он перемещался по своей лодке.
Киркленд – городок небольшой, и телепрограмму «Дом Полли» знали и любили многие. Полли и все члены ее команды были дружелюбными и открытыми людьми. Собрать нужную информацию о них – вплоть до номеров телефонов – не составило бы труда. В этом молодая женщина уже успела убедиться.
Изучить привычки человека, который тебя интересует, – также не проблема. Но Феррито не было сегодня в городе, к тому же он любил кошек. Нет, вряд ли телефонные угрозы могли исходить от него.
Полли не представляла, чего от него ждать, – они даже улыбками ни разу не обменялись. Вконец рассердившись, упрекая себя за страх, за слабость, за бессмысленные поступки, Полли повернула обратно.
Внезапно ей пришло в голову, что она никогда не слышала ни его голоса, ни его… шепота. Пораженная этой мыслью, Полли замерла, не в силах сдвинуться с места. Она так и не услышала шагов его босых ног.
– Привет, – сказал Нэсти Феррито, подходя ближе. – Добрый вечер.
Полли смотрела на него, широко раскрыв глаза. У нее были синие бездонные глаза, о чем, впрочем, Нэсти уже знал, поскольку не раз смотрел ее телепередачи. Женщина стояла неподвижно, стояла, безвольно опустив руки. Полли Кроу, искрометная поющая звезда «Дома Полли», самой популярной детской программы десятилетия, смотрела на Нэсти, приоткрыв рот, не в силах произнести ни слова. Она мысленно ругала себя: наверное, он думает, что она боится его…
– Становится прохладнее, – наконец услышала Полли его голос.
Итак, обычная болтовня о погоде. Он все же решил с ней познакомиться. И выбрал для этого столь банальную тему – разговор о погоде.
Она коротко кивнула в ответ. Ее густые прямые волосы, казавшиеся на телеэкране довольно светлыми, в действительности были цвета темного меда. В этот вечер Полли собрала волосы на затылке, перевязав их лентой. Нэсти, наблюдавший за ней, подумал, что она гораздо стройнее и изящнее, чем на экране. Среднего роста, субтильная, очень бледная…
Нет, Нэсти предпочитал более земных и крепких женщин. Или до сих пор у него просто не было других? Черт, похоже, он совсем запутался!
Нэсти раздумывал: как бы наладить с ней достаточно близкие отношения? Но какие отношения можно считать достаточно близкими? Ему захотелось дотронуться до нее.
– Вы не замерзли? – спросил он неожиданно.
Вопрос прозвучал как-то слишком интимно.
Полли отрицательно покачала головой. Нэсти обратил внимание на ее тонкую шею и хрупкие ключицы. Ему приходилось читать, что у некоторых людей заметно биение пульса на шее, но сам Нэсти заметил это впервые.
Полли чуть наклонила голову и взглянула на него из-под длинных темных ресниц. Нэсти показалось, что сердце его остановилось. Он даже не представлял, что взгляд женщины может так на него подействовать. Нет, он никак не ожидал подобного. Человек не может чувствовать себя одновременно защитником и пленником. «Да неужто?» – мысленно усмехнулся Нэсти. Ведь он только что ощутил желание защитить ее от всех опасностей, и в то же время ему захотелось полностью раствориться в ней.
К счастью, он почти никогда не расставался с ветровкой. Просторная длинная ветровка прекрасно скрывает эрекцию. В эти мгновения Нэсти ощущал такую твердость, такую мощь своей мужской плоти, что, казалось, мог пробить дыру в бетонной стене. Он присел на корточки и принялся гладить кошку Семерку, которая, как обычно, следовала за ним по пятам от самого дока, где был привязан его ялик.
Нэсти гладил Семерку, поскольку не знал, что предпринять, как познакомиться поближе с эффектной женщиной, которая так ему понравилась. Собственно, у него не было в этом деле никакого опыта. Нэсти ни разу не влюблялся.
– Наступает осень, – сказал он наконец, глядя исподлобья на Полли.
Дьявольщина, о чем он говорит?
– Да, – кивнула Полли.
Ее голос совсем не походил на тот, что звучал из динамиков телевизора.
– Чудесное время года.
– Да.
«Замечательно, – подумал Нэсти, – она отвечает».
– Я не помешал вам? – спросил он, пытаясь улыбнуться.
Полли пожала плечами и взялась рукой за одну из опор, которые поддерживали висящую корзину с цветами.
Нэсти подхватил Семерку и поднялся на ноги.
– Я не хотел бы навязываться, – начал он, усмехнувшись про себя: «Еще как хотел!» – Извините меня, если…
– Нет-нет. – Полли энергично покачала головой. – Это вы извините меня, пожалуйста. Вы появились слишком неожиданно, вот и все. Здесь так тихо и спокойно…
Болтливый компаньон Феррито, Дасти Миллер, многое мог бы порассказать об этом. Феррито попытался сделать вид, что смотрит «Дом Полли» для того, чтобы было о чем поговорить с Джулией, маленькой дочкой старого друга, навещавшей иногда Нэсти. Но разве Дасти проведешь?
– Какая милая кошечка! – прервала его размышления Полли.
Она сказала это таким непринужденным тоном, что Нэсти даже удивился. Он погладил гибкое тело и длинный хвост Семерки и заметил:
– Говорят, черная кошка приносит несчастье. Но мы уживаемся.
– Это тринадцать, – сказала Полли.
Нэсти покосился на нее, не понимая, о чем речь, и возразил:
– Семерка.
– Да нет, число «тринадцать» приносит несчастье, а не черные кошки. Тем более не семерки, – пояснила Полли.
Определенно, их беседа складывалась совсем не так, как ожидал Нэсти.
– Вы не поняли, – сказал он, глянув ей в глаза. Он даже рискнул подойти поближе и показать Полли Кроу свою кошку. – Это ее зовут Семеркой.
– Да, вот как? – засмеялась Полли, погладив кошку по голове.
Ногти у нее были короткими и без маникюра.
– А почему Семеркой?
– Я всегда любил числа, – объяснил Нэсти. – Я нашел ее… Ладно, не царапайся. Вернее, это она нашла меня в воскресенье, в седьмой день недели. Но чего вы испугались? – спросил он неожиданно.
Перехватив ее взгляд, Нэсти понял, что не совсем уместным вопросом поставил себя в неловкое положение.
– Я вовсе не испугалась, – с некоторым вызовом ответила Полли. – С чего вы взяли, что я испугалась?
Нэсти посадил Семерку себе на плечо, где она и разлеглась в своей излюбленной позе.
– Черт, – пробормотал он, смутившись. – Сам не знаю. Я просто чувствую такие вещи. – Это действительно было какое-то шестое чувство, развившееся у него в те годы, когда ему приходилось жить, полагаясь в основном на инстинкты.
Полли пристально смотрела на него. Она словно пригвоздила его к месту своим немигающим взглядом.
– Почему вы появляетесь здесь каждый вечер? – резко спросила она.
– Я появляюсь здесь каждый вечер? – с глупейшим видом переспросил Нэсти.
– Да. И вы знаете это не хуже меня.
– Может, я живу в одном из этих суденышек.
– Да неужели? – В ее голосе послышалась издевка.
Нэсти в душе ликовал: она обратила на него внимание, запомнила, в какое время он приходил на причал и как часто.
– Я действительно живу на судне, – проговорил он миролюбиво. – Правда, не здесь, а напротив дома моего компаньона. – Он указал большим пальцем куда-то себе за плечо. – Там, дальше. Я приплываю сюда вечерами, потому что мне нравится здесь.
– Почему?
– Я только что ответил вам.
– Это не ответ, – нахмурилась Полли.
Она скрестила руки на груди.
– В этом порту множество красивых мест, но вы почему-то приплываете именно сюда. – Полли указала на его ялик и снова скрестила руки.
«Какая она миниатюрная и милая!» – подумал Нэсти.
Помимо своей воли он смотрел на ее грудь.
– А вы почему приходите сюда каждый вечер? – спросил он в свою очередь.
– Почему?.. – Ее щеки и шея покраснели. – Здесь так тихо и спокойно. Мне нравится.
– Разве этот причал спокойнее и тише, чем тот или вон тот? – Нэсти указал на юг, затем на север.
– Мне нравится именно этот.
– Знаете, что я думаю? – спросил он, вспомнив о Дасти, который при любых обстоятельствах выкладывал все прямо и считал, что судьбу не обманешь. – Мне кажется, что вы приходите сюда из-за меня. Я думаю, вы появляетесь здесь каждый вечер, надеясь снова увидеть меня.
Глаза Полли округлились, и она выдохнула:
– Ох!
Самодовольство не красит мужчину, а Нэсти сейчас чувствовал себя самодовольным и надутым индюком. Но он никак не мог остановиться:
– Вы прогуливались здесь сегодня вечером в надежде увидеть меня. Вы искали меня, когда я подошел к вам сзади.
Полли переступила с ноги на ногу, ее босоножки без каблука показались вдруг ужасно неудобными. Она была в полнейшем смятении.
– Бред какой-то! – выдохнула наконец Полли. – Знаете, я никогда еще не встречала человека с таким… гипертрофированным самомнением. Конечно же, я прихожу сюда вовсе не для того, чтобы увидеть вас. Просто получается, что мы появляемся здесь в одно и то же время, – вот и все. Это ровным счетом ничего не значит. По крайней мере для меня.
Нэсти, казалось, не обратил внимания на то, что она назвала его догадку бредом.
– Сколько вам лет? – спросил он неожиданно.
– Двадцать семь, – машинально ответила Полли и снова охнула. – Действительно бред! Даже не верится. Вы появились… точно из-под земли выскочили. И утверждаете, что я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на вас. А потом еще спрашиваете, сколько мне лет!
Нэсти пересадил Семерку на другое плечо и расстегнул ветровку. Хотя дул свежий ветер, ему было жарко. Полли Кроу невольно взглянула на его грудь.
– Я появился, точно из-под земли выскочил? – усмехнулся Нэсти. – Надо же, никто прежде мне такого не говорил. Замечательно звучит.
– Ничего замечательного. – Полли пыталась отвести взгляд от его груди.
Вскинув подбородок, она повторила:
– Да и в вас тоже нет ничего замечательного!
Нэсти мог бы поклясться, что Полли к нему неравнодушна.
– Ну, хорошо, – примирительно произнес он. – Согласен, слово «замечательно» ко мне отношения не имеет. – Нэсти действительно был не в восторге от собственной внешности. – Но вы-то замечательная женщина. И очень привлекательная.
– А вы нахальны, – заявила Полли. – Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?
– Понимаю ваше любопытство, – кивнул Нэсти. – Мне тридцать шесть. Это слишком много?
– Слишком много для чего?
– Для вас.
Полли снова охнула и всплеснула руками.
– Вы следите за мной, Полли Кроу, – продолжал Нэсти, глядя в ее зардевшееся лицо. – Вы приходите сюда и наблюдаете за мной почти каждый вечер.
– Чушь, – возразила она, но уже менее уверенно. Полли была озадачена. – Откуда вы знаете мое имя?
– Вы думаете, в Киркленде есть люди, которые не знают вашего имени?
– Нет, наверное.
Нэсти положил правую руку себе на грудь, туда, где билось сердце, и проговорил проникновенно:
– Вы появляетесь на телеэкране каждый день. Спойте для меня песню. – Ответом ему был ее изумленный и сердитый взгляд. – Ну давайте же! – настаивал Нэсти. – Вот это: «Каждому нужен кто-то. Каждый является кем-то. Все мы нужны друг другу». Спойте для меня!
– Нет! – Полли отступила на шаг назад. Было совершенно ясно, что его грудь притягивала ее. – Вы хотите сказать, что смотрите «Дом Полли»? Днем? Детскую передачу?
– Да, да и еще раз да! – энергично закивал Нэсти. – И очень часто.
– А потом вы приплываете сюда, чтобы увидеть меня?
– Да, именно так.
– Но взрослые люди обычно не смотрят детские передачи. Тем более днем.
– Большинство взрослых, особенно мужчины, завели бы такую привычку, если бы знали, что увидят вас, – сказал Нэсти и тут же пожалел об этом.
Но что сказано, то сказано, и он вернулся к прежней теме:
– Вы ведь действительно надеялись увидеть меня, когда приходили сюда, разве не так?
Ее щеки и шея снова заалели. Полли отвернулась и вскрикнула в испуге, увидев, как прямо перед ней, едва не задевая ее крыльями, на причал стремительно опустилась стая чаек.
– Разве не так? – настойчиво вопрошал Нэсти.
Он, казалось, не обратил никакого внимания на ее испуг.
– Я приплыл сюда, чтобы увидеть вас, а вы пришли, чтобы увидеть меня.
Чайки важно расхаживали по пристани. Семерка следила за ними, прищурив глаза, но не двигалась с места. Она знала, что ей не удастся поймать птицу.
– Эй, – окликнул Нэсти, прервав затянувшееся молчание. – Я напугал вас? Черт возьми, извините, если так. Я не хотел этого. Не желаете ли осмотреть мое судно?
Полли снова повернулась к собеседнику.
– Вы, наверно, шутите? Не желаю ли я осмотреть вашу лодку? Это что, картина в музее? – Она усмехнулась.
Нэсти не решился сообщить Полли, что у него на судне было несколько гравюр. Он опасался, что она поднимет его на смех.
– Позвольте мне все же пригласить вас к себе, – настаивал он. – Там очень уютно.
– Вы полагаете, я могу забраться в лодку с незнакомым мужчиной?
Нэсти попытался улыбнуться.
– А почему бы и нет? – спросил он. – Что в этом плохого?
– Нет, благодарю вас, – сухо ответила Полли.
– Я знаю толк в лодках, – сказал Нэсти. – Это совершенно безопасно. Я позабочусь о вас.
Щеки Полли, только что пылавшие, внезапно побледнели.
– Я не нуждаюсь в вашей заботе, – отрезала она. – И сама в состоянии обеспечить свою безопасность.
Дело принимало скверный оборот. Полли отвергла предложение собеседника, но пока не делала попыток уйти.
– Интересно, а что вы думаете об автоответчиках? – спросила она неожиданно.
Стаю чаек внезапно охватила паника: они взлетели, громко крича и шумно хлопая крыльями, и заметались над пристанью, то и дело срываясь в пике.
– Вы спросили, что я думаю об автоответчиках? – с рассеянным видом проговорил Нэсти, наблюдавший за птицами.
– По-моему, вы поняли вопрос.
– Да-да, конечно. Полагаю, что автоответчики – очень полезная вещь.
– Особенно если хочешь сказать то, что не решаешься заявить в лицо?
Нэсти не понимал, о чем речь. Он пожал плечами:
– Да нет, просто автоответчик избавляет человека от необходимости все время торчать у телефона.
– Ладно, мне пора, – пробормотала Полли.
– Вам некуда торопиться, – возразил Нэсти. – Сегодня у вас нет никаких дел.
Полли схватилась рукой за горло.
– Откуда вы знаете? – спросила она, судорожно сглотнув.
– Знаю. Если вы сейчас уйдете, то останетесь совсем одна. Ведь вашего мальчишки пока нет с вами.
Из горла ее вырвался вздох, похожий на стон.
– Доброй ночи, – пробормотала Полли и повернулась, собираясь уходить.
Нэсти машинально уступил ей дорогу.
– Да, конечно, – кивнул он.
Поравнявшись с ним, Полли на мгновение остановилась и прошептала:
– Пожалуйста, оставьте меня. Я не сделала вам ничего плохого.
Когда Нэсти опомнился, Полли была уже в нескольких метрах от него, но он без труда догнал ее.
– Полли! Послушайте, простите меня, если я обидел вас! Конечно, вы не сделали мне ничего дурного. Просто я подумал, что нам пора поговорить. Только и всего.
Она остановилась и подняла на него глаза.
– Пора поговорить? Но почему я должна разговаривать с вами?
– Я неудачно выразился. Видите ли, у меня нет опыта в таких делах… – Он развел руками. – Ну, я имею в виду… мне не просто приударить за женщиной, не пригласив ее на танец или не заказав для начала выпить.
– Прекрасно, – сквозь зубы проговорила Полли.
Ее синие глаза полыхали огнем.
– Если некоторые женщины настолько глупы, чтобы танцевать с вами или позволять вам заказывать для них напитки, то вы тут же считаете себя вправе приударить за ними.
– Да нет же, все не так. Я хотел сказать…
– Вы полагаете, они не понимают, что им придется улечься с вами в постель? Мужчины, подобные вам, представляют опасность для женщины.
– Да я не…
– Ладно, чего уж там! Мы с вами не танцевали, и вы не заказывали мне выпивку.
– Разве вы не любите выпить? – в растерянности пробормотал Нэсти.
Полли поморщилась:
– Терпеть не могу!
– Но вы же смотрели на мою грудь! – выкрикнул он в отчаянии, и молодая женщина уставилась на него в изумлении.
Нэсти же подумал о том, что лучше ему было остаться на яхте.
– Я хотел сказать, что считал, будто тоже нравлюсь вам, – пробормотал он, с мольбой глядя ей в глаза. – Я думал, что смогу… – «Осторожнее, Феррита». – Думал, что, возможно, у нас взаимные симпатии.
Полли поплотнее запахнула белый кашемировый кардиган и сделала глубокий вдох. Сильный ветер, дувший с озера Вашингтон, казался горьковатым на вкус – так бывает на исходе лета. И такое же лето стояло в ту давнюю пору, когда она почти поверила, что Брэд Шпилька – Полли не могла вспомнить его фамилию – и его друзья, вероятно, правы. Ведь если ее однокашникам «ничего не светило», то она бы обязательно победила. Победила бы просто потому, что какую-либо другую награду она ни за что не смогла бы завоевать.
По Брэд ошибался. Они все ошибались, как и сама Полли, и именно потому, что в ней действительно что-то было. И теперь, совсем как прежде, когда у нее все шло отлично, кто-то снова пытался отравить ей жизнь, напугав до смерти.
Полли брела вдоль плавучих доков в южной части города, и районе порта Киркленд. Она любила гулять здесь после дневных съемок. Длинноногие, нетерпеливо вздрагивающие, сверкающие гвоздики – оранжевые, пурпурные, белые – склонялись над деревянными кадками цветочников. Из корзин, подвешенных на столбах, свисали выцветшие от долгого пребывания на солнце побеги герани. Еще немного, и наступит пора хризантем и поздних анютиных глазок.
В воздухе распространялся пряный «вечерний» запах и слышался таинственный шелест сонных шелковых волн.
Ноги девушки путались в длинной хлопчатобумажной юбке, но она этого не замечала. Как жаль, что нельзя было так же не замечать всего остального, например, ощущения опасности, с которым она жила все эти дни!
«Ладно, ничего, – успокаивала себя Полли, – просто какие-то маньяки нашли себе развлечение: угрожают людям, появляющимся на телеэкране. Такое случалось во все времена. Иногда они добиваются своего».
Но с ней подобный номер не пройдет. Она не изменит свой образ жизни, не станет затворницей и никому ничего не расскажет – кое-кто и так уже знает об угрозах.
«Но ведь ничего пока и не случилось, – подумала Полли. – Просто кто-то оставляет сообщения на ее автоответчике».
Она не знала кто: незнакомец говорил шепотом. Он утверждал, что она совершила одну ошибку в своей жизни, но это простительно, говорил, что раньше она была «хорошей», а теперь ей якобы нужен он, чтобы снова сделать ее «хорошей».
Произнести это вслух Полли не решалась – тогда все стало бы слишком реальным, а ей этого не хотелось. У нее не было желания делать окончательный выбор – сказать: «Я хочу, чтобы ты был со мной» или – «… чтобы ты исчез». Если бы Полли так поступила, то ей пришлось бы признать, что она не выдумала эти звонки. А ведь по телефону прозвучала и прямая угроза. «Я знаю, ты сделаешь все, что я хочу, чего хотим мы оба, – шептал неведомый собеседник, – и я уберу любого, кто встанет у нас на пути. Или же ты сама это сделаешь».
Каково? Она совершила только одну ошибку?
Полли понимала, о чем, возможно, идет речь. В свои двадцать семь лет она успела побаловаться наркотиками, но сумела вовремя остановиться. Полли выросла без отца, никогда не была замужем и одна воспитывала семилетнего сына.
В юности ее изнасиловал Сэм Додж, смазливый забияка, возжелавший ее из-за того, что она строила ему глазки. Сэм так грубо овладел Полли, что она потом едва не умерла. Но все-таки выжила. И теперь Полли брела по берегу и улыбалась ветру, улыбалась тому, что жгучие слезы застилали ей глаза, улыбалась своим беспорядочным воспоминаниям, одновременно грустным и радостным.
Собственно, Бобби ее и спас. Беременность не только не стала обременительной для девятнадцатилетней девушки, но и остановила ее падение.
Когда Полли рассказала Сэму о своей беременности, он только прорычал в ответ: «Никакой ребенок меня не удержит. Если хочешь остаться моей женщиной, избавься от него». А когда она отказалась, то услышала в ответ, что она жалкая дрянь и никогда ничего не добьется без него.
Полли содрогнулась, вспомнив об этом, но продолжала улыбаться. Сэм поставил ее перед выбором между пьянками, наркотиками, половыми извращениями и Бобби, ее сыночком, самым дорогим, что было у нее в жизни. Впрочем, Полли не колебалась ни минуты и приняла решение с легкостью.
И вот теперь гнусный тип, шепчущий по телефону, называл Бобби «ошибкой» и угрожал уничтожить его.
Конечно, Полли не спрашивала у Бобби согласия, отправляя его к своей матери, Венере Кроу, жившей неподалеку от Беллвью. Мальчик поверил, что у мамы на работе проблемы, поэтому ему придется какое-то время пожить с бабушкой в колонии художников, где ему уже случалось жить. Венера была управляющей в Хоул-Пойнте, а Бобби любил это местечко.
Впрочем, Полли нисколько не сомневалась в том, что Венере в любом случае придется принять мальчика.
Некоторые из участников программы «Дом Полли» находились рядом с ней, когда она получила первое сообщение.
Тогда она только рассмеялась и больше никогда не упоминала о том, что звонки продолжаются.
Внезапно возникшее стеснение в груди заставило Полли остановиться и глубоко вздохнуть. Ее сердце билось тяжко и неровно. Конечно, ей следует попросить о помощи. Но ведь полиция ничего не станет предпринимать до тех пор, пока что-нибудь… не произойдет. В груди снова кольнуло. Пока не пострадает она сама или кто-нибудь из ее близких, полицейские будут твердить, что ничего нельзя поделать.
Полли, продолжив прогулку, побрела вдоль причала, у которого теснились лодки и катера. Из кубриков и рубок доносились взрывы смеха. Было чудесное время, время ужина, и вечерний ветер разносил над заливом ароматные запахи и звуки веселых голосов лодочников.
Однако Полли приходила сюда так часто вовсе не из-за этих людей. Истинной причиной вечерних прогулок было нечто иное, нечто запретное, извлеченное из длинного списка «нельзя» и «никогда больше». В этом ей еще предстояло как следует разобраться.
«Но разве женщина не может просто взглянуть на мужчину? – спрашивала себя Полли. – Особенно если этим все и ограничивается – только взглянуть?»
Она не спеша дошла до конца самого далекого от берега причала и осмотрелась. Увы, поблизости не было ничего похожего на знакомый черный ялик. И никого, кто походил бы на мужчину в мокрой ветровке, на мужчину, который обычно в это время занимался тут какими-то своими делами. Может, из-за наступления осени и приближения холодов он больше не станет приплывать к этому причалу?
Полли была разочарована. Разочарована и раздосадована – ведь у нее, вероятно, не будет больше возможности украдкой наблюдать за незнакомцем в ветровке.
Он никогда не обращал на нее внимания, а может, просто делал вид, что не замечает ее. Они не были знакомы. Более того: Полли никогда даже не слышала его голоса.
Она остановилась и, прищурившись, стала разглядывать далекие вершины Олимпийских гор. Полли думала о рослом незнакомце с выгоревшими на солнце волосами и пытливыми карими глазами. Интересно, о чем он разговаривает со своей черной кошкой? Эта кошка всегда находилась вместе с ним на ялике, заваленном снаряжением для подводного плавания.
Полли завораживали его блестящие карие глаза. Они казались ей какими-то… далекими и холодными. Иногда она случайно встречалась с ним взглядом и всегда первой отводила глаза.
Впрочем, Полли гуляла у причала в разное время, а незнакомец, возможно, просто опаздывал.
Она не сразу заметила ялик. Он выплыл из тени, окружавшей причал, выплыл бесшумно, с заглушённым двигателем. Лишь когда Полли повернула к парку, примыкавшему к порту, двигатель ожил и разорвал ревом умиротворяющую тишину осеннего вечера.
Казалось, владелец ялика ждал прихода Полли, наблюдал за ней, притворяясь безразличным, и объявился, когда она вознамерилась уйти.
Привязанные к причалу суденышки со скрипом терлись бортом о борт. Удерживающие их канаты также издавали тихий скрип, то натягиваясь струной, то опадая в набегавшую волну.
У него были отличные зубы. Она увидела их, когда он чуть приоткрыл губы, стягивая маску со своего худого лица. И при этом незнакомец жевал резинку. Полли всегда испытывала неприязнь к людям, жующим жвачку, но сейчас это ее не раздражало.
Гэвин Такер, актер, участвующий в программе Полли, говорил, что этот человек держит магазинчик для аквалангистов и любителей подводной охоты. Магазин назывался «Подводный мир». Правда, Гэвин удивился, узнав, что владелец магазина облюбовал эту отдаленную часть порта, находящуюся в миле от его заведения. Во всяком случае, по словам Гэвина, обучение начинающих аквалангистов, разрекламированное в «Подводном мире», проводилось в проливе Пьюджет, а не здесь, на озере Вашингтон.
Феррито – так звучала фамилия хозяина магазина. Итак, Полли знала его фамилию. Знала, что ему нравилось жевать резинку, и что он любил кошек. А еще он хромал. Странно, что некоторые вещи сразу бросаются в глаза. Его хромота была заметна, даже когда он перемещался по своей лодке.
Киркленд – городок небольшой, и телепрограмму «Дом Полли» знали и любили многие. Полли и все члены ее команды были дружелюбными и открытыми людьми. Собрать нужную информацию о них – вплоть до номеров телефонов – не составило бы труда. В этом молодая женщина уже успела убедиться.
Изучить привычки человека, который тебя интересует, – также не проблема. Но Феррито не было сегодня в городе, к тому же он любил кошек. Нет, вряд ли телефонные угрозы могли исходить от него.
Полли не представляла, чего от него ждать, – они даже улыбками ни разу не обменялись. Вконец рассердившись, упрекая себя за страх, за слабость, за бессмысленные поступки, Полли повернула обратно.
Внезапно ей пришло в голову, что она никогда не слышала ни его голоса, ни его… шепота. Пораженная этой мыслью, Полли замерла, не в силах сдвинуться с места. Она так и не услышала шагов его босых ног.
– Привет, – сказал Нэсти Феррито, подходя ближе. – Добрый вечер.
Полли смотрела на него, широко раскрыв глаза. У нее были синие бездонные глаза, о чем, впрочем, Нэсти уже знал, поскольку не раз смотрел ее телепередачи. Женщина стояла неподвижно, стояла, безвольно опустив руки. Полли Кроу, искрометная поющая звезда «Дома Полли», самой популярной детской программы десятилетия, смотрела на Нэсти, приоткрыв рот, не в силах произнести ни слова. Она мысленно ругала себя: наверное, он думает, что она боится его…
– Становится прохладнее, – наконец услышала Полли его голос.
Итак, обычная болтовня о погоде. Он все же решил с ней познакомиться. И выбрал для этого столь банальную тему – разговор о погоде.
Она коротко кивнула в ответ. Ее густые прямые волосы, казавшиеся на телеэкране довольно светлыми, в действительности были цвета темного меда. В этот вечер Полли собрала волосы на затылке, перевязав их лентой. Нэсти, наблюдавший за ней, подумал, что она гораздо стройнее и изящнее, чем на экране. Среднего роста, субтильная, очень бледная…
Нет, Нэсти предпочитал более земных и крепких женщин. Или до сих пор у него просто не было других? Черт, похоже, он совсем запутался!
Нэсти раздумывал: как бы наладить с ней достаточно близкие отношения? Но какие отношения можно считать достаточно близкими? Ему захотелось дотронуться до нее.
– Вы не замерзли? – спросил он неожиданно.
Вопрос прозвучал как-то слишком интимно.
Полли отрицательно покачала головой. Нэсти обратил внимание на ее тонкую шею и хрупкие ключицы. Ему приходилось читать, что у некоторых людей заметно биение пульса на шее, но сам Нэсти заметил это впервые.
Полли чуть наклонила голову и взглянула на него из-под длинных темных ресниц. Нэсти показалось, что сердце его остановилось. Он даже не представлял, что взгляд женщины может так на него подействовать. Нет, он никак не ожидал подобного. Человек не может чувствовать себя одновременно защитником и пленником. «Да неужто?» – мысленно усмехнулся Нэсти. Ведь он только что ощутил желание защитить ее от всех опасностей, и в то же время ему захотелось полностью раствориться в ней.
К счастью, он почти никогда не расставался с ветровкой. Просторная длинная ветровка прекрасно скрывает эрекцию. В эти мгновения Нэсти ощущал такую твердость, такую мощь своей мужской плоти, что, казалось, мог пробить дыру в бетонной стене. Он присел на корточки и принялся гладить кошку Семерку, которая, как обычно, следовала за ним по пятам от самого дока, где был привязан его ялик.
Нэсти гладил Семерку, поскольку не знал, что предпринять, как познакомиться поближе с эффектной женщиной, которая так ему понравилась. Собственно, у него не было в этом деле никакого опыта. Нэсти ни разу не влюблялся.
– Наступает осень, – сказал он наконец, глядя исподлобья на Полли.
Дьявольщина, о чем он говорит?
– Да, – кивнула Полли.
Ее голос совсем не походил на тот, что звучал из динамиков телевизора.
– Чудесное время года.
– Да.
«Замечательно, – подумал Нэсти, – она отвечает».
– Я не помешал вам? – спросил он, пытаясь улыбнуться.
Полли пожала плечами и взялась рукой за одну из опор, которые поддерживали висящую корзину с цветами.
Нэсти подхватил Семерку и поднялся на ноги.
– Я не хотел бы навязываться, – начал он, усмехнувшись про себя: «Еще как хотел!» – Извините меня, если…
– Нет-нет. – Полли энергично покачала головой. – Это вы извините меня, пожалуйста. Вы появились слишком неожиданно, вот и все. Здесь так тихо и спокойно…
Болтливый компаньон Феррито, Дасти Миллер, многое мог бы порассказать об этом. Феррито попытался сделать вид, что смотрит «Дом Полли» для того, чтобы было о чем поговорить с Джулией, маленькой дочкой старого друга, навещавшей иногда Нэсти. Но разве Дасти проведешь?
– Какая милая кошечка! – прервала его размышления Полли.
Она сказала это таким непринужденным тоном, что Нэсти даже удивился. Он погладил гибкое тело и длинный хвост Семерки и заметил:
– Говорят, черная кошка приносит несчастье. Но мы уживаемся.
– Это тринадцать, – сказала Полли.
Нэсти покосился на нее, не понимая, о чем речь, и возразил:
– Семерка.
– Да нет, число «тринадцать» приносит несчастье, а не черные кошки. Тем более не семерки, – пояснила Полли.
Определенно, их беседа складывалась совсем не так, как ожидал Нэсти.
– Вы не поняли, – сказал он, глянув ей в глаза. Он даже рискнул подойти поближе и показать Полли Кроу свою кошку. – Это ее зовут Семеркой.
– Да, вот как? – засмеялась Полли, погладив кошку по голове.
Ногти у нее были короткими и без маникюра.
– А почему Семеркой?
– Я всегда любил числа, – объяснил Нэсти. – Я нашел ее… Ладно, не царапайся. Вернее, это она нашла меня в воскресенье, в седьмой день недели. Но чего вы испугались? – спросил он неожиданно.
Перехватив ее взгляд, Нэсти понял, что не совсем уместным вопросом поставил себя в неловкое положение.
– Я вовсе не испугалась, – с некоторым вызовом ответила Полли. – С чего вы взяли, что я испугалась?
Нэсти посадил Семерку себе на плечо, где она и разлеглась в своей излюбленной позе.
– Черт, – пробормотал он, смутившись. – Сам не знаю. Я просто чувствую такие вещи. – Это действительно было какое-то шестое чувство, развившееся у него в те годы, когда ему приходилось жить, полагаясь в основном на инстинкты.
Полли пристально смотрела на него. Она словно пригвоздила его к месту своим немигающим взглядом.
– Почему вы появляетесь здесь каждый вечер? – резко спросила она.
– Я появляюсь здесь каждый вечер? – с глупейшим видом переспросил Нэсти.
– Да. И вы знаете это не хуже меня.
– Может, я живу в одном из этих суденышек.
– Да неужели? – В ее голосе послышалась издевка.
Нэсти в душе ликовал: она обратила на него внимание, запомнила, в какое время он приходил на причал и как часто.
– Я действительно живу на судне, – проговорил он миролюбиво. – Правда, не здесь, а напротив дома моего компаньона. – Он указал большим пальцем куда-то себе за плечо. – Там, дальше. Я приплываю сюда вечерами, потому что мне нравится здесь.
– Почему?
– Я только что ответил вам.
– Это не ответ, – нахмурилась Полли.
Она скрестила руки на груди.
– В этом порту множество красивых мест, но вы почему-то приплываете именно сюда. – Полли указала на его ялик и снова скрестила руки.
«Какая она миниатюрная и милая!» – подумал Нэсти.
Помимо своей воли он смотрел на ее грудь.
– А вы почему приходите сюда каждый вечер? – спросил он в свою очередь.
– Почему?.. – Ее щеки и шея покраснели. – Здесь так тихо и спокойно. Мне нравится.
– Разве этот причал спокойнее и тише, чем тот или вон тот? – Нэсти указал на юг, затем на север.
– Мне нравится именно этот.
– Знаете, что я думаю? – спросил он, вспомнив о Дасти, который при любых обстоятельствах выкладывал все прямо и считал, что судьбу не обманешь. – Мне кажется, что вы приходите сюда из-за меня. Я думаю, вы появляетесь здесь каждый вечер, надеясь снова увидеть меня.
Глаза Полли округлились, и она выдохнула:
– Ох!
Самодовольство не красит мужчину, а Нэсти сейчас чувствовал себя самодовольным и надутым индюком. Но он никак не мог остановиться:
– Вы прогуливались здесь сегодня вечером в надежде увидеть меня. Вы искали меня, когда я подошел к вам сзади.
Полли переступила с ноги на ногу, ее босоножки без каблука показались вдруг ужасно неудобными. Она была в полнейшем смятении.
– Бред какой-то! – выдохнула наконец Полли. – Знаете, я никогда еще не встречала человека с таким… гипертрофированным самомнением. Конечно же, я прихожу сюда вовсе не для того, чтобы увидеть вас. Просто получается, что мы появляемся здесь в одно и то же время, – вот и все. Это ровным счетом ничего не значит. По крайней мере для меня.
Нэсти, казалось, не обратил внимания на то, что она назвала его догадку бредом.
– Сколько вам лет? – спросил он неожиданно.
– Двадцать семь, – машинально ответила Полли и снова охнула. – Действительно бред! Даже не верится. Вы появились… точно из-под земли выскочили. И утверждаете, что я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на вас. А потом еще спрашиваете, сколько мне лет!
Нэсти пересадил Семерку на другое плечо и расстегнул ветровку. Хотя дул свежий ветер, ему было жарко. Полли Кроу невольно взглянула на его грудь.
– Я появился, точно из-под земли выскочил? – усмехнулся Нэсти. – Надо же, никто прежде мне такого не говорил. Замечательно звучит.
– Ничего замечательного. – Полли пыталась отвести взгляд от его груди.
Вскинув подбородок, она повторила:
– Да и в вас тоже нет ничего замечательного!
Нэсти мог бы поклясться, что Полли к нему неравнодушна.
– Ну, хорошо, – примирительно произнес он. – Согласен, слово «замечательно» ко мне отношения не имеет. – Нэсти действительно был не в восторге от собственной внешности. – Но вы-то замечательная женщина. И очень привлекательная.
– А вы нахальны, – заявила Полли. – Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?
– Понимаю ваше любопытство, – кивнул Нэсти. – Мне тридцать шесть. Это слишком много?
– Слишком много для чего?
– Для вас.
Полли снова охнула и всплеснула руками.
– Вы следите за мной, Полли Кроу, – продолжал Нэсти, глядя в ее зардевшееся лицо. – Вы приходите сюда и наблюдаете за мной почти каждый вечер.
– Чушь, – возразила она, но уже менее уверенно. Полли была озадачена. – Откуда вы знаете мое имя?
– Вы думаете, в Киркленде есть люди, которые не знают вашего имени?
– Нет, наверное.
Нэсти положил правую руку себе на грудь, туда, где билось сердце, и проговорил проникновенно:
– Вы появляетесь на телеэкране каждый день. Спойте для меня песню. – Ответом ему был ее изумленный и сердитый взгляд. – Ну давайте же! – настаивал Нэсти. – Вот это: «Каждому нужен кто-то. Каждый является кем-то. Все мы нужны друг другу». Спойте для меня!
– Нет! – Полли отступила на шаг назад. Было совершенно ясно, что его грудь притягивала ее. – Вы хотите сказать, что смотрите «Дом Полли»? Днем? Детскую передачу?
– Да, да и еще раз да! – энергично закивал Нэсти. – И очень часто.
– А потом вы приплываете сюда, чтобы увидеть меня?
– Да, именно так.
– Но взрослые люди обычно не смотрят детские передачи. Тем более днем.
– Большинство взрослых, особенно мужчины, завели бы такую привычку, если бы знали, что увидят вас, – сказал Нэсти и тут же пожалел об этом.
Но что сказано, то сказано, и он вернулся к прежней теме:
– Вы ведь действительно надеялись увидеть меня, когда приходили сюда, разве не так?
Ее щеки и шея снова заалели. Полли отвернулась и вскрикнула в испуге, увидев, как прямо перед ней, едва не задевая ее крыльями, на причал стремительно опустилась стая чаек.
– Разве не так? – настойчиво вопрошал Нэсти.
Он, казалось, не обратил никакого внимания на ее испуг.
– Я приплыл сюда, чтобы увидеть вас, а вы пришли, чтобы увидеть меня.
Чайки важно расхаживали по пристани. Семерка следила за ними, прищурив глаза, но не двигалась с места. Она знала, что ей не удастся поймать птицу.
– Эй, – окликнул Нэсти, прервав затянувшееся молчание. – Я напугал вас? Черт возьми, извините, если так. Я не хотел этого. Не желаете ли осмотреть мое судно?
Полли снова повернулась к собеседнику.
– Вы, наверно, шутите? Не желаю ли я осмотреть вашу лодку? Это что, картина в музее? – Она усмехнулась.
Нэсти не решился сообщить Полли, что у него на судне было несколько гравюр. Он опасался, что она поднимет его на смех.
– Позвольте мне все же пригласить вас к себе, – настаивал он. – Там очень уютно.
– Вы полагаете, я могу забраться в лодку с незнакомым мужчиной?
Нэсти попытался улыбнуться.
– А почему бы и нет? – спросил он. – Что в этом плохого?
– Нет, благодарю вас, – сухо ответила Полли.
– Я знаю толк в лодках, – сказал Нэсти. – Это совершенно безопасно. Я позабочусь о вас.
Щеки Полли, только что пылавшие, внезапно побледнели.
– Я не нуждаюсь в вашей заботе, – отрезала она. – И сама в состоянии обеспечить свою безопасность.
Дело принимало скверный оборот. Полли отвергла предложение собеседника, но пока не делала попыток уйти.
– Интересно, а что вы думаете об автоответчиках? – спросила она неожиданно.
Стаю чаек внезапно охватила паника: они взлетели, громко крича и шумно хлопая крыльями, и заметались над пристанью, то и дело срываясь в пике.
– Вы спросили, что я думаю об автоответчиках? – с рассеянным видом проговорил Нэсти, наблюдавший за птицами.
– По-моему, вы поняли вопрос.
– Да-да, конечно. Полагаю, что автоответчики – очень полезная вещь.
– Особенно если хочешь сказать то, что не решаешься заявить в лицо?
Нэсти не понимал, о чем речь. Он пожал плечами:
– Да нет, просто автоответчик избавляет человека от необходимости все время торчать у телефона.
– Ладно, мне пора, – пробормотала Полли.
– Вам некуда торопиться, – возразил Нэсти. – Сегодня у вас нет никаких дел.
Полли схватилась рукой за горло.
– Откуда вы знаете? – спросила она, судорожно сглотнув.
– Знаю. Если вы сейчас уйдете, то останетесь совсем одна. Ведь вашего мальчишки пока нет с вами.
Из горла ее вырвался вздох, похожий на стон.
– Доброй ночи, – пробормотала Полли и повернулась, собираясь уходить.
Нэсти машинально уступил ей дорогу.
– Да, конечно, – кивнул он.
Поравнявшись с ним, Полли на мгновение остановилась и прошептала:
– Пожалуйста, оставьте меня. Я не сделала вам ничего плохого.
Когда Нэсти опомнился, Полли была уже в нескольких метрах от него, но он без труда догнал ее.
– Полли! Послушайте, простите меня, если я обидел вас! Конечно, вы не сделали мне ничего дурного. Просто я подумал, что нам пора поговорить. Только и всего.
Она остановилась и подняла на него глаза.
– Пора поговорить? Но почему я должна разговаривать с вами?
– Я неудачно выразился. Видите ли, у меня нет опыта в таких делах… – Он развел руками. – Ну, я имею в виду… мне не просто приударить за женщиной, не пригласив ее на танец или не заказав для начала выпить.
– Прекрасно, – сквозь зубы проговорила Полли.
Ее синие глаза полыхали огнем.
– Если некоторые женщины настолько глупы, чтобы танцевать с вами или позволять вам заказывать для них напитки, то вы тут же считаете себя вправе приударить за ними.
– Да нет же, все не так. Я хотел сказать…
– Вы полагаете, они не понимают, что им придется улечься с вами в постель? Мужчины, подобные вам, представляют опасность для женщины.
– Да я не…
– Ладно, чего уж там! Мы с вами не танцевали, и вы не заказывали мне выпивку.
– Разве вы не любите выпить? – в растерянности пробормотал Нэсти.
Полли поморщилась:
– Терпеть не могу!
– Но вы же смотрели на мою грудь! – выкрикнул он в отчаянии, и молодая женщина уставилась на него в изумлении.
Нэсти же подумал о том, что лучше ему было остаться на яхте.
– Я хотел сказать, что считал, будто тоже нравлюсь вам, – пробормотал он, с мольбой глядя ей в глаза. – Я думал, что смогу… – «Осторожнее, Феррита». – Думал, что, возможно, у нас взаимные симпатии.